CC BY
28
УДК 821.352.3
ББК 83.3 (2=Ады)6
П 16
Панеш У.М.
Доктор филологических наук, профессор, кафедры литературы и массовых коммуникаций Адыгейского государственного университета, e-mаil: filfak-agu@mail.ru
Сетова Т.С.
Аспирант кафедры литературы и массовых коммуникаций Адыгейского государственного университета, e-mail: setova.87@mail.ru
О типологических особенностях формирования прозы 60 - 80-х гг. ХХ века на военную тему (на материале адыгейской литературы)
(Рецензирована)
Аннотация:
Исследуются особенности формирования и развития адыгейской прозы 60 - 80-х гг. на военную тему в контексте общесоветской литературы. Определяются черты нового этапа искусства слова, вызванные «современным» культурно-историческим периодом общественной реальности - усиление проблемности, движение к углубленному характеру и художественно правдивому, психологически мотивированному показу событий. Анализируются эволюция конфликта и жанровых форм в произведениях А. Евтыха, И. Машбаша, Х. Ашинова, П. Кошубаева. Выделяются различные тенденции в развитии прозы - масштабное изображения военных событий и психологически углубленный, аналитический показ, которым соответствуют две жанровые структуры. Историко-литературный и сравнительно-типологический методы, используемые в статье, позволяют сформулировать следующие выводы: в прозе на военную тему 60 - 80-г гг. предпринимаются интенсивные поиски по пути освоения новых жанровых форм - синтезированной лиро-эпической повести характеров и проблем и небольшого по объему нравственно-философского романа со сложной конструкцией. Научно-теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит вклад в решение проблем формирования и развития в национальной литературе различных жанров. Практическое значение связано с возможностью применения результатов при исследовании истории литературы, разработке вузовских учебников и учебных пособий.
Ключевые слова:
Проза на военную тему, художественная концепция личности, идейно-эстетические искания, лирический герой, особенности стиля, нравственный конфликт, синтез лирических и эпических форм, художественная проблемность.
Panesh U.M.
Doctor of Philology, Professor of Department of Literature and Mass Communications, Adyghe State University, e-mail: filfak-agu@mail.ru
Setova T.S.
Post-graduate student of Department of Literature and Mass Communications, Adyghe State University, e-mail: setova.87@mail.ru
On typological features of the 1960s - the 1980s prose on war subject (from materials of the Adyghe literature)
Abstract:
The paper discusses the features of formation and development of the Adyghe prose of the 1960s - 1980s on a war subject in the context of the Soviet literature. The publication identifies the lines of a new stage of art of a word caused by the «modern» cultural-historical period of public reality - strengthening of problematical character, and the movement to profound character and artistically truthful, psychologically motivated display of events. An analysis is made of evolution of the conflict and genre forms in works of A. Evtykh, I. Mashbash, Kh. Ashinov and P. Koshubaev. Various tendencies are available in development of prose - large-scale depiction of military events and psychologically profound, analytical display, which correspond to two genre structures. The historic-literary, comparative and typological methods used in work allow us to formulate the following conclusions: in war prose, intensive attempts were made in the 1960s - 1980s to develop new genre forms - the synthesized lyrical-epic novella of characters and problems and a small in volume moral philosophical novel with a complicated design. The scientific-theoretical importance of this work lies in the solution of problems of formation and development of various genres in national literature. The practical value is its application at a research of history of literature, in development of high school textbooks and manuals.
Keywords:
Prose on a war subject, the art concept of the personality, ideological and esthetic searches, the lyrical hero, features of style, the moral conflict, synthesis of lyrical and epic forms, art problematical character.
Особенности культурно-исторического развития общества в 60-80-х гг. определило поворот искусства слова к художественной правде. Адыгейская военная проза с ограниченным числом художественных явлений достаточно полно выразила основные закономерности общего литературного процесса. Говоря об уровне эстетического осмысления указанной темы, критика отмечает некоторый отход от «героико-эпической интонации» [1: 110], стремление идти во внутрь фактов, полноту психологической правды о войне. Прежним оставалось существование двух тенденций - масштабного изображения военных событий и психологически углубленного, аналитического показа личности. Им соответствуют, по общему убеждению, две жанровые структуры: 1) панорамная - с широким охватом исторических событий и множеством действующих лиц; 2) локальная конструкция, когда «действие и сюжет организу-
ются вокруг нескольких героев, причем автор выписывает их характеры со всей тщательностью» [2: 91].
Уже в 60-х годах в развитых литературах (русской, украинской, белорусской, грузинской и др.) на первый план выходят небольшие по объему произведения аналитического плана с углубленным психологическим анализом («Третья ракета» В.Быкова, «Звездопад» В. Астафьева, «Убиты под Москвой» К. Воробьева, «Я вижу солнце» Н. Думбадзе и др.). Активное вторжение лирического элемента в эпос привело к образованию особых жанрово-видовых формирований - лирической повести, короткого романа акцентированных проблем. Субъективные формы восприятия и отражения окружающего мира обогатили эпическую мысль, сообщив ей психологическую конкретность и яркую индивидуальность.
Позже, в 70-80-е годы, в литературе усиливается тенденция большего вза-
имодействия, слияния двух названных жанрово-структурных начал. Интерес к индивидуально выразительному и психологически обоснованному характеру сохраняется. Но большое место в литературе занимает мобильная повесть психологического драматизма. Прочные позиции остаются за лиро-эпическими формами. Одновременно обостряется интерес к эпической масштабности повествования, способной соразмерить судьбу отдельной личности с историческим процессом и народным бытием («Соленая падь» С. Залыгина, «Живые и мертвые» К. Симонова, «Потерянный кров» И. Авижюса, «Кровь и пот» А. Нурпеисова и др.).
Важная роль в обогащении и обновлении военно-художественной прозы принадлежит документальным жанрам. Расцвет военно-мемуарной литературы в 70-е годы привел к тому, что она оказала ощутимое влияние на художественную прозу. Включение документа в ткань произведения помогло писателям глубже осмыслить характер героя на войне, всесторонне мотивировать его поведение, психологически убедительно показать фронтовую реальность («Блокада» А. Чаковского, «В августе сорок четвертого...» В. Богомолова, «Разные дни воины» К. Симонова).
Пути развития военной прозы в адыгейской литературе повторяют эти существенные в типологическом отношении стороны общего художественного процесса. Лиро-эпическое и аналитическое направления, связанные с новым этапом идейно-художественного осмысления военной темы, вызвали заметное оживление малых и средних жанровых структур - рассказа, повести и небольшого романа характеров и проблем. В смысле охвата событий и географического пространства эти произведения могли быть значительно ограничены. В них не было привычной героической масштабности, панорамного изображения множества действующих лиц. Но попытки соотнесения основа-
тельных вопросов и напряженного нравственного чувства с военной темой позволили произведениям, имеющим локальную конструкцию, сделать значительный шаг по пути соединения проблемности с художественным анализом.
Подчеркнуто лирический, чисто личностный подход к военной теме и объективному жизненному материалу объединял произведения А. Евтыха, И. Машбаша, Х. Ашинова, С. Панеша, П. Кошубаева, Ю. Чуяко и др. и свидетельствовал о движении прозы к новым качественным завоеваниям. «Лирический психологизм исповедального жанра» [3: 164] помог, к примеру, Х. Ашинову освободиться от описательно-сти в повести «Последняя неделя августа» (1970). Рассказ, проникнутый доверительной интонацией, приобрел в этом случае достоверность и силу воздействия на читателя. Но опора только на личный опыт несколько сузила художественную мысль. Чтобы личное впечатление выросло до масштабного обобщения, требовался тщательный художественный анализ и психологическое наполнение характеров.
Типологически общее движение к синтезу лирики и эпоса проявляется в произведении П. Кошубаева «Семь дождливых дней» (1971). Писатель также опирается на известную в отечественной литературе традицию - показать войну не через восприятие опытных, «бывалых людей», а молодых, неокрепших парней. Художественная реализация мотива нравственного мужания характера юного героя в особых военных условиях потребовала активизации художественных средств. Повествование в этом случае идет от имени героя и главным, структурообразующим элементом становится лирическое чувство, связанное с мировосприятием персонажа. В произведении отсутствовал непосредственный рассказ о событиях военных лет, хотя само действие было связано с военным периодом. Но война присутствовала незримо в жизни каждого, определяя судьбы не только тех, кто
принимал в ней участие, но и следующего поколения, оказавшегося заложником ее последствий. Обратившись к важной проблеме нравственных уроков исторически переломного события, автор не пошел по пути широкого героико-эпического повествования, а избрал форму внешне незначительного рассказа, в котором открывается динамичное действие.
Цепь событий, образующих фабулу, складывается из повествования о семи обычных днях из жизни подростка. Завязка действия начинается с того, что герой повести замечает неожиданные перемены в поведении отца. Неглупый мальчик понимает психологическую подоплеку того, что происходит с отцом. Стремясь избавиться от воспоминаний о прошлом, о женщине, внесшей в его дом чувство стабильности и спокойствия, но безвременно погибшей под тяжестью военных невзгод, Касей начинает встречаться с беззаботной красавицей Хариет. Надеясь таким образом уйти в иную реальность, он даже пытается завести другую собаку. Но жизнь показывает, что не так просто освободиться от былого и что прошлое остается неотъемлемой частью сегодняшнего дня.
Повествование, наполненное общезначимой проблемностью, вмещается автором в ограниченное во времени, но сложное по напряжению действие. Элементы фабулы, представленные с определенной последовательностью, имеют значение для формирования идейно-художественного содержания произведения. Но важнее оказывается второй, ретроспективный план изложения, развивающийся параллельно и связанный с образом жены Касея. Эта коллизия включает в повесть военную тему, осмысленную не в традиционно героическом аспекте, а в углубленно драматическом истолковании.
Существенные особенности военной прозы на новом этапе развития проявляются и в романах «Оплаканных не ждут» (1966), «Сто первый перевал» (1968) И. Машбаша. И здесь в центре
внимания автора непрямое столкновение между советскими людьми и фашистами, что было характерно для большинства произведений послевоенного десятилетия, о чем, к примеру, свидетельствует роман, Ю. Тлюстена «Свет в горах» (1949). Конфликтные узлы, безусловно, связаны с идеологическими установками, но они прямо не формулируются. Сюжет и характеры определяются внутренним конфликтом, который связывается с проблемой нравственного выбора. И. Машбаш тоже отказывается от привычной конструкции традиционного панорамного романа и обращается к синтезированному лиро-эпическому повествованию, где действие организуется вокруг одного или нескольких персонажей. Автор идет по пути углубления концепции личности, изображения глубоко мотивированных, психологически обоснованных характеров.
В романе «Оплаканных не ждут» представлен герой противоречивый, со сложной судьбой. Действие намеренно обостряется писателем, он обращается к занимательной фабуле. Случай, стечение обстоятельств и известие о гибели семьи приводят к тому, что главный персонаж романа Тагир, попавший в плен, решает остаться за границей. Далее - долгий путь домой и мучительное переосмысление жизни. Повествование идет от третьего лица, но чувствуется, что за авторским комментарием стоит главный персонаж и что он на самом деле объективирован. Сохраняется определенная дистанция между голосом повествователя и голосом персонажа, но она значительно сокращается. Порой они сливаются воедино, образуя единое лирическое начало, определяющее не только проблематику, но и художественную структуру произведения.
Обратившись к концепции человека на войне, И. Машбаш, как видно, интерпретирует ее с учетом основательных гуманитарных проблем нового времени. Он обращается к теме ответственности и нравственного выбора. Такой выбор, за-
кономерный для литературы 60-70-х годов, нашел яркое отражение в творчестве большого числа отечественных писателей - 0. Гончара, В. Быкова, Н. Думбадзе, В. Распутина, Ю. Бондарева, К. Симонова и др. Смещение акцентов в сторону усиления философского, проблемного потенциала прозы прослеживается не только у И. Машбаша, но и у других адыгейских писателей, например «След человека» А. Евтыха, «Последняя неделя августа» Х. Ашинова, «Долг» П. Кошубаева.
От показа героической сущности войны и связанных с ней проблем художники идут к изображению сложных коллизий нравственного заблуждения, мучительных поисков выхода. Сложная ситуация «нравственного предательства», становится, к примеру, объектом исследования в повести А. Евтыха «След человека». Суть авторской мысли состоит в том, что она направлена против тенденции упрощения сложных человеческих судеб, против изображения героя «с поднятой головой», высказывающего праведные идеи, но которому на самом деле чужды внутренняя основательность и настоящая верность.
Дух исследовательского освоения жизни в ее кризисных, критических проявлениях, стремление углубить традиционную тему толкают прозу, как уже было замечено, к повести и роману с ограниченной, но плотной и синтезированной конструкцией, где действие разворачивается вокруг одной сюжетной линии. Проявляется это в романах К. Машбаша и в произведениях А. Евтыха, Х. Ашинова, П. Кошубаева. Поиски новых художественных средств связываются, прежде всего, с синтезом эпической стихии и лирического элемента. Речь идет не о механическом соединении двух поэтических начал, а об их гармоничном слиянии. Важно, что при этом каждый писатель следует своим путем. Так подчеркнуто личностное начало усиливает содержание поступательного и ровного действия повести Х Ашино-ва «Последняя неделя августа». К более
динамичной и сложной композиции обращаются И. Машбаш и П. Кошубаев. Фабула романов «Оплаканных не ждут», «Сто первый перевал» и повести «Долг» часто перебивается воспоминаниями, нравственными размышлениями и лирическими переживаниями героев и самого автора. Рассказ от третьего лица при этом трансформируется в заинтересованный комментарий того или иного персонажа. На первый план в этом случае выходят и становятся действенными средствами художественного показа несобственно-прямая речь, внутренний монолог, сновидения и всякого рода психологические ассоциации. Синтез лирики и эпоса способствует, таким образом, более глубокому анализу действительности.
Существенный шаг в данном направлении делает и А. Евтых в повести «След человека». Используя эпические интонации жизни, автор строит событийную фабулу, создает социально ориентированные характеры. Все повествование в то же время пропускается через лирическое переживание автора, который оказывается не просто комментатором, но и заинтересованным рассказчиком. Так создается второй план изложения, на который наслаивается следующий взгляд на события, теперь уже действующего персонажа. Он реализуется через лирические монологи, несобственно-прямую речь. Принцип многоголосия, который становится важным средством изображения, значительно обогащает художественную мысль. Новая повествовательная манера, соответствующая типологически новому этапу литературного развития, в то же время выдерживается не всегда и А. Евтыхом, и другими адыгейскими писателями, что еще раз подтверждает мысль о трудностях, сопровождавших становление новописьменных литератур. Намеченный разлад в душе героя и развернувшиеся в ней сложные поиски иногда получают у И. Машбаша, А. Евтыха, П. Кошубаева и др. недостаточное психологическое обоснование. Писателям в та-
ких случаях приходится вернуться к традиционной описательности и авторскому комментарию.
Художественно-эстетические поиски этих писателей привели к более полному, насыщенному и глубокому изображению личности в ее связях с окружающим миром. Соединение объективированного показа действительности с пре-
ображенным, пропущенным через индивидуальное сознание личностным ощущением мира, синтез монологического и эпического начал способствовали созданию новых жанрово-структурных форм - социально-психологической повести характеров и проблем, небольшого по объему нравственно-философского романа со сложной конструкцией.
Примечания:
1. Бритиков А. Современная военная проза // Проблемы русской советской литературы. 50-70-е годы. Л., 1976. 323 с.
2. Метченко А.И. Современная советская литература. 70-е годы. М., 1983. 232 с.
3. Лямова Б.Х., Хамерзокова Н.А. Тема войны и становление личности в прозе Х. Ашинова («У каменного моста», «Последняя неделя августа», «Вооруженные люди») // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. Майкоп, 2015. Вып. 1 (152). С. 162-166.
References:
1. Britikov A. Modern military prose // Problems of the Russian Soviet Literature. The 50-70s. L., 1976. 323 pp.
2. Metchenko A.I. Contemporary Soviet Literature. The 70s. M., 1983. 232 pp.
3. Lyamova B.Kh., Khamerzokova N.A. Subject of war and formation of the personality in Kh. Ashinov's prose («At the Stone Bridge», «The Last Week of August», «The Armed People») // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Philology and the Arts. Maikop, 2015. Iss. 1 (152). P. 162-166.
