CC BY
331
ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЯ И МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ
УДК 8Г255.4 - 811.112.2
Маслечкина С. В.
О сохранении метафоры при переводе
В статье рассматривается соотношение метафоры и сравнения, описывается, что изучение метафоры захватывает разные области знания; сопоставление сравнения и метафоры - это соизмерение двух разных способов представления подобия.
The study of metaphors is considered traditional and interesting. It has captured the different areas of knowledge. The distinction of comparison and metaphor is the distinction of two different ways to represent the similarity.
Ключевые слова: метафора, сравнение, сопоставление, перевод.
Key words: metaphor, simile, comparison, translation.
К вопросу соотношения метафоры и сравнения обращались и обращаются многие исследователи. Данная статья посвящена проблеме противопоставления метафоры и сравнения. В рамках данной статьи анализируется два понятия, а также рассматривается возможность сохранения метафоры и сравнения при переводе на иностранный (в нашем случае на немецкий) язык.
Противопоставление метафоры и сравнения берет начало со времен Аристотеля. Аристотель полагал, что метафора и сравнение различаются незначительно, хотя сам отдавал предпочтение первой из них: «Сравнение -та же метафора, но отличающаяся присоединением; поэтому она не так приятна, ибо длиннее» [1].
Соотношение метафоры и сравнения каждый из исследователей определяет по-своему. Например, М.И. Черемисина проводит границу между сравнением и метафорой. Исследователь пишет, что метафора есть «семантический сдвиг, который испытывает словесная форма (слово или группа слов) в специфическом лексическом окружении, исключающем буквальное понимание» [13]. Сравнение, по мнению М.И. Черемисиной, это «конструкция, как некоторая общая схема построения сложного знака, который несет в себе компаративную функцию независимо от внешнего окружения» [13]. Таким образом, М.И. Черемисина разграничивает сравнение и метафору, трактуя метафору как особую семантическую функцию языкового знака. М.И. Черемисина предлагает рассматривать сравнение в
© Маслечкина С. В., 2015
245
рамках синтаксической систематики, тем самым разграничивая их языковое выражение.
Другие ученые-лингвисты выявляют у сравнения и метафоры общие функции. Они утверждают, что метафора и сравнение являются если не синонимами, то очень близкими по значению терминами. По их мнению «Метафора - это не что иное, как сравнение, в котором разум под влиянием тенденции сближать абстрактное понятие и конкретный предмет сочетает их в одном слове» [3].
Для большинства людей метафора - это поэтическое или риторическое выразительное средство. Метафора рассматривается обычно как принадлежность естественного языка. Метафору мы относим к сфере слов, а не к сфере мышления или действия. Бытует мнение, что можно обойтись без метафор, но это далеко не так. Метафора «пронизывает всю нашу повседневную жизнь и проявляется не только в языке, но и в мышлении и действии» [7]. С полной уверенностью можно сказать, что метафора не ограничивается одной лишь сферой языка, то есть сферой слов, а сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны. Метафоры, так как они существуют в понятийной системе человека, становятся возможными именно как языковые выражения. Метафоры обогащают жизнь, создают своеобразную эстетику быта. «Метафора выручает словотворчество: без метафоры словотворчество было бы обречено на непрерывное производство новых и новых слов и отяготило бы человеческую память неимоверным грузом» [10]. Использование метафор может служить средством запоминания, шифрования, кодирования, разъяснения, способом открытия нового и способом сбережения речевых традиций.
Традиционное изучение метафоры становится все более интересным и рассматривает метафору в разных областях знаний. Например, в области философии, логике, лингвистике. Несомненно, рост теоретического интереса к метафоре увеличивает присутствия ее в различных текстах. «Р. Хофманн - автор ряда исследований о метафоре - писал, что метафора исключительно практична <...>. Она может быть применена в качестве орудия описания и объяснения в любой сфере <...>. Метафора, где бы она <. > ни встречалась, всегда обогащает понимание человеческих действий, знаний и языка» [2].
Семантическая емкость метафоры велика, но, не смотря на это, ей нет места в языке телеграмм, хотя в «телефонном этикете» художественной прозы она появляется, и нередко. Как правило, не используют метафору в разных видах делового дискурса. Например, в законах и военных приказах, в уставах, в запретах, в резолюциях, постановлениях, указах и наказах, в ультиматумах. Метафору не используют там, где необходимо соблюдать, выполнять и контролировать, потому что метафора этому препятствует. Запрет на метафору снимается, как только центр тяжести переносится на эмоциональное воздействие. Выражения эмоционального давления и эмоций вносит в обычную речь «элемент артистизма, а вместе с ним и метафо-
246
ру» [12]. «Метафора - это орудие, и плод поэтической мысли. Метафора -это вызов природы» [2].
Расцвет метафоры мы наблюдаем на почве поэзии, потому что в ее основе лежит образ. Образ - источник основных семиотических понятий, структура которых создается взаимодействием плана выражения и плана содержания. Делая ставку на значение, метафора проще и четче. В метафоре сохраняется целостность образа, который может отойти на задний план, но не распасться. Метафоры изменяют повседневный язык, которым мы пользуемся, благодаря этому меняется способ нашего понимания и восприятия мира. Метафоры нередко угасают или умирают, становясь «расхожей монетой» [2].
Истоки исследования интереса к метафоре связывают обычно с именем Аристотеля. В своей работе «Поэтика» он впервые описал метафору как способ «переосмысления значения слова на основании сходства» [1]. По мнению Аристотеля, метафора дает возможность и право «говоря о действительном соединить с ним невозможное» [1]. Классическое определение метафоры как сжатого сравнения дал Аристотель.
Бытует мнение, что метафора - это скрытое сравнение. Сопоставление сравнения и метафоры - это соизмерение двух разных способов представления подобия. Далеко не всегда метафора может быть сведена к сравнению. Если рассматривать языковую метафору, то сравнение является одним из важнейших компонентов создания ее, но если речь идет о речевой метафоре, то метафора не может приравниваться к сравнению.
Так что же такое сравнение и что такое метафора? Для начала дадим определение двух понятий. Сравнение - «сопоставление двух имеющих какой-либо общий для них признак предметов или явлений в целях пояснить одно из них при помощи другого. Слова, обозначающие сравниваемые предметы, обычно соединяются между собой союзами» [8]. В английском языке можно назвать такие союзы как as, as if, such as, like, в немецком языке сравнительными союзами являются wie, als, als ob, а также в немецком языке есть глаголы сравнительной семантики gleichen, ahneln. Приведем несколько примеров сравнения:
Beide waren aufgeregt wie Morder, die es eilig haben [14].
Ihre Beine frieren..., aber sie tragt dunne Hoschen als Augenschmaus fur ihren Liebhaber [14].
Затем оба заволновались, как убийцы, которые спешат [4].
Ноги холодные, .а штаны она носит холодные, как кружевная видимость. Рвань для любовника [4].
Наглядно видно, что сравнения в русском языке предаются при помощи наречия как, которое употребляется в словосочетаниях с оттенком сравнения, а в немецком языке используется сравнительные союзы: wie, als. Из приведенных примеров видно, что перевод данных фраз русского на немецкий язык не составил труда. Для передачи сравнения автор-
247
переводчик использовал сравнительные союзы, характерные для немецкого языка. Данный перевод эквивалентен русскому оригиналу.
Важно также отметить, что стилистическая функция сравнения заключается в художественной выразительности, которую сравнение создает в тексте, в то время как стилистическая функция метафоры является созданием емкого образа, основанного на ярких, часто неожиданных ассоциациях.
Метафора (от греч. metaphora - перенесение) - «перенесение свойства одного предмета на другой на основании признака, общего для обоих сопоставляемых членов» [5].
Дадим несколько примеров метафор:
Das Herz machte Dummheiten.
In diesem Moment... sein Herz hammerte und verschwand fur einen Moment [15].
In den leeren, trostlosen Gassen blickte sich der Lyriker suchend nach dem Fluchtling um [15].
Die Stadt lebte bereits ihr abendliches Leben [15].
Сказать, что метафора - это «сокращенное, редуцированное сравнение, - означает сказать, что отличие между метафорой и сравнением не является семантическим» [6]. Другими словами, данная формулировка «помещает отличие между метафорой и сравнением в поверхностную, а не глубинную структуру» [6]. Вышеприведенные примеры метафор и сравнений наглядно иллюстрируют то, что метафора и сравнение имеют дело с двумя четко противопоставленными на практике категориями.
В своей работе «Метафора» А. Вежбицкая предлагает следующий способ моделирования семантических отношений между сравнением и метафорой. А. Вежбицкая разграничивает два понятия и говорит о том, что «сравнение - можно сказать, что это могло бы быть... метафора - можно сказать, что это не., а ...» [6]. Согласимся с мнением А. Вежбицкой и проиллюстрируем данный способ моделирования семантических отношений между сравнением и метафорой несколькими примерами.
Сравнения:
«Шарик лежал на теплой плите, как лев на воротах...» [4] = ‘Шарик лежал как лев’ - можно сказать, что это мог бы быть лев, так гордо лежал Шарик, потому что из бездомного, никому не нужного пса он превратился в домашнее животное.
«- В кота? - спросил Филипп Филиппович, хмурясь как облако...» [4] = ‘хмурясь как облако’ - можно сказать, что Филипп Филиппович был очень недоволен.
«Лысой она была тоже, как яйцо...» [4] = ‘лысой как яйцо’ - можно сказать, что голова Кальсонера могла бы быть формы яйца, к тому же он был лысым.
Метафоры:
«Его слова на сонного пса падали, точно глухой подземный гул...» [4] = ’(Слова падали)’ - можно сказать, что это не слова, а что-то живое, что падает, и мы это слышим.
248
«И вот, в этот ужасный день, еще утром Шарика кольнуло предчувствие» [4] = ’(Предчувствие кольнуло)’ - можно сказать, что это было не предчувствие, а иголка или шило, и именно они его кололи.
«Вода в ванной ревела глухо и грозно...» [4] = ’(Вода ревела)’ - можно сказать, что это была не вода, а ревущий зверь.
«Нож вскочил ему в руки...» [4] = ’(Нож вскочил)’ - можно сказать, что это не нож, а что-то живое, какой-то зверек, который прыгнул в руки к Филиппу Филипповичу.
Анализируя приведенные примеры, можно сказать, что эти фигуры содержат в своих структурах семантический элемент ‘можно сказать’. Метафору можно понять и описать ее смысл другим образом. Как известно, нож не может «вскочить», а слова - «падать» и при этом «издавать глухой звук». В отличие от сравнения, метафора - это игра слов. Понять метафору означает разгадать свойства объекта и определить, как они поддерживаются за счет ассоциативного комплекса.
Говоря о переводе метафор и сравнений на иностранный язык (в нашем случае на немецкий), необходимо отметить, что перевод сравнений сделать намного проще, чем передать метафору.
Для данного исследования было взято произведение М.А. Булгакова «Дьяволиада» и два перевода этого произведения на немецкий язык. В ходе работы были выбраны все метафоры, которые были сопоставлены с их переводами. Рассмотрим несколько примеров перевода метафор.
Канцелярия тотчас зашумела и разбежалась [4]. В приведенном примере М.А. Булгаков одушевляет обычное помещение и придает ему человеческие качества. И это уже не простое помещение, а живое существо, которое, как и все, боится чего-то, переживает о чем-то и бежит от кого-то. Рассмотрим теперь переводы данного предложения, которые тоже очень интересны и, как и оригинал, передают мистический настрой происходящего в бюро: In der Kanzlei begann alles sofort zu larmen und auseinanderzurennen [16]; Die Kanzlei fullte sich sogleich mit Larm und lief auseinander [17]. В данном примере обратим внимание на употребление существительного die Kanzlei. В русском варианте данное существительное играет роль подлежащего. В первом примере этого мы не видим, а во втором, напротив, автор-переводчик дал эквивалентный перевод предложения оригинала.
В первом примере для передачи русских глаголов зашумела и разбежалась, автором использовалась инфинитивная конструкция с частицей zu (begann ... zu larmen und auseinanderzurennen).
Во втором примере существительное die Kanzlei выполняет функцию подлежащего и тем самым совершает вышеупомянутые действия, т.е. она сама зашумела и разбежалась.
Для передачи русских глаголов зашумела и разбежалась во втором примере используются сочетание возвратного глагола sich fullen и имени существительного Larm, а также глагол auseinander laufen: в тексте читаем
249
fullte sich ... mit Larm und lief auseinander. Придавая канцелярии человеческие качества, М.А. Булгаков отображает эмоциональную напряженность, сложившуюся на тот момент в бюро.
В первом примере для передачи этой эмоциональной напряженности автор перевода A. Jais использует прилагательное all и местоименное наречие sofort. Автор не называет конкретных лиц, а акцентирует наше внимание на том, что происходит в данном помещении. Употребление прилагательного all и местоименного наречия sofort передает эмоциональное состояние работников бюро. Можно сказать, что данные переводы полноценно отображают эмоциональную напряженность, созданную М.А. Булгаковым.
В ходе анализа фактического материала были выявлены некоторые способы передачи метафор с русского на немецкий язык на материале произведения М.А. Булгакова «Дьяволиада».
Основным способом выражения метафор у М.А. Булгакова является прием одушевления и, в частности, персонификации, например: Белые змеи бумаги полезли в пасти машины, стали свиваться, раскраиваться, сшиваться [4].
У авторов немецких переводов данный способ передачи метафор также является одним из важнейших средств создания экспрессивности текста. Например: Durch die Fenster kroch Angst ins Zimmer [16].
Наименее употребительным видом метафор у М.А. Булгакова является антономазия. В переводах немецких авторов данный вид метафор не был обнаружен.
Большее процентное совпадение с оригиналом при переводе метафор с русского на немецкий язык наблюдается среди существительных (A. Jais -86%, Th. Reschke - 91%). Некоторые существительные невозможно передать на немецкий язык, сохранить самобытность слова, например: Муть заходила в комнаты, и окна стали качаться [4]; Nebel (туман) drang ins Zimmer, und Fenster begannen zu schlenkern [16].
Соотношение переводов некоторых имен существительных в составе метафор в текстах переводов разных авторов составляет 77% совпадений, что не свидетельствует о том, что один из переводов является донором для другого.
Одинаково равное процентное соотношение наблюдается при переводе метафор, одним из компонентов которых является глагол, текста оригинала М.А. Булгакова «Дьяволиада» на немецкий язык и составляет 77% у A. Jais к 77% у Th. Reschke.
Процентное соотношение совпадений переводов метафор, одним из компонентов которых является глагол, у авторов немецких переводов составляет 52%. Данный процент совпадений объясняется тем, что глагол имеет большие возможности в плане сочетаемости.
Наименьшее процентное соотношение выявлено при переводе наречий в составе метафор с языка оригинала на немецкий язык. В переводе у
250
A. Jais всего лишь 30% совпадений с оригиналом, а в переводе у Th. Reschke данное совпадение составляет 38%. При сравнении же двух переводов мы получили 33% совпадения. Это объясняется тем фактом, что поле значений наречий в немецком языке более ограничено, чем в русском языке.
Сопоставительный анализ текста оригинала и текстов переводов немецких авторов дает основание для следующих выводов.
1. Переводы оригинала на немецкий язык воссоздают в точности его структуру. В частности, переводчики соблюдают авторское деление текста на абзацы.
2. Все основные языковые способы и стилистические приемы, используемые при передаче выразительных средств в произведении М.А. Булгакова «Дьяволиада», находят в текстах переводов немецких авторов эквивалентное отражение.
3. Сопоставительный анализ переводов немецких авторов показал, на наш взгляд, что оба перевода являются вполне самостоятельными, поскольку в текстах данных переводов если и есть совпадения отдельных моментов, то они весьма незначительны.
Исходя из вышеизложенного можно сделать выводы: во-первых, метафору сложней перевести на иностранный язык, чем сравнение, во-вторых, в отличие от сравнения, метафора - игра слов, в-третьих, семантическая емкость метафоры шире, чем у сравнения, поэтому различия между ними лежат глубоко в семантике языка.
Список литературы
1. Аристотель. Риторика (Книга III) // Аристотель и античная литература. - М.: Наука, 1978. - 229 с.
2. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс. - М.: Прогресс, 1990.
3. Балли Ш. Французская стилистика. - М.: Изд-во Иностранная литература, 1961. - 543 с.
4. Булгаков М. А. Дьяволиада. Роковые яйца. Собачье сердце: Повести. - СПб.: Азбука-классика, 2006. - 256 с.
5. Большой энциклопедический словарь: в 2 т. / гл. ред. А.М. Прохоров. - М.: Сов. Энциклопедия. Т. 2. - 1991. - 863 с.
6. Вежбицкая А. Метафора и сравнение // Теория метафоры: сб. науч. тр./ под общ. ред. Н. Д. Арутюновой, М. А. Журинской. - М.: Прогресс, 1990. - С. 142-149.
7. Лакофф Д., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. - М.: Прогресс, 1990. -
393 с.
8. Нелюбин Л. Л. Лингвостилистика современного английского языка: учебное пособие. - 4-е изд., перераб. и доп. - М.: Флинта: Наука, 2007. - 128 с.
9. Рафаэлова К. С. Соотношение сравнения и метафоры // Держава та репони. Сер. Гумашт. Науки. - 2011. - Вип. 1. - С. 95-98.
10. Парандовский Я. Алхимия слова. - Киев: Днипро, 1991. - 373 с.
11. Телия В. Н. Человеческий фактор в языке. - М.: Наука, 1991. - 119 с.
251
12. Телия В. Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация. Виды наименований. - М.: Наука, 1977. - С. 129-221.
13. Черемисина М. И. Сравнительные конструкции русского языка. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-е, 1976. - 270 с.
14. Bulgakow M. A. Hundeherz. - Berlin: Volk und Welt, 1988. - 137 S.
15. Bulgakow M. A. Der Meister und Margarita. - Berlin: Volk und Welt, 2007. -
511 S.
16. Bulgakow M. A. Teufeleien. -Stuttgart: Philipp Reclam jun., 2006. - 232 S.
17. Bulgakow M. A. Eine Teufeliade. - Berlin: Volk und Welt, 1994. - 361 S.
252
