CC BY
75
Стуров С.В.
О понятии и роли потерпевшего в уголовном процессе
Требование точности законодательного текста предполагает однозначное его понимание, исключающее возможность его произвольного толкования и искажения в процессе судебной практики. Одно из основных требований, предъявляемых к законодательному языку, - его ясность [1, с. 62-63; 2, с. 42]. А. Нашиц пишет, что «правильное определение используемых в законе терминов делает понятным сам текст закона, помогает установлению сферы его действия, уяснению природы правовых институтов и тем самым обеспечивает его эффективность» [3, с. 194]. Термин в науке должен отличаться однозначностью. По мнению С.С. Алексеева, «недопустимо для обозначения одних и тех же понятий использовать разные термины» [4, с. 274]. Само же слово «понятие» в толковом словаре определено как логически оформленная мысль о классе предметов, явлений [5, с. 551].
Вместе с тем нельзя утверждать, что с понятием «потерпевший» связано четкое и достаточно исчерпывающее представление как в законодательстве, так и в теории. Видимо, не случайно Т.М. Махова не вполне определилась в отношении жертв преступлений и потерпевших, считая, что обвинение и наказание виновного - нередко далеко не главный интерес потерпевшего, основное назначение потерпевшего как участника судопроизводства стороны обвинения - дать полные и объективные показания, уличающие обвиняемого, как этого требует закон, но, дополняя, что часто для него главное -забыть о преступлении, тем самым не усугублять нанесенную психологическую травму. Она же видит интерес потерпевшего в том, чтобы органы следствия, прокурор и суд обеспечили ему безопасность, а также чтобы ему был возмещен в должном объеме гражданский иск, учитывающий и моральный вред, а также судебные издержки [6, с. 17].
В соответствии с ч. 1 ст. 42 УПК потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя или суда.
Таким образом, такое содержание, с одной стороны, отражает как основной и наиболее существенный признак - фактическое состояние лица и связь с вредом, причиненным преступлением, с другой -указывает, что такое лицо все-таки признается потерпевшим, а постановление по этому поводу нужно выносить. Следовательно, это предполагает некоторую предшествующую процессуальную деятельность и наличность некоторых данных.
Видимо, поэтому С.В. Анощенкова считает, что совершение преступления превращает одного субъекта в потерпевшего, а другого - в виновного [7, с. 23]. Вместе с тем указывает, что потерпевшим признается лицо, которому объективно причинен вред, но в то же время утверждает, что потерпевший имеет право на компенсацию вреда с момента нарушения уголовно-правового запрета [7, с. 44].
Эта неоднозначная позиция имеет свои объяснения, поскольку сам законодатель употребляет по отношению к рассматриваемому лицу разные термины, а также обозначает этим термином лиц, строго говоря, в процессуальном смысле потерпевшими не являющихся.
Видимо, не стоит называть потерпевшими в указанном смысле пострадавших лиц, обратившихся с заявлением, поскольку не всегда они могут быть признаны потерпевшими, хотя бы в силу некоторых положений ст. 24 УПК, не говоря уже о том, что если не будут обнаружены признаки преступления, то такое признание состояться не может.
В соответствии со ст. 43 УПК лицо, подавшее заявление в суд по уголовному делу частного обвинения в порядке, установленном ст. 318 УПК, и поддерживающее обвинение в суде, является частным обвинителем. В ст. же 22 и 45 УПК это же лицо названо потерпевшим.
Из текста ст. 44 УПК следует, что гражданским истцом является физическое или юридическое лицо, предъявившее требование о возмещении имущественного вреда, при наличии оснований полагать, что данный вред причинен ему непосредственно преступлением. Решение о признании гражданским истцом оформляется определением суда или постановлением судьи, следователя, дознавателя. Гражданский истец может предъявить гражданский иск и для имущественной компенсации морального вреда.
По смыслу же п. 3 ст. 42 УПК возмещение имущественного вреда, причиненного преступлением, а также расходов, понесенных в связи с его участием в ходе предварительного расследования и в суде, включая расходы на представителя, согласно требованиям ст. 131 настоящего Кодекса обеспечивается потерпевшему, а п. 4.4.4 ст. 42 УПК указывает, что размер возмещения причиненного морального вреда в денежном выражении определяется судом при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства по иску потерпевшего.
Таким образом, хотя разным терминам придается одно и то же значение, но в то же время потерпевший рассматривается не столько как носитель вреда, а выступает как участник процессуальных отношений, которые имеют свой объект. То есть акцент в представлении о лице, связанном с источником
криминальной природы, переносится на процессуальные признаки субъекта, который связан с публичной или частнопубличной процессуальной деятельностью и которому принадлежит определенный процессуальный статус, определяющий не только права и поведение лица, но и поведение по отношению к нему.
Указывая, что по уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего, предусмотренные настоящей статьей, переходят к одному из его близких родственников, законодатель не называет жертву потерпевшим, не наделяет его правами (ч. 8 ст. 42 УПК РФ), предполагая, видимо, некоторое личное участие в уголовном деле потерпевшего. Некоторые авторы, видимо, связывают понятие потерпевшего с его интересом [8], оправданно выделяя его в качестве признака потерпевшего, и считают потерпевшего участником, преследующим общий с дознавателем и следователем процессуальный интерес - обвинение и наказание виновного [9]. Заметим, что компенсацию вреда они не относят к интересам потерпевшего. Так, еще и в Судебных уставах говорилось: «Право потерпевшего наблюдать за правильностью производства, дабы виновный не мог избегнуть кары, должно быть определено положительно» [10, с. 131].
Действительно, потерпевший (его законный представитель и (или) представитель) является участником уголовного процесса со стороны обвинения и вправе участвовать в уголовном преследовании обвиняемого, хотя не имеет права выдвигать, но вправе поддерживать обвинение, то есть относится к виду участников, вовлеченных в уголовное судопроизводство в связи с выполнением функции и цели уголовного преследования лица, совершившего преступления.
Означает ли это, что потерпевший - лицо, предназначенное содействовать изобличению и судебному преследованию виновного, обязан иметь цель того же уровня? Или же это тот пострадавший, который имеет и совместно реализует ту же цель, действуя на основе определенных правил и процедур, является потерпевшим?
Видится предпочтительным второе, поскольку нельзя не признать актуальным и в настоящее время суждение И.Я. Фойницкого, который, обращая внимание на ущемленное правовое положение потерпевшего, предлагал, кроме прокуратуры, предоставить доступ к уголовному делу и частным лицам по делам публичного обвинения для реализации этими лицами не их частного права, а общественной функции во имя публичного интереса, пользующейся государственной помощью и не исключающей возможности общественного контроля [11, с. 26; 6, с. 18].
Представляется, высказанные в теории позиции, что полномочия потерпевшему предоставлены для отстаивания своих личных прав, но не для изобличения виновного [6, с. 18], а действия потерпевшего не носят обвинительного характера, он осуществляет функцию защиты нарушенных преступлением прав [12, с. 34], не свидетельствуют о ясности в представлении о потерпевшем, как и создании определенности в процессуальных отношениях. Однако можно сделать вывод, что речь идет о субъектах, которые могут сами защищать свои права и законные интересы.
Думается, что в современных условиях перехода к обществу, признающему приоритет прав и интересов личности, вышеуказанные позиции не лишены основания. Н.И. Матузов и А.С. Мордовец, конечно, верно указывают, что содержание статуса зависит от воли законодателя, а не каждого отдельного лица. Вместе с тем общий правовой статус не в состоянии учесть всего многообразия субъектов права, их особенностей, отличий и специфики [13, с. 268]. Однако преобладающими в статусе являются субъективные права, а центральным элементом субъективного права в теории считают свободу выбора варианта поведения управомоченным [14, с. 422], критерий субъективности права видят не только в принадлежности прав определенному лицу, но и в известной зависимости их от него, то есть лица, прежде всего, в плане реализации [15, с. 66]. Л.Н. Масленникова считает, что субъективные права характеризуются тем, что государство признает за личностью определенную свободу поведения, которая отдана на усмотрение индивида, выражают диспозитивное начало и автономность личности от государства в решении вопроса об участии в защите нарушенного интереса и не могут быть объектом притязаний государства [16, с. 17]. С другой стороны, в постановлении Конституционный суд обозначил и следующую позицию: «Обязанность государства обеспечивать (курсив наш. - С.С.) восстановление прав потерпевшего от преступления не предполагает наделение потерпевшего правом предопределять необходимость уголовного преследования в отношении того или иного лица, а также пределы возлагаемой на это лицо уголовной ответственности. Такое право (заметим, уже не обязанность) в силу публичного характера уголовно-правовых отношений может принадлежать только государству в лице его законодательных и правоприменительных органов» [17]. Обещая потерпевшему восстановление нарушенных прав и предлагая воспользоваться своими процессуальными правами, законодатель оставляет на собственное усмотрение возможность осуществлять уголовное преследование.
Судя по содержанию процессуальных прав потерпевшего как участника стороны обвинения, они предполагают и направленность на защиту от произвола субъектов, представляющих ту же сторону. Расширение же возможностей обжалования в суд неправомерных действий должностных лиц,
представляется, не основной интерес потерпевшего, ради которого они вступают в уголовно-процессуальные отношения, потому не является его отличительным признаком.
В реальности при распоряжении субъективными правами действовать потерпевший может в порядке, установленном законом, определенное бездействие также не является противоправным. Он может проявлять пассивность, зная, что его ожидает долгая бюрократическая проволочка, проявляя безучастность к чуждому ему механизму, не заявлять ходатайств, учитывая, что они обязательны для рассмотрения, но необязательны для исполнения, не представлять доказательств, отказаться от получения следственных и судебных документов, которые в соответствии с УПК подлежат обязательному вручению.
В соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 42 УПК он вправе отказаться свидетельствовать против самого себя, своего супруга (своей супруги) и других близких родственников, круг которых определен п. 4 ст. 5 УПК. В этом случае он дает показания по собственному усмотрению. При согласии потерпевшего дать показания он должен быть предупрежден о том, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе и в случае его последующего отказа от этих показаний. Учитывая широкий круг преступлений в семейно-бытовой сфере, число таких лиц значительно, и родство пострадавшего с причинителем вреда переводит его зачастую в противоположную сторону, его интерес не совпадает с интересом изобличения. Не подлежат допросу в качестве свидетелей, а значит и потерпевших, адвокаты об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с оказанием юридической помощи; а представителями потерпевшего, гражданского истца (которые имеют те же процессуальные права, что и представляемые ими лица), являющегося юридическим лицом, могут быть адвокаты.
Более определенное представление о предназначении потерпевшего, его социальной значимости могут дать его процессуальные обязанности, которые есть ограничение [18, с. 202], область необходимости и подчинения [19, с. 55].
Так, потерпевший не вправе: 1) уклоняться от явки по вызову дознавателя, следователя и в суд; 2) давать заведомо ложные показания или отказываться от дачи показаний; 3) разглашать данные предварительного расследования, если он был об этом заранее предупрежден в порядке, установленном ст. 161 УПК. Представляется, что и законодателя потерпевший интересует как субъект, которому известны либо выражены в его физических признаках обстоятельства преступления или иные обстоятельства, имеющие значение для дела, т.е. как субъект уголовно-процессуального доказывания (в широком смысле), участвующий в познавательно-удостоверительных операциях при производстве следственных действий, целью которых является отображение информации в протоколе следственного действия. Вместе с тем, хотя права и свободы могут быть ограничены законом, но для ограничения прав чаще необходимо испрашивать судебное решение, а за любым решением, ограничивающим конституционные права и свободы личности, часто кроется правовой спор. Право потерпевшего возражать против производства ряда следственных действий известно. Если лицо с самого начала заявляет, что не имеет никакой цели, ему безразличен результат производства по делу, полагаем, что признание и обозначение его потерпевшим не имеют существенного значения. Если вполне ясно понятие и представление о гражданском истце, ищущем денежной компенсации, или свидетеле, вызванном для получения искомой информации, то понятие потерпевшего может быть сформулировано с учетом вполне определенной цели и соответствующего статуса для лица, действительно внятно сформулировавшего свою позицию - привлечение к уголовной ответственности виновного. Потерпевший, в отличие от жертвы, на самом деле тот, кто ищет «правды и справедливости», защиты у правосудия, заинтересован в том, чтобы способствовать раскрытию преступления, установлению истины по делу, изобличению преступника и справедливому воздаянию за содеянное. Обосновывая свое законное право, он вправе сослаться на ст. 52 Конституции, в соответствии с которой он является субъектом, которому государство обеспечивает доступ к правосудию. Если же понимать под потерпевшим лицо, заявившее гражданский иск и стремящееся получить только денежную компенсацию, то тогда теряет смысл самостоятельное понятие «потерпевший».
Полагаем, следует предоставить пострадавшему право самому определять целесообразность признания его по делу потерпевшим, гражданским истцом или свидетелем, тем более многие элементы статуса этих участников являются общими. Участие в качестве свидетеля не исключает его содействия уголовному преследованию, однако может существенно сократить документооборот. Лишь в этом случае уведомленными окажутся те люди, которые по-настоящему заинтересованы в получении информации о ходе и результатах производства.
Литература
1. Керимов Д.А. Законодательная техника. М., 1998.
2. Ларин A.M. Расследование по уголовному делу. М., 1986.
3. Нашиц А. Правотворчество. Теория и законодательная техника. М., 1974.
4. Алексеев С.С. Социальная ценность права в советском обществе. М.: Юрид. лит., 1971.
5. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪ, 1995.
6. Махова Т.М. Потерпевший - жертва преступления в уголовном процессе России // Российский судья. 2007. № 1.
7. Анощенкова С.З. Уголовно-правовое учение о потерпевшем. М.: Волтерс-Клувер, 2006.
8. Полтавцева Л.И. Криминалистика и психология. Интеграция наук в познании закономерностей деятельности, направленной на раскрытие и расследование преступлений: Монография. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002.
9. Плигин В., Мизулина Е., Крашенинников П. Процесс в законе // Российская газета. 2006. 5 декабря.
10. Судебные уставы 20 ноября 1864 года с изложением рассуждений, на которых они основаны. СПб., 1886. Ч. 2.
11. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб.: Изд-во «Альфа», 1996. Т. 2.
12. Ильина Л.В. Участие потерпевшего в доказывании по уголовному делу: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1975.
13. Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристь, 2005.
14. Краснянский В.Э., Денисов В.А. Теория права и государства / Под ред. А.И. Королева, С.Л. Явича. Л., 1987.
15. Ростовщиков И.В. Права личности в России: их обеспечение и защита органами внутренних дел. Волгоград, 1997.
16. Масленникова Л.Н. Публичное и диспозитивное начала в уголовном судопроизводстве: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2001.
17. Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 24 апреля 2003 года № 37-П, п. 4 // СЗ РФ. 2003. № 18. Ст. 1748.
18. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990.
19. Лейст О.Э. Санкции в советском праве. М., 1962.
