CC BY
45
Е.Г. Басалаева
Новосибирский государственный педагогический университет
О некоторых особенностях становления одоративной метафорической микросистемы русского языка
Аннотация: В статье рассматриваются особенности развития одоративной метафорической микросистемы русского языка. С опорой на анализ данных различных лексикографических источников, а также памятников литературы XI-XVI вв. прослеживается динамика семантической деривации лексем, входящих в семантическое поле «Запах», выявляются характерные для разных периодов доминантные метафорические модели.
The article is focused on the characteristics of development of odorative metaphorical microsystem in Russian. Basing on the analysis of lexocographic resourses and XI-XVI centuries literature texts the author explores the dynamics of semantic changes for the lexems of the semantic field «Smell». The leading metaphorical models for the different time periods are revealed in the article.
Ключевые слова: семантическая деривация, метафора, диахрония, одоратив-ная лексика.
Semantic changes, metaphor, diachrony, odorative lexics.
УДК: 811.
Контактная информация: Новосибирск, ул. Вилюйская, 28. НГПУ, ИФМИП, кафедра теории языка и межкультурной коммуникации. Тел. (383) 2440126. E-mail: lena.bas@mail.ru.
Проблема восприятия - одна из важных проблем в исследовании человека. Способность человека воспринимать реальный мир относится к числу его фундаментальных способностей наряду с чувствовать, воображать, думать, понимать. Результаты процесса восприятия (чувственные ощущения, представления и перцептивные образы) связаны между собой, эта связь основана на приобретенном опыте. Результаты перцепции заключают в себе информацию об онтологии мира, отобранную с помощью когнитивных механизмов сознания.
Исследование перцептивной семантики номинативных единиц носит междисциплинарный - психологический и лингвистический - характер. При этом важным остается вопрос о том, каковы особенности окружающего мира и как они вербализуются в языке. Перцептивная лексика является результатом непосредственного взаимодействия человека с миром, следовательно, несет в себе информацию об этом мире, о возможностях человека оперировать ею в своей практической деятельности.
Из всего спектра номинаций эмоционально-сенсорного восприятия наименьшее внимание современных лингвистов уделяется обонянию. В работах последних лет (Е.В. Гейко, О.Н. Григорьевой, А.В. Житкова, Г.И. Кабаковой,
A.А. Колупаевой, Л.В. Лаенко, Н.А. Николиной, Н.С. Павловой, И.Г. Рузина,
B.П. Сидельникова, Т.А. Трипольской, С. Хуэйцзе и др.) исследуются лексические единицы со значением «запах» (так называемая одоративная, или ольфак-
торная лексика) в разных языках; прослеживается связь запаха с культурой; предлагаются классификации слов, определяющих запах. Однако вопрос об особенностях становления семантического поля «Запах», путях формирования значений его компонентов в истории русского языка остается открытым.
Как отмечают К. Классен, Д. Хоувз, Э. Синотт, в отличие от других явлений, например, цветов, запахи часто не имеют своих названий, поэтому, объясняя запах, мы вынуждены его с чем-то сравнивать, «нащупывать точную метафору для нашего обонятельного переживания» [Классен и др., 2003, с. 45]. Кроме того, из всех ощущений ни одни не связаны так широко с эмоциональным чувственным тоном, как обонятельные: почти всякое обонятельное ощущение обладает более или менее ярко выраженным характером приятного или неприятного; многие вызывают очень резкую положительную или отрицательную эмоциональную реакцию [Рубенштейн, 2000]. Поэтому можно утверждать, что формирование обонятельных значений базируется на определенных когнитивных механизмах, лежащих в основе языковых явлений, к которым относятся метафорические и метонимические переносы, сравнение, взаимодействие метафоры и метонимии.
Семантическое поле (далее СП) единиц с семой 'запах' можно рассматривать как фрагмент когнитивной модели языка. В русском языке имеется лишь небольшое количество системно закрепленных единиц обонятельной лексики, относящихся к разным частям речи: существительные (аромат, благовоние, благоухание, вонь, вонища, дух, зловоние, обоняние и др.), глаголы (благоухать, вонять, пахнуть, смердеть и др.), а также их производные прилагательные (ароматный, благоуханный, благовонный, вонючий, душистый, зловонный, смрадный и др.), наречия (ароматно, душисто, духовито, пахуче, смрадно, зловонно) [Колупаева, 2009, с. 17-18].
Ассоциации, вызываемые определенными запахами, доказывают, что чувственное восприятие включается в практическую, интеллектуальную и эмоциональную деятельность человека. Поэтому лексика с одоративной семантикой активно включается в процессы переосмысления ЛЗ.
По наблюдениям исследователей, область обонятельных представлений прежде всего связана с оценкой ощущений: приятные запахи (аромат) и неприятные (вонь, смрад). В современной метафорической картине, репрезентируемой входящими в одоративное поле лексемами, отражены определенные модели переноса наименования, которые можно свести к следующим: 1) представление о запахе связано прежде всего с передвижением в пространстве или с неподвижностью (запахи идут, ползут); 2) запах как бы обретает вес (тяжелые и легкие запахи) и свое место в пространственной вертикали: тяжелые (часто неприятные) запахи тяготеют к земле, они ползут, стелются, давят и др.; приятные запахи располагаются в воздушной среде, являются легкими, летучими, летят; 3) запах уподобляется воде (плывет, разливается по воздуху); 4) запах предстает в образе живого существа, которое воздействует на человека (ошеломляет, оглушает, убивает).
Кроме того, запах наделяется устойчивыми образными характеристиками, такими, как «имеющий определенную структуру» (чистый запах, алфавит запахов), «обладающий температурными (теплый запах), вкусовыми (горький запах), цветовыми (светлый запах) признаками» [Трипольская, 2005].
Таким образом, метафорические номинации, ведущими образными характеристиками которых являются чувственно-наглядные и субъективно-оценочные, являются преобладающим типом номинаций в СП «Запах» [Там же, с. 42].
Обращение к указанным метафорическим моделям с точки зрения диахронии дает возможность реконструировать этапы становления специфических черт обонятельной наивной картины мира, иерархию признаков, связанных с ментальными областями разных модусов восприятия.
Рассмотрим подробнее особенности развития одоративной метафорической микросистемы русского языка, опираясь на данные лексикографических и литературных источников, начиная с XI века.
Как пишет В.П. Сидельников, СП «Запах» восходит к периоду раздельного существования языковых общностей индоевропейской семьи. Исходный этимон, от которого развилось родовое значение, заключал в себе понятие «воздух, движение воздуха, дыхание» (ср.: и/е * an «дыхание, воздух», отсюда вонять - вонь, ухать - ухание). Лексемы-носители видовых значений «приятный - неприятный запах» восходят к греч. aroma «пахучие травы, коренья», лат. merd «нечистоты», гот. smarna «грязь, кал». Конкретное значение лексем аромат - смрад (приятный / неприятный запах) ограничивало возможности изменения их ЛЗ в пределах поля. В то же время лексемы с исходным значением «запах» претерпевают изменения ЛЗ в сторону его сужения, конкретизации [Сидельников, 1983, с. 11-12].
Как показывает анализ словарей [Срезневский, 1890-1912; Словарь русского языка XI-XVII вв., 1975-2006], исследуемая микросистема в XI - XVII веках была неоднородной по своему происхождению, сферам употребления, стилистической окраске. Так, в ее составе выделялись лексемы общеславянские (воня, духъ, смо-родъ), ареально-славянские (пахъ, запахъ), заимствованные (греч. ароматъ, ст.-слав. смрадъ, благовоние, благоухание, зловоние).
В древнерусском языке СП «запах» возглавлялась архисемой воня, носительницей общеродового понятия «запах вообще». В сочетании с прилагательным со значением оценки эта лексема передавала и видовые понятия «приятный - неприятный запах» (ср.: воня пречудная, добрыя воня, благыя воня /зъло воня). Анализ приводимых в словарях контекстах показывает, что гораздо частотнее представление о воне именно как о приятном запахе, при этом нередко связанном с божественным началом (воня Святого Духа), тем самым можно предположить следующую область первоначальной метонимизации: запах как заместитель Бога. На первый план выходит сема ощущения.
Сразу выстраиваются антонимические отношения воня - смрадъ и синонимические связи воня - аромат - благоухание, что также фиксируется в словаре и дает возможность предполагать начавшуюся спецификацию значения воня в сторону положительной оценки запаха (Ср.: осквернивсяи смрадомь воня - воня подобна араматъ многоцЪнных). Хотя глагольные дериваты свидетельствуют об обратном процессе (ср.: воняти 1) пахнуть, 2) дурно пахнуть). Таким образом, оценочная амбивалентность дает возможность двоякого лексико-семантического развития, которое окончательно оформится в начале XVIII века (ср. воня / вонь).
В целом система субстантивов-номинаторов запаха можно выстроить следующим образом:
воня -аромат, благоухание, обоняние, благовоние,
ноздрила, доух, ухание смрадъ, смородъ, зъло воня, смьрдЪние
Что касается глаголов, то их количество в словаре древнерусского языка ограничено: обоняти, обухати, смердеть.
Как отмечают исследователи, для номинирования процесса чаще использовались перцептивные глаголы с общей семантикой (чуяти и др.).
Среди выявленных единиц с семой «запах» отсутствуют лексемы с корнем «пах» (собственно запах, пахнуть и под.). Они находят достаточно позднюю фиксацию в словарях, хотя можно говорить об их появлении в общеслявянский период, т.е. до конца XIV века. В.П. Сидельников связывает это с функционированием данных единиц в народно-разговорной речи древнерусского языка, поэтому не отраженной в словарях.
Таким образом, одоративная лексическая система в том виде, в котором она существует в современном русском языке, сформировалась в концу XVII века.
Что касается семантического развития лексем, относящихся к одоративной сфере, то можно говорить о следующих особенностях: с одной стороны, это привлечение в систему номинаторов запаха метафорически переосмысленных единиц, с другой стороны, сами единицы поля «Запах» становятся образными номинациями иных фактов окружающей действительности.
По данным лексикографических источников, а также памятников древнерусской литературы более древними являются различные переосмысления единиц-номинаторов запаха.
Как показывают первые письменные памятники [Библиотека литературы Древней Руси, 1997-2003], ранняя метафоро-метонимическая картина достаточно бедна. Мы можем наблюдать достаточно ограниченное число переносных ЛЗ, фиксируемых словарем и реализуемых в текстах. Такими полисемантами оказываются:
воня 'запах' ' 'Божественный аромат, благоуханная / благовонная мазь';
ухание 'обоняние' ' 'Божественный аромат, ощущение';
обоняние 'одно из пяти чувств - способность чувствовать запах'' проявл е-ние чего-либо (обоняние разума);
дух 'ветер'' 'испарение, запах' (исходить же духъ знойный смердящь изъ моря того);
смрадъ, смердение, смердеть 'вонь, дурной запах, дурно пахнуть' 'ме р-зость, мерзостный, быть мерзким' (смрьдящихъ страсти(и) отъгониши);
Таким образом, можно говорить о следующих ключевых моделях восприятия, фиксируемых словарями на раннем этапе развития письменности.
Наиболее распространенной является модель переноса, связанная с достаточно устойчивыми ассоциациями запаха с Божественным или дьявольским началом. Очень часто лексемы воня, аромат, благоухание становятся заместителями не собственно физически ощущаемого запаха, а как бы «земными представителями», «репрезентантами», проявлением Святого Духа. Соответственно параллель с дьявольским, неправедным имеет слово смрадъ. Например: Припахну воня Свя-тааго Духа (Слово о законе и благодати Митрополита Иллариона); Смрад бо на благовоние преложися (о прощении грешников) (Киево-Печерский патерик). Выстраивается своеобразная оппозиция: воня - праведное / смрад - греховное. Оценочная шкала при этом всегда поддерживается синтагматически, например, воня добрыя - смрадъ зълый и проецируется на человека-носителя запаха. Так, от могилы плохого, неправедного человека всегда исходит смрад, от верующего, как и от самой церкви исхожаше благоухание.
Сложившаяся аксиологическая антиномия в одоративной микросистеме, на наш взгляд, постепенно стала «мерой» оценивания разных видов деятельности человека.
Так, в текстах Х1-Х11 вв. встречается оценка через запах:
- речевой деятельности: ... достоинъ есть царства небесьнаго, яко миро бо добровоня молитва его есть (Житие Алексия человека Божия); Есть бо си повЁсть якоже медвену нЪкаку воню каплющи, масть сладку и велми дивну (Житие Андрея Юродивого).
- мирских дел человека, осуждаемых церковью: Ходя же, и первое творяше дьяволе дЫо, потом же осквернився, смрадомъ воняя, хожаше въ церковъ (Житие Андрея Юродивого);
- воцерковления: «Повижь нам, Фомо, после великаго самодержавнаго, от-куду се припахну благоухание на великаго князя Бориса, и откуду сий испи памяти жизнь сладкую чашу (Инока Фомы слово похвальное).
Физически проявляющийся запах (запах от трупа, запах изо рта и проч.) также нередко объясняются образно в сложившейся оценочной системе, т.е. причи-
ной запаха могут стать духовные (не физиологические) процессы: Некому поно-сящю ему, яко воняеть ему душа, и отвЪща: «Многы бо тайны изъгнили суть въ моемъ горл '»(Пчела).
Параллельно с этим усиливается противопоставление земного (= греховного, невечного, смертного, телесного) небесному (праведному, духовному). Так, в текстах Х1У-ХУ веков встречается образное употребление слова смрадъ по отношению к «телу, плоти» как заведомо греховному. Ср.: како мя (т.е. душу) затворилъ есть в тебЁ смраднЁй (т.е. плоти), И бес тебе ничтоже есмь, но зловонный смрад (о плоти) (из «Диоптры» Филиппа Пустынника. Разговор души и плоти), а также всему земному: А егда пребываху в мир ' семь, не поразум 'ша злосмрадиа его, но тщахуся въ украшение и покой т Ълесный (Четыре послания и завещание Нила Сорского).
Данная модель переноса, на наш взгляд, семантически развивается, и запах в текстах ХУ-ХУ1 века становится достаточно устойчивым оценочным указателем чего-либо на шкале «положительное - отрицательное». Т.е. происходит постепенное расширение, и воня / смрад начинают ассоциироваться с приятным / мерзким, неприятным впечатлением, ощущением от чего-либо. Ср.: Ты свЁтилникъ горящъ, иже тмы омрачениа не вЪсть; ты благовонный цвЁтъ добродетели, иже смрада оклеветателнаго глушается (Сочинения Федора Ивановича Карпова);
Особая семантическая деривация наблюдается у словообразовательных дериватов слова ухать (например, благоухатися), смрад (например, посмрадить, просрамжати, смрадно). Данные лексемы развивают несколько переносных ЛЗ на основе семантического признака «ощущение, впечатление от хорошего / плохого запаха»:
- получить приятное ощущение от обоняти чего-либо: облагоухатися;
- испортить, уничтожить что-либо: Пастуси просмрадиша (т.е. испортили. -Е.Б.) виноград мой (Слова и поучения Кирилла Туровского);
- опорочить, осквернить духовно и физически: Аще бо кто жену мужату посмрадить, мученью вЁчному повиненъ будеть (Из Скитского патерика.);
- воспринять что-либо плохое под влиянием кого / чего-либо: Якоже бе вЁтръ смрад вземлет и носит повсуду и просмражает всЁх, тако иже с лукавыми человЁкы бесЁдовати, просмражается от него (Стефанит и Ихнилат);
- испытывать стыд: Аще ли ув£си и нам повЪдаеши, свободишися не токмо в нынешнем в 'це злаго его дыханиа и сип'ния и всего скарядия, еже смрадно есть глаголати, но и в будущий в"Ьк нелицемЪрнаго судию Христа милостива се 'б сотвориши (Сочинения Ермолая-Еразма).
Таким образом, одоративная лексика формирует эмотивно-оценочные переносные смыслы.
Особо следует сказать о формирующейся на ранних этапах синкретичности восприятия. Так, одоративная лексика становится номинатором иных перцептивных процессов, таких, как вкусовых, аудиальных (пробовать на вкус: обоняти вино).
В «Словаре русского языка Х1-ХУ11 веков» фиксируется дальнейшее семантическое развитие ключевых лексем поля «Запах». Особенно ярко она проявляется в ХУТ-ХУП вв. Так в словаре отражаются следующие модели переноса, имеющие преимущественно ассоциативную основу:
• одоративная сферам эмоциональная сфера: вонючий ^ лишенный радостных чувств, отталкивающий своей злобой, ненавистью к окружающим (вонючая душа);
• одоративная сфера ^ сфера восприятия: пахнуть ^ быть похожим на что-либо (пахнет баснею);
• одоративная сфера ^ физическая сфера: выдохнуться ^ просохнуть.
• одоративная сфера ' физиологическая сфера: провонять ' протухнуть, испортиться (рыба провоняла); нюхать ' лечиться. Данная метафорическая семантика основана на развитии такого признака, как проявление, характер процесса «нюхать» и эксплицирует сему цели, направленности этого действия.
В «Словаре Академии Российской» и «Словаре русского языка XVIII века» отражаются новые сферы переноса наименования:
• одоративная сфера' ментальная сфера: вынюхать ' разузнать (простореч.). Именно эта метафорическая модель в Х^П-Х1Х веках распространится практически на другие глагольные приставочные дериваты от нюхать, что отражается в словаре Даля и более поздних словарях (ср. пронюхать).
• одоративная сфера ' сфера межличностных отношений: снюхаться (о человеке/ о животных);
• пахнуть чем-либо ' быть свойственным чему-либо (пахнет мещанством).
Как показывают эти и другие примеры, в истории становления одоративного метафорического пространства можно наблюдать следующую динамику. Ключевая метафора раннего периода «запах как Божественное проявление» утрачивает свою актуальность к Х^П веку. Например, слово воня в «Словаре русского языка XVIII века» зафиксировано в значении 'запах', ЛЗ же 'божественный аромат' отсутствует. Более устойчивыми оказываются оценочные смыслы, сформировавшиеся в рамках данной метафорической модели: запах служит в качестве эмотив-но-оценочного конкретизатора какого-либо ментального, перцептивного, физиологического, социального и пр. процесса (ср. тЪло благоухает, да душа зло-смрадную воню издает). Кроме того, многие одоративные лексемы утрачивают первоначальное значение и сохраняются только в качестве вторичных номинаций (снюхаться, вынюхать и др.).
Что касается образного представления о проявлении запаха, то оно тоже динамически развивается.
На ранних этапах по материалам словаря И.И. Срезневского и текстов древнерусских памятников восприятие запаха, его распространение было достаточно однообразным: запах наполняет пространство, запах идет (и благоухание исхо-жаше отъ цьркъве (Житие Феодосия Печерского)). Иными словами, кинетическая модель восприятия запаха, прежде всего связанного воздушной стихией, является одной из самых древних. Продуктивная модель метафоризации «водная стихия - запах» ранними словарями не фиксируется. Также встречаются отдельные примеры демонстрирующие синкретизм перцептивных восприятий. В первую очередь наблюдается смежное представление о звуке и запахе (слышать запах). Что касается образных признаков запаха, то ключевой оппозицией оказывается легкий / тяжелый запах.
Лишь словари Х^1 века дают нам возможность наблюдать расширение обонятельных представлений.
Так, проявление запаха начинает соотноситься не только с движением человека (запах исходит, бродит), как это было ранее, но и движением подобно воде (лить, растворять, изливать запах, запах орошает), воздуху (запах витает, навевает, полетит, воспирается), иному сыпучему или текучему веществу (запах наполняет). Кроме того, продуцирование запаха представляется как некое деструктивное действие (бросить, выпустить, выбросить), болезнь (заразить, очаровать). Частотными становятся примеры отождествления звукового, светового и обонятельного ряда (запах неутишимый, отзывается, шепчет, сзывает, возвестил; блещет), а также синкретичности с другими способами перцепции (запах питает, насдобиться запахом, слышать, заглушить запах).
Метафорически представляется и процесс уничтожения запаха: подобно звуку (заглушить запах), воде (выпаривать запах), конкретному физическому
объекту (выводить, истребить, потерять запах), живому существу (задушить запах). Как видим, образные составляющие здесь повторяются, что свидетельствует о достаточно устоявшихся представлениях о запахе.
В «Словаре русского языка Х^П века» находят отражение и качественные характеристики запаха: с точки зрения интенсивности проявления (сильный / слабый), оценки (дурной / добрый, злой, отвратительный, пагубной, головоломный, драгоценный, изящный), смежности с другими формами восприятия, в первую очередь вкусом (кислый / сладкий / гнилой), источника запаха (гарь, пригарь, угарь) и др.
Таким образом, анализ особенностей формирования метафорической микросистемы СП «запах» позволяет сделать следующие выводы. Процесс «заполнения» данного семантического пространства можно охарактеризовать как прерывистый: в определенный период развития лексической системы наблюдается относительно стабильная группа метафорических переносных наименований, которая либо замещается, либо обогащается в последующие временные промежутки. Так, доминантная и достаточно устойчивая для раннего периода развития русского языка метафорическая модель, связывающая запах с божественным или дьявольским / греховным началом, сменяется более обобщенной шкалой оценивания («положительное/отрицательное») разных видов деятельности человека. Расширение сфер метафоризации лексики с общей семой 'запах' происходит особенно интенсивно, начиная с Х^ века. В этот же период словарями фиксируется интенсивное вовлечение в систему образных номинаций запаха единиц разных семантически зон (водной, воздушной, вещественной и др.). Это свидетельствует о том, что формирование метафорического пространства в системе ольфакторных представлений является достаточно поздним.
Литература
Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д.С. Лихачева и др. В 12 т. - СПб., 1997-2003. [Эл. ресурс]. Режим доступа: http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4863.
Классен К., Хоувз Д., Синотт Э. Значение и власть запаха // Ароматы и запахи в культуре. М., 2003. Кн. 1. С. 41-50.
Колупаева А.А. Концепт запах и способы его репрезентации в русском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 2009.
Павлова Н.С. Лексика с семой 'запах' в языке, речи и тексте: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 2006.
Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб., 2000. [Эл. ресурс]. Режим доступа: http://psylib.org.Ua/books/rubin01/txt12.htm#2.
Сидельников В.П. Лексика со значением «запах» в русском языке (к проблеме языковых сущностей лексических микросистем): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Харьков, 1983.
Трипольская Т.А. Интерпретационный потенциал концепта «запах» // Новая Россия: новые явления в языке и науке о языке: материалы Всероссийской научной конференции. Екатеринбург, 2005. С. 35-43.
Словари
Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам: В 3 т. СПб., 1890-1912.
Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1975-2006. Вып. 1-27.
Словарь русского языка XVIII века / Под ред. Ю.С. Сорокина. Л., 1984-1991. Вып. 1-6; СПб., 1992-... Вып. 7-... [Эл. ресурс]. Режим доступа: http://feb-web. ru/feb/sl18/default. asp.
Словарь Академии Российской 1789-1794: В 6 т. М., 2006. [Эл. ресурс]. Режим доступа: http://www.philippovich.ru/Projects/ESAR/SAR/PDFSAR/ Framesetpdf.htm.
