CC BY
77
Вестник Самарской гуманитарной акалемии. Серия «Право». 2009. № 1 (5)
НРАВСТВЕННОСТЬ КАК ОБЪЕКТ КОНСТИТУЦИОННОГО ДЕЛИКТА
© А. А. Гогин
Гогин
Александр Александрович кандидат юридических наук заведующий кафедрой права
филиал ГОУ ВПО «Университет Российской академии образования» в г. Тольятти
В последние годы все научные споры об объекте правоотношения привели к обоснованию двух концепций: монистической и плюралистической. Согласно первой, объектом правоотношения может выступать только активное или пассивное поведение субъектов (юридических и физических лиц), поскольку именно оно подвергается регулированию законодательными нормами и способно реагировать на властное воздействие. На основании второй, более реалистической и разделяемой в настоящее время многими учеными, «объекты правоотношений столь же разнообразны, сколь многообразны регулируемые правом общественные отношения, т. е. сама жизнь» [1].
Точно так же многочисленны объекты противоправных деяний, которые подлежат защите, в соответствии с нормами российского отраслевого законодательства. Надлежащими вопросами достаточно всесторонне занимались исследователи прошлых лет, не забыты они и сейчас, когда в условиях проведения политических, социальных и экономических реформ возникли новые, ранее неизвестные виды правонарушений, как, например, в области конституционных, финансовых, налоговых, публичных банковских отношений. С одной стороны, правильное определение объекта посягательства дает возможность раскрыть содержание самого правонарушения, показывает характер его общественной опас-
ности или вредности. С другой — служит необходимой предпосылкой точной квалификации конкретных противоправных деяний и одновременно является необходимым условием назначения виновному лицу справедливого наказания.
Особое место занимают объекты правонарушений в сфере, которая регулируется нормами конституционного права. Следует отметить, что позиции специалистов по данной проблеме не имеют между собой глубоких противоречий. В. О. Лучин пишет, что «объектом конституционного деликта являются регулируемые и охраняемые Конституцией общественные отношения, на которые посягают определенные субъекты» [2]. Автор считает, что эти отношения опосредуют высшие социальные ценности, в качестве которых выступают: человек, его права и свободы (ст.ст. 2 и 18 Конституции РФ), народовластие (ст. 3 Конституции РФ), суверенитет Российской Федерации, целостность, неприкосновенность ее территории (ст. 4 Конституции РФ), федерализм (ст. 5 Конституции РФ), осуществление государственной власти на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную (ст. 10 Конституции РФ) и ее институциональная организация (ст. 11 Конституции РФ), идеологическое и политическое многообразие (ст. 13 Конституции РФ) и т. д.
По словам Л. В. Забровской, «конституционно-правовые нарушения (деликты) еще не были предметом специального научного исследования. Отсутствует понятийный аппарат, лишь в общих чертах составы конституционно-правовых деликтов, не совсем ясны их особенности, критерии разграничения с другими правонарушениями» [3]. Вместе с тем, она отмечает, что объектами конституционно-правовых деликтов выступают отношения: связанные с устройством государства и общества; в сфере функционирования институтов непосредственной демократии; основополагающие в сфере взаимодействия человека и государства; в сфере федеративного устройства; между субъектами федерации; в области организации и деятельности органов государственной власти РФ; складывающиеся в процессе организации деятельности между федеральными государственными органами и государственными органами субъектов РФ; связанные с системой органов местного самоуправления.
«Особенностью конституционного деликта является то, что его объект тесно связан с объектами конституционных правоотношений, по поводу которых субъекты вступают в определенные правовые связи», — подчеркивает В. А. Виноградов [4] . В свою очередь, К. В. Арановский обращает внимание на тот момент, что «если обратиться к разнообразию объектов, составляющих содержание государственно-правовых отношений, неизменное присутствие власти в государственно-правовом регулировании открывается с очевидностью» [5] .
С изложенными мнениями можно согласиться, хотя, на наш взгляд, не все юристы проявляют должный интерес к таким объектам конституционных деликтов, которые не имеют ярко выраженной формы, хотя их значимость весьма существенна. В частности, нормы конституционного права призваны защищать не только объекты, обладающие материальными
характеристиками, но и те, которые воспринимаются как интеллектуальные ценности, имеющие свое отражение в сознании личности и воздействующие, прежде всего, на внутренний мир человека. «Есть все основания утверждать, что традиционное понимание объекта преступления основано на абстрактных, умозрительных идеологических постулатах, искусственно внедренных в нашу действительность, а потому нуждается в переосмыслении», — констатирует Г. А. Ожегова [6].
Нормы нравственности (морали) — это своего рода каноны, которые складываются на том или ином историческом этапе развития государства под воздействием многих духовно-культурных и экономических факторов. Главная отличительная черта данных требований состоит в том, что они обеспечиваются силой общественного мнения или внутренними убеждениями индивида, т. к. представляют собой устоявшиеся взгляды людей на справедливость и произвол, добро и корысть, достоинство и честь, проступки и поощрения. А. Б. Агапов определяет их как «признанные личностью и защищаемые государством формы и правила поведения, включающие религиозные установления и иные моральные правила, содействующие духовному обустройству не только отдельного индивида, но и гражданского сообщества в целом» [7].
Нормы морали, помимо широкого коллективного значения, могут содержать в себе специфические требования, предъявляемые к членам различных творческих групп и объединений, профессиональных союзов, партий и движений. Такие значимые качества, характеризующие личность, как служебная, корпоративная и научная репутация, воинский этикет, деловая порядочность предпринимателя, умение держать слово и другие нравственные элементы высоко ценились и ценятся при любых обстоятельствах. «Содержание морали самым непосредственным образом сосредоточено на долге, обязанностях, ответственности людей за свои поступки» [8] . «Моральный регулятор во всем своем многообразии, сложностях, противоречиях, взаимодействиях занимает в нормативной системе общества одно из важнейших и определяющих мест, и его изучение дает понимание реальных процессов воздействия нормативной системы на общественные отношения» [9].
Вместе с тем, в настоящее время моральные нормы уже не обладают той реальной силой, как это было прежде. Они нуждаются в настоятельной поддержке со стороны права. Непосредственный контакт нравственных установок с нормами права проявляется в том, что отрицательные тенденции в нашей жизни, а также состояние и рост числа правонарушений (преступлений и проступков) часто оказываются предопределенными ослаблением и упадком контролирующей роли этих социальных норм, что, в конечном итоге, деформирует весь общественный порядок.
В определенной степени означенные проблемы находят свое решение в действующей отечественной практике. Так, обеспечение общественной нравственности (морали) провозглашено в качестве одной из приоритетных задач российского законодательства. В п. 3 ст. 55 Конституции РФ отмечается, что права и свободы человека и гражданина могут быть огра-
ничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. «Общество, обеспечивая свободу личности, не может допустить анархии, беззакония, ущемления прав и законных интересов других граждан. Поэтому должна устанавливаться определенная мера свободы человека, достаточная для его полного самовыражения и в то же время препятствующая всяким попыткам личности использовать предоставленную ей свободу в ущерб обществу, государству, согражданам» [10].
С субъективным правом личности естественным образом связана установленная законом объективная обязанность, которая заключается в необходимости со стороны индивида сообразовывать свое поведение с предъявляемыми к нему требованиями, базой которых являются социальные интересы, сформированные системой сложившихся в нашей стране современных общественных отношений. «Осуществление прав и свобод неотделимо от исполнения гражданином своих обязанностей. Одобряемая человеком юридическая обязанность (а не только право) есть проявление свободы личности, исключающее необходимость принуждения», — полагает И. Л. Петрухин [11].
Анализ правовых положений говорит, что в данном случае ответственность наступает не только за нарушение условий Основного закона, но и других правил. «Конституция закрепляет лишь основные принципы и базисные положения всех видов юридической ответственности, поэтому конституционные нормы подлежат дальнейшей конкретизации в отраслевом законодательстве», — подчеркивает Н. М. Колосова [12]. Действительно, означенные принципы достаточно детально сформулированы в гл. 25 УК РФ, предусматривающей меры уголовной ответственности за преступления против здоровья населения и общественной нравственности; ст. 1.2 КоАП РФ, наряду с иными, к охраняемым объектам также относит общественную нравственность; выполнению указанных задач соответствует и содержание Федерального закона от 29 декабря 2006 г. «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» [13] .
Вместе с тем, ситуация развивается таким образом, что мы должны смотреть на содержание нравственности (морали) более широко, чем раньше. Под этим явлением следует понимать не только какие-либо частности личной жизни, но и аспекты, затрагивающие интересы всего общества. Взаимодополняющие друг друга элементы права и морали нагляднее всего обнаруживают себя в сложных ситуациях, особенно в связи с пользованием или ограничением личных или имущественных прав в конкретных областях общения и регулирования.
Остановимся на некоторых отдельных примерах, характеризующих защиту моральных ценностей посредством других законов, где об этом не говорится прямо, но следует из содержания, целей и задач определенных нормативных актов. Так, экономические противоправные деяния, как ни-
какие другие, наносят огромный ущерб нашей нравственности, культуре и религии; разрушают исторически сложившиеся ценности; ослабляют родственные, коллективистские и товарищеские связи. Когда во главу угла превыше всего ставятся корысть и культ денег — личность правонарушителя, помимо его воли, деформируется самым существенным образом.
По словам О. Ю. Рыбакова, нравственность в экономике — это честный, а не криминальный бизнес, который, по существу, выгоден всем предпринимателям и чужд бандитским отношениям в экономической сфере. Нравственность в политике — это понятные, прозрачные отношения власти и личности, политические решения в интересах общества, а не отдельной группы людей, стремящейся к обогащению, это забота о будущем страны. Нравственность в праве — это справедливые законы, их эффективное и объективное применение, защита прав и свобод личности и их равновесие с правами государства [14] .
Весь опыт экономического развития прошлых лет показывает, что никакие призывы и благие пожелания представителей общественности не остановят монополистов в стремлении к сверхприбыли, даже в условиях кризиса (греч. кпв1в — решение, приговор, решительный исход). Но если в результате подобного поведения (необоснованный рост цен на горючесмазочные материалы, продукты питания, коммунальные услуги и пр.), в сущности своей аморального, в стране возникает не просто напряженность, а налицо фактическая перспектива социальных конфликтов, то государство обязано работать на опережение и жестко ограничивать такой образ действий соответствующими правовыми нормами.
По нашему мнению, здесь вполне уместно звучит мнение В. А. Затон-ского, который полагает, что государство, «не имеющее идеологии», не осуществляющее последовательное воздействие на духовную сферу жизни общества, не культивирующее через свои институты определенные ценности или системы ценностей, являющиеся и условием их существования, и инструментом воздействия на свое население, неизбежно будет сталкиваться со значительными трудностями при реализации своей внутренней и внешней политики [15].
Следует полагать, что с учетом не только экономических обстоятельств, но и нравственных мотивов руководители российского государства осуществили ряд шагов, направленных на моральное оздоровление некоторых сторон предпринимательской деятельности. В конце 2008 года лишь после настоятельных требований Президента страны Д. А. Медведева и Председателя Правительства РФ В. В. Путина Федеральная антимонопольная служба РФ начала активные действия против монополистов в сфере нефтепереработки. В частности, к середине февраля 2009 г. было инициировано около 150 административных производств, связанных с фактами нарушения Федерального закона от 8 июля 2006 г. «О защите конкуренции» [16]. «Кроме того, против 251 компании, работающей на розничном рынке моторного топлива, в 50 регионах страны будут возбуждены антимонопольные дела», — отмечает Т. Смолькова [17].
В свою очередь, 23 октября 2008 г. Государственная Дума РФ экстренно, в трех чтениях приняла Федеральный закон «О дополнительных мерах для укрепления стабильности банковской системы в период до 31 декабря 2011 года». Его положения позволяют государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов (АСВ)» и Банку России проводить необходимые мероприятия, направленные на предупреждение банкротства кредитных организаций. На основании концепций данного акта, вышеозначенные компетентные структуры получили широкие полномочия на решительное вмешательство в деятельность коммерческих банков при условии, если существует реальная угроза законным интересам их вкладчиков и кредиторов.
Помимо сугубо экономических рычагов, данный закон позволяет использовать довольно эффективные меры принуждения. Не следует забывать, что банковская система поражена всем комплексом отрицательных процессов, в целом присущих сейчас нашему обществу. Известно, что одним из факторов, существенно определяющих уровень правонарушений в банковской сфере, является нежелание учредителей кредитных организаций раскрывать информацию о своей деятельности; отдельные банки прямо участвуют в теневом обороте, обслуживая внешне легальные сделки вкладчиков; широкое распространение имеют личные договоренности между менеджерами кредитных организаций и клиентами; по-прежнему значительный объем расчетов осуществляется наличными денежными средствами.
Кроме того, достаточно фактов, когда должностные лица банков не только способствуют открытию формально законных расчетных счетов фиктивных юридических лиц, но и сами выступают инициаторами создания соответствующих организаций, существующих только краткий период и используемых для обналичивания денежных средств, как правило, сомнительного происхождения. Например, Э. А. Иванов указывал, что «в ряде схем ухода от налогов или отмывания криминальных денег участвуют до 150 юридических лиц, несколько кредитных организаций, имеющих единую систему управления и координации в целях осуществления “теневых операций”» [18].
В этом плане представляется весьма примечательным содержание п. 3 ст. 4, согласно которому в целях оценки финансового положения банка Банк России и АСВ вправе направлять в него своих представителей. Указанные представители имеют право доступа во все помещения банка, а также имеют право запрашивать и получать у работников банка любую информацию (включая сведения, составляющие служебную, коммерческую и банковскую тайну) и документы.
Реализуя законодательные условия, 10 февраля 2009 г. Генеральная прокуратура РФ официально предупредила руководителей 70 коммерческих банков — получателей средств государственной поддержки о том, что за их работой установлен контроль. Проводить его будет специально созданная межведомственная рабочая группа по противодействию преступлениям в сфере экономики. Она создана с участием представителей
Генпрокуратуры, ФСБ, МВД, Федеральной налоговой службы, Росфинмо-ниторинга и Банка России. Проверяется расходование выделенных государством средств на поддержание отечественной экономики, выявляются фиктивные банкротства и рейдерские захваты, антимонопольные и налоговые правонарушения, незаконные операции на рынке ценных бумаг и др.
Таким образом, нравственность как объект конституционного деликта необходимо рассматривать с разных сторон, с учетом прямого и косвенного воздействия моральных норм на все стороны современной социальной жизни.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. См., напр.: Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права : учебник. М. : Юристъ. 2001. С. 400.
2. Лучин В. О. Конституционные деликты // Государство и право. 2000. № 1 С. 12—19.
3. Забровская Л.В. Конституционно-правовая ответственность в ретроспективном формате // Закон и право. 2003. № 3. С. 29—34.
4. Виноградов В. А. Состав конституционного деликта // Законодательство. 2003. № 10. С. 58—69.
5. Арановский К. В. Конституционная традиция в российской среде. СПб. : ЮрЦентрПресс, 2003. С. 143.
6. Ожегова Г. А Объект правонарушения // Вестник Волжского ун-та им. В. Н. Татищева. Вып. 36. Тольятти : Изд. ВУиТ, 2003. С. 213.
7. Агапов А. Б. Постатейный комментарий к Кодексу РСФСР об административных правонарушениях. М. : Статут, 2001. С. 16.
8. Алексеев С. С. Философия права. М. : НОРМА, 1997. С. 58.
9. Венгеров А. Б. Теория государства и права: Часть II. Теория права. Том I. М. : Юристъ, 1996. С. 90.
10. Цыбулевская О. И. Российское право: нравственно-гуманистические проблемы // Вестник Волжского ун-та им. В. Н. Татищева. Вып. 17. Тольятти : Изд. ВУиТ, 2001. С. 66.
11. Петрухин И. Л. Человек и власть (в сфере борьбы с преступностью). М. : Юристъ, 1999. С. 21.
12. Колосова Н. М. Конституционная ответственность в Российской Федерации. М. : Городец, 2000. С. 48.
13. Российская газета. 2006. 30 декабря.
14. Рыбаков О. Ю. Российская правовая политика в сфере защиты прав и свобод личности. СПб. : ЮрЦентрПресс. С. 204.
15. Затонский В. А. Эффективная государственность / под ред. А. В. Малько.
М. : Юристъ, 2006. С. 79.
16. СЗ РФ. 2006. ц 31. (Ч. 1). Ст. 3434.
17. Смолькова Т. Бензин ваш, идеи наши // Российская газета. 2009. 6 февраля.
18. Иванов Э. А. Научные подходы к оценке масштабов «теневой» экономики в
финансово-кредитной сфере и меры по их снижению // Финансы и кредит. 2005. № 10. С. 3.
