CC BY
62
НРАВСТВЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ СОТРУДНИКОВ ОПЕРАТИВНЫХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ КАК ОДИН ИЗ КОМПОНЕНТОВ ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВОГО МЕХАНИЗМА ИСПОЛЬЗОВАНИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ ОПЕРАТИВНО-РАЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В КАЧЕСТВЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ
МORAL EDUCATION OF EMPLOYEES OF OPERATIONAL UNITS
AS ONE OF THE COMPONENTS OF THE ORGANIZATIONAL AND LEGAL MECHANISM FOR PROVIDING THE RESULTS OF OPERATIONAL AND RESEARCH ACTIVITIES AS AN EVIDENCE
ON CRIMINAL
УДК 343.1
В.А. СЕРЕДНЕВ
(Арзамасский филиал Нижегородского государственного университета имени Н.И.Лобачевского, Россия, Арзамас) naganov1910@mail.ru
VLADIMIR A. SEREDNEV
(Arzamas branch of Lobachevsky University, Arzamas, Russia)
Аннотация: в статье автором предпринята попытка обосновать концепцию о том, что результаты оперативно-разыскной деятельности являются полноценными доказательствами, которые могут использоваться в уголовном процессе. Автором, во-первых, обосновывается мысль о том, что правовая характеристика результатов ОРД имеет правовые требования, аналогичные правовым требованиям к уголовно-процессуальным доказательствам. Во-вторых, в качестве основной идеи предлагается ограничить происхождение оперативно-разыскной информации источником надлежащего доверия. Для этого необходимо решить главную проблему, - создание надлежащего источника доверия, как высоконравственного, совестливого субъекта, осуществляющего оперативно-разыскную деятельность. При этом необходимо соблюсти два условия. Первое и самое главное - обеспечение достоверности информации. Второе, не менее важное,- сохранение в тайне сведений о личности конфидента и принятие иных мер по обеспечению его безопасности. Автор убежден, что правовая культура личности являет собой особое социальное явление, в форме качественного правового состояние общества и гражданина в нем, при этом является (правовая культура) одним из важнейших компонентов, определяющих поступательное развитие общественных отношений. В том числе и в отношениях в контексте такого особого вида государственной деятельности, как оперативно-разыскная деятельность, где правовая культура оперативных сотрудников, должна опираться не только на право как рациональный механизм реализации поставленных задач, но и на глубокую и устойчивую основу нравственности, не поддающуюся законам логики, поскольку совесть и нравственность - иррациональные ценности.
Ключевые слова: оперативно-разыскная деятельность, агент, источник надлежащего доверия, уголовный процесс, доказательства, мораль, нравственность.
Для цитирования: Середнев В.А. Нравственное воспитание сотрудников оперативных подразделений как один из компонентов организационно-правового механизма использования результатов оперативно-разыскной деятельности в качестве доказательств по уголовному делу // Проблемы правоохранительной деятельности. 2019. № 2. С. 48.
Abstract: in the article, the author has attempted to substantiate the concept that the results of operational investigative activities are full-fledged evidence that can be used in the criminal process. The author, firstly, substantiates the idea that the legal characteristic of the results of the OSA has similar legal requirements similar to the legal requirements of criminal procedural evidence. Secondly, as the main idea, it is proposed to limit the origin of the operational-investigative information not as a retrospective source, but as a source of proper trust. For this, it is necessary to solve the main problem, the creation of a proper source of trust as a highly moral, conscientious subject carrying out operational investigative activities. In addition, for all it is necessary, two conditions are met. The first and most important thing is to ensure the accuracy of the information. The second, no less important, is to keep confidential information about the identity of a confidant and to take other measures to ensure his security.
Keywords: operational-investigative activity, results of operational-investigative activity, agent, source of proper trust, criminal process, evidence, morality, morality.
For citation: Serednev V.A. Moral education of employees of operational units as one of the components of the organizational and legal mechanism for providing the results of operational and research activities as an evidence on criminal // Problems of Law Enforcement Activity. 2019. № 2. Р. 48.
...уместно иное понятие достоверности, именно понятие содержательной достоверности,когда достигают «разумного предела аргументации», когда последняя не конфликтует с проверенными жизнью, практикой критериями.
А.А. Эйсман
В различных видах человеческой деятельности бывает так, что одна существующая в ней проблема порождает другую, к такому виду государственной деятельности, на наш взгляд, можно отнести оперативно-разыскную деятельность (далее - ОРД). Читателю может показаться странным название нашей статьи, так как рассматриваемые проблемы - «нравственное воспитание» и идея «результаты ОРД - доказательства» на первый взгляд никак не соотносятся друг с другом. Постараемся обосновать свое мнение. Как и в любой другой юридической отрасли, в ОРД существуют основополагающие начала, принципы, на которых базируется указанная деятельность. Необходимо отметить, что «вся семантика определений принципов права... сводится к идеям, которые реализует государство, основываясь на нравственных и моральных постулатах в целях воздействия на общество для решения задач, поставленных перед тем или иным видом юридической деятельности.» [1, с.19]. В данном аспекте необходимо понимать, что в теории ОРД наряду с блоками правовых и организационных принципов существует блок мораль-
но-этических принципов, к которым относится гуманизм, принцип справедливости, принцип коллективизма и принцип сознательности. В связи с этим необходимо указать, что нужно различать между собой две таких философских категории, как нравственность и мораль, которые гипотетически должны входить в блок морально-этических принципов. Нравственность сама по себе представляет внутреннее природное содержание человека, она выражает интересы всего человечества (базисные понятия: совесть, долг перед обществом, честь, честность, справедливость, зло и добро). Мораль же имеет свою отличную от нравственности определенную направленность по отношению к какой-либо системе, в нашем случае системе ОРД. Поэтому мораль в отличие от нравственности всегда порождена идеологией и имеет социально-групповой характер, например, воровская мораль, расовая мораль, мораль партии [1, с. 21]. Поэтому, рассматривая сущность ОРД именно с позиции нравственного подхода, мы сталкиваемся с этической оценкой данного вида деятельности, в результате чего нам придется «убедить себя и других о дозволенности либо недопустимости определенных способов решения частных задач в ОРД» [1, с. 21]. То есть как бы то ни было, в основном решение частных задач (общих тоже) достигается при помощи агентурного аппарата, при реализации полученной информации.
В настоящее время действующая парадигма уголовного процесса указывает на то, что
результаты ОРД могут использоваться в доказывании по уголовным делам, но являться доказательствами по уголовному делу не могут [2, с. 47, 233; 3, с. 20; 4, с. 99-100]. А.Я. Дубинский в свое время указывал: «...не могут быть признаны правильными распространенные в теории уголовного процесса и следственной практике взгляды, в силу которых в основание таких процессуальных решений, как решение о производстве обыска, о задержании подозреваемого, в определенных случаях могут быть положены не доказательства, а данные, полученные в результате оперативно-розыскной деятельности» [5, с. 22].
Основной причиной, по которой результаты ОРД не признаются доказательствами, в процессуальной литературе называется неизвестность источника получения информации (источник засекречен). Соответственно, речь идет, во-первых, о таком правовом требовании (свойстве), как достоверность доказательства, которая якобы устанавливается лишь в том случае, когда известен источник информации. А.В. Ар-сеньев верно отмечает, что «оперативно-розыскная информация обеспечивает установление обстоятельств совершенного преступления и получение данных о доказательствах. Концепция познаваемости объективной истины достаточно аргументирована в отечественной теории доказательств. Но сохраняется другая проблема в связи с познавательной функцией доказывания. Многих исследователей волнуют гарантии достижения достоверности.» [6, с. 394]. По нашему убеждению, нет причинной связи между известностью источника информации и ее достоверностью, т.е. содержание, действительность которого не вызывает сомнения. В подтверждение своих слов считаем необходимым привести высказывание одного из известных философов XX в. К. Поппера, который писал: «фундаментальная ошибка философской теории первичных источников знания состоит в том, что она недостаточно ясно отличает вопрос об источниках от вопроса об истинности. В общем эти вопросы различны, и истинность некоторого утверждения или какой-то информации мы, как правило, устанавливаем не с помощью обращения к источнику или происхождению информации, а более прямым путем — посредством критической проверки самих утверждаемых фактов» [7, с. 49]. Поэтому еще раз подчеркнем, что в реальности сам источник информации при осуществлении ОРД, с точки зрения правового требования доказательства достоверности, является безразличным [8, с. 89]. Аналогичного мнения придерживаются такие авторы, как А.Ю. Аре-
фьев и К.В. Пантюхин [9, с. 19-21]. И в данном контексте мы согласны с мнением К. Поппера о том, что «нужно приветствовать каждый источник, каждое предложение, но каждый источник, каждое предложение открыты для критической проверки. Подлинно эпистемологический вопрос относится не к источникам, нас интересует, скорее, истинно ли высказанное утверждение, т.е. согласуется ли оно с фактами» [7, с. 53]. Наше глубокое убеждение в том, что результаты ОРД, полученные с соблюдением требования Федерального Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ (далее ФЗ «Об ОРД»), при вхождении в уголовный процесс должны обладать презумпцией допустимости, по крайней мере, на стадии досудебного производства по уголовному делу, и использоваться в качестве доказательств. Для установления же достоверности информации, кроме всего прочего, «необходимо негласное проникновение в эту сферу специфических отношений, выведывание, констатация осведомленности отдельных лиц и ее пределов, обнаружение тайников и других мест укрытия предметов, которые должны стать вещественными доказательствами. Очевидно, что оперативно-розыскная информация становится важнейшим гарантом достоверности истины по уголовным делам» [10, с. 61].
Во-вторых, следует вести речь о таком правовом требовании (свойстве) к доказательству, как допустимость, где одним из критериев является надлежащий источник получения информации. В связи с этим необходимо попытаться разрешить проблему, связанную с отсутствием среди видов доказательств результатов ОРД, для чего нужно рассмотреть, как соотносятся результаты ОРД и доказательства в уголовном процессе.
1. Результаты ОРД содержат в себе сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление, скрывающихся от органов предварительного расследования и суда, уклоняющихся от исполнения наказания и без вести пропавших, а также о событиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической, экологической и информационной безопасности. Эти сведения относятся к обстоятельствам, подлежащим доказыванию, и образуют предмет доказывания, указанный в ст. 73 УПК РФ. Данное правовое требование к результатам ОРД указывает на «относимость ОРД» как на правовое требование, которое распространяется на уголовно-процессуальные доказательства. Другими словами, «Предмет познания при оперативно-розыскном установлении обстоятельств
сконцентрирован вокруг предмета доказывания, который определен УПК, однако по содержанию значительно шире, насыщен событиями, указывающими путь к получению доказательств и раскрывающим доказательственное значение фактов, документов, следов. Оперативно-розыскная информация содержит знания о причинной связи между событиями и фактами, цепь которых ведет к установлению обстоятельств преступления, круга его соучастников» [10, с. 62].
2. Результаты ОРД должны быть получены посредством оперативно-разыскных мероприятий (далее - ОРМ), которые прямо указаны в ФЗ «Об ОРД»; проведение ОРМ должно осуществляться уполномоченным на то органом, указанным в ФЗ об ОРД, и в порядке, предусмотренном ФЗ об ОРД; проведение ОРМ должно осуществляться только при наличии условий (ст. 8) и оснований (ст. 7), предусмотренных ФЗ об ОРД. Как отмечает С.С. Овчинский, оперативно-разыскная информация «включает знания о явлениях, которые свидетельствуют о преступной деятельности конкретных лиц и раскрывают не только механизм преступлений, но и механизм возникновения информации о них. Будучи реальным отражением события преступления, оперативно-розыскная информация при ее дальнейшим использовании в процессе доказывания не изменяет своего содержания.» [10, с. 63].
3. Результаты ОРД должны фиксироваться в оперативно-служебных документах (рапорты, справки, сводки, ДОУ и др.) В данном случае мы можем говорить о том, что у результатов ОРД, так же как и у уголовно-процессуальных доказательств, имеется формально существующая процедура получения и закрепления имеющихся результатов, которая сводится, как в ОРД, так и в уголовном процессе, к получению доброкачественной информации, в которой должны содержаться сведения, не только имеющие значение для уголовного дела, но и способствующие правильному разрешению уголовного дела. Соответственно, в этом случае указываем на правовое требование «допустимости ОРД» [11, с. 30-40; 12, с. 115; 13, с. 597].
Таким образом, правовая характеристика результатов ОРД, на наш взгляд, имеет сходные правовые требования, аналогичные правовым требованиям к уголовно-процессуальным доказательствам [12, с. 115-118]. Результаты ОРД относятся к обстоятельствам преступления, если они получены законным путем на основании ФЗ «Об ОРД» и закреплены в установленной законом форме [14, с. 324-331].
Если кто-то из теоретиков уголовного процесса считает, что уголовно-процессуальные формы являются гарантиями получения досто-
верных доказательств и что эти формы могут приблизить к истине по уголовному делу, и делает акцент на бесспорности процессуальной формы, то мы, например, можем указать, что такое следственное действие, как «Проверка показаний на месте», по нашему убеждению, имея определенный механизм проведения, может способствовать вольной или невольной фальсификации доказательств именно следователями (дознавателями) на стадии предварительного расследования [15, с. 17-19]. Не возникает сомнений, что гипотетически возможно предоставление результатов ОРД сразу в суд, для разрешения уголовного дела по существу, минуя стадию предварительного расследования. И мы уверены, что это никаким образом не отразится на ценности и качестве полученных результатов, которые будут оценены судом и на основании которых будет принято решение по уголовному делу.
В связи с данной проблемой мы считаем, что если раскрыть источники и способы получения информации (предмета) о криминальном событии нельзя, в том смысле, что источником информации является, как правило, ценный агент, который оказывает конфиденциальное содействие субъекту, осуществляющему ОРД, то полученная информация в уголовном процессе должна исследоваться с помощью других (кроме допроса первоисточника) процессуальных средств. Более того, существуют ситуации, когда участники уголовного процесса могут не допрашиваться по факту предоставленного предмета для приобщения его в качестве доказательства по уголовному делу. Например, в случае реализации своего права на защиту обвиняемый, предоставивший предмет, отказывается от дачи показаний. Или когда защитник предоставляет следователю документы или предметы, полученные от своего подзащитного, он не может быть допрошен о данных обстоятельствах, так как они ему стали известны в связи с выполнением обязанностей защитника. Предмет может быть предоставлен органу предварительного расследования субъектом, который может быть недееспособным, в результате чего не способен адекватно воспринимать обстоятельства и давать о них правильные показания.
При использовании результатов ОРД в качестве доказательств по уголовному делу, на наш взгляд, необходимо соблюсти два условия. Первое и самое главное - обеспечение достоверности информации. Второе, не менее важное,- сохранение в тайне сведений о личности конфидента и принятие иных мер по обеспечению его безопасности. Мы считаем, что система уголовно-процессуального обеспечения резуль-
татов ОРД в качестве доказательств должна содержать положения, дающие право на установление достоверности результатов ОРД, не выясняя всего процесса происхождения и получения результатов ОРД. Следует использовать результаты ОРД в качестве доказательств по уголовному делу без рассекречивания источника информации, чтобы предотвратить нанесение урона институту конфиденциального сотрудничества.
По нашему мнению, допрос ретроспективного источника может быть с успехом заменен допросом штатного гласного оперативного сотрудника, осуществляющего ОРД («источник надлежащего доверия»), который должен дать информацию об обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела. Иначе какой смысл преследовал законодатель при изменении нормы ст. 303 УК РФ? [13, с. 597; 8, с. 90]. Данная норма в настоящее время называется «Фальсификация доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности», в ч. 4 указывается, что «фальсификация результатов оперативно-разыскной деятельности лицом, уполномоченным на проведение оперативно-разыскных мероприятий, в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к совершению преступления, либо в целях причинения вреда чести, достоинству и деловой репутации - наказывается.».
Более того, говоря о том, что уголовно-процессуальное законодательство для достоверности оценки доказательства требует установления первичного источника доказательства, необходимо вспомнить о производных доказательствах. Соответственно, указать на то, что в ходе допроса штатного гласного оперативного сотрудника, осуществляющего ОРД и способного подтвердить происхождение и достоверность информации, будет получено производное доказательство [8, с. 90]. И тем более не стоит забывать о том, что любая информация преломляется через «призму» субъективного восприятия человека, будь то доказательство, полученное первоначально или полученное через промежуточные источники и являющееся производным.
Говоря об источнике надлежащего доверия, нужно провести аналогию с таким видом доказательства, как заключение эксперта, поскольку этот подход применяется при оценке данных такого доказательства. При оценке результата экспертизы субъекты доказывания, в том числе и суд, как правило, не исследуют генезис (момент зарождения и процесс последующего развития, приведший к определённому результату) происхождения информации далее заключения эксперта. Очень редко задумываются над тем, достоверно ли содержание экспертизы. И ни-
кто, как правило, не говорит об обязательном порядке перепроверки результатов судебно-медицинских и прочих экспертиз, так как на практике результаты познавательной деятельности эксперта, как правило, принимаются в качестве доказательств без проверки. Мы убеждены в том, что все судопроизводство построено на принципе доверия к уголовно-процессуальному методу получения информации, так как эксперт является надлежащим источником, которому доверяют.
На основании вышеизложенного возникает одна главная проблема - создание надлежащего источника доверия как высоконравственного, совестливого субъекта, осуществляющего оперативно-разыскную деятельность. В связи с этим необходимо указать, что «неписаные законы» в виде норм нравственности, а также нормы морали являются регулятором общественных отношений, практически одновременно в их симбиозе, мораль - с позиции должного и допустимого, а нормы нравственности - с позиции добра и зла. В словаре С.И. Ожегова понятие нравственности рассматривается как «правила, определяющие поведение, духовные и душевные качества, необходимые человеку в обществе, а также выполнение этих правил поведения» [16, с. 638]. В этом определении мы видим связь нравственности с этикой, эта связь выражается во внешнем проявлении нравственности, через призму морали. Другими словами, самое необходимое качество морали, в отличие от нравственности, - способность противостоять злу (нравственность на это, как правило, не способна, более того, может способствовать реализации зла) [17, с. 412]. Дело в том, что «нравственные нормы олицетворяют собой не столько внутренние (субъективные) ценностные ориентации, сколько отраженные в сознании конкретного лица господствующие в обществе представления о добре и зле, плохом и хорошем» [18, с. 74]. Кроме того, что нравственность, на наш взгляд, напрямую связана с внутренним судилищем человека с позиции добра и зла, как он их для себя принимает, она также является психическим механизмом самооценки и самоконтроля, и эти компоненты образуют в совокупности совесть человека. Поэтому, чтобы исключить идентификацию морали и нравственности, а также устранить воздействие механизма морали на нравственность, считаем необходимым в принципы нравственности ОРД включить «принцип совести». Совесть является, во-первых, важнейшим регулятором действий оперативного сотрудника в его деятельности и его внутреннего долга перед обществом в борьбе с преступностью. Во-вторых, поскольку совесть всегда преломляется и формируется
через такой феномен, как стыд, являющийся неприятными переживаниями человека в связи с восприятием эмоционально выраженной отрицательной оценки обществом совершенного им действия, то лицо становится способным оценивать свои действии и направлять их в русло принятых в обществе нравственных критериев. Следует особо подчеркнуть, что, на наш взгляд, совесть всегда связана с понятием правды и стыда за неправду (ложь), «.следует признать правдивость как по ее специально-человеческому характеру. так и по ее значению для общественной нравственности. Слово есть орудие разума для выражения того, что есть, что может и что должно быть, т.е. правды реальной, формальной и идеальной. Обладание таким орудием принадлежит к высшей природе человека, а потому когда он злоупотребляет им, выражая неправду ради низших, материальных целей, то он совершает нечто противное человеческому достоинству, нечто постыдное. Если ложь, таким образом, будучи постыдною для самого лгущего, вместе с тем обидна и вредна для обманываемых, то, значит, требование правдивости имеет двоякое нравственное основание: во-первых, в человеческом достоинстве самого субъекта и, во-вторых, в справедливости, т.е. в признании права других не быть обманутыми мною, поскольку я сам не могу желать, чтобы меня обманывали» [19, с. 196-197].
Поскольку совесть человека - это взгляд человека изнутри себя с позиции долга, чести, совести, добра и зла, то именно совесть служит «лекарством» от дурного поступка, от некой «агрессии» в отношении объектов ОРД, появляющейся у оперативного сотрудника в результате профессиональной деформации.
Более того, совесть человека куда более эффективное средство достижения результата, чем даже внешний авторитет, например, закон. На это указывал Эрих Фромм, специалист в области психоанализа и этики: «При формировании совести такие авторитеты, как родители, церковь, государство, общественное мнение, осознанно или бессознательно рассматриваются как этические и моральные законодатели. Законы и санкции внешнего авторитета становятся частью человека, и вместо того, чтобы чувствовать ответственность перед чем-то внешним, человек чувствует ответственность перед чем-то внутренним - собственной совестью. Совесть куда более эффективный регулятор поведения, чем страх перед внешней властью.» [20, с. 185-186].
Именно механизм совести являет собой внутренний спор двух мыслей субъекта, одна из которых оправдывает его действия, а другая
осуждает и заставляет человека заботиться об общем для всех благе.
«Совесть, нравственное сознание, нравственное чутье или чувство в человеке. внутреннее сознание добра или зла, тайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка, способность распознавать качество поступка, чувство, побуждающее к истине и добру, отвращающее от лжи и зла, невольная любовь к добру и истине, прирожденная правда. » [21].
В контексте морали как феномена, порожденного идеологией ОРД, она (мораль) должна являться для оперативного сотрудника некой религией, представляющей собой веру и почитание идей (принципов) ОРД как самых мощных и эффективных основополагающих начал в организационно-правовом механизме борьбы с преступностью. Организационно-правовой механизм, на наш взгляд, в контексте морально-этических норм следует рассматривать как политико-правовой элемент государственной власти и систему мероприятий, которые наряду с судебным контролем, прокурорским надзором и ведомственным контролем должны обеспечить реализацию политики государства, основанной на Конституции РФ и правах граждан, в области борьбы с преступностью оперативно-разыскными технологиями. Основываясь на собственных исследованиях (ранее в одной из своих работ мы обосновывали разделение морально-этических принципов в ОРД на принципы нравственности и принципы морали) [1, с. 18-23], считаем необходимым в принципы морали ОРД внести такой принцип, как «Принцип преданности идеям оперативно-разыскной деятельности». Основным критерием соблюдения данного принципа является служение интересам ОРД [1, с. 22], а соответственно, своему народу и государству.
Подводя итог исследованию, на основе анализа содержания ст. 22 ФЗ «Об ОРД», мы полагаем, что в ней недостаточно полно указаны полномочия руководителя оперативного органа при осуществлении ведомственного контроля. Во-первых, руководитель органа, осуществляющего ОРД, должен не только нести ответственность, он должен осуществлять воспитательную работу с целью обеспечения моральных и нравственных качеств субъектов ОРД. Мы считаем, что принцип нравственности в ближайшем будущем должен стать основополагающим при принятии на работу в оперативные подразделения сотрудников [22, с. 82-85; 23, с. 23; 24, с. 24-26]. Во-вторых, мы полагаем, мысль о вводе в оперативные подразделения должности заместителя руководителя субъекта, осуществляющего ОРД, по воспитательной
работе, является достаточно продуктивной. Данное лицо (наряду с юридическим образованием имеющее или философское, или социологическое, или политологическое, или культурологическое, или психологическое образование) обязано будет не просто заниматься воспитанием личного состава, объясняя правила поведения при общении с гражданами в контексте ОРД, но и касаться метафизического понимания мира, т.е. действительности, которая скрыта непосредственно от сознания человека. Например, рассмотрение вопроса, образно сформулированного В.С. Соловьевым: «во-первых, в том, как соединить любовь к лихому человеку с любовью к его жертве, а во-вторых, в том, каким образом можем мы на деле проявить свою любовь к самому этому лихому человеку, или преступнику, в этом его заведомо ненормальном нравственном состоянии?» [19, с. 421].
С личным составом должны рассматриваться такие противоположные друг другу доктрины, как «отмщение» и «словесное вразумление». Сущность первой доктрины имеет очень древнюю историю, начиная со времени первобытного общества, где существовала кровная месть, где в обидчике видели даже не преступника, а врага, которому необходимо отомстить. Позднее, с возникновением государств, оно присвоило себе функцию отмщения. Другими словами, уголовное наказание есть не что иное, как трансформация древнего принципа кровной мести. То есть логика апологетов принципа «отмщения» сводится к тому, что с помощью сурового наказания (смертной казни) восстанавливается право, которое нарушено преступлением. Из этого следует, что любое жестокое наказание (смертная казнь) видит опору в устрашении населения, так как страх является важным механизмом положительного поведения человека. Сущность доктрины «словесного вразумления» заключается в другой крайности, в которой отрицается идея наказания вообще [19].
Оперативный сотрудник должен знать, что «сущность права состоит в равновесии двух нравственных интересов: личной свободы и общего блага. последний интерес может только ограничивать первый, но ни в каком случае не упразднять его, ибо тогда, очевидно, равновесие было бы нарушено. если какой-нибудь положительный закон идет вразрез с нравственным созданием добра, то мы можем быть заранее уверены, что он не отвечает и существенным требованиям права, и правовой интерес относительно таких законов может состоять никак не в их сохранении, а только в их правомерной отмене» [19, с. 513-515].
Итак:
1. Несмотря на специфику борьбы с преступностью оперативно-разыскными технологиями, можно выделить социально-информационные процессы, в ходе которых «в качестве объекта информации выступают предметы и явления, отношения и процессы, присущие социальной форме движения материи, а также другим ее формам, поскольку они вовлечены в орбиту социальной жизни, познаются, преобразуются и используются человеком, обществом» [25, с. 207].
2. Всегда при поиске оперативной информации в ходе проведения ОРМ инициатива исходит от получателя и потребителя информации, которые, как правило, совпадают.
3. Негласный сотрудник (агент), оказывающий конфиденциальное содействие субъектам, осуществляющим ОРД, является как получателем оперативной информации, так и ее потребителем.
4. Негласный сотрудник, получая оперативную информацию, ее переосмысливает и интерпретирует (передает, сопровождая своим мнением, и, как правило, оценочными суждениями) при передаче штатному сотруднику оперативного подразделения.
5. Эффективно решать задачи ОРД (как общие, так и частные) возможно только в случае использования комплексной и систематизированной информации, которая содержит в себе различные сведения, получаемые из множества различных источников.
6. Важнейшим требованием к оперативно-разыскной информации является «адекватность уровня поступления оперативно-розыскной информации компетенции оперативных работников, принимающих решения. Это требование предполагает централизацию информации. Систематизированная, осмысленная и подготовленная к использованию на уровне управления периферийными оперативными аппаратами централизованная информация обеспечивает выполнение частных оперативно-тактических и профилактических задач» [10, с. 31].
7. Нравственный аспект указывает на то, что «значение нравственности в вышеуказанной системе состоит, в конечном счете, в том, что она влияет на развитие у оперативных работников такой зрелости нравственных качеств, которая в любых сложных ситуациях, при самых неблагоприятных обстоятельствах нейтрализовала бы возможность поступить недолжным образом против истины и справедливости, прав и свобод личности. Иными словами, нравственность интегрируется как ведущий детерминант законопослушного поведения оперативных ра-
ботников в условиях выбора его вариантов при отсутствии однозначных правовых ориентиров. По своей сути, природа ОРД такова, что неизбежно затрагивает права и свободы личности, вовлекаемой в сферу ее осуществления. Правовая культура - особое социальное явление, воспринимаемое как качественное правовое состояние личности и общества, является од-
ним из важнейших компонентов, определяющих поступательное развитие общественных отношений. Правовая культура оперативных работников, в рассматриваемом аспекте, наряду с глубокими знаниями правовых ценностей, предполагает развитую правовую психологию, опирающуюся на глубокую и устойчивую основу нравственности» [24, с. 24-26].
Литература
1. Середнев В.А. Идея дифференциации морально-этических принципов в оперативно-разыскной деятельности // Оперативник (сыщик). 2016. № 2(47). С. 18-23.
2. Теория доказательств в советском уголовном процессе. - Москва: Юридическая литература, 1973. 736 с.
3. Зажицкий В.И. Закон об оперативно- розыскной деятельности не идеален // Советская юстиция. 1993. № 5. С. 20.
4. Шейфер С.А. Доказательственные аспекты закона об ОРД // Государство и право.1994. № 1. С. 99-100 .
5. Дубинский А.Я. Исполнение процессуальных решений следователя: правовые и организационные проблемы. - Киев, 1984. 182 с.
6. Арсеньев А.В. Вопросы общей теории судебных доказательств в советском уголовном процессе. - Москва, 1967. 179 с.
7. Поппер К.Р. Предположения и опровержения: Рост научного знания: пер. с англ./ Карл Р. Поппер. - Москва: АСТ: АСТ Москва, 2008. 638 с.
8. Середнев В.А. Использование в оперативно-розыскной деятельности в интересах уголовного процесса знаний лиц обладающих гиперфизическими способностями (философско-психологичский аспект) // Заметки ученого. 2015. № 3. С. 83-93
9. Арефьев А.Ю., Пантюхин К.Ю. Содействие граждан и экономическая преступность: некоторые проблемы / Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями: сборник материалов девятой международной научно-практической конференции (г. Барнаул, 10 апреля 2011 года). - Барнаул: Барнаульский юридический институт МВД России, 2011. С. 19-21.
10. Овчинский С.С. Оперативно-розыскная информация: монография / под ред. А.С. Овчинского, В. С. Овчинского. - 2-е изд., доп. - Москва.: ИНФРА-М, 2017. 415 с.
11. Середнев В.А. Процессуальный статус оперативно- розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве (идеологический аспект) // Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов. 2011. № 1. С. 30-40.
12. Середнев В.А. О сходстве правовых характеристик результатов оперативно-розыскной деятельности и получения доказательств в уголовном процессе / Право: история, теория, практика (II): материалы междунар. науч. конф. (г. Санкт-Петербург, июль 2013 г.). — Санкт-Петербург: Реноме, 2013. С. 115-118.
13. Середнев В.А. Об искажении представлений о доказательствах как о механизме уничтожения правового требования допустимости доказательств // Молодой ученый. 2015. № 7. С. 593-598.
14. Середнев В.А. Проблемы допустимости доказательств в уголовном судопроизводстве // Мир культуры, науки и образования. 2012. № 3 (34). С. 324-331.
15. Середнев В.А. Проверка показаний на месте как возможный способ фальсификации доказательств // Адвокатская практика. 2012. № 6. С. 17-19.
16. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка: Ок. 100 000 слов, терминов и фразеологических выражений / под ред. проф. Л.И. Скворцова. 28-е изд., перераб. - Москва: ООО «Издательство «Мир и Образование»: ООО «Издательство Оникс», 2012. 1376 с.
17. Середнев В.А., Жданов С.В. К вопросу разграничения понятий: мораль, нравственность, этика - в уголовно-процессуальной и оперативно-разыскной деятельности в контексте доминирующей роли государства (сравнительный анализ) /Современные проблемы права глазами молодых ученых: сборник статей участников Международной научно-практической конференции / Научные редакторы: В.Ю. Толстолуцкий, А.И. Юматов, В.А. Колосова. - Арзамас: Арзамасский филиал ННГУ, 2018. С. 410-419.
18. Левеев Ю.Е. Правовые и нравственно-этические аспекты доказывания в досудебном производстве уголовного процесса России: монография. - Москва: Юрлитинформ, 2014. 224 с
19. Соловьев В.С. Оправдание добра. - Москва: Академический Проект, 2010. 671 с.
20. Фромм Э. Человек для себя / пер. с англ: А.В. Александрова. - Москва: Астрель, 2012. 314 с.
21. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х т., XIV. - Москва, 1989. 699 с.
22. Середнев В.А. Нравственные основы, связанные с допустимостью доказательств в уголовном процессе // Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов. 2010. № 4. С. 82-85.
23. Середнев В.А. Допустимость доказательств в системе доктринальных принципов уголовного процесса // Научная перспектива. 2011. № 4. С. 21-28.
24. Середнев В.А. Нравственные основы оперативно-розыскной деятельности, их связь с принципом уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина, как одно из условий допустимости доказательств // Научный аспект. 2012. № 4. Т.1. С.24-26.
25. Урсул А.Д. Проблема информации в современной науке. - Москва: Наука, 1975. 288 с.
= References =
1. Serednev V.A. Ideya differenciacii moral'no-ehticheskih principov v operativno-razysknoj deyatel'nosti // Operativnik (syshchik). 2016. № 2(47). S. 18-23.
2. Teoriya dokazatel'stv v sovetskom ugolovnom processe. - Moskva: YUridicheskaya literatura, 1973. 736 s.
3. Zazhickij V.I. Zakon ob operativno- rozysknoj deyatel'nosti ne idealen // Sovetskaya yusticiya. 1993. № 5. S. 20.
4. SHejfer S.A. Dokazatel'stvennye aspekty zakona ob ORD // Gosudarstvo i pravo.1994. № 1. S. 99-100 .
5. DubinskijA.YA. Ispolnenie processual'nyh reshenij sledovatelya: pravovye i organizacionnye problemy. - Kiev, 1984. 182 s.
6. Arsen'evA.V. Voprosy obshchej teorii sudebnyh dokazatel'stv v sovetskom ugolovnom processe. - Moskva, 1967. 179 s.
7. Popper K.R. Predpolozheniya i oproverzheniya: Rost nauchnogo znaniya: per. s angl./ Karl R. Popper. - Moskva: AST: AST Moskva, 2008. 638 s.
8. Serednev V.A. Ispol'zovanie v operativno-rozysknoj deyatel'nosti v interesah ugolovnogo processa znanij lic obladayushchih giperfizicheskimi sposobnostyami (filosofsko-psihologichskij aspekt) // Zametki uchenogo. 2015. № 3. S. 83-93
9. Arefev A.YU., Pantyuhin K.YU. Sodejstvie grazhdan i ehkonomicheskaya prestupnost': nekotorye problemy / Aktual'nye problemy bor'by s prestupleniyami i inymi pravonarusheniyami: sbornik materialov devyatoj mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (g. Barnaul, 10 aprelya 2011 goda). - Barnaul: Barnaul'skij yuridicheskij institut MVD Rossii, 2011. S. 19-21.
10. Ovchinskij S.S. Operativno-rozysknaya informaciya: monografiya / pod red. A.S. Ovchinskogo, V. S. Ovchinskogo. - 2-e izd., dop. - Moskva.: INFRA-M, 2017. 415 s.
11. Serednev V.A. Processual'nyj status operativno- rozysknoj deyatel'nosti v ugolovnom sudoproizvodstve (ideologicheskij aspekt) // ZHurnal nauchnyh publikacij aspirantov i doktorantov. 2011. № 1. S. 30-40.
12. Serednev V.A. O skhodstve pravovyh harakteristik rezul'tatov operativno-rozysknoj deyatel'nosti i polucheniya dokazatel'stv v ugolovnom processe / Pravo: istoriya, teoriya, praktika (II): materialy mezhdunar. nauch. konf. (g. Sankt-Peterburg, iyul' 2013 g.). — Sankt-Peterburg: Renome, 2013. S. 115-118.
13. Serednev V.A. Ob iskazhenii predstavlenij o dokazatel'stvah kak o mekhanizme unichtozheniya pravovogo trebovaniya dopustimosti dokazatel'stv // Molodoj uchenyj. 2015. № 7. S. 593-598.
14. Serednev V.A. Problemy dopustimosti dokazatel'stv v ugolovnom sudoproizvodstve // Mir kul'tury, nauki i obrazovaniya. 2012. № 3 (34). S. 324-331.
15. Serednev V.A. Proverka pokazanij na meste kak vozmozhnyj sposob fal'sifikacii dokazatel'stv // Advokatskaya praktika. 2012. № 6. S. 17-19.
16. Ozhegov S.I. Tolkovyj slovar' russkogo yazyka: Ok. 100 000 slov, terminov i frazeologicheskih vyrazhenij / pod red. prof. L.I. Skvorcova. 28-e izd., pererab. - Moskva: OOO «Izdatel'stvo «Mir i Obrazovanie»: OOO «Izdatel'stvo Oniks», 2012. 1376 s.
17. Serednev V.A., ZHdanov S.V. K voprosu razgranicheniya ponyatij: moral', nravstvennost', ehtika - v ugolovno-processual'noj i operativno-razysknoj deyatel'nosti v kontekste dominiruyushchej roli gosudarstva (sravnitel'nyj analiz) /Sovremennye problemy prava glazami molodyh uchenyh: sbornik statej uchastnikov Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii / Nauchnye redaktory: V.YU. Tolstoluckij, A.I. YUmatov, V.A. Kolosova. - Arzamas: Arzamasskij filial NNGU, 2018. S. 410-419.
18. Leveev YU.E. Pravovye i nravstvenno-ehticheskie aspekty dokazyvaniya v dosudebnom proizvodstve ugolovnogo processa Rossii: monografiya. - Moskva: YUrlitinform, 2014. 224 s
19. Solov'ev V.S. Opravdanie dobra. - Moskva: Akademicheskij Proekt, 2010. 671 s.
20. Fromm EH. CHelovek dlya sebya / per. s angl: A.V. Aleksandrova. - Moskva: Astrel', 2012. 314 s.
21. Dal' V.I. Tolkovyj slovar' zhivogo velikorusskogo yazyka. V 4-h t., T.IV. - Moskva, 1989. 699 s.
22. Serednev V.A. Nravstvennye osnovy, svyazannye s dopustimost'yu dokazatel'stv v ugolovnom processe // ZHurnal nauchnyh publikacij aspirantov i doktorantov. 2010. № 4. S. 82-85.
23. Serednev V.A. Dopustimost' dokazatel'stv v sisteme doktrinal'nyh principov ugolovnogo processa // Nauchnaya perspektiva. 2011. № 4. S. 21-28.
24. Serednev V.A. Nravstvennye osnovy operativno-rozysknoj deyatel'nosti, ih svyaz' s principom uvazheniya i soblyudeniya prav i svobod cheloveka i grazhdanina, kak odno iz uslovij dopustimosti dokazatel'stv // Nauchnyj aspekt. 2012. № 4. T.1. S.24-26. 25.
Ursul A.D. Problema informacii v sovremennoj nauke. - Moskva: Nauka, 1975. 288 s.
25. Ursul A.D. Problema informacii v sovremennoj nauke. - Moskva: Nauka, 1975. 288 s.
(статья сдана в редакцию 01.04.2019)
