CC BY
107
УДК 343
НОВЫЕ СТАТЬИ О МОШЕННИЧЕСТВЕ: ПРОГНОЗ ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ
NEW ARTICLES ABOUT FRAUD: PREDICTION OF APPLICATION IN PRACTICE
А. С. КРАСНИКОВ (A. S. KRASNIKOV)
Анализируются изменения, внесённые в ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации. Ключевые слова: мошенничество, хищение, получение выплат, предпринимательская деятельность, лишение прав на жилое помещение, злоупотребление доверием.
The author analyzes the changes made to Article 159 of the Criminal Code of the Russian Federation.
Key words: fraud, theft, the obtaining of payments, business activities, deprivation of rights to housing, breach of trust.
Депутаты Государственной Думы РФ 23 ноября 2012 г. одобрили в третьем чтении законопроект о внесении изменений в статью о мошенничестве и некоторые другие [1]. Возникает вопрос о том, как эти поправки могут сказаться на правоприменительной практике. Прежде всего необходимо рассмотреть сами нововведения. Их суть состоит в углубленной дифференциации составов преступлений, совершаемых путём обмана или злоупотребления доверием. Помимо одной статьи, содержащей в себе ряд квалифицирующих признаков, в Уголовный кодекс включается сразу несколько статей, предусматривающих уголовную ответственность за мошеннические действия. Так, в самостоятельный состав будут выделены мошенничество в сфере кредитования, мошенничество при получении выплат, мошенничество с использованием платежных карт, мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, мошенничество в сфере страхования, мошенничество в сфере компьютерной информации. Под мошенничеством в сфере кредитования в новой статье будет пониматься хищение денежных средств заемщиком путём представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений; под мошенничеством при по-
лучении выплат - хищение денежных средств или иного имущества при получении пособий, компенсаций, субсидий и иных социальных выплат, установленных законами и иными нормативными правовыми актами, путём представления заведомо ложных и (или) недостоверных сведений, а равно путём умолчания о фактах, влекущих прекращение указанных выплат; мошенничеством с использованием платежных карт будет признаваться хищение чужого имущества, совершённое с использованием поддельной или принадлежащей другому лицу кредитной, расчётной или иной платежной карты путём обмана уполномоченного работника кредитной, торговой или иной организации; мошенничеством в сфере предпринимательской деятельности - мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности; хищение чужого имущества путём обмана относительно наступления страхового случая, а равно размера страхового возмещения, подлежащего выплате в соответствии с законом либо договором страхователю или иному лицу будет квалифицироваться как мошенничество в сфере страхования; и наконец, хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество
© Красников А. С., 2013
путём ввода, удаления, блокирования, модификации компьютерной информации либо иного вмешательства в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей будет квалифицироваться как мошенничество в сфере компьютерной информации. Кроме того, небольшие изменения вводятся и в базовую ст. 159. Так, в ч. 3 штраф для осуждённых к лишению свободы поднимается с 10 до 80 тыс. руб. или до дохода за 6 месяцев (был до 1 месяца). В ч. 4 появляется новый квалифицирующий признак «или повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение».
Существует ещё одно важное нововведение. С принятием поправок возбуждать дела по мошенничеству можно будет только по заявлениям потерпевших, а не по усмотрению правоохранительных органов, как это было до настоящего времени, за исключением случаев, когда потерпевшей стороной являются государственные или муниципальные организации. Таким образом, планируется, что данная реформа поможет снизить число ошибок и злоупотреблений в ходе возбуждения уголовных дел о мошенничестве, а также будет способствовать более чёткому разграничению уголовно-наказуемых деяний от гражданско-правовых отношений.
Стоит отметить, что в настоящее время отсутствует единство мнений по внесению данных изменений в УК РФ. Так, например, по мнению депутата Государственной Думы Павла Крашенинникова, принятый закон, вносящий изменения в понятие ст. 159 УК РФ (мошенничество), поможет избавиться от пороков судебной системы. Как отмечает Крашенинников, законопроект призван упорядочить судебную практику назначения уголовной ответственности за мошеннические действия, порой имеющую чрезмерно расширительную трактовку [2]. Не вызывает возражений замечание о необходимости упорядочивания сложившейся судебной практики. Представляется, что данная модернизация российского уголовного законодательства действительно вызвана необходимостью. Вместе с тем некоторые правоведы считают эту попытку модернизации не вполне удач -ной. Так, например, Иван Клепицкий, про-
фессор кафедры уголовного права МГЮА им. О. Е. Кутафина, отмечает, что закон изложен казуистично и пробельно. Радикально смягчено наказание за специальные виды мошенничества [3].
Представляется уместным более подробно рассмотреть каждую из новых статей по отдельности. Как уже отмечалось выше, предусматривается уголовная ответственность за представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений. Действительно, такая проблема существует. Одной из наиболее распространенных категорий недостоверных сведений в данном контексте являются сведения о доходах лица, желающего получить кредит. Также на практике существуют случаи предоставления ложных сведений о заложенном имуществе. Причём известны случаи, когда одно и то же имущество закладывалось несколько раз за короткий период при получении кредитов в разных банках. При этом в ходе судебных разбирательств, возбуждаемых впоследствии по гражданским искам банков, к уголовной ответственности никто из заемщиков не привлекался. В то же время представляется необходимым давать уголовно-правовую оценку подобным действиям заемщиков во взаимосвязи со злоупотреблениями своими полномочиями со стороны компетентных сотрудников банков. На практике в большинстве ситуаций предоставление заемщиками не соответствующих действительности сведений сопровождалось одновременным подкупом работников банка, уполномоченных решать вопросы о выдаче кредита. Таким образом, имеет место быть предварительный сговор группы лиц, причём некоторые из них используют своё служебное положение. Будет ли на практике этим действиям даваться надлежащая правовая оценка, пока не известно.
Что касается мошенничества при получении выплат, то в данном случае не вполне правомерно будет говорить о том, что такой проблемы не существует. Однако и эту проблему стоит рассматривать через призму взаимодействия двух сторон: органов власти и потенциальных получателей социальных выплат. Так, например, известны случаи, когда при решении вопроса о назначении денежной компенсации родственникам
умерших инвалидов ВОВ от последних компетентные органы требуют предоставления заключения медико-социальной экспертизы, доказывающего факт наступления инвалидности вследствие участия в боевых действиях, при том, что увечья были получены в период с 1941 по 1945 г., когда такая экспертиза не проводилось, а в настоящее время большинство инвалидов ВОВ уже умерли, и за выплатами обращаются их родственники. Конечно, можно говорить о том, что подобные отказы компетентных органов могут быть обжалованы в суде, однако не исключено, что некоторых граждан такие действия могут подтолкнуть и на совершение противозаконных действий, в том числе и на предоставление заведомо недостоверных сведений.
Говоря о мошенничестве с использованием банковских карт, стоит отметить, что необходимость введения специальной статьи, предусматривающей уголовную ответственность за совершение хищений таким способом, не вызывает сомнений. Также не вызывает сомнений необходимость введения статьи, предусматривающей ответственность за мошенничество в сфере компьютерной информации. В данном случае вообще создаётся впечатление, что законодательная база уже длительное время демонстрирует своё несо-стояние идти в ногу с прогрессом в сфере информационных технологий. Так, например, и сейчас представляется не вполне понятным, как формировать доказательную базу по таким делам, если большинство следов преступления находится даже не на электронных носителях, а размещено в виртуальном пространстве. Также возникает вопрос о возможности и порядке проведения судебной экспертизы по таким делам. При этом представляется интересным и тот факт, что не предусмотрено лишение свободы за ком -пьютерное мошенничество, если размер ущерба не превысил 1,5 млн руб. Не вполне понятно, чем вызвана подобная демократичность.
Отдельно хотелось бы уделить внимание вопросу об уголовной ответственности за преднамеренное неисполнение договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности. Как отмечает Павел Крашенинников, наиболее значимым пред-
ставляется разграничение «классического» бытового мошенничества и мошенничества, которое возможно в сфере предпринимательской деятельности [4]. Зачастую правоохранители пытаются выдать за мошенничество простое неисполнение договорных обязательств. В этой связи мошенничество, сопряжённое с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, выделено в отдельный состав. Действительно, нельзя не согласиться с тем, что, например, хищение мобильного телефона путём злоупотребления доверием нельзя ставить в один ряд с преднамеренным невыполнением обязательств в рамках крупной сделки. В данном контексте подобная дифференциация представляется вполне логичной и обоснованной причём не только из-за разницы в размере причинённого ущерба, но и из-за различия в самом механизме совершения преступлений. В то же время возникает правомерный вопрос о том, каким образом будет устанавливаться и доказываться наличие прямого умысла на преднамеренное невыполнение своих обязательств. Ведь одной из целей данной модернизации уголовного законодательства является ограничение возможности злоупотреблять своими полномочиями для сотрудников правоохранительных органов. В то же время сложность отграничения добросовестного поведения участников гражданских правоотношений от уголовно наказуемых деяний так же может породить возможности для необоснованного привлечения предпринимателей к уголовной ответственности.
И наконец, стоит отметить появление нового квалифицирующего признака «или повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение». Представляется, что общественная опасность таких преступлений очень высока. Об этом говорит и статистика, публикуемая Министерством внутренних дел. Так, с января по июнь 2010 г. из 45 409 мошенничеств 7 288 были совершены в сфере сделок с недвижимым имуществом, а из 118 070 мошенничеств, зарегистрированных с января по сентябрь 2011 г., -9 627 в сфере сделок с недвижимым имуществом [5]. В этой связи дифференциация составов преступления просто необходима.
В то же время представляется необходимым и более жёсткое наказание за такого рода преступления, эквивалентное их общественной опасности.
1. иКЬ: http://www.vturme.ru (дата обращения: 13.02.2013).
2. иКЬ: http://pasmi.ru (дата обращения: 28.01. 2013).
3. иЯЬ: http://www.vmdaily.ru/news/v-ugolovnom-kodekse-poyavilis-shest-novih-vidov-moshennichestva1354507483.html (дата обращения: 02.02.2013).
4. иКЬ: http://pasmi.ru (дата обращения: 28.01. 2013).
5. Министерство внутренних дел Российской Федерации. - иКЬ: http://www.mvd.ru/ (дата обращения: 10.09.2011).
