CC BY
86
Е. Э. Пчелинцева
Черкасский государственный технологический университет, Черкассы — ИЛИ РАН, Санкт-Петербург
НОМИНАЛИЗАЦИЯ ГЛАГОЛА: МЕТАМОРФОЗЫ АСПЕКТУАЛЬНОЙ СЕМАНТИКИ ДЛИТЕЛЬНОСТИ1
1. Постановка проблемы
Процесс номинализации глагола в русском языке сопровождается изменениями семантики глагольной основы, иногда весьма значительными: отглагольное имя действия утрачивает грамматические категории вида, времени, залога и глагольное управление. Но аспектуальная семантика, которая формируется не только категорией вида, но и предельностью / непредельностью, аспектуальным классом, способом действия глагола, в большей или меньшей степени проявляет себя в отглагольном имени. Любое действие, в том числе и выраженное в именной форме, содержит в себе какое-то количество «внутреннего» времени — то есть аспектуально характеризовано. Возникает вопрос: что происходит с аспектуальными компонентами глагольной семантики при номинализации, что остается, а что редуцируется в производном имени действия, могут ли быть глагол и производное от него имя полностью семантически идентичными?
Еще в начале прошлого века О. Есперсен писал: «Основная идея существительного movement 'движение' та же, что у глагола move 'двигаться'... Единственным различием существительных look 'взгляд', dream 'мечта' и глаголов dream 'мечтать', look 'взглянуть' является их роль в предложении. Сигнификативные же их значения тождественны. Различие между ними чисто грамматическое» [Jespersen 1911:152].
К похожему выводу приходит М. В. Панов в работе 1999 года, утверждая, что имя существительное — «неотмеченная категория
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке Фонда Президента РФ, грант НШ-3135.2014.6 «Петербургская школа функциональной грамматики».
среди частей речи, »открытая область", не имеющая грамматических запретов, мешающих »прийти и обжиться" в этой области любому слову» [Панов 1999: 165] — чем, на наш взгляд, косвенно утверждается потенциальная возможность выражения в именной форме любой грамматической семантики. Впрочем, мнения ученых по этому вопросу не столь единогласны, в некоторых работах категорически отрицается возможность наследования отглагольным именем определенной глагольной семантики. Так, например, в часто цитируемой работе В. И. Хохлачева пишет, что «категории вида не существует у отглагольных имен и никогда не было», мотивируя это тем, что при отсутствии параллельных образований от соотносительных по виду основ «отсутствуют и какие-либо семантические оттенки, связанные с перфективными и имперфективными значениями глагольных основ» [Хохлачева 1969:45-53]. У основоположника генеративной лингвистики Н.Хомского читаем: «Производные (отглагольные) существительные не содержат элементов, которые специфичны для глагола... Это в особенности относится к виду» [Chomsky 1972: 159]. Интересные и важные наблюдения по интересующему нас вопросу содержатся в работах [Падучева 1991; Пазельская 2003; Пазельская, Татевосов 2008; Цзяхуа 2007; Миронов 2008; Dickey 2000]. Однако до сих пор не получено полных и непротиворечивых ответов на вопрос о границах аспектуальности имени действия, его аспектуальном семантическом потенциале, о причинах ограничений на образование отглагольных имен действия в русском языке.
Система русских отглагольных имен со значением действия отличается большим семантическим и структурным разнообразием2. Имена действия образуются от глагольных основ СВ и НСВ с помощью разных суффиксов, образуют словообразовательные пары, тройки и целые «гнезда» (например, переправление — переправка — переправа; перезаряжание — перезаряжение — перезаряд — перезарядка),
2 Материал для исследования составила картотека, включающая более 5500 отглагольных имен действия, выделенных методом сплошной выборки из Большого и Малого академических словарей [БАС; МАС 1981] и Сводного словаря современной русской лексики [Рогожникова (ред.) 1991]. Анализ словообразовательных связей и морфемной структуры девербативов производился на основе данных Словообразовательного словаря русского языка А. Н. Тихонова [Тихонов 1990], Словаря морфем русского языка А. Н. Кузнецовой, Т. Ф. Ефремовой [Кузнецова, Ефремова 1986], Русской грамматики 1980 [Шведова (ред.) 1980: т. 1].
по-разному аспектуально проявляют себя в речи. Это становится особенно очевидным при сравнении употребления разных деверба-тивов в одинаковых контекстах — их трансформация в глагольные конструкции приводит к разным аспектуальным результатам:
(1) ...и заодно почему-то запретили проживание в Киевской губернии = ...запретили проживать (НСВ).
[И. Эренбург. Люди, годы, жизнь. (1961)]
Сравните в (2):
(2) запретили приезд = запретили приехать (СВ).
При рассмотрении семантических и структурных особенностей русских отглагольных имен со значением действия обнаруживается много интересных особенностей. Для нашего дальнейшего исследования важными представляются следующие:
1. В русском языке (по данным БАС) насчитывается около 33000 глаголов (с учетом видовых и залоговых форм), при этом производных отглагольных имен действия чуть больше 5 500 единиц — то есть в шесть раз меньше.
2. Количественный анализ русских отглагольных имен в аспекте их соотнесенности с глаголом определенного вида показывает, что одиночных девербативов, которые соотносятся с непарным глаголом НСВ, в 20 раз больше, чем образованных от непарных перфективных глаголов: девербативов, мотивированных глаголом РегГесЙуа1апШт (типазадымление, исхудание), в нашей картотеке всего 34, а мотивированных глаголом ¡трегГесЙуа 1апШт (типа курение, пение) — 660.
3. Похожая ситуация складывается и с парными по виду глаголами: одиночных девербативов, образованных от имперфективных глагольных форм (типа затухание 'действие по значению глагола затухать'), в русском языке насчитывается в 10 раз больше, чем от перфективных (типа завоевание 'действие по значению глагола завоевать'). Это наводит на мысль, что глагольная форма НСВ — как немаркированный член видовой оппозиции — обладает большей семантической пластичностью, более мягкими границами, в отличие от глагольной формы СВ, в семантике которой, по всей видимости, содержатся более «жесткие» компоненты, налагающие запреты на номинализацию перфективных форм. Естественно предположить,
что в семантике производного имени мы обнаружим все (или почти все) семантические компоненты НСВ (процессность, длительность, кратность) и не обнаружим компонентов СВ (ограниченность пределом, целостность, завершенность действия и пр.).
Но, к сожалению, эта, на первый взгляд, убедительная и, в общем, тривиальная версия при ближайшем рассмотрении рассыпается. Ведь если глагольная форма НСВ так исключительно «удобна» для номинализации, если дело исключительно в категориальной видовой характеристике глагола, почему множество глаголов НСВ упорно не образуют имен? Например, большинство реляционных глаголов со значением положения в пространстве или постоянных свойств, установления эквивалентности или характерных параметров предмета не имеют соотносительных имен действия. Это особенно наглядно в ситуации, когда глагол совмещает предельное и непредельное значение. Рассмотрим конкретные примеры.
Глагол окружать совмещает предельное значение 'занимать место вокруг кого-то, брать в кольцо, лишая возможности выхода' и непредельное значение 'находиться, быть расположенным вокруг кого-то; существовать, иметь место по отношению к чему-либо'. В предельном значении этот глагол имеет соответствующий деверба-тив, глагольная конструкция легко трансформируется в именную:
(3) окружить противника ^ произвести окружение противника. В непредельном значении этот глагол не номинализируется:
(4) Со всех сторон избушку окружает лес ^ *окружение избушки лесом со всех сторон.
Еще один похожий пример: глагол восходить совмещает предельное значение 'идти, подниматься куда-то, всходить' и непредельное значение 'иметь своим началом, исходным пунктом что-л., вести свое происхождение от кого, чего-л.'. В первом значении этот глагол имеет соотносительное именное образование, и, соответственно, конструкции с ним могут трансформироваться в именные, см. (5)-(6):
(5) Альпинист восходит к вершине (предельное значение) ^ восхождение альпиниста к вершине.
(6) Солнце взойдет в 6утра (предельное значение) ^ восход солнца в 6 утра.
Сравните также в (7):
(7) Если изредка разговаривают, то, наверное, о погоде и восхождении на гору Риги. [Л. Толстой. Избранное (1990)]
А вот второе — непредельное — значение может выражаться только в глагольной форме:
(8) Традиция восходит к началу века (непредельное значение) ^ *восхождение традиции.
Лишь в нескольких девербативах возможна актуализация значения постоянного отношения: нависание горы над озером, впадение реки в море, река делает изгиб — но, как нам кажется, в таких случаях ситуация не вполне статичная и реляционная, есть некоторый оттенок процессуальности, динамичности. Варианты типа Избушка стояла в окружении леса не противоречит нашему утверждению, поскольку тут наблюдаем, скорее, употребление имени действия в функции предлога (или в качестве глагольного распространителя). Симптоматично, что глаголы реляционного способа действия мотивируют весьма ограниченное количество имен действия (чуть больше 10 единиц). Это связано, по-видимому, с тем, что они не обозначают ни конкретно-процессные или кратные действия, ни целостные факты, а актуализируют семантику «данного в определенный период или постоянного отношения» [Бондарко (ред.) 1987: 82]. Если некий конкретный процесс или целостное действие или состояние можно представить как субстанцию (ведь собственно процесс — это существование субстанции во времени), то понятие отношения никак не соответствует категориальному значению имени существительного, то есть его субстанциональности. Гораздо более естественным средством выражения отношения являются союзы, предлоги, структура предложения и т. д. Употребляются они, как правило, в текстах подчеркнуто книжного характера, являясь составной частью расщепленного предиката.
С другой стороны, обнаруживается значительное количество девербативов, которые соотносятся с глаголами обоих видов (например изучение — 'действие по значению глаголов изучать — изучить'), — их
в нашей выборке более 2-х тысяч. Еще около 500 лексем соотносятся с парным глаголом СВ (завоевание — 'действие по значению глагола завоевать'). И вот что важно: эти имена действия действительно реализуют в речи соответствующие перфективные значения:
(9) Бывают такие принцессы, после завоевания которых думаешь: и зачем я дракона ухайдoкал, милая же была зверушка.
[Интернет-ресурс, режим доступа: http://www.inpearls.ru/]
(10) После завоевания Южной Италии и собственно Греции римляне подверглись сильному влиянию греческой образованности.
[Д. И. Иловайский. Древняя история (1997)]
Сравните со следующим примером (11), где девербатив реализует явно имперфективное значение:
(11) Начало первого этапа завоевания Китая можно датировать 1209 годом.
[Воробьев М. В. Чжурчжени и государство Цзинь (1975)]
Таким образом, выясняется, что сама по себе перфективная семантика тоже как будто не противоречит номинализации. В таком случае вид оказывается слишком «крупной» семантической категорией, слишком «грубым» фильтром, и ответ следует искать в более детальных семантических признаках.
2. Длительность в отглагольных именах действия
В составе функционально-семантической категории аспекту-альности выделяются категории (семантические признаки, подкатегории) кратности, длительности, фазовости, интенсивности, лими-тативности. Значимыми также являются различия между действием, состоянием и отношением, семантика перфектности и др. Эти семантические признаки раскрывают структуру внутреннего времени действия [Бондарко (ред.) 1987:41]. Далее мы покажем, что происходит с аспектуальными компонентами при номинализации глагола сквозь призму длительности — семантической категории, выражающей временную протяженность действия. С одной стороны, это категория по своей сути очень глагольная, поскольку непосредственно связана
с внутренним временем, а с другой, может выражаться и в номинативных предложениях (см. например [Бондарко (ред.) 1987: 191]), хотя, как выясняется, с некоторыми ограничениями.
Авторы коллективной монографии «Теория функциональной грамматики» [Там же] предлагают целый ряд типов длительности, выделяемых на различных основаниях. Во-первых, длительность может выражаться внутренними и внешними (контекстуальными) средствами. Нас интересует внутренняя длительность, внешняя же учитывается лишь постольку, поскольку в ряде случаев сочетаемость с детерминантами является маркером определенной аспектуальной структуры. Кроме того, в сфере глагола различается длительность определенная и неопределенная. Неопределенная разновидность этого признака представлена в тех случаях, когда временная протяженность явно не охарактеризована. Такая длительность свойственна глаголам, например, многоактного и итеративных способов действия. Транспозиция таких значений в имена действия является достаточно распространенной:
(12) Бедное животное жалким мяуканием призывало на помощь.
[А. С. Пушкин. Дубровский (1962)]
Длительность этих имен является одновременно прерывной и пересекается с полем кратности. Непрерывная неопределенная длительность свойственна девербативам, образованным от глаголов, не содержащих сем кратности и многоактности, например, статальных, см. (13):
(13) Он, по-видимому, нетерпеливо сносит свое бездействие.
[А. С. Пушкин. Дубровский (1962)]
или процессно-результативных, как в (14):
(14) Капитан распоряжался привязкой парусов. — Напрасно, — сказал я, — велите опять отвязывать, — не пойдем.
[И. Гончаров. Фрегат «Паллада» (1952)]
Определенная длительность может актуализироваться с помощью внешних показателей (детерминантов или синтаксической конструкции), обозначающих отрезок или конечный предел действия, которые конкретизируют собственную неопределенно-длительную
семантику глагола различных способов действия. Например, определенная длительность, ограниченная пределом:
(15) Немало труда и времени ушло на перевоз, но и это минуло
десять дней спустя. [С. Бородин. Дмитрий Донской (1961)]
(16) Вот достигается, наконец, цель десятимесячного плавания.
[И. Гончаров. Фрегат «Палада» (1952)]
Определенная длительность, не ограниченная пределом:
(17) Сторонники импрессионистического подхода обречены на бесконечное повторение самих себя. [Д. Яковлев. Эстетизм (2004)]
Итак, реализация рассмотренных выше вариантов длительности в номинативных конструкциях не встречает заметных ограничений, а потому не представляет интереса для более детального рассмотрения. Совсем другие результаты дает анализ содержательных типов длительности: результативная, протяженная и длительность сохранения результата. Результативная длительность характерна для глаголов, которые обозначают действие, достигающее результата за некоторый временной промежуток (построить дом за 2 года). Протяженная длительность связана с внешней детерминацией действия, которое само по себе является протяженным, но не приводит к естественному результату, вытекающему из природы самого действия. Она может быть ограниченной (как, например, в глаголе постоять) и неограниченной (например: стоять два часа). Длительность сохранения результата связана с фокусом внимания на последствиях осуществления действия, она характерна для глаголов, результат которых допускает возможность его сохранения (уехать на два года) и связана преимущественно с семантикой совершенного вида. Кроме того, важно разграничение длительности ограниченной (детерминированной пределом, сроком, отведенным данному действию) и неограниченной (соответственно, лишенной указанных признаков). При использовании указанных параметров логически возможны 5 содержательных вариантов длительности: результативная ограниченная, результативная неограниченная, протяженная ограниченная, протяженная неограниченная и длительность сохранения результата. Кроме того, в поле нашего зрения — представление действия безотносительно к его длительности, в частности, при выражении отношения.
Рассмотрим примеры. Хорошие возможности для анализа разных типов длительности предоставляет глагол уходить, представленный в Малом академическом словаре [МАС 1981] несколькими лексемами. Семантика результативной длительности (как направленности на результат в процессе протекания действия) реализуется в уходить1 'покинуть какое-либо место, скрыться, оставить занятие, службу'. Соответственно, девербатив уход 'действие по значению глаголов уходить — уйти' реализует эту семантику в контекстах типа гости уходят ^ уход гостей; когда уходили гости ^ во время ухода гостей; когда ушли гости ^ после ухода гостей и т. д. Такой тип длительности является вполне естественным для имен действия, причем возможны варианты его реализации как в процессе протекания действия (не ограниченная пределом результативная длительность), см. примеры (18)-(21), так и длительности с достижением результата (ограниченная пределом результативная длительность), см. примеры (22)-(23):
(18) Если во время приема на борт судна или ухода с судна, а также во время проводки с лоцманом или стажером произойдет несчастный случай, судовладелец обязан возместить причиненный ущерб в порядке и размерах, установленных законом. [Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации. Режим доступа: http://nov.docdat.com/docs/index-1376.html?page=16]
(19) Уход спартаковских звёзд: имена — разные, процесс — бесконечный. [В. Карапетян (2013) http://www.euro-football.ru/article/ 29/1000946073]
(20) Но по мере отдаления Толстого от домашнего очага в его уход вовлекались новые и новые лица.
[П. Басинский. Лев Толстой: бегство из рая (2010)]
(21) Это невыносимое томление ожидания, когда начало ухода положено, родные стены покинуты и назад, в общем, пути уже нет... [П. Басинский. Лев Толстой: бегство из рая (2010)]
(22) Алик сразу после ухода гостей уснул, и Валентина притулилась у него в ногах. [Л. Улицкая. Веселые похороны (2001)]
(23) Приезд в православный монастырь отлученного от церкви Толстого был поступком не менее скандальным, чем сам уход.
[П. Басинский. Лев Толстой: бегство из рая (2010)]
Глагол уходить1 может выражать и второй тип длительности — сохранения результата (который реализуется, например, в конструкции уходить на два года), а соответствующий девербатив оказывается удобной формой для этого значения, например, в таких стандартных сочетаниях как уход в декретный отпуск, уход на пенсию. Следующие контексты (24), (25), (26) хорошо демонстрируют реализацию этого типа длительности:
(24) Толстой ушел всецело и по существу. Его уход никак не был приходом к чему-нибудь. Это был уход, никуда не ведущий, никуда не приведший. Толстой ушел из Отчего Дома, из Ясной своей Поляны — ясной своей Церкви, с ее зеленеющих русских апостольских просторов. Он только ушел. Станция Астапово, где он так неожиданно остался, была символом того, что он остался одиноким и непришедшим. [Архиепископ Иоанн (Шаховской). Л. Н. Толстой. Символика ухода. (2003)]
(25) Уход стариков и даже старух был обыкновенным делом в крестьянских домах. Уходили на богомолье и просто — в отдельные избушки. Уходили доживать свой век.
[П. Басинский. Лев Толстой: бегство из рая (2010)]
(26) С первых же дней ухода Толстого газеты стали выдвигать свои версии этого события, среди которых была и такая: Толстой ушел, чтобы слиться с народом.
[П. Басинский. Лев Толстой: бегство из рая (2010)]
Во втором значении глагол уходить1 'простираться, тянуться' реализует непредельное, реляционное, не характеризованное по длительности действие, признак реальной длительности неактуален, действие безотносительно к длительности, согласно [Бон-дарко (ред.) 1987: 106]; это особый тип предиката отношения, не допускающий детерминации длительности:
(27) Дорога уходила в ущелье, до краев наполненное угрюмой темнотой.
[Е. Котлов. Искатели ветра (1974)]
Конструкцию, представленную в (27), и подобные ей невозможно адекватно трансформировать в именные (*уход дороги в гору), и, по нашим наблюдениям, девербативы вообще плохо выражают такое значение.
Значение глагола уходить2 в словаре [МАС 1981] определяется как 'присмотреть, позаботиться (чаще в форме НСВ или страдательного причастия СВ)' и таким образом указывает на протяженную длительность, не ограниченную пределом (как в сочетаниях ухаживать за ребенком, ухаживать за больным и т. п.). Можно не согласиться с авторами словаря по поводу выбора в данном случае глагольной формы СВ, однако это никак не влияет на результаты нашего анализа: указанной семантике полностью соответствует ОИД уход в одном из своих значений, реализованном, в частности в примерах (28) и (29):
(28) В процессе ухода за деревянным домом существуют множество способов борьбы с влагой.
[Интернет-ресурс, режим доступа: http://www.srub-profi.ru/]
(29) Разве естественно слабому старику уходить от ухода, забот и любви окружающих его детей и внуков?
[П. Басинский. Лев Толстой: бегство из рая (2010)]
Семантика продолжительной, не ограниченной пределом длительности, по всей видимости, одинаково хорошо выражается как в глагольных, так и в соответствующих номинативных конструкциях.
Еще одна представленная в словаре лексема — уходить3 — имеет ярко выраженную предельную семантику — 'длительной ходьбой, работой утомить, изнурить; лишить жизни, убить, уничтожить'. Здесь реализуется особый случай длительности — длительность протяженная, ограниченная пределом:
(30) Варенуха повесил голову, вздохнул и тихо сказал: — Отпустите обратно. Не могу быть вампиром. Ведь я тогда Римского едва насмерть с Геллой не уходил! А я не кровожадный. Отпустите.
[М. Булгаков. Мастер и Маргарита]
И вот как раз это значение упорно не выражается в форме имени, причем анализируемая лексема не является исключением, скорее правилом. Глагол уходить в значении 3 'изнурить, уничтожить' можно отнести к чрезмерно-продолжительному способу действия,
который выражает крайнюю степень продолжительности и/или интенсивности действия. Это длительность, имеющая в своем проявлении временные границы, причем завершение действия не связано с внутренней природой действия, а обусловлено чрезмерной интенсивностью или чрезмерной продолжительностью действия.
Итак, из пяти возможных вариантов содержательных типов длительности в рассмотренном случае оказались реализованы четыре: результативная ограниченная, результативная неограниченная, продолжительная неограниченная и длительность сохранения результата. Невозможным оказалось выражение именем семантики ограниченной пределом продолжительной длительности, а также представление действия безотносительно к его длительности (реляционное значение). Но, возможно, эта особенность ограничена рамками отдельно взятого глагола? Сплошной анализ материала показывает, что мы имеем дело с тенденцией.
3. Продолжительная ограниченная длительность
Семантика ограниченной пределом продолжительной длительности выражается в глаголах терминативно-временных и тер-минативно-продолжительных способов действия. Если проанализировать словообразовательную продуктивность таких глаголов по отношению к именам действия, то обнаружится, что из нескольких сотен глаголов имена действия образуют лишь единицы (см. некоторые количественные данные в Таблице 1).
Рассмотрим несколько конкретных случаев.
Пердуративная (длительно-ограничительная) семантика указывает на проявление действия в определенные длительные отрезки времени, соответствующий способ действия маркируется приставками про-, от-, пере-. Глаголы с приставкой про- (их в нашей выборке 245) практически не мотивируют имен действия. Примечательно, что 86 лексем из этого списка совмещают качественно-оценочное и пердуративное значение, при этом ОИД с первым значением легко образуется и активно используется в речи, а вот второе значение крайне неохотно совмещается с формой имени: простежить (тщательно, целую ночь) — простежка (тщательная); пропарить (тщательно, несколько часов) — пропарка (тщательная)3. Оттенок
3 Кроме качественно-оценочного ЛСВ девербативы могут образовывать различные пространственные общерезультативные ЛСВ: пролетать (над городом,
Таблица 1. Словообразовательная продуктивность глаголов, содержащих признак протяженной длительности, ограниченной внутренним пределом
Оттенки семантики Кол-во глаголов Кол-во имен действия Примеры
отбытие (срока)
длительно-ограничительная - 400 7 (?) перезимовка но: пробегать (всю ночь) отстоять (три часа) — ? — ?
делимитативная - 300 — попугать покипеть — ? — ?
сативная - 150 — напиться нагруститься — ? — ?
финально-отрицательная - 30 — доплакаться долежаться — ? — ?
протяженно-одноактная - 40 — провопить прозвенеть — ? — ?
пердуративного значения сохраняется, на наш взгляд, только в де-вербативах простой (устар.) и промедление.
Глаголы с префиксом пере- и длительно-ограничительным значением (около 20 слов) образуют всего 3 девербатива (перезимовка, перезимовывание, передержка (проф.)), глаголы с приставкой от-(75 единиц) — только 6: отслуживание, отгуливание (положенного времени), отбывание — отбытие (срока), отсиживание — отсидка (срока). Здесь уже возникает другой вопрос: почему все-таки эти девербативы могут быть образованы? Причина, на наш взгляд, следующая: «Все пердуративные глаголы, за редкими исключениями, являются одновидовыми» [Бондарко (ред.) 1987: 79]. Именно от этих «редких исключений», имеющих имперфективную форму, и возникли интересующие нас имена — признак протяженной длительности,
целую ночь) — пролет (над городом), проходить (два часа, мимо школы) — проход (мимо школы) и т. д.; эволютивные: процвести (долго) — процветание и т. д.
ограниченной пределом, является в них неявным, потенциальным. Их особенностью является тенденция к актуализации в контексте значения не самого действия, а интервала между двумя событиями или действиями или определенного периода отсутствия действия, как в (31):
(31) Ягоды не моют и оставляют немного вялиться (несколько дней) на свежем воздухе. После нескольких дней простоя ягоды следует поместить в твердую емкость и толочь их до однородной массы... [Интернет-ресурс. Режим доступа: Иир://у-^таБИпШ- usloviyah.ru/slivovye-vina- гесер!/]
Аналогичная ситуация наблюдается с делимитативными глаголами с префиксами по-, про-, при-, вз-, пере-: анализ более 200 русских глаголов с префиксом по- и ограничительным значением, для которых оно является единственным (типа позубрить, покипеть), показал, что отглагольные имена от подавляющего большинства их не образуются. Аналогичные «словообразовательные последствия» дает сочетание указанного значения с дистрибутивно-суммарным (попугать — немного, всех детей — девербатива нет; помотать — все нитки, немного — девербатива нет и т. д.). 40 глаголов с по-, которые совмещают с ограничительным другие аспектуальные значения, образуют ОИД с общерезультативными, конструктивными и другими значениями: погашение, погром, погрузка, порез, порезка, построение, пошепт и т. д.
На наш взгляд, оттенок ограничительного значения сохраняется в следующих девербативах: погляд — поглядение, подержание — подержка, посмотрение, постой, побывка, но почти все они являются устаревшими, о чем свидетельствуют и соответствующие пометы в словаре. Характерно, что даже при мотивации ОИД глаголом, имеющим только делимитативное значение (такие случаи единичны и встретились нам только в поэтических текстах, которые не могут служить показателями типичного употребления), в контексте оно употребляется в процессном значении, не ограниченном внутренним пределом, то есть происходит погашение несвойственного для имени существительного значения приставки:
(32) Прислушайся к вьюге, сквозь десны процеженной, Прислушайся к голой побежке бесснежья. Разбиться им не обо что...
[Б. Пастернак. Дурной сон (1928)]
В неподчеркнутой форме семантика протяженной длительности, ограниченной реальным эксплицитным пределом, актуализируется в глаголах терминативно-продолжительной и терминативно-интенсивной семантики. Как выясняется, эти глаголы в подавляющем большинстве также не имеют соотносительных именных образований. Например, по нашим подсчетам, в русском языке насчитывается более 200 глаголов с префиксом на- и сативным аспектуальным значением (типа наволноваться, нагруститься, наспаться). Сативный способ действия выражает предельно-количественную оценку продолжительности действия с точки зрения активности субъекта в осуществлении действия или состояния и представляет длительное проявление действия в течение большого промежутка времени как суммарное, сведенное в целостное единство, в связи с субъективной оценкой количества действия (вволю, достаточно, досыта). Ни одно (!) имя действия не содержит такого аспектуального значения.
Не образуют имен действия и чрезмерно-интенсивные4 (уездиться, упечататься, улежаться, умучиться и т. д.), финально-отрицательные5 (доплакаться), протяженно-одноактные (пробубнить, провопить, прозвенеть, прокричать и т. д.), длительно-усилительные (доискаться — доискиваться, докричаться, достучаться), термина-тивно-локальные (долететь, добежать, добраться, дотянуться6) и другие глаголы, содержащие признак протяженной длительности, ограниченной пределом.
Исключением на этом фоне выглядят, на первый взгляд, только глаголы чрезмерно-продолжительного способа действия (типа запустеть, загулять) (32 из 50 глаголов мотивируют имена действия,
4 Если глагол многозначный, то ЛСВ с другими значениями образуют имена действия, например, общерезультативные: укатка, упарка, уход и т. д
5 Другие ЛСВ глагола способны мотивировать субстантивы, например, фи-нально-комплетивный: долечиться (закончить лечиться, ...до плохих последствий) — долечивание, докупаться (закончить купаться, ...до простуды) — докупывание, докваситься (закончить кваситься, ...до плохих последствий) — докваска, терминативно-локальный: допалзывание, доезжание — доездка, доплескивание, допечатывание и т. д.
6 Мы обнаружили всего 1 случай, причем в поэтической речи и довольно нехарактерный: ...и лишенные самой простой благодати (дохожденья до глаз, до локтей, до висков), «твои бедные книги», — сказал он развязно, — «безнадежно растают в изгнанье» [Набоков] — здесь, на наш взгляд, имя намеренно употребляется в необычной функции с целью усиления выразительности в качестве поэтического приема.
которые соотносятся только с имперфективной глагольной основой и являются единичными). Однако в контекстах данные девербативы актуализируют значение достигнутого и длящегося состояния (это, скорее, статальное перфектное значение, а не протяженная ограниченная длительность):
(33) Оставался длинный закат — запустение, нужда.
[И. Эренбург. Люди, годы, жизнь. (1961)]
Характерно, что адекватная взаимозамена имени и соответствующего глагола в данных контекстах часто невозможна: процесс образования имени действия от данных глаголов сопровождается изменением глагольной семантической структуры, значение слов заглядение — заглядеться, загул — загуляться, истощение — истощиться не является симметричным: чрезмерно-кратные и чрезмерно-длительные семы в значительной степени нейтрализуются, сохраняясь в виде отрицательно-оцениваемого чрезмерного количества действия без явно выраженного предела. В каждом случае наблюдается приобретение потенциального значения длительности сохранения результата и можно построить такую цепочку: длительный процесс (тощать) ^ результат (истощиться) ^ непредельное состояние (истощение).
4. Длительность сохранения результата
Отмеченная выше возможность реализации в именах действия значения длительности сохранения результата заслуживает особого внимания. Как выясняется, единственное условие ее проявления в ОИД — наличие соответствующих имплицитных сем у мотивирующего глагола, возможность задержки результата глагольного действия на некоторое время, как например, в словах встречать — встреча; прикасаться — прикасание; наскочить, наскакать — наскок. Нельзя *ошеломлять десять минут, но возможно пребывать в ошеломлении несколько минут7. Например:
(34) Спасение наше — друг в друге: / В сжимающем сердце испуге вдвоем не остаться, расстаться...
[Е. Евтушенко. Нет лет. Любовная лирика.(1993)]
7 Характерно, что адекватно заменить конструкции с данными ОИД на глагольные в большинстве случаев оказывается невозможным — они входят в число самостоятельных именных моделей (хотя иногда возможна модификация в пассивные причастные конструкции: за годы, когда я был изгнан).
Ср. в (35) другой тип — результативная ограниченная длительность:
(35) Хозяйка, увидя его, с испугу выронила ложечку из рук... = ... испугалась и выронила.
[И. Гончаров. Фрегат «Паллада» (1952)]
Обязательным условием актуализации указанного значения является наличие предельных сем и возможность задержки результата именного действия. Например, ОИД, мотивированное глаголами СВ и НСВ (семантического типа «процесс — результат»):
(36) Жалобился молодой крестьянин, пришедший сюда на поселение с рязанских земель. [С. Бородин. Дмитрий Донской. (1961)]
ОИД, образованное от парного глагола СВ (семантического типа «процесс — результат»):
(37) В первый же день своего прибытия в Петербург он на параде предложил неуместные вопросы.
[М. Филиппов. Осажденный Севастополь (1996)]
ОИД, соотносительное с одновидовым глаголом СВ с имплицитной процессностью:
(38) Оставался длинный закат — запустение, нужда.
[И. Эренбург. Люди, годы, жизнь. (1961)]
Перфектный характер этого типа длительности доказывает тот факт, что указанное значение актуализируют и те девербативы, которые не содержат длительно-процессуальных сем. Например, ОИД, мотивированное непроцессными глаголами:
(39) Но время катилось не для них одних: спешил домой из долгой отлучки и обиженный муж. [Н. А. Лесков. Соборяне (1988)]
(40) За громадные годы изгнанья, вся колючим жаром дыша, исходила ты мирозданья, о косматая наша душа.
[В. Набоков. Ангелом задетый (1990)]
На наш взгляд, при таком употреблении имен действия в их значении присутствует значение перфектности, так как в центре внимания — состояние, рассматриваемое на фоне вызвавшего его предшествующего действия. Ю. С. Маслов определял такую
семантическую разновидность перфектности как статальную [Мас-лов 1987: 195]. Косвенным доказательством нашего утверждения является тот факт, что предложения с именем действия в таком значении трансформируются в конструкции не с глаголом в форме НСВ, а с предикативным страдательным причастием на -н/-т, которое квалифицировалось А. А. Шахматовым как русский перфект [Шахматов 1941:486], и которое признается некоторыми современными аспектологами как специализированное средство выражения ста-тального и акционального перфекта в русском языке и как центр соответствующего функционально-семантического поля [Бондар-ко (ред.) 1987:201].
5. Краткие выводы
1. Отглагольное имя действия наследует от производящего глагола целый набор содержательных типов аспектуальной категории длительности и реализует их в различных контекстах.
2. Имя действия способно выражать значения результативной длительности (в процессе протекания или с достигнутым результативным пределом), длительности сохранения результата, а также протяженной неограниченной длительности.
3. Аспектуальное своеобразие имени действия обнаруживается в области лимитативности: семантика ограниченной протяженной длительности (ограниченность длительного действия количественно-временным пределом) не характерна для имени действия.
Список условных сокращений
ЛСВ — лексико-семантический вариант, НСВ — несовершенный вид, ОИД — отглагольное имя действия, СВ — совершенный вид.
Литература
БАС — Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. М. —
Л.: АН СССР, 1948-1965. Бондарко (ред.) 1987 — А. В. Бондарко (ред.). Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л.: Наука, 1987. Кузнецова, Ефремова 1986 — А. И. Кузнецова, Т. Ф. Ефремова. Словарь морфем русского языка. М.: Русский язык, 1986.
МАС 1981 — А. П. Евгеньева (ред.). Словарь русского языка: В 4 т. М.: Русский язык, 1981.
Маслов 1987 — Ю. С. Маслов. Перфектность // А. В. Бондарко (ред.). Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л.: Наука, 1987. С. 195-210.
Миронов 2008 — Д. Г. Миронов. Глагольность в сфере имен: К проблеме семантического описания девербативов (на материале русского языка). Таллин: Изд-во Таллинского университета, 2008.
Падучева 1991 — Е. В. Падучева. Отпредикатные имена в лексикографическом аспекте // Информационные процессы и системы 5, 1991. С. 21-28.
Пазельская 2003 — А. Г. Пазельская. Аспектуальность и русские предикатные имена //Вопросы языкознания 4, 2003. С. 72-90.
Пазельская, Татевосов 2008 — А. Г. Пазельская, С. Г. Татевосов. Отглагольное имя и структура русского глагола // В. А. Плунгян, С. Г. Татевосов (ред.). Исследования по глагольной деривации. М.: Языки славянских культур, 2008. С. 348-380.
Панов 1999 — М. В. Панов. Позиционная морфология русского языка. М.: Наука, Школа «Языки русской культуры», 1999.
Рогожникова (ред.) 1991 — Р. П. Рогожникова (ред.). Сводный словарь современной русской лексики. Т. 1-2. М.: Русский язык, 1991.
Тихонов 1990 — А. Н. Тихонов. Словообразовательный словарь русского языка. Т. 1-2. М.: Русский язык, 1990.
Хохлачева 1969 — В. Н. Хохлачева. К истории отглагольного словообразования существительных в русском литературном языке нового времени. М.: Наука, 1969.
Цзяхуа 2007 — Д. Цзяхуа. Аспектуальные семантические компоненты в значении имен существительных в русском языке // Вопросы языкознания 1, 2007. С. 27-43.
Шахматов 1941 — А. А. Шахматов. Синтаксис русского языка. Л.: Учпедгиз, 1941.
Шведова (ред.) 1980 — Н. Ю. Шведова (ред.). Русская грамматика: В 2 т. М.: Наука, 1980.
Chomsky 1972 — N. Chomsky. Some empirical issues in the theory of transformational grammar// S. Peters (ed.). Goals of Linguistic Theory. New York — Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1972. P. 63-130.
Dickey 2000 — S. Dickey. Parameters of Slavic Aspect. A Cognitive Approach. Stanford: CSLI Publications, 2000.
Jespersen 1911 — O. Jespersen. The role of the verb// Germanisch-Romanische Monatsschrift 3, 1911. P. 152.
