CC BY
339
Юридические науки
К.Д. Рыдченко,
кандидат юридических наук
«НЕДЕТСКИЕ» ПРОБЛЕМЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ДЕТЕЙ
«UNCHILDISH» PROBLEMS OF CHILDREN’S INFORMATION SECURITY
В статье дается оценка современного состояния государственной системы обеспечения информационно-психологической безопасности детей, определяются основные проблемы в этой сфере. Особое внимание уделяется полномочиям органов внутренних дел в сфере защиты детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию.
The article assesses the current state system of ensuring the children’s information-psychological safety; defines the main problems in this sphere. Particular attention is given paid to the internal affairs bodies’ autho r-ity in the sphere of children’s protection from harmful information.
Вот уже более двух лет действует Федеральный закон от 29 декабря 2010 г. №436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» [1], принятие которого существенно расширило содержание российского информационного права1. По прошествии времени можно подвести определенные итоги, а также назвать наиболее значимые проблемы и предложить перспективные направления развития системы обеспечения информационно-психологической безопасности детей в России. Однако перед тем, как перейти к изложению основного материала, сделаем две ремарки.
Во-первых, защиту детей от причиняющей вред их жизни и здоровью информации мы рассматриваем как наиболее очевидное, но не единственное направление обеспечения информационно-психологической безопасности. Последняя трактуется нами как основанное на балансе интересов личности, общества и государства состояние защищенности индивидуальной психики и обще-
1 Данный Федеральный закон вступил в силу 1 сентября 2012 года.
ственного сознания от осуществляемого при обороте вредоносной информации негативного психологического воздействия. Вредоносная информация, в свою очередь, определяется как сведения, содержащие качества недостоверности, непристойности или деструктивности, негативное воздействие которых на индивидуальную психику и общественное сознание обуславливает необходимость ограничения или запрета их оборота.
Во-вторых, употребляя термин «система», мы подразумеваем не только совокупность материальных и процессуальных правовых норм, но и комплекс организационных и технических мер, которые реализуются специально уполномоченными органами государственной власти и органами местного самоуправления, общественными организациями и объединениями, а также физическими лицами. Необходимость согласованных действий всех этих субъектов при реализации норм различных отраслей права обуславливает сложность построения целостной и сбалансированной системы обеспечения информационно-психологической безопасности детей. Считая основным организующим субъектом в рассматриваемой сфере государ-
40
Вестник Воронежского института МВД России №2 / 2015
ство, мы сконцентрируемся на проблемах, разрешение которых входит в компетенцию именно этого публично-властного субъекта.
Проблема первая: отсутствие единой цели и однозначно определенных принципов обеспечения информационно-психологической безопасности детей. Федеральным законом «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» (далее — ФЗ о защите детей)1 фактически была урегулирована особая группа правоотношений, однако в нем не раскрывается цель, которую преследует государство, устанавливая в том числе административноправовые и уголовные санкции за нарушение закрепленных правил. Определенная же в статье 9 Федерального закона от 27 июля 2006 г. №149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее — ФЗ об информации) [2] цель ограничения оборота информации дословно цитирует норму Конституции РФ [3] о допустимости ограничения прав граждан в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, представляется хотя и уместным, однако чрезмерно широким основанием для введения правоограничений в сфере защиты детей от вредоносной информации.
Цель законодательства о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию, на наш взгляд, заключается в обеспечении соблюдения интересов несовершеннолетних в сфере физического, интеллектуального, психического, духовного и нравственного развития при получении не ограниченной в доступе или обороте информации.
Общие принципы правового регулирования отношений в сфере информации, информационных технологий и защиты информации, закрепленные в статье 3 соответствующего Федерального закона, также не могут быть дословно инкорпорированы в законодательство о защите детей от информации. Так, принцип свободы поиска, получения, передачи, производства и распространения информации предъявляет требования только к законности способа оборота сведений, не учитывая содержание информационной продукции. Полагаем, для полноценного и всестороннего регулирования рассматриваемой сферы следует легализовать в рамках ФЗ о защите детей собственную систему принципов, центральным из которых должен стать принцип приоритетности обеспечения информационно-психологической безопасности над свободой слова. Примечательно, что за законодательное закрепление подобного принципа высказались 50 из
1 Далее — ФЗ о защите детей.
63 опрошенных руководителей и сотрудников пресс-служб территориальных органов МВД России по субъектам РФ, чьей профессиональной деятельности такая новелла коснулась бы самым непосредственным образом.
Проблема вторая: отсутствие единого легально закрепленного терминологического аппарата. Понятийный аппарат в законодательстве — это своеобразный мост, через который согласуются разрозненные нормативные правовые акты, образуя единую систему правового регулирования. В принятом ФЗ о защите детей, несмотря на его общую позитивную оценку, нами обнаружены противоречивые термины и юридически спорные лексические конструкции. Отметим лишь некоторые, наиболее значимые из них.
Во-первых, остается открытым вопрос о содержании самой категории «защита детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» и соотнесении ее с институтом защиты информации, легальная трактовка которого дана в статье 16 ФЗ об информации. Сравнение сфер действия двух этих законов не исключает их пересечения. Так, согласно пункту 1 части 1 статьи 16 ФЗ об информации одним из направлений ее защиты является обеспечение защиты сведений от неправомерного доступа, предоставления и распространения. В свою очередь, ФЗ о защите детей, строго говоря, лишь косвенно защищает несовершеннолетних от воздействия вредоносной информации. Его основная задача, как нам представляется, — урегулировать деятельность средств массовой информации и коммуникации, а также иных публичных информаторов и субъектов, предоставляющих услуги связи, в сфере оборота особого вида сведений — ограниченной на основании возрастного ценза в доступе информации. Механизм правового регулирования в таком случае аналогичен такому классическому виду информации ограниченного доступа, как коммерческая тайна. В обоих случаях в основе применения мер государственного принуждения лежит метод ранжирования сведений на категории. Разница лишь в том, что право доступа к новой категории сведений, составляющих коммерческую тайну, приобретается в процессе карьерного роста, а право доступа к новой категории условно вредоносной информации — по достижении определенного возраста.
Во-вторых, дискуссионной, на наш взгляд, представляется легальная трактовка термина «информация, причиняющая вред здоровью и (или) развитию детей», под которой понимается информация, распространение которой среди детей запрещено или ограничено в соответствии с ФЗ о защите детей. Для начала следует указать на очевидную алогичность определения: из формулировки следует, что вред наносит только та инфор-
41
Юридические науки
мация, что ограничена в обороте, хотя причинноследственная связь здесь должна быть обратной — лишь наносящая вред информация может быть ограничена в обороте. Далее следует сказать о прикладной несостоятельности рассматриваемого определения — это констатация очевидного факта, пустая лексическая конструкция, ликвидация которой не повлияет на положение вещей в сфере защиты детей от вредоносной информации. Причем причинами названной проблемы, как нам представляется, являются не недостатки юридической техники, а прецедентность определения самих категорий вредоносной информации. Законодатель не определил единые вредоносные качества, которые делают информацию опасной для ребенка, он пошел по пути перечисления конкретных ее видов [4]. Подобный путь представляется нам бесперспективным в рамках континентальной системы права, а следовательно, и в рамках системы права российского. Решением проблемы могла бы быть легализация предложенного в начале статьи определения вредоносной информации, адаптированного к особенностям психологии несовершеннолетнего.
В-третьих, обращает на себя внимание категория «информационная безопасность детей», определяемая как «состояние защищенности детей, при котором отсутствует риск, связанный с причинением информацией вреда их здоровью и (или) физическому, психическому, духовному, нравственному развитию». Трудно представить себе ситуацию, при которой риск причинения информационного вреда ребенку отсутствует вовсе. Если ребенок растет и воспитывается в социуме, такая опасность есть всегда. Легальное закрепление любого вида безопасности (информационной, экологической, экономической и др.) через категории «отсутствие угроз» или «отсутствие риска» по своей утопичности аналогично поставленной перед советской милицией задаче окончательно побороть в стране преступность как социальное явление. Наконец, следует сравнить это определение с общим термином информационной безопасности. Напомним, под ней согласно Доктрине информационной безопасности Российской Федерации [5] понимается состояние защищенности ее национальных интересов в информационной сфере, определяющихся совокупностью сбалансированных интересов личности, общества и государства. Упрощенно интересы личности в информационной сфере можно свести к реализации трех системообразующих прав: на доступ к информации; на неприкосновенность частной жизни и защиту персональных данных; на использование информации в интересах личностного развития [6].
Логично предположить, что все перечисленные, а также некоторые специальные, характер-
ные только для несовершеннолетних, права составляют основу информационной безопасности детей. Однако с позиции ФЗ о защите детей это не так. Приведенное выше определение неоправданно, на наш взгляд, сужает содержание категории «информационная безопасность детей», исключая из него право на доступ к открытой информации (в частности, на образование) и право на неприкосновенность частной жизни. Помимо того, дети все чаще становятся жертвами корыстных преступлений, совершаемых с использованием компьютерных технологий и сети «Интернет». Эта особенность виктимности несовершеннолетних также в рассматриваемом законе не учтена. Как нам представляется, следует либо расширить легальную трактовку указанного термина, либо переименовать саму дефиницию, назвав ее «информационно-психологическая безопасность детей».
Третья проблема хотя и выделяется нами обособленно, однако имеет прямую связь с ранее названными — это недооценка важности обеспечения информационно-психологической безопасности детей и низкая активность законодателя по доработке уже действующего закона. Российское общество хорошо знакомо с проявлениями и последствиями массового негативного информационного воздействия. Сегодня, с учетом геополитической обстановки в мире и фактически идущей информационной войны против России, как никогда важно обеспечить защиту от воздействия вредоносной информации на несовершеннолетних.
Однако периодичность и содержание изменений, которые за прошедшие два года были внесены в ФЗ о защите детей, позволяют констатировать факт: концептуальные вопросы обеспечения информационно-психологической безопасности детей не пересматриваются и не корректируются. Вся работа законодателя сводится, по большому счету, к корректировке терминологического аппарата:
• отнесение к запрещенной для распространения среди детей информации о несовершеннолетнем, пострадавшем в результате противоправных действий (бездействия);
• легализация достаточно дискуссионной категории «информация, пропагандирующая нетрадиционные сексуальные отношения»;
• замена по тексту закона словосочетания «образовательное учреждение» на «образовательная организация» и слов «контроль (надзор)» на слово «надзор».
Перспективы развития отраслевого федерального закона можно определить, отталкиваясь от его структуры. Контент-анализ его разделов прямо указывает на карательно-надзорную направленность нормативного акта. Двигаясь от общего к частному, законодатель в первой и второй главах определяет основные виды вредоносной информации и ограни-
42
Вестник Воронежского института МВД России №2 / 2015
ченно оборотоспособной информационной продукции; в третьей главе устанавливает императивные требования к их обороту; в четвертой и пятой — уполномачивает на осуществление экспертной и контрольно-надзорной деятельности субъектов защиты; а в шестой — оговаривает условия привлечения виновных в нарушении установленных требований к юридической ответственности. Подобная структура законодательного акта практически не позволяет дополнять его содержание для внедрения правовых инструментов регулирующего воздействия на средства массового информирования или расширения перечня субъектов, ответственных за защиту детей от воздействия вредоносной информации. Полагаем, пытаясь решить давно назревшую проблему обеспечения информационно-психологической безопасности детей, законодатель использовал «старые заготовки» и, что логично, получил замкнутый в себе нормативный акт, развитие которого происходит лишь посредством дополнения и конкретизации видов ограниченной в обороте информации и информационной продукции.
На наш взгляд, текст закона следовало бы дополнить принципом использования достижений науки и техники в защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию. Декларация подобного принципа позволила бы развивать регулятивную составляющую закона. Так, на сегодняшний день ждут своего разрешения такие вопросы, как:
- легальное закрепление процедуры отнесения информации к вредоносной;
- легальное закрепление процедуры ранжирования вредоносной информации согласно возрастному цензу;
- конкретизация правового статуса и ответственности родителей и иных законных представителей несовершеннолетних в сфере защиты их от вредоносной информации;
- формирование у детей личностной системы информационно-психологической защиты;
- мониторинг и поддержание положительного психологического климата в общеобразовательных организациях;
- мониторинг психологического климата в неформальных объединениях несовершеннолетних и многие другие.
На наш взгляд, сохранение существующих рамок правового регулирования в сфере защиты детей от вредоносной информации приведет к бюрократизации этой процедуры и, как следствие, необоснованному давлению на медиабизнес.
Проблема четвертая: отсутствие единой системы органов государственной власти и местного самоуправления, уполномоченных вырабатывать и реализовывать государственную политику в сфере обеспечения информа-
ционно-психологической безопасности детей.
Несмотря на очевидное единство цели, — предотвращение детской деликтности и воспитание достойного члена общества, — Федеральные законы «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» и «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» [7] выстраивают две параллельные системы органов, стремящихся к ее достижению. В первом случае это комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, органы управления социальной защитой населения, органы, осуществляющие управление в сфере внутренних дел, образования, здравоохранения, занятости, контроля за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждения уголовно-исполнительной системы, органы опеки и попечительства и по делам молодежи. Второй закон наделяет полномочиями Роспотребнадзор, Роскомнадзор, Рособрнадзор и ФСКН РФ.
Отсутствие координации деятельности этих двух систем снижает эффективность государственной политики, целью которой является обеспечение информационно-психологической безопасности детей. Эта гипотеза подтверждается результатами анкетирования 74 руководителей подразделений по делам несовершеннолетних территориальных органов внутренних дел, которые на вопрос «Как Вы оцените актуальность и эффективность Федерального закона "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию"» дали следующие ответы:
а) безусловно актуальный и эффективно исполняемый закон — 20%;
б) актуальный, но недостаточно проработанный — 76%;
в) неактуальный и неэффективный — 2%;
г) иное — 2%.
Проблема пятая: недостаточность полномочий органов внутренних дел в сфере обеспечения информационно-психологической безопасности детей. Сам факт совершения деликта ребенком, независимо от того, квалифицируется он по уголовному или административному законодательству, имеет обычно информационный подтекст и может расцениваться как результат негативного информационно-психологического воздействия. Органы внутренних дел, в свою очередь, являются основным субъектом правоохранения, работающим с такими деликтами. Так, доля несовершеннолетних среди лиц, совершивших преступления в 2009—2014 годах, составила 6,0% [8].
За период 2009—2014 годы статистика зафиксированных органами внутренних дел административных правонарушений несовершеннолетних в России выглядит следующим образом: в 2009 году — 648 224, в 2010 — 507 433, в 2011 — 387 455, в 2012 — 316 607, в 2013 — 278 451 и, наконец, в
43
Юридические науки
2014 году — 264 339 [9]. Причем помимо названных цифр следует помнить и о правонарушениях— спутниках, сопровождающих девиацию несовершеннолетних. Так, только в 2014 году сотрудниками полиции были выявлены 15 802 факта вовлечения несовершеннолетнего в употребление алкогольной или спиртосодержащей продукции или одурманивающих веществ (ст. 6.10 КоАП РФ).
Однако пункт 1 части 2 статьи 28.3 КоАП РФ не позволяет должностным лицам полиции составлять протоколы об административном правонарушении по статье 6.17 КоАП РФ «Нарушение законодательства РФ о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и (или) развитию», хотя возбуждение дела об административном правонарушении в связи с пропагандой нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних (статья 6.21 КоАП РФ) к юрисдикции полиции отнесено. Насколько такой подход логичен и последователен? Полагаем этот вопрос риторическим. Очевидно, что сотрудники полиции повсеместно сталкиваются с негативным информационнопсихологическим воздействием на детей.
На заинтересованность органов внутренних дел в сфере защиты детей от вредоносной информации указывают результаты анкетирования 63 руководителей и сотрудников пресс-служб территориальных ОВД по субъектам РФ, которые хотя и не обладают самостоятельной юрисдикционной компетенцией, но могут информировать заинтересованные службы о выявленных правонарушениях. Так, 64% респондентов известно о единичных злоупотреблениях свободой массовой информации, а 36% опрошенных — о систематических нарушениях в этой сфере. Безопасными для детей материалы средств массовой информации не считает ни один из респондентов. На факты злоупотребления свободой массовой информации указывается и в научных работах [10].
Проблема шестая: необходимость повышения компетентности сотрудников полиции в сфере обеспечения информационно-психологической безопасности детей. Показательными в этой связи являются результаты анкетирования 102 практических сотрудников органов внутренних дел, лишь 11% из которых знакомы с действующим законодательством, регулирующим общественные отношения в сфере борьбы с оборотом непристойной, недостоверной и деструктивной информации. 29% респондентов имеют частичное представление о законодательной базе, а абсолютное большинство (70%) не знакомо ни с одним из видов вредоносной информации. Вместе с тем сотрудники полиции проявляют интерес к использованию специальных методов психологического воздействия в рамках служебной деятельности. Абсолютное большинство (81,5%) опрошенных сотрудников ПДН используют психологические
знания в общении с гражданами при реализации должностных полномочий, но крайне редко изучают информационную среду, в которой воспитывается ребенок.
Для разрешения последней проблемы следует ориентировать действующих сотрудников подразделений по делам несовершеннолетних, по исполнению административного законодательства, участковых уполномоченных полиции, сотрудников дознания и следственных подразделений на выявление причинноследственной связи между совершенным ребенком правонарушением и негативным информационным воздействием на него. Для этого требуется корректировка программ подготовки курсантов и слушателей образовательных организаций МВД России, позволяющая привить учащимся навыки выявления, пресечения и профилактики правонарушений, посягающих на информационно-психологическую безопасность детей.
Подводя итог сказанному, хотим особо отметить, что данный обзор проблем обеспечения информационной безопасности детей — не критика ради критики. Комплексный характер организационно-правовой системы защиты детей от вредоносной информации требует согласованных совместных усилий всего государственного аппарата по обеспечению научной разработки проблематики, законодательному сопровождению и организации контрольно-надзорных мероприятий в сфере защиты детей от информации, причиняющий вред их здоровью и развитию.
ЛИТЕРАТУРА
1. О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию: федеральный закон от 29 декабря 2010 г. №436-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 2011. — №1. — Ст. 48.
2. Об информации, информационных технологиях и о защите информации: федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 2006. — №31 (1
ч.). — Ст. 3448.
3. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 2014. — №31. — Ст. 4398.
4. Занина Т.М., Лукина Е.И. Административно-правовая защита несовершеннолетних от вредоносной информации в информационном обществе // Материалы ежегодной всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы административного и административно-процессуального права». — СПб: Изд-во унта МВД России, 2014. — С. 144—150.
44
Вестник Воронежского института МВД России №2 / 2015
5. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации (утв. Президентом РФ 9 сентября 2000 г.) // Рос. газета. — 2000. — 28 сент.
6. Занина Т.М., Караваев А.А. Административная ответственность за правонарушения в сфере охраны конфиденциальной информации // Вестник Воронежского института МВД России. — 2013. — №3 — С. 123—130.
7. Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних: федеральный закон от 24 июня 1999 г. №120-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 1999. — №26. — Ст. 3177.
8. Преступность и правонарушения (2009— 2013): статистический сборник [Электронный ресурс]. — URL: https: // mvd.ru / Delj atelno st/statistics (дата обращения: 20.03.2015).
9. Единая межведомственная информационно-статистическая система [Электронный ресурс]. — URL: http://fedstat.ru/indicator (дата обращения: 20.03.2015).
10. Соловьев В.С. Предупреждение влияния средств массовой коммуникации на вовлечение несовершеннолетних в сферу оказания коммерческих сексуальных услуг // Научная перспектива. — 2012. — №4. — С. 26—28.
REFERENCES
1. O zaschite detey ot informatsii, prichinyayuschey vred ih zdorovyu i razvitiyu: federalnyiy zakon ot 29 dekabrya 2010 g. #436-FZ // Sobr. zakonodatelstva Ros. Federatsii. — 2011. — # 1. — St. 48.
2. Ob informatsii, informatsionnyih tehnologiyah i o zaschite informatsii: federalnyiy zakon ot 27 iyulya 2006 g. # 149-FZ // Sobr. zakonodatelstva Ros. Federatsii. — 2006. — # 31 (1 ch.). — St. 3448.
3. Konstitutsiya Rossiyskoy Federatsii (prinyata vsenarodnyim golosovaniem 12 dekabrya 1993 g.) // Sobr. zakonodatelstva Ros. Federatsii. - 2014. - # 31. - St. 4398.
4. Zanina T.M., Lukina E.I. Administrativno-pravovaya zaschita nesovershennoletnih ot vredonosnoy informatsii v informatsionnom obsch-estve // Materialyi ezhegodnoy vserossiyskoy nauchno-prakticheskoy konferentsii «Aktualnyie problemyi administrativnogo i administrativno-protsessualnogo prava». — SPb: Izd-vo un-ta MVD Rossii, 2014. — S. 144—150.
5. Doktrina informatsionnoy bezopasnosti Rossiyskoy Federatsii (utv. Prezidentom RF 9 sentyabrya 2000 g.) // Ros. gazeta. — 2000. — 28 sent.
6. Zanina T.M., Karavaev A.A. Administrativnaya otvetstvennost za pravonarusheniya v sfere ohranyi konfidentsialnoy informatsii // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. — 2013. — # 3. — S. 123-130.
7. Ob osnovah sistemyi profilaktiki beznadzornosti i pravonarusheniy nesovershennoletnih: federalnyiy zakon ot 24 iyunya 1999 g. # 120-FZ // Sobr. zakonodatelstva Ros. Federatsii. — 1999. — # 26. — St. 3177.
8. Prestupnost i pravonarusheniya (2009— 2013): statisticheskiy sbornik [Elektronnyiy resurs].
— URL: https://mvd.ru/Deljatelnost/statistics (data obrascheniya: 20.03.2015).
9. Edinaya mezhvedomstvennaya informatsionno-statisticheskaya siste-ma [Elektronnyiy resurs]. — URL: http://fedstat.ru/indicator (data obrascheniya:
20.03.2015).
10. Solovev V.S. Preduprezhdenie vliyaniya sredstv massovoy kom-munikatsii na vovlechenie nesovershennoletnih v sferu okazaniya kommerch-eskih seksualnyih uslug // Nauchnaya perspektiva.
— 2012. — # 4. — S. 26—28.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Рыдченко Кирилл Дмитриевич. Старший преподаватель кафедры административного права и административной деятельности ОВД. Кандидат юридических наук.
Воронежский институт МВД России.
E-mail: rkd7@yandex.ru
Россия, 3940б5, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (473) 200-52-93.
Rydchenko Kirill Dmitrievich. Senior lecturer of the chair of Administrative Law and Administrative Activities of Interior Organs. Candidate of Law.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia.
E-mail: rkd7@yandex.ru
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (473) 200-52-93.
Ключевые слова: информация, причиняющая вред здоровью и развитию детей; информационная безопасность детей; государственная система профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних; органы внутренних дел.
Key words: harmful to the health and development of children information; children information safety; the state system of prevention of neglect and juvenile delinquency; bodies of internal affairs.
УДК 343.4
45
