CC BY
113
Синица А.С. ©
Кандидат философских наук, докторант, кафедра истории философии, Львовский национальный университет имени Ивана Франко (Украина)
НАУЧНО-ФИЛОСОФСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ГИПОТЕЗЫ Н. ХОМСКОГО О
ВРОЖДЕННЫХ ЗНАНИЯХ
Аннотация
В статье исследуются философские особенности генеративно-трансформационной грамматики американского лингвиста Н. Хомского, в частности гипотеза о врожденных знаниях. Она рассмотрена в контексте универсальной грамматики, поверхностных и глубинных структур языка. В связи с развитием современной научной мысли перспективы этой гипотезы в исходном (менталистском) варианте проанализированы критически.
Ключевые слова: гипотеза о врожденных знаниях, генеративно-трансформационная грамматика, когнитивистика, язык.
Keywords: innateness hypothesis, transformational-generative grammar, cognitive science, language.
Основные принципы генеративно-трансформационной грамматики,
сформулированные Н. Хомским в 1950-1960-х гг., произвели в лингвистике настоящую революцию. Новый тип грамматик провозглашал приоритет универсальных свойств языка над идиоэтническими, учитывал в синтаксических моделях языка семантическую категорию «значения», а язык рассматривал как ментальный феномен, один из факторов существования человеческой психики. Г рамматика языка, по мнению Н. Хомского, должна объяснять, какие последовательности слов являются допустимыми в пределах того или иного языка, а какие -нет; регламентировать связь между формой и содержанием высказывания; правильно отражать врожденные, универсальные для всех, структуры языка. Основные идеи Н. Хомского в отношении генеративно-трансформационной грамматики высказаны в работах [4, 5, 6; 7, 8; 9]. Среди них внимание прежде всего привлекает гипотеза о врожденных знаниях, получившая на текущий момент недостаточное освещение. Поэтому целью статьи является критический анализ предпосылок, сущностного значения и особенностей развития гипотезы о врожденных знаниях, сформулированной Н. Хомским в рамках генеративно-трансформационной грамматики.
В первую очередь следует отметить, что свои взгляды Н. Хомский резко противопоставлял принципам структурной (дескриптивной) лингвистики и бихевиоризма. Он рассматривал лингвистику как отрасль когнитивной психологии, а истоки последней выводил из исследования биологических оснований ментальной деятельности. Не случайно Н. Хомский даже предлагает называть язык «умственным органом» [8, 67]. Впрочем, нельзя не обратить внимание на то, что его подход остался в сущности менталистским. Он мало интересовался нейробиологическими основаниями речи, что, разумеется, требует критической оценки.
Уже в 1960-х гг. Н. Хомский главную задачу своих лингво-философских и психологических изысканий усматривал в том, чтобы «показать, как в целом достаточно специальное изучение структуры языка может способствовать пониманию человеческого разума» [6, 6]. Целью исследования языка должно стать выявление характерных свойств человеческого ума, оно призвано пролить свет на природу когнитивной способности человека как биологического вида. В общих чертах когнитивная способность заключается в возможности общаться и понимать речь. Объясняя ее природу, Н. Хомский выдвинул
© Синица А.С., 2015 г.
гипотезу о врожденных знаниях («innateness hypothesis»). Он писал: «... некоторые аспекты нашего знания и понимания являются врожденными, они часть нашего биологического наследия, предопределенная генетически на равне с прочими элементами нашей общей природы, благодаря которым у нас вырастают руки и ноги, а не крылья» [7, 134]. Иными словами, не располагай мы определенными врожденными познавательными структурами, у нас не было бы возможности овладеть языком. Постичь знания можно тогда, когда «внутренние идеи самого разума» можно сопоставить с природой вещей.
Предпосылки формирования гипотезы о врожденных знаниях, по моему мнению, можно найти в рассуждениях Р. Декарта, который убеждал, что на процесс познания влияет наличие в уме врожденных идей; И. Канта и его дистинкции априорного-апостериорного, П. Брока и К. Вернике, которые первыми обнаружили связь между речью и участками коры головного мезга; Э. Сепира и Б. Уорфа, которые сформулировали гипотезу лингвистической относительности (согласно ей, структура языка обусловливает способ мышления и определяет мировоззрение). Вышеперечисленные идеи обосновывали необходимость поиска врожденных предпосылок как человеческого мышления, так и языка. Сам процесс формирования навыка обучения языку можно сравнить с получением опыта другими перцептивными структурами. Возьмем, например, идею «грамматики зрения» Р. Грегори [11]. Изучая особенности зрительного восприятия ребенка, его обучение умению различать объекты, совершенствование в умении предвидеть скрытые качества и события в будущем, Р. Грегори приходит к выводу, что некоторые особенности структуры окружающего мира уже a priori являются унаследованными (встроенными) в нашу нервную систему. Перцептивный опыт базируется на определенном биологическом основании. Подобного рода биологическое основание Н. Хомский стремится найти и для языка, рассматривая его как одну из способностей ума, являющуюся общей для всех людей (носителей признаков биологического вида). Благодаря этой способности человек может в разговоре предварительно подбирать соответствующие слова и упорядочивать их посредством заданной грамматики. Количество возможных комбинаций слов в каждом языке является потенциально бесконечным, а следовательно грамматики конкретных языков помогают определить формальные и семантические свойства элементов языка. Однако было бы ошибочно считать, что языковая способность, задающая, скорее всего, только абстрактные пределы грамматик, в процессе их конструирования действует самостоятельно, без привлечения других умственных способностей.
Без исследования когнитивных структур языка, по мнению Н. Хомского, невозможно верно понять природу человеческого интеллекта. Поскольку ментальная деятельность каждого человека происходит по одним и тем же правилам (в этом можно убедиться изучая особенности функционирования языка), то Н. Хомский выдвигает предположение, что существует так называемая универсальная грамматика языка. Термин «универсальная грамматика» он определяет как «систему принципов и правил, являющихся основаниями или свойствами всех человеческих языков, не только случайно, но и по необходимости -разумеется, я имею в виду биологическую, а не логическую необходимость» [8, 59].
Среди особенностей универсальной грамматики выделим следующие: 1) она является неизменной для всех людей; 2) она обусловливает и определяет те вещи, которые человек приобретает в процессе обучения языку; 3) она является составным компонентом теории обучения языку людьми; 4) она присуща только человеку. Каждая когнитивная структура как результат обучения языку будет иметь признаки универсальной грамматики как необходимого элемента системы, но, несмотря на это, она будет иметь и случайные признаки, различающиеся в зависимости от языка, на котором говорит человек. Любая конкретная грамматика является отличной от универсальной и не согласуется с ней полностью. Необходимыми являются признаки, укоренившиеся на уровне глубинных структур языка, которые и определяют смысл предложения, «... задают семантическую интерпретацию предложения» [4, 93]. Узнать больше о глубинных структурах языка можно, исследуя поверхностные структуры, то есть физические формы актуальных высказываний,
представителем которых является звуковая речь, письменные тексты и т. п. Н. Хомский отмечает, что поверхностная структура - это «...поверхностная организация единиц, которая определяет его фонетическую интерпретацию и связана с физической формой реального высказывания, с его воспринимаемой или производимой формой» [5, 73]. С помощью трансформационных правил глубинные структуры превращаются в поверхностные. Эти правила неоднородны в разных языках. Среди них есть такие, которые позволяют формировать вопросы, приказы и т. д.
В несколько более поздних вариантах генеративно-трансформационной грамматики, в частности теории управления и связывания (government-binding theory) [9], Н. Хомский стирает различия между поверхностной и глубинной структурами, трансформационные правила утрачивают значение, грамматика конкретных языков выстраивается исходя из универсальной грамматики путем взаимодействия между несколькими модулями (в частности, модулем управления и модулем связывания), являющимися независимыми друг от друга.
Одним из недостатков концепции Н. Хомского было то, что он мало внимания уделял согласованию собственных взглядов с данными естественных наук, в частности, нейробиологии. Природа глубинных структур языка является скорее ментальной, чем физической. Таким образом в его теории лингвистики имеет место картезианский дуализм. «Одним из самых сильных аргументов против картезианской лингвистики является тот многократно подтвержденный факт, что младенцы затерянные в джунглях и через несколько лет найденные живыми, не только не создают языка сами, но и практически не в состоянии овладеть речью своих спасителей. Оказывается, что в подобных ситуациях «врожденные идеи» беспробудно спят, глубинные структуры решительно отказываются выходить наружу, а механизмы универсальной грамматики за годы джунглей непоправимо ржавеют ...» [цит. по: 1, 18]. Впрочем, как представляется, Н. Хомский говорит несколько о другом - о наличии врожденных задатков к языку и сам прекрасно понимает, что без процесса социализации они со временем атрофируются. Другое дело, если принять в расчет деятельную теорию овладения языком (Л. Выготский, А. Леонтьев, Ж. Пиаже и др.). С ее точки зрения, языковая способность формируется в результате социализации. Как отмечает Н. Дубинин «...способности человека как таковые не наследуются. Мозг только делает возможным формирование психических свойств человека» [3, 56]. Физиологические основания языковых структур существуют, но не содержат ни правил грамматики, ни каких-либо других знаний о языке.
Однако учение о врожденных знаниях Н. Хомского было положительно воспринято научной общественностью и вызвало оживленное обсуждение как среди лингвистов, так и среди философов, в особенности в вопросе исследования человеческого сознания. Дело в том, что, как отмечает В. Васильев, «Хомский трактовал способность людей к научению языку как относительно автономный модуль, лишь опосредованно связанный с другими человеческими способностями» [2, 24]. Развив идею автономности человеческой речи, ученик Н. Хомского Дж. А. Фодор стремился рассмотреть человеческое сознание как состоящее из отдельных модулей. Однако он все же считал, что существует дихотомия автономных и общих ментальных процессов [10, 5]. Вдохновившись идеями Н. Хомского, Дж. А. Фодор выдвинул гипотезу о языке мысли (the language of thought) - врожденной праструктуре, которая дает нам возможность формулировать свои мысли и впоследствии выражать их средствами естественного языка. Впрочем, впоследствии была предпринята попытка объяснить идею языка мысли исключительно в терминах материалистической науки (как это сделал еще один ученик Н. Хомского С. Пинкер). Таким образом, следует заключить, что иногда идеи Хомского развивали в непредвиденных им направлениях. В частности и он сам в последнее время все чаще стал обращатся к идеям биолингвистики -новой научной дисциплины, изучающей биологические основания речи. Тем самым Н. Хомский признал необходимость и важность эмпирического (не только менталистского) подхода к языку, в том числе в применении к гипотезе о врожденных знаниях. А поэтому уже сейчас кажется само собой разумеющимся, что полностью раскрыть философский смысл
этой гипотезы, не учитывая результатов эмпирической науки, попросту не представляется возможным.
Литература
1. Бацевич Ф. С. «Роздуми про мову» Ноама Хомського // в кн.: Хомський Н. Роздуми про мову. -Л^в : 1шщатива, 2000. - С. 9-24.
2. Васильев В. В. Трудная проблема сознания. - М.: Прогресс-Традиция, 2009. - 272 с.
3. Дубинин Н. П. Биологические и социальные факторы в развитии человека // Вопросы философии. - 1977. - № 2. - С. 46-57.
4. Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. - М.: Из-во МГУ, 1972. - 258 с.
5. Хомский Н. Картезианская лингвистика. Глава из истории рационалистической мысли. - М.: КомКнига, 2005. - 232 с.
6. Хомский Н. Язык и мышление. - М.: Из-во МГУ, 1972. - 126 с.
7. Хомский Н. Язык и проблемы знания // Вестник Моск. ун-та. Серия 9. Филология. - 1995. - № 4. - С. 130-157.
8. Хомський Н. Роздуми про мову. - Львiв: 1шщатива, 2000. - 352 с.
9. Chomsky N. Lectures on Governments and Binding: the Pisa lectures. - Berlin, New York: Mouton de Gruyter, 1993. - 413 p.
10. Fodor J. A. The Mind Doesn’t Work That Way: The Scope and Limits of Computational Psychology. -Cambridge, Mass.: MIT Press, 2000. - 126 p.
11. Gregory R. The Grammar of Vision // The Listener. - February 1970. - № 83 (2133). - P. 242-246.
