CC BY
203
ным населением Сибири. XVII — начало XVIII века. К постановке вопроса // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. — Том XIV. — Новосибирск: Изд-во ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2008. — С. 416.
4. Полевые материалы автора 2013-2015 гг. Материалы Сибирского этнографического отряда (начальник отряда док-р истор. наук А.Ю. Майничева). Собиратель Л.О. Понедельченко.
УДК: 398.1+398.223+398.224+398.87+394.912.
ББК: 63.5
Н.А. Березиков, г. Новосибирск Надзор и принуждение: аманатские избы в Сибири XVII в.
Аннотация
Проанализированы сведения из письменных источников об аманатских избах в сибирских острогах XVII в. Показана их роль в качестве построек, при помощи которых осуществлялся надзор за пленниками (аманатами) и принуждение к ограничению их передвижения.
Ключевые слова: острог, аманат, Сибирь, XVII век.
Аманатские избы (дворы) — часть построек острога в Сибири конца XVI — начала XVIII в. Они находились внутри острожного пространства. Аманатские избы известны с самого начала освоения русскими Сибири. Уже первые остроги конца XVI — начала XVII в. включали в себя помещения для размещения аманатов из числа ясачного населения Сибири.
Аманатские дворы, если их рассматривать вместе с острогом, имеют матрешечную структуру. Это ограждения в ограждениях. Если это была не отдельная изба, а целый аманатский двор, то дополнительно к острожным он имел собственные стены, делавшиеся в заплот или частоколом. Вход во двор был через ворота, запиравшиеся на замок. В небольших или в только что построенных острогах аманатская изба располагалась внутри острожной стены. Как, например, было в Теленбинском остроге в 1670-е гг. [12, с. 18]; Козельчатом острожке на Колыме в 1678 г. [5, с. 29].
Сама изба также продолжала матрешечную структуру. Помимо того, что на ее дверях также висели замки, внутри располагалась так называемая казенка — комната, или клеть, где содержался аманат или аманаты. В Охотском острожке в 1682 г была «изба караульная и с аманацкою казенкою» [8, с. 198]. По воеводским инструкциям, казенка также должна была запираться на замок. В описи Козельчатого острожка 1678 г. упоминается «аманатцкой замок клинчатой...» [5, с. 29]. В отписке 1651 г. сына боярского А. Булыгина 1655 г. сообщалось о нехватке замков: «Да на Охоте в новом ясачном острожке у государева анбара, и у острожных ворот, и у аманатской казенки, и у ножных желез замков нет, а купить на государев обиход негде, и как будет перемена, и замков на государев обиход надобно слишком» [3, с. 5]. В эту «матрешечную» структуру встраивались и сами аманаты, которых часто заковывали в кандалы. Таким образом, было четыре уровня преград — острог, двор, казенка, кандалы как средство ограничения передвижения.
Кроме самой избы, где находился пленник, на аманатном дворе могли быть другие постройки. К ним относилась караульная изба — там, где несли круглосуточное дежурство надзиратели. Иногда караульная изба совмещалась с амантской избой — образовывался так называемый пятистенок, в котором по одну сторону стены находились надзиратели, а по другую
— аманаты. В Якутском остроге конца XVII в. была «караульная изба с перерубом, а в перерубе казенка; в них 2 печи, у них задвижки железныя» [12, с. 130]. В Иркутске в 1681 г. «в остроге ж караульная изба, а в караульне 3 человека аманатов» [9, с. 3].
Кроме этого, на территории аманатного двора могли хранить запасы провизии и различные бытовые принадлежности и снасти для обслуживания аманатов. Для этого ставили амбары и выкапывали погреба. Вместе с провизией хранили и котлы для приготовления пищи [11, с. 73]. В больших городах была специальная должность аманатского кошевара [12, с. 158].
В итоге многие аманатные дворы имели достаточно плотную застройку, однако зачастую оставалось открытое пространство. Там организовывали место для ежедневных прогулок аманатов, а также туда выводили аманатов во время прихода их сородичей с ясаком, чтобы показать, что с пленниками все в порядке.
Для этих же целей могли организовывать навес. Если места не хватало, то использовалось пристроенное к избе неотапливаемое помещение. В донесении казачьего пятидесятника С. Сорокоумова 1682 г. бревенной навес в Охотском остроге назван холодным (неотапливаемым) амбаром [8, с. 198]. В крупных острогах аманатные дворы имели достаточно просторные площадки, особенно если аманатов содержалось несколько десятков.
Еще одно указание на то, что на аманатских дворах могло быть нечто подобное открытой площадке, содержится в «деле» Илюшки Рябова, приказчика Есейского зимовья 1684 г. Этот приказчик для устрашения аманатов велел поставить виселицу посреди аманатского двора [7, с. 66].
Пример аманатского двора и его хозяйства представляет отдаленный северо-восточный острожек Козельчатый на р. Колыме. В 1678 г. там были следующие постройки: две избы с на-городнями, то есть парапетом из бревен, являвшимися продолжением стен острога. В одной из них жили аманаты, а в другой охранявшие их казаки. Кроме того, в стену была встроена еще одна изба — амбар с припасами для аманатов. Кроме продуктов и рыболовецкой снасти, в этом амбаре хранился аманатский медный котел весом 9 фунтов.
Инструкции по охране аманатов были строгими. Предписывалось держать их не только в отдельной избе, но и внутри отдельной, запираемой на замок комнаты. Ноги или руки при этом должны быть скованными. У избы должны стоять круглосуточно вооруженные караулы. Воеводская наказная память якутскому сыну боярскому Матвею Ярыгину в Олекминский острог 1674 г. предписывала «в зимовьях караулы были б дневные и ночные безпрестанно, и аманатов держать в аманатских избах, в большей крепости, в казенках, за запором и в железах, за крепкою сторожею» [1, с. 527]. В царском наказе якутскому воеводе М. Лодыженскому 1651 г. говорилось о том, чтобы «аманатов их в остроге велети кормити государевыми запасы и беречи накрепко, посадя их на особном дворе, где пригоже за сторожи, чтоб они из острогу никуды не ушли...» [2, с. 310].
Случаи нападения на караульщиков аманатских изб были не редки. Например, в 1684 г. на подведомственное якутскому воеводе Тонторское зимовье было совершено нападение тунгусов: «Казака Ваську мельника убили до смерти, да казаков же 4 человек ранили, и двери избные с надворья заперли, и против аманатцкие казенки стену вырубили два бревна, и аманатов своих 7 человек отбили, и пожитки и хлебные их запасы пограбили все без остатку» [6, с. 352]. В 1685 г. в Тугирском острожке «аманаты, три человека, убили до смерти в карауле казака Тимошку Данилова, а сами из острожку ушли» [6, с. 346].
В небольших избах содержались десятки аманатов. Если в больших острогах ситуация была не столь критичной (там существовали аманатские дворы со всеми необходимыми постройками), то в маленьких острожках, особенно в Восточной Сибири, условия были жестокими. В Охотске сидело 64 аманата в 1682 г. [8, с. 27], в Якутск набирали по шестьдесят
45
аманатов на год [7, с. 200], порой аманатов отдавали на дворы служилых людей, поскольку в аманатских избах не было места: «И он Алеулко отдан Евдокимку на сбереженье, что посадить его негде, аманацкие избы аманатов насажены полны» [4, с. 71].
Впрочем, некоторые аборигены порой даже требовали постройки аманатного двора [10, с. 10]. Наличие аманатного двора позволяло добиваться каких-то минимальных норм содержания аманатов в остроге. Многие аманаты пытались жаловаться на условия и склонить администрацию к постройке более просторного аманатского двора. Противопоставлением ама-натскому двору в челобитных аманатов была тюрьма. Она воспринималась ими как пустое место, намного более привольным считался амантский двор. В челобитной аманата князца Поси Хулеева 1652 г. говорилось: «Переимали нас, сирот твоих, в оманаты в твоей государе-ве избе трех человек. И как привезли нас, сирот твоих, на Березов, и твой государев воевода Михайло Лодыженской засадил нас, сирот твоих, в тюрьму пустую и поморил было нас голодною смертью безвинно [10, с. 38].
Список использованных источников
1. Акты исторические, собранные и изданные археографическою комиссией. — Т.4. — СПб.: Типография II-го Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, 1842. — 566 с.
2. Дополнения к актам историческим, собранным и изданным Археографической комиссией.
— Т.3. — СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1848. — 564 с.
3. Дополнения к актам историческим, собранным и изданным Археографической комиссией.
— Т.4. — СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1851. — 416 с.
4. Дополнения к актам историческим, собранным и изданным Археографической комиссией.
— Т.5. — СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1853. — 510 с.
5. Дополнения к актам историческим, собранным и изданным Археографической комиссией.
— Т.8. — СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1859. — 368 с.
6. Дополнения к актам историческим, собранным и изданным Археографической комиссией.
— Т.10. — СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1867. — 512 с.
7. Дополнения к актам историческим, собранным и изданным Археографической комиссией.
— Т.11. — СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1869. — 312 с.
8. Ионин А.А. Новые данные к истории Восточной Сибири XVII в. (г. Иркутска, Иркутского Вознесенского монастыря, Якутской области и Забайкалья). — Иркутск: Типография П.И. Ма-кушина, 1895. — 264 с.
9. Иркутск. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий / сост. И.Н. Николев. — М.: Типография М.Н. Лаврова и К., 1883. — 92 с.
10. Обдорский край и Мангазея в XVII веке: сборник документов / сост. Е.В. Вершинин, Г.П. Визгалов. — Екатеринбург: Тезис, 2004. — 200 с.
11. Сборник документов по истории Бурятии. XVII в. / сост. Г.Н. Румянцев, С.Б. Окунь. — Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1960. — Вып. 1. — 450 с.
12. Сибирские города. Материалы для их истории XVII и XVIII столетий. Нерчинск, Селен-гинск, Якутск / сост. И.Н. Николаев. — М.: Типография М.Г. Волчанинова, 1886. — 146 с.
