CC BY
55
Харсеева Наталья Вячеславовна
соискатель кафедры философии и социологии Краснодарского университета МВД России, г. Краснодар
Москва как социальный организм в романе П.Д. Боборыкина «Китай-город»
^ осква конца XIX в. ■ была, по нынешним понятиям, городом небольшим: ее населяло около миллиона жителей, стало быть, она была приблизительно в девять-де-сять раз меньше Москвы нынешней.
По мнению П.Д. Боборыкина (1836 - 1921 г.ж.), столица в каждой стране «вбирает в себя все, что есть самого жизненного, ставит вопросы, вырабатывает сознание нации, указывает ей пути»1, является ее «выражением души», «культурным организмом»2. А Москва купеческая, т.е. Китай-город, в этом смысле и является столицей России. Поэтому роман и назван «Китай-город». Это емкое, всеохватывающее название. Напомним, что Китай-городом называли торговый центр Москвы, квартал, примыкавший к Красной площади и Кремлю. На трех его улицах, Никольской, Ильинке и Варварке, с переулками Юмко-вым и Черкасским, в Теплых рядах и на Чижевском подворье были сосредоточены почти все фабричные конторы и амбары оптовых предприятий. Это сердце общественного, делового, финансового организма, который называется купеческая Москва. Он дает энергию всей российс-
кой производительности.
Писатель ведет нас по улицам, выходящим из Китай-города: Никольской, Ильинке и Варварке. «Современная наука о городе рассматривает улицы, площади, рынки, способы сообщения, как части городского организма», - пишет М.Г. Ди-каньский3.
Перед глазами пестреют различные вывески магазинов, трактиров, квасных лавок, гостиниц. С трепетом разбираем незнакомые нам названия, но любимые и близкие некогда москвичам с детства.
Но сами названия для нас ничего бы не значили, если бы мы не смогли побывать в этих заведениях, не только увидеть их обстановку, но и ощутить запах, погрузиться в их атмосферу и услышать голоса посетителей: и все это в самом центре столицы, среди арок старинных торговых рядов жило, кипело, торговало, покупало и жизнью и изобилием утверждало - жизнь!..
Торговля была распределена по рядам, которые в свою очередь делились на Верхние, Средние и Нижние. Верхние ряды находились между Никольской и Ильинкой, Средние - между Ильинкой и Варваркой, а Нижние - спускались от Варварки вниз к Зарядью.
Первая линия, шедшая вдоль всех рядов,
1 Боборыкин П.Д. Вечный город (Итоги пережитого). М., 1903. С. 199.
2 Боборыкин П.Д. Столицы мира (Тридцать лет воспоминаний). М., 1911. С. 84.
3 Диканьский М.Г. Проблемы современных городов. М., 1926. С. 13.
112
называлась Ножовая - это была самая популярная линия. Здесь с одной стороны были лавки, а с другой, к наружной стене, - так называемые «овечки» - стеклянные ящики, стоящие на прилавках, в которых, как и по всей линии, торговали в розницу галантерейными товарами: пуговицами всех сортов, кружевами, лентами, нитками, иголками, галстуками, перчатками и другим товаром.
Каждый ряд имел свое особое название по роду торговли: Суконный, Шляпный, Шелковый, Сундучный, Иконный и т.д.
Середина рядов была украшена фронтом, который покоился на больших, толстых, белых колоннах, или так называемых «столбах». Напротив «столбов», как и сейчас, стоял памятник князю Пожарскому и гражданину Минину. Между «столбами» толклись пирожники. Тут же сновали мальчики с клюквенным квасом в стеклянных кувшинах. Вдоль тротуара располагались по всей линии рядов разносчики с фруктами, пряниками и прочими сластями. «Кругом мальчишки выкрикивали уличный товар. Куски красного арбуза вырезывались издали. А там вон, на лотках, - золотистые кисти винограда, вперемешку с темно-красным, наливным, крымским, величиной в добрую сливу, и с подрумяненной антоновкой»1. Все, что предлагалось в «городе», было вкусно и дешево. Разносчики охотно торговались, так, например, ананас можно было выторговать за три рубля: «и не дорого, и подарок к обеду славный»2.
Никольская улица была вся усеяна торговыми заведениями, которые торговали больше в розницу. Здесь находилась лавка Ивана Кольчу-гина, где можно было покупать и продавать книги, за лист платили по семь рублей. «Вот и лавка старого серебряника. За стеклом стоят позолоченные солонки русского образца с крышкой и круглые для подношения «хлеба-соли». Тут народный вкус, рисунок, своеобразное изящество...»3.
На Никольской улице, кроме Казанского собора, находится греческий Никольский монастырь с часовней. Недалеко от монастыря находится здание Печатного двора. Напротив греческого Никольского монастыря находится Богоявленский монастырь. На этой стороне торговали
преимущественно тульскими изделиями: «Медь самоваров, охотничьих рогов, кофейников, тазов слепила глаза»4. Далее шли бумажные лавки в начале «глаголей» Гостиного двора, где можно было купить графленую бумагу и записные книжки.
Переулки, ведущие с Никольской к Ильинке, и сама Ильинка ведут огромную оптовую, преимущественно мануфактурную торговлю. Тут ворочают огромными капиталами в сотни миллионов рублей, это центр всероссийской торговой силы. Здесь каждый торговый угол носит свое название: Мещанино подворье, Суздальское подворье, Чижовское подворье и много других.
Улица Ильинка берет свое начало от Красной площади и идет до Ильинских ворот, ведущих к улице Маросейке. Это одна из самых богатейших улиц по торговле. «Улица смотрелась веселой ярмаркой»5. Здесь можно было увидеть «вереницу широких вывесок с золотыми буквами, пестрых навесов, столбов, выкрашенных в зеленую краску, лотков с апельсинами, грушами, мокрой, липкой шепталой и многоцветными леденцами»6.
На Ильинку же одной своей стороной выходит старый Гостиный двор - огромное, белое с арками здание, захватывающее два длинных переулка, выходящих на Варварку. «Под низменными сводами приютились «амбары» - склады самых первых мануфактурных и торговых фирм, всего больше от хлопчатобумажного и прядильного дела. Эти лавки смотрят невзрачно, за исключением нескольких, отделанных уже по-новому, с дорогими стеклами в дубовых и ореховых дверях с фигурными, чугунными досками. Вдоль стен стоят соломенные диваны и козлы. Вороха рогож, циновок, плетушек, кулей лежат тут неделями и месяцами, мокнут, преют, жарятся на солнце.» «Амбары» у хозяев наследственные. «Наемная цена им высокая. За один створ до четырех тысяч в год берут»7.
На Ильинке у маленькой площади находилась и купеческая биржа, здание которой сохранилось доныне.
Также на этой улице находился банк «с монументальной чугунной лестницей и саженными зеркальными окнами, все в движении. Длинная, в целом, манеж, зала, с прилетными арка-
1 Боборыкин П.Д.
2 Там же. С. 62.
3 Там же. С. 36.
4 Там же. С. 37.
5 Там же. С. 9.
6 Там же.
7 Там же. С. 44.
Китай-город. Краснодар, 1956. С. 9.
ми в обе стороны, наполнена гулом голосов, ходьбой, щелканьем счетов, скрипом перьев. Ясеневого дерева перила и толстые балясины празднично блестят... Над каждым отделением вывешены доски с золотыми буквами: «Учет векселей», «Прием вкладов», «Текущие счеты»»1.
Ближе к Москве-реке и гораздо ниже Ильинки протянулась улица Варварка, идущая от церкви Василия Блаженного до Варварских ворот.
От Ильинки к Варварке идут переулки, на которых располагались большие амбары для склада товаров, но и здесь шла бойкая торговля. Большинство богатых купцов торговали на этой улице. «Лавки шли всякие, рядом с амбарами первых тузов много и «не пущих». На двух створах с дубовыми дверями медные доски, старательно отчищенные, ярко выставляли рельефные слова: «Мирон Станицына сыновья»2. Торговали на этом конце Варварки бакалейными товарами, пряностями и воском.
Как видим, Китай-город имеет социальную, этническую, национальную дифференциацию торговых рядов.
Жизнь в центре кипит, и если с высоты посмотреть на город, «... на Ильинку, на ряды и площади», то повсюду можно увидеть «толкотню и езду чуть заметных насекомых-людей»3, что напоминает муравейник.
Москва обладает силой притяжения. Из провинции стремятся в город: «Москва засасывала», «... что-то притягивает к этой мужицкой и купеческой Москве»4. Со всех сторон тянутся к ней телеги. «Везут ящики конторского чая в зеленоватых рогожках с таинственными клеймами, везут распоровшиеся, бурые, безобразно-пузатые тюки бухарского хлопка, везут слитки олова и меди. Немилосердно терзает ухо бешеный лязг и треск железных брусьев и шин. Тянуться возы с бочками, баками, сахарных голов, кофе. Рядом обдадут зловонием телеги с кожами. И все это облито солнцем и укутано пылью. Кому-то нужен этот товар? «Город» хоронит его и распределяет по всей стране»5.
В самом городе люди стремятся к центру,
всех точно тянет туда неизведанная сила. «Куда ни пойдешь, - замечает писатель, - все очутишься в Кремле»6.
«Чем более притягательной силой обладает город, тем быстрее осуществляется его эво-люция»7, - утверждает В. Ванчугов в работе «Философия города». Притягательная сила Москвы была велика, раз во второй половине XIX века стремительно происходило экономическое, а в итоге социальное, культурное и морально-бытовое преображение московской жизни. Чем же обуславливается эта сила в социальной среде? Прежде всего географическими, экономическими, промышленными и научно-литературными условиями.
«Боборыкинская» Москва напоминает огромное пузатое солнце с лучами-улицами, которые расходятся от золотой сердцевины - Кремля! «Славное житье в этой пузатой и сочной Москве!..» - это описание - типичный пример указания метаформы города, которая соответствует кругу. Выявление формы приводит нас к понятию «мандала»8, к мистическому постижению города. Согласно экзотерическим доктринам, геометрические фигуры воспринимаются как манда-лы, которые помогают достичь связи с более высокими измерениями бытия, включить городскую жизнь в космические процессы. К.Г. Юнг считает, что любое сооружение, которое имеет мандалу в своем плане, «представляет собой проекцию на внешний мир архетипального образа, таящегося в глубинах человеческого бессознательного. Город, точнее, его старая часть - цитадель, или кремль, в центре города - и, наконец, храм стали символами психической целостности и в этом своем качестве оказывают специфическое воздействие на всякое человеческое существо, живущее или входящее в это место»9. Круг является наиболее важной и универсальной из всех геометрических форм в мистических учениях, которая обозначает «совокупность, совершенство, единство, вечность - символ полноты, законченности, который может заключать в себе идею и постоянство, и динамизма»10.
«Восприятие города как организма с неиз-
1 Там же. С. 12.
2 Там же. С. 45.
3 Там же. С. 26.
4 Там же. С. 243.
5 Там же. С. 10.
6 Там же. С. 362.
7 Ванчугов В. Философия города. http://rels.obninsk.com/Rels/Limited/Nsub/Um/0004/1-1.htm.
8 См.: Сингх Д. Мандала // Городское управление. 1998. № 9.
9 Юнг К. Человек и его символы. СПб., 1996. С. 318.
10 Тресиддер Дж. Словарь символов. М., 2001. С. 176.
_________________________________________________114
бежностью ведет к его персонификации - наделением лицом, характером, стилем жизни»1, что мы с вами и наблюдаем в романе Боборыкина. Персонифицируется как сама Москва - «Матушка Белокаменная»2, так и ее центр: «Вся небольшая площадь улыбалась точно ядреная купчиха, надевшая все свои кольца и серьги; только на волосах у нее «головка», а остальное все по моде, куплено у немца, и дорогой ценой»3.
Боборыкин всесторонне постигает дух города - разглядывает его с высоты птичьего полета: «Птицы на головах Минина и Пожарского, протянутая в пространство рука, пожарный солдатик у решетки, усевшийся, немощный и плоский купол Гостиного двора и вся Ножовая линия с ее фронтом и фризом, облезлой штукатуркой и барельефами, темные, пятнистые ящики Никольских и Спасских ворот, отпотелая стена с башнями и под нею загороженное место обвалившегося бульвара; а из-за зубцов стены - легкая ротонда сената, голубая церковь, точно перенесенная из Италии, и дальше - сказочные золотые луковицы соборов - знакомые, сотни раз воспринятые образы стояли в своей вековой неподвижности.»4. Вглядывается в его «лицо», вслушивается в его шум («голос»): «Площадь полна была дребезжанья дрожек и глухого грохота тяжелых возов», ощущает запах: «в воздухе плавают всевозможные запахи: то отдаст москательным товаром, то спиртом, то конфетами. Или вдруг откуда-то дольется струя, вся переполненная постным маслом, или луком, или соленой рыбой. Снизу, из-за биржи, с задов старого Гостиного двора поползет целая полоса воздуха, пресыщенного пресным отвкусом бумажного товара, прессованных штук бумазеи, миткаля, ситца, толстой оберточной бумаги»5; или «Он точно чуял в воздухе рост капиталов и продуктов»6. «Пахло фруктами, спелыми яблоками и грушами - характерный осенний запах Москвы в ясные сухие дни»7. Боборыкин показал Москву во все времена года, показал ее будничную: «Шел мелкий снежок.
... Прямо из переулка поднимался длинный обоз, должно быть, с Николаевской железной дороги. Все та же картина зимней будничной Москвы»8.
Показал ее праздничную, ожидающую первых ударов колокола в пасхальную ночь: «Ровно двенадцать. Пронизывает воздух удар в сигнальный «серебряный» колокол. И вот с высоты Ивана поплыл и точно густой волной стал опускаться низкий трепетный гул. Он покрыл все звуки тысячной толпы, треск подъезжающих экипажей, отдаленный звон Замоскворечья, ближайший благовест других кремлевских церквей»9. Иностранцев поражала красота центра русской культуры. «Немцы и французы пришли как на зрелище»10.
На страницах романа первопрестольная столица не всегда восхищает: «Некрасива матуш-ка-Москва: куда ни взглянешь - все серо, грязно, запущено, тускло»11.
Грачевка, мир притонов и ночлежек, - это тоже Москва. «Грачевка не спала. У трактиров и номеров подслеповато горели фонари и дремали извощчики, слышалась пьяная перебранка <...> Из каждых дверей несло вином или постным маслом. Кое-где в угольных комнатах теплились лампады»12.
В Москве происходят изменения. Купеческие особняки появляются в традиционно дворянских районах: «.богатые хоромы с башней, гал-лереей, настоящий замок. И это - купеческий дом! А дальше и еще, и еще.»13
Древние дворянские гнезда напоминают «катакомбы». «<...> по Поварской, по Пречистенке, по Сивцеву-Вражеку, по переулкам Арбата. Нет жизни. У подъездов хоть бы одна карета стояла. В комнатах темнота. Только где-нибудь в передней или угловой горит «экономическая» лампочка»14.
Москва в романе, противопоставляется Петербургу, как город, в котором в большей степени проявился дух российского предпринимательства: «В Петербурге физически невозможно
1 Ванчугов В. Философия города. http://rels.obninsk.com/Rels/Limited/Nsub/Um/0004/1-1.htm.
2 Боборыкин П.Д. Китай-город. Краснодар, 1956. С. 363.
3 Там же. С. 11.
4 Там же. С. 38.
5 Там же. С. 9.
6 Там же. С. 20.
7 Там же. С. 34.
8 Там же. С. 247.
9 Там же. С. 353.
10 Там же. С. 355.
11 Там же. С. 301.
12 Там же. С. 225.
13 Там же. С. 367.
14 Там же. С. 200.
так себя чувствовать. Глаз притупляется. Везде линия - прямая, тягучая и тоскливая. Едешь - все те же дома, тот же «прошпект». У всех геморрой и катар. В ресторане - татары в засаленных фраках, в кабинетах темно, холодно, пахнет вчерашней попойкой; еда - безвкусная; облитые диваны. Ничего характерного, своего, не привозного. Нигде не видно, как работает, наживает деньги, охорашивается, выдумывает яства и питья коренной русский человек.»1.
Боборыкин впитывал Москву, открытую ему, как книга, как каменная и деревянная летопись, жадно и зорко вчитывался в ее страницы. Шпенглер, «прочитав» Европу как текст, крест на крест, пришел к выводу: «жизнь нации и ее структура -в горизонтальной - не вертикальной, силуэтной! -проекции города.», которая «есть отражение судеб народа; лишь вырисовывающиеся в силуэтах башни и купола рассказывают о логике в картине мира их строителей, последних причинах и действиях в их вселенной»2. По силуэтам нынешней Москвы, к сожалению, можно прочитать о трагическом прошлом народа, «о логике в картине мира» ее разрушителей.
Социолог П.А. Сорокин пишет об исторических памятниках, как о связующем звене всех поколений: «Благодаря им давно ушедшие поколения, запечатлевшие следы своей деятельности в форме таких материальных памятников (здания, утварь, одежда, книги, дороги и т.д.), непрерывно воздействуют на последующие, взаимодействуют (хотя и односторонне) с последними - словом, составляют коллективное един-ство»3. Как показывает дальнейшая история, эту связь поколений постоянно пытались прервать, тем самым старались разрушить «коллективное единство» под названием Москва. Разрушение этих связей чревато разрушением самого человека.
Сегодня в Кремле нельзя увидеть такого количества золотых куполов, как во времена Боборыкина: до основания снесены Чудов и Вознесенский монастыри, заменены фабрично-казарменной постройкой Рерберга; уничтожена самая древняя в Москве каменная церковь Спаса на Бору (1326 года), Петропавловский, Благовещенский и другие храмы, нет великолепного Николаевского дворца. Сегодня по «непонятным причинам» одна за другой сгорают или сносятся исторические постройки, фрагменты подлинной Москвы: исторический символ Москвы - Манеж сго-
рел, снесли дом, где жил Герцен (Сивцев Вражек переулок, дом 25), дом XVIII в., связанный с Пушкиным (Столешников переулок, дом 12), дом Су-хово-Кобылина (номер 9 строение 1 по Страстному бульвару), несколько зданий Тургеневской библиотеки, сносят маленькие купеческие домики, которыми славилось Замосковоречье, были снесены несколько домов-памятников архитектуры по Лаврушенскому переулку и Кадашевской набережной, при реконструкции Столешникова переулка по четной стороне практически уничтожена вся историческая застройка, кроме одного капитального дома конца XIX начала ХХ-го в. Милые, знакомые всем москвичам с детства Столешники умерли. И этот список, к сожалению, еще долго можно продолжать.
Сейчас так много говорят о любви к истории, к искусству, к родному городу. Но на самом деле никто из власть предержащих не любит простоватую, немного деревенскую, с садами и заборами историческую Москву и старается провести на ее территории евроремонт. Многие памятники архитектуры сносятся и заменяются копиями из железобетона, которые воспринимаются властями как подлинные исторические памятники. Теряется ответственность перед историей за исчезновение подлинных остатков, разрушается преемственность московского городского пространства. Может быть, Москва становится чище и красивее. Но это пустая фальшивая красота, не наполненная содержанием.
Постепенно уничтожается московский дух, все меньше и меньше остается мест, в которых можно его почувствовать. Когда проходишь мимо покривившихся зданий на Полянке, окунаешься в атмосферу прошлого и понимаешь, насколько важно для человека иметь связь со своим историческим прошлым. Оно нас питает, энергетически заряжает, дает почувствовать себя частью огромного организма. И как все корежится в душе, когда реальность приводит тебя к церкви в Казачьем, за которой разрывается связь времен новыми небольшими немецкого облика офисными зданиями. Все! Московского духа здесь нет!
Москва Боборыкина - целый, красивейший город мира, пленяющий путешественников и иностранцев, - впоследствии была разрушена и продолжает разрушаться не Батыем, не Мамаем и не Гитлером, а нашими соотечественниками по принципу: Россию нельзя завоевать извне, Рос-
1 Там же. С. 21.
2 Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск: ВО «Наука», 1993. С. 194.
3 Сорокин П.А. Система социологии. Т. 1. М., 1993. С. 403-404.
______________________________________ш
сию можно подорвать изнутри. Это «террор бескультурья», который разрыхляет социальную среду городов, исторически сложившееся окружение горожан, саму городскую атмосферу, ведет к изменениям генофонда нации.
Благодаря Боборыкину мы можем восста-
новить разорванные нити, любуясь старинными зданиями, особняками, храмами, башнями, арками, каменной резьбой, потрясно рассматривать и впитывать прекраснейший город, заполняя пустоты в нашей национальной картине мира.
117
