CC BY
51
А.Ю. Полтораков
МОРФОЛОГИЯ УКРАИНСКОЙ ВЛАСТИ: ПОКОЛЕНЧЕСКАЯ ДИНАМИКА
Аннотация:
Под политическими поколениями понимаются субъекты политического пространства, выделяемые не только по возрастному принципу, но и на основании различий в системах ценностей, установок и представлений. С началом «новейшей истории» Украины как независимого государства начался и период активной жизнедеятельности относительно нового «поколения власти», костяк которого составила т.н. «старая гвардия». Следующее «поколение» может быть определено как т.н. «младоукраинцы» - по аналогии с «младотурками» (нач. ХХ в.) - его костяк составили фигуры, сформировавшиеся как влиятельные политики уже во времена становления независимой Украины.
Ключевые слова:
политическое поколение, Украина,
трансформации, «старая гвардия», «мла-доукраинцы», власть
A.Y. Poltorakov
MORPHOLOGY OF THE UKRAINIAN POWER: GENERATIONAL DYNAMICS
Abstract:
Political generation could be understood as the political actors defined not only by age principles but on the basis of shared values, principles, preferences as well. The beginning of the new history of independent Ukraine was the beginning of "the old guard" political generation activity as well. The next political generation could be dafined as "YoungUkrainians" (analog to "YoungTurks", beg.XX c.). Its key actors are those who were formed as active political figures an the times of the beginning of Ukrainian independence.
Key words:
political generation, Ukraine, transformations, «old guard», «YoungUkraini-ans», power
Отталкиваясь от представлений, развиваемых классиками современной социальной мысли П. Бергером и Т. Лукманом [38], создание личностью политической реальности с одной стороны и изменение личности под влиянием политической реальности с другой стороны есть двусторонний универсальный процесс, обеспечивающий «конструирование» политической реальности; этот процесс и должен быть центром приложения исследовательских усилий политологов. (Тем самым политология знания дает более чем широкую перспективу политических исследований.) Историческая политология является тем направлением политологии, которое в наибольшей мере ориентировано на использование социоисторических методов в исследовании политикоисторического процесса. Для целей настоящего исследования, носящего прежде всего научно-практический характер, особенно важно существующее в исторической политологии понимание тесной взаимосвязи процессов полити-
зации личности с поколенческой динамикой, когда идентичность личности и целостность поколения формируются в неразрывной связи друг с другом.
В общем контексте очерченного этой парадигмой научноаналитического дискурса о политической специфике исторических трансформаций на постсоветском пространстве, актуален вопрос о «степени преемственности» власть предержащих как выразителей национальногосударственной идеи («патриоты» vs «националисты» и т.п.) [14; 34].
Данная проблематика - особенно в контексте очередного «витка» политико-исторических трансформаций в Украине - обретает особое звучание, достигая глубины «историософии политики». Тем более что «на повестке дня снова оказывается центральный вопрос о ресурсах воспроизводства системы и о механизмах ее возможной трансформации. Этот «вызов» относится и к социологии, к способностям социологов понимать механизмы и последствия происходящего. Если иметь в виду социологическую теорию, то речь должна идти, в частности, о понимании принципиально разных типов расслоения социума и разных способов его интеграции» [13, с. 30]. Данная проблема имеет свое историко-политологическое измерение - необходимость рассмотреть в политико-исторической динамике тенденции трансформаций власти в постсоветской Украине как через призму «политических элит», так и в более широком контексте («социополитических поколений»).
Осмыслить непростые реалии бытия власти в постсоветских странах помогает современная социально-историческая концепция «поколений» , разработанная выдающимся испанским историософом Хосе Ортега-и-Гассетом в труде «Восстание масс» (1930) [23], давно ставшим классическим. По мнению Философа, именно Поколение - единица макроисториче-ских перемен. Каждый человек рождается и воспитывается в определенных исторических условиях, усваивает вместе со своими сверстниками одни и те же идеи и верования. Естественная смена поколений ведет к «обновлению чувства жизни», к возникновению новых верований. Старшее поколение передает молодежи определенный «стиль жизни», однако новое поколение, столкнувшись с изменившимися обстоятельствами, видит мир иначе и стремится утвердиться в своем мироощущении, отделяя себя от старшего поколения посредством моды или политических убеждений (которые тоже могут быть предметом моды). На одно поколение испанский Философ отводил примерно 15 лет.
М. Блок определил категорию «поколение» следующим образом: «Люди, родившиеся в одной социальной среде и примерно в одни годы, неизбежно подвергаются, особенно в период своего формирования, аналогичным
* Еще Карл Маркс в своих трудах обозначил тему поколений; однако полноценные исследования социальных групп через поколенный подход начались только во второй половине ХХ в.
влияниям... Этот общий отпечаток, порожденный возрастной общностью, образует поколение» [4, с. 104-105].
В связи с этим можно также вспомнить, что Артур Шлезингер-младший, подробно исследовавший циклы истории Америки и смены поколений [32], показал, что каждое поколение впервые 15 лет утверждает себя в борьбе с наследием или с очищением формации от наследства предыдущего поколения. А последние 15 лет оно защищает свою систему ценностей от следующего поколения. Современный российский ученый Ю. Яковец полагает, что «символическое поколение меняется каждые 30 лет» [37].
Поколенческий подход (представленный прежде всего работами Х. Ортега-и-Гассета, К. Мангейма, М. Блока и пр.) [40], с позиций которого рассматривается социополитическая динамика власти, определяет политические поколения как общность людей определенного возраста, имеющих сходные представления о политике и власти, сформированные в процессе политической социализации [9] под влиянием политико-исторического и социокультурного контекста его протекания [15]. Основу поколенческого сознания составляют присущие ей политические представления и ценности [5].
В основе современной теории поколений, предложенной Н. Хоувом и У. Штраусом в книге «Поколения» лежит посылка, что каждое поколение несет в себе некий потенциал, определяющий способы его личностного развития, поведенческие реакции и мотивацию: «История создаёт поколения. И поколения создают историю. Энергия, двигаясь по некоему кругу, олицетворяющая собой потребности каждого нового поколения, переопределяет роль каждого следующего этапа в их жизни. И обратно: энергия от тенденциозности поколений покрывает временные разрывы и, таким образом, корректирует расходы предшествующих поколений» [39].
Под поколениями в данном случае понимаются такие субъекты политического пространства, которые выделяются не только по возрастному принципу, но и на основании различий в системах ценностей, установок и представлений [6]. Новое политическое поколение появляется в ходе «формулирования» ответов и решений на те задачи и проблемы, которые ставятся историческим изменением политической ситуации. В результате каждое следующее политическое поколение характеризуется «собственной» иерархией ценностей, идеологической системой смыслов и соответствующих политических практик.
Критерием для выделения «политических поколений» является «формативный период» - однако, в отличие от «классического» социологического [33], в основу положены не только и не столько демографические, воз*
растные («шестидесятники» и т.п.) рамки , сколько историко-политические
* А.П. Чехов утверждал, что русские в двадцать лет - радикалы, в тридцать -либералы, в сорок - консерваторы.
критерии. (Так, достаточно разновозрастные личности могут быть представителями одного политического поколения). Политико-экономические и социокультурные особенности определенного периода обусловили специфику системы политических представлений и ценностей ключевых представителей национального политикума. Сведение подобного «политического поколения» к категории «политической элиты» или «властного истеблишмента» видится неоправданным «упрощенчеством» проблемы, которая охватывает гораздо более широкий пласт социополитической действительности [2]. Так, например, в рамках одного поколения может смениться несколько политических элит. В этом смысле проблема смены политических элит некоторыми исследователями резонно рассматривается как не более чем «частный случай» проблемы смены социополитических поколений общества в целом [3].
Экстраполируя поколенческую парадигму (прежде всего концепт Х. Ортега-и-Гассета и А. Шлезингера-мл.) на нынешние реалии, следует, вместе с тем, учитывать два принципиальных аспекта «нового времени». С одной стороны - феномен «сжатия времени» (следствия общемирового ускорения макросоциальных процессов) [29]; а с другой - постепенное, но неуклонного увеличения продолжительности жизни (а с ним - и «растягивания» ее отдельных периодов - детства, юности, старости). В силу этого «базовый» 15-летний период (определенный Х. Ортега-и-Гассетом или А. Шле-зингером-мл.) может немного варьироваться - как «сжиматься», так и «растягиваться». Впрочем, подобные временные «деформации» или «расхождения» объясняются, прежде всего, культурно-историческими особенностями определенного социума.
«Старая гвардия» и «младоукраинцы»
События конца 1980-х - начала 1990-х гг. стали важным рубежом -«моментом истины» как для социума, так и для политикума. Независимо от возраста, в котором их представители встретили крах старой политической системы и становление новой, все восприняли эти события как поворотный пункт новейшей истории, и все прошли через переосмысление новой историко-политической ситуации. При этом смыслы произошедшего, через призму какой бы политико-идеологической позиции они не воспринимались и оценивались, отнюдь не сводились лишь к замене одного строя на другой. Они воспринимаются как намного более глубокий, чем просто политическая трансформация, или очередная реформа. События конца 1980-х гг. неслучайно осмысливаются как «катастройка» (А. Зиновьев), как крах прежней жизни и переход к новой неведомой и неустойчивой форме существования [28].
Период 1990-91 гг. (распад СССР и образование «новых независимых государств») - своеобразная «точка бифуркации» (растянувшаяся на буреломные месяцы). Тогда «произошла буржуазная революция, в которой побе-
дило молодое поколение номенклатуры», произошло перераспределение власти между «группой молодых, более прагматичных номенклатурщиков, часть которых стала политиками, часть - бизнесменами» [1, с. 167]. Тот период может считаться политико-исторической «точкой отсчета» для политико-структурного определения «поколений власти» в Украине (а также России [27], Беларуси, Казахстане [12]).
С началом «новейшей истории» Украины как независимого государства начался и период активной жизнедеятельности относительно нового «поколения власти». Его костяк (первые два Президента, большинство Премьер-министров и многие министры) составила т.н. «старая гвардия». Это прежде всего фигуры (а также их окружение), успевшие пройти политический «формативный период», попав в «номенклатуру» [23], «неофеодальную элиту» (термин М. Восленского [7]) и сделав «большую карьеру» при прежней власти. Палитра персонажей достаточно пестрая - начиная с «главного идеолога» Л. Кравчука [26] - и заканчивая «генералами» Е. Марчуком и В. Дурдинцом или т.н. «красными директорами» Е. Звягильским, А. Кинахом, Л. Кучмой, В. Масолом иже с ними. Данные фигуры, конечно, были представителями разных политико-экономических элит, достаточно условно группируемых по региональному признаку («днепропетровской», «донецкой» и т.п.), - однако все же принадлежали к одному поколению. В силу этого политико-административные ротации носили в основном «внутрипоколенче-ский» характер*. Их объединяет прежде всего то, что огромные политикоэкономические возможности «старой гвардии» достались достаточно просто: либо «по должности» - руководителям предприятий», либо в рамках «партийной приватизации» или «комсомольской экономики»+ - номенклатуре КПСС/ВЛ КСМ(Л КСМУ) [24]. Отдельное место занимают представители «контр-элиты» - т.н. «диссиденты» (начиная с И. Драча, Д. Павлычко или
В. Яворивского и заканчивая В. Черноволом или Л. Лукьяненком). Адаптировав к новым реалиям свой «духовный капитал», каким был их несомненный моральный авторитет, «диссиденты» достаточно быстро трансформировали его в капитал политический, «дополнив» таким образом экономикополитический сегмент элиты сегментом социально-гуманитарным. В целом, в
* На Украине масштаб обновления правительства на протяжении первых семи лет независимости составлял 46%.
+ Сам термин «комсомольская экономика» появился в 1987 г. для обозначения предприятий и фирм, создаваемых под эгидой комсомольских организаций и оказавшихся (как стало очевидным впоследствии) важнейшим компонентом нарождавшегося бизнеса. К концу 1987 г. этот термин уже входил в активный словарь комсомольских функционеров (в частности его неоднократно использовал в своем выступлении на комсомольском пленуме в декабре 1987 г. тогдашний первый секретарь ЦК ВЛКСМ В.И. Мироненко). Развитие «комсомольской экономики» стимулировали, в частности, Постановление ЦК КПСС № 721 от 6 июня 1988 г. «О расширении внешнеэкономической деятельности ВЛКСМ» и Постановление СовМин СССР № 956 от 4 августа 1988 г. «О содействии в хозяйственной деятельности ВЛКСМ».
Украине после распада СССР произошел «политический бартер»: партийносоветская номенклатура рекрутировала в свои ряды большинство конформистских лидеров контр-элиты [25].
Как суммировал политолог В. Фесенко, «в период президентства Л. Кравчука в состав правящей элиты была инкорпорирована значительная часть национал-демократической контрэлиты, что сняло конфликт между экс-коммунистической номенклатурой и ее оппонентами. Однако и количественно и качественно в составе политической элиты на этом этапе доминировала номенклатура, которая отказалась от коммунистической идеологии и взяла на вооружение идею национально-государственного строительства» [30].
По подсчетам украинского Центра Разумкова, среди лиц, назначаемых в 1991-2003 гг. на наиболее влиятельные должности в системе украинской власти (премьер, вице-премьер, секретарь Совета национальной безопасности и обороны, глава Администрации Президента), выходцы из хозяйственной, партийной и комсомольской номенклатуры советских времен составляли 73%; среди лиц, с 1995 г. занимавших в тот же период должности глав областных государственных администраций — почти 80%. По данным украинского Национального института стратегических исследований, 52% и 46% руководящего состава местных и центральных органов власти Украины того времени находились на государственной службе еще в советские времена, причем две трети украинской элиты (в т.ч. политической) составляли тогда лица старше 50 лет [21]. В силу этого социологи и политологи указывали прежде всего на «посттоталитарный» характер элиты тех времен.
Предварительно отметим, что следующее «поколение» может быть определено как т.н. «младоукраинцы» - по аналогии с «младотурками» (нач. ХХ в.)* - его костяк составили фигуры, сформировавшиеся как влиятельные политики (т.е. прошедшие политический «формативный период») уже во времена становления независимой Украины (начиная с В. Ющенко, Ю. Тимошенко или А. Гриценко и заканчивая В. Януковичем, Н. Азаровым или
С. Тигипко). Доступ к политико-экономическим ресурсам они вынуждены были добывать (порой буквально «с боями») путем т.н. «прихватизации» или «большого хапка» во времена т.н. «лихих 90-х».
* Особенно в контексте того, что «младотуркам» удалось свергнуть султана Абдул-Хамида II («Младотурецкая революция» 1908 г.) и провести половинчатые
прозападные реформы. В апреле 1909 г. реакционные круги организовали в Стамбуле неудавшийся контрреволюционный мятеж с целью восстановления неограниченной власти султана; с этого времени сами младотурки стали переходить на реакционные позиции. Политико-исторические параллели с «младоукраинцами» (соответствующие экстраполяции на «режим Кучмы», «помаранчевую революцию» 2004 г., досрочные выборы 2007 г. и пр.) видятся достаточным основанием для использования термина не только в аллегорическом или аллюзионном значениях.
Еще в средние века Цезарий фон Гейстербах в одной из своих гомилий констатировал: «Всякий богатый есть вор или наследник вора». В этом смысле можно согласиться с российскими экспертами в том, что «с социально-политической точки зрения «приватизация» означала возможность доступа к собственности через публичные (или квазипубличные) процедуры для новой элиты, в то время как отказ от приватизации или ее приостановка означали отнюдь не сохранение status quo, как иногда подразумевается, но сохранение собственности в фактическом распоряжении «старой элиты» и продолжение процесса стихийной приватизации, стартовавшей еще в 19881989 гг.» [26, с. 17]. Социальный философ Александр Зиновьев в 2003 г. суммировал, что «победители отдали страну на разграбление мародерам, политическую сферу захватили политические мародеры, экономику захватили экономические мародеры - мародеры, понимаете. Идеологическую сферу - идеологические мародеры» [22].
Парламентские выборы 1998 г. и 2002 г. и президентские выборы 1999 г. в Украине не носили действительно демократического характера (прежде всего вследствие применения властью административного ресурса и «грязных» политических технологий). Двуединой задачей власти при их проведении было: с одной («наружной») стороны - придать внутриполитическим процессам вид надлежащей демократичности, а с другой («внутренней») -легитимно обеспечить «пополнение или частичное «обновление» правящей элиты за счет лояльных к ней лиц и предотвращение усиления политического веса контр-элиты - оппозиции» [21]. Однако при этом «чем более предстоящая передача власти выглядит «технической» процедурой, тем неопределеннее становится ее политическое содержание» [26, с. 11]. В силу этого выборы «выхолащивались» - элита не столько обновлялась, сколько перетасовывалась [31]. Она не более чем перераспределяла в рамках уже вполне сложившегося круга «власть предержащих» политические полномочия и возможности доступа к экономическим (прежде всего финансовым и энергетическим) ресурсам. Успехи оппозиционных сил на местных выборах привели не столько к обострению борьбы между различными элитными группами, сколько к тому, что грани между ними постепенно начали стираться - и в результате поколение «старой гвардии» приобретало все более целостное социополитическое очертание [21, с. 20].
Первые «хождения во власть» таких деятелей - «младоукраинцев» как В. Ющенко и Ю. Тимошенко (премьерство 1999-2001 гг.) или В. Янукович (премьерство 2002-2005 гг.) с поколенческой точки зрения является ярким «исключением, подтверждающим правило». Присутствие относительно «новых» фигур (каковыми они были на фоне «старой гвардии») объясняется необходимостью обеспечить «смену поколений»- плавную передачи «бре-
мени власти» следующей «генерации» - «младоукраинцам»* [27]. Не менее показательны в этом смысле также «хождения во власть» «академика» В. Литвина - наиболее ярким индикатором могут служить его каденции спикера: в 2002-2006 гг. - при «старой гвардии» и с 2008 г. - при «младоукраин-цах».
Пользуясь случаем отметим, что долгое присутствие в «высокой политике» периода «младоукраинцев» таких мощных фигур как «старогвардеец» В. Горбулин (Секретарь СНБО Украины - в 1994-99 гг., и.о. Секретаря СНБО Украины - в 2006 г.) являлось проявлением «обратной связи времен», также обеспечивающей преемственность традиций государственности. Для сравнения, недавний «выход на сцену большой политики» такой фигуры как «банкир» (и бывший «комсомолец») С. Тигипко - это попытка «найти себя» во власти «нового поколения» («младоукраинцев») после малоудачной карьеры при «старой гвардии» (1997-1999 г. - вице-премьер по вопросам экономики, 1999-2000 гг. - министр экономики; 2002-2004 гг. - председатель НацБанка). Аналогичными путями до недавних пор шли Т. Черновол и В. Хо-рошковский.
Уже накануне президентской кампании 2004 г. мало кто сомневался, что приближавшиеся выборы не только «создают определенные возможности для обновления политической элиты страны», но и «станут рубежом, который определит будущее Украины на последующие 10-15 лет» (т.е. на период очередного «поколения») [11]. В общей социополитической динамике преемственности события осени 2004 г. - зимы 2005 г. (квинтессенцией коих стал «Майдан») видятся конфликтом двух сценариев передачи власти «из поколения в поколение» [32]. Условно «эволюционного» («кучмист» В. Янукович) и еще более условно «революционного» («антикучмист» В. Ющенко; который, впрочем, в 2001 г. заявлял: «Кучма - мій батько рідний!»). В отличие от российских вполне «эволюционных» сценариев пре-емничества власти (2000 г., 2008 г. и, с оговорками, 2012 г.) [45], в Украине передача власти в 2004-2005 гг. проходила по условно «революционному» сценарию.
В этих смыслах «переход поколений» не только дополняет, но и усиливает борьбу элит. Последнее такими исследователями как Ю. Яковец резонно видится как «основа для переворотов и революций, потому что если возникает нетерпимость и сверхнеприятие одной части элиты другой частью, то за каждой из них идет определенный слой, что вызывает столкновения и конфликты» [60]. Еще более справедливой видится такая оценка применительно к конфликту поколений, затрагивающему еще более глубокие пласты социполитической действительности.
* Показательна ремарка Т. Черновола о В. Януковиче: «так называемые «старые донецкие»... создали, развили Партию регионов, а потом без каких-либо претензий передали ее для использования нынешнему «Лидеру»».
Оставив «за скобками» идеологическую составляющую оценки «пома-ранчевой революции» - в т.ч. даваемую бывшими «героями Майдана» (критику, объяснимую в т.ч. в терминах разочарования от неоправданных надежд), нельзя не отметить, что идея «великого перехода» была осмыслена достаточно глубоко и четко. Но, пожалуй, именно наличие слишком тесной «остаточной связи» между «старой гвардией» и «младоукраинцами» (с учетом того, что «помаранчевая революция не привела к качественному обновлению элит, а, скорее, перетасовала их» [10, с. 35]) привело к тому, что «лидеры Майдана» не могли оправдать возлагаемых на них надежд.
Период украинской политической истории, начавшийся зимой 2005 г., можно охарактеризовать как пребывание у власти т.н. «младоукраинцев» -это, помимо «банкира» В. Ющенко, «губернатора» В. Януковича, большинство «помаранчевых» министров (начиная с «настоящего полковника» А. Гриценко или «профессора» В. Пинзеника и заканчивая «терминатором» Ю. Луценко, «молодчиком» Ю. Павленко или А. Яценюком)*. Подобно «диссидентам» 1990-х гг., социогуманитарное «дополнение» доминирующему политико-экономическому сегменту «младоукраинцев» составили, в частности, участники «студенческой революции на граните» октября 1990 г. (молодые политики О. Доний, В. Кириленко, М. Лубкивский, а также О. Тягни-бок и пр.).
Определенным «исключением, подтверждающим правило», был бывший «красный директор» Ю. Ехануров - представитель поколения «старой гвардии». Его присутствие в когорте «младоукраинцев» было подобным присутствию «младоукраинцев» В. Ющенко, Ю. Тимошенко или В. Януковича в поколении «старой гвардии» - только «с противоположным знаком». (В 1980-е гг. американские экономисты МакГир и Уоллсон построили модель «распределительной демократии». Согласно этой модели, группы, возникшие как хищнические (эквивалент наших «прихватизато-ров»), в случае своего успеха - когда доходы от промышленных активов превышают доходы от возможностей перераспределения (вспомним «лихие 90-е») - меняют установку в правилах, и у них начинает меняться поведение. (Один из руководителей Фонда Форда когда-то признался: если бы Генри Форд I увидел нынешнюю повестку Фонда Форда, он бы не согласился ни с одним пунктом.) Можно смело предположить, что подобный «ценностный» переход, характерный и для Украины, во многом связан именно с поколенческими трансформациями).
Внешним «индикатором» политико-идеологических трансформаций может считаться отношение ключевых политических сил к таким проблем-
* В январе 2003 г. председатель Национального банка Украины Сергей Тигипко назначил Арсения Яценюка своим первым заместителем, о чём впоследствии вспоминал: «Когда я возглавлял Нацбанк, я предложил ему стать моим первым замом. Тогда ему было 29 лет. Он нормальный, командный игрок».
ным вопросам как членство в НАТО или статус русского языка. Так, характерное для «эпохи Кучмы» (термин «кучмизм» видится излишне идеологизированным) нейтрально-негативное отношение к членству Украины в Альянсе (его разделяло абсолютное большинство «старой гвардии») постепенно сменилось сначала нейтрально-позитивным, а затем - просто нейтральным. Показательным проявлением первого перехода стало резонансное «Письмо трех» (президента В. Ющенко, премьера Ю. Тимошенко и спикера А. Яценю-ка) руководству НАТО о готовности Украины приступить к выполнению Плана действий относительно членства (ПДЧ) в НАТО, а второго - принятие Закона Украины «Об основах внешней и внутренней политики» (2010 г.), провозгласившего внеблоковый статус государства.
Отдельное место занимает проблема «отцов и детей», проявляющаяся в украинских реалии в феномене «политических династий». Ярким примером «первого межпоколенческого перехода» могут служить «династии» депутатов Вячеслава и Тараса Черноволов, депутата и министра Юрия Луценко (сына первого секретаря Ровенского обкома КПУ Виталия Луценко). Примером «второго межпоколенческого перехода» - «отец и сыны» Януковичи («Партия Регионов») или «отец и дочь» народные депутаты Оробець Юрий (трагически погиб в 2006 г.) и Олеся, «отец и сын» народные депутаты Александр и Андрей Топаловы, а также отец и сын Вакарчуки - Иван (министр образования и науки в 2007-2010 гг.) и Святослав (депутат в 20072008 гг.) и иже с ними.
Не менее показательны и почти что «династические браки». Так, например, в 2009 г депутат Виктор Янукович-младший женился на Ольге Ко-рочанской - дочери Станислава Корочанского, депутата горсовета Артемов-ска (Донецкая обл.) от БЮТ; старший сын лидера КПУ Петра Симоненко Андрей женат на Татьяне Ващук - дочери председателя Аграрной партии Екатерины Ващук; Николай Мартыненко женат (вторым браком) на дочери первого заместителя Высшего хозяйственного суда Украины.
Можно также вспомнить и журналистку Юлию Мостовую - вдову Александра Разумкова и вторую жену Анатолия Гриценко (последний усыновил Глеба - сына Ю. Мостовой и А. Разумкова).
Косвенно связанный с династическим феномен т.н. «кумовства» (несколько выходящая за рамки данного исследования тема) существенно дополняет «династическую» составляющую многоуровневыми неформальными связями. Так, например, Виктора Ющенко пригласил быть крестным отцом обеих своих дочек Петр Порошенко (вскоре занял пост Секретаря СНБО Украины); крестной детей Президента В.Ющенко была подруга его жены Екатерины певица Оксана Билозир (вскоре стала министром культуры и искусств); крестным младшего сына Виктора Ющенко - Тараса был Давид Жвания (вскоре стал главой МЧС). На «межэлитный» характер подобных неформальных связей ярко указывает пример сыновей Ю. Павленко (ми-
нистр по делам семьи, молодёжи и спорта в 2002-2006 гг. и 2007-2010 гг.) -крестным отцом старшего был Л. Кучма, а младшего - В. Ющенко. Крестным отцом ребенка депутата-«регионала» Юрия Хомутынника стал депутат-«БЮТовец» Сергей Буряк. В 2004 г. (в Казанском соборе Санкт-Петербурга!) была крещена дочь Виктора Медведчука Дарья, крестными были Владимир Путин и Светлана Медведева (жена Д. Медведева).
Украинская перспектива: «воспоминания о будущем»
Итоги социологического исследования «Молодежь Украины» (март 2011 г.), проведенного Институтом Горшенина, показали: почти у половины украинской молодежи (47,2%) не совпадают политические взгляды с родителями. У трети опрошенных (36,5%) взгляды совпадают с родительскими, при этом 16,3% респондентов ответили, что политикой не интересуются.
В общем историко-политическом контексте развития украинской государственности президентские выборы 2010 г. и парламентские выборы 2012 г. выполняли двойную «поколенческую» миссию.
С одной стороны, это окончательное «закрепление во власти» поколения «младоукраинцев» (практически все «серьезны» кандидаты в Президенты - его характерные представители). Косвенным проявлением этой тенденции стало постепенное ослабление политических позиций представителей «левого» спектра политической палитры (прежде всего КПУ) - участие в выборах «коммуниста» П. Симоненко (да и «социалиста» А. Мороза) становится своеобразной «политической традицией», а не важным политическим событием. В подобных категориях можно оценивать и проекты «Пора!» и «НУНС», выполнившие свою основную политико-административную задачу -приведшие во власть «младоукраинцев» (В. Каськив, В. Пинзеник и пр.).
С другой стороны, президентские а тем более парламентские выборы -это задача (или хотя бы шанс) «открыть двери» для появления во власти очередного (третьего) поколения украинской власти.
По недавним прогнозам Дм. Выдрина, «радикальная смена поколений в Украине начнется где-то через 3-4 года [т.е. как раз сейчас - авт.]. Ресурс нынешнего политического поколения, их срок годности приходит к концу. Сегодняшнее поколение политиков предназначалось для двух целей: сломать остатки старого строя (экономического уклада, политического режима, старых психологических установок) и когда они исчерпают себя, взаимо-уничтожить друг друга. Первую задачу они уже выполнили - что можно было сломать в стране, сломали. Поэтому у них осталась вторая задача - взаи-моуничтожить друг друга».
В подобном смысле перед такими политиками как В. Кличко, С. Тигип-ко, В. Хорошковский, А. Яценюк и им подобными, а также, хотя и косвенно, А. Гриценко (их баллотирования в президенты были прежде всего «прице-
лом» на следующие парламентские выборы) или В. Черновол, стоят задачи обеспечения «преемственности поколений» для следующей политической генерации. В. Кличко, С. Тигипко, В. Хорошковский, А. Яценюк и даже (хотя и с серьезными оговорками) О. Тягнибок - достаточно перспективны для роли потенциальных лидеров следующего поколения (они «состоялись» уже при «младоукраинцах»); а еще неисчерпавшие себя политически «младоу-краинцы» (вроде постепенно «(оп)позиционирующий» себя как «разумную альтернативу» А. Гриценко) будут способствовать обеспечению надлежащей преемственности поколений.
Для сравнения, в России активное бытие поколения «старой гвардии» «сжалось» до десяти лет («эпоха Ельцина» 1991-1999 гг.) [36]. «В мае 2008 г. закончилась эпоха Владимира Путина или, по крайней мере, ее первая, президентская часть». В Беларуси этот период («эпоха Лукашенко» с 1994 г.) «растягивается» уже до неполных двадцати. Данные расхождения видятся прежде всего проявлением того, что в каждом относительно замкнутом политикуме (а также социуме в целом), каковым остается национальногосударственный, «политическое время» течет с разной скоростью. Пожалуй, не будет ошибкой обозначить приход ко власти в США Б. Обамы также в терминах «нового поколения», сменившего поколение «Холодной войны» (ярко воплощенного в «ястребах» - прежде всего Дж. Буше-мл., а также Дж. МакКейне).
Общие выводы. Поколения власти и политические элиты
М. Хайдеггер метко заметил: кто преследует, тот и следует. В этом смысле «поколенческая» картина социополитических трансформаций как политологическая концепция не ступает в противоречие с «классической» теорией элит - она скорее «оттеняет» и дополняет ее.
С одной стороны, в рамках одного поколения может произойти несколько смен элит.
С другой стороны, в рамках одной элиты (прежде всего находящейся у власти) может произойти «переход» из поколения в поколение (ярким примером может служить азербайджанская «династия» Г. Алиева - И. Алиева).
Несмотря на внешние различия - региональное «происхождение» (т.н. «землячества» - «днепропетровские», «донецкие» или «питерские») либо политико-экономические предпочтения («силовики» или «банкиры», «энергетики» или «технократы»), политические элиты одного поколения остаются внутренне подобными. Последнее определяется близостью разделяемых ценностей и традиций, исповедуемых/проповедуемых идеологий (или наоборот - отсутствию таковых). Кроме того, у поколения «старой гвардии» идентичность тяготеет больше к «советской», чем к «украинской», а у «мла-доукраинцев» - скорее наоборот. Соответственно, в идеологическом смысле,
если первое поколение новой украинской элиты было определено украинскими элитологами как «посттоталитарное», то второе может быть определено, как «протодемократическое».
Кроме того, в отличие от смены элит, которая происходит достаточно быстро и четко (в демократиях - прежде всего по результатам выборов), поколения во многом «накладываются» друг на друга - «конец жизни» одного поколения одновременно является «началом жизни» следующего. Соответственно, политический конфликт возникает из-за того, что разные поколения (даже в рамках одной политической элиты!) тяготеют к разным системам ценностей. В силу этого политический конфликт имеет весьма сложную структуру и динамику, усиливая внутрипоколенческий конфликт. Однако оппоненты внутри поколения «до последнего» остаются друг для друга хотя бы отчасти «своими», пережившими в «политической молодости» (т.е. политическом «формативном периоде») одни и те же ключевые социальнополитические события, но давшими на них разный ответ. В случае межпоко-ленческого конфликта стороны являются друг для друга достаточно «чужими», а принадлежность к одной политической элите является лишь смягчающим ценностное противостояние фактором.
Литература
1. Артемов Г.П. Политическая социология. СПб., 2000.
2. Ашин Г.К. Современные теории элиты: критический очерк. М., 1985.
3. Бадовский Д. Элиты и модернизация // RUSSIA.ru, 22 декабря 2009 г. [Электронный ресурс]. URL: http://russia.ru/video/diskurs_8797/ (дата обращения 14.11.2012).
4. Блок М. Апология истории или ремесло историка. М., 1986.
5. Борусевич О. Міжпоколінна трансформація етнічних цінностей (на прикладі українського етносу України). Киев, 1999.
6. Водолажская Т.В., Кацук Н.Л. Поколения как субъекты социокультурного пространства: постановка проблемы и возможности исследования // Социологическое знание и социальные процессы в современном белорусском обществе. Минск, 2005.
7. Восленский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М., 1991.
8. Сковиков А.К. Политическая и правящая элиты современной России: взаимодействия и противоречия // Политика и общество. 2010. №10.
9. Головин Н.А. Теоретико-методологические основы исследования политической социализации. СПб., 2004.
10. Горбулін В.П., Литвиненко О.В. Національна безпека: український вимір. Киев, 2008.
11. Гриценко А. Политическая элита Украины: способна ли она выполнить свою общественную миссию на современном этапе? // Зеркало недели. 15 ноября 2003.
12. Джангужин Р.Н. Казахстан постсоветский. Киев, 2002.
13. Дубин Б. Институты, сети, ритуалы // Pro et Contra. 2008. Т. 12. №2-3.
14. Дюк Н. Первое свободное поколение: молодежь, политика и идентичность в России, Украине и Азербайджане // Вестник общественного мнения: Данные. Анализ. Дискуссии. 2003. №1 (67).
15. Жангожа Р.Н. Казахстан: демократия обеденного стола как очередная ступень политической эволюции? // Персонал. 2005. №7.
16. Жданов И., Якименко Ю. Украина в ХХІ веке: вызовы для политической элиты // Зеркало недели. 2003. №44(469). [Электронный ресурс]. URL: http://www.zn.ua/1000/1550/43795/ (дата обращения 14.11.2012).
17. Интервью Александра Зиновьева // «Восток» (альманах), 5 авг. 2003 г. [Электронный ресурс]. URL: http://www.situation.ru/app/j_art_105.htm. (дата обращения 14.11.2012).
18. Крыштановская О. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту // Общественные науки и современность. 1995. №1.
19. Литвин В.М. Украина: политика, политики, власть: На фоне политического портрета Л. Кравчука. Киев, 1997.
20. Литвиненко А., Янишевский С. Отцы и дети. В украинской полити-
ческой элите назревает разрыв поколений // День. 2002. №202. [Электронный ресурс]. URL: http://www.day.kiev.ua/74584/ (дата обращения
14.11.2012).
21. Макаркин А. Российские элиты и кремлевские «атомы» // Pro et Contra. 2007. Т. 11. №4-5.
22. Мандзій Л.С. Правляча політична еліта України: суть та етапи становлення: автореф. дис... канд. політ. н.: 23.00.02. Львов, 2003.
23. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Избранные труды. М., 1997.
24. Пастухов В.Б. От номенклатуры к буржуазии: «новые русские» // Полис. 1993. №2.
25. Полохало В. Украина: лидерство, элита, власть // «Независимость», 9 сентября 1994.
26. Рогов К. Неприемлемый преемник // Pro et Contra. 2007. Т. 11. №4-5.
27. Седов Л.А. Проблема смены политических элит: поколение «next» // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2000. №3(47).
28. Селезнева А.В. Проблема политических поколений: опыт концептуального анализа // Experimentum-2007. М., 2007.
29. Тоффлер А. Футурошок. СПб., 1997.
30. Фесенко В. Отечественная политическая элита в контексте «проекта Украина» // Диалог.иа, 26 ноября 2003 г. [Электронный ресурс]. URL: http://dialogs.org.ua/project_ua_full.php?mjd=304 (дата обращения 14.11.2012).
31. Хейл Г. Президентский режим, революция и демократия // Pro et Contra. 2008. Т. 12. №1.
32. Шлезингер А. Циклы американской истории. М., 1992.
33. Шуман Г., Скотт Ж. Коллективная память поколений // Социологические исследования. 1992. №2.
34. Шумилов А.В. Некоторые аспекты формирования политического сознания молодежи (на примере Чувашской Республики) // Молодіжна політика: проблеми та перспективи: зб. матеріалів VI Міжнародної науково-практичної конференції. Дрогобич: Редакційно-видавничий відділ ДДПУ ім. Івана Франка, 2009.
35. Шумилов А.В. Модернизация общества и электоральный процесс: проблемы и подходы // Вестник Чувашского университета. 2006. №6.
36. Шумилов А.В. Влияние выборов на формирование власти: двадцатилетний опыт // Политическая власть: методологический, нравственноправовой и информационный аспекты . Йошкар-Ола: МарГУ, 2009.
37. Элита должна быть многослойной. Беседа заместителя главного редактора портала «Фонд имени Питирима Сорокина» К. Гусова с одним из инициаторов создания Фонда, президентом Международного института Пи-тирима Сорокина - Николая Кондратьева профессором Ю. Яковцом. [Электронный ресурс]. URL: http://www.sorokinfond.ru/index.php?id=355 (дата обращения 14.11.2012).
38. Berger P.L., Luckmann T. The Social Construction of Reality. A Treatise on sociology of Knowledge. Anchor Books, 1966.
39. Howe N., Strauss W. Generations: The History of America's Future, 1584 to 2069. Harper Perennial, 1992.
40. Mannheim K. Essays on the Sociology of Knowledge. London, 1964.
