CC BY
38
В. И. Косик (Москва)
Младороссы: наброски к портрету в зеркале эпохи
16 января 1957 г. на страницах «Правды» было опубликовано письмо за подписью незнакомого советской России и широко известного за ее границами Александра Львовича Казем-Бека (1902— 1977), лидера младоросского движения, пик популярности которого пришелся на 30-е гг. Строители коммунизма могли читать следующие «покаянные строки» возвращенца: «Когда началась Октябрьская социалистическая революция, я вступил в белую армию и с оружием в руках боролся против молодой советской республики. В 1919 г. с остатками белогвардейцев бежал за границу, где включился в активную антисоветскую борьбу... Я долго оставался под влиянием антисоветской пропаганды, проникнутой духом ненависти к новому государственному строю в России, и искал возможностей активизировать борьбу с ней... стал писать статьи в буржуазных газетах о „скорой гибели советской власти", о „спасении России от коммунистов". Клеветал на свою Родину, лучших ее представителей, предавал самое драгоценное и святое, что есть у человека, — чувство любви к Родине... В 1924 году я создал и возглавил так называемую Младоросскую партию, которая ставила своей целью возродить буржуазный строй в нашей стране.
Деятельность этой антисоветской партии отвечала интересам им-, периалистов, которые всячески поощряли ее и оказывали материальную поддержку, за которую я должен был отплачивать очередной антисоветской клеветой на свой народ, что я и делал. Огромные достижения в экономическом, политическом и культурном развитии Советского Союза вселяли в меня чувство растущей национальной гордости и приводили меня с каждым днем с позиции отрицания к позиции признания... окончательным моим пробуждением была нависшая угроза над нашей страной со стороны германского фашизма... В 1940 году я начал выступать в прессе с одобрением внешней политики Советского правительства, а в 1941 году после вероломного нападения гитлеровской Германии на СССР объявил о роспуске „Младо-росской партии", порвал таким образом с антисоветскими группировками и бесповоротно встал на позиции советского патриота»
Мастерство КГБ, приложившее свою руку к появлению этого «письма», очевидно. Дезинформация и истина смешаны здесь в не-
обходимой пропорции, чтобы у советского читателя не возникло ни грана сомнения в безусловной искренности каждого слова блудного сына, вернувшегося на простившую его Родину. Нынешнее время позволяет восстановить умолченное и оболганное в публикации 1957 г. и передать настроения, мечты, планы русской молодежи о будущем России.
Право на свободу слова, собраний, организацию партий, объединений, движений эмиграция «увезла» с собой, где на чужбине были созданы многочисленные политические формирования. Однако поспешу подчеркнуть, что она могла заниматься, за небольшим исключением, только теоретическими измышлениями и построениями. В итоге ей оставалась благородная задача создания «русского Харбина», «русского Белграда» и прочих «российских Афин».
Соответственно, сами россияне подразделялись на три больших группы:
1. «Эмиграция ничего не может сделать. Все будет сделано „там". А поэтому нужно ждать, не забывая о личном благополучии и устройстве, и накапливать культурные силы для будущей России»;
2. «Россия погибла и никогда вновь не будет. Мы должны прочно устраиваться и служить новой родине. Ну, а если Россия будет, то и нам место найдется»;
3. «Эмиграция своими действиями может весьма серьезно помочь народу в его борьбе с коммунизмом, а поэтому должна все силы, средства и возможности отдать делу борьбы» 2.
К числу наиболее крупных и наименее известных относится «Молодая Россия». Возможное объяснение этого парадокса следует искать в «странной» идеологии младороссов: приверженность к идеям фашизма образца 20-х гг. сочеталась с гордостью достижениями Советской России. Объединение «несоединимого» принесло младорос-сам сомнительную славу: для одних они слыли русскими фашистами, для других — патриотами, для третьих — отступниками и ренегатами. Все это рождает желание разобраться в этом запутанном сюжете, который интересен уже тем, что позволяет войти в национал-социалистическую проблематику Европы, в мир вечных поисков России, постоянно присутствующих и в нашей современности, ищущей «закона и благодати».
Существует легенда, по которой предтечей Союза младороссов выступил «Российский союз монархической молодежи», образованный в 1917 г. После разгрома Белого движения «Союз» восстановил свою деятельность на Балканах. После серьезного кризиса, связанного с поражением и потерей России, организация нашла в себе силы для перестройки всей своей работы в сфере организации новых ме-
тодов борьбы, главными из которых стали пропаганда и подготовка «кадров национальной революции» 3. Причем бытие новой России должно было строиться по формуле «Царь и Советы». Все-историче-ское бытие Российского царства, утверждали младороссы, связано именно с монархической формой правления, с именами тех, под чьим главенством «азиатское страшилище» расширяло страну, принимало в русские пределы новые народы, спасало не раз Европу, устроившую нам октябрь 1917 г. Николай II был расстрелян, но... «император умер. Да здравствует император!» В эмиграции им стал великий князь Кирилл Владимирович. Монарх без страны, но со своим Двором, без подданных, однако считавший русский народ своим, уже принадлежал к новому — если можно так выразиться — поколению российских «самодержцев», признававших де факто то, что случилось с его страной, но отнюдь не де юре. С точки зрения некоторых исследователей его права на престол были сомнительны, но для многих своих современников он был «государем в изгнании». Для младороссов Кирилл Владимирович был отнюдь не символом ушедшего, а олицетворением будущей русской верховной власти. В передовице «Младоросской искры» ее сторонники и оппоненты могли прочесть следующие строки: «Принцип не умирает — умирает форма. Революция есть смерть старого типа монархии и рождение монархии нового типа... Революция преодолела болезнь. Продукты разложения выделяются: Протопопов, Керенский, Троцкий уже принадлежат истории. Очередь за последним — за Сталиным. Здоровые силы наступают. Сталина теснит новый творческий слой. Еще немного и национальная революция станет очевидной... Новая монархия будет монархией трудящихся. Те противоречия, которые сейчас сотрясают основы Европы, будут ею устранены. Выход из кризиса — через новую социальную систему: через социальную монархию» 4. Безусловно, эта надежда связывалась с той поддержкой, которую им оказывал Кирилл Владимирович. В ряде его выступлений прослеживается общность его взглядов с теоретическими построениями младороссов. Так, в своем новогоднем обращении (1931) к русским людям он писал: « Россия была первой ввергнута в страшный водоворот, который сокрушил вековые устои ее государственности. Пережив этот тяжелый кризис, она возродится и приступит к выполнению своей мировой миссии — созданию новой культуры. Россия на пути к великому будущему. Она отольет основы грядущей жизни народов. Коммунистическая власть обречена. Она исчезнет, оставив по себе память страшного разрушителя и угнетателя. Теперь наступает созидательный период. В России созрел закаленный в борьбе и невзгодах человек и начал ковать счастье родному народу.
Долгие годы стихия разрушения господствовала на необъятных пространствах России. Но созданная веками Российская Держава устояла перед напором разрушительных сил. Ныне она оправляется. Власть пыталась скрыть ее под личиной „СССР", но в душах Русских людей вновь ярко сияет священное имя — РОССИЯ. Разве то, что происходит на Русской земле, не доказывает это? Разве строительство, которое ведется, не есть дело самого Русского народа — подлинное его стремление воссоздать свою Родину?.. Я приветствую нарождение новой жизни, как зарю величия Моей Родины и будущего счастья человечества. Каждый успех в строительстве есть победа Русского народа. Допустимо ли ему мешать в достижении полного торжества! Каждый Русский человек должен всеми силами помогать возрождению могущества своего Отечества. Особенно важно это сознавать нам, выкинутым за пределы России. Только помогая воссозданию Русской мощи, мы опять сольемся со своим народом и вернемся на родную землю» 5.
Для циника или просто для трезвомыслящего человека поздравление Кирилла Владимировича может стать поводом для очередной злой насмешки или вызвать ухмылку интеллигента, знакомого с обращением (1 марта 1917г.) Великого Князя к председателю Государственной Думы М.В.Родзянко: «Я нахожусь в Вашем распоряжении. Как и весь народ, Я желаю блага России. Сегодня утром я обратился ко всем солдатам гвардейского экипажа, разъяснил им значение происходящих событий и теперь могу заявить, что весь гвардейский флотский экипаж в полном распоряжении Гос. Думы» 6. Уже за эту — до отречения Николая II — фактическую поддержку февральской революции великий князь подлежал бы по законам Российской империи (ст. 100 Уголовного Уложения от 1903 г.) «лишению всех прав состояния и смертной казни через повешение»7. И тем не менее... мла-дороссы в тех условиях делали ставку на Кирилла Владимировича, благосклонно относившегося к своим молодым верноподданным. Надо добавить, что им благоволил великий князь Дмитрий Павлович, согласившийся принять должность председателя Главного совета Младоросской Партии и деятельно помогавший укреплять имя младороссов на международной арене. Достаточно вспомнить 1935 г. и рассылку «милым бездельником» многим видным английским политическим деятелям «особого меморандума» под заглавием «События в России по 1935 г. и практические выводы Союза младороссов». Этот мемуар представлял собой переложение выдержанного в эволюционных тонах доклада Казем-Бека, в котором он на ста страницах дает свое видение прошлым, настоящим и будущим процессам политической жизни и ее кремлевского «столоверчения» 8.
Но, как писал царский дипломат Е. В. Саблин, речи советских деятелей и различные материалы из СССР отчетливо доказывали, что «большевики продолжают быть теми, какими они были, и никаких признаков эволюции в национальном и мирном направлении не обнаруживают» 9.
Однако лучше уж верить в сказки с их moralité в свадебном оформлении, нежели докучать себе и другим нарциссоидным нигилизмом тех, кто утверждал с пеной у рта, что «в совдепии не осталось уже больше русских», а «все родившиеся в России после революции подлежат поголовному уничтожению», или, наконец, что «Россия — их бывшее отечество»10. А молодежь хотела верить, надеяться, ждать. Отсюда — из этой веры — постоянный приток молодежи под крыло Казем-Бека.
Организация младороссов постепенно распространила свои филиалы практически на все земли, где осели изгнанники. Судя по партийной картотеке, численность младороссов к 1937 г. не превышала 1400 человек и. Однако ее контрольная выверка с другими архивными документами заставляет предположить, что их количество было значительно большим. Только в Королевстве сербов, хорватов и словенцев Казем-Бек «объединил главный совет „Российского Союза монархической молодежи", 1-й Белградский отдел студентов „Российского союза национальной или монархической молодежи" (РСНМ), 2-й отдел (гимназисты) РСНМ, Старосербский, Белоцер-ковский, Загребский, Ново-Бечейский, Новосадский и Сараевский отделы РСНМ» 12. Историк русской эмиграции в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г.— Югославия) В. А. Маевский, пытаясь разобраться в причинах популярности младороссов, писал,-что в Белграде «наиболее ярким... представителем, — нечто вроде местного Казем-Бека... являлся граф Илья Толстой, внук Л.Н.Толстого... В Белграде младоросская партия прославилась тем, что на диспуте о внешней политике в 1936 году молодой Илья Толстой оскорбил совершенно незаслуженно маститого ученого, старца П. Б. Струве. Все это было весьма прискорбно на фоне русского разногласия вообще и несвоевременности упреков. Тем более, что многое в российском бедствии история отнесет и к дедушке гр. Ильи Толстого, ибо этот дедушка большую охапку дров подложил в большевистский костер» 13.
Молодежь увлекала новая идеология, свободная от «устаревших» революционных классовых подходов и идей и «прогнившей» буржуазности западных партий. Естественно, чтобы тебя заметили, необходима гиперболизация: одни обрушатся с критикой, другие «проглотят». В любом случае — цель достигнута. Даже если последует
опровержение, оно все равно будет работать: ты не забыт, ты неординарен, ты умеешь один говорить «горькую правду»!
Мертвечина, бездарность, самодовольная ограниченность стари-ковгмонархистов с их арифметическими выкладками о времени падения большевизма вынуждала молодежь на разрыв с таким монархизмом при сохранении его идеалов. Так, А. С. Штейгер писал 3. Н. Гиппиус 9 июля 1927 г.: «Как ни странно, но в подобном моем положении оказались еще многие, теперь объединившиеся в клуб монархический, но среди монархистов имеющий репутацию сменовеховской ячейки. Нам кажется, что у монархий и монархов никогда не было больших врагов, чем монархисты, т. к. к сожалению, их единственное занятие и цель состоит в опошлении и выставлении в юмористическом виде всего того, что должно бы было быть для них свято и высоко. Это относится ко всем правым, а наши правые эмигрантские непереносимы еще своей озлобленной ослепленностью и полным отсутствием элементарного национализма и любви к России, для них несуществующей, замененной национализмом «зарубежным», эмигрантским. На днях должен появиться в печати наш первый сборник... (Сборник «К молодой России». — В. К.) Мы смотрим, т. е. стараемся смотреть на вещи трезво и прямо, не впадая в фактопоклонство, желая, в общем, чтоб (помните Ваше стихотворение) было ультрафиолетово («Что мне зеленое, белое, алое? // Я хочу, чтоб было ульт-ра-фиолетово...»)14. Замечу, что для младороссов идея борьбы заключалась прежде всего в утверждении тезиса «Лицом к России». Ставка делалась на молодое поколение — в эмиграции и на родине — способное к строительству нового типа государства. При этом, мир декларируемых младороссами идей и установок позволял им быть одновременно «монархистами-легитимистами, шедшими под лозунгом „Царь и Советы", националистами, фашистами и... младобольшевиками»15.
В 1931 г. Казем-Бек в своей программной речи «К Советской Европе или к Молодой России», говоря о коммунизме, утверждал: «Для нас, зарубежных националистов, вопрос идет не о борьбе с национальными обще-русскими силами, а о борьбе со сталинской верхушкой, ради возглавления той России, которую Ленин и Сталин против своей воли вывели из многолетнего сна (выводить ее начали те же предшественники младороссов еще в 18 веке. Да и сам народ не был той девкой, которую насильно выдают замуж. — В. К.). Мы заодно с теми, кто ,в России, хотя бы пока под коммунистическим флагом, делает национальное дело. Общий фронт всех русских против Сталина — вот основной лозунг» 16.
Поверхностное чтение этих слов может привести к выводу о демагогии автора. Впрочем, она и должна присутствовать в любых мате-
риалах программного характера. Дело здесь не в дозе, а в двух чрезвычайно важных положениях, продекларированных А. Л. Казем-Бе-ком. Первое: «национальные общерусские силы» — это сам народ. Второе: «национальное дело» можно строить и под «коммунистическим флагом». Такая трактовка, разумеется, не могла быть воспринята теми, кто отрицал всякую возможность сосуществования, некоего симбиоза советского строительства и национальных идеалов.
(Проблема чрезвычайно трудная и деликатная в своем историческом контексте. Однако, если принять в качестве одного из идеалов сильное государство, то большевики делали национальное дело. Здесь можно возразить, что в этом процессе убивали народ, вытравляли его дух, искореняли религию. Было и первое, и второе, и третье. Но... это движение с его заветной мыслью — виноваты все, только не я — началось еще до революции. Бессмысленно также отрицать роль и значение иррационального, а если говорить понятным языком, то божественного провидения. Не следует забывать и о том, что в России, вступившей на историческую авансцену сравнительно поздно, на первом месте всегда стояли интересы государства, но отнюдь не личности и ее права, на чем отлично сыграли борцы с самодержавием в 1917г.)
Продолжая тему верхов и низов, А. Л. Казем-Бек заявлял, что «для националистов вопрос становится не о борьбе с новым человеком, а о замене возглавления» 17. Соответственно «создание базы мировой революции» неотделимо от «народного строительства», а «всемирность русской души» от интернационализма. И далее: «Индустриализация была нужна социализму, но и России нужны были заводы. Надо было оберегать границы „социалистического отечества", но это — границы России» 18.
Характерным для тактики младороссов была ее определенная незавершенность, изменчивость, противоречивость. Она вся была в движении мысли, зачастую опережающей и уничтожающей другую. Итак: 1933 г. «Младоросская искра» № 30. Строки: «Союз Младороссов выдвигает свою программу, простую и четкую. Точкой отправления для ликвидации наследия коммунизма младороссы признают упразднение компартии. Поэтому младоросская программа минимум состоит из одного, единственного пункта: Союз Младороссов признает и политически поддержит в России и за границей «ту власть, которая упразднит коммунистическую партию и ее филиалы» 19. Разве это не опровержение тезиса о преданности младороссов царю, которому они клялись проложить дорогу в Кремль? Далее: «Борьба с коммунизмом есть борьба за возвращение русских к власти в Русской стране» 20. И последнее: разве идея того же коммуниз-
ма органически чужда русскому народу XX в., более того, самим младороссам? В сущности, процитированный выше лозунг нуждается в небольшой корректировке: «Борьба с коммунизмом есть борьба за приход младороссов к власти в Русской стране». В этом случае все будет логичным и обоснованным, исходя из корневого определения младоросскости. Тем не менее, при всей любви к фразе, жонглированию словами, у них было чувство причастности к происходящему в России, даже в ее коммунистическом обличье — «судьба родины важнее судьбы власти».
Мельчайший поворот в тактике большевиков, изменения в расстановке сил на международной арене находили свою трактовку в лагере А. Л. Казем-Бека. Так, в связи с приходом к власти Гитлера в «Младоросской искре» (статья «На пороге 1934 года», № 35) провоз-' гласили очередной декларативный революционный призыв — «Двойная задача Русской Нации: освободиться внутренне и защититься вовне». А потом излагались такие пьянящие своей смелостью и грандиозностью планы: «Если внутренний взрыв сбросит власть, кадры, созданные в эмиграции, должны быть приданы внутренним силам для совместных усилий по обороне и по воссозданию Русской мощи». В том случае «если иностранное нашествие начнется до свержения власти, зарубежные кадры должны быть брошены в Россию для определенных прямых действий, имеющих целью захват власти в период осложнений, вызванных войной. (Итак, опять гражданская война?! Повторение 1917 г.?! — В. К) По достижении этой основной цели — все внимание обороне и ликвидации войны. (Превращение войны империалистической в войну гражданскую?! Все на защиту младоросского отечества?! — В. К.) В этом случае своевременность прямого действия — условие успеха. Место русских в этом случае: ни на стороне „красных", ни на стороне иностранцев. Русские кадры должны стать русскими национальными легионами. (Судьба РОА известна. — В. К.) Их порыв, их воля, их штыки призваны будут обеспечить торжество русской национальной революции. (Снова — байонеты?! Весьма неорганично. — В. К.) Третье решение явится результатом иностранной оккупации России. (А разве она не была закрепощена иностранным учением — коммунизмом?! — В.К.) Если Россия завоевана, если расчленение и колонизация ее из замысла претворяются в действительность, Русская Национальная Революция будет силой вещей перенесена в иную, новую плоскость. Русская национальная революция превратится тогда в Русское национальное восстание. Пример Нижегородского ополчения укажет тогда путь Русским Национальным Силам»21. Здесь яркий образчик того, о чем в 1934 г. писал А. Л. Казем-Бек: «Все согласны в эмиграции, что в
области саморекламы, которую мы называем пропагандой, рекорд поставлен младороссами. Но в наш век, век стремительности, пропаганда должна вестись соответствующими методами и темпами. Для успешности пропаганды нужна шумиха, нужна демагогия, нужна самореклама» 22. Чего стоит их «величавое» согласие (1934 г.) спасать Россию в случае внешней угрозы вместе с коммунистами, если они объявят об упразднении своей партии! 23.
Излюбленная и безопасная тема для младороссов — нападки на «староэмигрантов». Младороссы последовательно и упорно утверждали тезис национального возрождения, происходившего на родине. И если для «стариков» он был нелеп и одиозен, то у младороссов с их верой в Россию, даже в коммунистической „.обертке, он был вполне правомерен. Соответственно, «социалистическое отечество превращается в Россию, социалистическое строительство — в борьбу за Русскую мощь, пролетарий — в нового Русского человека. Это — наша победа» 24.
Доказательства «эволюции» того же Сталина искали везде, пытаясь убедить «староэмигрантов» в бессмысленности борьбы с изживающим себя коммунизмом. Младороссы объявляли Сталина защитником крестьянства только потому, что сельскому населению было разрешено иметь приусадебные участки. При этом они умалчивали о том, что эта «реформа» позволяла крестьянству «подкармливаться», так как революционные лозунги и низкая оплата труда в колхозах не могли избавить людей от полуголодного, зачастую, состояния. Младороссы не писали об установлении колхозного строя как втором издании крепостного права. И не публиковали на страницах своей прессы горькую правду о том, как крестьян насильно, загоняли в колхозы. Для Казем-Бека и его сторонников это было второстепенным — главное это эволюция. По их мнению менялась сама коммунистическая мораль. В «Бодрости» № 39 за 1935 г. они писали следующее: «Речь идет сейчас о „новой" морали, которая по существу от старой ничем не отличается, если под старой моралью понимать мораль христианскую, а не предрассудки и язвы, рожденные человеческим несовершенством или экономическими условиями» 25.
Итак, выходит, что Сталин настоящий христианин?! Так думали не одни младороссы. В 1945 г. один из пастырей заявил: «На Родине нашей практически осуществляется христианство... между понятиями СССР и Святая Русь можно поставить знак равенства. 1. Церковь отделена от государства, и этим исполняется завет Христов: воздадите Кесарево Кесарю, а Божие — Богови. Деятельность Церкви и Государства в России можно уподобить двум рельсам, параллельно идущим в одном направлении — вперед. 2. Уничтожена возможность
обогащения одних за счет других, опять, согласно Евангелию: „Трудно войти богатому в Царство Небесное". 3. Принцип обязательного и притом коллективного труда, когда один работает для всех, а все для одного — дышат заветом Апостола: „Кто не трудится, тот не ест". Таким образом, Советский Союз и есть Святая Русь, осуществляющая Евангелие в жизни. Кому же мы обязаны созданием Советского Союза — Святой Руси? Кто осуществляет эту дивную гармонию жизни Государства и Церкви? Это сделал великий, гениальный Сталин»26. Конечно, это — политика, вернее эволюция тех, кто очень хотел, желал, стремился верить в добрые перемены. Но известно, что если хочешь, то и уверуешь в желаемое, часто в ту мороку, которую сам себе проецируешь.
Традиционная формула «Один Бог, одна страна, один вождь» в стране «новых небес» реформировалась в простенький, но в то же время опасно-могучий лозунг — «Да здравствует великий Сталин!» Практически шел процесс упрощения, но не тот серый, всепоглощающий и всеуравнивающий поток, а содержащий в себе элементы нового, своеобразного, непредвиденного. Если уподобить политику шахматам, то стоит вспомнить Г. X. Харди, который в своей «Апологии математики» утверждал важность неожиданных ходов, равно как и то, «чтобы каждой фигуре на доске отводилась своя роль». И здесь Сталин был великолепным «шахматистом». Достаточно вспомнить его блестящий тезис об усилении классовой борьбы, в ходе которой были ликвидированы множество «врагов народа».
Итак, считая Иосифа Виссарионовича государственником, мла-дороссам следует «избегать всего того, что могло бы позволить заподозрить нас в неискренности и двурушничестве, избегать всякого выступления, всякого акта, даже всякого выражения, которое могло бы показаться в России контрреволюционным». И дальше младорос-сы пишут в излюбленном будущем времени: «Когда нам удастся завоевать доверие новых людей в России, когда нам в силу наших передовых идей удастся встать как бы впереди процесса национализации революции, когда аппарат революционного штаба будет создан и наша работа здесь поставлена на прочные рельсы, тогда наше прямое и непосредственное вмешательство в ход событий будет уже только техническим вопросом. Самое главное сейчас — работать конкретно» 27. Молодежь завораживали такие речи. Последний же призыв для них означал, вероятно, только одно — бороться и обличать ста-роэмигрантов. Сама экспрессивная фразеология лидеров должна была увлекать молодежь, уставшую от мудрствований «отцов».
Нина Алексеевна Кривошеина, вспоминая свое увлечение младо-россами, писала: «Главное, что меня привлекло к ним, — был их ло-
зунг: „Лицом к России!" Лицом, а не задом, как поворачивалась эмиграция, считавшая, что с ней из России ушла вся соль земли, и что „там" просто ничего уже нет»28. В отличие от многих политических группировок, у младороссов была и своя философия, выстроенная на постулатах того же Константина Леонтьева. Наряду с ие-рахическим принципом младоросская идеология включала в себя персонализм (ценность личности, ответственной за свои действия) и органичность (существование особых природных законов, определяющих жизнь «организмов физических и духовных», например, русский монархизм). В свою очередь из принципов вытекали начала:
служения, находящего свое воплощение в жертвенности и примате долга над правами, что коренным образом отлинается от гумани-стическо-либеральной трактовки человека как самодовлеющей ценности;
сотрудничества, в котором общее служение ведет к соединению личностей в «духовные организмы». «Такое органическое сотрудничество коренным образом отличается от механического (атомистического коллективизма) социализма, в котором личность насильственно приносится в жертву отвлеченному коллективу»;
единоначалия, определяющего «общее служение», согласующего права и обязанности каждого с «благом целого». «Духовный организм, объединенный единоначальствующей личностью, есть соборность»;
природности — «исторической жизненной укорененности в духовном организме личностей и культурных ценностей»29. Все было подчинено одной цели — воспитанию готовности к возрождению новой России, пролетарской монархии или монархии трудящихся, или советской монархии. В сущности, в ход шло все, что могло подтвердить тезис младороссов о скорой национальной революции. Молодежи усиленно внушалось, что только она может и должна завершить святое дело строительства новой России. Свободно фланирующим по улицам европейских городов молодым людям, вероятно, было по сердцу читать строки Герберта Уэллса из его выступления в Лондонской школе политической экономии, как будто обращенные к ним и заставляющие сладко замирать от гибельного восторга: «Мы живем в цивилизации, которая о^ень быстро распадается. Судьба, ожидающая многих из вас, молодые люди, быть может ужасна. Вы, может быть, будете убиты, изувечены, избиваемы, обречены на голод, но одно несомненно: вам некогда будет скучать. Мир, такой, каким мы его знаем, развалива-
ется на глазах. Каждую неделю что-нибудь низвергается или сокрушается и нет возможности сказать, до какого предела дойдет это крушение». «Как во времена Ноя вам надо строить ковчег» 30. Младороссам, вне всякого сомнения, было ясно, что этим кораблем может быть только пересозданная по новым принципам советская Россия, монархия трудящихся.
Все эти высказывания, подаваемые под рубрикой «Русский царь освободит трудящихся (какая удивительная формулировка населения России. — В. К.) от ига красных и золотых (читай: еврейских. — В.К.) паразитов», преследовали и другую — непрямую — цель: показать молодежи, что ее «отцы», так старательно отвращающие ее от младороссов во имя любви к родине, были теми, кто «промотал» самодержавную, органическую в своем бытии Россию.
В 1932 г. на собрании Союза младороссов Казем-Бек говорил: «Государство должно быть исключительно мощным, исключительно органичным, предельно простым, т. е. органическим, безупречно беспристрастным, надгрупповым, надпартийным, надклассовым, надсо-словным, а для России даже — наднациональным... Вынесение самого источника верховной власти за пределы человеческих вожделений, человеческих суждений и предпочтений, человеческой санкции, создание верховной власти, подлинно независимой в силу ее независимого происхождения и независимой преемственности — такова организационная задача нового государства... Монарх должен быть монархом природным. Природность монарха определяется его рождением для власти. В факте рождения заключается его природная законность... В основе природной царской власти лежит закон милости Божией, как сказали бы верующие, или законы биологии, как сказали бы неверующие, или, наконец, и тот и другой закон, которые сливаются в один, как говорят младороссы. Это значит, что надчеловеческую объективность природной власти мы противопоставляем всем разновидностям субъективного выбора. И прежде всего мы противопоставляем ее бонапартизму. Под бонапартизмом надо понимать покушение сильной личности на присвоение верховной власти... Всякая смута, всякая революция проходит через полосу бонапартизма. Русская революция уже вошла в эту полосу. Эра бонапартизма уже начата Сталиным... У него нет должности в государственном аппарате Советского Союза. Но власть, не правительственная, а именно верховная — в его руках... Драма Сталина — драма бонапартизма. Уже у всех на устах имена его возможных преемников. Все ошибки, все грехи режима уже возложены на его ответственность. Его смерть, естественная или насильственная, грозит потрясением
той системе, которую он пытался создать. То же будет и с его преемником, будь он Молотовым, Ворошиловым, Ивановым, Петровым или Сидоровым... Придет время когда Романовы будут в центре национального внимания. Их час пробьет, когда нация ощутит потребность возглавить и защитить себя природной, органической властью... Младороссы поддержат всякого правителя, который возглавит новый этап государственного возрождения, но они поддержат его постольку, поскольку его водительство будет приближать Россию к логическому и естественному завершению революционного процесса, т. е. к возглавлению нации природным царем... Ибо роль монархии полностью выражается в нескольких словах: множественность, преломляясь в личности, создает единство» 31.
Сознавать себя умным всегда приятно, только не надо задумываться: мысль всегда уничтожает декламацию и лозунги. Да и зачем размышлять, когда твои Движение, Партия, Орден думают за тебя? Зачем сомневаться: известность младороссов перехлестнула через океан, о них пишут влиятельные европейские газеты и журналы, как о самом жизнеспособном феномене в русской эмиграции и пр. и пр.
Конечно, можно было копаться в старых книгах или читать новые, выходившие из-под пера И. А. Ильина — только вот беда, тот же Ильин при всей завораживающей красоте слова мог будить лишь тени. Оставалось одно — лицом к России: «режимы уходят, нации остаются». И еще традиционный поиск виноватых, в которых в нашей истории никогда не было недостатка: выбор громадный — от «жида» или «масона» до «атлантиста-мондиалиста», от министров-капиталистов до «красно-коричневых». У нас умели всегда вешать ярлыки, невинно забывая о себе. Гораздо легче рассуждать о мировом, заговоре и рефлексировать на тему слабости, податливости матушки-России, чем сделать что-либо, следуя принципу — воля волю ломит. Хотя здесь вопрос не так прост: что могли сделать люди, зачастую растерявшие способность сопротивляться даже в уме. Но у младороссов было не так. В их прессе печатались такие строки: «Когда эмигрантские горе-„патриоты" толкуют о „неважности" территории и готовы под этим предлогом отдать хоть всю Украину, хоть всю Сибирь, они расписываются в окончательном забвении традиционно-русского понимания государственности... И когда наше поколение предстанет перед судом истории, когда для наших потомков все наши сегодняшние внутренние распри станут историческим воспоминанием, останется последний вопрос, — тот самый, который всякое последующее поколение предъявляет всякому предыдущему: оставили ли мы неумаленной ту землю, на которой совершается историческая судьба нашей нации?» 32.
Здесь представляется уместным порассуждать о территориях, государствах, империях, преемственности и ответственности поколений о судьбе России. Итак, Революция в Российской империи поставила перед победителями и побежденными проблему власти. В одном случае — ее укрепления, в другом — возвращения. Но общим являлось одно — сохранение территориальной целостности страны. Трудностей перед обеими сторонами было немало — одна из главных заключалась в своеобразной незаконченности революции, что требовало от победителей «железной рукой» возвращать «на мгновение» утраченное, как это было на Украине или на Кавказе, не допуская никаких мнимых или подлинных попыток разрушения строящей в одиночку социализм многонациональной советской державы, что показали политические процессы второй половины 1930-х гг. В отличие от «практиков-победителей», действовавших в своей стране и располагавших всем необходимым для строительства нового общества, «теоретики-побежденные», проигравшие гражданскую войну, рассеянные по всему миру, не имевшие опоры на Родине даже в крестьянстве, не находящие общего языка по ключевой проблеме будущего государственного устройства территории СССР, оказались в несравненно худших условиях. В головах многих российских эмигрантов «бродил» уже не «призрак коммунизма», а «призрак национализма».
Строились планы, программы, формировались партии с нелегальными отделениями в СССР, создавались подпольные военные организации, боевые группы с целью спасения «своей» Родины от «коммунистической тирании». Хотя была и разница; украинцы, сторонники «самостийной Украины», или представители кавказских народов выступали за освобождение своего народа, за самих себя, в то время как российские государственники ставили одну задачу — «единая и нераздельная Россия». «Спасателей» было много. Неприятелей, желавших под флагом освобождения России поживиться ее территориями, тоже хватало. Так, в 1932 г. генерал Араки заявлял: «Наша страна приняла решение распространить национальный идеал через семь морей, на пяти континентах, даже если для этого придется прибегнуть к силе, мы потомки богов; мы должны царить над миром» 33. Теперь слово Тики Като, заявлявшего в своей программе национальной реорганизации Японии: «Государство должно иметь право объявлять войну нациям, обладающим территориями слишком обширными или управляемыми бесчеловечным образом. Пример: отторгнуть Австралию от Великобритании и дальневосточную Сибирь от России»34. Весьма резонное заявление, пользующееся популярностью и в наше время. В отличие от «детей», многие «от-
цы» встретили захват Маньчжурии Ниппоном «с распростертыми объятиями... Японцам приписывалась не только незаинтересованность и терпимость, но даже и особые симпатии к русской культуре» 35. Возможно, все это так: если в ней видеть только «непротивление злу». Однако на практике установление полицейского порядка сопровождалось и унижением православия. «Если жертвовать Дальним Востоком, то почему не создать буферной Украины, буферной „Казакии", — говорил с горькой и злой иронией Деникин, — почему не отдать Финляндии Карелию и Ингерманландию, почему не пожертвовать Бессарабией? Если раскроить русскую землю на „буфера", то коммунистическая власть будет свергнута, конечно, но что тогда останется от России?» «Еще не пришел купец на торжище, на котором разложены рваные ризы России, а мы уже просим: „Берите, выбирайте..."» 36.
В отличие от некоторых «стариков» с их грузом воспоминаний, отдающим «мертвечиной», и способностью не видеть за деревьями леса, младороссы провозглашали лозунг: «Все, что национальное — наше». Иными словами, «все, что способствует расцвету, культуре и силе нации, независимо от того, как и при каких обстоятельствах это создано», является достоянием нации. И в коренном вопросе о собственности младороссы сходились с итальянцами-фашистами, то есть она понималась как «социально-экономическая функция личности (или коллектива), а не как самодовлеющая ценность», трактовалась не как преимущество, а как источник обязанностей и ответственности37.
Для большей ясности представлений о доктрине фашизма, во многом унаследованной младороссами, следует представить слово, Бенито Муссолини: «Фашизм... утверждает, что неравенство неизбежно, благотворно и благодетельно для людей, которые не могут быть уравнены механическим и внешним фактом, каковым является всеобщее голосование.
Можно определить демократические режимы тем, что при них время от времени народу дается иллюзия собственного суверенитета, между тем как действительный, настоящий суверенитет покоится на других силах, часто безответственных и тайных. Демократия это режим без короля, но с весьма многочисленными, часто более абсолютными, тираническими и разорительными королями, чем единственный король, даже если он и тиран...
Но, если демократию можно понимать иначе, т. е. если демократия обозначает: не загонять народ на задворки государства, то автор этих строк может определить фашизм, как „организованную, централизованную и авторитарную демократию"»... (Разве это опреде-
ление не отвечает порядкам во многих цивилизованных государствах мира? — В. К.)
«Государство, как его понимает и осуществляет фашизм, является фактом духовным и моральным, так как оно выявляет собой политическую, юридическую и экономическую организации нации; а эта организация в своем зарождении и развитии есть проявление духа. Государство является гарантией внешней и внутренней безопасности, но оно также есть хранитель и блюститель народного духа, веками выработанного в языке, обычаях, вере... государство воспитывает граждан в гражданских добродетелях, оно дает им сознание своей миссии и побуждает их к единению, гармонизирует интересы по принципу справедливости; обеспечивает преемственность завоеваний мысли в области знания, искусства, права, солидарности; возносит людей от элементарной, примитивной жизни к высотам человеческой мощи, т. е. к империи... кто говорит... „фашизм", тот говорит „государство".
...Для фашизма стремление к империи, т. е. к национальному распространению является жизненным проявлением; обратное, „сидение дома", есть признаки упадка. Народы, возвышающиеся и возрождающиеся, являются империалистами; умирающие народы отказываются от всяких претензий» 38.
Однако не все было так просто с Германией Гитлера. В «Очаговой политучебе» (сентябрь 1938 г.) прямо подчеркивалось: «Тот фашизм, который мы в свое время приветствовали, весьма далек от того, что сейчас называется фашизмом... фашистами мы сейчас отнюдь не являемся, и не быть в фашистском блоке... для нас совершенно естественно» 39. Кирилл Елита-Вильчковский, отвечавший за политическую подготовку младороссов, в своей лекции, опубликованной в 1935 г., писал: «Когда младороссы... называют себя фашистами, говорят о своем фашистском стиле или о фашизации России, они имеют в виду фашизм в самом широком смысле этого понятия; фашизм как идею общечеловеческую... национал-социализм в теперешней его форме идейно противоречит фашизму: универсальную идею фашизма он подменяет идеей расовой, разделяющей человечество. Он возвел физический признак крови в высшую ценность, расовые свойства—в мерило этики, морали, даже религиозной жизни. Христианскому идеализму и всем исканиям социальной справедливости фашизма и коммунизма он противопоставляет расовый эгоизм. Итальянские фашисты недаром называют его „сатанинским фашизмом", „фашизмом наизнанку"... называя себя фашистами и приветствуя фашистскую идею, мы подразумевали под фашизмом движение спиритуалистическое и идеалистическое, направленное к социальной правде в мировом масштабе и при учете национальной качественно-
сти, движение, чуждое расового эгоизма, противоположное по духу и на практике германскому национал-социализму... В своей внешней политике младороссы не знают никаких предвзятых „фильств" или „фобий" и руководствуются лишь интересами РОССИИ... в плане идеологическом: ни фашизм, ни анти-фашизм, а младоросскость, а в плане внешнеполитическом: одно мерило — интересы России»40.
Итак, что же означал бы русский фашизм? По мнению младорос-сов, это было бы «установление социальной справедливости в национальном иерархически организованном государстве... вместо иллюзорной диктатуры пролетариата действительное включение рабоче-крестьянских масс в „творчество и историю нации"... отбор через самовоспитание и национальное воспитание через отбор... одним словом, торжество жизненного начала над началом отвлеченности» 41.
Современные исследователи феномена фашизма рассматривают его в мировоззренческом плане как идеологию консервативной революции, включающей в себя: национализм, окрашенный в мистические тона, веру в государства или мистический этатизм, идею социального государства, структурирование общества по профессионально-корпоративному признаку, т. е. корпоративизм, ориентацию на традиционные ценности, ксенофобию вплоть до расизма, веру в конструктивные возможности политического насилия, идею расширения жизненного пространства нации, антипарламентаризм, вождизм, милитаризм42. И еще одно определение: «Фашизм это идеология и практика, утверждающие превосходство и исключительность определенной нации или расы и направленные на разжигание национальной нетерпимости, обоснование дискриминации в отношении представителей иных народов, отрицание демократии, установление культа вождя; применение насилия и террора для подавления политических противников и любых форм инакомыслия; оправдание войны как средства решения межгосударственных проблем... Тоталитарный строй, существовавший в СССР 70 лет, с полным основанием мог бы быть назван социальным фашизмом... не со свастикой, а с серпом и молотом» 43.
Здесь можно долго дискутировать по этим проблемам и определениям и все равно есть риск попасть в яму, заботливо вырытую твоим дискутантом. Важно другое: убеждение в том, что Родина в опасности, подвигало их на ее защиту — одни, повинуясь призыву Казем-Бека, записывались в 1940 г. во французскую армию, другие видели свой долг в том, чтобы заявить себя ни европофобами, ни ев-ропофилами, а русскими. 12 ноября 1939 г. в передовице, озаглавленной «К новому миру», Казем-Бек, опережая время и предвосхищая международные инициативы, писал: «Но наше дело, дело всех
нас, всех современников отдать себе уже сегодня отчет в том, что свержение Гитлера еще ничего не решит в области „конструктивной". Пока надо, разумеется, прежде всего обуздать этого виновника мирового разбоя. И пусть это непосредственная цель войны. Но за этой целью войны непосредственно и сразу встанет цель мира.
Новый мир должен быть построен и организован так, чтобы четверть века спустя он не привел к новой, третьей великой войне. Такова аксиома, перед которой будут поставлены устроители этого нового мира...
Нашей России будет принадлежать первое место в ряду держав, на которых ляжет ответственность за мир всего мира, за утверждение нового вселенского равновесия, за осуществление международной справедливости, за создание мировой гармонии на месте мирового хаоса.
От нас, русских, зависит, чтобы наша Империя была достойна своей великой миссии» 44.
Ему вторил Д. А. Городенский в своей статье «Европа после Гитлера»: «Младороссы — убежденные сторонники „мировой гармонии", т. е. добровольного сочетания интересов всех свободных народов мира, основанного на взаимоуважении и понимании, а не на силе оружия, завоеваниях, расизме или безумных умозаключениях людей, „сошедших с рельсов".
Роль России определяется ее географическим положением между Азией и Европой. Ее задача — дать пример другим, создав социальную справедливость и материальное благосостояние прежде всего у себя, на своей территории, и затем уже, со всем спокойствием отсюда вытекающим (и доказавшим свое превосходство) распространять свой идеал, не прибегая к огню и мечу. Будем и станем сильны, но не с тем, чтобы злоупотреблять нашей силой.
Россия должна охранить себя на Западе, не насилуя национальной жизни малых народов, не отнимая их достояния и играя с открытыми картами. Проводя все меры, обеспечивающие ее безопасность, Россия не должна становиться пособником подозрительных и гнусных комбинаций, соучастником в „операциях кистенем из-под моста". Мы же, младороссы, должны перед всем миром спасать лицо Российской нации» 45.
Да, у эмигрантов-интеллектуалов, или желавших казаться таковыми, интеллигентское печалование о России было в сущности врожденной чертой со времен шестидесятников, чей опыт был перенят через сотню лет. Правда, результат был один — о нем все знают. Возвращаясь к прерванной мысли, замечу, что это «печалование» самым парадоксальным образом рождало свирепые схватки. Однако родить
что-нибудь дельное, увы, не выходило. В сущности, вся политическая жизнь эмиграции шла под двумя известными лозунгами: «В борьбе обретешь ты право свое» и «Движение — все, конечная цель — ничто». Только вот «борьба» больше походила на грызню, доносительство, демагогию, где более удачливый подвергался общей травле со стороны других «знатоков» России и русской души. Не избежали этого и младороссы. И здесь будут весьма любопытны размышления младоросса А. Р. Мордвинова в связи с выходом знаменитой «Зависти» Ю. Олеши. Завершая свою рецензию, он писал: «Есть в юности каждого торопливо и неровно растущего человека период какой-то преждевременной усталости и болезненной обращенности на себя. Этот возраст... жизни сопровождается различными признаками внешней и внутренней дряхлости, сложной смесью мечты и порока, тяжелой тоской, ведущей к неприуроченным безжизненным действиям. Не так ли проходит и молодость России, лихорадочно быстрая, болезненная молодость? Наш деспотизм и наши утопии — все это от юных и смутных брожений, от безвольной тоски и порочной мечтательности. Но разве в самой этой смутной тяжести не таится возможность и преодоления — проблеск нового и желанного времени?»46. (Хотя, если вспомнить эпилог, какой уж там «проблеск»: «Сегодня, Кавалеров, ваша очередь спать с Аничкой. Ура!»)
Соответственно, один из самых интересных и сложных сюжетов связан с отношением младороссов к России/СССР, с оценкой своей роли в современном им мире. Полемизируя с «отцами», младороссы восклицали, что «НЕ РАБЫ восстанавливали и увеличивали мощь России; НЕ РАБЫ выносят на своих плечах тяжесть строительства; НЕ РАБЫ ведут пассивное строительство в деревне» 47. По мнению, младороссов, те «эмигранты, которые смешивают национальные и антинациональные элементы пятилетки и величают ударников „советскими овцами", бьют не только по коммунизму, но одновременно и по национальному чувству и приносят вред не только коммунистам, но и России» 48.
Основная мысль Казем-Бека и его сторонников заключалась в том, что «с тех пор, как советское государство вынуждено было, не дожидаясь более всемирной революции, приступить к строительству „осуществления социализма в одной стране", развитие национализма дошло до появления „мессианистских" настроений». Правоту того, что «социалистическое соревнование превращается в национальное», младороссы усматривали в призывах ЦК комсомола обогнать Рур, Силезию, Пенсильванию, Канаду, Данию, Аргентину49. Если понимать суть «национализма» так, как его воспринимали младороссы, то здесь нет никаких поводов для усмешек.
1 февраля 1940 г. А. Л. Казем-Бек писал в статье «Россия, Германия и славянство»: «Немцам славяне обязаны великими бедствиями. Но они им обязаны и новой возможностью осуществить славянское единство. Единство в борьбе облегчит найти единство идеи. Общие мировые процессы ставят на очередь вопросы организации сожительства народов. Это облегчает подготовку славянской федерации, во всяком случае культурной, — вероятно экономической — может быть государственно-политической... Русский национализм протянет руку национализму славянских народов и это будет лишь возрождением исторической традиции. Но русский национализм призван поддерживать и польский национализм. И в этом — положительная новизна, которую несет новая эпоха. Примирение России и Польши будет настоящим праздником славянства... Из будущего единения ' славян возникнет великая мировая сила. Она нужна всему человечеству. Она позволит утвердить мир всего мира»50. Здесь, конечно, явно чувствуется влияние идей Константина Леонтьева и только верой в Россию можно объяснить «забывчивость» его мрачных мыслей о славянстве и судьбе родины.
В то же время не исключалась и мировая революция, на которой «Сталин свернет себе шею», а Россия, грубо говоря, достанется «сталинским младороссам». Однако их вожди не могли соревноваться с «вождем всех народов», но признаться в этом им не хватало смелости. В то же время нельзя не отдать дань уважения их рассуждениям о поисках нового пути в Россию: «Для пересадки с эмигрантского поезда на поезд русский, нам нужна на какой-то момент синхронизация скоростей, иначе мы из эмиграции в Россию никогда не перепрыгнем. Перед самой войной, причем без всякой цели и смысла, у нас была сделана такая попытка синхронизации нашего зарубежного движения с текущей советской" действительностью: видя в Молотове, Жданове и Андрееве преемников Сталина, лично с которыми уже нам лично придется сотрудничать (А как же царь?! — В. К.), мы боялись в „Бодрости" сказать хотя бы одно слово критики в отношении их. Война оборвала эту, немного бесцельную, лишний раз только шатнувшую кадры, попытку синхронизации... После этого мы шарахнулись в другую сторону и переборщили в нашей французской линии, отдавая, хотя бы и символически, в распоряжение Даладье все кадры Младоросской Партии. (Н. Философов в очередной раз лукавит: много молодежи пошло под знамена французской армии защищать общечеловеческие ценности. — В. К.) Пути Младоросского Движения и советской России разошлись. Это расхождение для нас с каждым днем опаснее, потому что развязка приближается. Пока не было начала завирухи, можно было и сомневаться в том, что что-то произойдет, что наступит перелом.
Можно было считать, что это вопрос десятков лет. Но завируха началась. Есть начало — неизбежен и конец. А при конце, без той же синхронизации мы в русскую действительность не включимся. Поэтому нам сейчас надо быть особенно осторожными, чтобы нас не посчитали в России за „прихвостней буржуазии" и чтобы слово „младоросс" не стало таким же, как слово „белогвардеец"» 51.
Но здесь автор письма явно кокетничает своей советскостью— в младоросской печати было немало критических материалов, правда, в основном посвященных проблемам, связанным с деятельностью большевистского руководства. В конечном итоге корреспондент Ка-зем-Бека приходил к мысли о том, что «мы победим только с Россией или вообще не победим. Рассчитывать на то, что за время войны мы приобретем здесь самостоятельно среди союзников" достаточный вес для того, чтобы играть роль на мирной конференции и выручать Россию, если она засыпется, рассчитывать на это не приходится. Засыпется Россия, засыпемся с ней и мы. Важнее для нас не скомпрометировать себя в глазах русских националистов по ту сторону рубежа» 52.
Интересно, кого считал Философов русскими националистами? С достаточной долей уверенности можно утверждать, что речь шла о всей русской массе, мировоззрение которой отличалось от принципов и идей западной цивилизации, рождавшей Гитлера и Наполеона, героя битвы под Верденом маршала Петена и маркиза Солсбери, того Запада, чей путь в Россию напоминал деятельность миссионера, действующего в племени людоедов.
И ещеодин источник, взятый из книги С. Дмитревского «Сталин» и цитируемый младороссами: «Наверх поднимаются все в большем количестве люди народа. Они несут с собой большой — у одних еще не осознанный, у других уже осознанный — национализм. Национа-' лизмом является окончательно победившая там идея „социализма в одной стране". Национализм — индустриализация, национализм — все чаще звучащее утверждение: у нас есть отечество — и мы будем его защищать. Национализм — все чаще появляющееся именно там сравнение нашей эпохи с эпохой Петра Великого... с той только разницей, что масштабы нашей эпохи больше, и в деле революционного преобразования России принимают участие более широкие, чем тогда, народные слои. Пусть много уродливого в том национализме, что там сейчас проявляется. Он и не может быть иным, люди полностью еще себя там не осознали — и многие и не в состоянии пойти до конца на путь чистого, великодержавного национализма, но то, что мы сейчас имеем там, есть не только полная материальная подготовка здания будущей национальной империи. Там идет подготовка ее идеологии, там идет и подготовка ее людей»53.
Отсюда можно сделать уже три утверждения. Первое — русский национализм не следует трактовать в узконациональных рамках. Второе — не национальность, а заслуги перед Отечеством — критерий для цриобщения к младороссам. Третье — их слабость была в том, что они как бы проводили жизнь в своеобразном зале ожидания поезда в Россию, но уже без Сталина. В этом же скрывалась и их инерционная сила, позволявшая сохранять себя длительное время. Однако Вторая мировая война напрямую поставила перед ними проблему выбора пути. Она решалась в пользу «русскости», которая диктовала следующие строки: «Мы с каждым, чьи интересы совпадают с нашими. Мы против всех, если интересы их нам угрожают... Мы молчим и живем одним сознанием: какое счастье быть русским, сыном великой страны, у которой все есть, ибо это мир; которой ничего не нужно, и особенно „великих" европейских событий... Мы верим в наш народ, он выгребет, устроит свою жизнь, усилит мощь — и этот факт сам по себе будет благоденственным для мира всего мира. А прибавив к этому русское чувство всемирности и человечности, Россия в полной мере выполнит тогда свое великое историческое назначение среди других народов» 54.
Примечания
1 Казем-Бек A.JI. Письмо в редакцию газеты «Правда» // «Правда». 16 января 1957.
2 Петрович Р. Младороссы. Материалы к истории сменовеховского движения. London; Canada, 1973. С. 2.
3 «Младоросская искра». № 18. 20 июня 1932. С. 4.
4 «Младоросская искра». № 2.15 августа 1931. С. 1.
5 «Младоросская искра». №11.15 января 1932. С. 1.
6 Цит. по.: «МЛ5доросская искра». № 1.1 августа 1931. С. 4.
7 Пушкарев С. Г. Воспоминания историка, 1905—1945. М., 1999. С. 91.
8 Чему свидетели мы были... Переписка бывших царских дипломатов 1934— 1940. Сб. документов в 2-х книгах. Кн. 1.1934-1937. М., 1998. С. 253-225.
9 Там же. С. 256—257.
10 «Младоросская искра». № 44. 25 августа 1935. С. 1.
11 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 64. Д. 18.
12 Справка. Центральный архив ФСБ России. 10/А—4584 от 19 декабря 2000 г.
13 Маевский Вл. Русские в Югославии (взаимоотношения России и Сербии). В, 2-х т. Нью-Йорк, 1966. Т. 2. С. 98-99.
14 «Русская мысль». Париж. № 4316, 4 мая 2000 г. «...помочь другому разобраться я всегда готова...» Переписка Зинаиды Гиппиус с Анатолием Штейгером.
15 Цит. по: Петрович Р. Младороссы... С. 39.
16 Петрович Р. Младороссы... С. 7-9.
17 Там же. С. 9.
18 Там же. С. 12.
19 Там же. С. 14.
20 Там же.
21 Там же. С. 16.
22 Там же.
23 Там же. С. 22.
24 Там же. С. 25.
25 Там же. С. 33.
26 Цит. по: Косик В. И. Русская Церковь в Югославии (20-40-е гг. XX века). М„ 2000. С. 150-151.
27 Цит. по: Петрович Р. Младороссы... С. 37.
28 Кривошеина Н. А. Четыре трети нашей жизни. М., 1999. С. 110.
29 «Младоросская искра». № 35.1 января 1934. С. 3.
30 Там же. №20.12 июля 1932. С. 1.
31 Там же. № 24.1 ноября 1932. С. 1.
32 «Бодрость». № 68.16 февраля 1936. С. 2.
33 Там же. № 54.10 ноября 1935. С. 1.
34 Там же.
35 Там же.
36 «Младоросская искра». № 15.5 апреля 1932. С. 1.
37 Там же. № 23.15 октября 1932. С. 3.
38 Интернет. http:\\resist. gothic. ru\arhiv\benito4. html, ключевое слово — фашизм. Муссолини Б. Доктрина фашизма.
39 РГВА. Ф. 64. On. 1. Д. 6. Л. 50 об.
40 Там же. Л. 51; 51 об; 54.
41 «Младоросская искра». № 35.1 января 1934. С. 4.
42 Интернет. Волков В. Фашизм в России. Что завтра? Карта0 28-29. ключ, слово — корпоративизм.
43 Там же.
44 «Бодрость». № 258.12 ноября 1939 г. С. 1.
45 Там же.
46 «Младоросская искра». № 24.1 ноября 1932. С. 3.
47 Там же. № 9.1 декабря 1931. С. 1.
48 Там же. №5.1 октября 1931. С. 2.
49 Там же. № 11.15 января 1931. С. 3.
50 «Бодрость». № 258.1 февраля 1940. С. 2.
51 РГВА. Ф. 64. On. 1. Д. 1. Л. 80.
52 Там же.
53 Цит. по: «Младоросская искра». № 9.1 декабря 1931. С. 2.
54 РГВА. Ф. 64. On. 1. Д. 1. Л. 87-87 об.
