CC BY
100UNIVERSUM:
ФИЛОЛОГИЯ И ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
• 7universum.com
МИФОЛОГИЧЕСКОЕ ЗВУЧАНИЕ ЖЕНСКИХ ОБРАЗОВ В ТВОРЧЕСТВЕ ГЕЛИ ПИСАРЕВОЙ
Кошкина Ольга Юрьевна
соискатель кафедры русского искусства Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры
и архитектуры им. И. Е. Репина, искусствовед,
Olga Koshkina
Applicant of Russian Art History Department, St. Petersburg State academic Institute of painting, sculpture and architecture named after I. E. Repin, art critic,
Russia, St. Petersburg
АННОТАЦИЯ
В статье приведен обзор живописного творчества петербургской художницы Галины Демьяновны (Гели) Писаревой, участницы творческого объединения «Озерки — Деревня художников». Головным художественным образом произведений мастера выступает русская женщина. Незатейливые сюжеты работ Г. Писаревой — повседневный женский труд — наполнены анонимными и обобщенными героинями, чьи мифологизированные визуальные образы соотнесены с народными традициями и, в частности, иконографическим изображением православных славян святой Параскевы Пятницы.
Россия, г. Санкт-Петербург E-mail: olga_koshkina@bk. ru
MYTHOLOGICAL SOUNDING FEMALE IMAGES IN GELYA PISAREVA’ WORKS
Кошкина О.Ю. Мифологическое звучание женских образов в творчестве Гели Писаревой // Universum: Филология и искусствоведение : электрон. научн. журн. 2015. № 7 (20) .
URL: http://7universum.com/ru/philology/archive/item/2355
ABSTRACT
The article provides an overview of the picturesque creativity St Petersburg artist Galina Demyanovna (Gelya) Pisareva, participant of the creative Association «Ozerki — Village of artists». Lead artistic manner works Wizard performs a Russian woman. Unpretentious scenes Pisareva’ works — casual women's work is filled with anonymous and generalized heroines whose mythicized visual images related to folk traditions and, in particular, the iconographic depiction of the Orthodox Slavs St. Paraskieva.
Ключевые слова: Г. Д. Писарева, живопись, графика, народные традиции, мифологизированный образ, иконные традиции, образ русской женщины, академический примитивизм.
Keywords: G. Pisareva, painting, drawing, folk traditions, mythicized image, icon tradition, the image of Russian women, academic Primitivism.
Петербургская художница Г алина Демьяновна Писарева — видное явление местного культурного пространства. Получив образование скульптора в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина, Геля Писарева прошла долгий путь ваятеля, работавшего в традиционной академической манере по керамике, к умозрительному и абстрактному примитивизму работ в дереве. Многогранное творчество мастера — скульптура, живопись, графика — мощная составляющая художественного потенциала «Арт-Коломяги», известного также как «Озерки — Деревня художников».
Профессиональное мастерство в новаторских произведениях Писаревой, ее стремление к достижению «оптимальной образной выразительности», глубинная связь с историческим массивом — составляющие компоненты культурно-художественной информации, публичной активности и коммуникативного творчества членов ТО «Деревня художников» [9].
Безусловно, о художнице можно сказать, что она «мастер со своим давно сложившимся стилистическим почерком и бесконечно светлым мироощущением» [8]. Расписная деревянная скульптура Писаревой, наполненная теплом и сердечностью традиций, характерна лаконичностью форм и высоким уровнем обобщенности. В последние годы мастер, сохраняя творческую потребность объединения формы и пространства, переносит образы и мотивы личностного бытия на плоскость, создавая живописные и графические произведения. При этом главный образ созидательного процесса Писаревой неизменен — русская женщина.
Поскольку скульптурное творчество Гели Писаревой широко известно и искусствоведчески обозначено достаточно ясно, в данной статье остановимся на рассмотрении сюжетов двумерных произведений художницы. Суть их незатейлива, но творчески соотнесена с русской иконной традицией и фольклорно содержательна. Целью статьи станет рассмотрение мифологического звучания женских образов в творчестве художницы.
Обыденный, повседневный женский труд - источник живописной фабулы Писаревой. На ее полотнах царит настоящее «бабье царство», не праздноумиротворенное, а спокойно-деятельное: женщины стирают, полощут
и развешивают белье, носят воду, укачивают младенца, возделывают землю и взращивают урожай, колют дрова, собирают скошенное сено и сушат его, накрывают стол и кормят ужином детей. Вытянутые безликие женские фигуры пропитаны материнской заботой и теплом, в них присутствует неразрывная связь с малой родиной — деревней, в которой проходит безыскусная жизнь маленького человека.
Однако образы женщин и их быта в визуальной интерпретации Писаревой вовсе не сермяжная правда жизни, но и не идиллическое представление русской деревни, творчески сопряженное с деяниями Параскевы Пятницы — «бабьей святой» и народной заступницы, выбранной живописцем в покровители места творения. Несмотря на яркий колорит и мягкую, незамысловатую пластику работ, в произведениях художницы присутствует нечто более глубокое
и значительное. Возможно, это также мягко представленное то истинное предназначение женщины, которое, однажды открывшись мастеру через мифологизированный образ православных славян Св. Параскевы, сохранено ею во всех произведениях.
Обращение Писаревой к лику святой мученицы неслучайно: уклад жизни соразмерен творчеству. Проживая не первый десяток лет в деревенском доме, окруженном озерами, художница органично приняла народное представление о Параскеве как покровительнице воды, чудесно являющейся на водной глади и придающей ей силу [7, с. 425]. Образ святой — простой бабы, заступницы и покровительницы, которую нелегкий крестьянский быт русской деревни востребовал обязательствами к Параскеве-Пятнице, созвучен художнице, несмотря на отсутствие глубокой религиозности в характере Писаревой. Здесь можно говорить об опыте индивидуального переживания некоего мифологического сознания: отмечая близкое родство эмпиризма и индивидуализма, искусствовед С. М. Даниэль выделяет их общее «стремление опереться на опыт, будучи достаточно последовательным, непременно ведет к сосредоточению на своем, индивидуальном опыте» [3, с. 30].
Сама художница считает, что населяя «... мир бабами, детишками и ангелами, он становится абсолютно гармоничным: ни войн, ни злобы, это — не вульгарный феминизм, это другое — восторг творца перед матерью, новой жизнью.» [2]. Создавая такое мирозданье, Писарева выверяет его абсолютно: в нем нет хаоса, внутреннего надлома, а присутствует тихое знание жизни и минорная радость, смирение познания бытия и душевная простота.
Рисунок 1. Писарева Г. Д. Полоскание белья. 2005. Холст, масло
Созданный мир отнюдь не пасторальный: он, являясь одновременно и метавселенной, и крестьянской общиной, структурно организованное пространство. Рукотворная композиция Писаревой неотделимо встроена в окружающую среду сельского общества. Времена года в ней не только сроки и границы климатического времени года, но и отражение основных моментов жизни человека, чередование ее ритмов.
Еще в классическую эпоху эллинские творцы представляли сезоны в виде четырех женщин. Зачастую их изображения появлялись на надгробных памятниках для представления бренности человеческой жизни [1, с. 32]. На картинах художницы весна выдерживает глубокую аналогию между человеком и вселенной. К примеру, влажный и теплый воздух сюжета «Полоскание белья» (рис. 1) только-только натягивает паруса новой чистой жизни. Ослепительная белизна свежевыстиранного белья, руки, раскинутые навстречу новому дню, живая суета на берегу водоема и кажущийся слышимым искрящийся девичий смех — все передает радость зарождения жизни, предвкушения счастья, упивания собственной молодостью и красотой. Густые заросли слева символически можно рассматривать как знак нетронутой
женственности.
Рисунок 2. Писарева Г. Д. Женщины с зелеными крыльями.
2006. Холст, масло
Лето как зрелость передается в работах художницы через сельскохозяйственные работы, нередко связанные с жатвой или сенокосом. Время как острое лезвие (temps, средневековая латынь) жнет, косит часы земного существования [1, с. 18]. Вот и на картине «Женщины с зелеными крыльями» (рис. 2) мастер выстраивает интригу таким образом, что богатство лет, как и природных даров, грузно обременяет идущих гуськом женщин, но не отягощает их. Тому свидетельство в композиционном строении — векторное движение слева направо, и преобладающий зеленый — цвета надежды — колорит картины, и смена от иссиня-черного до воздушно-белого окраса небосвода.
В данном произведении удлиненно-вытянутые обезличенные фигуры женщин написаны сложной палитрой красок, но так, что тела их становятся прозрачными: блики зеленого в одежде распускают четкость абрисов
в плоскости холста, как и отливы голубого в рубахе первой жницы сливаются с задником неба. Снопы скошенной травы за плечами жней имеют четко прописанную форму крыльев. Травяные связки, крупные и высоко посаженые, мягко и текуче обвивают тела тружениц, острым концом упираясь в землю. Частые штрихи кисти на снопах-крыльях — соломинки-перышки. Живописное растворение в окружающей природе придает женщинам неуловимую легкость, парящую воздушность, умноженную голубиной мягкостью облаков.
И труженицы стали ангелами. Так образ Параскевы — льняницы-трепальщицы, хозяйски трущей и треплющей лен [4, с. 60], — уступает иному, особому внутреннему укладу.
Вообще, духовное наполнение произведений Писаревой есть отражение ее необыкновенной душевной организации [10, с. 117]. Индивидуальность мастера, раскрываясь через символ посредством базовых тем и визуальных мелодий, звучит необыкновенно светло, чувствительно, пронзительно. Художница не останавливается на обобщении до узнаваемого знака образов женщин в своих произведениях. Она наполняет картины небожителями: ангелы водят хороводы на лугу, сопровождают идущую по воду хозяйку, сидят за самоваром, навещая своих знакомых, и берегут сон младенца, стоя у колыбели. Зачастую женщины сами «напоминают ангелов с разноцветными, переливающимися крыльями» [10, с. 118].
Духовных вестников на картинах Писаревой много. Эти крылатые существа, символизирующие покровительствующее и утешающее начало, знамения высшего состояния, в иконографии художницы присутствуют от прозрачно-прописанного, призрачного состояния, через условный контур женских фигур, едва обозначенную персонификацию, до еле прочитываемого силуэта. Антропоморфный синтез считывается в расправленных на ветру плотно-белых полотнищах выстиранного белья, в трепещущих крыльями влажных тканях на распахнутых руках хозяек, в надутых парусами полотнах, развешенных во дворе.
Фигуры ангелов-хранителей всегда рядом с женщинами, перетекают в повседневную жизнь, помогая в ежедневном труде. Действительно, мастер в своем творчестве руководствуется заветами великого Леонардо о том, что «...живописец должен писать две главные вещи: человека и представление его души. Первое — легко, второе — трудно, так как оно должно быть изображено жестами и движениями членов тела» [6, с. 87].
Увядание жизни — осень — как одно из важнейших моментов человеческого существования тесно связанно с астрологическими представлениями
о небесных влияниях на подлунный мир. Писарева объединяет женское оцветание со временем сбора урожая. Живописная работа «Возвращение. Туман» — это не только рассказ о конце сельскохозяйственных работ, но и предчувствие заката дня, завершения жития-бытия, достижения берега житейского моря (рис. 3).
Рисунок 3. Писарева Г. Д. Возвращение. Туман. 2008. Холст на картоне, масло
В этом произведении христианизированное языческое божество Параскева уступает место иному мифологическому персонажу — Харону. Однако художественный строй образов Писаревой настолько светел, что даже перевозчик мертвых ко вратам в Аид не выглядит устрашающим мрачным старцем. Художница, облегчая, раздваивает персонаж: две лодки, два шеста, два снопа жухлого сена, как сброшенные за ненадобностью крылья демона. Темные воды Стикса (Суздальские озера территории Озерков?) высвечены ослепительными лучами садящегося солнца. Водная гладь тиха и спокойна. Для одной из лодок движение в царство вечной темноты практически завершено — погребальный челн скрыт наполовину. Но его перевозчик - отчаянная молодая баба, залихватски вскинув голову, — не собирается поддаваться унынию: возможно, верит в свою «бабью святую». Но следующая лодка, подталкиваемая веслом Харона, торопит скольжение справа налево...
Рисунок 4. Писарева Г. Д. Сушат белье. 2006. Акрил, бумага
В графических работах Писаревой уверенно прочитывается стремление художницы не просто свести произведение в единое художественное целое, но достичь образа-знака. Устремление мастера «дойти до знака» [2] реализовано тогда, когда в сюжет произведения вплетаются евангельские мотивы.
Рисунок воднодисперсной краской по бумаге «Сушат белье» (рис. 4) аскетичен в исполнении, а по технике приближен к акварели. Но именно размытость и нечеткость краев, сдержанный серо-синий с включением умбры и сиены, статичная композиция порождают атмосферу зимы. Узкие тонкие полосы замерзшего белья висят холодными белыми льдинами: время сырости и умирания. Озябшие фигуры женщин укутаны в длинные одежды. Плечи подняты. Однако символом Воскресения и Преображения устойчиво стоит крест — перекладина сушки белья — как защита, охрана, дающая надежду.
Всего две легко изогнутые линии, но проведенные так, как заповедовал теоретик изобразительного искусства В. В. Кандинский: «... прямая,
представляющая в своем напряжении самую сжатую форму бесконечной возможности движения» [5, с. 110]. Образующая и росчерк — ось мира. Вечное спасение в продолжении жизни через материнство и земного измерения в вечном обыденном крестьянском труде.
Примитивистский стиль Г ели Писаревой, сложившийся в середине 1980-х годов и укрепившийся при переезде в новую мастерскую в Деревне художников, кардинально изменил манеру художника, взяв за основу живой, «народный» материал — дерево. Творческий всплеск реализовал живописный и графический потенциал мастера, заполнивший окружающее пространство насыщенными и ясными красками, живыми образами, метафоричными символами и мифологическим звучанием прообразов. Несмотря на прозаичность сюжетов визуального высказывания, базис творческой мысли художницы — фундаментальный пласт народного искусства — позволяет создавать светозарные образы бытия простой русской женщины. Чувственное сияние этих образов, источником которого служит вдохновение окружающим миром природы, витальная энергия самой художницы, опыт вечных человеческих ценностей, несет зрителю — почитателю таланта живописца — свет и радость приобщения к прекрасному.
Список литературы:
1. Баттистини М. Символы и аллегории. Визуальные коды понятий в произведениях изобразительного искусства. — М.: Омега, 2008. — 384 с.
2. Г еля Писарева. Каталог выставки. — СПб: Матисс Клуб, 2008.
3. Даниэль С.М. Библейские сюжеты. — СПб: Художник России, 1994. — 216 с.
4. Калинский И.П. Церковно-народный месяцеслов на Руси. — М.: Институт русской цивилизации, 2015. — 384 с.
5. Кандинский В. Точка и линия на плоскости. — СПБ: Азбука-классика, 2006. — 240 с.
6. Леонардо да Винчи. Суждения о науке и искусстве. — СПб: Азбука-классика, 2006. — 224 с.
7. Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила. — СПб: Полисет, 1994. — 448 с.
8. Писарева Геля. Цвет и пластика образа: Каталог / авт.-сост.
М. Джигарханян; авт. вступ. ст. В. Семёнова. — СПб: ЦВЗ «Манеж», 2006.
9. Сталинская Е.П. «Деревня художников» как художественно-творческий феномен русского искусства рубежа XX—XXI веков: дис. ... канд. искусств.: 17.00.04 / Е.П. Сталинская. — СПб, 2007. — 198 с.
10. Шаманькова А.И. Религиозная тема в отечественной живописи второй половины XX — начала XXI вв. (Ленинград — Санкт-Петербург): дис. .канд. искусств.: 17.00.04 / А.И. Шаманькова. — СПб, 2013. — 168 с.
