CC BY
54г.м. шипицына
(Белгородский государственный национальный исследовательский университет, г. Белгород, Россия)
УДК 81’374 ББК Ш104
ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ДИНАМИКИ ЛЕКСИЧЕСКОЙ КОННОТАЦИИ
Аннотация. На материале исторических и современных толковых словарей в статье прослеживается эволюция значений, а также коннотативных и прагматических смыслов у идеологической лексики под влиянием меняющихся социальных оценок, информационнокультурной среды и самого сознания носителей русского языка.
Ключевые слова: эволюция, толковый словарь, словарная дефиниция, смысловая структура, семантика слова, сема, коннотация, идеологизация толкования.
По мысли академика В. В. Виноградова, для понимания какого-либо языка надо не только хорошо знать обозначаемые словами объекты, но также необходимо знать весь круг соответствующей материальной культуры, надо учитывать то, что одни и те же названия в разные эпохи обозначают разные предметы и разные понятия, что каждая социальная среда характеризуется своеобразием своих обозначений, что одни и те же предметы по-разному осмысляются людьми разного образования, разного мировоззрения, разных профессиональных навыков и т.д. «Поэтому одно и то же русское слово как указание на предмет понимается по-разному людьми разных социальных или культурных групп» [Виноградов 1972: 17]. Под влиянием меняющихся общественных взглядов и оценок у носителей языка в различных политических условиях жизни социума происходят существенные преобразования семной организации семантики употребляемых слов. Как правило, эти преобразования начинаются с изменений в периферийной части семантической структуры лексико-семантического варианта (семемы), в которой находятся семы коннотаций, прагматики, оценочности, историкокультурного и ментального свойства.
Такие изменения столь существенны, что, как правило, находят отражение в дефинициях толковых словарей. При всех недостатках словарей, на наш взгляд, они, безусловно, отражают основные тенденции в развитии смысловой структуры слов. В этом убеждении мы присоединяемся к ряду лингвистов, полагающих, что словари, являясь общепризнанными лексикографическими справочниками с вековыми традициями их усовершенствования и переиздания, в основном дают достаточно объективную и обобщенную картину значений слов. «... Представление значений ... хотя и основано на интуиции составителей, часто оказывается ничуть не хуже определений, сформулированных на основе самых изощренных семантических методик» [Кузнецов 1988: 160]. Словари, в том числе и энциклопедии, зачастую являются манифестантами общественно значимых идей, поскольку используются не только по своему прямому назначению - для толкования слов и понятий, но и в качестве средства формирования мировоззренческих установок личности (формирования как намеренного, так и непроизвольного). Поэтому сопоставление словарных дефиниций одного и того же слова в разные периоды исторического развития социума позволяет проследить не только эволюционный характер его смысловой структуры, но и меняющийся ореол коннотативного и прагматического (в том числе идеологического) содержания слова как важной добавки к сигнификативному и денотативному компонентам значения. Приведем пример.
Слово анархизм в дореволюционный период обозначало следующее:
• Безначальство (КП).
• Состояше государства, въ которомъ нЬтъ главы и уста-новленнаго правлешя; безначал1е (ЦС).
• Учеше о такомъ общественномъ строЬ, въ которомъ нЪтъ ни государственной власти, ни заработной платы, а осуществлены наибольшая свобода и самостоятельность личности (СЯ).
• Учеше, отрицающее необходимость государственной власти въ общественномъ строЬ (СлА).
• Ученіе, проповЬдующее, что люди должны жить, не подчиняясь никакой принудительной власти, и сами не должны примЪнять никаких насилий (СПИ).
Такая система революцюнныхъ дЬйствий, которая стремится къ введенію новаго общественнаго строя (въ частности анар-хическаго) путемъ истребленія представителей государственной власти, а также нападеній на учрежденія, собранія и проч., яв-ляющіхся выражешемъ существующаго строя (СлА).
Сопоставив данные различных словарей, мы убеждаемся в широте идеологических спектров интерпретации номинируемого явления и эксплицированной в дефинициях прагматической составляющей такой интерпретации. Так, в «Книге письмовнике...» (КП) 1777 года и «Словаре церковно-славянского и русского языка ...» (ЦС) 1847 года говорится только о том, что анархизм - это «отсутствие всякого начальства». Такое определение вполне могло спровоцировать положительную оценку этого политического течения в массовом народном сознании. Оно привлекательно для населения России уже тем, что всякое начальство в исторической национальной ментальности русского народа никогда не связывалось с желаемыми, полезными для человека делами и обстоятельствами. Неслучайно в родственном гнезде с вершиной начальство есть специальное слово, выражающее стиль поведения в отношении к людям, который никак нельзя назвать желаемым для обычного человека: началь-ственный-2 — «высокомерно-строгий полный важности, властный». Начальственный окрик — это такой окрик, как у начальников. Или начальственный тон. Пример: Василию не понравился начальственный тон приезжего и то, что в чужом доме гость держался небрежно и равнодушно, как на вокзале (Г. Николаева. Жатва) (МАС). Есть и устойчивое сочетание слов с отрицательной прагматикой доносить по начальству. Слово начальство вызывало и вызывает целый ряд неприятных ассоциаций у личности, ведь русский народ никогда не был идеально законопослушным, не отличался и не отличается особым рвением в исполнении приказов и указаний начальства. Начальство также никогда не было изысканно корректным и доброжелательным по отношению к обычным гражданам.
Факт безусловной привлекательности анархизма с подачи вышеназванных словарей в известной степени нейтрализуется в «Словаре иностранных слов и научных терминов ...» (СЯ)
1905 года сообщением в дефиниции о том, что при анархизме не будет не только государственной власти (обыватель не станет о ней сожалеть!), но и заработной платы. Эта очень важная, хотя довольно наивная, прибавка к толкованию значения слова призвана заставить пользователей словаря задуматься о специфике анархизма, так сказать, сопоставить за и против, и в итоге, возможно, подвергнуть сомнению безусловную привлекательность анархизма для простого человека. «Словарь (политические и иностранные слова)» (СПИ) 1917 года эту же проблему решает иначе. Сообщая о том, что при анархизме люди должны жить, не подчиняясь никакой принудительной власти, и «сами не должны примЬнять никаких насилий», словарь обращает внимание на то, что анархизм предполагает также возложение на людей совершенно определенных обязанностей. Категоричность высказывания этой мысли подчеркнута предикативной основой предложения и строгим модальным словом не должны, тогда как привлекательные стороны анархизма выражены деепричастным оборотом, передающим добавочное (то есть неглавное) действие в структуре предложения. «Словарь политических, социально-экономических и некоторых других слов» (СлА)
1906 года обращает внимание на довольно опасный и для нормального человека малоприемлемый революционный способ достижения анархизма: «путемъ истреблешя представителей государственной власти, а также нападенш на учреждешя, со-брашя и проч., являющ1хся выражешемъ существующаго строя». То есть всех представителей власти и их организации сначала надо истребить. Да., но ведь они обязательно будут сопротивляться, да и Россия уж очень большая и начальников в ней тоже очень много ... Есть ли гарантия благополучного исхода этого революционного деяния - истребить всё начальство? - ее, конечно же, нет, а следовательно, надо подумать, а стоит ли начинать подобные революционные деяния?!
Словари советского периода определяли слово анархизм с совершенно четких, однозначных идеологических позиций побе-
дившей партии большевиков, уже не приглашая пользователей словарей к каким-либо размышлениям, обдуманному выбору политической системы государства. Пользователям словарей предлагалось одно решение вопроса и одна оценка как единственно правильная и вообще возможная. Главным аргументом в оценке анархизма, как и любого другого политического направления, выставлялся ведущий компонент идеологической системы марксистско-ленинского учения о необходимости диктатуры пролетариата. В советский период, особенно в его начальной стадии, словосочетание диктатура пролетариата было в числе тех языковых выражений и конструкций, которые использовались для формирования массового сознания народа, они не могли подвергаться вдумчивому осмыслению, оценке, их надо было только заучивать и употреблять в языке пропаганды. Поэтому в отношении к анархизму социуму оставалось лишь принять готовое решение и руководствоваться только этим решением, поскольку прагматически сильное словосочетание диктатура пролетариата исключало саму возможность обсуждения как целесообразности такой диктатуры, так и критериев оценки политических идей по их отношению к этой диктатуре. Примеры словарных дефиниций периода 1918-1991 годов для слова анархизм:
• Мелкобуржуазное политическое течение, проповедующее анархию, враждебное марксистско-ленинскому учению о пролетарской революции и диктатуре пролетариата как единственном пути к уничтожению классов и отмиранию государства (ТСУ).
• Мелкобуржуазное реакционное общественно-политическое течение, враждебное пролетарскому научному социализму, отрицающее всякую государственную власть и политическую борьбу и выступающее против революционной диктатуры пролетариата (МАС).
• Враждебное марксизму мелкобуржуазное общественнополитическое течение, проповедующее анархию, отрицающее всякую государственную власть, организованную политическую борьбу и руководящую роль пролетарской партии (ОШ).
Эти определения полны экспрессивов с эксплицированием и имплицированием оценок. Так, прямо выраженные оценки
содержит эпитет реакционное (общественно политическое течение), а также эпитет враждебное. Иные эпитеты такую оценку проявляют через системные связи в лексико-семантических парадигмах и ассоциациях. Например, анархизм - это «политическое течение, враждебное пролетарскому научному социализму». Оценка скрыта в парадигматическом противопоставлении -если пролетарский социализм - научное течение, то прочие течения - не научные, следовательно, и неверные, поскольку они не базируются и не выстроены на солидном и научно обоснованном основании. Иные оценки в этих дефинициях воспроизводятся в сознании носителей языка, адаптированных к политическому дискурсу советского периода, через апелляцию к устойчивым дистрибуциям политико-административного языка советского времени. Например, слово мелкобуржуазное достаточно традиционно для советского периода синонимизирова-лось со словом враждебное. Марксистско-ленинское учение было самым главным идеологическим, можно даже сказать, сакра-лизованным, учением эпохи, все остальное определялось с позиции этого учения. Поэтому употреблять словосочетание марксистско-ленинское учение без ярких оценок этого учения (с высшей положительной коннотацией) было не принято. Значимость учения Маркса, Энгельса, Ленина подчеркивалось всевозможными эпитетами с высокой прагматикой: «бессмертное», «всепобеждающее», «великое», «гениальное», «могучее», «всесильное», «интернациональное» и т.п. Например, Весь ход исторических событий знаменует торжество великого, всепобеждающего учения марксизма-ленинизма (Правда, 1955,
№ 355). Семь десятилетий опыт и уроки Октября умножают силу и неисчерпаемое богатство нашего бессмертного марксистско-ленинского учения (Правда, 1987, № 307). Можно вспомнить и основной лозунг советской эпохи Учение Ленина всесильное, потому что оно верное. Был также создан (в том числе стараниями пролетарского поэта-трибуна В.В. Маяковского) монументальный образ компартии СССР, воспринимаемый носителями языка как физически очень сильный живой организм, стоящий у руля страны и имеющий «спинной хребет», руку миллионопалую, сжатую в один громящий кулак. Поэтому
всё, враждебное этой идеологии, отрицающее руководящую роль большевистской партии и необходимость диктатуры пролетариата, было совершенно однозначно квалифицировано как ненаучное, вредное, враждебное, недопустимое в принципе.
Со сменой государственной идеологии в российском социуме конца XX века происходит обновление политической кон-цептосферы, идеологические оценки советского периода пересматриваются и корректируются, и вот уже словари постсоветского времени отражают инновации нового времени. Дефиниции у слова анархизм также изменяются в полном соответствии с этой тенденцией, более того, составители словарей стараются достигнуть толкований, не привязанных к каким-либо политическим пристрастиям, тем или иным идеологическим сообществам носителей языка новейшего времени. Приведем данные наиболее авторитетных словарей литературного языка XXI века:
• Анархизм - общественно-политическое течение, отрицающее всякую власть и организованную борьбу, проповедующее неограниченную свободу личности (БТС) (аналог. ТСЯИ, РТС, ТСХХ1).
• Анархизм - отказ от соблюдения принятых в обществе норм поведения, от выполнения каких-л. обязанностей (БТС).
Действительно, в последние годы создатели лексикографических трудов стремятся избавить их от всяческой идеологизации, тенденциозных оценок политических явлений российской действительности, поэтому идеологически-оценочные наслоения и предписания в структуре дефиниций политической лексики в словарях постсоветского периода значительно ослаблены или вовсе нейтрализованы. Это явление получило терминологическое выражение - реидеологизация [Васильев, Веренич 2005: 92]. Насколько эта тенденция возобладает - покажет время. Однако, по нашему мнению, можно усомниться в возможности абсолютного исключения идеологического компонента в профессионально-лексикографическом толковании слов. Иногда вместо декларируемой деидеологизации в практике толкования появляется замена одних идеологем на другие, одних социально устремленных коннотаций на другие, более соответствующие новой системе аксиологических координат. Ведь лексическое
Психолингвистика в образовании
значение слова всегда догружено историко-культурными и социально-оценочными коннотациями своего времени, о чем в своё время писал акад. В.В. Виноградов. Вопрос этот довольно не простой как в лексикографической практике, так и в теории семантического объема слова, и как он будет решаться в будущем - покажет время.
ЛИТЕРАТУРА
Васильев А.Д., Веренич Т.К. Динамика деэкзотизации заимствований в научно-лингвистическом и обыденном языковом сознании (на материале англицизмов в современном русском языке): монография. -Красноярск, 2005.
Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). -М., 1972.
Кузнецов А.М. Компонентный синтез как способ верификации словарных дефиниций // Теория языка и словари. - Кишинев, 1988.
ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ СЛОВАРИ И ИХ УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ
БТС - Большой толковый словарь русского языка / под ред. С. А. Кузнецова; Рос. акад. наук, ин-т лингвистич. исслед. - С.Пб., 1998.
КП - Книга письмовник, а в ней наука российскаго языка с сед-мью присовокуплениями, разных учебных и полезнозабавных ве-щесловий / Новое издание пересмотренное, поправленное и умноженное. - СПб., 1777.
МАС - Словарь русского языка: в 4 т. - М., 1957-1961.
ОШ - Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка / под ред. Н.Ю. Шведовой. - М., 1991.
РТС - Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Русский толковый словарь. -М., 2006.
СлА - Словарь политических, социально-экономических и некоторых других слов / сост. Ачадов. Вып. первый. - М., 1906.
СПИ - Словарь (политические и иностранные слова) / сост. Н. Гомартели и М. Марков. - М., 1917.
СЯ - Словарь иностранных слов и научных терминов / сост. А.Е. Яновский. Вып. 1, 2. - СПб., 1905.
ТСХХ1 - Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика / Под ред. Г.Н. Скляревской. - М., 2007.
ТСУ - Толковый словарь русского языка / под ред. проф. Д.Н. Ушакова; т. 1-4. - М., 1935-1940.
Психолингвистика в образовании
ТСЯИ - Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения / под ред. Г.Н. Скляревской. - СПб., 1998.
ЦС - Словарь церковно-славянского и русского языка, составленный вторым отделением Императорской академии наук: в 4 т. - Спб., 1847.
© Шипицына Г.М., 2013
