CC BY-NC-ND
38
Фольклористика
В.А. Черванева
ЛЕКСИКА ФИЗИЧЕСКОГО ВОСПРИЯТИЯ В МИФОЛОГИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ
В статье описывается система номинаций процесса физического восприятия (визуального и акустического) в устных мифологических нарративах в ее связях и отношениях с единицами других семантических полей, выявляется система смысловых характеристик, выражаемых перцептивной лексикой, а также устанавливаются корреляции с семиотикой и прагматикой жанра. В результате анализа установлено, что особенности употребления данной лексики обусловливаются содержательной основой текста (прежде всего - типом воспринимающего субъекта).
Ключевые слова: мифологический текст, нарратив, система лексики, восприятие визуальное/акустическое.
Особенности мифологических текстов - их слабая, нечеткая выделенность из устноречевого потока и в то же время повышенная семиотичность - заставляют исследователя обратить особое внимание на формальную сторону текста и прежде всего на языковую форму выражения культурных смыслов, воплощенных в нем. Анализ языковой стороны мифологических текстов может быть полезен для решения многих фундаментальных научных проблем, одной из которых является поиск механизмов репрезентации сверхъестественного - важнейшего мировоззренческого стереотипа народной традиционной культуры.
Проблема моделирования сверхъестественного в фольклоре, в том числе в мифологической прозе, давно и широко обсуждается в науке, при этом без данных лексико-семантического анализа не обходятся как структурно-семиотические исследования (С.Ю. Неклюдов1), так и этнолингвистические изыскания (Н.И. Толстой, С.М. Толстая, Е.Е. Левкиевская, Л.Н. Виноградова
© Черванева В.А., 2015
и др.2). Предлагаемая нами исследовательская стратегия состоит в описании семантики тематических групп лексики мифологических текстов и далее, на основе контент-анализа лексического материала в сочетании с компонентным анализом, определении семантических констант мифологического текста и построении системы смысловых характеристик, реализованных в текстах.
Для анализа тенденций моделирования сферы сверхъестественного в сознании носителей фольклора наиболее актуально наблюдение над перцептивной лексикой, описывающей и соответственно моделирующей процесс восприятия в мифологическом тексте, так как очевидно, что в текстах, содержание которых составляет повествование о визионерском опыте или другом контакте с мифологическим персонажем (далее - МП), лексика с семантикой физического восприятия несет значительную смысловую нагрузку.
Предмет наших наблюдений - вербальные единицы (чаще всего это глаголы) с семантикой физического восприятия (более 300 контекстов их употребления). В качестве материала исследования были избраны мифологические тексты одной тематической группы - о ходячих покойниках3, отвечающие следующим требованиям:
- в структурном отношении - это нарративы (были исключены поверья, экспликации обычаев, инструкции и др. виды мифологических текстов);
- в содержательном плане - это тексты, описывающие контакт человека с МП (из корпуса были исключены тексты сходной тематики, но без указанного признака, например тексты о предсказаниях смерти, о визите домового накануне смерти родственника и т. п.).
Лексика физического восприятия занимает особое место в системе языка; ее организация напрямую связана с особенностями перцептивной системы человека: она членится на ряд подсистем (зрение, слух, обоняние, осязание, вкус), которые образуют иерархию в зависимости от объема информации, поступающей через них в сознание человека. С этой точки зрения главной подсистемой все исследователи считают зрение. За ней следует слух, а затем обоняние, вкус и осязание, хотя относительный порядок трех последних подсистем не столь очевиден и может быть оспорен.
Место той или иной подсистемы в иерархии, как указывает Ю.Д. Апресян4, напрямую связано с количеством обслуживающих ее лексем. В русском языке наиболее разнообразна и богата лексика, обслуживающая зрительное восприятие, за ней, значительно уступая ей в объеме, следует лексика акустическая. Группы слов, обслуживающие системы обоняния, вкуса и осязания, примерно
равны в количественном отношении и еще менее многочисленны. Указанная особенность объясняется большей коммуникативной востребованностью словаря зрительной и слуховой систем, обслуживанием им наибольшего числа коммуникативных ситуаций5.
В материале устных мифологических рассказов эта общеязыковая тенденция прослеживается со всей очевидностью: в нашем корпусе первое место по числу единиц и общему количеству словоупотреблений занимает лексика визуального восприятия, далее следует лексика слуха (в четыре раза меньше примеров), имеются единичные примеры вербализации тактильного восприятия, примеры вербальной экспликации процессов обоняния и вкусового восприятия в анализируемом корпусе отсутствуют.
Таким образом, для МП-покойников характерно обнаружение себя по визуальному и акустическому каналу коммуникации, причем приоритетным способом перцепции данного типа МП является визуальный - это очевидно и по разнообразию лексики, и по частоте словоупотреблений, и по количеству смыслов, выражаемых визуальными характеристиками, и по структурной сложности данной лексической системы.
Зрительное восприятие
Зрение - наиболее универсальный модус восприятия: «зрительная система всегда работает как интегратор и преобразователь сигналов всех модальностей»6. По данным Русского семантического словаря7, словарей синонимов8, специальных работ по семантике русского глагола9, в русском языке семантическое поле зрительного восприятия имеет развернутую вербализацию.
В корпусе мифологических текстов лексический ряд с соответствующей семантикой оказался невелик (видеть, увидеть, видеться, привидеться, видать, видно, заметить, замечать, смотреть, посмотреть, глядеть, поглядеть, взглянуть, заглядывать, оглянуться, уставиться, казаться, показаться, оказаться, чудиться, причудиться, мерещиться, примерещиться, сниться, открыть глаза, поднять глаза/взгляд, наблюдать, являться, появляться, заявляться, пропасть, исчезнуть, (как) растаять, раствориться (в воздухе), удаляться).
Смыслы, выражаемые компонентами этого ряда, можно структурировать вслед за Ю.Д. Апресяном10 как тернарную оппозицию: 'воспринимать' ('видеть') - 'восприниматься' ('быть видным') -'использовать способность восприятия' ('смотреть'). С добавле-
нием параметра 'результативность/нерезультативность' система предстает как три взаимосвязанные оппозиции: 'видеть'/'не видеть'; 'смотреть'/'не смотреть'; 'быть видным'/'быть невидимым'.
Анализ контекста употребления лексики показал, что для описания процесса зрительного восприятия в мифологических текстах релевантны следующие параметры: субъект действия, субъект зрительного восприятия, объект зрительного восприятия, оценка результатов зрительного восприятия как достоверных/недостоверных.
Субъект действия - тот, кто выполняет действие, названное глаголом, т. е. тот, кто смотрит, видит, замечает, показывается, чудится, снится и т. д.:
- реципиент (Иду я часов десять домой, а у нас большой тополь растет, гляжу, а она на том тополе, как была одета, когда хоронили, волосы роспущены, руки расставлены, и летела (Чер., № 13));
- родственники реципиента или люди из ближайшего социального окружения (А она <мама> уже замечала за мной (Зин., № 384));
- МП (Задремал я или нет, не знаю, но в окно заглядывает моя жена-покойница (Пух., № 594));
- нулевой субъект - в безличных конструкциях, когда визуализация персонажа или процесс его зрительного восприятия описываются как происходящие сами по себе (Я легла поперек кровати, уснула. Мне и привиделось (Чер., № 14)).
Субъект зрительного восприятия - тот, кто использует способность зрительного восприятия в ситуации, описанной с использованием данного глагола. Он может совпадать с субъектом действия (ср.: залез на колокольню, гляжу: моя Маруся там сидит! (Зин, № 412)), а может и не совпадать (Смотрю, лежит человек, Ильюха привиделся (Чер., № 18); Умер у меня отец, а через месяц явился его дух и сказал, что ждет меня что-то недоброе (Пух., № 578)), и в таком случае субъект действия - МП, а субъектом зрительного восприятия выступает человек.
Объект зрительного восприятия - то, что воспринимается зрительно в ситуации, описанной с использованием данного глагола. Чаще всего это МП (Похоронила жена мужа. А он ей снится ночью да снится (Пух. № 547); И всем там чудилась девушка, дочь попа (Зин., № 405)) или ситуация, интерпретируемая как сверхъестественная, каузированная действиями покойника (ср.: Ванина матка заметку сделала, ковда умерла. <...> У меня мелка подушка посреди кровати поставлена, покрывалом покрыта. Смотрю, а она у самой кромки лежит, и покрывало сверху. Ежели бы свалилась, то
покрывало б под ней лежало. Я и говорю: «Ваня, гляди, опять заметка» (Чер., № 15)).
Оценка результатов зрительного восприятия как достоверных/недостоверных. Различия в оценке результатов зрительного восприятия по параметру 'достоверность/недостоверность' зависят от тематической отнесенности глаголов, обозначающих этот процесс, - собственно глаголы визуального восприятия (видеть, смотреть, глядеть, замечать и др.) или ментальные глаголы в роли глаголов зрительного восприятия (казаться, мерещиться, чудиться, сниться, видеть (во сне) и др.). То, что описывается с помощью ментальных глаголов, воспринимается как менее досто-верное11.
В изображении процесса зрительного восприятия в мифологических текстах наблюдается функциональная специализация смысловых характеристик: за определенными типами персонажей (субъектами действия) закреплены определенные лексемы. Действия МП состоят в обнаружении себя для человека (быть видным, показаться, привидеться, явиться, исчезнуть и др.):
Потом один явился прямо перед ей. Сели за стол, как всегда. А стал вставать, глядит, а у его хвост видать ( Чер., № 24).
Умер у меня отец, а через месяц явился его дух и сказал, что ждет меня что-то недоброе (Пух., № 578).
И вдруг он исчезает, растворяется в воздухе (Пух., № 572).
Способность видеть и само это действие (видеть, замечать, смотреть, глядеть) присущи прежде всего человеку, а не МП:
И вот она однажды, вся бледная, прибегает ко мне и говорит, что сегодня во сне видела Серёжу (так звали ее покойного сына) (Пух, № 553);
А молодуха уронила ножик, специально. Стала подымать и видит ноги мохнатые ( Чер., № 23).
Смотрю, лежит человек, Ильюха привиделся (Чер., № 18).
Смотрит - никого не видно (Зин., № 391).
Глагол замечать относится только к родственникам реципиента и употребляется в ситуации, когда обнаруживается вредоносное воздействие МП на человека:
А напротив сын ее с семьей жил. Они и заметили, что она все время с кем-то разговаривает (Чер., № 22).
Потом заметили, что пойдет в лес с веревкой (Чер., № 20).
Примечательно, что глагол заметить обладает наибольшим потенциалом достоверности из всех глаголов зрительного восприятия: «...то, что замечено, реально существует с гораздо большей вероятностью, чем то, что увидено. <...> Замечать в контексте со-
ответствующего имени создает гораздо более сильную пресуппозицию его реального существования, чем видеть»12.
Позиции субъекта и объекта зрительного восприятия в мифологических текстах имеют постоянное замещение. Наиболее типичные ситуации для быличек:
1) субъект - человек-реципиент, объект - мифологический персонаж или вся ситуация явления покойника в целом (описываемая как реальная или происходящая во сне);
2) субъект - родственники/люди из близкого социального окружения реципиента, объект - человек, контактирующий с МП.
Значительно реже в роли воспринимающего субъекта выступает МП, который приходит посмотреть на своего ребенка (вариант -внука), единичными примерами представлено описание взаимного зрительного контакта МП и человека.
Примеров употребления глаголов визуального восприятия в других ситуациях, не имеющих отношения к основной коллизии текста, не обнаружено. Этот факт представляется значимым, поскольку в русском языке для глаголов визуального восприятия характерна чрезвычайно широкая сочетаемость13. Очевидно, эта особенность связана с тематикой текста и, видимо, свидетельствует об ориентации лексики былички на выполнение основного семантического задания текста, а также о доминирующей роли функционального параметра в смысловой и языковой организации мифологического нарратива.
Акустическое восприятие
Лексические средства обозначения процесса слухового восприятия представлены в корпусе мифологических текстов в гораздо меньшем объеме (в 4 раза), чем лексика визуальная.
Прежде всего, причины тому следует искать в самом языке: как указывалось выше, лексика слуха в русском языке значительно уступает по объему лексике зрительного восприятия. Кроме того, есть еще причины, как кажется, обусловленные спецификой мифологического текста.
Так, система смыслов, выражаемых лексикой слуха, организована как тернарная оппозиция:
'воспринимать' ('слышать') - слышать, услышать, подслушать, чувствовать;
'восприниматься' ('быть слышным') - слышно, слыхать, слышаться, послышаться, чудиться, мерещиться;
'использовать способность восприятия' ('слушать') - послушать, прислушаться;
т. е. аналогично системе, наблюдаемой в организации визуальной лексики. Но структура этого поля другая - отсутствует полюс отрицательных значений: если в случае описания визуального образа фиксируются как его появление, так и исчезновение (или же его отсутствие), то при изображении акустических сигналов в тексте нерелевантно отмечать прекращение звучания.
Субъект действия в процессе слухового восприятия всегда человек (реципиент, его родственники):
Слышу, будто кто-то ходит по избе (Чер., №15).
Слышу: колокольчики тук-тук-тук - едут (Зин., № 385).
Вдруг часа в два ночи слышим: кто-то в сени шибко-шибко стучится (Зин., № 387).
Я прислушался: «Че тако?..» Ишо поближе, ишо! Шурудит (Зин, № 411).
Свёкор подслушал: «Ты с кем разговариваешь?» - «То Федор пришел» (Чер., № 9).
Субъект действия может отсутствовать в том случае, когда лексема сочетается с неодушевленными существительными, обозначающими акустические сигналы (шаги, звуки - слышатся):
Шаги слышно - дело было зимой - и ажно снег хрустит (Зин., № 387).
Еще по ночам ей слышался голос, зовущий ее по имени, звуки шагов (Пух, № 590).
Субъект акустического восприятия также всегда человек (чаще всего сам реципиент, иногда его родственник), может быть и обобщенный субъект (люди вообще) в случае употребления безличного глагола слухового восприятия («слышаться»):
В доме происходили странные вещи. Пропадали вещи, ночью ходили по дому какие-то люди, слышались на чердаке шаги. Говорили, что души детей поселились в доме и пугают хозяев (Пух., № 564).
Одна знакомая рассказывала мне, что когда умерла ее некрещеная дочь, то в доме стали слышаться разные стуки, шорохи, прыжки (Пух., № 587).
Весьма значимо, что МП никогда не изображается ни как субъект действия, ни как субъект восприятия, в отличие от ситуации зрительного восприятия. В тексте никогда не говорится, что покойник что-то слышит, что-то услышал, однако при этом из контекста ясно, что способностью слухового восприятия он обладает. Так, этот персонаж реагирует на акустические сигналы:
Вот приехал он в эту деревню, а в доме, где ночевал, давно уж он не был. Постучал. Женщина открыла, постелила постель. <...> Утром проснулись, дед и старуха спрашивают: «Кто тебе открыл дверь?» - «Сноха». - «Онаумерла!» - отвечают (Чер., № 6).
У одной женщины умер муж. Он к ней ходил. <...> ...Молодуха уронила ножик, специально. Стала подымать и видит ноги мохнатые. Она говорит: «Господи, помилуй!» Он и исчез (Чер., № 23).
Однажды поехали мужчины, один отстал. Потом догнал нас без памяти. Там, говорит, сидят двое у огня. Я крикнул, они пропали (Чер, №36).
Для быличек о покойниках вообще типичен мотив исчезновения МП как реакции на звуковой сигнал повышенной семиотичности, например пение петуха, матерную брань, молитву. Кроме того, довольно часто в быличке МП-покойник вступает в беседу с реципиентом, говорит сам и отвечает на вопросы. Из всего сказанного явствует, что слух у данного персонажа имеется, более того, со слухом у него все в порядке. Отмеченная особенность состоит в другом - глаголы слухового восприятия в мифологическом тексте не сочетаются с номинациями МП, они относятся только к человеку.
Полное отсутствие относящейся к МП слуховой лексики (при наличии, хотя и небольшого, количества слов, описывающих процесс зрительного восприятия, субъект которого - покойник) связано, видимо, с тем, что слуховое восприятие по сравнению со зрительным имеет более рефлективный, осмысленный характер: этот процесс происходит в сознании, его протекание не выражается внешне. Текст былички, с его установкой на достоверность, представляет точку зрения рассказчика и не допускает возможности изображения «внутреннего мира» демона14.
Далее, обратим внимание на объект восприятия - что слышат в мифологическом тексте, вернее, номинации каких объектов появляются в сочетании с глаголами слухового восприятия.
Примеров, когда отмечается, что слышна речь (голос, шепот), крайне мало. В основном все случаи употребления глаголов слухового восприятия связаны с невербальными акустическими сигналами: «стучит», «стучится», «шаги», «хруст снега», «будто кто-то ходит», «шорохи», «прыжки», «скрип двери», «загремело-зашумело», «шоборчит», «шурудит», «колокольчики тук-тук-тук», «мужик храпит», «играют на инструментах», «петухи поют», «слышу, в сенях как обдирают лыко» и т. п. По сути, глаголы слухового восприятия в мифологическом тексте выступают как маркеры неречевых сигналов.
При описании же вербальных сигналов они просто не используются. При этом нельзя сказать, что в предложениях с наличием пря-
мой речи и отсутствием специального глагола слухового восприятия наблюдается структурная неполнота из-за пропуска глагола. Данный смысл просто выражается иначе - глаголами речи (активная сторона говорит - ясно, что другой участник коммуникации его слышит). Ср.: Одна старушка зашла на кладбище и села на чужую могилку. К ней подошел молодой человек и говорит: «Пересядь» ( Чер., № 2).
Сплю я, железо под столом. Луна в окно. Заходит (сын, который не так давно умер), во всем военном. Говорит: «Здравствуй, мама». А подойти не может ( Чер., № 7).
Еще было. Она плакала по ем. Он встретился ей, говорит: «Вот я тута. Я к тебе приду», - говорит ( Чер., № 20).
Процесс зрительного восприятия также часто оказывается не-вербализованным, когда описание ситуации предполагает, что объект воспринимается зрительно, но в этих примерах со всей очевидностью наблюдается разговорно-речевой эллипсис - глагол легко восстанавливается из контекста:
...открыли гроб-то, а она и правда, лежит, а на платье три пятна, трехдневной давности (Чер., № 48). (Ср.: «...открыли гроб-то (и видят), а она и правда, лежит.»)
Говорит, вышла я к сараю, и стоит мой муж покойный (Пух., № 572). (Ср.: «.вышла я к сараю, и (вижу) стоит мой муж покойный».)
Из тропки выхожу, дядька идет в шинели. У нас такого нет (Чер., №36). (Ср.: «.выхожу (и вижу), дядька идет.»)
Таким образом, глаголы слухового восприятия в семиотическом плане более нагружены, чем визуальная лексика: они не востребованы в ситуации речевого общения, а выступают в сочетании с особыми акустическими сигналами появления МП - как знак аномалии или, по крайней мере, необычной ситуации.
Говоря же в целом о системе лексики физического восприятия в мифологическом тексте, отметим, что своеобразие ее организации обусловливается как действием языковых закономерностей, так и влиянием семиотической системы текста.
Примечания
1 Неклюдов С.Ю. Духи и нелюди в недружелюбном мире (о некоторых стратегиях конструирования мифологического образа) // Forma formans. Studi in onore di Boris Uspenskij. A cura di Sergio Bertolissi e Roberta Salvatore. Napoli: M. D'au-ria editore, 2010. Vol. 2. P. 101-120; Он же. Какого роста демоны? // In Umbra: Демонология как семиотическая система. Вып. 1. М.: РГГУ, 2012. С. 85-122; Он же. Образы потустороннего мира в народных верованиях и традиционной
словесности // Восточная демонология. От народных верований к литературе. М.: Наследие, 1998. С. 6-43.
2 Славянские древности. Этнолингвистический словарь / Под общ. ред. Н.И. Толстого. М., 1995. Т. 1; 1999. Т. 2; 2004. Т. 3; 2009. Т. 4; 2012. Т. 5.
3 Материалом анализа послужили тексты быличек из сборников: Былички и бывальщины Воронежского края: сб. текстов / Сост. Т.Ф. Пухова. Воронеж: Научная книга, 2009. 386 с. (Пух.); Мифологические рассказы и легенды Русского Севера / Сост. и авт. комментариев О.А. Черепанова. СПб.: СПбГУ, 1996. 212 с. (Чер.); Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири / Сост. В.П. Зиновьев. Новосибирск: Наука, 1987. 400 с. (Зин.) Примеры приводятся по указанным изданиям.
4 Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Языки русской культуры, 1995. С. 359-364.
5 Там же; см. также: Рузин И.Г. Когнитивные стратегии именования: модусы перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражение в языке // Вопросы языкознания. 1994. № 6. С. 79-100.
6 Ананьев Б.Г. Сенсорно-перцептивная организация человека // Познавательные процессы: ощущения, восприятие. М.: Педагогика, 1982. С. 16.
7 Русский семантический словарь. Т. 4: Глагол. Глаголы с ослабленной знаменательностью: глаголы-связки и полузнаменательные глаголы, глаголы фазовые, глаголы модальные, глаголы связей, отношений и именования. Дейктические глаголы. Бытийные глаголы. Глаголы со значением собственно активного действия, деятельности, деятельностного состояния. М.: ИРЯ РАН, 2007. 952 с.
8 Абрамов Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. 7-е изд., стереотип. М.: Русские словари, 1999. URL: http://www.gramota.ru/slovari/ info/abr/ (дата обращения: 05.02.2014); Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка: Около 11 000 синонимических рядов. 11-е изд., перераб. и доп. М.: Рус. яз., 2001. 567 с.; Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / (Авт. ст.: В.Ю. Апресян (и др.)); под общ. рук. Ю.Д. Апресяна. М.: Языки славянской культуры, 2003. 1488 с.; Словарь синонимов русского языка / ИЛИ РАН; под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Астрель; АСТ, 2004. 648 с.
9 Васильев Л.М. Семантика русского глагола. М.: Высшая школа, 1981. 184 с.
10 Апресян Ю.Д. Указ соч. С. 357.
11 Добавим высказанное во время обсуждения проблемы замечание С.Ю. Неклюдова об одной особенности реализации параметра «достоверность» применительно к описанию процесса зрительного восприятия: важно, что ментальные глаголы в этих контекстах относятся к МП, а не человеку, т. е. кажется, мерещится, чудится демон, а видит, смотрит, замечает человек.
12 Новый объяснительный словарь синонимов русского языка... С. 93.
13 Там же. С. 92-96.
14 Последующее изучение лексики мифологического текста показало, что ментальная лексика, очень широко представленная в отношении человеческих персонажей, абсолютно нерелевантна для персонажей мифологических.
