CC BY
156
В. Х. Хе
Культ животных у народов Кавказа - источник сведений о териофауне
КУЛЬТ ЖИВОТНЫХ У НАРОДОВ КАВКАЗА -ИСТОЧНИК СВЕДЕНИЙ О ТЕРИОФАУНЕ ИССЛЕДУЕМОГО РЕГИОНА
В. Х. Хе
THE ANIMAL CULT OF THE CAUCASIAN PEOPLES IS A SOURCE OF INFORMATION ABOUT THE MAMMAL FAUNA IN THE EXAMINED REGION
Khe V.
The article is devoted to the study of such facts as totemism, zoolatria, the animal cult of different Caucasian peoples, these facts are invaluable information source about the mammal fauna of the region.
Key words: totemism, zoolatria, zoomorphic images, animal-totems.
Статья посвящена изучению таких явлений, как тотемизм, зоолатрия, культ животных у различных народов Кавказа, являющихся бесценны1м источником сведений о фауне млекопитающих региона.
Ключевые слова: тотемизм, зоолатрия, зооморфные образыi, животные-тотемы.
УДК 596
Опираясь на концепции А. Д. Авдеева (1957), А. М. Золотарева (1934), Ю. И. Семенова (1962), С. П. Толстова (1935), можно заключить, что тотемизм в исходной форме выражает убежденность в тождестве, единстве отдельного количества пралюдей (стада) и животных-тотемов, уверенность в том, что члены первобытного стада охотников и собирателей и все животные тотемного вида составляют одну общность.
Это мировоззрение зародилось, вероятнее всего, в эпоху палеолита (40-100 тыс. лет назад) в процессе производительной деятельности первобытных людей в результате относительной специализации охоты на тот или иной вид животных с широким применением ряженья под зверей и имитаций их повадок и движений. На базе постоянной охотничьей маскировки путем «одевания» шкуры зверя и подражания его движениям, сложилась вера и возможность перевоплощения людей в животных и, наоборот, путем «снятия» звериной шкуры - животных в людей. Вероятно, первоначально такая идея распространялась только на тот вид животных, который был главным объектом охоты.
Специализация первобытных охотников в охоте на отдельные виды животных, применение маскировки, свидетельствуют о том, что в эту эпоху древние люди осознали единство, общность между животными, принадлежащими к данному виду, и стали называть их объединенными понятиями «волки», «медведи» и т. д.
Дальнейшее развитие такого образа мышления создало предпосылки для понимания единства количества (стада) пралю-дей. Они стали ставить знак равенства между собой и животными преимущественной охоты, начали рассматривать себя в качестве индивидов данного зоологического вида, а животных данного вида - как членов данного первобытного количества (стада) людей. В результате экономическая, социальная общность людей все в большей степени стала осмысливаться как часть более широкой общности, включающей в себя и человеческий коллектив, и животных - объект преимущественной охоты. С формированием такого убеждения, слово, обозначающее вид животных («волк», «медведь» и т. д.) стало постепенно переноситься и на человеческий коллектив.
Тотемизм как один из элементов духовной культуры, связанный с культом природы и окружающего мира, известен многим народам, жившим на территории Предкавказья и Северного Кавказа, в том числе скифам, сарматам, карачаевцам, балкарцам и пр.
Тотемизм восходит к первобытным временам, когда человек не отделяет себя от окружающей среды, считая себя частью природы. По своей сути, в основе тотемизма лежит вера в происхождение человека от тотемного животного, растения или даже неодушевленного предмета. Поскольку основным занятием в данный период оставались охота и собирательство, то внимание людей естественно концентрировалось прежде всего, на животных, и в первую очередь на млекопитающих, которые давали человеку мясную пищу, одежду, орудия труда, жилище. Принимая животную пищу, используя отдельных животных как грудь собственной матери, человек создавал представления о кровнородственных связях с ним. Известны многочисленные легенды и мифы о связи человека с животными и даже о взаимном превращении. Очень часто животных кавказские народы считали священными из-за пользы, которую они приносили людям, а скифо-сарматские племена - из-за приписываемых им магических свойств.
Так, например, магические свойства приписывали изображениям волка скифы и родственные им савромато-сарматские племена. По мнению археологов, многочисленные изображения волков на женских украшениях, оружии и конском снаряжении у кочевников Евразии имели «утилитарное» значение - они должны были оберегать женщин, делать воина и его боевого коня неуязвимыми (Илимбетова, 2006).
Почти все исследователи, как отечественные, так и зарубежные, отмечали большую роль передневосточных зооморфных образов и даже некоторых особенностей их трактовки в сложении скифо-сарматского звериного стиля. Действительно, в наиболее ранних его образцах из Скифии и Северного Кавказа ярко сказываются урартийские и ассирийские, а также ирано-ахеменидские мотивы. Вообще, все предметы звериного стиля, найденные на территории расселения савроматов, в частности, в Предкавказье, по своим мотивам делятся на три большие группы: изображения хищной птицы, изображения хищников и изображения копытных животных.
Из вышеперечисленных наиболее популярными в савроматском зооморфном искусстве являлись изображения хищных млекопитающих. Изображения головы или целой фигуры хищника выполнены в условной и столь сильно стилизованной манере, что подчас трудно бывает узнать вид животного. Ему придают черты фантастического зверя; в изображении часто сочетаются признаки различных видов животных. И все же почти всегда можно распознать в стилизованном образе прототип реального зверя - барса (пантеры), медведя и волка, - т. е. хищников, распространенных в степных и предгорных районах Предкавказья - территории расселения савроматов или их непосредственных соседей. Наиболее ранние образцы вещей, на которых изображены хищники, относятся к VI в. до н. э.
Чаще всего в курганах, обнаруженных в Предкавказье, можно было увидеть изображения свернувшихся в кольцо барсов на бронзовых круглых бляхах уздечного набора. Этот мотив был широко распространен в
В. Х. Хе
Культ животных у народов Кавказа - ис
зверином стиле всей Евразии, однако наиболее выразительные аналогии мы находим только в архаическом скифском зверином стиле Прикубанья и Северного Причерноморья. Так, например, найденные П. Д. Ли-беровым в 1949 г. в архаических скифских курганах у с. Константиновка Мелитопольского р-на бронзовые бляшки украшены фигурами свернувшихся в кольцо барсов: у них крупные головы с круглыми ушами, пластически переданное тело с небольшими подогнутыми лапами и хвостом. П. Д. Либеров справедливо датирует эти находки ранним VI в. до н. э. или рубежом VII-VI вв. до н. э. Из прикубанских находок следует упомянуть золотую келермесскую пластину с изображением пантеры, лапы и хвост которой украшены свернувшимися в кольцо хищниками идентичного стиля, а также бронзовое зеркало из второго келермесского кургана (раскопки Н. И. Веселовского в 1904 г.), ручка которого снабжена бляшкой того же сюжета.
Вторая группа предкавказских савро-матских изображений хищников включает изображения, которые П. Д. Pay определил как мотив зверя «на корточках» или мотив «припавшего к земле», «скребущего» зверя. Название это весьма условно. Н. Л. Членова привела ряд убедительных доказательств в пользу гипотезы, что подобная поза, вероятно, возникла из геральдического расположения животного с поджатыми и обращенными друг к другу ногами. Такие композиции хищников известны в архаическом зверином стиле Причерноморья. Е. О. Прушевская, а вслед за ней Н. Л. Членова указывают на ближневосточные прототипы этой композиции, встречающейся на Переднем Востоке, в частности в луристанских бронзах.
Наиболее ранними образцами изображений отдельных зверей, «припавших к земле», являются предкавказские нашивные золотые бляшки из женских погребений, вероятно, относящихся еще к VI в. до н. э. На подобном изображении у зверя с пластически изогнутым телом опущена вниз морда, подогнуты вперед ноги и длинный хвост загнут на конце. Изображение очень компактно и подчинено прямоугольной форме
сведений о териофауне
бляшки. Морда, глаз и ухо находятся на одной вертикальной линии, что очень характерно для архаического звериного стиля Евразии в целом.
Изображения хищника в подобной позе имеются уже в луристанских бронзах. Непосредственным прототипом для этого мотива послужили изображения барсов из Курдистана (Саккызский клад) и очень близкие им изображения подобных хищников на вещах скифского архаического времени из Тамани, Прикубанья, центральных районов Северного Кавказа и из Северного Причерноморья.
Мотив стоящего или идущего хищника встречается у савроматов в двух вариантах: зверя изображали то с вытянутой вперед, то с повернутой назад головой. Условность изображения чаще всего заметна в положении лап: кажется, что звери стоят на кончиках пальцев. В скифо-северокавказском искусстве такая поза вообще характерна для стоящих копытных животных и хищников, особенно в ранний период звериного стиля.
В Предкавказье этот мотив найден на бронзовых бляшках уздечного набора, обнаруженных в курганной группе в окрестностях Ставрополя. Бляшки изображают стоящих хищников с вытянутой вперед головой и оскаленной пастью, укороченным туловищем и массивными когтистыми лапами. Длинный, закрученный на конце хвост характерен для хищников кошачьей породы, но в целом звери напоминают медведей, в частности фигура медведя на навершии бронзового зеркала из Краснодарского музея (случайная находка из Майкопского р-на). Медвежьи лапы, окруженные валиком, одинаково трактованы и на ставропольских и на краснодарском экземплярах.
С савроматским погребальным комплексом связана еще одна находка с изображением стоящего медведя, но в иной позе -с опущенной вниз головой. Это бронзовый поясной или колчанный крючок из развеянного погребения у сел. Бажиган Ставропольского края. Фигура медведя занимает широкую пластину крючка. Несколько бронзовых крючков с изображением точно такого же сюжета и стиля известны в курганах Среднего Дона. Оттуда же происходят уздечные
бляшки и золотая оковка сосуда с подобной фигурой медведя.
На Северном Кавказе известны и другие находки, связанные с этим сюжетом: зеркало с фигурой медведя на навершии из Майкопского р-на и бронзовый наконечник ножен, найденный у с. Советское в Кабардино-Балкарии. Изображение на этом наконечнике медведя с когтистой лапой и головами хищника и грифона на плече и бедре стилистически сближается с зооморфными изделиями савроматского мира.
Изображения копытных, как и хищных животных, найдены в курганах Предкавказья и целыми фигурами, так и частями в виде головы или ноги (копыта). Из домашних животных известны изображения лошади, барана и верблюда, из диких - оленя, лося, горного козла, сайги и кабана.
Изображения целых фигур лошади в савроматском искусстве не встречены. Мотив головы и копыта лошади использовали для украшения конской сбруи. Зооморфные псалии, концы которых завершались одинаковыми головами животных, обращенными в одну сторону, были известны на Северном Кавказе еще в предскифское или раннескиф-ское время, судя по находке бронзовых удил, отлитых вместе с псалиями, в Верхне-кобанском могильнике (собрание А. С. Уварова, ГИМ).
Для собственно скифского искусства смешение травоядного и хищника в одном образе не характерно, но на территории, граничащей с областями расселения савро-матов, - на Дону и на Северном Кавказе, -изображения подобных полиморфных существ известны. К ним относятся изображения лежащих животных (оленей с лапами хищников) на бронзовых крючках из с. Мас-тюгино и станицы Старо-Минской, оленя с пастью хищника на золотой пластине из станицы Елизаветовской, барса с мордой травоядного и копытом на передней ноге, вырезанного на костяной рукоятке, из г. Малгобек на Северном Кавказе.
Известный на сегодняшний день в сав-роматском прикладном искусстве подбор диких зверей, особенно волк и медведь, ярко свидетельствует о сильных пережитках то-
темизма в идеологии савроматов.
Вероятно, многие савроматские роды считали, что ведут свое происхождение от волка и медведя, мотивы которых широко внедрялись в их прикладное искусство и уже потеряли первоначальную связь с отдельными родами. Полиморфные образы животных, известные у савроматов, могут восходить, подобно полиморфным божествам Ближнего Востока, к древним тотемам, соединявшим в себе признаки нескольких животных, например: змея, коня и льва или иного хищника.
У савроматов, как и у других народов скифского времени, вступивших в период более или менее развитой военной демократии, «слияние животных образов, - по справедливому выражению А. В. Збруевой, -символизирует слияние тотемов, слияние родов и является следствием, идеологическим отражением этого процесса».
С конца VII - начала VI в. до н. э. культура степного юга Восточной Европы становится однородной, лишь незначительно отличаясь в разных районах. Она по праву может считаться скифской. В многочисленных курганах скифской знати сосредоточено множество высокохудожественных предметов быта и оружия, зачастую с изображениями различных видов млекопитающих: металлических, золотых и серебряных сосудов, оружия, украшенного золотом и серебряной отделкой. Кроме того, в местах захоронений знатных особ обнаружены костные останки различных млекопитающих, которые должны были служить хозяевам в загробном мире. В частности, в Прикубанье и на Ставрополье были открыты поразительные по богатству и значению памятники, в которых в насыпи и вокруг погребального шатра располагались останки более чем 500 коней (Найденко и др., 1996).
В 1973 г. при исследовании кургана у хутора Красное Знамя в Ставропольском крае в его юго-западном секторе было вскрыто помещение для жертвоприношений, огражденное вертикально поставленными каменными плитами. Внутри жертвенного помещения были найдены обгорелые человеческие кости, а также кости лошадей, со-
В. Х. Хе
Культ животных у народов Кавказа - ис
бак, овец, коз, в том числе и костные останки диких млекопитающих, вероятно, добытых на охоте и предназначенных для демонстрации в загробном мире силы, удачливости и охотничьего мастерства их владельца. Помимо костных останков различных видов млекопитающих, в этом кургане были обнаружены псалии, сделанные из клыков дикого кабана и обложенные листовым золотом (Там же, с. 20-21).
О богатстве и величии других древних племен - сарматов, обитавших в Предкавказье, может свидетельствовать знаменитый Казинский золотой клад, найденный в апреле 1910 г. в селе Казинское Александровского уезда Ставропольской губернии. Среди найденных в нем предметов было обнаружено немало вещей с изображением различных млекопитающих, что говорит о хорошем знании сарматами внешнего облика и повадок отдельных зверей. В частности, среди украшений находилось 8 массивных шейных обручей - гривен, одна из которых заканчивалась на разомкнутых концах изображениями взнузданной лошади, вторая -фигурами львов, терзающих быков, другие -изображениями драконов.
Начиная с эпохи раннего Средневековья, обширные пространства евразийских степей заселяют многочисленные племена кочевников, преимущественно, тюркского происхождения, являясь частью Великого пояса степей и непосредственно смыкаясь с предгорьями Северного Кавказа, Предкав-казская степь на протяжении многих столетий служила зоной контактов горцев с тюркским этнокультурным миром. Одним из важнейших итогов этих связей явилось формирование здесь на местной субстратной основе таких тюркоязычных народов, как карачаевцы и балкарцы.
На территории Северного Кавказа, в частности, в Карачае и Балкарии до сих пор можно увидеть следы почитания многих млекопитающих, некоторые из которых были тотемными животными. Безусловно, выбор тотема, зачастую определяется преобладающим направлением в хозяйственной деятельности, но не менее важным фактором является и географический характер местно-
сведений о териофауне
сти, и, прежде всего, териофауна Кавказа, представители которой обитали в окружающей среде. Вообще, необходимо отметить, что горцы были очень тонкими наблюдателями и великолепно знали повадки того или иного зверя. Информация о млекопитающих имеется в многочисленных преданиях, сказаниях, фольклорных сюжетах, образах, орнаментах ковров, рисунках на стенах домов, глиняных изделиях, изделиях из дерева, кости многих кавказских народов.
Тотемический пласт верований, нашедший отражение в карачаевском и балкарском фольклоре, имеет яркие параллели, и в первую очередь с космогоническими мифами тюркских народов, а также с фольклорными сюжетами кавказских народов. И здесь и там в роли тотемического предка выступает волк (Canis lupus) - очень популярное в религиях животное. В роли другого тотемического предка части скифо-сарматских, гуннских и других племен выступает олень (Cervus elaphus). В фамильных преданиях отражены связи тотемиче-ского характера с конем (Equus caballus), медведем (Ursus arctos), барсом (Panthera pardus) и другими млекопитающими.
Из всех млекопитающих, у карачаевцев и балкарцев волк (Canis lupus) занимает особое место и является наиболее почитаемым животным. Ему уделялось особое внимание, поскольку горцы знали, что волки не поддаются дрессировке, дорожат свободой и этим выделяются среди остальных зверей. Их отличает ум, смелость, решительность, самоотверженность, преданность друг другу, лидерство среди зверей. Карачаевцы и балкарцы считали, что их предки спустились с неба, так как «небесного волка» почитали как существо небесного происхождения, и он являлся духом предков и покровителем. Эти народы считали, что войдя с ним в контакт, можно приобрести хотя бы часть его сверхъестественной силы (Текеева, 2006). Волк, волчья стая олицетворяли единство и всеведение. При этом карачаевцы и балкарцы наделяли волка сверхъестественными свойствами. Например, у горцев существовал обычай давать съесть ребенку сердце или печень волка, чтобы он рос сильным и
отважным. Человеку, подозреваемому в воровстве, давали в руки зажженную волчью жилу и заставляли его перепрыгивать через нее, полагая, что если подозрения обоснованы, то у вора начнутся судороги, он распухнет и умрет.
Не меньший интерес в отношении тотемизма вызывали и другие млекопитающие, обитающие на Кавказе - медведи (Ursus arctos), кабаны (Sus scrofa), олени (Cervus elaphus), барсы (Panthera pardus), рыси (Lynx lynx). Одним из животных, на которое охотились и почитали карачаевцы и балкарцы, был зубр (Bison bonasus).
Характеризуя териофауну Кавказа и ее проявления в карачаево-балкарской культуре, необходимо отметить момент особого отношения к лошади (Equus caballus). Конь наделялся карачаевским и балкарским ми-фопоэтическим сознанием необыкновенной силой и ловкостью. Разумеется, это было не единственное животное, наделенное какими-либо особенными качествами. Но возможно, что именно с этим животным ассоциируется в исторической памяти карачаево-балкарского народа кочевой период их истории, поскольку для любого кочевника лошадь - главный объект жизнеобеспечивающей системы.
Одним из наиболее излюбленных и почитаемых животных в автохтонной среде карачаевцев и балкарцев был олень (Cervus elaphus), на почитания которого как тотемного животного указывают много фактов. В первую очередь это многочисленные фольклорные сюжеты карачаевцев и балкарцев о роли этого животного при открытии новых земель, имеющие уникальные параллели с фольклором древнетюркских племен. Культ этого млекопитающего в древности был широко распространен на значительной территории Евразии, начиная с каменного века и заканчивая Средневековьем, и в пережиточном виде сохранился у многих кавказских народов, в частности, у карачаевцев и балкарцев. В кавказских археологических материалах очень часто встречаются изображения оленя, что свидетельствует о том, что культ этого млекопитающего был свойственен древним кавказским племенам (Кузне-
цов, 1973; Киквидзе, 1983). Широкое распространение культа оленя на Кавказе, по всей видимости, может еще объясняется тем, что, уже начиная с эпохи ранней бронзы (III тыс. до н. э.), его рога использовались в качестве простейших пахотных орудий и рассматривались как символы плодородия. Вместе с тем изображения оленей встречаются на стенах средневековых склепов и мавзолеев, в сценах охоты на наскальных рисунках в верховьях Кубани и в Баксане.
Широкое распространение изображения этого благородного млекопитающего в искусстве кавказских народов получило с появлением на Северном Кавказе скифских племен (VIII-VII вв. до н. э.). Олень был в числе животных, особенно почитаемых скифской богиней зверей Аргимпаса. По мнению скифолога М. И. Артомонова, большое внимание, уделяемое оленю в скифской среде, нельзя объяснить ни его ролью как охотничьей добычи, ни тем более домашнего животного. Роль оленя «в идеологии скифского народа необходимо выводить из представлений, возникших на более древних ступенях социально-экономического развития, когда он мог быть не только главнейшей охотничьей добычей, но и наиболее распространенным тотемом...» (Артомонов, 1971, с. 33). От скифо-сармат культ оленя был унаследован аланами.
Как уже упоминалось, многочисленные верования горцев были связаны и с медведем. В Карачае и Балкарии существовали различные поверья и обряды, связанные с этим хищным млекопитающим. Они проявлялись в особом отношении к медведю, в наделении его душой, признании его существом, близким человеку и т. д. В качестве аргументов приводились аргументы, что у медведя, как у женщины, две груди; его лапа сходна со стопой человека; в отличие от остальных диких животных, медведь способен рожать одного-двух детенышей. Они, как и люди, не пожирают друг друга. Когда медведь умирает, то, подобно человеку, ложится лицом вверх и кладет свои лапы на грудь крестообразно. Своих детенышей он кормит также, как и женщина (в сидячем положении, а не лежа, как остальные звери). Живут
В. Х. Хе
Культ животных у народов Кавказа -
медведи также парами, и движения у них человеческие. Если охотник унесет медвежат, то их мать в горе начинает бить себя лапами по голове и рыдать, как человек. Точно также оплакивают медвежата смерть своей матери (Текеева, 2006, с. 89).
В отличие от медведя, волка, лошади и оленя, малозаметную роль в верованиях карачаевцев и балкарцев играли заяц (Lepus europaeus) и лисица (Vulpes vulpes). Мясо зайца употреблялось в пищу, однако, по всей видимости, из-за трусливого характера этого животного, он не пользовался популярностью как тотемное животное. То же самое касается и рыжей лисы, которую считали хитрой и лживой. Однако, совсем иное отношение было к чернобурой лисе. Так, вплоть до XX в. почти в каждом балкарском доме можно было найти кусочек ее шкуры или пучок шерсти. Карачаевцы и балкарцы считали, что там, где живет чернобурка, не бывает голода, всегда есть изобилие, поэтому убивать чернобурку было большим грехом, но если уж такое случилось, брали себе по пучку ее шерсти, веря, что это предохранит дом от всяких бед.
Существовал строгий запрет не только убивать, но и ловить и тревожить ласку (Mustela nivalis). Считалось, что ласка может жестоко отомстить обидчику, отравив своими экскрементами воду или молоко в доме, что человека, убившего ласку, всю жизнь будут преследовать несчастья. Также запрещалось убивать ежей (Erinaceus europaeus).
В отличие от вышеперечисленных животных, рысь (Lynx lynx) вызывала страх, так как считалась носителем таинственной злой силы, и особо следовало остерегаться ее когтей. Считалось, что человек, который когда-то убил рысь, долго мучается перед
смертью. Чтобы облегчить свою кончину, он должен был носить с собой кость убитой им рыси, и если ему показать эту кость, человек сразу умирает. Подобное поверье, видимо, надо рассматривать как порожденное уверенностью в том, что животные, как и человек, наделены бессмертной душой, и что душа рыси, пользуясь предсмертной слабостью человека, терзает душу своего убийцы, конечно же, служит для нее отвлекающей приманкой - душа рыси вселяется в кость и человек умирает.
У кавказских народов имеется немало преданий и легенд, основанных на наблюдениях за животными с аномалиями в развитии. Так, например, особенным почитанием пользовались у карачаевцев и балкарцев животные с белой окраской шерсти, например, белый волк, белый олень, белый тур и др. По представлениям горцев, царь любого вида животных обязательно должен иметь белую окраску.
В целом, наибольшим почитанием у карачаевцев и балкарцев, как и у их древних предков, пользовались олень и волк. Не исключая взаимовлияний в кавказской среде, можно сделать выводы о том, что культ этих животных был унаследован карачаевцами и балкарцами, а не заимствован у соседних народов.
Следует отметить, что зоолатрические представления кавказских народов учили и учат бережному отношению к окружающей природе. Представления горцев об органическом единстве и взаимозависимости человека и всех элементов природы оказались не просто плодом неразвитого мышления. Сегодня хорошо известно, что уничтожение природной среды обитания, животного мира ведет также и к уничтожению человечества.
ЛИТЕРАТУРА
1. Авдеев А. Д. Опыт типологической классификации по этнографическим материалам. - М.; Л.: Изд-во Музея антропологии и этнографии, 1957.
2. Артомонов М. А. Скифосибирское искусство звериного стиля. Проблемы скифской археологии. - М.: Наука, 1971.
3. Илимбетова А. Ф. Культ животных у башкир: дис. ... канд. ист. наук. - Уфа, 2006.
4. Киквидзе Я. А. Земледелие и земледельческий культ древней Грузии. - Тбилиси, 1983.
5.
6.
Кузнецов В. А. Нартский эпос и некоторые вопросы истории осетинского народа. -Владикавказ, 1973.
Найденко А. В., Назарова И. М., Колесников В. А. История Ставропольского края от древнейших времен до 1917 года. - Ставрополь, 1996.
Семенов Ю. И. Возникновение человеческого общества. - Красноярск, 1962. Текеева Л. К. Зоолатрия в традиционной культуре карачаевцев и балкарцев: дис. ... канд. ист. наук. - Карачаевск, 2006.
9. Толстов С. П. Пережитки тотемизма и дуальной организации у туркмен // Проблемы истории докапиталистических обществ. - 1935. - № 9-10. - С. 224-245.
Об авторе
Хе Владимир Хенхонович, ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет», кандидат биологических наук, доцент кафедры зоологии. Сфера научных интересов - зоология позвоночных, история биологии. innovatia@vandex.ru
