CC BY
159
Северное Причерноморье
© 2011
В. Г. Зубарев, М. С. Шапцев
КРАСНОЛАКОВАЯ КЕРАМИКА ИЗ РАСКОПОК ГОРОДИЩА
«БЕЛИНСКОЕ»*
Статья продолжает серию публикаций материалов, найденных в период раскопок Белинского городища и его некрополя с 1996 по 2010 год, и посвящена находкам краснола-ковой керамики с городища. За период раскопок Белинского городища было найдено 445 фрагментов профилированных частей краснолаковых кувшинов, тарелок, мисок, блюд, чашек, кубков, канфаров и других сосудов. Их анализ в целом подтвердил предложенную ранее историческую реконструкцию его развития, позволив уточнить отдельные ключевые моменты. Полученные результаты представляют определённый интерес и для более полного понимания истории Боспорского царства в целом, особенно в период поздней античности.
Ключевые слова: Боспорское царство, Белинское городище, краснолаковая керамика, римский и позднеантичный периоды.
Предлагаемая вниманию статья продолжает серию публикаций материалов, найденных в период раскопок Белинского городища и его некрополя с 1996 по 2010 год1. На сельских поселениях Европейского Боспора краснолаковая керамика редко встречается в археологически целом виде, в отличие от некрополей, где целые формы присутствуют достаточно часто. Однако в погребальный инвентарь попадали далеко не все бытовавшие в обыденной жизни сосуды. Поэтому, на наш взгляд, анализ фрагментированных остатков краснолаковой керамики в контексте стратиграфических особенностей конкретного памятника и с учётом иных хронологических реперов поможет расширить датирующие возможности этой категории археологического материала.
Городище «Белинское» расположено в Восточном Крыму в 4 км от побережья Азовского моря в непосредственной близости от северного участка Узунларского
Зубарев Виктор Геннадьевич — доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории и археологии Тульского государственного педагогического университета им. Л. Н. Толстого. E-mail: parosta@mail.ru
Шапцев Михаил Сергеевич - младший научный сотрудник Института археологии Национальной академии наук Украины. E-mail: shapcevm@mail.ru
* Работа выполнена при поддержке РГНФ (№ 10-01-00161а; «Античный Боспор и археология: историко-культурные реконструкции на археологическом материале».
1 Зубарев, Крайнева 2004, 199-216; Зубарев, Крайнева 2005, 197-221; Зубарев, Ланцов 2006, 316-339; Зубарев 2007, 185-194; Зубарев 2008, 237-249.
вала. Площадь городища внутри периметра оборонительных стен чуть больше 8 га. Мощность культурного слоя более 2 м. В истории городища выделяются три больших периода, рубежами между которыми являются события «готских» походов середины III в. н. э. и события конца первой четверти IV в. н. э., упомянутые у Зосима.
Строительство городища и его первый период расцвета приходятся на время от первой четверти II в. н. э. до начала 50-х гг. III в. н. э. Затем следует гибель большей части городища в пожаре и его запустение как минимум до конца 70-х гг. III в. н. э. Второй период расцвета городища продолжался от 80-х гг. III в. н. э. до конца первой четверти IV в. н. э., когда оно вновь было разрушено. Третий и последний период в жизни поселения длился от конца первой четверти IV в. н. э. до первой четверти V в. н. э.2
В материалах раскопок городища «Белинское» археологически целых форм краснолаковой керамики нет. Общее количество фрагментов отдельных профилированных частей сосудов за 15 лет работы Белинской археологической экспедиции составило 445 экземпляров. Подавляющее большинство из них происходит с территории хорошо стратифицированных участков городища, что имеет значение для установления, по крайней мере, относительной хронологии. Краснола-ковая керамика представлена фрагментами различных типов кувшинов, тарелок, мисок, чашек, кубков, канфаров и некоторых других сосудов. При выделении отдельных типов учитывались морфологические признаки. Сравнение по центрам производства и качеству лака не проводилось, т. к. эта работа выходит за рамки предварительной публикации материалов.
Поиск аналогий при условии фрагментарности имеющегося в нашем распоряжении материала возможен только на основании сравнения отдельных частей сосудов. К числу последних относятся:
— фрагменты верхних частей (222);
— фрагменты ручек (70);
— фрагменты нижних частей (дна) (153).
Для поиска внешних аналогий наиболее приемлемыми являются фрагменты верхних частей сосудов. При этом отметим, что в отношении кувшинов, возможно, прав О. В. Шаров, предположивший, что для выделения типов и их последующего датирования важна и профилировка ручек. Последние могли быть одинаковыми на разных кувшинах, выступая в качестве своеобразного клейма мастера3. Однако подобный анализ при отсутствии целых форм практически невозможен, и поиск любых аналогий будет некорректен. Точно так же нельзя использовать для этой цели и фрагменты дна сосудов. И в том и в другом случае мы ограничились выделением типов внутри имеющихся в наличии фрагментов на основе морфологических признаков.
Как уже отмечалось выше, анализ фрагментов краснолаковой керамики из раскопок городища осуществлялся в контексте стратиграфических особенностей памятника. В связи с этим мы отказались от составления общего каталога найденных фрагментов. Описание даётся внутри отдельных групп сосудов в рамках типов и подтипов по периодам, выделенным нами в истории городища на основе
2 Зубарев 2000, 63-77.
3 Шаров 2007, 54.
стратиграфии памятника и иных хронологических реперов (амфорного и монетного материала). В описании указаны подробные морфологические признаки анализируемого материала, количество найденных экземпляров и даётся ссылка на графический рисунок. В тех случаях, когда это возможно, приводятся аналогии. Анализ фрагментов ручек и доньев сосудов дан отдельно.
Краснолаковые кувшины.
Краснолаковые кувшины из раскопок городища «Белинское» представлены 59 фрагментами верхней части. По форме горла они могут быть разделены на три типа:
I тип — кувшины с воронковидным горлом;
II тип — кувшины с цилиндрическим горлом:
III тип — кувшины с биконическим горлом.
Наибольшее количество фрагментов принадлежит первому типу (50). По характерным морфологическим признакам венчика внутри этого типа можно выделить по крайней мере 9 подтипов, причём в отдельных случаях объединение в подтип достаточно условно, т. к. наряду с общими признаками имеются и различия.
Подтип 1. Кувшины с воронковидным горлом и двучастным венчиком (20 фр.) (рис. 1.1).
Кувшины этого типа встречаются в I-III вв. н. э.4
На городище «Белинское» 6 фрагментов этого типа кувшинов найдено в стратиграфическом горизонте первого периода (первая четверть II в. н. э. — начало 50-х гг. III в. н. э.), 11 фрагментов — второго периода (80-е гг. III в. н. э. — конец первой четверти IV в. н. э.), 3 фрагмента — третьего периода (конец первой четверти IV в. н. э. — первая четверть V в. н. э.). В слой последнего периода фрагменты попали, скорее всего, случайно при проведении строительных работ и засыпке хозяйственных ям. Большинство фрагментов, связанных со вторым периодом, обнаружены сразу над слоем пожара середины III в. н. э., в засыпи ям или в заполнении помещений, функционировавших как в первом периоде, так и во втором. Следует иметь в виду, что после разгрома середины III в. н. э. жизнь на городище полностью не прекращалась и какое-то население здесь было и в период упадка до начала 80-х гг.
Таким образом, наиболее интенсивное использование кувшинов этого типа на городище приходится на II-III вв. н. э., что вполне согласуется с датировкой выявленных аналогий.
Подтип 2. Кувшины с воронковидным горлом и отогнутым венчиком (3 фр.). Два фрагмента этого подтипа полностью идентичны (рис. 1.2) , а один отличается большей массивностью (рис 1.3).
Точных аналогий этому типу найти не удалось. Близкие по форме венчика и горла кувшины встречены в комплексах II-III вв. н. э.5
Это вполне согласуется с обстоятельствами находки фрагментов кувшинов этого подтипа на городище. Два из них связаны с первым периодом и один со вторым.
4 Высотская 1994, 78, табл. 12-18; Зайцев 1997, 108, рис.61; Зубар, Рыжов, Шевченко 1986, 60; Нессель 2000, 153; Сымонович 1983, табл. 5, рис.10.
5 Клёнина 2004, рис. 23.14; Нессель 2000, 153.
Подтип 3. Кувшины с воронковидным горлом и вертикальным венчиком, основанием которого является чётко выраженное ребро (14фр.) (рис.1.4).
Кувшины с подобным горлом известны в варварских могильниках: Алмалык, Килен-Балка, Озёрное III, Чёрная речка6. Известны они также в Херсонесе, где происходят из раскопок цистерны, датированной А. В. Сазановым последней четвертью V в. н. э.7
Девять фрагментов этого подтипа идентичны, пять имеют морфологические особенности.
У одного фрагмента венчик профилирован желобком, а переход от горла к венчику оформлен в виде ступени (рис.1.5)
Сосуды с близким по форме горлом обнаружены в Усть-Альминском некрополе и могильнике у с. Заветное. В Заветнинском могильнике подобные кувшины датируются I—II вв. н. э.8 Более широко датирует сосуды этого типа Т. Н. Высот-ская — I—III вв. н. э.9 Более поздним временем — III-IV вв. н. э., — можно датировать кувшин с похожим горлом из раскопок могильника Килен-Балка.10
У другого — более высокий венчик (рис. 1.6). Аналогий не найдено.
У трёх фрагментов отсутствует ребро в основании (рис. 1.7, 1.8, 1.9)
Кувшины с близким по форме венчиком встречаются в Херсонесе11 и на его ближней хоре12. Встречены они также в могильниках Дружное13 и Лучистое14.
Датировать этот тип в целом можно второй пол. II — нач. V вв. н. э.
На городище «Белинское» только 2 фрагмента кувшинов были найдены в слое третьего периода. Большинство стратиграфически связано с горизонтом второго периода (12). Вероятно, к этому периоду и следует отнести наиболее широкое их бытование на поселении.
Подтип 4. В этот подтип мы объединили лишь два фрагмента. Общим признаком у них является горизонтально отогнутый венчик.
У первого фрагмента венчик слегка приподнят, а у основания имеется ребро (рис. 1.10). Аналогий не найдено.
Второй фрагмент дополнительных морфологических особенностей не имеет (рис. 1.11). Аналогий также не найдено.
Оба фрагмента обнаружены в стратиграфическом горизонте второго периода: один в заполнении помещения 16, другой непосредственно в слое.
Подтип 5. В этот подтип объединены четыре фрагмента краснолаковых кувшинов, общим признаком у которых является подтреугольный в сечении венчик. Два наиболее ранних из них, найденные в слое первого периода, имеют в дополнении орнаментальный валик под венчиком (рис. 1.12). Остальные отличаются только пропорциями (рис. 1.13; 2.1). Найдены они в слое третьего периода. Воз-
6 Иванова 2009, 50-51, рис.14, 78 — 80; Нессель 2003, 118, рис. 8, 3-6; 9, 1-3, 5-6; Айбабин 1984, 115, рис. 6,6; Айбабин 1990, 15, рис. 4,5; Лобода 1977, 245-246, 251, рис. 6,2.
7 Сазанов 1999, 237-249.
8 Богданова 1989, 28, табл. III, 17.
9 Высотская 1994, 98.
10 Нессель 2003, рис. 9,7.
11 Зубарь, Ивлев, Чепак 1990, 5, рис. 4.1; Рыжов 1986, 132, рис. 3,2.
12 Клёнина 2004, 58, рис. 21, 23.
13 Храпунов 2002, 59, рис. 59, 5,6.
14 Айбабин, Хайрединова 1998, рис. 18,6.
можно, наличие орнаментального валика под венчиком является признаком более ранней формы этого подтипа. Аналогий ему мы пока не нашли.
Подтип 6. В этот подтип мы включили три фрагмента краснолаковых кувшинов, объединённых общим признаком венчика в виде валика. Два из них отличаются только пропорциями (рис. 2.2; 2.3). Один имеет профилировку по венчику (рис. 2.4). Аналогий данному подтипу найти не удалось. Фрагмент профилированного венчика был обнаружен в слое позднего перекопа. Два других фрагмента связаны со слоем первого периода. Этим временем и следует датировать найденные фрагменты.
Подтип 7. К этому подтипу нами отнесён только один фрагмент кувшина с венчиком в виде воротничка (рис. 2.5). Аналогий ему найти не удалось. Место находки — слой первого периода.
Подтип 8. В этот подтип мы включили два фрагмента с расширяющимся к краю венчиком. Они не идентичны и отличаются пропорциями (рис. 2.6; 2.7). Первый найден в слое первого периода, второй — в слое третьего периода. Аналогий не выявлено.
Подтип 9. Единственный фрагмент, отнесённый к этому подтипу, отличается широким устьем и двучастным венчиком (рис. 2.8). Он найден в зольнике, хронологически связанном с первым периодом. Аналогий выявить не удалось.
Краснолаковые кувшины второго типа представлены 7 фрагментами. На основании различий морфологических признаков венчика мы разделили их на четыре подгруппы.
Подтип 1. Кувшины с цилиндрическим горлом, отогнутым венчиком, с выступом на внутренней части гола (для крышки?) и орнаментальным валиком под венчиком (3 фр.). (рис. 2.9).
Аналогий среди краснолаковой керамики, данному типу найти не удалось.
Довольно близко нашему фрагменту, горло гончарного кувшина из раскопок поселения в Барабановской балке, датировать которое можно II-III вв. н. э.15
На городище «Белинское» один фрагмент был найден в слое первого периода, один — в слое второго периода, один — в зольнике, хронологически связанном с третьим периодом.
Подтип 2. Кувшин с цилиндрическим горлом и с перегибом под загнутым венчиком (1 фр.) (рис. 2.10).
Близкий по форме венчика кувшин происходит из Ольвии, где датируется довольно широко — I-III вв. н. э.16
Наш фрагмент найден в слое первого периода.
Подтип 3. Кувшин с подтреугольным венчиком в сечении (1 фр.) (рис. 2.11). Аналогий не найдено. Наш фрагмент происходит из слоя третьего периода.
Подтип 4. Два фрагмента, отнесённых к этому подтипу, объединяет венчик в виде валика. Разница в пропорциях (рис. 2.12; 2.13). Первый фрагмент найден в слое первого периода. Второй — в слое третьего периода.
Краснолаковые кувшины третьего типа представлены двумя фрагментами. Это кувшины с биконическим горлом и венчиком в виде валика (рис. 2.14).
15 Храпунов, Власов, Смокотина, Шапцев 2009, 25, рис. 57.3.
16 Крапивина 1993, 118, рис.62.
Аналогичная форма горла известна у краснолаковых кувшинов, которые датируются II-III вв. н. э.17
Из наших фрагментов один найден в заполнении хозяйственной ямы первого периода, второй в слое второго периода. Датировать их можно этим же временем.
Краснолаковые тарелки.
Краснолаковые тарелки из раскопок городища «Белинское» представлены 43 фрагментами. По форме тулова все они относятся к одному типу тарелок с усеченно коническим туловом. На основе различий морфологических признаков бортика тарелки мы разделили их на шесть подтипов.
Подтип 1. Тарелки с туловом усечённо конической формы, оканчивающимся ребром, являющимся основанием вертикального слегка отогнутого бортика (37 фр.) (рис. 3.1).
Фрагменты тарелки этого варианта из нашей коллекции принадлежат к форме 4 по Д. В. Журавлёву и типу 3 по А. А. Труфанову. Д. В. Журавлёв датирует такие тарелки II — пер. пол. III вв. н. э.18 Так же датирует подобные сосуды и А.А. Тру-фанов19.
Из 37 фрагментов тарелок этого типа 17 найдено в заполнении помещений (2), засыпи хозяйственных ям (4) и в слое первого периода. 14 — в заполнении помещений (5), засыпи хозяйственных ям (2) и в слое второго периода. Оставшиеся 6 фрагментов происходят из слоя третьего периода, куда они, вероятнее всего, попали со строительным мусором во время восстановительных работ на городище. Аналогичное происхождение имеют и фрагменты, стратиграфически связанные со вторым периодом. Хотя в данном случае использование населением в быту подобных тарелок какое-то время и после разрушений середины III в. н. э. исключать нельзя.
Подтип 2. Тарелки с туловом усеченно-конической формы и слегка вогнутым массивным, вертикальным бортиком (2 фр.) (рис. 3.2).
В целом однотипны с тарелками первого типа, но вероятнее это местное производство, датироваться они могут 2-й пол. III в. н. э.
Эта датировка вполне согласуется с обстоятельствами находки фрагментов на городище. Оба они происходят из слоя второго периода.
Подтип 3. Тарелки с туловом усечено-конической формы и вертикальным бортиком, переход от тулова к бортику украшен орнаментальным желобком (1 фр.) (рис. 3.3).
Аналогий найти не удалось.
Обнаружен этот фрагмент в засыпи хозяйственной ямы первого периода.
Подтип 4. Тарелки с отогнутым вертикальным бортиком (1 фр.) (рис. 3.4).
Аналогий найти не удалось.
Фрагмент обнаружен в грунте заполнения помещения 7 второго периода, однако, учитывая, что это помещение функционировало и в первый период, датировать его возможно более ранним временем.
Подтип 5. Тарелки с загнутым вертикальным бортиком, украшенным валиком (1 фр.) (рис. 3.5).
17 Каменецкий 1993, 111, тип XXI; Пуздровский 2007, 25, рис. 57,3.
18 Журавлёв 2005, 146; там же подробная подборка аналогий.
19 Труфанов 1997, 188-190.
Фрагмент близок по форме к первому типу. Прямых аналогий найти не удалось.
Происходит из слоя третьего периода.
Подтип 6. Тарелки на кольцевом поддоне с туловом усечено конической формы и двучастным венчиком (1 фр.) (рис. 3.6).
Аналогий не найдено.
Фрагмент обнаружен в засыпи хозяйственной ямы первого периода.
Краснолаковые миски.
За 15 лет работы Белинской археологической экспедиции был найден 51 фрагмент краснолаковых мисок. По форме тулова их можно отнести к трём типам:
первый тип — с усеченно коническим туловом (45);
второй тип — с округлым туловом (4);
третий тип — с полусферическим туловом (2 фр.).
Первый тип представлен десятью вариантами.
Подтип 1. Миски на низком кольцевом поддоне (4 фр.) (рис. 3.7).
Сосуды этого типа часто встречаются при раскопках варварских могильников Крыма20. Встречены они и при раскопках Ольвии21 и Фанагории22.
Определённой датировки данный тип не имеет. Так, А. И. Романчук и А. В. Сазанов датируют подобные изделия по херсонесским материалам концом IV — третьей четвертью VI вв. н. э.23 Более раннюю датировку этой формы предлагает А. И. Айбабин — пер. пол. IV — пер. пол. VI вв. н. э.24 На Боспоре, по мнению А. В. Сазанова, подобные блюда были распространены в сер. IV — третьей четв. VI вв. н. э.25 Более узкую датировку для данных сосудов предлагает А. Опайт — V в. н. э.26
Данный тип относится к группе Pontic Red Slip Ware27.
Один фрагмент этого подтипа найден в засыпи хозяйственной ямы 7 второго периода, один в слое того же времени, один в слое третьего периода и ещё один в слое позднего перекопа. Особый интерес в плане уточнения хронологии бытования этого подтипа представляет фрагмент, найденный в хозяйственной яме 7. В этой яме, помимо обломков керамической посуды, было найдено несколько позднебоспорских монет первой четверти IV в., наиболее поздняя из которых, по уточнённым после реставрации данным, датируется 318 годом. Засыпка ямы производилась единовременно в период, когда помещение, внутри которого располагалась яма, ещё функционировало. Слой пожара, перекрывающий яму, датируется самым концом первой четверти IV в. н. э., а в слое, перекрывающем остатки строений второго периода, найдены статеры Рескупорида VI 322 и 323 гг. Таким образом, засыпка ямы 7 осуществлялась в интервале от 318 г. до 322 г. Именно это обстоятельство позволило сделать вывод о том, что начальным этапом бытования
20 Айбабин 1990, 16; Высотская 1998, рис. 2.1; Зайцев 1997, рис. 64; Лобода 1977, 214, рис. 3.3; Храпунов 2002, 58, рис. 69, 7-8; 86,5; 120,1; 140,17; 147,3; 151, 1-2; 179,1; 211,11.
21 Крапивина 1993, 110, рис. 48,21.
22 Атавин 1993, 151, рис.1,4.
23 Романчук, Сазанов 1991, 35-40.
24 Айбабин 1990, 16.
25 Сазанов 1989, 51.
26 Opait 1985, 155. abb. 1.10.
27 Domzalski 1997, 106-107, fig. 4, 85.
всех типов сосудов, найденных в яме 7 городища «Белинское», является рубеж первой и второй четверти IV в. н. э.28
Подтип 2. Миски с утолщённым верхним краем (14 фр.) (рис. 3.8).
Данный тип относится к вариантам 3-4 по И. С. Каменецкому и датируются II-III вв. н. э.29 Этим же временем датированы аналогичные сосуды из святилища на Сакской пересыпи30. Л. Ф. Силантьева относит фрагменты подобных сосудов к I — нач. II вв. н. э.31 Подобный сосуд встречен в могильнике Бельбек IV, в погребении 3, которое датируется концом II — первой пол. III вв. н. э.32 Этим же временем датирует керамический комплекс, содержащий аналогичные миски из усадьбы «Близнецы» Е. Ю. Клёнина33.
Фрагменты таких мисок на городище «Белинское» были найдены в стратиграфическом горизонте первого периода (6 фр.), причём три из них в заполнении хозяйственных ям, перекрытых слоем пожара середины III в. н.э.; стратиграфическом горизонте второго периода (5 фр.) и слое третьего периода (3 фр.). В последнем случае, скорее всего, фрагменты попали во время земляных работ при строительстве.
Подтип З.Миски с вертикальным бортиком (4 фр.) (рис. 3.9).
Сосуды этого типа встречаются в слоях II-III вв. н. э. в Херсонесе34 и на его хоре35. Известны они также и в Мирмекии и Тиритаке, в слоях первых веков н. э.36
Лишь один из найденных на городище фрагментов мисок этого подтипа обнаружен в засыпи хозяйственной ямы второго периода. Три других фрагмента стратиграфически связаны с третьим периодом. Вполне вероятно, что подобные миски могли использоваться в этом случае и в первой четверти IV в. н. э.
Подтип 4. Миски с вертикальным венчиком (2 фр.) (рис. 3.10).
Данный тип мисок встречается в комплексах III вв. н. э. в Северном Причер-номорье37.
Находка наших фрагментов в заполнении хозяйственной ямы 4 и помещения 7, стратиграфически связанных с первым и вторым периодами, вполне соответствует такой датировке.
Подтип 5. Миски с вертикальным, слегка загнутым краем (8 фр.) (рис. 3.11).
Такие миски были найдены на Козырском городище, где датируются II в. н.э.38
Только один фрагмент миски этого подтипа найден в слое первого периода и, следовательно, может быть датирован II в. н. э. Ещё три фрагмента стратиграфически связаны со вторым периодом и пять с третьим. Таким образом, нельзя исключить возможность бытования мисок этого подтипа, по крайней мере, и в III в. н. э.
28 Юрочкин, Зубарев 2001, 464-465.
29 Каменецкий 1993, 45.
30 Ланцов 2003, 16.
31 Силантьева 1958, типы 9 и 23 (И).
32 Журавлёв 2007, 407, кат. № 32.
33 Клёнина 2004, 39-42.
34 Золотарёв, Коробков, Ушаков 1997, 19.
35 Клёнина 2004, 47-48, рис. 14-15.
36 Книпович 1952, 302.
37 Арсеньева 1981, рис. 3,8; Стрежелецкий, Высотская, Рыжова, Жесткова 2005, 82, табл. XV, 9-11; 85.
38 Бураков 1976, табл.Ш!, 4,5.
Подтип 6. Миски с отогнутым наружу и слегка вниз венчиком подтреуголь-ной формы (2 фр.) (рис. 3.12).
Подобные сосуды известны в Херсонесе39, в Пантикапее40, в Ольвии41, в некрополе Кыз-Аул42, и в Нимфее43.
Датируются эти сосуды довольно широко — от первой половины I в. н. э.44 до середины III в. н. э.45
Фрагменты мисок с городища «Белинское» найдены в слое третьего периода и в заполнении помещения 15, стратиграфически связанном с этим слоем. Можно предположить (учитывая, что фрагментов всего два) случайность этой находки, попавшей сюда из более раннего слоя. Однако и исключать бытование таких мисок позднее середины III в. н. э. не стоит.
Подтип 7. Миски с плавно загнутым краем (6 фр.) (рис. 4.1)
Миски такой формы И. С. Каменецкий относит к вариантам 1-2 I типа своей классификации и датирует концом I в. до н. э. — началом II в. н. э.46 Этим же времен датированы аналогичные сосуды из святилища на Сакской пересыпи47. Силантьева относит фрагменты подобных сосудов к I — нач. II вв. н. э.48
Наши фрагменты происходят частично из стратиграфических горизонтов первого периода (3), а частично второго периода (3). Во второй период эти фрагменты попали, скорее всего, при строительных работах из более раннего слоя. Они найдены в засыпи хозяйственных ям и в грунте заполнении помещения. Два фрагмента из горизонта первого периода обнаружены при зачистке пола помещений 39 и 40. Следует отметить, что это наиболее ранний вариант краснолаковой керамики из найденных на городище фрагментов, и датировать его можно началом — первой четвертью II в. н. э., т. е. временем постройки городища.
Подтип 8. Миски с горизонтально отогнутым венчиком (2 фр.) (рис. 4.2).
Близкие по форме сосуды обнаружены в могильниках Нейзац и Дружное —
IV в. н. э., в могильнике Алмалык, где найдены в могиле втор. пол. IV — начала
V вв. н. э., а также в некрополе Херсонеса, где происходят из погребения II-IV вв.
н. э.49
Наши фрагменты найдены в слое третьего периода и в засыпи хозяйственной ямы, стратиграфически с ним связанной. Этим временем их и следует датировать.
Подтип 9. Миска с туловом усечено конической формы и венчиком с утолщением (1 фр.) (рис. 4.3).
Данный тип относится к Late Roman C form 2 по Дж. Хейсу, датируется данный тип 370-450 гг. н. э.50
39 Кадеев, Сорочан 1989, рис. 22.3.
40 Кунина, Сорокина 1973, рис.3.24; Журавлёв, Ломтадзе 1999, рис. 3.29.
41 Козуб 2002, табл. III,3.
42 Гайдукевич 1959, рис. 79,1.
43 Domzalski 1997, fig. 2,43.
44 Meyer-Schlichtmann 1988, 140; Кунина, Сорокина 1973, 150.
45 Шелов 1965, 88; Арсеньева, Науменко 1992, 17; Robinson 1959, 59.
46 Каменецкий 1993, 40-52.
47 Ланцов 2003, 16.
48 Силантьева 1958, типы 9 и 23 (И).
49 Храпунов 2002, 59, рис.69,2; 158,5; 175, 1.2; 194,5; 195,4; Храпунов 2008, 379, рис. 11,4; Иванова 2009, 48-49, рис. 13, 72-75; Зубарь, Ивлев, Чепак 1990, 9, рис.6, 5.
50 Hayes 1972, 327-329.
Наш фрагмент найден в слое третьего периода. Этим временем и исследует его датировать.
Подтип lO. Миска с плавно загнутым заострённым краем (1 фр.) (рис. 4.4).
Данный тип соответствует форме 1А группы «Late roman C», датируется концом IV — нач. V вв. н. э.51 Близкие по форме миски происходят из могильников Нейзац52, Дружное53, Совхоз 1054.
Наш фрагмент следует датировать этим же временем, т. к. найден он в слое третьего периода.
Подтип ll. Миска с вертикальным массивным бортиком (1 фр.) (рис. 4.5).
Такие миски встречены в могильнике Дружное, где датированы III — пер. пол. V вв. н. э.55 в могильниках Скалистое III56, Килен-Балка, где их датировка близка к дате сосудов из Дружного — втор. четв. III — нач. V вв. н. э.57, в некрополе «Совхоз 10» такие миски датируются IV-V вв. н. э.58 Известны похожие сосуды и во втор. пол. V в. н. э.59
Наш фрагмент был найден в засыпи хозяйственной ямы 8, стратиграфически связанной с третьим периодом, что вполне соответствует известной датировке подобных мисок.
Анализ морфологических признаков верхнего края мисок второго типа позволил выделить среди них четыре подтипа.
Подтип l. Миска с округлым туловом и горизонтально отогнутым, слегка приподнятым краем (1 фр.) (рис. 4.6).
Миски этого типа встречены на Козырском городище, где датируются III в. н. э.60, в погребении № 28 Чатыр-Дагского некрополя, которое датируется III в. н. э.61
Наш фрагмент был найден в грунте заполнения помещения 16, стратиграфически связанным с третьим периодом.
Подтип 2. Миска с округлым туловом и отогнутым венчиком (1 фр.) (рис.
4.7).
Близкие по форме сосуды известны в могильнике Совхоз 10, где датируются концом III в. н. э.62 Подобные сосуды, происходящие из раскопок некрополя Хер-сонеса, датируются V в. н. э.63
Наш фрагмент был найден в грунте заполнения помещения 16, стратиграфически связанном с третьим периодом.
Подтип 3. Миска на низком кольцевом поддоне с округлым туловом и горизонтально отогнутым венчиком (1 фр.) (рис. 4.8).
51 Ibid., 327, fig. 65.2.
52 Высотская, Махнёва 1983, рис. 6,3.
53 Храпунов 2002, 59, рис. 151, 4; 158,2.
54 Высотская 1998, 260, рис. 2,9; Стрежелецкий, Высотская, Рыжова, Жесткова 2005, табл. XV, 6.
55 Храпунов 2002, 58-59.
56 Богданова, Гущина, Лобода 1976, 135, рис.4, 59.
57 Nessel 2001, fig. 2.6; Нессель 2003, 114, рис. 4, 2-5, 11.
58 Стрежелецкий, Высотская, Рыжова, Жесткова 2005, 84-85, табл. XV, 7-11.
59 Сазанов 1999, рис. 14,9.
60 Бураков 1976, 98, табл. VIII, 20-21, тип 15.
61 Мыц, Лысенко, Щукин, Шаров 2006, 163, рис. 4,11.
62 Стрежелецкий, Высотская, Рыжова, Жесткова 2005, 85, табл. XIV, 33-37.
63 Зубарь 1982, рис. 41.
Подобные сосуды встречаются довольно часто в Северном Причерноморье и датируются серединой IV-V вв. н. э.64
Не противоречат такой датировке и обстоятельства находки нашего фрагмента: в слое третьего периода.
Подтип 4. Миска с округлым туловом и вертикальным венчиком, профилированным желобком (1 фр.) (рис. 4.9).
Близкие по форме сосуды происходят из Ольвии, где датируются II-III вв. н. э.65
Наш фрагмент найден в слое первого периода.
Третий тип представлен на городище «Белинское» двумя подтипами. Подтип 1. Миска с полусферическим туловом и отогнутым и слегка приподнятым венчиком (1 фр.) (рис. 4.10). Аналогий не найдено.
Наш фрагмент найден в грунте заполнения помещения 39, которое стратиграфически связанно с первым периодом.
Подтип 2. Миска с туловом полусферической формы и заострённым вертикальным венчиком (1 фр.) (рис. 4.11). Аналогий не найдено.
Фрагмент обнаружен в переотложенном грунте позднего перекопа. Краснолаковые чашки.
За время работы Белинской археологической экспедиции было найдено 42 фрагмента верхней части краснолаковых чашек. По форме тулова их можно разделить на четыре типа:
первый тип — с туловом усеченно конической формы; второй тип — с туловом полусферической формы; третий тип — с туловом биконической формы; четвёртый тип — с туловом округлой формы.
К первому типу нами отнесено 34 фрагмента. Анализ морфологических признаков венчиков чашек позволяет выделить внутри этого типа три подтипа.
Подтип 1. Чашки с туловом усечённо конической формы, оканчивающимся ступенью, образующей слегка загнутый бортик (25 фр.) (рис. 5.1).
Подобные чашки известны в комплексе II-III вв. н. э. из усадьбы «Близнецы», расположенной на хоре Херсонеса66, в некрополях Совхоз 1067 и Четыр-Даг68. Все вышеприведённые аналогии датируются II-III вв. н. э. Большинство наших фрагментов стратиграфически связаны с первым периодом (14), причём 5 фрагментов извлечено из засыпи хозяйственных ям, перекрытых слоем пожара середины III в. н. э., а один с раннего пола помещения 7, также перекрытого слоем пожара. Шесть фрагментов найдены в стратиграфическом горизонте второго периода. Из них четыре обнаружены в помещениях, восстановленных после пожара. Остальные (5) относятся к третьему периоду, однако обстоятельства их находки (в засыпи ямы и в бутовом заполнении кладки стены)
64 Айбабин 1990, 16-17, рис. 5,8; Нессель 2003, 109-110, рис. 3, 6-10; Arsen'eva, Domzalski 2002, 426.
65 Крапивина 1993, 117, рис. 59,13.
66 Клёнина 2004, 52-54.
67 Стрежелецкий, Высотская, Рыжова, Жесткова 2005, 82, табл. XIII, 1,5.
68 Мыц, Лысенко, Щукин, Шаров 2006, 113, рис. 4,6.
позволяют исключить этот период из времени бытования чашек данного подтипа. Наиболее же массовым их использование было, по-видимому, до середины III в. н. э.
Подтип 2. Чашки на кольцевом поддоне с туловом усечённо конической формы, оканчивающимся ступенью, образующей загнутый бортик, профилированный двумя желобками (8 фр.) (рис. 5.2).
Такие сосуды обнаружены во многих комплексах IV-V вв. н. э.69 Они рассматриваются как более позднее развитие подтипа 1 и отличаются от последнего вы-тянутостью и стройностью формы. Однако обстоятельства обнаружения наших фрагментов заставляют усомниться в правильности такого подхода.
Только один фрагмент стратиграфически связан с третьим периодом. Четыре обнаружены в слое первого периода, причём один в засыпи хозяйственной ямы, перекрытой слоем пожара середины III в. н. э. Ещё три фрагмента чашек этого подтипа найдены в слое второго периода. Таким образом, следует признать, что чашки второго подтипа появляются в Северном Причерноморье как минимум в III в. н. э. и какое-то время обращаются в быту вместе с чашками подтипа 1.
Подтип 3. Чаши с туловом усечённо конической формы и вертикальным бортиком, основой которого является острое ребро (1 фр.) (рис. 5.3).
Аналогий не найдено.
Наш фрагмент обнаружен в слое третьего периода.
Второй тип чашек представлен шестью фрагментами, разделёнными нами на четыре подтипа.
Подтип 1. Чаши полусферической формы, с закруглённым венчиком и выступом на тулове в виде ребра (2 фр.) (рис. 5.4).
Данный тип довольно часто встречается в Северном Причерноморье70. Он относится к Eastern Sigillata C71, которая датируется, концом I-II вв. н. э. Эта форма является одной из самых популярных в ESC.
Наши фрагменты найдены в засыпи хозяйственных ям первого периода, перекрытым слоем пожара середины III в. н. э. Они синхронны краснолаковым мискам 1 типа 7 подтипа и также датируются начальным этапом в жизни городища — началом — первой четвертью II в. н. э.
Подтип 2. Чашки с полусферическим туловом и слегка загнутым двучастным венчиком (2 фр.) (рис. 5.5).
Аналогичная чашка найдена в склепе № 155 могильника Алмалык, который датируется 360/70-400/10 гг. н. э.72 Также такая чашка обнаружена в могильнике Нейзац, в склепе IV в. н. э. и на близлежащем поселении в Барабановской балке73.
Оба наших фрагмента стратиграфически связаны со вторым периодом, причём один из них происходит из грунта заполнения помещения, а второй из засыпи
69 Айбабин 1990, 17, рис. 5.3; Иванова 2009, 49-50, рис. 13,77; Книпович 1952, 301, рис. 3,3; Масленников 1997, 16-17, рис. 34,3; Сазанов 1999, рис. 14, 4-8; Храпунов 2002, 61, рис. 88, 2-3; 139, 13.
70 Каменецкий 1993, 116-118, рис. 30, 220, 222; Книпович 1952, 303; Крапивина 1993, 114, рис. 55, 6-9; Domzalski 1997, 106, fig. 4, 81-82.
71 Hayes 1985, form., L19.
72 Иванова 2009, 47, рис. 13, 68.
73 Храпунов 2008, 379, рис.14,4; Храпунов, Власов, Смокотина, Шапцев 2009, 24, рис. 54, 6; 55,6.
хозяйственной ямы. Скорее всего, датировать фрагменты следует временем рубежа первой и второй четверти III в. н. э., когда на городище велись восстановительные работы.
Подтип 3. Чаши полусферической формы с прямым заострённым краем. Под краем с внутренней стороны имеется утолщение (1 фр.) (рис. 5.6).
Аналогий не найдено.
Наш фрагмент происходит из слоя первого периода.
Подтип 4. Чашки с туловом полусферической формы и венчиком в виде валика (1 фр.) (рис. 5.7).
Аналогий не найдено.
Наш фрагмент происходит из грунта заполнения помещения, которое стратиграфически связано со вторым периодом.
Третий тип представлен лишь одним фрагментом. Это чашки с бикониче-ским туловом (?) и венчиком в виде валика (рис. 5.8).
Данной форме близка чаша из могильника Нейзац, где подобная чашка обнаружена в склепе IV в. н. э.74 Также близкие по форме чаши обнаружены при исследовании поселения в Барабановской балке75, где датируются тем же временем.
Наш фрагмент найден в засыпи хозяйственной ямы, стратиграфически связанной с третьим периодом.
Четвёртый тип также представлен одним фрагментом. Это чаши с округлым туловом, горизонтально отогнутым и слегка приподнятым венчиком (рис.5.9).
Аналогов данному типу найти не удалось.
Наш фрагмент обнаружен в слое второго периода.
Краснолаковые блюда.
Эта группа краснолаковой керамики представлена тремя однотипными фрагментами блюд с округлым по форме туловом с отогнутым горизонтально и слегка приподнятым краем (рис. 4.12).
Данный тип часто встречается в комплексах конца IV — 3-й четв. VI вв. н. э.76
Обстоятельства находок наших фрагментов позволяют несколько скорректировать нижнюю дату краснолаковых блюд. Все три фрагмента стратиграфически связаны со вторым периодом. Один был найден в засыпи хозяйственной ямы, второй — в грунте заполнения помещения, третий — в слое вне строительных остат-
Вопрос о коррекции хронологии отдельных категорий находок уже поднимался в связи с публикацией комплекса с монетами IV века из раскопок городища «Белинское»77. Среди прочего материала в засыпи хозяйственной ямы 7 был найден фрагмент краснолакового блюда, отличающийся от нашего формой верхнего края78. Начальным этапом его бытования определяется рубеж первой — второй четвертей IV века79. Стратиграфическая картина строительных остатков, в заполнении которых обнаружены наши фрагменты, полностью идентична яме 7.
74 Храпунов 2008, 379, рис. 12.4.
75 Храпунов, Власов, Смокотина, Шапцев 2009, 24, рис.54, 5; 55,6.
76 Арсеньева 1981, 45, рис.1, 9; Беляев 1968, 32, рис. 1,2; 4; Крапивина, Домжальский 2008, 79, рис. 1,5; Сазанов 1989,55; 1994, 411.
77 Юрочкин, Зубарев 2001, 454-473.
78 Там же, 472, рис. 1.19.
79 Там же, 465.
Их перекрывает слой пожара конца первой четверти IV века. Это обстоятельство позволяет сделать вывод, что и наш вариант краснолакового блюда следует датировать этим временем.
Краснолаковые кубки.
Из раскопок городища «Белинское» происходят 9 фрагментов верхних частей краснолаковых кубков. По форме тулова они делятся на два типа:
первый тип — с туловом округлой формы (8 фр.);
второй тип — с туловом биконической формы (1 фр.).
Внутри первого типа имеются две разновидности.
Подтип 1. Кубки с округлым туловом, слегка отогнутым венчиком и петле-видной ручкой, крепящейся к венчику и плечу сосуда (6 фр.) (рис. 5.10).
Сосуды этого типа известны в могильнике Перевальное, где датируются второй-третьей четвертью III в. н. э.80
Обстоятельства находки наших фрагментов вполне соответствую этой датировке. Четыре фрагмента стратиграфически связаны со слоем первого периода, два — со слоем второго.
Подтип 2. Кубки с округлым (?) туловом и вертикальным слегка загнутым венчиком, отделённым от тулова перегибом (2 фр.) (рис. 5.11).
Подобные кубки известны в Ольвии в слоях втор. пол. I—III вв. н. э.81
Наши фрагменты были найдены в слое второго периода и, скорее всего, датируются последней четвертью III в. н. э.
Второй тип краснолаковых кубков представлен лишь одним фрагментом. Это кубок с туловом биконической формы и отогнутым венчиком (рис. 5.12). Найден наш фрагмент в засыпи хозяйственной ямы третьего периода. Аналогий выявить не удалось.
Краснолаковые канфары.
Эта группа краснолаковой керамики в материалах из раскопок городища «Бе-линское» насчитывает три фрагмента. Все они имеют цилиндрическую форму, но отличаются пропорциями и формой венчика.
Подтип 1. Канфары с туловом вытянутой цилиндрической формы, слегка расширяющимся книзу (2 фр.) (рис. 5.13).
Данный тип был подробно рассмотрен Д. В. Журавлёвым82. Сосуды подобные нашему датируются сер. II — пер. пол. III вв. н. э.83
Следует отметить, что находки сосудов этого типа редки на варварских памятниках: в двух варварских могильниках — Скалистое III и Бельбек IV84, а также на поселении в Барабановской балке85.
Оба наших фрагмента найдены в слое второго периода. Можно допустить, что какое-то время они сохранялись в быту и во второй половине III в. н. э.
Подтип 2. Канфары с туловом цилиндрической формы и горизонтально отогнутым венчиком (1 фр.) (рис. 5.14).
80 Пуздровский 2007, 195, рис.183, 7, 9.
81 Ктро^^сИ 1929, 41, М III, 35, 36, 38; Крапивина 1993, 116, рис. 67, 1-16.
82 Журавлёв 2007, форма 34, там же см. аналогии.
83 Там же, 392.
84 Богданова, Гущина, Лобода 1976, рис. 13-14.
85 Храпунов, Власов, Смокотина, Шапцев 2009, 23, рис.54, 2 ,4, 5; 55, 1.
Подобные сосуды известны в Неаполе Скифском86 и в Херсонесе87. Очень похожие сосуды происходят из Том88. Близкий по форме сосуд, но с более широким вместилищем, был обнаружен и в мастерской Павликены89.
В Херсонесе подобный сосуд обнаружен в склепе II-IV вв. н. э.90 На Неаполе Скифском подобный сосуд был обнаружен в «горизонте А», датируется который последней четвертью II — пер. пол. III вв. н. э.91 Наш фрагмент вероятнее всего следует датировать, как и аналогичный сосуд из раскопок Неаполя Скифского — последней четвертью II — пер. пол. III вв. н. э., однако найден он был в грунте заполнения помещения, стратиграфически связанном с третьим периодом.
Краснолаковые горшки.
Эта группа краснолаковой керамики представлена двумя фрагментами сосудов, имеющих округлое по форме тулово.
Подтип 1. Горшки с отогнутым венчиком и широким, округлым туловом (1 фр.) (рис. 5.15).
Аналогичные сосуды известны в Херсонесе92 и в материалах раскопок святилища на пересыпи Сакского озера93. Встречен подобный сосуд и в могильнике Бельбек IV94, в Кыз-Аульском некрополе95. На Нижнем Дону сосуд этого типа происходит из сарматского погребения96. Есть они и в могильнике «Совхоз 10»97. Близкие по форме сосуды происходят из раскопок могильника Кольчугино98. Датируются сосуды подобной формы в целом I-III вв. н. э.
Не противоречит этому и обстоятельства находки нашего фрагмента в слое второго периода.
Подтип 2. Горшки с округлым туловом и вертикальным заострённым венчиком (1 фр.) (рис. 5.16).
Подобные сосуды известны в Херсонесе99 и в Неаполе Скифском (Т. Н. Вы-сотская назвала подобный сосуд кубком)100.
В Северном Причерноморье широко представлены сосуды, отличающиеся от нашего экземпляра лишь наличием ручек101.
В целом данный тип можно датировать I-III вв. н. э.
Наш фрагмент найден в слое первого периода, что вполне соответствует этим рамкам.
86 Зайцев 2003, рис. 131,9.
87 Зубарь, Сорочан 1986, 107-108, рис. 4, 3.
88 Scorpan 1977, fig. 33, 1; 34, 1.
89 Kabakcieva 1991, аЪЪ. 5a.
90 Зубарь, Сорочан 1986, 108.
91 Зайцев 2003, 16.
92 Кадеев 1970, рис.12,1; Дьячков 1998, рис. 4.
93 Ланцов 2003, рис. 13, 4-6.
94 Ахмедов, Гущина, Журавлёв 2001, рис. 2,3.
95 Гайдукевич 1959, рис. 69,2.
96 Косяненко, Максименко 1989, рис.1,3; Скрипкин 1990, рис. 16, 22, 26.
97 Стрежелецкий, Высотская, Рыжова, Жесткова 2005, табл. XIX, 22.
98 Храпунов, Масякин, Мульд 1997, рис. 18,11.
99 Кадеев 1970, рис. 12,5.
100 Высотская 1979, 143, рис. 66,14.
101 Бураков 1976, табл. X, 2-3; Золотарёв, Коробков, Ушаков 1997, рис. 9, 1-4; Каменецкий 1993, рис. 28, 215; Крапивина 1993, рис. 4б, 1-7.
Среди фрагментов верхних частей краснолаковой керамики есть такие, которые мы не смогли отнести к какой-то определённой группе. Таких сосудов семь. Ни по одному из них аналогий подобрать не удалось.
Фрагмент 1. Сосуд с цилиндрическим туловом и венчиком, профилированным орнаментальным желобком (рис. 5.17). Найден в слое третьего периода.
Фрагмент 2. Сосуд с горизонтально отогнутым венчиком и округлым туловом (рис. 5.18). Найден в слое первого периода.
Фрагмент 3. Сосуд с цилиндрическим туловом и горизонтально отогнутым и слегка приподнятым венчиком (рис. 5.19). Найден в слое первого периода.
Фрагмент 4. Сосуд с цилиндрическим туловом и горизонтально отогнутым и слегка приподнятым венчиком (рис. 5.20). Найден в слое третьего периода.
Фрагмент 5. Сосуд с воронковидным горлом и отогнутым подтреугольным в сечении венчиком (рис. 5.21). Найден в слое третьего периода.
Фрагмент 6. Сосуд с плавно отогнутым и слегка приподнятым венчиком (рис. 5.22). Найден в грунте заполнения помещения 40 первого периода.
Фрагмент 7. Сосуд с цилиндрической верхней частью и усечённо конической нижней, горизонтально отогнутым и слегка приподнятым венчиком, профилированным желобком (рис. 5.23). Найден в засыпи ямы 88 первого периода. Ручки краснолаковых сосудов.
Общее количество фрагментов ручек краснолаковых сосудов, найденных на городище «Белинское»-70. Они чрезвычайно многообразны по своим морфологическим признакам, однако есть некоторые особенности, которые позволяют объединить их (пусть и весьма условно) в несколько групп. В первую очередь это касается формы ручек в сечении, по которой их можно разделить на пять типов: первый тип — овальные и подовальные в сечении (50 фр.); второй тип — округлые в сечении (5 фр.); третий тип — подпрямоугольные в сечении (12 фр.); четвёртый тип — подквадратные в сечении (2 фр.); пятый тип — подтреугольные в сечении (1 фр.).
Внутри каждого типа ручки объединены в группы по характеру профилиров-В рамах первого типа можно выделить семь групп.
Первая группа. Непрофилированные ручки (6 фр.) (рис. 6.1). Три фрагмента найдены в слое первого периода, три стратиграфически связаны со вторым периодом, один с третьим периодом.
Вторая группа. Ручки, профилированные одним желобком (5 фр.) (рис. 6.2). Четыре фрагмента найдены в слое первого периода, один — второго.
Третья группа. Ручки, профилированные двумя желобками (8 фр.) (рис. 6.3). Четыре фрагмента найдены в слое первого периода, два — второго, два — третье-
Четвёртая группа. Ручки, профилированные тремя желобками (24 фр.) (рис. 6.4). Десять фрагментов стратиграфически связаны с первым периодом, девять — со вторым и пять — с третьим.
Пятая группа. Ручки, профилированные четырьмя желобками (4 фр.) (рис. 6.5). Два фрагмента относятся к первому периоду, один — ко второму, один — к третьему.
Шестая группа. Ручки, профилированные пятью желобками (2 фр.) (рис. 6.6) Один фрагмент найден в слое второго периода, второй — третьего.
Седьмая группа. Ручки, профилированные шестью желобками (1 фр.) (рис. 6.7). Фрагмент найден в засыпи хозяйственной ямы первого периода.
В рамках второго типа можно выделить две группы.
Первая группа. Непрофилированные ручки (3 фр.) (рис. 6.8). Один фрагмент найден в засыпи ямы первого периода, два — в слое второго периода.
Вторая группа. Ручки, профилированные семью желобками (2 фр.) (рис. 6.9). Один фрагмент найден в засыпи ямы первого периода, один — в слое второго периода.
В рамках третьего типа можно выделить четыре группы.
Первая группа. Непрофилированные ручки (3 фр.) (рис. 6.10). Один фрагмент происходит из слоя первого периода, один — из засыпи ямы второго периода, один — из засыпи ямы третьего периода.
Вторая группа. Ручки, профилированные двумя желобками (4 фр.) (рис. 6.11). Один фрагмент найден в слое первого периода, один — в грунте заполнения помещения второго периода, два — в слое третьего периода.
Третья группа. Ручки, профилированные тремя желобками (3 фр.) (рис. 6.12). Все фрагменты происходят из слоя второго периода.
Четвёртая группа. Ручки, профилированные четырьмя желобками (2 фр.) (рис. 6.13). Оба фрагмента стратиграфически связаны с третьим периодом.
В рамках четвёртого типа можно выделить две группы.
Первая группа. Непрофилированные ручки (1 фр.) (рис. 6.14) Фрагмент найден в засыпи хозяйственной ямы первого периода.
Вторая группа. Ручки, профилированные одним желобком (1 фр.) (рис. 6.15). Фрагмент происходит из слоя третьего периода.
Пятый тип представлен только одним фрагментом ручки, профилированной тремя желобками (1 фр.) (рис. 6.16). Фрагмент найден в слое первого периода.
Донца краснолаковых сосудов.
Общее количество фрагментов дна краснолаковых сосудов из раскопок городища «Белинское» — 153. Лишь несколько из них достаточно полные, чтобы говорить о конкретном типе сосуда, частью которого они когда-то являлись. В отношении остальных мы можем лишь выделить четыре достаточно условные группы.
Первая группа — дно сосудов на кольцевом поддоне (128 фр.) (рис. 6.17). 55 фрагментов стратиграфически связаны со слоем первого периода, 47 — со слоем второго периода, 20 — со слоем третьего периода, 6 — со слоем позднего перекопа. Один фрагмент из этой группы, найденный в слое третьего периода, определяется как фрагмент чашки на кольцевом поддоне с цилиндрическим туловом (рис. 6.18).
Вторая группа — дно сосудов на псевдокольцевом поддоне (10 фр.) (рис. 6.19). Пять фрагментов происходят из слоя первого периода. Один из этих фрагментов (рис. 6.20), возможно, относится к краснолаковым мискам первого типа (подтип 1). Три фрагмента стратиграфически связаны со слоем второго периода, два — со слоем третьего периода.
Третья группа — дно сосудов на низком кольцевом поддоне (3 фр.) (рис. 6.21). Все фрагменты найдены в слое первого периода.
Четвёртая группа — плоское дно (12 фр.) (рис. 6.22). Семь фрагментов стратиграфически связаны со слоем первого периода. Пять фрагментов относятся ко второму периоду. Два из них принадлежат чашкам на плоском дне с усечённо коническим туловом (рис. 6.23; 6.24).
Проведённый анализ находок краснолаковой керамики из раскопок городища «Белинское» позволяет сделать следующие выводы:
— временем застройки городища следует считать начало — первую четверть II в. н.э. Наиболее ранние фрагменты, время бытования которых включает и I в. н.э., крайне малочисленны. Основную группу составляют типы керамики, нижняя дата которой приходится на II в. н.э. Это подтверждается и другим датирующим материалом (монетными находками и амфорами);
— пик интенсивной жизни на городище относится к первому и второму периодам. В совокупности на II — первую четверть IV вв. н. э. приходится около 78 % найденных фрагментов;
— третий период в истории городища, с одной стороны, характеризуется резким сокращением доли краснолаковой керамики (на этот период приходится чуть больше 20 %, причём в этот процент входит довольно много керамики, попавшей сюда из более ранних слоёв). С другой стороны, существенно возрастает доля лепной керамики, в том числе подражающей известным краснолаковым типам102. Наиболее вероятным объяснением этим процессам может быть резкое снижение интенсивности внутренней торговли в Боспорском царстве и натурализация хозяйства в целом на всём пространстве античной цивилизации. По-видимому, события конца первой четверти IV в. н.э. оказались более катастрофическими для нашего городища (а возможно, и для всей Европейской части Боспора), чем варварские походы середины III в. н.э. Такая ситуация в конечном итоге стала и одной из главных причин прекращения чеканки монет на Боспоре во второй четверти IV в. н.э.
— прекращение жизни на городище «Белинское» следует отнести к первой четверти V в. н.э. Среди фрагментов краснолаковой керамики крайне мало форм, интенсивное использование которых приходится на более позднее время. Это подтверждается и отсутствием среди амфорного материала амфор типа «carottes», которые появляются не позднее середины V в. н.э103.
102 Зубарев, Крайнева 2005, 197-221.
103 Юрочкин, Зубарев 2001, 462.
ЛИТЕРАТУРА
Арсеньева Т.М. 1981: Краснолаковая керамика из Танаиса конца IV — начала V в. н. э. // КСИА. 168, 42-47.
Арсеньева Т.М. 1985: Две группы краснолаковых сосудов из Танаиса // КСИА.182, 77-84.
Арсеньева Т.М., Науменко С. А. 1992: Усадьбы Танаиса. М.
Арсеньева Т.М., Науменко С. А. 2001: Раскопки Танаиса в центре восточной части городища // ДБ. 4, 56-124.
Атавин А. Г. 1993: Краснолаковая керамика IV-VI вв. н. э. из Фанагории // БС. 2, 149-171.
Ахмедов И. Р., Гущина И. И., Журавлёв Д. В. 2001: Богатое погребение из могильника Бельбек IV // Поздние скифы Крыма. ТГИМ. 118, 175-186.
Айбабин А. И. 1984: Проблемы хронологии могильников позднеримского времени // СА. 1, 104-122.
Айбабин А. И. 1990: Хронология могильников Крыма позднеримского и раннесредне-векового времени // МАИЭТ. I, 4-87.
Айбабин А. И., Хайрединова Э. А. 1998: Ранние комплексы могильника у села Лучистое в Крыму // МАИЭТ. VI, 274-311.
Беляев С.А. 1968: Краснолаковая керамика Херсонеса ГУ-У! вв. // Античная история и культура Средиземноморья и Причерноморья. Л., 31-38.
Богданова Н. А., Гущина И. И., Лобода И. И. 1976: Могильник Скалистое III в Юго-Западном Крыму (I — III вв.) // СА. 4, 121-151.
Богданова Н. О. 1989: Могильник первых веков нашей эры у с. Заветное // Археологические исследования на юге Восточной Европы. ТГИМ. 70, 17-70.
Бураков А. В. 1976: Козырское городище рубежа и первых столетий н. э. Киев.
Высотская Т.Н. 1979: Неаполь столица государства поздних скифов. Киев.
Высотская Т.Н., Махнёва О.А. 1983: Новые позднескифские могильники в Центральном Крыму // Население и культура Крыма в первые века н. э. / Т. Н. Высотская (ред.). Киев, 66-81.
Высотская Т.Н. 1994: Усть-Альминское городище и некрополь. Киев.
Высотская Т.Н. 1998: Склепы могильника Совхоз № 10 (Севастопольский): проблемы этноса и хронологии // МАИЭТ. VI, 256-273.
Гайдукевич В. Ф. 1959: Некрополи некоторых боспорских городов (по материалам раскопок 1930-х годов) // МИА. 69, 154-238.
Дьячков С. В. 1998: Клейма на краснолаковой керамике из раскопок херсонесской «казармы» // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье / Журавлёв Д. В. (ред.). М., 88-93.
Журавлёв Д. В. 1998: Краснолаковая керамика Северного Причерноморья римского времени: основные итоги и перспективы изучения // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье / Журавлёв Д. В. (ред.). М., 31-51.
Журавлёв Д. В. 2005: Краснолаковые понтийские тарелки с вертикальным бортиком из могильника Бельбек IV // ХС. XIV, 141-168.
Журавлёв Д. В. 2007: Понтийская сигиллата из могильников Бельбек III и Бельбек IV в Юго-Западном Крыму // БИ. XVI, 366-448.
Журавлёв Д. В., Ломтадзе Г. А. 1999 Керамический комплекс II в. н. э. с акрополя Пантикапея // ДБ. 2, 98-113.
Зайцев Ю. П. 1997: Охранные исследования в Симферопольском, Белогорском и Бахчисарайском районах // Археологические исследования в Крыму 1994 г. Симферополь, 102-116.
Зайцев Ю. П. 2003: Неаполь скифский (II в. до н. э. — III в. н.э.). Симферополь.
ЗолотарёвМ. И., Коробков Д.Ю., Ушаков С. В. 1997: О принципах изучения античных водосборных цистерн (по материалам раскопок в XCVI квартале Херсонеса). Севастополь.
Зубарев В. Г. 2000: Античное поселение у села Белинское (предварительные итоги раскопок в 1996-1999 годах) // ДБ. 3, 63-77.
Зубарев В. Г. 2007: Терракотовые и лепные статуэтки городища «Белинское» и его некрополя // ДБ. 11, 185-194.
Зубарев В. Г. 2008: Изделия из кости с городища «Белинское» // ДБ. 12. I, 237-249.
Зубарев В. Г., Крайнева А. А. 2004: Светильники городища «Белинское» // ДБ. 7, 199216.
Зубарев В. Г., Крайнева А. А. 2005: Лепная керамика с городища у села Белинское // ДБ. 8, 197-221.
Зубарев В. Г., Ланцов С. Б. 2006: Некрополь городища «Белинское» (предварительные результаты первых раскопок) // ДБ. 10, 316-339.
Зубарь В.М. 1982: Некрополь Херсонеса Таврического I-IV вв. н. э. Киев.
Зубар В. М., Рыжов С. Г., Шевченко А. В. 1985: Дослщження склетв тздньоантичного часу 1з Херсонеса в 1981 р. // Археолопя. 54, 58-70.
Зубарь В.М., Сорочан С. Б. 1986: Новый погребальный комплекс II-IV вв. н. э. и экономическое развитие Херсонеса // Античная культура Северного Причерноморья в первые века н. э. / С. Д. Крыжицкий (ред.). Киев, 101-129.
Зубарь В.М., Ивлев С.М., Чепак В. Н. 1990: Западный некрополь Херсонеса Таврического (раскопки 1982 г.) Препринт. Киев.
Иванова О. С. 2009: Краснолаковая керамика из раскопок могильника в балке Алмалык-дере (Мангуп) // МАИЭТ. XV, 26-88.
Кадеев В. И. 1970: Очерки истории экономики Херсонеса I-IV вв. н. э. Харьков.
Кадеев В. И., Сорочан С. Б. 1989: Экономические связи античных городов Северного Причерноморья в I в. до н. э. — V в. н. э. (на материалах Херсонеса). Харьков.
Каменецкий И. С. 1993: Городища донских меотов. Вопросы датировки. М.
Клёнина Е. Ю. 2004: Керамические сосуды II-III в. н. э. из усадьбы "Близнецы" (Хора Херсонеса Таврического). Познань.
Книпович Т.Н. 1952: Краснолаковая керамика из раскопок Боспорской экспедиции 1935-1940 // МИА. 25, 289-326.
Козу б Ю. I. 2002: Скляний фцурний келих з некрополя Ольвп // Северное Причерноморье в античное время. Сборник научных трудов. К 70-летию С. Д. Крыжицкого / В. В. Крапивина (ред.). Кив, 67-75.
Косяненко В. М., Максименко В. Е. 1989: Комплекс вещей из сарматского погребения у хутора Виноградный на Нижнем Дону // СА. 1, 264-266.
Крапивина В. В. 1993: Ольвия. Материальная культура I-IV вв. н. э. Киев.
Крапивина В. В., Домжальский К. 2008: Позднеантичная Ольвия в свете находок краснолаковой керамики // Боспор и Северное Причерноморье в античную эпоху. СПб., 73-81.
Кунина Н. З., Сорокина Н. П. 1973: Стеклянные бальзамарии Боспора // ТГЭ. XIII, 146-177.
Ланцов С. Б. 2003: Античное святилище на западном берегу Крыма. Киев.
Лобода И. И. 1977: Раскопки могильника Озёрное III в 1963-1965 гг. // СА. 4, 236-252.
Масленников А. А. 1997: Семейные склепы сельского населения позднеантичного Бо-спора. М.
Мыц В. Л., Лысенко А. В., Щукин М. Б., Шаров О. В. 2006: Чатыр-Даг — некрополь римской эпохи в Крыму. СПб.
Нессель В. А. 2000: Столовая керамика // БАЛАКЛАВА. Римская военная база и святилище Юпитера Долихена. / О. Савель, Л. Ковалевская (ред.). Варшава, 140-154.
Нессель В. А. 2003: Краснолаковая керамика из могильника Килен-Балка // ХС. XII, 107-123.
Пуздровский А. Е. 2007: Крымская Скифия II в. до н. э. — III в. н. э. Погребальные памятники. Симферополь.
Романчук А. И., Сазанов А. В. 1991: Краснолаковая керамика ранневизантийского Херсона. Средневековый Херсон: История, стратиграфия, находки. Ч. 1. Свердловск.
Рыжов С. Г. 1986: Керамический комплекс III-IV вв. н. э. из северо-восточного района Херсонеса // Античная культура Северного Причерноморья в первые века н. э. / С. Д. Крыжицкий (ред.). Киев, 130-139.
Сазанов А. В. 1989: О хронологии Боспора ранневизантийского времени // СА. 4, 4160.
Сазанов А. В. 1994: Краснолаковая керамика Северного Причерноморья ранневизан-тийского времени // МАИЭТ. IV, 406-433.
Сазанов А. В. 1999: Керамические комплексы Северного Причерноморья второй половины IV-V вв. // ПИФК. VII, 224-293.
Скрипкин А. С. 1990: Азиатская сарматия. Саратов.
Стрежелецкий С. Ф., Высотская Т.Н., Рыжова Л.А., Жесткова Г. И. 2005: Население округи Херсонса в первой половине I тысячилетия новой эры (по материалам некрополя «Совхоз 10» // Stratum +. 4, 203-204.
Силантьева Л. Ф. 1958: Краснолаковая керамика из раскопок Илурата // МИА. 85, 283-311.
Сымонович Э.А. 1983: Население столицы позднескифского царства (по материалам восточного могильника Неаполя Скифского). Киев.
Труфанов А. А. 1997 Типология краснолаковых тарелок с вертикальным бортиком (по материалам могильников Юго-Западного и Центрального Крыма) // БИАС. 1, 181-193.
Храпунов И. Н. 2002: Могильник Дружное (III-IV вв. нашей эры). Lublin.
Храпунов И. Н. 2008: Склеп IV в. н. э. из могильника Нейзац // ПИФК. XXI, 356-391.
Храпунов И. Н., Власов В. П., Смокотина А. В., Шапцев М. С. 2009: Поселение в Бара-бановской балке (по результатом раскопок 2007 и 2008 гг.). Симферополь.
Храпунов И. Н., Масякин В. В., Мульд С. А. 1997: Позднескифский могильник у с. Кольчугино // БИАС. 1, 76-155.
Шаров О. В. 2007: Керамический комплекс некрополя Чатыр-Даг. Хронология комплексов с римскими импортами. СПб.
Шелов Д. Б. 1965: Раскопки северо-восточного участка Танаиса // Древности Нижнего Дона. М.
Юрочкин В. Ю., Зубарев В. Г. 2001: Комплекс с монетами IV века из раскопок городища Белинское // ДБ. 4, 454-470.
Arsen'eva T. M., Domzalski K. 2002 Late Roman red slip pottery from Tanais // Eurasia antique. 8, 415-491.
Chrzanovski L, Zhuravlev D. 1998: Lamps from Chersonesos in the State Historical Museum-Moscow, in: Studia archaeologika, 96. Romе.
Domzalski K. 1997: Terra sigillata from Nymphaion. Survey 1994 // Arheologia. Rocznik Institutu arheologii i etnologii Polskiej Akademii Nauk. XLVII. 1996, 95-109.
Hayes J. W. 1972: Late Roman Pottery. London.
Hayes J. W. 1985: Sigillate Orientali // Ceramica fine Romana nel Bacino Mediterraneo (tardo ellenismo e primo imperio). Altante delle forme ceramiche II, Enciclopedia dell'arte antika. Classika e orientale. Roma, 1-96.
Kabakcieva G. 1991: Besonderheiten bei der Herstellung von Gefässkeramik in der Römischen Provinz UntermöSIEN // RCRF. XXIX/ XXX, 207-222.
Meyer-Schlichtmann C. 1988: Die Pergamenische Sigillata aus der Stadtgrabung von Pergamon. Mitte 2. Jh. v. Chr. — Mitte 2. Jh. n. Chr., Pergamenische forschungen. Bd. 6. B.; New York.
Knipowitsch T. 1929: Untersukhungen zur keramik romischer Zeit den aus den Griechenstaden an der Nordkustedes Schwarren Meeres; I. Die keramik romischer Zeit aus Olbia in der Sammlung der Eremitage // Materialien zur romisch-germanischen Keramik, IV F.a.M.
Matiashvili N. 2004: The red-gloss pottery from Vani in Colchis // Colloguia Pontica 9. Pontus and the Outside World. Oxford, 121-130.
Nessel V. 2001: Red slip pottery from the Kilen-balka necropolis (South Crimea) // Swia-towit. Rocznik Institutu Arheologii Uniwersytetu Warszawskiego. Tom III (XLIV). Warszawa, 175-182.
Opait A. 1985: Enge Betrachtungen zur Spätrömischen Keramik mit rotten Überzug // Dacia. XXIX, 63-185.
Robinson H. S. 1959: The Athenian Agora. Pottery of the roman period. Chrononology. Volume V. Princtone; New Jersey.
Scorpan C. 1977: Contribution à la connaissance de certains types céramigues Romano-Byzantins (IVe — VIIe siècles) dans l'espace Istro-Pontique // Dacia. XXI. Bucarest, 269-297.
RED-LACQUER CERAMICS FROM THE EXCAVATION OF THE ANCIENT TOWN SITE OF BELINSKOYE
V. G. Zubarev, M. S. Shaptsev
The article, a new one in a series of publications of the material obtained from the excavation of Belinskoye settlement and its necropolis during 1996-2010, deals with red-lacquer ceramics found there. Over the excavation period they found 445 profiled fragments of red-lacquer jugs, plates, bowls, dishes, cups, kantharoses, and other vessels whose analysis confirmed a previously proposed historical reconstruction of the ancient town site development and allowed to make clear some key issues. The research results may be of some interest for a more thorough understanding of the history of the Bosporan Kingdom in general, and Late Antique period in particular.
Key words: the Bosporan Kingdom, Belinskoye settlement, red-lacquer ceramics, Roman and Late Antique period.
