CC BY
16
Г.И. Лукьянов, доктор филос. наук, профессор, И.А. Чередниченко, канд. филос. наук, доцент, кафедра экономики и менеджмента, Волжский политехнический институт (филиал) Волгоградского государственного технического университета, г. Волжский, Россия, vem-205@volp¡. ги
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД НА ТРАНСФОРМАЦИОННЫЙ КОНГЛОМЕРАТ ОТНОШЕНИЙ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ
Статья посвящена критическому политико-экономическому анализу природы, актуальных проявлений и перспектив полиморфизма отношений частной собственности в контексте общественных изменений в современной России. Авторами доказано, что за конгломератом одноименной формы частной собственности скрывается принципиально разное экономическое содержание. Показана методологическая недостаточность односторонних апологий любой исторически определенной формы частной собственности. Кроме того, в статье приводятся доказательства положения о недостижимости идеала высокоэффективного частного собственника и обеспечения надежности прав собственности в пореформенной России, так как внедренные извне или искусственно сконструированные правила хозяйственного взаимодействия субъектов отношений частной собственности не соответствуют культурному контексту и практике отечественного хозяйствования, что материализуется в неполноте реализации мотивов субъектов господствующих отношений частной собственности, завышении нелегитимных и легальных трансакционных издержек на охранение титула частного собственника, высоких темпах инфляции и неустойчивой нисходящей динамике темпа роста ВВП. Статья содержит аргументацию положения о принципиальном несоответствии разных форм докапиталистического, примитивно-буржуазного, индивидуально-трудового, корпоративно-ассоциированного, квазигосударственного частного присвоения-отчуждения потребностям личности, долгосрочным перспективам российского общества и требованиям стратегического вектора мирового развития.
Ключевые слова: методологический индивидуализм, собственность, социальная трансформация, присвоение, отчуждение, противоречия, эффективность, частная собственность, приватизация.
Насущные вопросы и мировоззренческая проблематика политико-экономической сущности, социально-правового инструментария явленности, историко-культурной спецификации, объективной и субъективной детерминации, неизбежной динамики качественной трансформации отмирающих, привычно-обыденных и новых форм собственности не утрачивают научной актуальности в течение последних столетий экономической истории человечества. Острота научных дискуссий о принципах формирования и реализации собственности обостряется на поворотных этапах и в кри-
зисных условиях хозяйствования. Поэтому исследование природы микширования проявлений различных форм частной собственности, «судьба» которой составляет фундамент эволюции хозяйственной системы нашей страны в конце XX — начале XXI вв., представляется актуальным в контексте нелинейного, сложного, противоречивого развития разноуровневых субъектов присвоения-отчуждения и отношений между ними в условиях социальной трансформации.
Вслушиваясь в разноголосицу полит-экономических и социально-философских рассуждений в рамках аргументированной
№ 10(62) НОЯБРЬ 2015
полемики о природе конгломерата отношений частной собственности, сложившихся за последние десятилетия транзитивности в России, мы вынужденно озадачиваемся неоригинальным во- =
просом: эффективна ли в принципе частная собственность как средство развития и модернизации нашей страны?
Реальная экономика 2010-х годов представляет собой пестрое многообразие экономических систем и форм хозяйственной жизни, ну и соответствующий им конгломерат собственности, где «все вместе и всё-таки по отдельности», причем для каждой конфигурации отношений присвоения-отчуждения находится своя ниша1. За одноименной формой собственности в несхожих воспроизводственных системах и при всевозможных лимитациях в России образца 2015 года может уживаться принципиально разное экономическое содержание.
1. Частная собственность добуржуазно-го типа, воплощающая отношения личной зависимости и основанная на внеэкономическом принуждении.
Например, «крышевание» бизнеса со стороны криминала или силовиков от необоснованного натиска конкурентов и ситуаций типа vis maior. А также общераспространенная практика «откатов» за принятие должностным лицом выгодного откатодателю управленческого или хозяйственного решения, что просто переориентирует ресурсы из накопления в потребление паразитирующих на бизнесе стейкхолдеров. Или захват чужой собственности коммерческими и/ или силовыми олигархами за счет политических механизмов, созданных либеральными фундаменталистами. «Приватизация государства», при которой бюрократы, занимавшие руководящие позиции в структуре власти
Вслушиваясь в разноголосицу политэкономических и социально философских рассуждений о природе конгломерата отношений частной собственности, мы вынужденно озадачиваемся
неоригинальным вопросом: эффективна ли в принципе частная собственность как средство развития и модернизации
нашей страны
В современной России наблюдается тотальное доминирование неправового характера безответственного симбиоза власти, существующей для себя, опирающейся
на угрозу насилия и слабость общественного контроля, и экономических отношений со стороны государственной бюрократии разного уровня.
и пользуясь своим служебным положением, и бывшие «красные директора», используя обширные полномочия к собственной выгоде, de iure приватизировали подконтрольные предприятия и министерства и превратили их de facto в источник получения инсайдерской (почти) феодальной ренты, извлекаемой доминирующей группой посредством опоры на внеэкономическое принуждение и инфраструктуру контроля над финансовыми потоками предприятия, которые канализируются на личные или корпоративные нужды.
2. «Нечистая» частная собственность, сохраняющаяся благодаря свободе обмена, но предполагающая единство собственного труда и титула собственника.
Например, тождество коллективного бета-труда и собственности, порожденное в ассоциированной деятельности временных творческих коллективов новаторов. Или трудовая собственность в имущественных комплексах производственных и товарно-сбытовых кооперативов, микропредприятий и домашних хозяйств, не основанных на эксплуатации наёмного труда.
3. Частнокапиталистическая концентрированная собственность, основанная на отделении капитала как самовозрастающей стоимости от наемного труда и свободная от всякой видимости общности.
Например, семейные фирмы и бизнес родовых кланов с концентрированной структурой собственности, а также дезинтегрированные частные предприятия малого и среднего бизнеса или вертикально интегрированные предприятия, образующие сети и зависящие от социализированной собственности крупных корпораций.
4. Акционерно-корпоративная (де)кон-центрированная титульная частная соб-
ственность, отделенная от инсайдерского контроля, административных и предпринимательских функций управления.
Примером служат крупные корпорации с широким ареалом владения акциями, тысячами пассивных и разобщенных мельчайших (со)владельцев, немногочисленной корпоративной номенклатурой в лице (почти) автономных «наёмных» топ-менеджеров, обладающих тесными доверительными отношениями с представителями полукриминальных и/или (около)государственных структур, и реализующих по своему усмотрению привилегию на распоряжение собственностью акционеров и формирующих корпоративную политику и стратегию, что и порождает риски экономического оппортунизма.
Существуют и акционерные общества с преобладанием концентрированной собственности крупнейших доминирующих собственников-блокхолдеров, которые по своему усмотрению (связи, «личная химия», семейственность и др. ) формируют Совет директоров, назначают и/или смещают высших профессиональных управленцев, неформально контролируют акти-
Ренессанс частной собственности оказался плох для России. За весь
четвертьвековой негуманный и социально несправедливый пореформенный период не удалось даже приблизиться к кристаллизации высокоэффективного собственника и обеспечению надежности прав собственности.
вы и финансовые потоки, договоренности и другие узловые компоненты хозяйственной деятельности корпорации, присваивают основные выгоды от проектов организации в виде инсайдерской ренты, тогда как основную тяжесть издержек по их финансированию несут другие акционеры.
5. Государственно-бюрократическая квазичастная собственность — уполномоченные представители государства.
В современной России наблюдается тотальное доминирование неправового характера безответственного симбиоза власти, существующей для себя, опирающейся на угрозу насилия и слабость общественного контроля, и экономических отношений со стороны государственной бюрократии разного уровня. Чиновничество наделено привилегией контроля в процессах распределения и перераспределения редких ресурсов и благ, правом определения доступа к коммуникациям, установления тарифов естественных монополий, ограничения на внешнеторговую деятельность, установления налоговых и таможенных преференций, предоставления бюджетных средств и конкурентных преимуществ. С помощью
№ 10(62) НОЯБРЬ 2015
т
оплаченной снисходительности бюрократа можно облегчить решение многих организационно-экономических проблем, а то и просто обойти закон. Чиновники, как «уполномоченные представители государства», имеют «в своем обладании государство» как свою скрытую частную собственность и источник получения остаточного дохода, а потому выступают как часть бизнеса, а не как защитники, действующие от имени и в интересах общества.
Феноменом того же порядка можно считать и деятельность государственных корпораций, посредством которых государство «точечно» вкладывает средства в отдельные стратегические институты развития экономики. Госкорпорации, прикрываясь важными общественными целями и связями с верховной властью, занимают привилегированное положение в экономическом ландшафте России, но по своей сути мало чем отличаются от типичных российских корпораций. На фоне бесконтрольности, нетранспарентности, безответственности, безнаказанности, стимулов к корыстным злоупотреблениям и менеджериальному оппортунизму из социально-экономического механизма модернизации страны госкорпорации «успешно» превратились в утративших доверие сограждан лоцманов мощнейшей коррупции, задающих немыслимо высокий (от 25 до 50%) уровень экономических потерь от реализации амбициозных государственных проектов2.
6. Частно-общественная собственность, обеспечивающая баланс интересов частного собственника и общества на основе партнерского удовлетворения социальных потребностей организаций трудящихся и участия бизнеса в решении социальных задач государства.
В какой степени этот причудливый трансформационный конгломерат разных форм докапиталистического, примитивно-буржуазного, индивидуально-трудового, корпоративно-ассоциирован-
ного, частно-общественного и квазигосударственного частного присвоения-отчуждения адекватен требованиям стратегического вектора мирового развития? Сегодня совершенно очевидно, что прокламируемые цели широкомасштабной либерализации отношений собственности конца ХХ века не достигнуты. Хотя наша страна по-прежнему располагает огромным интеллектуальным, научно-производственным и природно-ресурсным потенциалом, ренессанс частной собственности оказался плох для России. Прежде всего потому, что за весь четвертьвековой негуманный и социально несправедливый пореформенный период не удалось даже приблизиться к кристаллизации высокоэффективного собственника и обеспечению надежности прав собственности:
— инспирированное верховной властью четверть века назад сжатие поля государственной собственности и форсированное формирование (посредством имитации, трансплантации, заимствования, инкубации) институтов современной частной собственности не привело к ускорению процессов хозяйственного роста3;
— плохая управляемость и структурная несбалансированность экономики России сопровождается сверхсильной концентрацией собственности, когда сотне богатейших россиян подконтрольно более одной
пятой части ВВП4;
— нелегитимные и легальные трансакци-онные издержки на охранение титула частного собственника чрезмерно высоки;
— угнетена мотивация собственника к реализации долгосрочных стратегических экономических задач и решению ключевых проблем развития, инвестиций в высокотехнологичное производство, наукоёмкие и ресурсосберегающие технологии и продвинутые инструменты повышения производительности труда;
— спецификация имущественных правоотношений приходит в противоречие с их
Законодательно гарантированные государством правила присвоения-отчуждения благ и связанная с ними правоприменительная практика обросли за последние четверть века такой
уродливой «российской спецификой», что либо явно противоречат сложившимся de facto отношениям собственности, либо лишь формально следуют официальным «правилам игры» при отрицании их смысла и отторгаются практикой хозяйствования.
законодательным закреплением, состояние судебной системы и не способно минимизировать издержки защиты законных прав собственника;
— законодательно гарантированные государством правила присвоения-отчуждения благ и связанная с ними правоприменительная практика, финансовые институты, приёмы корпоративного управления обросли за последние четверть века такой уродливой «российской спецификой», что либо явно противоречат сложившимся de facto отношениям собственности, либо лишь формально следуют официальным «правилам игры» при отрицании их смысла и отторгаются практикой хозяйствования;
— внедренные извне или искусственно сконструированные правила хозяйственного взаимодействия субъектов отношений собственности не соответствуют культурному контексту, ценностям, традициям и обычаям длительной российской и советской истории хозяйствования, что приводит к масштабной коррупции, криминализации и при(х)вати-зации власти как собственности, появлению спецтехнологий злоупотребления правом и новых каналов бюрократического давления на бизнес, распространению в обществе дестабилизирующих мотиваций5;
— неблагоприятный результат реализации конгломерата отношений частной собственности в современной России материализуется в нисходящих показателях динамики валового внутреннего продукта и высоких темпах инфляционного изменения дефлятора ВВП в пореформенный период, что свидетельствует о дисбалансе интересов и неполноте реализации мотивов субъектов господствующих отношений частной соб-ственности6.
Таким образом, можно считать доказанным, что частная собственность не является ни сутью, ни пиком развития отношений собственности. Более того, существующий в современной России окостеневший микс отношений частной собственности не соответствует прогрессивному мировому тренду борьбы за рост производительности труда, снижение затрат, повышение эффективности производства, собственные научно-исследовательские и опытно--конструкторские разработки, консультационный инжиниринг, действенную промышленно-тех-
нологическую политику, социальный мир и общественное благополучие.
Рассуждая с позиций критики принципов методологического индивидуализма и принимая вступающую в субъект-субъектный диалог с обществом по поводу присвоения-отчуждения ресурсов и благ личность собственника, неотделимую от материально-обусловленной уровнем развития производительных сил социальной практики и индивидуальной деятельности за важнейший критерий адекватности форм частной собственности целям, характеру и перспективам социально-экономического развития общества, авторы приходят к выводу: частная собственность в любой форме своего существования ограничивает потенции развития принципиально неотчуждаемой и внешне неконтролируемой творческой деятельности субъекта индивидуальных и социальных отношений собственности. Следовательно, разнокачественные характеристики конгломерата отношений частной собственности в современных условиях не отражают потенциала разрешения экономических проблем постиндустриализма, что лишает частную собственность исторической перспективы в масштабах «новой» экономики, -'jjjj
Литература
1. Лукьянов Г.И., Чередниченко И.А. Социально-философское познание отношений собственности трансформирующегося общества // Дискуссия. 2014. № 11(52). С. 21-22.
2. Соколов А.А. Инсайдерский контроль над государственными корпорациями и его последствия для российской экономики // Общество и экономика. 2013 № 3. С. 129-130.
3. Беляков А., Туруев И. Некоторые соображения к вопросу «как устроить экономический рост» // Общество и экономика. 2014. № 6. С. 185.
4. Губанов С. Экономика без движущей силы: об итогах первого полугодия 2014 г. // Экономист. 2014. № 8. С. 16.
5. Лукьянов Г.И., Чередниченко И.А. «Моё место» и собственность в трансформирующемся обществе: опыт установления соответствия // Теория и практика общественного развития. 2013. № 10. C. 22-25.
6. Лукьянов Г.И., Чередниченко И.А. Противоречия развития отношений собственности в социальной системе переходного типа // Теория и практика общественного развития. 2013. № 11. C. 24.
CONCEPTUAL VIEW OVER TRANSFORMATIONAL CONGLOMERATE OF PRIVATE PROPERTY RELATIONS
G.I. Lukyanov, Doctor of Philosophy, Professor, I.A. Cherednichenko, Candidate of Philosophy, Docent, The department of economics and management, Volzhsky Polytechnic Institute (branch) of Volgograd State Technical University, Volzhsky, Russia, vem-205@volpi.ru
The article is devoted to the political-economic critical analysis of the nature, current manifestations and future of polymorphism of private property relations in the context of social changes in modern Russia. It is proven that the conglomerate of the same name forms of private property in modern Russia is hiding a fundamentally different economic content. The article shows a methodological insufficiency of single-sided apologies in any historically defined form of private property. It is shown evidence of the provisions of the unreachable ideal of highly effective private ownership and securing property rights in post-reform Russia. Since introduced from the outside or artificially constructed rules of economic interaction of subjects of private property relations do not correspond to the cultural context and practice of management. That is materialized in the incomplete realization of the motives of the subjects in the dominant relations of private property, inflating the illegitimate and legitimate transaction costs on maintenance of a title of private ownership, high rate of inflation and volatile downward dynamics of the GDP growth rate. The article contains the arguments of the provisions of the fundamental mismatch between different forms of pre-capitalist, primitive-bourgeois, individually-labor, corporate-related, quasi-private appropriation-alienation of the needs of individuals, long-term prospects of the Russian society, the requirements of the strategic direction of global development.
Key words: metodologicheskii individualis, property, social transformation, awarding, alienation, the contradiction, effective system, private property, privatization.
References:
1. Luk'ianov G.I., Cherednichenko I.A. Sotsial'no-filosof-skoe poznanie otnoshenii sobstvennosti transformiruiush-chegosia obshchestva [The Social-philosophical knowledge of property relations of transforming society]. Dis-kussiia — Discussion, 2014, no. 11(52), pp. 21—22.
2. Sokolov A.A. Insaiderskii kontrol' nad gosudarstvenny-mi korporatsiiami i ego posledstviia dlia rossiiskoi ekono-miki [Insider control of state-owned corporations and its impact on the Russian economy]. Obshchestvo i ekonomi-ka — Society and economy, 2013, no. 3, pp. 129—130.
3. Beliakov A., Turuev I. Nekotorye soobrazheniia k voprosu «kak ustroit' ekonomicheskii rost» [Some thoughts on the question "how to make economic growth"]. Obshchestvo i ekonomika — Society and economy, 2014, no. 6, p. 185.
4. Gubanov S. Ekonomika bez dvizhushchei sily: ob ito-gakh pervogo polugodiia 2014 g. [Economy without the
driving force: about the first half of 2014]. Ekonomist — The Economist, 2014, no. 8, p. 16.
5. Luk'ianov G.I., Cherednichenko I.A. «Moe mesto» i sobstvennost' v transformiruiushchemsia obshchestve: opyt ustanovleniia sootvetstviia ["My place" and ownership in a transforming society: the experience of establishing correspondence]. Teoriia ipraktika obshchestven-nogo razvitiia — Theory and practice of social development, 2013, no. 10, pp. 22-25.
6. Luk'ianov G.I., Cherednichenko I.A. Protivore-chiia razvitiia otnoshenii sobstvennosti v sotsial'noi sisteme perekhodnogo tipa [Contradictions of development of property relations in social system of transition type]. Teoriia i praktika obshchestvennogo razvitiia — Theory and practice of social development, 2013, no. 11, p. 24.
