CC BY
126
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Безрукова Вера Викторовна
канд. филол. наук, доцент ВГПУ, г.Воронеж, РФ E-mail: verabz.ru@gmail.com
КОНЦЕПТ «ТАЙНА» / «MYSTÈRE» В РУССКОЙ И ФРАНЦУЗСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ В. КРЕСТОВСКОГО «ПЕТЕРБУРГСКИЕ ТРУЩОБЫ» И Э. СЮ
«ПАРИЖСКИЕ ТАЙНЫ»)
Аннотация
Статья раскрывает специфику языковых средств, вербализирующих концепт «тайна» / «mystère» в русской и французской лингвокультурах с позиций когнитивной лингвистики. Основное внимание акцентируется на исследовании концепта, который раскрывает себя максимально полно только внутри значимых для него текстов, представляющих ядро определенной культуры.
Ключевые слова
Концепт, семантическое поле, литературный жанр, тайна, загадка, секрет.
Одним из актуальных направлений современного языкознания является концептология - в лингвокультурологической и лингвокогнитивной парадигме. «Когнитивная лингвистика изучает язык как когнитивный механизм, играющий роль кодирования и трансформирования информации.» [1, с. 53-55], поэтому в лингвистике концепт понимается как «идеальная сущность, которая формируется в сознании человека, как глобальная мыслительная единица, представляющая квант структурированного знания» [2, с.59].
Действительно, концепты формируют некие проекции явлений окружающей действительности и не могут существовать отдельно (или раздроблено) от других аналогичных единиц в сознании индивида. Концепты образуют многообразную систему, отличающуюся когнитивной целостностью и тематическим единством, где ее компоненты взаимодействуют между собой и устанавливают определенные связи. Аналогом концептуальных связей в языковой системе служит общая системность лексики в языковом сознании носителей языка. «Каждое слово десятками и сотнями нитей связано со значениями многих других», - по мысли исследователя Ю.Н Караулова [3, с. 75].
Целью данной статьи является выявление структуры концепта «тайна» в русскоязычной и «mystère» во франкоязычной лингвокультуре посредством анализа смежных концептов на материале произведений Э. Сю «Парижские тайны» и В. Крестовского «Петербургские трущобы», компонентный анализ семантики ключевого слова - имени концепта, анализ синонимов и дериватов ключевого слова, объективирующих данный концепт, анализ сочетаемости ключевого слова, а также рассмотрение совокупности языковых средств выражения данного концепта в тексте заявленных произведений.
В данной работе концепт рассматривается как ментальное образование (которое связано и с миром умственной деятельности, и с ментальными процессами, протекающими в сознании), и как явление, через сферы языка соотносящееся с текстовыми элементами.
Анализ текста, являющийся одним из предметов изучения лингвистики текста, позволяет раскрыть языковую, наглядную сторону концепта. Однако ментальная, смысловая составляющая концепта часто не поддается чисто лингвистическим методам анализа, поэтому целесообразно обратиться и к литературоведению, где методы интерпретации явно не выраженных или скрытых смыслов разработаны более глубоко и детально. Двигаясь в данном направлении, мы можем изучить концепт как лингвоментальное, лингвокультурное образование, представленное во всей своей полноте.
Исследование концептов не должно происходить в отрыве от порождающих их текстов, от художественного пространства и отдельно от языковой личности автора, выступающей в роли творца художественных произведений: от его картины мира (ценностные доминанты которой репрезентируют концепт).
Ключевое слово (имя концепта) «тайна» / «mystère» имеет два основных значения, объединенных компонентом «знание» / «connaissance» или «незнание / ignorance, отсутствие знания / absence de savoir»: 1)
знание, которое намеренно скрывается от других; 2) отсутствие знания в силу его интеллектуальной недоступности. Компонент «отсутствие знания / absence de savoir» вербализуется в специальной единице -имени концепта «неведение».
Ключевое слово непосредственно соотносит исследуемый концепт с двумя рядами смежных концептов, которые конкретизируют следующее: а) факт сокрытия информации и его обстоятельства (секретность / confidence, сокрытие/feintise, латентность/latence, уединение/solitude, укромное местечко/cachette, обман/tromperie); б) характеристики информации, затрудняющие ее получение: тайна/mystère, оккультизм/occultisme, трудность/difficulté, /magie, невнятность/inintelligibilité, сложность/complexité, энигма/enigma, слепота/cécité, неопределенность/incertitude, загадка/devinette.
Данная оппозиция может связываться такими когнитивными эмотивами, как интерес/intérêt, любопытство/curiosité, любознательность/désir de savoir, рвение/zèle, пытливый ум/ esprit curieux, определяемые как стремление к получению знаний. Заявленные эмоции стимулируют действия по получению информации (тяга к знаниям/demand de renseignements, эксперимент/expérience, учение/étude, расследование/enquête, опрос/interrogatoire, обыск/perquisition) и помогают при формулировании и постановке вопросов исследования, поиске, раскрытии каких-либо фактов.
Также, лексические единицы, формирующие концепт «тайна» в русском языке и «mystère» во французском языке могут классифицироваться по признаку 1) свободного сочетания и 2) устойчивого сочетания:
1. (русский язык): арканум (0); загадка (44); мистерия (1); непостижимость (1); подноготная (1); подоплека (0); потаенность (4); секрет (171); скрытность (13); таинство (2); тайна глубокая (1); тайна мистическая (1); тайна непостижимая (0); тайна непроницаемая (0); тайна сокровенная (0); тайность (0); угубина (0); энигма (0);
(французский язык): devinette (3); discretion (6); énigme (1); impénétrabilité (4); sacrament (1); secret (38); fond (2); verité (56);
2. (русский язык): тайна за семью печатями (1); тайна мадридского двора (0); врачебная тайна (4); военная тайна (0); тайна переписки (2); разглашение тайны (9); тайное бегство (5); тайное учение (0); тайный смысл (26); тайное сообщество (4); посвящение в тайну (1); тайный язык (8); выдать тайну (13); тайная сила (3); разглашение тайны (2); сохранение в тайне (11); тайная полиция (7); тайное похищение (0); тайное голосование (0); тайный агент (10); тайная дипломатия (0);
(французский язык): mystère religieux (3); mystères sacrés (1); mystère de la Trinité, de l'Incarnation, de la Rédemption (0); mystère de l'Eucharistie (0); mystère de la nature, de la vie (31); mystères de la magie, de l'occultisme (0); mystères de la politique, de la science (0); mystère autour d'une affaire (12); mystère et boule de gomme (2); mystère qui entoure un événement, un phenomena (4); le mystère s'épaissit, reste entier, se dévoile peu à peu (0); grand mystère (4); clé du mystère (9); ce n'est un mystère pour personne (1); cela couvre un mystère (0); il y a un mystère là-dessous (4); aimer le mystère (2); cacher un mystère (6); chercher à découvrir un mystère (3); couvrir un mystère (1); cultiver un mystère (0); débrouiller un mystère (1); découvrir un mystère (1); dévoiler un mystère (1); éclaircir un mystère (2); élucider un mystère (0); entouré de mystère (11); faire( un) mystère de quelque chose (1); faire des mystères à propos de quelque chose (0); initier quelqu'un à des mystères (0); perdre son ( ou ses) mystère (0); s'entourer de mystère (0); s'envelopper de mystère (0); tenter d'expliquer, de comprendre un mystère (0); trouver du mystère à tout (1).
Семантическое поле концепта «тайна» состоит из следующих лексем, представленных следующими частями речи:
а) существительное: тайна (131); тайник (5); тайнопись (0); тайновидец (0); тайность (0); тайнобрачие (3); тайничок (1); тайновидение (0); тайнодействие (0); потаённость (0);
б) прилагательное: тайнобрачный (2); тайниковый (2); тайнописный (0); тайный (17); тайновидческий (0); тайничный (0); тайноводственный (0);
в) глагол: таить (19); утаивать (9);
г) наречие: таинственно (20); тайно (67); втайне (36).
Семантическое поле концепта «mystère» состоит из следующих лексем представленных такими частями речи, как:
а) существительное: mystère (82); mystification (24); mystificateur (0);
б) прилагательное: mystérieux (39);
в) глагол: mystifier (3);
г) наречие: mystérieusement (15).
Данные единицы составляют ядро концепта, к периферии же можно отнести лексемы из смежных концептов «секрет», «загадка» в русском языке:
а) существительное: секрет (171); секретец (0); секретер (1); секретность (10); секретничанье (0); загадка (44); загадочность (4);
б) прилагательное: секретный (3); загадочный (4);
в) причастие: секретничающий (0); загаданный (15); подгаданный (0); предугаданный (1); разгаданный (2);
г) глагол: секретничать (2); секретить (0); загадать (5); угадать (16); гадать (6); разгадать (3); подгадать (1); предугадать (8);
д) наречие: секретно (21); загадочно (4);
и аналогичные «secret», «devinette» во французском языке:
а) существительное: secret (38); secrétaire (1); devinette (3); énigme (1);
б) прилагательное: secret (26); énigmatique (11);
в) глагол: se dire des secrets (1); deviner (14);
г) наречие: secrètement (30); énigmatiquement (0).
Понятийное ядро концепта составляет инвариантный компонент «знание», «информация». Тематическая презентация понятийного ядра осуществляется по следующим направлениям:
1. Информативное отсутствие и детализация его причин.
2. Характеристики латентной или отсутствующей информации:
а) хаотичность структуры: смешение, разделение, отсутствие связности, согласованности, отвлеченность;
б) неадекватность содержания: неясность, абсурдность, ошибочность, неразборчивость, превратность, искаженность;
в) трудность для восприятия: неточность, тусклость, скрытость, интровертность.
3. Действия, направленные на утаивание информации и приводящие в заблуждение: ведение по ложному следу, обман, молчание, неразговорчивость.
4. Действия, направленные на получение информации: формулирование вопросов, исследование, раскрытие каких-либо фактов и приложение интеллектуальных усилий.
5. Когнитивные эмотивы, стимулирующие к получению информации: предчувствие, удивление, страх, беспокойство.
6. Препятствия в получении информации: усталость, помеха, препятствие, соперничество, неудача.
7. Качества, задействованные для получения необходимой информации: внимание, вера, любознательность, общительность, интеллект, интуиция.
Выявленная фреймовая структура концепта «тайна» соотносится с коммуникативной категорией прогностичности. Прогностичность обусловлена стремлением адресанта манипулировать языковым сознанием адресата в своих интересах и совершать «кодирующие, зашифровывающие» действия, точно также как и стремлением адресата совершать толковательную и прогностическую (гадательную, декодирующую, расшифровывающую) деятельность вследствие манипулятивных действий адресанта.
Содержание категории прогностичности можно представить в виде шкалы с полюсами «загадка» (тайна) и «разгадка» (снятие тайны). Шкала прогностичности коррелирует со шкалой достоверности (степени истинности сообщаемого). Полюс «загадки» соотносится с движением в сторону уклонения от истины (снижения точности обозначения и деформации образа действительности, камуфлированием намерений через искажение или умалчивание истины). Полюс «разгадки» коррелирует с движением в сторону приближения к истине, увеличения точности обозначения.
Поиск информации, составляющей тайну, лежит в основе содержательной стороны многих литературных жанров. Так, XIX век ознаменовался периодом обособления массовой литературы (беллетристики) от литературы классической, ориентированной на художественный поиск, склонной к гибридной или неопределённой природе жанра. Беллетристика нуждалась в чётких жанровых предписаниях, значительно повышающих для читателя предсказуемость текста и позволяющих легко в нём ориентироваться.
Рассматриваемые художественные произведения не могут классифицироваться по принадлежности к одному определённому жанру, хотя границы между жанрами здесь чётко обозначены, в них есть элементы драмы с описанием реальной жизни персонажей и каждодневных событий - тягостных и мрачных. Драматическое повествование предстаёт в романах Сю и Крестовского как углубленное, раскрывающее характер каждого героя и анализирующее его сущность. Авторы романов посвящают своим персонажам целые главы, названные их именами.
Читатель узнаёт, что у каждого героя есть своя тайна и, таким образом, любопытство и желание к её познанию и разгадке толкает читателя идти дальше, вместе с персонажами переживать все события и повороты судьбы, преодолевать препятствия.
В «Петербургских трущобах» и «Парижских тайнах» присутствует трагедия с катастрофическим финалом: смертью, страданием, уничтожением героев. Тайна здесь создает благоприятный фон для катастрофы. Коллизия у Крестовского и Сю обязательно сопровождается фатальной неотвратимостью. Несмотря на прозаическую форму повествования, читателю открывается тайная поэзия, предающая атмосферу безысходности глубокого переживания. Не лишены данные произведения и некой комичности, лиричности и романтики, персонажи при этом преисполнены грусти.
Наконец, находим в русском и французском романах элементы детектива, представляющего процесс исследования происшествия с целью выяснения его обстоятельств и раскрытия загадки. На страницах анализируемых произведений разворачивается цельный конфликт, который строится на столкновении справедливости и беззакония, завершающегося победой того или иного. Читателю детектива предлагается соучастие в игре - разгадке тайны. Развитие сюжета в детективном жанре может быть представлено как движение по шкале прогностичности от полюса тайны к полюсу разгадки, при этом основные понятийные узлы концепта «тайна» имеют эксплицитные и имплицитные вербальные маркеры и соотносятся с элементами повествовательного фрейма детективного жанра.
Чтение детектива - это герменевтический акт, где один текст указывает на другой, спрятанный под ним. В. Крестовский и Э. Сю часто прибегают в своих книгах к двусмысленным сообщениям, к загадочным фразам, представленным в формах арго.
Литература часто скрывала тайну. Способность к творчеству почиталась даром Богов, который можно заслужить или каким-то потаенным образом заполучить. Люди, наделенные этим даром, могли вызывать благословения или проклятия, но сама тайна почиталась несомненной. Эволюция тайн начинается с библейских рассказов: от надкуса яблока познания и испытания Богом Авраама через молчание как подчинение Богу. В молчании Авраама есть тайна - не укрывание какой-либо вещи, не сокрытие правды, а то молчание, которым Авраам сопровождает свои действия, подчиняясь Богу, требующему от него принести в жертву своего единственного сына. Однако тайна дополняется еще и молчанием сына Исаака, видящего, что его отец вынимает нож, но не спрашивающего ни о чем. Так возникает двойная тайна, «тайна тайн». Но суть ее не в том, что Авраам должен принести в жертву своего сына так, чтобы об этом не знали другие, это не проблема знания, а вопрос абсолютной связи между Богом и Авраамом, отсутствия третьего между ними. При этом Бог не открывает своих мотивов, не объясняет, почему надо убить сына, он действует таинственно. Тайна здесь - средство постичь деяния Бога. Чтобы понять Писание, нужно постичь одновременно желанный и неуловимый скрытый его смысл. Человек - образ Бога, но сходство между Творцом и творением - темное, неуловимое, загадочное.
Тайна в литературе часто связывалась с готическим романом, возникшим в конце ХУШ века и позже развившимся на волне романтизма. «Готический роман - произведение, основанное на приятном ощущении
ужаса читателем, романтический «чёрный роман» в прозе с элементами сверхъестественных «ужасов», таинственных приключений, фантастики и мистики» [4, с. 131].
Не следует думать, что отношение к литературе как священнодействию осталось в далеком прошлом, и сейчас многие почитают художественный текст сакральным, достаточно вспомнить культ «Мастера и Маргариты», «Властелина Колец» или «Кода да Винчи». Иногда в тайне присутствует парадокс: лучший способ спрятать что-либо - это поместить его на видном месте, или - самое лучшее (в основном воспоминания) подлежит сокрытию, умолчанию, тайне.
Содержательный компонент рассматриваемого концепта имеет богатую парадигму. У Крестовского и Сю мы наблюдаем «тайну», просвечивающую сквозь ткань всего произведения, не являются случайными и названия романов. Русский и французский писатели представляют целую классификацию «тайн»:
- тайны имени: практически у всех героев есть клички, за которыми они «прячут» свое прошлое (какой-то секрет) и не хотят быть узнанными: Княжна Анна Чечевинская - Чуха, горничная Наташа - баронесса фон Деринг, Казимир Бодлевский - Ян Карозич, Николай Чечевинский - венгерский граф Николай Каллаш - все это персонажи В.Крестовского. «..Генеральша фон Шпильце, и под этим именем испокон веку была всем известна. Как и когда и откуда она появилась на петербургском горизонте - это также для всех была темна вода во облацех; .. .и действительно, будучи не то немка, не то француженка, не то еврейка, не то, наконец, русская - она соединяла в своей особе всего понемножку. Даже самое имя ее было какое-то смешанное: Амалия и вдруг Потаповна!», - читаем в русском романе [5, т.1, с. 87-88].
Амелия - Лилия-Мария - Певунья, Сычиха, Поножовщик, Грамотей и т.д. - персонажи Э.Сю: «Le charme de la voix de la Goualeuse avait frappé son défenseur inconnu. En effet, cette voix douce, vibrante, harmonieuse, avait un attrait si irrésistible, que la tourbe de scélérats et de femmes perdues au milieu desquels vivait cette jeune fille la suppliaient souvent de chanter, l'écoutaient avec ravissement et l'avaient surnommée la Goualeuse (la chanteuse). La Goualeuse avait reçu un autre surnom, dû sans doute à la candeur virginale de ses traits. On l'appelait encore Fleur-de-Marie, mots qui en argot signifient la Vierge. Pourrons-nous faire comprendre au lecteur notre singulière impression, lorsqu'au milieu de ce vocabulaire infâme, où les mots qui signifient le vol, le sang, le meurtre, sont encore plus hideux et plus effrayants que les hideuses et effrayantes choses qu'ils expriment, lorsque nous avons, disons-nous, surpris cette métaphore d'une poésie si douce, si tendrement pieuse: Fleur-de-Marie? Ne dirait-on pas un beau lis élevant la neige odorante de son calice immaculé au milieu d'un champ de carnage?» [7, с. 23].
- тайны города: Петербург Крестовского и Париж Сю предстают как города - образы - знаки другой, тайной реальности, имеющий бесконечное множество значений, проявляющихся в разных контекстах, обладающих смысловой глубиной: город порока и преступности, город - миф, город надежды, город богатых и бедных, город тайн, которые хранятся в кабаках и салонах, тюрьмах и дворцах, ночлежках и лабиринтах улиц.
«Колтовская - по преимуществу страна дворянская, семейственная, тогда как, например, Спасская, бывшая третья Адмиралтейская часть города - по преимуществу плебейская и холостая. Это - мир совершенно особый, замкнутый, почти совсем изолированный от остальной городской жизни; спокойствие его несколько возмущается только в летние месяцы, когда из города перебираются туда дачники; во все же остальное время безмятежный мир и тишина царствуют над колтовской страной», - пишет русский беллетрист [5, т.1, с. 305-306].
Описывая Париж, Сю как автор рассекречивает себя, выходя из тени прямо на страницы романа: «Le lecteur nous excusera d'abandonner une de nos héroïnes dans une situation si tragique. et irons dans ces mystérieux asiles où la fille séduite et délaissée met au jour, en l'arrosant de larmes amères, l'enfant qu'elle ne doit plus revoir.; dans ces lieux terribles où la folie, touchante, grotesque, stupide, hideuse ou féroce, se montre sous des aspects toujours effrayants.» [7, с. 349-350].
- тайна происхождения: Так, первая глава романа «Петербургские трущобы», «Корзина с цветами», начинается с тайны новорожденной девочки, которую подкидывают в дом князя Дмитрия Шадурского и корзинки с цветами: «Все втроем с любопытством наклонились над корзинкою. Там, среди цветов, лежала девочка, родившаяся, по-видимому, дня два-три назад. На ней были надеты сорочка тончайшего батиста и чепчик, отороченный настоящими кружевами. Лежала она, со всех сторон, как пухом, обложенная белою и теплою ватой» [5, т.1, с. 10]. И это не единственный внебрачный, тайно рождённый ребенок в произведении.
Главная героиня «Парижских тайн», принцесса Амелия, не знает своего происхождения: «—Je ne connais pas mes parents, dit Fleur-de-Marie. —Ah! bah! fit le Chourineur. —Ni vus, ni connus; née sous un chou, comme on dit aux enfants. —Tiens, c'est drôle, la Goualeuse!... nous sommes de la même famille... —Toi aussi, Chourineur? —Orphelin du pavé de Paris, tout comme toi, ma fille.» [7, с. 30]. Девушка живет на «дне» Парижа, в среде простонародья, в мире порока и преступности, не подозревая, что в ее жилах течет кровь наследницы великих герцогов Герольштейнских. Сю искусно описывает «скелеты в шкафу» правящего класса, выявляя его типичные черты и мировоззрение, и многочисленные незаконнорожденные дети - его пугающая реальность.
- тайна исповеди исходит из тайны покаяния в грехах, излияния души во избежание тяжкой кары. Сю в лице Родольфа, герцога Герольштейнского рисует портрет светлого праведника, своеобразного «божества», обладающего огромной властью. В Париж с целью вознаграждать добро, преследовать зло, утешать страждущих, постигнуть язвы человечества (чтобы попытаться спасти хотя бы несколько душ от гибели) инкогнито прибывает принц Герольштейнский Родольф. Этот герой выручает попавших в беду людей - и богатых и бедных, расстраивает преступные заговоры, соединяет влюбленных, возвращает матерям потерянных детей, учреждает в Париже банк для помощи безработным. Родольфу исповедуются все, даже малознакомые люди, его посвящают в самые сокровенные тайны. Его образ сравним с образом новоявленного Христа. «Je vous confie ce secret parce que vous vous intéressez si généreusement à Germain qu'il faut au moins qu'à votre dévouement ne se joignent pas de trop cruelles inquiétudes sur son sort à venir. —Je vous remercie, vous pouvez être tranquille, je garderai votre secret. » [7, с. 44].
В «Петербургских трущобах» миссионерской, благотворительной деятельностью «занимается» княжна Анна Чечевинская, ставшая нищенкой и проституткой от безысходности своего положения. Не потерявшая совесть и преисполненная добродетели, Анна спасает от гибели Машу Поветину. Женщины проникаются доверием друг к другу, и Чуха рассказывает Маше историю своей жизни - жизни бывшей княжны Чечевинской. Исповедуясь перед девушкой, героиня не подозревает, что перед ней её потерянная дочь. «В Чухе она с первого почти мгновенья сердцем учуяла хорошего, доброго и честного человека. С этой женщиной, казалось ей, можно говорить по душе: она не продаст, не насмеется, не оттолкнет тебя, она поймет все твое горе, поймет, быть может, по собственному опыту. И Маша, мало-помалу, рассказала ей свою жизнь» [6, т.2, с. 393]. Судьба вознаграждает Чуху, когда в разговоре с графом Николаем Каллашом она раскрывает тайну своего имени и «в обмен» получает ключ к разгадке. Николай Каллаш оказывается ее родным братом - Николаем Чечевинским, которого она не видела много лет. В сердце мошенника и картёжника просыпается жалость и любовь к Анне - так брат и сестра вновь обретают друг друга.
- тайна слова: Интерес русского и французского авторов к арго, как к тайному языку, вызван стремлением правдиво отразить жизнь «низов». Арготизмы в «Петербургских трущобах» и «Парижских тайнах» представляют тайное средство общения, своеобразное средство самозащиты от официальной нравственности, выворачивая при этом наизнанку моральные устои общества: «И стал он, раб божий, вольною птицею лыжи свои направлять с площади на улицу, с улицы в переулок, из трактира в кабак, из кабака в «заведение» и все больше задними невоскресными ходами норовил, с тех темных, незаметных лесенок, по которым спускается и подымается секрет, то есть свои, темные людишки, кои не сеют, не жнут и пожинаемое целовальникам да барышникам-перекупщикам сбывают.» [5, т. 1, с. 42]. Как видно из примера, речевой портрет персонажа посредством арго является важнейшим стилистическим элементом рассматриваемых художественных произведений, одним из способов создания целостного образа героя. Очевидно, что Сю отводит арго ту же роль, что и Крестовский: «Sois tranquille, sans-mirettes, il défouraillera jusqu'à la traviole. — Veux-tu que je te donne une médecine? dit le Maître d'école. —Laquelle? répond le cocher. — Prends de l'air en passant devant les sondeurs; ils pourraient te reconnaître, tu as été longtemps rôdeur des barrières. — J'ouvrirai l'œil, dit l'autre en montant sur son siège. Si nous rapportons ce hideux langage, c'est qu'il prouve que le cocher improvisé était un brigand, digne compagnon du Maître d'école.» [7, с. 265].
Понятие «тайна» содержит в себе определенный парадокс, поскольку для того чтобы проявлять интерес, надо иметь представление об объекте интереса. Таким образом, можно выделить три основных подхода к пониманию тайны:
1) как еще непознанного, дающего стимул к познанию, расследованию, открытию;
2) как непознаваемого, дающего стимул к преодолению пределов познания, стимул испытания человеческого разума;
3) как сокрытого, дающего стимул к сознательному засекречиванию, кодированию и шифровке информации.
В ходе анализа структуры концепта «тайна»/ «mystère» в романах Крестовского «Петербургские трущобы» и Сю «Парижские тайны» было отмечено, что рассмотренный концепт имеет довольно сложную структуру и состоит из ряда ключевых «категорий»: прогностичность, секретность, шифровка, запутанность, загадка, поиск, имплицитность. Проведенный анализ вербальных средств, используемых для экспликации данного концепта, показал, что семантическое поле включает в себя слова разной лексико-грамматической соотнесенности [глаголы (28 ед. рус. яз. и 3 ед. фр. яз), существительные (140 ед. рус яз. и 106 ед. фр. яз.), прилагательные (21 ед. рус. яз. и 39 ед. фр. яз), наречия (123 ед. рус. яз. и 15 ед. фр. яз)] и сочетания устойчивого характера (106 ед. рус. яз. и 101 ед. фр. яз). Подобная структура концепта «тайна» / «mystère» непосредственно вытекает из анализа данных романов, она характеризует основные черты характера русских и французов, их отношение к социуму. Отдельные составляющие раскрывают одновременно несколько категорий, составляющих периферию исследуемого концепта, а именно понятия «секрет» / «secret» (208 ед. рус.яз. и 112 ед. фр.яз) и «загадка» / «devinette=énigme» (69 ед. рус. яз. и 29 ед. фр. яз). 90% лексических единиц, составляющих имя концепта или его ядро «тайна» / «mystère» и периферию с помощью смежных концептов «секрет» / «secret», «загадка» / «devinette», можно найти в анализируемых произведениях.
Следовательно, можно предположить, что, раскрывая с помощью языковых средств в тексте романов «Петербургские трущобы» и «Парижские тайны» содержание концепта «тайна»/ «mystère», авторы произведений используют такие лексические единицы, которые позволяют наиболее полно и точно описать русскую и французскую картину мира. Художественное значение слова всегда индивидуально, т.к. в полной мере оно может быть раскрыто только в пределах художественного произведения, которое всегда уникально. Список использованной литературы:
1. Кубрякова Е.С. и др. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубрякова. - Москва: Издательство: Филол. ф-т МГУ им. М. В. Ломоносова 1997. - 245 с.
2. Стернин И.А. Когнитивная лингвистика / И.А. Стернин, З.Д. Попова. - М. : АСТ: Восток-Запад, 2007. -314 с.
3. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография / Ю.Н. Караулов. - Москва: Издательство: Наука, 1976. - 356 с.
4. Дрэббл М. Путеводитель по английской литературе / М. Дрэббл, Дж. Стрингер, Издательство : Радуга, 2003. - 1188 с.
5. Крестовский В.В. Петербургские трущобы: Роман / В.В. Крестовский. - М.: Эксмо-пресс, 1998. Т. 1. 750 с.
6. Крестовский В.В. Петербургские трущобы: Роман / В.В. Крестовский. - М.: Эксмо-пресс, 1998. Т. 2. 750 с.
7. Sue Eugène, Les mystères de Paris, Tome I, II. - 2006 [Электронный ресурс] / Eugène Sue http://www.gutenberg.org/files/18921/18921 -h/18921 -h.htm
© Безрукова В.В., 2015
Старкова Виктория Валерьевна.
студент 4 курса ИЗФиР, СВФУ, г. Якутск, РС (Я), РФ.
E-mail: svv1407198925@gmail.com
ПРЕДПЕРЕВОДЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ФРАГМЕНТА МОНОГРАФИИ К. НОРД «TRANSLATION AS A
PURPOSEFUL ACTIVITY».
Аннотация
Статья посвящена проблеме предпереводческого анализа как основополагающего этапа переводческой
