CC BY
103
*
Ю.А. Назарук
КАТЕГОРИЯ СВЯЗНОСТИ В АСПЕКТЕ ВНУТРИТЕКСТОВОЙ ПОВТОРНОЙ НОМИНАЦИИ
В статье предпринимается попытка изучения плана содержания и плана выражения категории связности, лежащей в основе построения естественного семантически и прагматически когерентного дискурса и текста как продукта речевой деятельности.
Связность как ведущая категория формо- и смыслообразования текста получила широкое освещение в отечественной и зарубежной лингвистике. Основополагающий принцип формулировался достаточно просто: бессвязного текста не бывает. Связным должен считаться «такой отрезок текста, который содержит в себе информацию, заложенную в предшествующих компонентах текста» [3. С. 250]. Представители лингвистики текста признают целесообразным различать в связности ее формообразующий и смыслообразующий аспекты, которые соответственно обозначаются терминами «формальная коге-зийность» и «смысловая когерентность» [14] и входят в перечень важнейших требований текстуальности.
Для распространившегося в последние годы дискурсивного подхода актуальность приобрело рассмотрение связности в когнитивно-операциональном и коммуникативно-прагматическом ракурсах. Согласно этому подходу, связность берет начало от объединяемых через когнитивные операции пропозиций во внутренней речи и заканчивается наборами высказываний, оформляемых по правилам комбинаторики (связывания) языковых единиц во внешней речи, фактически в коммуникации. Иначе говоря, связность устанавливается уже на начальной стадии производства дискурса, когда в ментальной сфере производителя речи активизируется «установление релевантных связей между структурами знаний» [7. С. 55].
Основу связности создает референция, и референтом связного текста становится некая ситуация действительности, которая осмысливается воспринимающим субъектом как единая картина. Согласно В.В. Красных, «именно си-
© Назарук Ю.А., 2006
Назарук Юлия Андреевна - кафедра грамматики и истории немецкого языка Минского государственного лингвистического университета.
туация, вызывая определенную реакцию, создает мотив» для ментального конструирования, воплощением которого становится концептуальный комплекс, ложащийся в основу текста [5. C. 55]. Но, как сказано выше, общим содержанием категории связности является, с одной стороны, отражение в мысли, с другой - передача в линейном потоке речи мыслительного содержания как структурно-смыслового целого. В пространстве любого дискурса реализуется сумма высказываний, различных по их линейной протяженности, но связанных коммуникативной целью и интенцией говорящего. Из сказанного становится очевидным, почему категория связности получает как когнитивно-операциональное, так и коммуникативно-прагматическое содержание.
Формирование текста и происходит в общем плане в русле установления связности, через экспликацию связей между мыслительными конструкциями и поверхностными структурами, что называется в лингвистике установлением отношений когезии. А относительно когезии утверждается, что «она принадлежит к элементам значения <...> в рамках текста и определяет его как текст» [13. C. 109]. Посвятившие исследованию когезии в английском языке монографическое исследование М.А.К. Хэллидей и Р. Хасан (Cohesion in English 1976), конкретизируя ее понятие, говорят, что внутритекстовыми «отношениями когезии являются отношения между двумя или более элементами в тексте, независимо от их структурной оформленности» [13. C. 109]. Они предлагают рассматривать эти отношения по пяти критериям: по референции - указательной, личной и сравнительной; по субституции - именному или глагольному выражению; по эллипсису - имени, глагола или предикативной группы; по коннекторам - представлению видов отношений, связывающих разные части текста; по лексической соотнесенности - повтору лексических единиц в смежных предложениях, точнее повтору одного и того же слова или лексического эквивалента исходного слова, повтору родового понятия, коллокации и т.д. [16].
Поскольку отношения когезии определяются референцией, то «... в мире текста смысловая связность неизбежно приобретает референциальный характер» [2. C. 172]. Она имплицируется в совместимости референциальных свойств языковых единиц и форм. Положение, согласно которому связность основывается на тождестве референции, охватывает «а) отношение языковой единицы к внеязыковому объекту и б) отношение одной языковой единицы к другой в том же тексте» [12. C. 82]. Именно с этой точки зрения М.А.К. Хэл-лидей и Р. Хасан подчеркивают, что «когезия имеет место только тогда, когда интерпретация одного элемента текста зависит от интерпретации другого», включая также пресуппозицию [13].
Целый ряд исследователей настаивают на том, что когезию не стоит отождествлять с когерентностью (когеренцией). В частности, Т.В. Милевская дает следующее определение этому различию: «Когезия суть свойство элементов текста, а когерентность есть свойство текста в целом» [7. C. 61]. Согласно
М.Л. Макарову, когеренция шире когезии: если когезия является формально-грамматической связанностью дискурса, то когерентность охватывает еще и «семантико-прагматические (тематические и функциональные в том числе) аспекты смысловой и деятельностной (интерактивной) связности дискурса, как локальной, так и глобальной» [6. C. 195]. Получается в целом, что когерентность означает понятийно-смысловую цельность текста, тогда как когезия есть использование соответствующих языковых единиц, форм и эксплицитных коннекторов.
Еще В. Дресслер, формулируя основы лингвистики текста, признавал семантическую когеренцию фактором обеспечения тематического единства текста. При этом было указано, что когерентность как свойство цельного текста достигается в языковом воплощении за счет не только языковых средств, но и соответствующих приемов текстообразования. Это касается особенно использования номинации, благодаря многоплановым возможностям которой может обеспечиваться сохранение на протяжении всего тематического развития текста идентичности его объектов - референтов. В основе такого развития как важного свойства организации текста лежит, по В. Дресслеру, кореферен-ция, придающая признак кореферентности всем языковым именованиям, которые соотносятся с одним и тем же референтом в тексте, его топиком [15. C. 60].
Итак, категория связности текста выстраивает тот базис, на котором зиждется тема текста или его топик. Активация топика проявляется как экспликация имманентно взаимосвязанных событий, состояний, предметов, лиц и опирается на совокупность наиболее значимых (ключевых) для передачи содержания текста слов. Часто они выступают в лексических цепочках, пронизывающих весь текст и его части [17]. В развертывании цепочек активизируются разного рода смысловые отношения и реализуются соответствующие виды связей, которые в разных источниках называются и ситуативными [16], и «связями по фрейму» [10]. По существу каждый текст на уровне глобальной связности и предстает как совокупность номинационных цепочек, сплетающихся во внутреннюю понятийную сеть [1], вбирающую в себя многообразие отношений между элементами - членами цепочек и самими цепочками, соотносящимися с частными топиками. И только основным топиком или темой текста определяется, как в понятийной сети взаимообусловливают друг друга по признаку кореференции цепочки единиц лексической соотнесенности. Каждая из цепочек содержит введение некоторого смыслового элемента и затем его ре-курренцию в виде разных реализаций повтора, но в целом семантически эквивалентных элементов. Рекурренция в принципе заключает в себе повтор, а, как справедливо отмечает М.И. Откупщикова, «повторение смысла - необходимое условие появления и существования текста» [8. C. 40]. М.А.К. Хэллидей и Р. Хасан, трактуя это более узко, считают, что именно повторение служит основой лексическо-семантической когезии. Оно (reiteration) включает, по их
мнению: повтор лексической единицы, употребление слова с обобщенным значением для установления соотнесенности с ранее употребленным словом, употребление синонима или слова с более общим значением [16].
Возникающая на любом участке текстообразования в статусе синтагматического звена взаимосвязь номинирующих единиц играет роль текстовой скрепы, могущей быть охарактеризованной как «коннекторный ряд» повторяющихся лексических элементов и морфолого-синтаксических характеристик [9].
Об элементах лексической когезии, зарождающихся в тексте через номинацию, правомерно говорить, что они отражают «логико-предметные (или логико-понятийные) связи и отношения обозначаемых объектов» [11. C. 245], а при повторной номинации выступают как средства замещения в конкретных объемах референциальной соотнесенности. Повторное именование «может обнаруживать следующее отношение к референции: идентичность, включение (инклюзивность), исключение (эксклюзивность), несоотносимость» [13. C. 114].
Под отношениями идентичности следует понимать такой вид референции, при котором подчеркнуто актуализируется тождество нескольких именующих знаков одному означаемому. Это значит, что когда между единицами устанавливаются отношения идентичности, т.е. лексическая связность осуществляется на основе одного и того же референта, в текстообразовании используется прием повторной номинации. Относящиеся к ней элементы предстают в виде полных (или частично) идентифицирующих лексических или семантических повторов (синонимов), стилистически модифицированных повторных обозначений. Для рассмотрения данного вида отношений приводятся следующие отрывки из художественной прозы:
Kathrin folgte der Frau ins Haus. Im Flur zog ihr Trude die Rose aus dem Haar und legte sie zu den anderen in die Schürze. Kathrin war bestürzt. „Es ist doch nichts Unrechtes, nicht wahr? ", fragte sie verzagt. Die Meinhardt strich ihr über das wirre Haar [20. C. 58].
Реализующая топик микротекста номинационная цепочка начинается с исходной номинации - нарицательного существительного, конкретизированного по связи с предтекстом определенным артиклем, - «die Frau»; затем ее продолжают идентифицирующие номинации - имена собственные «Trude» и «die Meinhardt». Наиболее акцентирована последняя номинация - фамилия, сигналом чего служит ее введение с определенным артиклем. Известно, что употребление артикля для имен собственных грамматически не нормативно в немецком языке, но если оно все же имеет место (чаще в сниженном стилистическом регистре), то определенным артиклем обеспечивается бесспорная единичная референция. Обе повторные номинации совместно идентифицируют референт текста, отчетливо выполняя свою связующую функцию.
Kropp, Müller Kemmerich und ich kamen zur neunten Korporalschaft, die der Unteroffizier Himmelstoß führte. Er galt als der schärfste Schinder des Kasernenhofes und das war sein Stolz. Ein kleiner, untersetzter Kerl, der zwölf Jahre gedient hatte... wir haben gezittert, wenn wir nur seine Stimme hörten, aber kleingekiegt hat uns dieses wildgewordene Postpferd nicht [21. C. 32-33].
Номинационная цепочка в этом микротексте весьма обширна и протяженна: начинаясь с идентифицирующе-нейтрального обозначения через профессию (военный) и имя собственное «der Unteroffizier Himmelstoß», она продолжается характеризующей неоценочной дескрипцией «ein kleiner, untersetzter Kerl»; затем следует уже дескрипция жестко оценочного характера на основе метафоры «der schärfste Schinder», и замыкает цепочку еще более образная повторная номинация со стилистическим компонентом сравнения «dieses wildgewordene Postpferd». Обе последние номинации создают кульминацию негативной оценочности в характеристике референта, а все четыре номинации становятся кореферентными в рамках номинационной цепочки, представляющей топик микротекста.
Отношения включения (инклюзивности) «в тексте обнаруживаются весьма часто, и возможно, что в смысловой организации текста они играют еще более значимую роль, чем отношения тождества» [4. C. 96]. Если в отношения тождества объединяют равноправные единицы именования, то отношения инклю-зивности описывают взаимодействие единиц разной степени обобщения: с логической точки зрения более общее и, соответственно, более широкое по объему понятие включает в себя частное, более конкретное, но меньшее по объему, и такого рода отношения реализуются повторной номинацией гиперо-гипонимического типа: Das Mädchen stand bei einem Kalb, das ihr sanft die Hand leckte. Ein gut gebautes Tier, fast weiß, nur mit einer Zeichnung auf dem Rücken [19. C. 22].
Номинационная цепочка в приведенном контексте включает в себя две номинации, одна из которых («Tier») выступает как целое (общее), вторая («Kalb») - входящая в него часть (конкретизация). Никаких других смыслов в русле объективной характеризации референта в указанной цепочке не прибавляется, хотя ощущается ее позитивная коннотация, о чем и свидетельствует дескрипция «ein gut gebautes Tier». Даже малый объем цепочки, опираясь на кореферентность, способствует тематической организации участка текста.
Отношения эксклюзивности устанавливаются между взаимоисключающими сторонами тождественной самой себе сущности, что в языковой системе находит выражение в явлении антонимии, в первую очередь лексической:
So sehr der alte Lewke Bücher geliebt hatte, eine gewisse Sorte haßte er. «Diese Helden haben keinen Körper», sagte er, als er mir einmal einen Roman vor die Füße warf, den ich ihm geliehen hatte. «Diese Unmenschen sind immer bekleidet und verdauen nicht. Sie verrichten überhaupt keine organischen Funktionen, und niemand erfährt, wovon sie leben, ohne Geld, ohne Eingeweide. Und solche
blutleeren Ungeheuer sollen ein ewiges Vorbild für die Menschen sein, pfui Teufel!» [18. C. 219].
Повторная номинация обеспечивает в этом микротексте линию развития подчеркнуто оценочной характеристики главного топика - конкретных лиц. Номинационная цепочка начинается положительно-оценочным именем «diese Helden» с отсылкой через указательное местоимение к пресуппозиции, она продолжается дескрипциями с резко негативной стилистической окраской и с тем же местоименным указателем - «diese Unmenschen» и «diese Ungeheuer». Обе номинации создают в контексте антонимы по отношению к первому но-минанту, реализуя заданную интенцию на раскрытие взаимоисключающих качеств личности и абсолютно перечеркивая возможность ее положительного восприятия.
Думается, что вышесказанное позволяет сделать следующий вывод: связность в ее когнитивном аспекте как когеренция и в коммуникативно-прагматическом выражении как когезия является конституирующей категорией и текста и дискурса. В языковом плане она ориентирована средствами своего выражения на интеграцию содержательной информации речевого континуума, на фоне которого и проявляется в звеньях сопряжения номинаций многообразие возникающих связей.
Библиографический список
1. Андреева, Е.С. Диалектика текста: понятийная сеть как логическая основа естественного языка / Е.С. Андреева. - М., 2002.
2. Барт, Р. Лингвистика текста / Р. Барт; пер. с фр. // Текст: Аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики: сб. статей. - М.: Эдиториал УРСС, 2001. - С. 168-175.
3. Брчакова, Д. О связности в устных коммуникатах / Д. Брчакова // Синтаксис текста. - М., 1979. - С. 248-262.
4. Гак, В.Г. Повторная номинация на уровне предложения / В.Г. Гак // Синтаксис текста. - М.: Наука, 1979. - С. 91-102
5. Красных, В.В. От концепта к тексту и обратно / В.В. Красных // Вестник МГУ. -Сер. 9. Филология. - 1998. - №1. - С. 48-65.
6. Макаров, М.Л. Основы теории дискурса / М.Л. Макаров. - М., 2003.
7. Милевская, Т.В. Связность как категория дискурса и текста (когнитивно-функциональный и коммуникативно-прагматический аспекты): дис. ... д-ра филол. наук / Т.В. Милевская. - Ростов-на/Д., 2001.
8. Откупщикова, М.И. Синтаксис связного текста / М.И. Откупщикова. - Л., 1982.
9. Папина, А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории: учебник для студентов-журналистов и филологов / А.Ф. Папина. - М.: Эдиториал УРСС, 2002.
10. Селезнев, Д.Л. Референция и номинация / Д.Л. Селезнев // Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах. - М.: Наука, 1987. - С. 64-77.
11. Телия, В.Н. Семантический аспект сочетаемости слов и фразеологическая сочетаемость / В.Н. Телия // Принципы и методы семантических исследований. - М.: Наука, 1976. - С. 244-267.
12. Фоссестел, Б. Текст и его структура / Б. Фоссестел // Исследования по теории текста: реферативный сборник. - М.: ИНИОН АН СССР, 1979. - С. 81-91.
13. Хэллидей, М.А.К. Когезия в английском языке / М.А.К. Хэллидей, Р. Хасан // Исследования по теории текста: реферативный сборник. - М., 1979. - С. 108-115.
14. Beaugrande, R., de Introduction to text linguistics / R. de Beaugrande, W. Dressler. -New York, 1982.
15. Dressler, W. Einführung in die Textlinguistik / W. Dressler. - Tübingen: Niemeyer,
1973.
16. Halliday, M. Cohesion in English / M. Halliday, R. Hasan. - London: Longman, 1976.
17. Morris, J. Lexical cohesion computed by thesaural relations as an indicator of the structure of a text / J. Morris, G. Hirst // Computational linguistics, 17(1). - New York, 1991. - P. 21-48.
18. Panitz, E. Die inheilige Sophia / E. Panitz. - Halle (Saale): Mitteldeutscher Verlag,
1974. - 216 s.
19. Probst, A. Nein, diese Hanne / A. Probst. - Berlin: Neues Leben, 1982. - 182 s.
20. Reimann, B. Die Frau am Pranger / B. Reimann. - Berlin: Neues Leben, 1969. - 350 s.
21. Remarque, E.-M. Im Westen nichts Neues / E.-M. Remarque. - Moskau: Verlag für fremdsprachige Literatur, 1959. - 221 s.
Y.A. Nazaruk
THE CATEGORY OF COHESION/ COHERENCE IN TERMS OF INNERTEXTUAL SECONDARY NOMINATION
A relatively neglected aspect of the linguistic system is its resources for text construction. The article attempts to define the linguistic categories called cohesion and coherence and to give reasons for its significance in the creation of the text. The theoretical material expounded in the article is illustrated with examples taken from German fiction.
