CC BY
645
Раздел 7. Проблемы юридической науки и правоохранительной практики:
взгляд молодых исследователей
К ВОПРОСУ О СООТНОШЕНИИ АКТА ОФИЦИАЛЬНОГО НОРМАТИВНОГО ТОЛКОВАНИЯ И НОРМАТИВНО-ПРАВОВОГО АКТА
В.А. Лазарева
(аспирантка кафедры государственно-правовых дисциплин Тюменской государственной академии мировой экономики, управления и права;
vlazareva@slb.com)
В статье рассматриваются вопросы соотношения акта официального нормативного толкования норм права и нормативно-правового акта посредством выявления отличий, позволяющих разграничивать эти понятия, и некоторых сходных черт, а также рассматривается связь между ними путем определения того, чем является акт толкования по отношению к толкуемому нормативно-правовому акту, и, соответственно, правотолковательное положение по отношению к толкуемой норме права.
Ключевые слова: акт официального нормативного толкования, нормативно-правовой акт, правотолковательное положение, юридическая сила, пределы (сферы) действия, обратная сила.
В целях определения соотношения акта официального нормативного толкования норм права и нормативно-правового акта следует выявить как отличия, позволяющие разграничивать эти понятия, так и некоторые сходные черты, а также рассмотреть связь между ними, определить, чем является акт толкования по отношению к толкуемому нормативно-правовому акту, и, соответственно, правотолковательное положение по отношению к толкуемой норме права.
К сожалению, в юридической науке нет пока полной ясности в отношении юридической природы актов официального нормативного толкования, что, конечно же, отрицательно сказывается на правоприменительной практике.
Необходимо заметить, что в литературе по данной проблеме существуют две прямо противоположные точки зрения. Согласно первой из них акты официального нормативного толкования права могут содержать в себе новые нормы права или новые их отдельные положения, поэтому они (акты) являются источниками права. По мнению авторов, придерживающихся такой позиции, невозможно представить разъяснение смысла правовых норм, являющееся общеобязательным, без изменения их содержания, ведь законы в жизни, в ди-
намике приобретают подчас иной смысл, нежели первоначально в них вкладывал законодатель. В связи с этим любое общеобязательное толкование равно новой норме, как перевод стихов является соавторством [1, с. 23; 2, с. 44; 3, с. 385].
В соответствии со второй точкой зрения акты официального нормативного толкования права не являются источниками права и не должны содержать в себе новых норм права. Такие акты могут только разъяснять содержание толкуемых норм права, а значит, относятся к актам совершенно иного вида [4, с. 354-355; 5, с. 33, 142; 6, с. 163; 7, с. 74-75].
Как представляется, толкование - это не изменение содержания норм права, в том числе неясного или неточного характера, а всего лишь разъяснение смысла нормы без какого-либо изменения ее содержания. Оно призвано лишь объяснять и уточнять то, что сформулировано в норме, раскрывать юридическую волю законодателя. Естественно, нормативное толкование не может осуществляться в отрыве от окружающей обстановки, но это вовсе не должно означать, что в процессе толкования под предлогом учета изменившихся условий можно вкладывать в норму то содержание, которое расходится со смыслом, вложенным в нее законодателем. В усло-
виях становления правового государства, укрепления законности нормативные акты изменяются и приспосабливаются к новым условиям не в процессе их толкования и применения, а в установленном порядке самим правотворческим органом.
В.М. Сырых отмечает, что не всегда можно провести четкую грань между новой нормой права и комментариями действующей, о чем свидетельствует многолетний опыт деятельности Пленума Верховного Суда СССР, а также Пленума Верховного Суда РСФСР. Официально им разрешалась только дача разъяснений действующего законодательства. Однако в актах официального нормативного толкования этих органов достаточно часто обнаруживались и оригинальные нормы права. Наличие таких норм рассматривается как правонарушение, а нормы не могут использоваться в регулировании общественных отношений [8, с. 232].
Исходя из того, что правотолковательное положение не может являться нормой права, представляется неверным используемый некоторыми авторами подход к проведению соотношения между официальным разъяснением и нормой права путем определения, чем является такое разъяснение относительно нормы права - самостоятельной правовой нормой или составной частью разъясняемой нормы, некорректной представляется сама постановка данного вопроса.
Так, М.С. Ходунов рассматривал акты толкования в качестве неотъемлемой составной части разъясняемого нормативного акта [9, с. 32]. А.С. Пиголкин высказывался несколько иначе, применяя дифференцированный подход при разрешении данного вопроса. Так, он писал: «Можно считать интерпретационный акт в определенной степени составной частью, неотъемлемым элементом нормативного акта, но сугубо условно. Такой вывод можно отнести в первую очередь к аутентическому толкованию... Что же касается так называемого легального толкования, то на них этот вывод явно не может быть распространен. Иначе можно констатировать, что у нормативного акта имеется два автора - сам
правотворческии орган и орган, осуществляющий легальное толкование» [7, с. 71].
Другие же авторы находят утверждение о том, что разъяснение - неотъемлемая часть толкуемой нормы, весьма спорным и недостаточно аргументированным. Такое утверждение неприемлемо, по их мнению, потому, что ставит фактически знак равенства между правотворческой деятельностью и деятельностью отдельных органов, дающих обязательное толкование норм, но не имеющих законодательных функций, а равно между актами их деятельности [10, с. 155; 4, с. 355; 11, с. 44]. Очевидно, что данная позиция является верной. По существу вопрос о том, что представляет собой официальное разъяснение - часть разъясняемой нормы или самостоятельную правовую норму, уже предполагает, независимо от ответа, признание того, что такое разъяснение является нормой права. Однако вопрос здесь заключается в том, является ли такая правовая норма самостоятельной. Кроме того, сама возможность рассмотрения правотолковательного положения в качестве части толкуемой правовой нормы является внутренне противоречивой: неизбежно возникают вопросы о соотношении этих частей «правовой нормы» (по-видимому, «правовую норму» в таком понимании составляют как непосредственно норма, содержащаяся в нормативно-правовом акте, так и толкующее ее разъяснение, которое является как бы «продолжением» нормы права). В случае же безоговорочного признания неравноценности этих частей возникают вопросы о зависимости одной части от другой, о возможности применения одной части в отрыве от другой и т.д.
Как представляется, правильнее говорить о вспомогательном характере правотолковательных положений по отношению к нормам права. Как акт официального нормативного толкования представляет собой относительно самостоятельный вид правовых актов, так и содержащиеся в нем положения являются относительно самостоятельными по отношению к нормам права.
Отмечая вспомогательный характер правотолковательных положений и актов толкования в целом, следует сказать о конструктивности обобщающей категории «правовой акт». Нормативные, интерпретационные и другие виды правовых актов образуют подсистемы единой системы правовых актов. Как отмечает С.С. Алексеев, место каждой из этих подсистем, их субординация, взаимозависимости обусловлены свойствами тех активных содержательных элементов правовой системы (правовых норм; интерпретационных положений), которые они закрепляют и выражают [12, с. 315]. Вместе с тем при наличии определенных структурных и функциональных связей в системе правовых актов принципиально важно подчеркнуть, что ядром, стержнем в этой системе являются нормативно-правовые акты.
В нормах права закрепляются правовые предписания, в том числе правила возможного, должного, запрещенного, рекомендованного поведения. В свою очередь, правотолковательное положение, сформулированное в результате официального нормативного толкования нормы права, представляет собой «официальную директиву, как правильно понимать конкретную норму» [13, с. 490], таким образом, такое положение можно назвать правилом, предписанием, но это правило (предписание) надлежащего понимания толкуемой нормы права.
Положение, определяющее понимание разъясняемой нормы права - правотолковательное положение - по характеру содержащихся в нем установлений не подпадает ни под одну категорию правовых предписаний, содержащихся в нормах права.
Правоположение - поднормативное средство юридического воздействия на общественные отношения. В качестве основного средства воздействия на поведение людей в сфере правового регулирования государство использует правовую норму. Ее свойства оказываются наиболее подходящими для того, чтобы распространить государственное веление на неопределен-
ный круг общественных отношений и относительно определенный круг лиц.
Признаком нормы права является ее общеобязательность. По вопросу же об основаниях и характере обязательности правотолковательных положений, содержащихся в актах официального нормативного толкования, среди ученых-правоведов нет единой точки зрения.
В науке существуют разные взгляды на основания, которые придают официальному толкованию обязательный характер. Так, Б.П. Спасов и В.М. Хропанюк считают, что обязательный характер официального толкования обусловлен компетентностью государственного органа, который выдает соответствующее разъяснение нормы права [6, с. 123; 14, с. 321]. Н.Н. Вопленко и
А.П. Рожнов полагают, что обязательность правотолковательных положений «покоится не на авторитете силы, а на силе авторитета создающих их органов» [15, с. 160].
С.С. Алексеев объясняет обязательный характер официального толкования его самостоятельностью в системе юридической практики и правотворческим происхождением [12, с. 309-310].
Как отмечает А.С. Пиголкин, официальное нормативное разъяснение обязательно для всех лиц и органов, подчиненных (подведомственных) органу, производящему толкование. В свою очередь обязательная сила аутентичного толкования распространяется на тех субъектов, которые подпадают под юрисдикцию органа, дающего толкование. А разъяснения легального толкования обращены в первую очередь к судебным органам и формально обязательны для них. В то же время они обязательны для всех других лиц и органов, которые в той или иной форме непосредственно участвуют в судебной деятельности [13, с. 490-491].
В.С. Нерсесянц полагает, что акты официального нормативного толкования являются «официально-обязательными для соответствующихсубъектов правоприменения». При этом он признает обязательность лишь актов официального нормативного толкования, издаваемых Конституционным Судом РФ [16, с. 500-501].
М.Н. Марченко считает, что для исполнителей толкуемой нормы и правоприменителей официальное толкование является обязательным даже тогда, когда они выражают несогласие с толкованием, и в то же время отмечает специфику обязательной силы актов легального толкования - они обязательны лишь для тех лиц и объединений, которые подпадают под юрисдикцию органа, осуществляющего толкование [17, с. 696-697]. Аналогичного мнения придерживается и А.В. Поляков [18, с. 814].
Более осторожно по данному поводу высказываются А.С. Пиголкин и В.Н. Протасов, указывающие на формальную обязательность официального толкования для определенного круга исполнителей толкуемой нормы [13, с. 490; 19, с. 211].
Особо следует отметить дискусси-онность вопроса об обязательности правотолковательных положений, являющихся результатом легального толкования, в частности, множество споров вызывает утверждение об обязательном характере разъяснений, даваемых Верховным Судом РФ, разногласия возникают и в случае признания обязательности таких разъяснений уже по поводу лиц, на которых она распространяется.
По мнению В.В. Ершова, «обязательный характер постановлений Пленума Верховного Суда РФ противоречит принципу независимости судей и подчинения их только закону» [20, с. 121]. Как представляется, такая интерпретация принципа независимости является искаженной. Если бы разъяснения закона, содержащиеся в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, могли интерпретироваться как незаконное вмешательство в судебную деятельность, подрывающее независимость судей, то это исключало бы не только их обязательный характер, но и саму возможность дачи таких разъяснений. В этом случае «эффективность необязательных разъяснений сводится к минимуму и судебное толкование утрачивает свое значение» [21, с. 513].
Что касается разъяснений Конституционного Суда РФ, то их обязательность за-
креплена на законодательном уровне. Так, в соответствии со ст. 106 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» толкование Конституции Российской Федерации, данное Конституционным Судом Российской Федерации, является официальным и обязательным для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений [22].
Перечисляя в ст. 13 ФКЗ «Об арбитражных судах в РФ» полномочия Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ, в том числе и такое, как разъяснение по вопросам судебной практики, законодатель в п. 2 применительно ко всем перечисленным полномочиям записал: «По вопросам своего ведения Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации принимает постановления, обязательные для арбитражных судов в Российской Федерации» [23].
Таким образом, общеобязательными для всех субъектов являются акты толкования высших представительных органов власти, а также акты, содержащие толкование Конституции Российской Федерации, издаваемые Конституционным Судом РФ. Акты толкования высших судебных, прокурорских органов формально обязательны только для подчиненных им органов.
Следует также указать на совпадение форм закрепления актов официального нормативного толкования и нормативноправовых актов: по форме первые могут облекаться в те же акты, что и нормативные - указы, постановления, инструкции и т.д. Это влечет за собой значительную сложность в разграничении таких актов на практике, поскольку при частом совпадении наименований они обладают различными правовыми свойствами.
Можно предпринять попытку провести соотношение между актом официального нормативного толкования и нормативным правовым актом и по такому критерию, как юридическая сила.
Понятие юридической силы применяется обычно к характеристике право-
Юридическая наука и правоохранительная практика вой нормы, регулятивные возможности которой обусловлены ее местом в системе права. Ю.Е. Пермяков отмечает, что юридическую силу можно было бы интерпретировать как функцию внутри некоего множества - системы права, и за пределами права понятие юридической силы неуместно [24, с. 6].
Как представляется, применять понятие «юридическая сила» по отношению к актам официального нормативного толкования можно лишь условно, по аналогии с юридической силой нормативно-правовых актов. При этом данное понятие можно рассматривать в двух аспектах: во-первых, как свойство данного акта порождать определенные юридические последствия, во-вторых, как понятие, указывающее на место этого акта в системе интерпретационных актов как разновидности правовых актов.
Является спорной точка зрения, в соответствии с которой интерпретационный акт, принятый тем же субъектом, который издал интерпретируемый акт, имеет юридическую силу последнего, а интерпретационный акт, принятый другим субъектом, в зависимости от его статуса, может иметь надзаконный (постановления Конституционного Суда Российской Федерации по вопросам толкования Конституции) и подзаконный (например, постановления пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов) характер [25, с. 11]. Ведь понятия юридической силы акта толкования и юридической силы нормативного правового акта неравнозначны, акт толкования вне зависимости от статуса субъекта, его издавшего, не может и не должен иметь ту же юридическую силу, что и нормативный правовой акт, прежде всего потому, что акты толкования не содержат нормы права, а лишь разъясняют уже существующие. Правотолковательные положения, содержащиеся в таких актах, имеют юридическую силу иного характера: она определяется компетенцией субъекта, издавшего акт, и, как представляется, это понятие может использоваться при определении места такого акта в иерархии, системе актов официального нормативного толкования, т.е.
при сравнении по юридической силе интерпретационных актов между собой, но никак ни при рассмотрении соотношения по юридической силе акта официального нормативного толкования и нормативного правового акта (не только из-за бессмысленности такого сравнения, а скорее в связи с тем, что данное понятие имеет разное содержание, «наполнение», когда его применяют к актам толкования и нормативным правовым актам).
Кроме того, следует отметить, что если по отношению к нормативно-правовым актам законодательно закрепленный принцип иерархичности форм права проявляется наиболее ярко и прямолинейно, то в отношении актов официального нормативного толкования все обстоит несколько по-иному. Об иерархическом характере отношений данных актов между собой можно говорить лишь весьма условно, полагаясь на «доводы разума», согласно которым «вместо стихийности и анархии среди правовых актов иерархия обеспечивает их взаимосвязь и согласованность в рамках правового порядка» [26, с. 70].
По вопросу соотношения юридической силы рассматриваемых видов правовых актов можно привести позицию Верховного Суда РФ, прослеживаемую в Определении Судебной Коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 29 мая 2001 г. № 83-Г01-О «О признании частично недействительным закона Брянской области «О законах и иных нормативных правовых актах Брянской области»: «Вопросы толкования принятых областным законодателем законов применительно к данному делу имеют юридическое значение только в той мере, в какой это касается формы толкования законодателем принятых им же правовых норм. Поскольку законы субъекта Российской Федерации, как и федеральные законы, имеют приоритет перед всеми другими нормативными правовыми актами, изменение содержания их норм, в том числе неясного или неточного характера, может быть произведено только в форме принятия равного по значению областному закону акта, то есть только в форме принятия другого закона, изменяю-
щего (уточняющего, конкретизирующего, устраняющего неточности и т.п.) содержание нормы, нуждающейся в официальном толковании. Именно поэтому правильным является решение суда о той части, которой признан противоречащим федеральному законодательству пункт 4 статьи 38 закона Брянской области «О законах и иных нормативных правовых актах Брянской области», указывающий на придание официальным актам-разъяснениям областной Думы той же юридической силы, что и самим областным законам» [27].
Следующим основанием, по которому можно провести соотношение, является внутренняя структура правотолковательного положения и нормы права. Согласно сложившемуся в юридической научной литературе представлению под структурой нормы права понимают такое ее внутреннее строение, ее внутреннюю форму, в которых отражается способ связи и порядок расположения составляющих ее структурных элементов [17, с. 616]. Безусловно, правотолковательное положение не имеет внутренней логической структуры, аналогичной структуре нормы права. Однако вопрос о структуре правоположений требует обсуждения. Как представляется, если и вести речь о «составных элементах структуры правоположений» [28, с. 184], то следует пойти по пути отыскания у них какого-то подобия структурным элементам правовой нормы, т.е. находить своего рода гипотезу, диспозицию и санкцию пра-воположения. Вместе с тем такой поиск до некоторой степени искусственен, так как интерпретационные правоположения органически вплетаются в ткань тех элементов нормы, которые подверглись разъяснению и развитию. Таким образом, как отмечает
В.В. Лазарев, формулирование собственных гипотез и диспозиций правоположе-ний возможно лишь при непременном учете того, что они имеют относительную обособленность и в значительной мере «обслуживаются» элементами самой нормы права [29, с. 52].
Разграничение актов официального нормативного толкования права и нормативных правовых актов можно провести и
по такому основанию, как пределы (сферы) действия указанных актов, в частности по критериям предметной сферы действия этих актов и их действию во времени.
Каждый акт официального нормативного разъяснения имеет свой предмет правового воздействия, то есть определенные отношения, на которые направлены праворазъяснительные предписания, закрепленные в данном акте. При этом многие авторы придерживаются презумпции совместного действия актов официального нормативного толкования и интерпретируемых ими предписаний, данная презумпция предполагает, в частности, совпадение предметных сфер их действия [11, с. 23; 7, с. 74; 30, с. 35].
Была предпринята попытка опровергнуть данную презумпцию. В частности, утверждается, что, во-первых, при ограничительном или распространительном результатах интерпретационной практики официальное нормативное толкование может сужать или расширять сферу действия интерпретируемого предписания, во-вторых, анализ материалов интерпретационной практики показывает, что нередко субъекты толкования совершают ошибки и иные погрешности, в результате которых сужается или расширяется предметная сфера действия акта толкования, либо существенно искажаются сферы действия интерпретируемого предписания [31, с. 24].
Действительно, субъекты толкования могут вовлекать в праворазъяснительный процесс дополнительные (субсидиарные) юридические предписания, общественные отношения, факты и т.д. Но это, по нашему мнению, не свидетельствует о том, что сфера действия толкуемой нормы изменяется в результате толкования, правотолковательное положение не может распространять свое действие на те общественные отношения, которые не регулируются данной нормой права, это противоречило бы юридической природе толкования.
Что касается соотношения актов официального нормативного толкования права и нормативного правового акта по их действию во времени, то по данному вопросу также нет единой точки зрения.
Согласно распространенной в отечественной литературе точке зрения правотолковательные положения не могут существовать отдельно от интерпретируемых предписаний, т.е. имеют силу и значение только в течение срока действия толкуемых норм и в случае отмены последних прекращают свое действие [11, с. 73; 6, с. 149; 32, с. 46]. Официальное юридически обязательное обоснование данной позиции (применительно к разъяснениям Государственной Думы РФ) дал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 17 ноября 1997 г. № 17-П. Конституционный Суд пояснил, что разъяснения Федерального закона, данные Государственной Думой, не имеют самостоятельного значения в отрыве от разъясняемых норм, неотделимы от этих норм, не могут применяться независимо от них, то есть содержание оспариваемых постановлений находится в неразрывном единстве с содержанием разъясняемых актов [33].
Существует и другая позиция, в соответствии с которой некоторые акты официального нормативного толкования норм права «переживают» срок действия толкуемых правовых предписаний [31, с. 25]. Наглядным примером такого интерпретационного акта (действующего в пределах действия во времени интерпретируемой нормы, а не содержащих ее нормативных актов) может служить совместное Постановление Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18 августа 1992 г. № 12/12 «О некоторых вопросах подведомственности дел судам и арбитражным судам» [34], которое содержит толкование норм, в частности, Арбитражного процессуального кодекса, принятого еще в 1992 г. Причем названное Постановление действует и применяется до настоящего времени, несмотря на то, что в 1995-2002 гг. принималось два новых арбитражных процессуальных кодекса.
Таким образом, действие актов толкования во времени обусловлено не столько судьбой толкуемого нормативного правового акта, сколько судьбой норм, в нем сформулированных, поскольку те или
иные нормы при отмене одного акта могут «перекочевать» в другой, принятый взамен старого, а значит, может сохраниться и значение разъяснений относительно такой нормы [25, с. 10]. Поэтому правильнее рассматривать соотношение времени действия акта толкования и толкуемых норм права, а не нормативно-правового акта, содержащего эти нормы.
При этом если порядок вступления нормативных правовых актов в юридическую силу должным образом урегулирован, момент вступления в силу актов официального нормативного толкования норм права указывается весьма редко. В связи с этим в научной литературе высказываются предложения по внесению в соответствующие нормативные правовые акты дополнительных положений, которые бы регламентировали порядок вступления в юридическую силу актов официального нормативного толкования [31, с. 27].
Однако анализ положений Указа Президента РФ от 23 мая 1996 г. № 763 «О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти» позволяет сделать вывод о том, что им регулируется порядок вступления в силу не только нормативно-правовых актов, но и актов толкования, издаваемых этими органами и должностными лицами. Так, в данном Указе используются формулировки «акты Президента Российской Федерации», «акты Правительства Российской Федерации», при этом не содержится оговорки о том, что Указом регламентируется порядок вступления в силу лишь такой разновидности правовых актов, как нормативные правовые акты [35]. Аналогичным образом обстоит ситуация и с Федеральным законом от 14 июня 1994 г. № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания» [36]. Таким образом, с одной стороны, действительно, вопрос
о вступлении в силу актов официального нормативного толкования в указанных
нормативных правовых актах специально, отдельно не оговаривается, но, с другой стороны, ими регламентируется порядок вступления в юридическую силу тех правовых актов, которые может принимать соответствующий орган или должностное лицо. Одной из разновидностей таких правовых актов являются акты официального нормативного толкования норм права.
Кроме того, следует отметить достаточную урегулированность данного вопроса на уровне субъектов РФ (примером может служить Закон Тюменской области от 20 февраля 2003 года № 121 «О порядке подготовки, принятия и действия нормативных правовых и правовых актов Тюменской области» [37]).
В связи с вопросом о соотношении границ действия актов официального нормативного толкования и нормативноправовых актов, необходимо рассмотреть такое понятие, как обратная сила, под которой понимается распространение действия правового акта на отношения, возникшие до его принятия и вступления в силу.
Большинство ученых-юристов считает, что акт официального нормативного толкования всегда обладает ретроактивным эффектом (обратной силой), поскольку начинает действовать с момента вступления в юридическую силу толкуемых нормативно-правовых актов. Так, А.С. Пиголкин пишет: «Акт нормативного толкования имеет обратную силу, т.е. распространяет свое действие на факты, события, которые имели место до принятия соответствующего акта, поскольку он не создает новых предписаний, а разъясняет смысл уже действующих» [7, с. 76]. При этом, как отмечает Е.В. Березовская, пределы обратной силы актов толкования определяются моментом вступления в силу правовой нормы [38, с. 45].
В свою очередь, нормативные правовые акты, по общему правилу, обратной силы не имеют.
В связи ретроактивным действием актов официального нормативного толкования возникает проблема юридических и иных социальных последствий от такого эффекта. Как представляется, целесооб-
разным было бы в содержание самих актов толкования включать предписания, согласно которым эти акты в целом либо отдельные их положения имеют или не имеют обратную юридическую силу. По аналогии с нормативными правовыми актами не должны иметь обратной силы акты толкования, каким-либо образом ухудшающие положения субъектов правоотношений.
Таким образом, рассмотрев общетеоретические вопросы соотношения акта официального нормативного толкования и нормативно-правового акта, можно сделать следующие выводы.
1. Нормативно-правовой акт содержит в себе правовые нормы, он направлен на установление, изменение и отмену норм права, акт официального нормативного толкования содержит в себе правотолковательные положения, представляющие собой правила, предписания, но это лишь правило (предписание) надлежащего понимания толкуемой нормы права, данный акт не вносит и не может вносить поправок и изменений в действующие нормы. Правотолковательное положение не может быть рассмотрено в качестве неотъемлемой части толкуемой нормы, поскольку это фактически ставит знак равенства между ними.
Обязательность правотолковательного положения является производной от обязательности разъясняемой нормы права и означает обязательное выполнение предписаний правотолковательного положения каждым субъектом, оказавшимся в условиях, предусмотренных толкуемой нормой права.
Правотолковательное положение не имеет внутренней логической структуры, аналогичной структуре нормы права.
2. Акт официального нормативного толкования носит вспомогательный характер по отношению к толкуемому нормативно-правовому акту, вместе с тем первый представляет собой относительно самостоятельный вид правовых актов.
3. Юридическая сила интерпретационного акта определяется компетенцией субъекта, издавшего акт, и, как представляется, это понятие может использоваться при определении места такого акта в ие-
Юридическая наука и правоохранительная практика рархии, системе актов официального нормативного толкования, т.е. при сравнении по юридической силе интерпретационных актов между собой, но никак ни при рассмотрении соотношения по юридической силе акта официального нормативного толкования и нормативного правового акта.
4. Предметные сферы действия акта официального нормативного толкования права и толкуемого нормативного правового акта совпадают.
5. Акт официального нормативного толкования всегда обладает ретроактивным эффектом, в свою очередь, нормативные правовые акты, по общему правилу, обратной силы не имеют.
6. Сфера действия актов официального нормативного толкования определяется сферой действия толкуемого нормативного правового акта, однако при этом акт толкования не всегда полностью разделяет судьбу последнего. В настоящий момент существует немало интерпретационных актов, которые продолжают действовать несмотря на то, что толкуемые ими акты уже утратили силу.
1. Муромцев Г.И. Источники права (теоретические аспекты проблемы) // Правоведение. 1992. № 2. С. 21-34.
2. Топорнин Б.Н. Система источников права: тенденции развития // Судебная практика как источник права / отв. ред. серии Б.Н. Топорнин. М., 2000. 160 с.
3. Цихоцкий А.В. Теоретические проблемы эффективности правосудия по гражданским делам. Новосибирск, 1997. 392 с.
4. Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм. М.: Госюриздат, 1960. 486 с.
5. Шляпочников А.С. Толкование уголовного закона. М.: Госюриздат, 1960. 342 с.
6. Спасов Б.П. Закон и его толкование. М.: Юрид. лит., 1986. 368 с.
7. Пиголкин А.С. Толкование норм права и правотворчество: проблемы соотношения // Закон: создание и толкование / под. ред. А.С. Пиголкина. М.: Спарк, 1998. 283 с.
8. Сырых В.М. Теория государства и права. М.: Былина, 1998. 512 с.
9. Ходунов М.С. Судебная практика как источник права // Соц. законность. 1956. № 6. С. 32-45.
10. Дагель П.С., Елисейкин П.Ф. Рецензия на монографию А.С. Пиголкина «Толкование нормативных актов в СССР» // Советское государство и право. 1964. № 7. С. 154-156.
11. Вопленко Н.Н. Официальное толкование норм права. М.: Юрид. лит., 1976.
178 с.
12. Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 2. М.: Юрид. лит., 1982. 360 с.
13. Теория государства и права: учебник / под ред. А.С. Пиголкина. М.: Юрайт, 2005. 613 с.
14. Хропанюк В.Н. Теория государства и права. М.: Интерстиль, 2006. 382 с.
15. Вопленко Н.Н., Рожнов А.П. Правоприменительная практика: Понятие,
основные черты и функции: монография. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2004. 205 с.
16. Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М.: НОРМА, 2000. 552 с.
17. Марченко М.Н. Проблемы теории государства и права: учебник. М.: Велби, Проспект, 2005. 768 с.
18. Поляков А.В. Общая теория права: Проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода: курс лекций. СПб.: Издат. дом С.-Петерб. гос. ун-та,
2004. 894 с.
19. Протасов В.Н. Теория права и государства. Проблемы теории права и государства. М.: Юрайт-М, 2001. 346 с.
20. Ершов В.В. Статус суда в правовом государстве. М.: Юрид. лит., 1992.
179 с.
21. Ржевский В.А., Чепурнова Н.М. Судебная власть в Российской Федерации: Конституционные основы организации и деятельности. М.: Юристъ, 1998. 576 с.
22. О Конституционном Суде Российской Федерации: федер. конст. закон от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ: с изм. от 2 июня 2009 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1994. № 13. Ст. 1447; 2009. № 23. Ст. 2754.
23. Об арбитражных судах в Российской Федерации: федер. конст. закон от 28 апреля 1995 г. № 1-ФКЗ: с изм. от 30 апреля 2010 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1995. № 18. Ст. 1589; Рос. газ. 2010. 4 мая. № 94.
24. Пермяков Ю.Е. Юридическая сила правовых суждений // Юридический аналитический журнал. 2003. № 4 (8). С. 6-15.
25. Шайхутдинов Е.М. Интерпретационные акты: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Красноярск, 2004. 28 с.
26. Мицайков М. Иерархия в праве // Вестник МГУ. Сер. 11, Право. 1999. № 6.
С. 70-82.
27. Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 29 мая 2001 г. № 83-Г01-08. Доступ из справ.-пра-вовой системы «КонсультантПлюс».
28. Судебная практика в советской правовой системе / под ред. С.Н. Братуся. М.: Юрид. лит., 1975. 246 с.
29. Лазарев В.В. Правоположения: понятие, происхождение и роль в механизме юридического воздействия // Правоведение. 1976. № 6. 472 с.
30. Тарасова В.В. Акты судебного толкования правовых норм. Саратов, 2002. 227 с.
31. Шаронов А.Н. Сущность и пределы (сферы) действия актов официального юридического толкования (проблемы теории и практики): автореф. дис. . канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2004. 30 с.
32. Хабриева Т.Я. Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика. М.: Юристъ, 1998. 377 с.
33. По делу о проверке конституционности постановлений Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 21 июля 1995 года № 1090-
I ГД «О некоторых вопросах применения Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О статусе судей в Российс-
кой Федерации» и от 11 октября 1996 года № 682-П ГД «О порядке применения пункта 2 статьи 855 Гражданского кодекса Российской Федерации»: постановление Конституционного Суда РФ от 17 ноября 1997 г. № 17-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1997. № 47. Ст. 5492.
34. О некоторых вопросах подведомственности дел судам и арбитражным судам: постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего арбитражного суда РФ от 18 августа 1992 г. № 12/12 // Бюл. Верховного Суда Рос. Федерации. 1992. № 11.
35. О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти: указ Президента РФ от 23 мая 1996 г. № 763: с изм. от 28 июня 2005 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 22. Ст. 2663; 2005. № 28. Ст. 2865.
36. О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания: федер. закон от 14 июня 1994 г. № 5-ФЗ: с изм. от 22 октября 1999 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1994. № 8. Ст. 801; 1999. № 43. Ст. 5124.
37. О порядке подготовки, принятия и действия нормативных правовых и правовых актов Тюменской области: закон Тюменской области от 20 февраля 2003 года № 121: с изм. от 29 декабря 2009 г. // Парламентская газета «Тюменские известия». 2003. 14 марта. № 47-48; 2009. 31 дек. № 235 (4977).
38. Березовская Е.В. Общая характеристика актов судебного правоприменительного толкования // Вестник ТИСБИ.
2005. № 2. С. 45-59.
