CC BY
51
специальный выпуск
К ВОПРОСУ О ПРЕДМЕТАХ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ И РЕГУЛИРОВАНИЯ
А.А. Васильченко,
Заместитель начальника кафедры уголовного права и криминологии Московского областного филиала Московского университета МВД России,
кандидат юридических наук, доцент Научная специальность: 12.00.08 - Уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право E-mail: vasilchenko_aa@mail.ru
Аннотация. Статья посвящена анализу основных современных научных представлений о предметах уголовно-правового воздействия и регулирования.
Ключевые слова: предмет уголовно-правового воздействия, предмет уголовно-правового регулирования, предмет уголовного права, уголовное право, регулирование, воздействие
TO THE QUESTION ABOUT OBJECTS OF THE CRIMINAL-LAW INFLUENCE AND REGULATION
A.A. Vasilchenko,
Deputy Head of the criminal-law and criminology chair of the Moscow regional branch of the Moscow University of the MIA of Russia, candidate of jurisprudence, docent Annotation. The article is dedicated to analysis of main modern scientific ideas about objects of the criminal-law influence and regulation.
Keywords: object of the criminal-law influence, object of the criminal-law regulation, object of the criminal law, criminal law, regulation, influence.
В рукописи материалы ограниченного распространения, а также материалы, подлежащие засекречиванию в системе
МВД России и других министерств и ведомств, не использованы. Автор А.А. Васильченко
В науке уголовного права в настоящее время отсутствует однозначное и общепризнанное представление о предметах уголовно-правового воздействия и регулирования1. Связано это в том числе с тем, что в структуре предмета отрасли уголовного права одновременно выделяются предмет (объект) уголовно-правового воздействия, предмет уголовно-правового регулирования и предмет уголовно-правовой охраны2.
Подобное деление обусловлено несовпадением пределов действия права и правового регулирования, вытекающим из самой природы общедозволительного принципа организации правовой жизни цивилизованного строя и соответственно из социальной обусловленности права, которая всегда динамичнее правотворческой деятельности государ-ства3.
К сожалению, в общей теории права отсутствуют единые подходы к критериям разграничения правового воздействия и правового регулирования.
В частности, Т.Н. Радько считает, что правовое регулирование - это только один из многих аспектов действия права в обществе. Он считает, что следует различать собственно регулирование (регламентацию), воздействие в процессе регулирования и воздействие вне регулирования, т.е. интеллектуально-волевую и воспитательную стороны действия права. При этом он справедливо отмечает, что влияние права на участников общественных отношений нельзя рассматривать как критерий разграничения правового регулирования и правового воздействия.
В качестве основания разграничения этих правовых явлений, по его мнению, целесообразно брать формы их реализации, исходя из того, что правовое регулирование - это центральное ядро правового воздействия. Такими формами являются общие правоотношения - для правового воздействия и конкретные - для правового регулирования. Объединяющим началом правового воздействия и правового регулирования выступает система права, принципы
специальный выпуск
которой в основном воздействуют на сознание людей, а нормы могут одновременно и воздействовать, и регулировать поведение людей, но могут так же, как и принципы, только воздействовать на них4.
Вместе с тем, следует согласиться с утверждением А.В. Малько, согласно которому, если правовое регулирование как специально-юридическое воздействие всегда связано с установлением конкретных прав и обязанностей субъектов, с прямыми предписаниями о должном и возможном, то правовое воздействие - не всегда. Если первое означает осуществление правовых норм через правоотношения, то второе - необязательно. Отсюда, правовое регулирование всегда означает также и правовое воздействие, но правовое воздействие не всегда означает сознательное нормирование общественных отношений. В этом смысле регулирование - лишь одна из форм воздействия права на общественные отношения, далеко не охватывающая все другие его формы, к которым относят информационно-психологическую, воспитательную, социальную (С.С. Алексеев, М.И. Байтин, А.М. Витченко, В.И. Гойман, В.П. Ка-зимирчук, В.В. Лазарев, Н.И. Матузов, А.В. Мицкевич, М.Ф. Орзих, Ю.К. Толстой и др.)5.
Следовательно, различные компоненты сущности права (регулятивный, охранительный и идеологический потенциалы), проявляясь вовне посредством соответствующих его функций, взаимодействуют с объектом действия права (включающим в себя как правовое регулирование, так и правовое воздействие) на нескольких взаимосвязанных уровнях.
В результате экстраполяции изложенного на уголовное право можно утверждать, что регулятивный и охранительный потенциал уголовного права как отрасли, проявляясь в соответствующих уголовно-правовых отношениях, оказывает одновременно воспитательное, предупредительное воздействие в форме общей или специальной превенции.
В общей теории права под предметом правового регулирования принято понимать разнообразные общественные отношения, которые объективно по своей природе могут поддаваться нормативно-организационному воздействию и в существующих условиях требуют такого воздействия, осуществляемого при помощи юридических норм и всех иных юридических средств, образующих механизм правового регулирования. В качестве непосредственного предмета правового регулирования выступает волевое поведение участников общественных отношений, через которое только и можно осуществлять стимулирование или принуждение6.
На основании изложенного можно утверждать, что правовое воздействие выражается в интеллекту-
ально-волевой и воспитательной сторонах действия права, а правовое регулирование общественных отношений осуществляется с использованием правовых средств, образующих механизм такого регулирования.
Данный вывод относится ко всем отраслям права, в том числе и к уголовному праву, в науке которого, однако, существуют различные определения уголовно-правового регулирования и воздействия, а также их предметов (объектов).
Так, В.К. Дуюнов полагает, что уголовно-правовое воздействие есть целенаправленное карательно-воспитательно-превентивное воздействие на лиц, совершивших преступление, и превентивное воздействие на так называемых неустойчивых граждан в целях утверждения социальной справедливости, укрепления законности и правопорядка, предупреждения преступлений, а также воспитания граждан в духе неуклонного соблюдения Конституции РФ и других законов7. В данном случае, предлагая в некоторой степени тавтологичную дефиницию, автор в качестве объекта воздействия называет лиц, совершивших преступление, и неустойчивых граждан.
А.И. Чучаев и А.П. Фирсова определяют уголовно-правовое воздействие как основанное на уголовном законе принуждающее влияние, применяемое государством в ответ на совершение запрещенных УК РФ общественно опасных деяний в целях их специального предупреждения8. Объектом такого воздействия они считают правовой статус лица, совершившего общественно опасное деяние, а предметом - отдельные права и свободы личности, ограничиваемые при реализации той или иной формы (меры) уголовно-правового принуждения9. Отождествление авторами объекта уголовно-правового воздействия с правовым статусом лица, совершившего общественно опасное деяние, представляется некорректным, поскольку образующие данный статус субъективные права и юридические обязанности являются правовыми средствами, входящими в механизм правового регулирования10. Получается, что правовое воздействие направлено на одно из звеньев механизма правового регулирования.
В достаточной степени согласуется с обозначенным выше мнением Т.Н. Радько позиция Н.В. Генрих, которая дифференцирует воздействие уголовного права на ценностно-ориентирующее и информационное. Предметом первого из них она считает базисные отношения, поставленные под охрану УК РФ (предмет уголовно-правовой охраны). В качестве предмета информационного воздействия уголовного права автор называет общепредупредительные отношения, в рамках которых граждане, ус-
специальный выпуск
ваивая содержание уголовного закона наряду с требованиями иных правовых, моральных и т. д. норм, убеждаются в необходимости (целесообразности) его соблюдения (предмет уголовно-правового воз-действия)11.
Следует согласиться с мнением Ю.С. Жарикова, согласно которому уголовно-правовое регулирование может оказывать воздействие на поведение людей лишь посредством правовых (юридических) норм. В отличие от него, уголовно-правовое воздействие осуществляется в рамках предупредительной и воспитательной функций уголовного права, не связано жестко с действующим правом и может осуществляться помимо этой регламентации, имеет более широкий субъектный состав адресатов, характеризуется наличием не только правовых средств, а прежде всего и иных социальных факторов, в частности экономических, политических, культурных и нравственных.
Вместе с тем, автор утверждает, что правовое воздействие отличается от правового регулирования и по объекту, на который они направлены. Так, если объектом правового воздействия является сознание и поведение человека, то объектом правового регулирования - общественные отношения12. С этим утверждением можно не согласиться, поскольку в качестве непосредственного предмета правового регулирования выступает волевое поведение участников общественных отношений, через которое только и можно осуществлять стимулирование или принуждение.
В.Г. Смирнов в этой связи пишет, что норма права оказывает воздействие на те или иные общественные отношения уже одним фактом своего су-ществования13. Его поддерживает М.И. Ковалев, который считает, что действие уголовного права, т.е. социальная полезность и эффективность его норм, заключается не только в правильном применении их к конкретным случаям жизни. Оно гораздо глубже и многообразнее. Применение правовых норм есть лишь одна из форм жизни права... Но, кроме этого, у права есть более сложная и скрытая форма воздействия на общественную жизнь, которая заключается в организующей, воспитательной и мобилизующей роли, присущей праву самим фактом своего существования. И уже оно порождает определенные правоотношения государства и граждан между собой14.
Подобные отношения в научной литературе по уголовному праву принято называть общими (общерегулятивными, общепредупредительными или ре-гулятивно-охранительными).
Значительный вклад в развитие учения об общерегулятивных правоотношениях внес Н.И. Матузов, который указывает, что идеи общих правоотноше-
нии восприняты многими представителями уголовного права (С.Г. Келина, Н.А. Огурцов, В.А. Елеон-ский, Б.Т. Разгильдиев, В.Г. Смирнов и др.), так как они помогают им обосновать наличие первичных, исходных (базовых) общерегулятивных правоотношений, постоянно существующих между государством и гражданами по поводу соблюдения последними уголовно-правовых норм-запретов15.
Критические замечания высказывает по поводу включения в предмет уголовно-правового регулирования отношений, возникающих из уголовно-правового запрета, Ю.И. Ляпунов. В частности, он пишет, что отнесение так называемых общепредупредительных (или общерегулятивных) абсолютных правоотношений к предмету уголовного права проистекает, во-первых, из-за смешения понятий «предмет правового регулирования» и «функция права» и, во-вторых, подмены первого понятия воздействием права на его адресатов16.
Г. О. Петрова, соглашаясь с Ю.И. Ляпуновым, в дополнение к его аргументам обращает внимание на то, что ученые, определяя предмет уголовно-правового регулирования, принимают за основу статьи уголовного закона и его задачи. При этом существует стремление связать положения уголовно-правовой нормы именно с правомерным поведением.
Обосновывает свои выводы она тем, что правомерная деятельность человека, который не совершает преступлений, соответствует требованиям ч. 2 ст. 15 Конституции РФ и не входит в уголовно-правовую норму, соответственно и в уголовно-правовое отношение. Правомерное поведение - это реализация конституционной обязанности соблюдать Конституцию РФ и законы. В различных законах отражаются соответствующие нормы, соблюдение требований которых согласно ч. 2 ст. 15 Конституции РФ является конституционной обязанностью17.
Б.В. Яцеленко также считает, что выделение в предмете уголовно-правового регулирования общерегулятивных отношений влечет преувеличенное представление о предмете уголовно-правового регулирования, превращающее уголовное право в некую «универсальную» отрасль права, распространяющую заложенный в ее нормах регулятивный потенциал на весьма обширный круг общественных отношений. Свои выводы он аргументирует тем, что на поведение людей, добровольно исполняющих законы и не совершающих преступлений в силу имеющихся у них социально-одобряемых ценностных установок, уголовное право оказывает не регулятивное, а информационное, ценностно-ори-ентационное воздействие как идеологический, воспитательный фактор.
специальный выпуск
Далее он пишет, что возникновение правовых отношений обусловлено действиями людей и событиями, т.е. юридическими фактами. Как форма проявления социального противоречия, внутренний конфликт в силу своей социально-психологической природы не является юридическим фактом, порождающим уголовно-правовые отношения. Поэтому уголовно-правовое регулирование внутренних конфликтов происходит вне уголовно-правовых отношений, т.е. когда нормы-запреты оказывают непосредственное влияние на сознание и волю неустойчивых граждан, побуждая их к совершению правомерных действий под угрозой возможного наказания.
Основываясь на своих рассуждениях, Б.В. Яце-ленко приходит к выводу о том, что именно совокупность внутреннего и внешнего конфликтов как самостоятельных форм проявления социального противоречия обуславливает необходимость уголовно-правового регулирования. Но если регулирование внешнего конфликта (преступления) осуществляется в рамках охранительных уголовно-правовых отношений, то регулирование поведения лица, находящегося в состоянии внутреннего конфликта с охраняемыми уголовным законом социальными ценностями, происходит вне этих рамок18.
С целью внесения ясности в вопрос о включении в предмет уголовно-правового регулирования отношений, возникающих из уголовно-правового запрета, попытаемся проанализировать действующее законодательство и судебную практику.
В ч. 2 ст. 1 УК РФ сказано, что уголовный закон основывается на Конституции РФ, в ч. 3 ст. 55 которой установлено право государства ограничивать федеральным законом права и свободы человека и гражданина в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
В качестве одного из доводов в пользу своего решения Конституционный суд РФ в Постановлении от 20 декабря 1995 г. № 17-П по делу о проверке конституционности ряда положений пункта «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года в связи с жалобой гражданина В.А. Смирнова указал на то, что гражданин и государство в Российской Федерации связаны взаимными правами, ответственностью и обязанностями19. Иными словами имеет место юридическое равенство личности и государства - субъектов правоотношений, состоящее не в том, что они обладают конкретными по своему содержанию правами и обязанностями, а во взаимности их прав и обязанностей, определенных одной и той же равнообязатель-
ной нормой права20. Такой вывод полностью соответствует определению Российской Федерации как правового государства (ч. 1 ст. 1 Конституции РФ), а также технико-юридическому критерию полноты нормативно-правового регулирования21.
В науке уголовного права также высказано заслуживающее всяческой поддержки мнение о не-мыслимости любого уголовно-правового отношения без взаимности прав и обязанностей сторон этого отношения22. По сути же в его основе лежит идея подчиненного характера юридических обязанностей по отношению к субъективным правам23.
В том случае, когда государство реализует предоставленное ему ч. 3 ст. 55 Конституции РФ право путем установления уголовно-правовых запретов, их адресаты по причине существующей связи с государством взаимными правами, ответственностью и обязанностями должны соблюдать содержащие эти запреты нормы уголовного права и воздерживаться от совершения запрещенных ими деяний. Данное положение проистекает также из требований ч. 2 ст. 15 Конституции РФ.
При этом правомерное осуществление человеком или гражданином своих конституционных прав и свобод не может рассматриваться как нанесение ущерба основам конституционного строя, нравственности, здоровью, правам и законным интересам других лиц, обеспечению обороны страны и безопасности государства и влечь для них неблагоприятные правовые последствия, в частности в форме ретроспективной (негативной) уголовной ответственности.
Поскольку уголовным законом ограничиваются права и свободы человека и гражданина, можно утверждать, что взаимными правами, ответственностью и обязанностями государство связано не только со своими гражданами, но также и с любым человеком, на которого оно распространяет свою уголовную юрисдикцию. Тем самым определяется и круг адресатов установленных УК РФ запретов.
Таким образом, следует считать доказанным наличие отношений между государством и подпадающими под его уголовную юрисдикцию лицами, в рамках которых последние обязаны соблюдать установленные уголовным законом запреты.
Для правильного определения отраслевой принадлежности такого рода отношений и круга их субъектов следует вспомнить одно из положений римского права: ignorantia juris nocet, ignoratio facti non nocet (незнание закона не является оправданием, незнание факта является оправданием).
Изучение следственной и судебной практики показывает, что в процессе применения уголовного
специальный выпуск
закона общепризнанным является использование принципа: незнание официально опубликованного закона не освобождает от ответственности за его несоблюдение. Данный принцип был записан в ч. 2 ст. 49 проекта Конституции РФ24. В настоящее время в науке уголовного права высказываются мнения о необходимости отказаться от названного правила по причине того, что оно является фикцией даже для самих правоприменителей25. Однако в результате комплексного анализа системы действующих уголовно-правовых норм при их конституционном истолковании с таким подходом согласиться трудно.
Очевидно, что предписываемое частями 2 и 3 ст. 15 Конституции РФ точное и неукоснительное соблюдение ее самой и действующих нормативных правовых актов без одновременного знания их содержания в большинстве случаев невозможно. Однако в силу ст.ст. 5 и 25 УК РФ по уголовному делу должно быть доказано осознание лицом общественной опасности, а не уголовной противоправности инкриминируемых ему действий (бездействия).
Неверная оценка совершаемого деяния как непреступного, в то время как в действительности оно предусмотрено законом в качестве преступления, не исключает умышленной вины, ибо незнание закона не равнозначно непониманию общественной опасности деяния и не может оправдать лицо, совершившее запрещенное уголовным законом деяние26.
Необходимо также учитывать, что способность осознавать общественно опасный характер своих действий устанавливается судом посредством применения статей уголовного закона, характеризующих лицо, подлежащее уголовной ответственности (ст.ст. 11, 12, 19-23 и др. УК РФ).
В случае отсутствия у лица хотя бы одного из названных в ст. 19 УК РФ признаков законодательно презюмируется его невиновность в совершении общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом (ст.ст. 20, 21 УК РФ). Поскольку уголовная ответственность наступает только вследствие виновного несоблюдения лицом уголовно-правовых запретов, они изначально не имеют своими адресатами лиц, не обладающих признаками общего субъекта преступления (уголовной делик-тоспособностью), у которых, таким образом, отсутствует обязанность соблюдать эти запреты.
Следует обратить внимание и на тот факт, что в отличие от ст.ст. 11 и 12 УК РФ в ч. 2 ст. 15 Конституции РФ обязанность соблюдать уголовный закон адресована только гражданам и не поставлена в зависимость от места их нахождения.
В результате анализа совокупности названных статей Конституции РФ и Уголовного кодекса РФ
можно сделать вывод о том, что конкретный перечень адресатов конституционной обязанности соблюдать уголовный закон полностью определен лишь в нормах УК РФ. Этот факт прямо указывает на уголовно-правовую принадлежность общественных отношений, основной целью регулирования которых является удержание людей от совершения преступлений путем воздействия норм уголовного права на их сознание и поведение.
Предмет уголовно-правового регулирования большинством специалистов определяется как те общественные отношения, которые находят закрепление и отражение в уголовно-правовых нормах27. Учитывая приведенное выше мнение А.В. Малько, можно утверждать, что обязанные соблюдать уголовно-правовые запреты лица являются участниками общерегулятивных (общих) уголовно-правовых отношений, которые в свою очередь составляют предметы как уголовно-правового регулирования, так и воздействия. Тем самым опровергается преобладающая в науке уголовного права точка зрения, согласно которой в качестве содержания предмета уголовно-правового регулирования рассматриваются лишь отношения, возникающие вследствие совершения преступления28.
На основании изложенного и с учетом существующих в науке представлений29 круг общественных отношений, образующих предмет уголовно-правового регулирования как одной из форм уголовно-правового воздействия, представляется правильным ограничить следующим образом:
1) отношения, появляющиеся из введения в действие запрещающих норм уголовного права (общерегулятивные);
2) отношения, возникающие из факта совершения преступления (конкретные охранительные);
3) отношения, обусловленные совершением предусмотренных уголовным законодательством общественно опасных деяний лицами, которые при этом находились в состоянии невменяемости (конкретные регулятивные).
К первой группе необходимо относить также общественные отношения, связанные с правомерным причинением уголовно дееспособными лицами вреда объектам уголовно-правовой охраны (при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния). Связано это с тем, что определение в уголовном законе не являющихся преступлениями или не влекущих уголовную ответственность деяний выступает технико-юридическим приемом формулирования уголовно-правовых запретов. Посредством этих определений законодателем проводится четкая грань между запрещенными и дозволенными вариантами поведения.
специальный выпуск
Включение в предмет уголовно-правового регулирования третьей группы отношений связано с тем, что в объективно противоправных деяниях, не являющихся преступлениями, нет конфликта индивидуальной воли и воли, выраженной в нормативно-правовом установлении. Такие деяния в определенной мере сходны с юридическими событиями. Объективно-противоправные деяния занимают промежуточное положение между юридическими событиями и юридическими действиями, сочетая признаки как тех, так и других. В процессе правового регулирования объективно-противоправные действия всегда опосредуются действиями других лиц30. Все это свидетельствует скорее о регулятивном, нежели охранительном характере уголовно-правового отношения между государством и лицом, совершившим общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, по поводу применения к этому лицу принудительных мер медицинского характера.
В качестве общего вывода по результатам проведенного исследования можно утверждать, что основное отличие между уголовно-правовым воздействием и регулированием следует проводить не по их предметам, которые практически тождественны, а по способам и средствам оказываемого нормами уголовного права влияния на общественные отношения.
1 Данная работа выполнена с использованием Справочной Правовой Системы КонсультантПлюс.
2 Чучаев А.И., Фирсова А.П. Уголовно-правовое воздействие: понятие, объект, механизм, классификация: Монография. М., 2010. С. 81-102; Генрих Н.В. Предмет и метод уголовно-правового регулирования: история, теория и практика. М., 2011. С. 71.
3 Гойман В.И. Действие права (методологический анализ). М., 1992. С. 111-113.
4 Радько Т.Н. Теория государства и права: Учебник для вузов. М., 2004. С. 346—354.
5 Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2009. С. 523-525.
6 Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 376.
7 Дуюнов В.К. Уголовно-правовое воздействие: теория и практика. М., 2003. С. 28.
8 Чучаев А.И., Фирсова А.П. Указ. соч. С. 27.
9 Там же. С. 101-102.
10 Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М., 1966. С. 30; Его же. Право: азбука - теория - философия... С. 348-350, 364-365; Радько Т.Н. Указ. соч. С. 321-340.
11 Генрих Н.В. Указ. соч. С. 79.
12 Жариков Ю.С. Уголовно-правовое регулирование и механизм его реализации. М., 2009. С. 183-186.
13 Смирнов В.Г. Функции советского уголовного права (Предмет, задачи и способы уголовно-правового регулирования). Л., 1965. С. 26.
14 Ковалев М.И. Советское уголовное право: Курс лекций. Свердловск, 1971. Вып. 1. С. 91. См. также: Наумов А.В. Реа-
лизация уголовного права и деятельность следователя: Учебное пособие. Волгоград, 1983. С. 26; Прохоров B.C., КропачевН.М., Тарбагаев А.Н. Указ. соч. С. 60; РетюнскихИ.С. Уголовно-правовые отношения и их реализация: Учеб. пособие. Воронеж,
1997. С. 9-10.
15 Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2001. С. 544.
16 Ляпунов Ю.И. Уголовное право: предмет и метод регулирования и охраны // Уголовное право. 2005. № 1. С. 51.
17 Петрова Г.О. Норма и правоотношение - средства уголовно-правового регулирования: Монография. Н. Новгород, 1999. С. 25-26.
18 Яцеленко Б.В. Противоречия уголовно-правового регулирования: Монография. М., 1996. С. 40-41.
19 Собрание законодательства РФ. 1996. № 1. Ст. 54.
20 Спиридонов Л.И. Теория государства и права: Курс лекций. СПб., 1995. С. 111.
21 О корреспондировании каждому субъективному праву юридической обязанности как операциональном определении технико-юридического критерия полноты нормативно-правового регулирования см.: СырыхЕ.В. Технико-юридические критерии качества закона // Проблемы юридической техники: Сборник статей. Нижний Новгород, 2000. С. 172; Законодательная техника: Научно-практическое пособие. М., 2000. С. 52.
22 Кропачев Н.М. Уголовно-правовое регулирование. Механизм и система. СПб., 1999. С. 174-175; Чистяков А.А. Уголовная ответственность и механизм формирования ее основания: Монография. М., 2002. С. 67.
23 Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия... С. 283-284. Вместе с тем в науке имеется и противоположная точка зрения (см., например: Разгильдиев Б.Т. Уголовно-правовые отношения и реализация ими задач уголовного права РФ. Саратов, 1994. С. 8-9, 26, 190-191).
24 Проект Конституции Российской Федерации: Сб. материалов. М., 1992. С. 35.
25 Якушин В.А. Проблемы субъективного вменения в уголовном праве: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.08. М.,
1998. С. 48; Кропачев Н.М. Уголовно-правовое регулирование. Механизм и система. СПб., 1999. С. 120-121.
26 Энциклопедия уголовного права. Т. 4. Состав преступления. Издание профессора Малинина, СПб., 2005. С. 771-772.
27 Романов А.К. Уголовно-правовое регулирование общественных отношений (методологические проблемы теории): Учебное пособие. М., 1992. С. 43-44; Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М., 1997. С. 14; Энциклопедия уголовного права. Т. 1. Понятие уголовного права. Издание профессора Малинина, СПб., 2005. С. 159; Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Под ред. И.Э. Звечаровского. М., 2010. С. 18. Однако существуют и другие подходы к определению рассматриваемого понятия (см., например: Петин И.А. Предмет уголовно-правового регулирования: психологические аспекты // Юридическая психология. 2011. № 3. С. 2-5).
28 Курс советского уголовного права: В 5 т. Л., 1968. Т. 1. Часть Общая. С. 9; Кленова Т.В. Предмет и метод уголовно-правового регулирования как основные категории классификации уголовно-правовых норм // Актуальные вопросы реализации уголовной ответственности. Куйбышев, 1988. С. 5; Генрих Н.В. Указ. соч. С. 90; Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Отв. ред. Б.В. Здравомыслов. М., 1996. С. 4 и др.
29 ГенрихН.В. Указ. соч. С. 81-82.
30 Исаков В.Б. Юридические факты в советском праве. М., 1984. С. 33-34.
