CC BY
67
Филология
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2011, № 6 (2), с. 193-198
УДК 8Г373.46 + УДК 8Г373.611
К ПРОБЛЕМЕ СТАТУСА ГРЕКО-ЛАТИНСКИХ ОСНОВ В МОРФОЛОГИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ ОБЩЕЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ И ЕДИНИЦ СПЕЦИАЛЬНОЙ НОМИНАЦИИ
© 2011 г. А.В. Иванов
Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова
holzmann@mts-nn.ru
Поступила в редакцию 03.03.2011
Анализируются проблемы, связанные с определением морфологического и функционального статуса греко-латинских основ, являющихся составной частью как лексических единиц общего языка, так и единиц специальной номинации, в структуре которых они функционируют в качестве терминоэле-ментов.
Ключевые слова: терминоэлемент, неоклассический форматив, связанная основа, аффикс, морфема, словообразовательная модель, словообразование, термин.
Статус термина как единицы специальной номинации принято определять в рамках различных подходов, постулирующих, с одной стороны, принадлежность терминологической единицы к лексической системе общего языка, с другой, - её принадлежность к терминосистеме как совокупности языковых единиц, обслуживающих какую-либо отрасль науки или техники. Исходя из этого обстоятельства, можно заключить, что границы, очерчивающие сферы бытования и функционирования общеязыковых лексических единиц, и границы, устанавливающие предел операциональным и иным возможностям термина, различны.
Основная причина несовпадения этих границ кроется в одновременном сходстве и различии лексемы (или слова) общего языка и термина. Сходные и отличные их черты выявляются на различных этапах лингвистического исследования, целью которого может быть, среди прочего, сопоставление онтологических признаков термина и нетермина, сравнительный анализ особенностей, выявляемых в структуре и семантике упомянутых языковых единиц. В одном можно быть уверенным: и термин, и нетер-мин с лингвистической точки зрения представляют собой языковые единицы, обладающие конкретной фонетической и графической формой, морфологической структурой той или иной степени сложности, определённым набором грамматических признаков и значением, соотносимым с категориальными и классификационными признаками какого-либо объекта реальной действительности.
В ряду перечисленных выше качеств, присущих как общеязыковым, так и терминологическим единицам, особый интерес представляет их морфологическая структура, формирующаяся на базе практически одних и тех же словообразовательных способов, степень частотности и продуктивности которых, однако, различна в общем языке и в терминологии. Тем не менее, как замечает М.Т. Кабре, это не означает, что в терминообразовании не могут быть использованы словообразовательные элементы или правила, аналогичные тем, что применяются при образовании слов общего языка, но наличие греко-латинских элементов, обладающих значительными сочетаемостными потенциями, и большое количество сложных с точки зрения морфемного состава лексических единиц может выступать признаком, позволяющим дифференцировать терминологию и лексику общего языка [1, с. 36]. Этим различия, естественно, не исчерпываются. Перечень дифференцирующих признаков может быть существенно расширен, однако рамки данной статьи не позволяют этого сделать.
Составные части единиц специальной номинации именуются в лингвистической и терминологической литературе терминоэлементами. Авторство этого обозначения, датируемого еще 1937 г., а также его интерпретация и последующее расширенное толкование как минимальной составной части термина, имеющей выраженное терминологическое значение, принадлежат Д.С. Лотте [2, с. 15]. До настоящего времени в терминоведении отсутствует единая позиция в отношении того, что считать терминоэлемен-
том, поскольку данное Д.С. Лотте толкование не содержит указаний на то, что понимается под значением терминоэлемента, и все ли составные части термина, как исконные, так и заимствованные, имеют основания быть причисленными к разряду терминоэлементов.
Ответ на первый вопрос, касающийся семантики термина и возможности (или невозможности) ее выводимости из значений входящих в его состав терминоэлементов, с достаточной степенью убедительности дан А.В. Суперан-ской и др.: «Значение термина не складывается из суммы значений терминоэлементов... Значение термина передаётся с помощью его дефиниции» [3, с. 105].
Принимая эту формулировку за точку отсчёта, можно сделать вывод, что (1) терминоэле-мент может обладать собственным значением и (2) значение терминоэлемента не обязательно равно значению термина (может быть, за исключением случаев, когда термин состоит из одного терминоэлемента (корня), например: англ. meter ‘метр’; однако и здесь совпадение семантики термина и терминоэлемента определяется возможностью соотнесения их значений с учётом принадлежности исследуемого термина к определенной терминосистеме или системе понятий, поскольку термин meter, к примеру, в технике обозначает «an instrument for measuring and recording the amount of something.», в поэтике и метрике - «systematically arranged and measured rhythm in verse.», в десятичной системе измерений - «the basic metric unit of length...»; значение терминоэлемента при этом
- «instrument or means of measuring» [4, с. 1422]).
Что же касается ответа на вопрос, следует ли причислять к разряду терминоэлементов как исконные, так и заимствованные элементы термина, то сначала целесообразно установить словообразовательный статус тех и других в языках - объектах исследования.
Исконные (национальные) терминоэлементы могут быть представлены смысловыми (корневыми) морфемами и служебными морфемами (приставками и суффиксами), иначе говоря, словообразовательными аффиксами с выраженной функциональной направленностью. В отечественном и зарубежном терминоведении их статус, как правило, сомнению не подвергается, поскольку значение, которое они выражают, будучи использованы в качестве «строительного материала» для термина, соответствует значению, в котором они применяются в словах общего языка. Ср.: англ. mispronounce, misderivation -mistake, misuse (префикс mis-), markedness - hap-
piness (суффикс -ness); нем. Beiname, Beiwort -Beifall, Beispiel (префикс bei-), Endung, Beugung -Schulung, Fuhrung (суффикс -ung). В приведенных примерах слова, данные в левой части каждого ряда примеров, представляют собой лингвистические термины, слова из правой части относятся к числу общеупотребительных.
Несколько иначе дело обстоит с элементами греко-латинского происхождения. Общепризнанным, и отчасти тривиальным, является тот факт, что лексика древних языков фактически утратила свою национальную принадлежность, став источником пополнения терминологического инвентаря науки во многих современных языках.
В отечественном терминоведении термино-элементам греко-латинского происхождения традиционно отказывают в однозначной морфологической идентификации. Ср.:
«.морфологическая членимость термина в большинстве случаев - иллюзия, ибо то, что мы получаем в результате такого членения, не поддаётся ясному морфологическому определению. Это особенно отчётливо проявляется в тех случаях, когда имеются синонимичные пары терминов русского и греко-латинского происхождения» [3, с. 104]. В качестве примера в цитируемом источнике приводится пара грамматических терминов префикс - приставка, первый из которых не разложим на морфемы и представляет собой термин-основу. В его составе можно обнаружить латинский префикс pre- (< лат. pre-fixum), который с точки зрения русской грамматики будет считаться морфемоидом «без ясного морфемного статуса и без строгой языковой прикреплённости» [5, с. 74]. Второй (исконный) член терминологической пары приставка имеет в отличие от своего латинского эквивалента прозрачную морфемную структуру, в которой сравнительно легко вычленяются образующие её морфемы.
Отсюда делается однозначный вывод: «По-видимому, понятие терминоэлемента должно распространяться только на латино-греческие компоненты в искусственно созданных терминах. Это будет их структурное выделение, противопоставленное нормальному членению слова естественного языка» [3, с. 102].
Отказ придать классическим терминоэле-ментам чёткий аффиксальный статус обусловлен в данном случае нежеланием нарушать нормы русской грамматики («морфологическую логику русского языка»), ибо морфемы исконного происхождения трактуются как уникальные языковые образования, принадлежащие определённому языку, в то время как греко-
латинские терминоэлементы к таким уникальным образованиям отнесены быть не могут, во-первых, в силу своего наднационального, универсального характера, а, во-вторых, по той причине, что в зависимости от конкретных реализаций в составе терминов они выступают попеременно то в роли словообразующего аффикса, то в качестве корневой морфемы. Таким образом, список словообразовательных элементов русского языка оказывается закрытым для тер-миноэлементов иноязычного происхождения, реализующих свою аффиксальную функцию. Возникает вопрос: а можно ли в таком случае вообще считать термин словом?
Отличная от изложенной выше позиции
A.В. Суперанской, Н.В. Васильевой и др. точка зрения на статус иноязычных терминообразовательных средств представлена в работах
B.П. Даниленко. По её мнению, «общие закономерности морфологического словообразования едины для всего языка в целом. Образование терминов происходит в основном по тем же словообразовательным моделям и с помощью тех же словообразующих аффиксов, по которым образуются и слова общелитературного языка» [6, с. 107].
В.П. Даниленко сопоставляет словообразовательным средствам общего языка, используемым при создании терминов, собственно терминологические аффиксы и аффиксоиды, образованные от знаменательных слов, но утратившие со временем самостоятельный характер, отмечая, что «это в равной степени относится как к исконным, так и к заимствованным из греко-латинского международного языкового фонда». В.П. Даниленко приводит в качестве примера термины, включающие элементы -граф, -графия, -лог, -логия, -метр, -метрия, -скоп, -скопия и т.п., относя их к «наиболее активно пополняемой группе словообразующих аффиксов» [6, с. 112].
Точку зрения В.П. Даниленко на аффиксальный статус указанных выше элементов разделяют авторы «Грамматики современного русского литературного языка», ибо, по их мнению, терминоэлементы греко-латинского происхождения типа -граф, -графия, -лог, -логия, -метр, -метрия могут выступать в качестве корневых или аффиксальных морфем, а образуемые при их посредстве терминологические единицы относятся, соответственно, к словосложениям или сложным суффиксальным образованиям [7, с. 165].
Согласно сходной позиции В.М. Лейчика относительно статуса терминоэлементов типа
-метр, -логия, которые, по примеру М.Д. Сте-
пановой [8], стали называть полуаффиксами, поскольку это именование удачно отражает «неполноту» аффиксальной природы элемента, «этот вопрос можно было решить так же, как он решён относительно компонентов сложных слов исконного происхождения - если эти компоненты встречаются в простых и производных словах того же языка, причем в том же значении, то лексические единицы, в состав которых они входят, являются сложными словами. Элементы -лог и -логия не являются корневыми морфемами, не создают простых и производных слов в настоящее время, поэтому слова биология, морфология - производные, а не сложные слова. А, например, элемент -метр встречается как корневая морфема в словах метрика, метрический и поэтому потенциометр, калориметр - сложные слова...» [9, с. 75].
Таким образом, анализ представленных в отечественном терминоведении различных точек зрения на словообразовательный статус заимствованных терминоэлементов оставляет впечатление нерешённости обсуждаемой проблемы.
В зарубежном терминоведении проблема статуса греко-латинских основ, которые, среди прочего, получили название «неоклассических формативов», также решается не вполне однозначно. Дискуссия по вопросу о том, относить неоклассические элементы либо к разряду словообразующих аффиксов, либо к разряду корневых морфем или вообще отказать им в каком бы то ни было морфологическом статусе, несколько сглаживается благодаря тому обстоятельству, что в языковых кодах западноевропейских языков греко-латинские основы воспринимаются большинством пользователей языка не как чужеродные образования, неестественно звучащие или громоздкие, но как слова или части слов исконного происхождения, в отличие, к примеру, от заимствований более позднего или нашего времени, даже если эти заимствования пришли в воспринимающий язык из родственных языков [10, с. 128]. Это касается как языков романской группы, жизнь которым дала распадавшаяся на диалекты поздняя латынь (lingua franca), так и языков германской группы, демонстрирующих по сравнению с романскими языками гораздо менее близкую степень родства с латынью.
Будучи воспринимаемы пользователями в качестве естественной части родного языка, неоклассические формативы обладают, тем не менее, некоторыми специфическими особенностями, позволяющими отграничить их как от исконных, так и от заимствованных аффиксов. На фонологическом уровне они могут включать в свой состав фонемы, не входящие в фонемный
состав заимствующего языка. В отличие от аффиксов германского происхождения неоклассические образования могут принимать ударение. Орфографические особенности неоклассических элементов состоят в том, что в их составе встречаются графемы, не являющиеся частью инвентаря графем родного языка (ср.: philology в английском языке). На морфологическом уровне неоклассические формативы широко демонстрируют практически неограниченную вариативность, позволяющую им вступать в различные комбинации с подобными себе элементами [11, с. 27]. В функциональном аспекте их применение во многом ограничено рамками книжного регистра, обслуживающего потребности различных отраслей науки и техники.
К ряду особенностей, обусловивших широкое распространение и внедрение в западноевропейскую языковую практику греко-латинских основ, относятся также их эластичность, синтетичность, естественность, благозвучие, экономичность, стабильность значения и идентифицируемость (узнаваемость по внешним признакам) [11, с. 27-29].
Современные европейские языки, аналогично греческому языку и латыни, в которых производные и сложные слова - это результат взаимодействия и всевозможных комбинаций корневых морфем и словообразующих аффиксов, в не меньшей степени способны к синтезу и эффективному использованию неоклассических формативов. Не случайно, поэтому, И. Плаг даёт следующее определение лексемам, образованным на греко-латинской основе: «Неоклассические образования представляют собой формы, в которых лексемы греческого или латинского происхождения в сочетании друг с другом способны порождать новые комбинации, не существовавшие до этого в языках-источниках» [12, с. 198]. При этом современный, даже лингвистически образованный пользователь словарного фонда, созданного с применением греко-латинских элементов, зачастую оказывается в затруднении, пытаясь определить источник происхождения того или иного слова. Более всего это наблюдение справедливо для научной терминологии, поскольку науки, в первую очередь точные и естественные, оперируют как вновь созданными терминологическими обозначениями, так и готовыми терминами-словами, унаследованными из словарного состава классических древних языков. Показательным примером в этом отношении может служить лингвистика, основы терминологического аппарата которой были заложены еще во времена античности.
Разумеется, сказанное выше не означает, что вопрос о языковом статусе неоклассических формативов в зарубежном терминоведении не является предметом обсуждения. К примеру, А. Спенсер, исследуя сочетаемостные потенции словообразовательных средств, проводит различие между префиксами («prefixes») и префиксоидами («prefixoids»), к которым он относит связанные неоклассические формы («neo-clas-sical combining forms»). Исследуя способность элементов типа pre- и hypo- выступать в комбинациях с различными основами, он, однако, в целом не задаётся вопросом о том, обладают ли они словообразовательным статусом, но пытается определить, выступают ли они в исследуемых комбинациях в качестве префиксов или же являются составной частью сложного слова («compounding elements») [13, с. 82-83].
С тем, что неоклассические элементы могут использоваться для образования сложных слов, согласен также М. Аронофф, исследующий статус формативов с позиций генеративной лингвистики. При этом, однако, он полагает, что неоклассические элементы не обладают морфологическим статусом [14].
В отличие от А. Спенсера, допускающего, очевидно, возможность функционирования неоклассических элементов с формальной и семантической точки зрения в виде основ, некоторые исследователи вообще отказывают им в статусе корневой морфемы [15]. Комментируя эту позицию, А. Люделинг справедливо замечает, что в таком случае слова, образованные с применением неоклассических элементов, могут оказаться состоящими только из одних аффиксов [16, с. 581].
Отличие неоклассических элементов от практически полностью ассимилированных западноевропейскими языками аффиксов греческого и латинского происхождения заключается в том, что последние не обладают способностью вступать в комбинации друг с другом, в то время как неоклассические элементы, участвуя в образовании новых слов, стремятся к сочетаемости (a) с собственно аффиксами (pre-fix), (b) с подобными себе элементами (morphology), (c) со словами греко-латинского происхождения (morpho-syntax), (d) со словами родного языка [12, с. 200].
Ряд исследователей относит неоклассические элементы к разряду сокращённых или усечённых (апокопированных) форм («clipped forms»). Как пример приводится элемент gastro-, представляющий собой «усечённый вариант» слова gastronomy в отдельных сложных новообразованиях типа gastroguide [17]. Едва ли, однако, этот и по-
добные ему неоклассические формативы можно рассматривать как усечённые формы, так как и в новообразованных терминологических обозначениях подобного рода, и в обычных словах-нетерминах они будут продолжать функционировать либо в качестве основ сложного слова, сохраняя свою семантическую автономность, либо как аффиксы в приставочной функции. Придание им того или иного морфологического статуса определяется позицией исследователя.
Как видим, статус неоклассических элементов, если рассматривать его через призму стандартных морфологических моделей, в которых прослеживается чёткое членение слова на корневые и словообразовательные морфемы, определяется с трудом, поскольку в составе слова неоклассические элементы выступают обычно только в качестве связанных основ [18], т.е. в сочетании с другими морфемами, хотя с семантической точки зрения они проявляют себя как свободные основы.
В связанном состоянии их использование в составе новых слов может приводить к появлению гибридных образований, создаваемых, как правило, с определённой целью. На этом основании, а также с учётом иных факторов, к примеру, особенностей возникновения и функционирования в составе слов, содержащих греколатинские элементы, связующего элемента ^-, называемого тематическим гласным, места ударения в таких словах и т.д., делается вывод о том, что словообразование с участием неоклассических формативов отличается от традиционного словообразования в родном языке [12, с. 203].
Д. Кастовски замечает, что проникновение в заимствующий язык большого количества лексем греко-латинского происхождения влечёт за собой и заимствование иноязычных словообразовательных моделей («fremdsprachliche Wort-bildungsmuster»), которые вступают в конкуренцию со словообразовательными моделями родного языка и иногда даже вытесняют их (как это имеет место, к примеру, в английском языке). Однако дифференциация своеязычных и неоклассических моделей обусловлена, по его мнению, не происхождением участвующих в их образовании словообразовательных средств, а местом, которое соответствующие средства и способы словообразования (модели) занимают в структуре языковой системы [19, с. 180-182].
А. Люделинг также не отрицает того факта, что неоклассическое словообразование представляет собой особый тип словообразования с использованием не полностью ассимилированных заимствующим языком связанных греко-
латинских элементов («combined classical ele-ments»), однако полагает при этом, что неоклассические формативы ведут себя в процессе образования новых слов так же, как и словообразовательные средства родного языка [16, с. 580].
Возможно, различение собственных и заимствованных моделей и легитимация последних в словообразовательной (в т.ч. терминообразовательной) сфере представляет собой один из возможных вариантов решения проблемы словообразовательного статуса неоклассических формативов, при том, что членимость таких моделей на составные части (анализируемость) и продуктивность участвующих в их формировании словообразовательных средств очевидны.
Резюмируя изложенное выше, следует отметить, что проблема неоклассических элементов еще далека от своего окончательного решения. Очевидной и насущно необходимой является выработка комплексного подхода к исконным и заимствованным словообразовательным (терминообразовательным) средствам, который позволил бы с одинаковых позиций трактовать их системный, морфологический и функциональный статус.
Список литературы
1. Cabre M.T. Terminology: Theory, Methods, and
Applications / Ed. by J.C. Sager // Terminology and Lexicography Research and Practice: Vol. 1. Amster-
dam/Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 1999. 248 p.
2. Лотте Д.С. Основы построения научнотехнической терминологии: Вопросы теории и методики. М.: Изд-во АН СССР, 1961. 157 с.
3. Суперанская А.В., Подольская Н.В. , Васильева Н.В. Общая терминология: Вопросы теории. М.: Наука, 1989. 246 с.
4. Webster’s Third New International Dictionary of the English Language Unabridged / by Merriam-Webster, Incorporated. Cologne: Konemann Verlagsge-sellschaft mbH, 1993. 2662 p.
5. Васильева Н.В. К семантическому и функциональному описанию греко-латинских терминоэле-ментов в лингвистической терминологии // Вопросы языкознания, 1983, № 3. С. 71-79.
6. Даниленко В.П. Русская терминология. Опыт лингвистического описания. М.: Наука, 1977. 248 с.
7. Грамматика современного русского литературного языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Наука, 1970. 767 с.
8. Степанова М.Д. Словообразование современного немецкого языка (краткий очерк) // Словарь словообразовательных элементов немецкого языка / Под рук. М.Д. Степановой. М.: Русский язык, 1979.
С. 519-536.
9. Лейчик В.М. Люди и слова. М.: Наука, 1982. 176 с.
10. Adams V. An Introduction to Modern English Word-Formation // English Language Series: Vol. 7 / Ed. by R. Quirk. New York: Longman Group Ltd., 1987. 230 p.
11. Nybakken O.E. Greek and Latin in Scientific Terminology. Ames: The Iowa State University Press, 1959. 321 p.
12. Plag I. Word-formation in English // Cambridge Textbooks in Linguistics: Draft version. Cambridge University Press, 2002. 254 p.
13. Spencer A. Word-Formation and Syntax // Handbook of Word-Formation / ed. by P. Stekauer, R. Lieber // Studies in Natural Language and Linguistic Theory: Vol. 64. Dordrecht: Springer, 2005. P. 73-97.
14. Aronoff M. Word Formation in Generative Grammar. Cambridge, MA: The MIT Press, 1980. 148 p.
15. Williams E. On the Notions “lexically related” and “head of a word” // Linguistic Inquiry, 1981. Vol. 12. P. 245-274.
16. Ludeling A. Neoclassical Compounds // Encyclopedia of Language and Linguistics. Elsevier Ltd., 2006. P. 580-582.
17. Petropoulou E., ten Hacken P. Neoclassical Word Formation in an Electronic Dictionary // Proceedings of the Tenth Euralex International Congress / Ed. by A. Braasch and C. Povlson. Copenhagen, 2002. P. 169174.
18. Selkirk E. The Syntax of Words. Cambridge, MA: MIT Press, 1982. 148 p.
19. 19. Kastovsky D. Wortbildung und Semantik // Studienreihe Englisch: Bd. 14. / Hrsg. von K.H. Goller. Dusseldorf: Padagogischer Verlag Schwann - Bagel GmbH; Bern und Munchen: Francke Verlag, 1982. 334 S.
ON THE STATUS OF GRAECO-LATIN STEMS IN THE MORPHOLOGICAL STRUCTURE OF TERMINOLOGICAL AND COMMON LANGUAGE UNITS
A. V. Ivanov
The article deals with the issues concerning the determination of morphological and functional status of neoclassical stems which appear as constituents of terminological and common language units.
Keywords: element of term, neoclassical formative, bound stem, affix, morpheme, word-building pattern, term, word-formation.
