CC BY
201
УДК 01+02
Головань Е.В.
Костромской областной институт развития образования
К.Н. ДЕРУНОВ: ПОСЛЕСЛОВИЕ К ЮБИЛЕЮ
Статья посвящена выдающемуся русскому библиотековеду и библиографу К.Н. Дерунову (1866—1929) — автору «Примерного библиотечного каталога» (1906), одному из учредителей Общества библиотековедения (1908), первым выдвинувшему проблему создания общей научной теории библиографии. В статье рассмотрены доклады «Жизненные задачи библиографии (Итоги и уроки прошлого русской библиографии за 200 лет)» (1913) и «Типичные черты в эволюции русской "общественной " библиотеки» (1919), получившие большой резонанс в профессиональной среде.
Ключевые слова: библиотековедение, библиотечная деятельность, библиография, история библиографии, теория библиографии, библиографическая деятельность, каталог.
В июне 2011 г. библиотечно-библиографическая общественность отметила 145-летие со дня рождения Константина Николаевича Дерунова (1866-1929), выдающегося русского библиотековеда и библиографа.
К.Н. Дерунов родился 1 июня 1866 г. в Петербурге. В 10 лет, выдержав экзаменационные испытания, поступил во Вторую Санкт-Петербургскую гимназию, где проучился шесть с половиной классов. В этой старейшей гимназии в разное время учились П.А. Вяземский (1792-1878), А.М. Горчаков (1798-1883), сыновья А.С. Пушкина - А.А. Пушкин (1833-1914) и Г. А. Пушкин (1835-1905), А.Ф. Кони (1844-1927), Н.Н. Миклухо-Маклай (1846-1888), Е.А. Лансере (1848-1887),
А.Н. Бенуа (1870-1960), Е.А. Мравинский (19031988).
Согласно «Высочайше утверждённому Уставу учебных заведений, подведомых Университетам» от 5 ноября 1804 года, учреждение гимназий имело «двоякую цель: 1. приготовление к Университетским наукам юношества...; 2. преподавание наук, хотя начальных, но полных в рассуждении предметов учения, тем, кои, не имея намерения продолжать оные в Университетах, пожелают приобресть сведения, необходимые для благовоспитанного человека».
В гимназию принимались «всякого звания ученики, окончившие науки в уездных училищах, или в других училищных заведениях, либо дома, если только имеют достаточные сведения к продолжению наук, преподаваемых в Гимназиях». Преподавали в гимназии видные учёные, профессора Петербургского, Берлинского, Венского, и Кёнигсбергского университетов.
Приобретя основательные «сведения, необходимые для благовоспитанного человека», К.Н. Дерунов получил среднее образование
в классической гимназии г. Рыбинска, куда к тому времени переехала его семья.
В Рыбинске К.Н. Дерунов сблизился с народовольцем и организатором революционного кружка Ф.С. Смирновым, изучал нелегальную литературу, был арестован и заключён в тюрьму вместе с другими членами кружка. «По высочайшему повелению» «дело» К.Н. Дерунова закончилось «строгим внушением».
Будучи студентом юридического факультета Петербургского университета, посещал «кружки саморазвития» и собрания Студенческого союза. Снова был арестован и выслан в Ярославскую губернию под гласный надзор полиции на три года.
В течение пятнадцати лет К.Н. Дерунову запрещалось проживать в столичных и университетских городах. Он «скитался» по губернским городам Поволжья, зарабатывая на жизнь уроками. В эти годы временным пристанищем для него были Астрахань, Саратов, Нижний Новгород. «Уже к концу саратовского периода .. .выработались лучшие черты характера К.Н. Дерунова -глубокая принципиальность, строгий критический подход ко всем явлениям жизни, непримиримость к недостаткам, страстность, порой переходящая в резкость. Все эти качества .очень помогли К.Н. Дерунову во всей последующей научной и практической деятельности» [4, с. 9].
В Нижнем Новгороде определилась настоящая профессиональная принадлежность К.Н. Дерунова: в 1897 г. он стал работать помощником библиотекаря городской библиотеки, затем заведующим библиотекой Нижегородского всесословного клуба, основанной по инициативе
В.Г. Короленко. Здесь же он начал собирать материал для «примерного библиотечного каталога». Средой обитания К.Н. Дерунова являлась оп-
позиционно настроенная интеллигенция -А.М. Горький, Н.А. Грацианов, А.К. Лемке.
По определению профессора А.В. Соколова, К.Н. Дерунов - «выходец из этико-политической субкультуры народнического толка. Ему присущи черты интеллигента-народника: фанатичность, состоящая в безусловной преданности делу служения народу, в принципиальности, доходящей до догматизма; оппозиционность по отношению к государству, православию, культурным традициям; деспотичность и насилие по принципу “цель оправдывает средства”; альтруистическая этика, когда человек руководствуется во всех делах “сердцем и совестью”, а не корыстным расчётом; мужество и сила духа, позволяющие противостоять репрессиям властей и соблазнам мещанства» [10, с. 33].
В 1901-1902 гг. (после получения права жительства в столицах) К.Н. Дерунов заведовал частной Петровской библиотекой в Москве и Библиотекой Главного управления неокладных сборов Министерства финансов в Петербурге.
В 1903 г. вышли в свет две его статьи «К вопросу о наших частных библиотеках для чтения» и «Библиотеки-читальни попечительств о народной трезвости в 1900 году», в которых была подчёркнута необходимость систематической чистки фондов библиотек, критиковалась случайность в отборе изданий и неравномерность в пополнении отделов, отмечен опыт формирования передвижных библиотек, проанализирован читательский состав и причины отсутствия интереса к чтению в крестьянской среде. К.Н. Дерунов пропагандировал знание, библиотеку и образование как действенные и широко применимые средства «в борьбе с народными бедствиями» [4, с. 13]. «Подобно многим интеллигентам, он считал главной культурную работу в народе, просветительство, основанное на подлинной науке и полноценной в научном плане книге» [2, с. 64]. Этой цели он посвятил «живое, общественное дело» -«Примерный библиотечный каталог. Свод лучших книг на русском языке с 60-х гг. по 1905 г.», впервые опубликованный в 1906 г.: «“Проницательный” читатель сознаёт, конечно, как велик и сложен труд, нами предпринятый: он знает отлично, что осуществить идею “подбора целых серий избранных книг, наилучших в каждом отделе ”, при отсутствии какой-либо “теории выбора” книг, едва ли возможно. “Примерный библиотечный каталог” даёт “необходимый” мак-
симум книг, лишь по возможности “лучших”, избегая решительно и по принципу только одного - той пресловутой “литературы низшего сорта”, распространять которую столь неожиданно и с усердием, достойным лучшего применения, взялись (и вменили даже в обязанность себе!) наши “образцовые” библиотеки...» [3, с. 143].
Анализируя идеологическую позицию автора, его «партийность» в отношении принципов отбора рекомендуемых произведений, А.В. Соколов пишет: «Библиограф Дерунов формулирует свои принципы достаточно откровенно: демократичность, классовость, научное и литературное качество. Хорошо укомплектованные народные библиотеки должны помочь пролетарию выйти из “беспросветного невежества” и “накопить в себе достаточно энергии, чтобы вырвать из рук врага меч духовной силы и научиться им владеть, как самым верным оружием в борьбе за лучшее будущее”. Конечно, эти принципы далеки от либерально-аристократической ориентации на “общечеловеческие ценности”, они типичны для ква-зигуманистического этоса радикальных субкультур» [10, с. 33].
«Материал в каталоге Дерунова был систематизирован в соответствии с классификацией основных отраслей знания английского философа и социолога Г. Спенсера и идеями самого автора» [2, с. 65]. Так, Дерунов считал, что для облегчения пользования каталогом «самообразу-ющихся» «имеется большой запас приёмов и средств, - начиная с дополнения каталога всевозможными указателями и кончая приложением к нему особого, объяснительного и руководящего чтением, текста».
Каталог состоял из 27 отделов и шести тысяч названий. «Эту цифру мы .считаем более чем достаточною для того, чтобы лечь в основу первой русской "действительно хорошей ” библиотеки - с её девизом: “В малом многое”...» [3, с. 144]. Каталог «открывал для читателя, уже получившего минимум знаний, перспективу дальнейшего пути, дальнейшего самообразовательного чтения» [7, с. 211].
Поистине колоссальный труд К.Н. Дерунова вызвал значительный общественный резонанс: в печати были опубликованы положительные рецензии. Одобрительные отзывы пришли и от зарубежных корреспондентов автора. Однако отечественные критики отмечали некоторую неясность в отборе «избранных книг», существенные
пропуски, ошибочную систематизацию, отсутствие аннотаций, формальное расположение материала в отделах. Учитывая замечания, К.Н. Дерунов стал готовить второе издание каталога, консультируясь с большим количеством русских и зарубежных учёных и специалистов и выявляя и расписывая рецензии из периодических изданий, нужных ему в качестве оценочного материала.
Второе издание «Примерного библиотечного каталога» вышло в 1908-1911 гг. Каталог включал семь с половиной тысяч названий, более двух с половиной тысяч из которых были новыми по содержанию. Отделы «детские книги» (около 1400 названий), «периодические издания» (около 100) и почти 800 книг из других отделов были исключены [7, с. 213].
Одновременно с усовершенствованием каталога К.Н. Дерунов занимался разработкой проблем детского чтения, ведя тематическую переписку с коллегами из Германии, Англии, Дании. В 1910 г. Константин Николаевич перевёл на русский язык две работы немецкого педагога Г. Воль-гаста, взгляды которого ему импонировали, -«О детской книге» и «Нищета нашей детской литературы» [12, с. 62].
Ценным приложением ко второму изданию каталога являлся «Сводный указатель журнальных рецензий на книги за период 1847-1907 гг.», в котором частично были использованы материалы составленной К.Н. Деруновым картотеки «Библиография русских рецензий».
Около 300 тысяч рецензий из напечатанных в 332 русских периодических изданиях за 18501927 гг., почти тысяча страниц текста - главный (почти тридцатилетний) труд К.Н. Дерунова. «Этот труд остался в рукописи, и хочется верить, что его не постигнет судьба многих наших библиографических работ, исчезнувших бесследно после смерти авторов», - писал Н.Н. Орлов в статье-некрологе [8, с. 108]. К сожалению, до настоящего времени с полной версией «Библиографии русских рецензий» можно познакомиться только в рукописном архиве семьи автора.
К.Н. Дерунов много и основательно занимался исследованиями в области истории русской библиографии. «Хлеб насущный» ему давала служба в библиотеках, а все свои досуги он отдавал на служение любимой им библиографии.
В 1913 г. бюллетень «Библиографические известия» опубликовал статью К.Н. Дерунова «Жиз-
ненные задачи библиографии (Итоги и уроки прошлого русской библиографии за 200 лет)», имеющую непреходящее историко-теоретическое значение до настоящего времени [3, с. 67]. Сравнивая библиографию с «тёмным, заброшенным и безрадостным» углом, автор видел причины такого положения в отсутствии «общетеоретического обоснования и построения библиографии в самой себе как науки и установлении тесной связи её с жизнью своего века и своего народа» [3, с. 11].
В книге М.В. Машковой «История русской библиографии начала ХХ века» приведены внушительные цифры, отражающие стремительное развитие книжного рынка: «По изданию книг и брошюр Россия начала века опередила крупнейшие страны Европы (Англию, Францию, Германию) и вышла к 1913 году на первое место, выпустив в 1912 году 34630 названий тиражом 133,5 миллиона экземпляров» [7, с. 18].
«Движущие силы» библиографии, призванные упорядочить «русское книгоиздательство и книготорговлю», не отвечали жизненным запросам широких читательских кругов из-за отсутствия последовательности, плановости, скоординированности в совместной работе, а следовательно, «несли» небрежность, «неполноту и беспорядок в описании» и рецензировании книг.
К.Н. Дерунов первым выдвинул проблему создания общей научной теории библиографии.
К.Н. Дерунов был активным пропагандистом идеи создания библиотечных и библиографических обществ и одним из фактических учредителей Общества библиотековедения в Санкт-Петербурге (1908 г.) и разработчиком проекта устава.
В статье «Об очередных задачах общества библиотековедения», опубликованной в 1909 г. в журнале «Русская школа», К.Н. Дерунов затронул тему «о постановке дела» в общественных, общеобразовательных и академических библиотеках. Академические библиотеки - эти, по определению Дерунова, «книжные кладбища», «с живым оборотом книг, с непосредственным и активным общественно полезным воздействием на массы с их современными духовными запросами .дела не имеют». Выступая в облике бездушного и мёртвого печатного материала, «большие научные» библиотеки мешают массам «обобществить содержимое книгохранилищ: оно им недоступно» [3, с. 176].
Приоритетные функции «расчищать мировую дорогу от книжных залежей», «капитализи-
ровать, демократизировать, и социализировать духовное наследие» по принципу «возможно лучшие книги возможно большему числу людей», закрепились за общественными, общедоступными, общеобразовательными, народными библиотеками как «естественное право».
Размышляя о задачах «Общества», К.Н. Деру-нов был решительно против формального объединения: «Новое Общество должно прежде всего сорганизоваться, и лучшим организующим фактором явилось бы сознательное объединение на такой программе, в разработке которой принимал активное участие каждый член» [3, с. 180].
Второй основной задачей «Общества» Константин Николаевич считал практическую работу по усовершенствованию библиотечного дела и, прежде всего, по систематическому изучению современного положения и истории библиотечного дела в России и за границей.
Развивая тему общественных библиотек, на одном из заседаний «Общества» К.Н. Дерунов выступил с докладом «Типичные черты в эволюции русской “общественной” библиотеки», опубликованной затем «Библиографическими известиями» (1919).
«Смею ...думать, что эта самая тема как раз и является единственно ближайшей у нас в очереди. Когда историческое прошлое наших библиотек, из которого вытекает и выясняется их настоящее, так беспроглядно-темно, то наилучшим подходом к осознанию его будет именно выявление типичных черт, характеризующих историческую действительность во всём подлинном её многообразии и многосложности» [3, с. 63].
Полная научная история русских общественных библиотек могла сложиться только при наличии «научно обработанных библиотечных отчётов». Ясно представляя «громадное значение» подобной отчётности, К.Н. Дерунов подверг критике существующую библиотечную статистику, «переполненную до краёв заурядной словесностью» и дающую «случайные, немые цифры».
Несмотря на «скудость литературы» ежегодных и юбилейных отчётов, К.Н. Дерунову удалось исследовать фактические данные полутора десятка библиотек «изжитого типа» - «губернской публичной» и «единой народной». Автор проанализировал общую деятельность, книжный и читательский состав библиотек, дал характеристику губернской и городской публичных библиотек.
Появление на свет Иркутской городской публичной библиотеки в 1782 г. К.Н. Дерунов назвал «великим делом внешкольного образования в провинции». Библиотека располагалась в красивом особняке и имела более 1 300 «сочинений», в том числе книги на русском, французском и немецком языках, присланные из столицы на отпущенные Академией наук 3 тыс. рублей. Библиотеку патронировал сам иркутский губернатор, который ввёл в практику принцип «широкой общедоступности библиотеки» и «раздвинул сферу влияния просветительного учреждения», разрешив выдавать книги не только жителям Иркутска, но и ближайших уездных городов и селений. В Иркутской библиотеке К.Н. Дерунов видел прообраз современной областной центральной библиотеки.
В докладе приведены два исторических документа - циркуляр министра внутренних дел гражданским губернаторам, объясняющий назначение «губернских публичных библиотек для чтения», и заявление «Общества любителей Словесности и Литературы» городничему г. Осташкова.
Оба документа направлены «к заведению по Губерниям публичных библиотек для чтения». Но, если первый документ Дерунов рассматривал как непримиримый противник «материалистического утилитаризма», сводящего грядущую библиотеку в «роковой урон общеобразовательным, гуманитарным и гуманизирующим её функциям», «ложного пути узкого практицизма -подготовки профессиональных строителей-техни-ков материальной культуры», то второй - как союзник в «возрождении духа общественности».
«Два документа - и в них два миросозерцания... Во втором не менее, если угодно, чем в первом, речь идёт о возрождении духа общественности. Но какая разница в подходе к социальной проблеме! Там отправной точкой служит политическая экономия, здесь политическая этика (обязанности гражданина); оттуда, из Северной Пальмиры, разносятся по провинциальным канцеляриям трезвенные “виды” здравого разума, взирающего на просвещение как на средство; отсюда, из медвежьих углов, затерявшегося в уезде городка с его простодушными гражданами, .излучается в столицу незримый свет патриотического сердца, потрясаемого “сладостным чувством народной гордости” при одном “взгляде на созревающее просвещение”» [3, с. 70].
К.Н. Дерунов охарактеризовал культурно-бытовые условия, предварявшие открытие публич-
ных библиотек, в частности, отношение к ним со стороны общества - «в особенности же, “первенствующего” в губернии и в империи сословия».
Не нашла поддержки в обществе Харьковская губернская публичная библиотека и «по этой причине оказалась мертворождённой». «...К этой стереотипно-официальной аттестации выдвигаются эффективные бытовые картинки, вроде сумской». В Сумах против открытия библиотеки «составилась очень сильная плотная оппозиция, причём один из предводителей дворянства открыто заявил... что библиотеку он разорит, а читателей прибьёт» [3, с. 72]. Также «новое дело» продвигалось в Симбирске, Туле, Архангельске...
Из-за бездарного руководства людей, далёких от книги, - наблюдательного комитета или единоличного попечителя, в качестве которого, чаше всего, выступал губернатор, «существование самой библиотеки обращалось в фикцию» [3, с. 75]. На должность библиотекаря назначался чиновник - «находившийся не у дел титулярный советник» или «отставной капитан», в некоторых случаях работавший даже без назначения жалованья. Посетители находили библиотеки постоянно запертыми или закрытыми на ревизию.
Правовое и общественное положение библиотекаря было далёким от идеала и отрицательно отражалось и на деятельности губернской публичной библиотеки, и на развитии библиотечного дела.
К.Н. Дерунов писал: «Даже и не оставаясь запертой, губернская библиотека была для публики мало доступной и мало известной. Мешали .. .неудобства помещения (теснота, холод и пр.) и неурочных часов открытия» [3, с. 79].
Читателей-подписчиков было мало, количество их сокращалось год от года. Этому способствовали высокая подписная плата и плачевное состояние книжного инвентаря, комплектующегося, в основном, официальными (министерскими) изданиями, литературой на иностранных языках, «без всякой системы и без соблюдения равномерности в полноте отделов».
Пореформенная общественная библиотека 60-70-х годов XIX в., как результат эволюции губернской публичной библиотеки 30-50-х годов, была средством культурно-социального самоопределения, которое «должно было вылиться в конкретную форму .всеобщего устремления к образованию» [3, с. 93]. К.Н. Дерунов считал такую
библиотеку соответствующей духу времени, основой в «интенсивной работе по построению общего мировоззрения и гражданского самовоспитания».
Многое в положении библиотек оставалось зависимым от её руководителей. Сохранялось устойчивое и «полное игнорирование библиотекаря, его приниженное и вообще двусмысленное положение - это общее почти явление для библиотек.» [3, с. 102]. «Читательская масса увеличилась в объёме... и в содержании, по составу ныне более разнообразному и демократическому» [3, с. 104].
К.Н. Дерунов был категорическим противником теории А.А. Покровского, допускавшего возможность комплектования библиотек лубочной литературой ради привлечения читателей: «Заведомая литературная дрянь опоэтизирована потому, что в прозе библиотечной практики господствует засилие этой дряни» [3, с. 117]. В эту категорию литературы «сомнительной» ценности попали развлекательные романы, в том числе «Тайны Мадридского двора» и «Рокамболи».
К.Н. Дерунов справедливо полагал, что общественная библиотека является связующим звеном в системе единой национальной библиотеки -народной библиотеки-читальни и библиотеки академической, каждая из которых выполняет свои задачи и функциональные обязанности, имея «собственные задания».
Основным из «заданий» К.Н. Дерунов считал «планомерное любовное» оборудование «ядра» библиотеки. «Осветить для читателя всесторонне, дать ему возможность с наименьшей затратой труда наилучшим образом охватить это ядро и всё это реализовать соответственно рациональной постановкой библиографической, лекционной и т.п. информацией» [3, с. 126]. Автор подчеркнул сложность и ответственность процесса дифференцирования библиотеки на фундаментальную часть и специальные отделы. «Только после .работ над отделкой (рациональной организацией и эксплуатацией) ядра библиотека вправе ставить вопрос второочередных работ над развитием вширь или ввысь» [3, с. 127].
К.Н. Дерунов обоснованно возражал против тенденции превращать местные (краеведческие) отделы библиотек в своеобразные музеи и «патологического тяготения к организации рукописных отделов», объясняя хранение подобных ма-
териалов существованием учёных архивных губернских Комиссий.
Основные положения доклада, сделанного на заре нового библиотечного строительства, остаются актуальными и ныне, как и заключительные слова автора: «Да здравствует новая библиотека «с рациональным комплектованием» и «общением с читателем».
В 1920 г. К.Н. Дерунов переехал в Москву, работал в должности учёного-библиографа в Коммунистической академии, консультанта в Главлите, заведующего библиотекой Центрального союза металлистов. В 1925-1929 гг заведовал библиотекой Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН).
Современники К.Н. Дерунова отмечали его яркий талант оратора, полемиста. «Его речи на съездах, конференциях в обществах будили мысль, к ним прислушивались, с ними считались» [8, с. 108]. «Гражданский и профессиональный темперамент К.Н. Дерунова ярче всего проявлялся в его многочисленных публичных выступлениях. Будучи членом библиографических обществ в Петербурге и Москве, он прочитал большое количество докладов. Ни одно выступление на заседаниях обществ, на съездах и конференциях 1911, 1924, 1926 гг. он не оставил без внимания, оценки или хотя бы без реплики» [2, с. 69].
К.Н. Дерунов - автор двадцати семи прижизненных публикаций и 16 неопубликованных работ, среди которых «Мазероль - библиотека будущего», «У истоков мировой библиографии», «Новейшая избранная литература по всем отраслям знания. 1912-1928. (Продолжение «Примерного библиотечного каталога»), «Оглавление книг.» Сильвестра Медведева».
В 1972 г. в серии «Труды отечественных книговедов» тиражом 3 тыс. экземпляров вышла книга избранных трудов К.Н. Дерунова, которая сразу же стала библиографической редкостью. До настоящего времени названные и многие другие научно-исследовательские работы К.Н. Деруно-ва, исполненные историко-культурного смысла и значения, имеют хождение «в узких кружках и интересах специалистов», не имея возможности для широкого использования и применения.
Всё «эволюционирует, диалектически развивается - от заблуждений к истине, чтобы истиной углубить сознание заблуждений и тем уточнить понимание истины. И этот процесс прогрессивного выявления истины - в социальных условиях
всякой научной работы может быть плодотворен только при одном необходимом условии: чтобы частично добываемая из тёмной шахты руда знания выносилась каждый раз на поверхность - на общественный суд - правый и милосердный в самых суровых своих приговорах» [4, с. 118].
Библиографический список
1. Ажеева Е.Ю. Философские основы библиотечной науки в наследии К.Н. Дерунова (к 140-летию со дня рождения) // Библиотековедение. -2006. - № 4. - С. 74-81.
2. Беспалова Э.К. «Самый честный русский библиограф» (к 135-летию со дня рождения К.Н. Дерунова) // Библиотековедение. - 2001. -№ 5. - С. 63-70.
3. Дерунов К.Н. Избранное: Труды по библиотековедению и библиографии / под общ. ред. Ю.В. Григорьева. - М.: Книга, 1972. - 235 с.
4. КирпичёваИ.К. К.Н. Дерунов (1866-1929): Очерк жизни и деятельности / под ред. Ю.Ф. Григорьева. - М.: Изд-во Всесоюзной книжной палаты, 1963. - 123 с.
5. Константин Николаевич Дерунов (1866-1929) // Мир библиографии. - 2011. - № 2. - 2-я с. обл.
6. Леликова Н.К. Становление и развитие книговедческой и библиографической наук в России в XIX - первой трети ХХ века; Рос. нац. б-ка. -СПб.: Рос. нац. б-ка, 2004. - 415 с.
7. Машкова М.В. История русской библиографии начала XX века: до октября 1917 г.; Гос. публ. б-ка им. М.Е. Салтыкова-Щедрина. - М.: Книга, 1969. - 492 с.
8. Орлов Н.Н. К.Н. Дерунов // На книжном фронте. - 1929. - № 32-33. - С. 107-108.
9. Соколов А.В. Задачи русского библиографоведения в XXI веке // Мир библиографии. -2005. - № 5. - С. 7-15.
10. Соколов А.В. Напоминание о собственном достоинстве: очерки по истории библиотечнобиблиографической интеллигенции XX века // Библиотека. - 2007. - № 11. - С. 25-33.
11. Хомякова И.Г. Зарубежные контакты К.Н. Дерунова (1866-1929) // Мир библиографии. - 2006. - № 6. - С. 60-65.
12. http: //hghltd.yandex. net/yandbtm?fmode= inject&url = http%3A%2F%2Fw ww.nckmgaran.ru%2Fmdexphp%3Foption%3Dcom_ content%26view%3Darticle%26id%3D145%253 Ademmv%26catid%3D3%26Itemid% 3D26&text= %D0%9A. %D0%9D. %20%D0%94%D0%B 5%D 1 %
80%С10/083°/(С00/(да0/(С00/аВЕ0/(™0/0В2&Шп=
ru&mime=html&sign=876f083dcb9e5991e
02е8еса6:с95801&кеупо=0
13. http://hghltd.yandex.net/yandbtm?fmode= mject&ш•l=http%3A%2F%2Fwww.Ы-edu.гu
%2Febooks%2FCB%2F033.htm&text=%D0%9A.% D0%9D.%20%D0%94%D0%B5%D1%80%D1% 83%D0%BD%D0%BE%D0%B2&l10n= т&тппе= html&sign=b5d1e6e4ba4ae8e2bb63e0422c 364020&кеупо=0
УДК 008
Дзюбан Валерий Валерьевич
кандидат педагогических наук Брянский государственный технический университет
bryanskstudzuban@mail.ru
ВЗАИМООТНОШЕНИЕ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА И КАЗАЧЕСТВА: КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Казаки всегда были преданы своей родной земле и тому, кому клялись в верности. Куда бы военная судьба ни забрасывала казака, он всегда возвращался на свою родную землю. С XVIII в. казаки связали свою судьбу с Россией и всегда преданно служили ей.
Ключевые слова: казачество, сословие, государство, православие, военные походы, эмиграция, Великая Отечественная война.
Появлению и утверждению казачества как сословия предшествовали долгие времена взаимного непонимания и неприятия во взаимоотношениях «казачество -власть». Были и восстания казаков, и их подавления властью, были и другие репрессивные меры со стороны власти. Все это продолжалось до тех пор, пока власть (царская) не оценила наконец достоинства казачьего движения и сумела это, по началу сверхвольное и неуправляемое течение, привлечь на свою сторону. Ни в одной стране мира казаки, в том качестве, в котором они были в России, не появлялись именно из-за особенностей российского государства, даже чисто географически-территориально. Именно казачьи поселения, практически по всей южной границе, надежно прикрыли государство от внешних набегов и нашествий. Мало того что казаки несли службу на границе - они всегда были готовы, по военным меркам - мгновенно, выставить заранее определенное количество строевых, обученных, снаряженных казаков.
Казачество зародилось в XIV веке на степных незаселенных просторах между Московской Русью, Литвой, Польшей и татарскими ханствами. Его формирование, начавшееся после распада Золотой Орды, проходило в постоянной борьбе с многочисленными врагами вдали от развитых культурных центров. О первых страницах казачьей истории не сохранилось достоверных письменных источников. Истоки происхождения казаче-
ства многие исследователи пытались обнаружить в национальных корнях предков казаков среди самых разных народов (скифов, половцев, хазар, алан, киргизов, татар, горских черкесов, касогов, бродников, черных клобуков, торков и др.) или рассматривали оригинальную казачью воинскую общность как результат генетических связей нескольких племен с пришедшими в Причерноморье славянами, причем отсчет этого процесса велся с начала новой эры. Другие историки, напротив, доказывали русскость казачества, делая упор на постоянность нахождения славян в областях, ставших колыбелью казачества.
Дипломатические отношения с русским государством поддерживались отправкой в Москву посольств с назначенным атаманом. С момента выхода казачества на историческую арену его взаимоотношения с Россией отличались двойственностью. Первоначально они строились по принципу независимых государств, имевших одного противника.
С русскими казаков связывало Православие. А по понятиям той эпохи «православный» было тождественно слову «русский». Православные украинцы тогда называли себя «русскими». И человек любой нации, принимая православное крещение, становился «русским», с ним обращались как с полноправным русским. То есть казачество стало субэтносом, «народом внутри народа». Таким образом, формирование великорусского этноса и казачества шло одновременно, было «двуединым» процессом.
