CC BY
30
Н. Б. Пименова
К ИСТОРИИ И ТИПОЛОГИИ ГРАММАТИКАЛИЗАЦИИ ГЕРМАНСКОГО АРТИКЛЯ: ПРАГМАТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ УПОТРЕБЛЕНИЯ ПРОТОАРТИКЛЯ В ГОТСКОМ ЯЗЫКЕ
В статье анализируется анафорическая стадия грамматикализации готского протоартикля; впервые демонстрируются четкие закономерности анафорического употребления протоартикля при обозначениях групп действующих лиц (ученики, фарисеи и т. п.) и связь этих закономерностей с прагматическими дискурсивными моделями. Показывается, что анафорическое местоимение отсутствует при нарушении доступности референта (в частности, при смене места действия); на фоне анафорической дистрибуции выявляются другие типы употреблений протоартикля (в том числе при непрямой анафоре); ставится вопрос о стадии и источниках грамматикализации артикля в готском языке.
Ключевые слова: определенный артикль, грамматикализация, стадии грамматикализации, анафорическое и напоминающее употребление, дискурсивные правила, прагматические модели, готский язык.
1. Общие замечания и постановка задачи
Ранняя история и предыстория германского артикля до сих пор недостаточно изучена в деталях, а интерпретация пред-артиклевых употреблений указательного местоимения в готской Библии в значительной мере остается дискуссионной. Общепризнанным можно считать, пожалуй, лишь тезис о том, что в готском языке артикль находится на начальной стадии грамматикализации. К признакам раннего этапа грамматикализации готского артикля относят: отсутствие т. н. маркирования unica и генерического употребления протоартикля (Hodler 1954: 30; Москальская 1977: 263, 272-276; Heine, Kuteva 2006: 103), почти полное отсутствие протоартиклей при именах с отвлеченным значением (Москальская 1977: 248, 277), развитость, но не регулярность анафорического маркирования, отсутствие маркирования ситуативной определенности (непрямой анафоры)1 (Москальская 1977: 261; Philippi 1997: 85-86; Heine, Kuteva 2006: 103).
1 Краткую справку о понятии ситуативной определенности см. в Плунгян 2011: 226; сжатый обзор литературы с использованием термина «непрямая анафора» см. в Skrzypek 2012: 47-49.
Разница в стадиях развития артикля в готском и других древ-негерманских языках становится очевидной уже при поверхностном сопоставлении переводов Библии на древнегерманские языки. В готском переводе Нового Завета (IV в. н. э.) артикле-образные употребления указательного местоимения sa, pata, so (м. р. - ср. р. - ж. р.) фиксируются только в тех случаях, где артикль стоит в греческом оригинале (Streitberg 1920/1981: 32), однако подавляющая часть греческих артиклей в готском языке опускается. Напротив, в переводах Библии на древние западногерманские языки (VIII-XI в.) употребление артикля распространяется на большую часть именных групп (в частности, на случаи ситуативной определенности), хотя эти переводы осуществлялись с латинского оригинала, т.е. с языка без артикля.
Анализ возникновения артикля в древнегерманских языках следует весьма распространенной исследовательской модели, заключающейся в демонстрации тех признаков зрелого артикля, которые еще отсутствуют на ранних этапах его развития. Однако при таком подходе - от поздней стадии грамматикализации к отсутствию ее признаков в ранний период - не может не стираться специфика самих этих ранних этапов грамматикализации, не полностью описываемых в терминах и правилах более позднего состояния. В частности, для стадии, представленной в готском языке, особый интерес представляет развитое анафорическое употребление указательного местоимения sa, pata, so которое и составляет наибольшую долю его использования в готской Библии.
Анафорическое местоимение, маркирующее существительные (именные группы), «употреблявшиеся раньше или известные из контекста» (Гухман 1958:109), в значительном количестве случаев обеспечивает отчетливое различение «упомянутого и не упомянутого» (Streitberg 1920/1981: 33). Ср. один из наиболее известных примеров:
(1) afaruh pan pata innatgaggandin imma in Kafarnaum, duatiddja
imma hundafaps bidjands ina <...> jah andhafjands sa hundafaps qap <.. .> jah qap Iesuspamma hundafada (M 8,5-8-13)
'Когда же вошел Иисус в Капернаум, к Нему подошел сотник и просил Его <.. .> И отвечая (тот) сотник сказал <.> И сказал Иисус (тому) сотнику'
2
При отсылке к тексту готской Библии нумерация стихов даётся по готскому оригиналу. В русском переводе используется синодальный
Такое употребление, очень близкое по закономерностям к использованию артикля (Гухман 1958: 109; Streitberg 1920/1981: 33), в исторической перспективе формирует значение текстовой (прагматической) определенности определенного артикля3. Вместе с тем проблема описания готского состояния заключается в том, что анафорическая функция проявляется у местоимения sa, pata, so непоследовательно, так что распределение маркированных и немаркированных существительных выглядит как достаточно нерегулярное, случайное. Во-первых, анафорическое маркирование в различной степени охватывает разные категории существительных и разные члены предложения. Во-вторых, даже у имен одной категории в анафорических контекстах чередуется использование и неиспользование местоимения. Такова, в частности, ситуация с конкретно-личными именами, весьма активно включенными в маркируемое противопоставление «упомянутого» и «неупомянутого». Наиболее сложным образом местоимения распределяются при обозначениях постоянно действующих лиц, для которых достаточно трудно отделить случаи анафорического повторения в близком контексте от новой интродукции уже известных персонажей. Именно подобные дистрибуции обычно становятся основой для выводов о нерегулярности анафорического употребления местоимения в готском языке. Как замечает М. М. Гухман, «местоимение оформляет существительное и независимо от повторения, когда известно, о ком идет речь, ср. pai bokarjos 'книжники', pai
перевод, при необходимости модифицируемый в соответствии со структурой готских предложений.
3 Как известно, текстовая определенность предполагает, что «возможность правильно отождествить референт именной группы возникает у адресата непосредственно на основе сведений из предшествующего текста, сообщенных ему ранее говорящим» (Плунгян 2011: 226). Анафорическое употребление указательного местоимения признается исходным моментом развития определенного артикля в различных концепциях. С одной стороны, анафорическое употребление считается необходимым ранним этапом возникновения артикля во многих теориях грамматикализации (Так, Дж. Хокинс говорит о ранней стадии «анафорического артикля», называя в качестве показательного примера готский артикль, см. Hawkins 2004: 84; ср. также Greenberg 1978: 69; Heine, Kuteva 2006: 101-102; о самом анафорическом употреблении местоимения как уже грамматикализованной стадии см. Diessel 1999: 119). С другой стороны, даже исследователи, рассматривающие как основу для решающей реинтерпретации местоимения и эволюции артикля иные употребления, признают, что германский препозитивный артикль возникает из местоимения с преимущественно анафорической функцией (Leiss 2000: 117; Kotin 2012: 213-215).
Fareisaies 'фарисеи', pai siponjos 'ученики', pai liutans 'лицемеры' и т. д.», «однако и здесь нет какого-то твердого правила: так, и siponjos 'ученики' могут употребляться без sa, хотя известно, что речь идет об определенных учениках Иисуса» (Гухман 1958:110).
В противовес таким выводам в настоящей статье демонстрируется существование достаточно четких правил употребления готского анафорического местоимения при обозначениях действующих лиц. Эти правила иллюстрируются частным случаем: личными именами во множественном числе («ученики», «фарисеи», «книжники», «Иудеи» и др.). Изучение данной отдельной категории имен оправдано несколькими обстоятельствами. Во-первых, эти имена наиболее частотны, т. е. дают репрезентативное количество словоупотреблений. Во-вторых, как известно из теории, в процесс грамматикализации обычно последовательно втягиваются разные типы контекстов (Heine 1992: 348-349, Heine 2000: 177-178, 196-197); таким образом, закономерности дистрибуции отдельной категории имен - когда эти закономерности выявляются - правомерно трактовать как относительно самостоятельный элемент в цепи грамматикализации.
Поскольку в случае с готским анафорическим местоимением речь идет о еще не грамматикализованном или не полностью грамматикализованном показателе, то закономерности его употребления не могут (полностью) описываться ни на уровне морфологии, ни даже на уровне синтаксиса, и должны в значительной степени принадлежать сфере дискурса4. Основой для возникновения артикля из анафорического местоимения в конкретном - в данном случае готском - языке должны быть конкретно-языковые особенности прагматики анафоры, а также семантические особенности указательных местоимений, выступающих в анафорической функции.
На прагматические модели употребления готского анафорического местоимения накладываются следующие его семантические особенности:
1) В sa, pata, so совпадают функции указательных местоимений 'тот' (по-видимому, с исконным значением среднего дейксиса) и 'этот'; соответственно, местоимение может
4 Это утверждение отсылает к известной схеме грамматикализации языковых явлений: дискурс > синтаксис > морфология (01уоп 1979: 209).
использоваться для обозначения ближнего дейксиса5. Подобные употребления sa, pata, so встречаются в прямой речи, включенной в библейское повествование, и их следует отличать от анафорических.
2) Вместе с тем анафорическая функция готского местоимения достаточно обособлена для того, чтобы позволить ему сочетаться с местоимением дальнего дейксиса jains 'тот (далеко)', ср. M 7, 25; 8, 28 и др. Эта особенность, насколько нам известно, до сих пор не отмечалась исследователями готского артикля. Между тем она явно указывает на делексикализацию местоимения, характерную для предартиклевой стадии (Москальская 1977: 242).
3) Употребление притяжательного местоимения при существительном в готском языке не препятствует использованию анафорического местоимения, таким образом, именные группы
вроде «свои ученики», «его братья» и т. п. могут сочетаться с
6
протоартиклем .
2. Анафорическое местоимение и идентифицирующая квантификация группы лиц
2.1. Базовая анафорическая модель
Особенности прагматики анафоры связаны с конвенциональными моделями, определяющими, какой именно референт важно маркировать в коммуникации.
По базовой модели, применимой как к личным именам в единственном, так и к личным именам во множественном числе, при введении персонажей или группы персонажей в рассказ о конкретном эпизоде (т. е. при первичном референтном употреблении) протоартикль не используется. Как демонстрирует пример (1), анафорическое местоимение - протоартикль сопровождает соответствующие имена при последующих упоминаниях участников эпизода. При такой модели употребления местоимение, во-первых, сигнализирует слушателю о том, что рефе-
5 Типологические данные о языках с указательными местоимениями, не противопоставленными по дистанции, см. напр. в Diessel 1999: 3839, о типологии дейктических систем см. также Janssen 2000.
6 Сохранение собственной местоименной семантики, сочетаемость с другими дейктическими и притяжательными местоимениями (и т. п.) представляют собой параметры, существенные для типологической характеристики артиклевых и предартиклевых слов. См. анкету И. И. Ревзина (Ревзин 1977).
рент доступен для идентификации и, во-вторых, препятствует тому, чтобы повторное появление имени было интерпретировано как введение новых референтов.
Вопреки распространенным мнениям, большая часть отклонений от базовой анафорической модели при обозначении групп лиц связана с некоторыми специфическими условиями прагматической доступности референта в повествовании7 . Иными словами, эти отклонения подчиняются особым уточняющим правилам, сложившимся в сфере прагматики, а не вне ее8.
2.2. Неопределенность множества и идентифицирующая кван-тификация группы лиц
2.2.1. Фарисеи, книжники и другие. В готском языке действует общее правило, по которому любое множество действующих лиц, в том числе множество постоянно действующих лиц, не идентифицированных в повествовании как количественно постоянная группа (фарисеи, книжники и т. д.) вводится в повествование без протоартикля. Таким образом, группы фарисеев, книжников, иудеев и т. п. являются исходно неопределенными. Это же правило действует и для других групп, например, для братьев Иисуса: в эпизоде Евангелия от Иоанна (I 7, 3-5-10) словосочетание 'братья Его' Ъгорг]ш 18 появляется сначала без местоимения ('Тогда братья Его сказали Ему' I 7, 3), так как нигде в Новом Завете не упоминается о том, сколько братьев было у Иисуса, и неизвестно, какие именно братья вступают в разговор.
При количественной квантификации, т. е. при выделении количественно определенной группы с помощью числительного точно так же не маркируется первое, но маркируются последующие употребления имени с числительным (ср. Ьк 9, 30, 32).
2.2.2. Ученики Иисуса. Описывая протоартиклевое употребление местоимения в готском языке, М. М. Гухман замечает, что при употреблении в Новом Завете слова 81рои]о8
7 За неимением других гипотез выдвигались предположения о связи местоименного маркирования с расплывчато определяемой «важностью» референта «для главной идеи повествования» или с не менее неопределенными границами сверхфразовых единств (см. Мос-кальская 1977: 248, 272).
8 На прагматические модели накладывается, впрочем, сложившийся «синтаксический стереотип» (Москальская 1977: 248): употребление sa, pata, so при атрибутивных причастных оборотах и при постпозитивных адъективных определениях.
'ученики' «известно, что речь идет об определенных учениках Иисуса» (Гухман 1958:110). Однако реальная ситуация новозаветной истории намного сложнее: Иисус собирает вокруг себя учеников (греч. ^а0пш(), общее количество которых неизвестно. Избрание двенадцати ближайших учеников (будущих апостолов) составляет лишь один из эпизодов повествования (ср. Евангелие от Матфея, гл. 10, от Луки гл. 6, 13), и только в некоторых случаях в Евангелиях говорится, что в тех или иных ситуациях участвуют именно двенадцать учеников. В главе же Lk 10,1 упоминается избрание Иисусом еще семидесяти учеников. Иными словами, в каждом новом эпизоде переводчик готской Библии имел дело с исходным неопределенным множеством, получающим определенность лишь в зависимости от пояснений в контексте.
Прямая референция с двенадцатью учениками Христа возможна при употреблении числительного. При группе с числительным twalif: 'двенадцать учеников' или 'двенадцать апостолов', - в готской Библии последовательно используется местоимение. Ср. paim twalif siponjam seinaim (M 11, 1) '(тем) двенадцати ученикам своим', pans twalif apaustauluns (Lk 9,1) '(тех) двенадцать апостолов':
(2) Gahaitands pan pans twalif apaustauluns atgaf im maht jah
waldufni ufar allaim unhulpom jah sauhtins gahailjan (Lk 9,1)
'Созвав же двенадцать апостолов, дал им силу и власть над всеми бесами, и исцелять болезни'
В остальных случаях для «учеников» действуют те же прагматические модели, что и для других обозначений лиц.
3. Специфические прагматические модели
3.1. Реализация базовой анафорической модели
Подавляющее большинство случаев употреблений личных имен охватывается действием базовой анафорической модели: экзистенциальная интродукция9 референта (без местоимения) -последующие упоминания референта (с местоимением). Ср. (1) и некоторые типичные случаи: J 9, 13-15 du Fareisaium 'к фарисеям' -pai Fareisaieis 'те фарисеи', J 10, 24-31 Iudaieis 'Иудеи'
9 Мы употребляем этот термин вслед за В. Б. Кашкиным и Е. В. Андреевой (Кашкин 1997: 58; Андреева 2000: 181).
- pai ludaieis 'те Иудеи', J 11,7-8 du siponjam 'ученикам' - pai siponjos 'те ученики'.
Эта модель позволяет поддерживать тождество референта и на протяжении значительных отрезков текста (tracking function: Diessel 1999: 96; Himmelmann 1996: 219, 226). Так, в J 7,32 фарисеи и первосвященники (pai Fareisaieis jah pai auhumistans gudjans) во время большого праздника посылают служителей (andbahtans, в греческом оригинале также без артикля 10) схватить Иисуса:
(3) inuhsandidedun andbahtans pai Fareisaieis jah pai auhumistans gudjans, ei gafaifaheina ina (J 7,32)
'и послали служителей фарисеи и первосвященники - схватить Его'
Далее действие отвлекается на проповеди Иисуса народу, и только в ст. J 7,45 посланные служители возвращаются в исходную точку ни с чем:
(4) galipun pan pai andbahtos du paim auhumistam gudjam jah Fareisaium (J 7,45)
'и возвратились служители к первосвященникам и фарисеям'
В этом контексте уже обозначения обеих сторон: и «служители», и «первосвященники и фарисеи» стоят с местоимением, отсылая к упомянутым прежде участникам.
Постоянство множества действующих лиц поддерживается местоименным маркированием, например, в довольно обширных диалогах (вопросы к Иисусу и ответы на них). Однако следует указать на обстоятельство, всегда упускаемое из вида: условием для такого маркирования является непрерывное присутствие одних и тех же групп действующих лиц и их участие в одном общем диалоге. Ср. беседу Иисуса с поверившими в него Иудеями в Иерусалимском храме и повторение pai ludaieis '(те) Иудеи': J 8, 31п-48-52-57. Дополнительным условием сохранения местоименного маркирования является тождество места действия (см. далее).
10 Поскольку в подавляющем большинстве случаев рассматриваемые именные группы в греческой Библии сопровождаются артиклем, в дальнейшем мы обращаем внимание только на те контексты греческого оригинала, в которых артикль не стоит.
11 Употребление местоимения в первой именной группе цепочки в I 8, 31 обусловлено синтаксически - наличием зависимого причастного атрибутивного оборота. См. примечания 8 и 17.
Логично, что для употребления анафорического местоимения важно не повторение того же существительного, а отсылка к уже упомянутому референту; поэтому в его обозначении возможны синонимические замены. Ср. напр. варьирование «работники» - «виноградари» в притче о злых виноградарях: «один человек насадил виноградник и отдал его работникам (waurst-wjam, в греческом тоже без артикля) <.. .> И в свое время послал к тем виноградарям (du paim aurtjam) раба» (Lk 20, 9-10).
3.2. Условия действия других моделей
Отклонения от базовой модели совпадают со случаями, когда возможность идентификации уже упомянутой группы лиц, т. е. прагматическая доступность референта нарушается a) сменой места действия или б) включением в действие новой группы участников и смешением множества действующих лиц. Нетрудно понять, что случаи а) и б) в логике готского дискурса взаимосвязаны. Смена места действия нарушает непрерывность повествования, т. е. означает присутствие лакуны и тем самым имплицирует вероятность изменения состава участников. При б) изменение состава участников эксплицируется, и упомянутая ранее группа лиц теряет выделимость в новом множестве. Существуют также контексты, в которых совмещаются изменения а) и б).
Зависимость анафорического маркирования от конвенциональных параметров а), б) императивна, поскольку в этих случаях местоимение не употребляется, даже если весь остальной контекст, казалось бы, свидетельствует о сохранении тождества референта.
3.2.1. Смена места действия. При смене места действия ожидаемое при повторном упоминании референта местоимение отсутствует. Иными словами, при изменении места действия нейтрализуется определенность множества действующих лиц.
Приведем наиболее выразительные примеры.
В Mk 9, 28-29 Иисус отвечает на вопрос учеников, почему они не смогли изгнать нечистого духа из одержимого. Фраза 9, 30 вводит изменение места действия и, поскольку в ней есть только сказуемое во множественном числе ('проходили'), но нет подлежащего, то она информирует о том, что на новое место действия Иисус перемещается именно с теми учениками, которые задавали вопрос:
(5) jah jainpro usgaggandans iddjedun pairk Galeilaian, jah ni wilda ei hvas wissedi (Mk 9, 30)
'и вышедши оттуда, проходили через Галилею, и Он не хотел, чтобы кто узнал' -
unte laisida siponjans seinans jah qap du im (Mk 9, 31) 'Ибо учил Своих учеников и говорил...'
Тем не менее в следующем предложении (Mk 9, 31,'он учил учеников своих') слово 'ученики' употребляется без местоимения.
Пример Mk 10, 32-46 похож на предыдущий. В отрывке Иисус наставляет двенадцать учеников (Mk 10, 32-42), начальная фраза без подлежащего в ст. 10, 46 задает изменение места действия ('пришли в Иерихон'), а последующая содержит упоминание сопровождающих Иисуса учеников без местоимения (mip siponjam seinai):
(6) jah qemun in Iairikon. jah usgaggandin imma jainpro mip siponjam seinaim jah managein ganohai (Mk 10, 46)
'Пришли в Иерихон. И когда Он выходил оттуда со Своими учениками и множеством народа.'
Главы 13-17 Евангелия от Иоанна описывают наставления Иисуса ученикам на тайной вечере. Следующая глава 18, 1 начинается с фразы, меняющей место действия, в которой siponjos 'ученики' стоит без артикля: Pata qipands Iesus usiddja mip siponjam seinaim ufar rinnon po Kaidron (J 18, 1) 'Сказав это, Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон'.
В качестве маркируемых изменений места действия в готском повествовании выступают: выход из города (селения) или прибытие в другой город (селение), выход из храма, перенесение действия в другой дом (ср. напр. Lk 5, 30), перенесение действия в иную называемую топографическую точку (например, на берег моря).
Все контрастные случаи, где анафорическое местоимение присутствует, характеризуются тождеством места действия. Показательно, что местоименное маркирование референтов, привязанных к конкретному месту действия, не зависит от протяженности текстового отрывка, описывающего события в этом месте действия.
Так, целых пять глав Евангелия от Иоанна описывают наставления Иисуса ученикам во время последней вечери (J 1317). Вечеря происходит в одном месте при неизменном составе
участников (только Иуда уходит); соответственно, включения в действие учеников каждый раз осуществляются словосочетаниями с местоимениями, хотя эти включения отделены друг от друга значительными отрезками текста (вплоть до нескольких глав). Ср. pai siponjos (J 13, 22) '(те) ученики'12, uspaim siponjam (J 16, 17), 'из (тех) учеников (некоторые)', pai siponjos is (J 16, 29) '(те) ученики Его'.
В главе 8 Евангелия от Иоанна (готский текст сохранился только со ст. 12) действие происходит в Иерусалимском храме. В J 8, 2-3 называются группы людей, присутствующих в храме: это народ, книжники и фарисеи. В ходе первого эпизода происходят некоторые перемещения участников относительно абсолютного центра действия (Иисуса): фарисеи и книжники приводят к Иисусу женщину, которая должна быть побита камнями (J 8,3), однако никто из них не решается признать себя безгрешным и бросить первый камень, и группа расходится ('они же, будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим ... и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди' J 8, 9). Однако, несмотря на эти локальные перемещения, фарисеи не уходят с главной обозначенной сцены действия ('в храме'); поэтому в следующем эпизоде, при проповеди Иисуса к народу, обозначение фарисеев вводится в готском тексте с местоимением (pai Fareisaieis, J 8, 13: 'тогда сказали ему (те) фарисеи').
Сходным образом сохраняется идентичность референтов в других больших отрывках, действие которых происходит в одном и том же храме (в том числе, если это действие разбито на относительно самостоятельные эпизоды). Ср. напр. Lk 20, 119-39: '(те) первосвященники и книжники со старейшинами' -'(те) первосвященники и книжники' - 'некоторые из (тех) книжников' (sumai pize bokarje); Mk 11, 27-Mk 12, 28: 'первосвященники и книжники' - 'один из (тех) книжников' (ains pize bokarje).
Таким образом, все данные говорят о том, что релевантным для употребления анафорического местоимения оказывается не столько единство темы (эпизода), сколько единство места действия.
Тождество референта и, соответственно, его местоименное маркирование в готском повествовании «поддерживают» такие эксплицитно обозначенные места действия как дом, храм, берег.
12 Об этом контексте как о вероятном примере так называемого напоминающего маркирования (recognitional use), апеллирующего не к предыдущему тексту, а к общему фонду знаний, см. далее.
Разительно отсутствие анафорического маркирования при повторе существительного в Mk 8, 27:
(7) jah usiddja lesus jah siponjos is in wehsa Kaisarias pizos Filippaus: jah ana wiga frah siponjans seinans (Mk 8, 27)
'И пошел Иисус и ученики Его в селения Кесарии Филипповой, и дорогою Он спрашивал учеников своих'.
Притяжательное местоимение в готском языке не препятствует употреблению анафорического местоимения, поэтому напрашивается вывод, что по дороге, дорогою в дискурсе готского повествования также трактуется как иное место действия. Именно при такой закономерности определенность группы лиц («ученики») в этом контексте может нейтрализоваться13.
С другой стороны, при точной квантификации множества данная нейтрализация, очевидно, может не происходить. Так, в отрывке Mk 11, 11-14 наблюдается похожее соотношение мест действия: выход из города Иисуса с учениками и ситуация в дороге. Однако в этом случае в повествовании есть точное указание на количество учеников, сопровождающих Иисуса: usiddja in Bepanian mip paim twalibim (Mk 11, 11) 'вышел в Вифанию (из Иерусалима)14 с (теми) двенадцатью'. На другой день, когда Иисус с учениками выходит из Вифании (это уже вторая смена места действия!), происходит эпизод с увиденной по дороге бесплодной смоковницей. Ученики, сопровождающие Иисуса и слышащие слова Иисуса о смоковнице, обозначаются в этом контексте pai siponjos is (Mk 11, 14) '(те) ученики Его' (т. е. «те же двенадцать учеников»). Дополнительным условием сохранения идентичности группы и прагматической доступности референта здесь является отсутствие других участников действия (см. об этом далее).
3.2.2. Нарушение доступности референта при смешении множества действующих лиц. Попадающие в эту категорию
13
На наш взгляд, этот пример с наибольшей очевидностью опровергает мнение о том, что готский протоартикль не столько маркирует определенность, сколько связывает сверхфразовые единства (Москальс-кая 1977: 252-253). Приведенные предложения дают самый очевидный образец тесной грамматической и смысловой взаимосвязи (кореферен-тность подлежащих: выраженного и нулевого (pro drop), - единство темы, введение нового эпизода), и тем не менее они не «скрепляются» артиклем при повторном упоминании участников события. 1 Вифания - селение в 3 километрах от Иерусалима.
примеры относятся к употреблению siponjos 'ученики' (применительно к ученикам Иисуса).
Определенность группы сопровождающих Иисуса учеников нейтрализуется, и, соответственно, анафорическое местоимение не употребляется, если в следующем эпизоде вокруг Иисуса оказывается новое множество действующих лиц (слушателей).
К таким случаям относится, в частности, отрывок Mk 8, 2734, где говорится о беседе Иисуса с учениками по дороге в селения Кесарии Филипповой; фраза Mk 8, 33, завершающая эту беседу, содержит словосочетание pans siponjans seinans '(тех) своих учеников'
(8) ip is gawandjands sik jah gasaihvands pans siponjans seinans andbait Paitru (Mk 8,33)
'и Он, обернувшись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру ...'
Однако в следующем предложении слово «ученики» употребляется без местоимения:
(9) jah athaitands po managein mip siponjam seinaim (Mk 8, 34) 'и подозвав народ с учениками Своими, сказал им'.
Иными словами, формирование новой группы действующих лиц, включающей прежних участников (народ с учениками), в правилах готского дискурса расценивается как снижение прагматической доступности референта и делает необходимой новую экзистенциальную интродукцию.
Сходные примеры фиксируются в Mk 8, 4-6 (насыщение четырех тысяч) и J 6, 2-12, Lk 9, 12-17 (насыщение пяти тысяч). Построение повествования в Mk 8, 4-6 таково: при Иисусе в пустыне собирается множество народа, ученики Иисуса сообщают ему, что их нечем накормить, так как осталось только семь хлебов (Mk 8, 1-5), Иисус велит народу возлечь на землю и даёт хлебы ученикам, и те раздают их народу (Mk 8, 6). И в начальной фразе Mk 8, 4, и при повторном употреблении в Mk 8, 6 слово 'ученики' появляется без местоимения (siponjos is 'ученики Его', siponjam seinaim 'ученикам Своим'). В этом случае мы имеем дело с изменением состава непосредственно действующих в сценах групп: сцена 1 - «Иисус - ученики», сцена 2 -«Иисус - народ - ученики».
Близкая диспозиция описывается в J 6, 3-12: Иисус находится «на горе» со своими учениками (mip siponjam seinaim), ученики Иисуса сообщают ему, что собравшихся
людей нечем накормить, при этом здесь называются два конкретных ученика - Филипп и Андрей. Иисус просит учеников велеть народу лечь на землю, раздает лежащим хлеб и рыбу (J 6, 3-11) и после трапезы говорит ученикам (du siponjam seinaim), чтобы они собрали остатки еды (J 6, 12). Участники распределены здесь по отдельным сценам: «Иисус - ученики», «Иисус - народ», «Иисус - ученики», т. е. группы чередуются и смешиваются, не обладая очевидной идентичностью. Соответственно, при вторичном упоминании учеников местоимение отсутствует. Заметим, что в этом отрывке дополнительно имплицируется некоторая смена места действия: в J 6, 3 Иисус с учениками находится «на горе», а после насыщения пяти тысяч возвращается на гору один (J 6, 15), из чего следует, что Иисус и ученики спускались к народу вниз.
В параллельном эпизоде Lk 9, 12-17 снятие определенности еще более разительно: во-первых, здесь сначала вводится точное количество учеников (двенадцать: Lk 9, 12), во-вторых, местоимение отсутствует сразу при двух повторных упоминаниях учеников. Каждое из этих повторных упоминаний сопряжено с переносом действия в новое множество участников: в Lk 9, 14 в эпизод вводится пятитысячная толпа (wesun auk swe fimf pusundjos waire. qap pan du siponjam seinaim 'Было же около пяти тысяч человек. И Он сказал ученикам Своим'), в Lk 9, 15 ученики по просьбе Иисуса рассаживают множество (рядами по пятидесяти), в Lk 9, 16 Иисус дает преломленные хлеб и рыбу ученикам (siponjam) для раздачи народу. Таким образом, группы участников, включаемых в повествование, здесь сменяют друг друга или рассредоточиваются, а действия распределяются между ними, и, в соответствии с описанной закономерностью, это препятствует употреблению местоимения.
Поучительно сравнить по контрасту эти отрывки с Mk 3, 79, где смешение множеств не происходит, и доступность референта «ученики» сохраняется:
(10) jah Iesus aflaip mip siponjam seinaim du marein, jah flu manageins us Galeilaia laistidedun afar imma (Mk 3, 7)
'И Иисус с учениками Своими удалился к морю, и за Ним последовало множество народа из Галилеи (Иудеи, Иерусалима. - далее следует перечисление областей)' -
jah qap paim siponjam seinaim (Mk 3, 9) 'и сказал (тем) Своим ученикам'.
В этой части говорится только о том, что толпы народа следовали за Иисусом (ср. далее Mk 3, 8 'шли к нему в великом множестве'), и Иисус обращается не к народу и ученикам вместе, а только к ученикам. Соответственно, тождественность обозначенной группы лиц сохраняется, и сохраняется возможность местоименного маркирования.
3.2.3. Обозначение всего множества лиц. В ряде случаев местоимение - протоартикль при существительных «фарисеи», «книжники», «первосвященники» и некоторых других, очевидно, сигнализирует об обозначении всего множества лиц, т. е. всего класса объектов.
Связь между такой обобщающей семантикой и появлением местоимения можно считать доказуемой. Наиболее простой пример представляет собой начало главы 27 Евангелия от Матфея (M 27, 1-12), где в действие вводятся все священники и старейшины (с местоимением 'все' в начале словосочетания и с местоимением pai 'те' перед «старейшинами», собственно: «старейшими группами»).
(11) At maurgin pan waurpanana, runa nemun allai gudjans jah pal sinistans manageins bi Jesu, ei afdaupidedeina ina (M 27,1)
'Когда же настало утро, все священники и (те) старейшины имели совещание об Иисусе, чтобы убить Его.'
Появление всех первосвященников и старейшин принципиально, так как речь идет о последнем обвинении Христа (уже схваченного) и предании на смерть, и как действующая группа лиц здесь выступает вся «враждебная партия». Аналогичный контекст появляется в главе далее, в ст.12, где первосвященники и старейшины сообща обвиняют Иисуса перед Пилатом:
(12) jah mippanei wrohips was fram palm gudjam jah sinistam, ni waiht andhof (M 27, 12)
'И когда обвиняем был (теми) священниками и старейшими, ничего не отвечал'
Как контекст того же типа следует рассматривать и Lk 19, 47: '(Те) же высшие священники и книжники... и старейшины искали погубить Его' (pal auhmistans gudjans jah bokarjos... jah pal frumistans manageins). Дополнительным аргументом в пользу обобщающей семантики служит то, что первосвященники и книжники выведены здесь из конкретно-ситуативной
единичной референции: их общие замыслы упоминаются после фразы о том, что Иисус каждый день проповедовал в храме.
Сходным образом из общей линии повествования и из конкретно-ситуативной референции выводится упоминание первосвященников в J 12,10: 'Первосвященники же (pai auhumistans gudjans) задумывали убить и Лазаря'.
Всего в готской Библии насчитывается около десяти подобных обобщающих контекстов. Во всех случаях речь идет о согласном действии всей партии первосвященников - книжников (заговор против Иисуса непосредственно перед праздником Пасхи или - в основном числе примеров - во время Пасхи в Иерусалиме), ср. напр. J 12,19; Mk 11,18 и др.15
4. Нереферентные именные группы
Колебания в употреблении готского протоартикля не затрагивают классических случаев анафорического маркирования действующих лиц в связных эпизодах. Как устанавливает анализ, эти колебания связаны с возможностью референтной и нереферентной интерпретации обозначений.
Хорошо известно, что в нереферентных именных группах распространение протоартикля и артикля обычно происходит с запозданием (Москальская 1977: 271; Андреева 2000: 178-179, 182-183). Аналогичная закономерность наблюдается в поведении готского анафорического протоартикля, который не сопровождает нереферентные существительные. Некоторая сложность здесь заключается в разделении внешне похожих референтных и нереферентных употреблений.
Любопытно, в частности, разное представление одних и тех же эпизодов в различных Евангелиях. Так, в отрывке М 9, 10-18 описывается, как в некий дом приходят мытари и грешники и присоединяются к трапезе Иисуса и его учеников. Это видят фарисеи, обращающиеся к ученикам c вопросом:
(13) jah gaumjandans Fareisaieis qepun du paim siponjam is: duhve mip motarjam jah frawaurhtaim matjip sa laisareis izwar? (М 9,11)
'И наблюдая (это), фарисеи сказали ученикам Его: для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками ?'
15 Для подтверждения этого тезиса весьма убедительно сравнение приведенных примеров и, в частности, М 27, 1-12, с контекстом М 27, 62, где обозначение первосвященников (аикит1$1ат %ий]ат) вне ситуации рокового заговора вновь остается без протоартикля.
Поскольку фарисеи ранее не упоминались как присутствующие в доме (это некая новая группа фарисеев), их обозначение вводится в описание без местоимения. Фарисеи обращаются к тем ученикам, которые присутствуют на пиру и уже упоминались, поэтому при «учениках» стоит анафорическое местоимение (paim siponjam is). C другой стороны, маркирование 'мытарей и грешников' (mip motarjam jah frawaurhtaim) в реплике фарисеев не является необходимым: фарисеев может интересовать не референт, т.е. конкретная присутствующая группа лиц, а весь класс денотатов. Иными словами, в данном контексте возможно генерическое, или родовое употребление mip motarjam jah frawaurhtaim 'с мытарями и грешниками' без местоимения16. Такое употребление, как очевидно, указывает на то, что фарисеи обобщают ситуацию, воспринимая ее (и вполне справедливо) как узуальную.
Так же - без местоимения - вопрос фарисеев формулируется в Mk 2, 16. Однако заметим, что в тексте повествователя при вторичном упоминании «мытарей и грешников» в Mk 2, 16 словосочетание, как и ожидается, стоит с анафорическим местоимением.
Вариант описания того же эпизода в Lk 5, 30 отличается отсутствием местоимения при «учениках Его», так как до фразы «книжники и фарисеи говорили ученикам Его» ученики Иисуса как присутствующие на трапезе не упоминаются.
Напротив, в вопросе фарисеев - в отличие от М 9, 11 и Mk 2, 16 - при «мытарях и грешниках» стоит местоимение, ср.: duhe mip paim motarjam jah frawaurhtaim matjid jah drigkid 'зачем вы едите и пьете с мытарями и грешниками'. В прямой речи фарисеев, наблюдающих трапезу, paim следует квалифицировать как указательное местоимение ближнего дейксиса «этот» (см. Примечание 16). Колебание между употреблением и отсутствием протоартикля в вопросе фарисеев в Lk 5,30 и М 9, 11, Mk 2, 16 - это выбор между интерпретацией ситуации как конкретной и наблюдаемой, с одной стороны, и гене-
v> v> v> v> 17
рической, родовой интерпретацией - с другой .
16 Напомним, что в готском языке указательное местоимение ближнего дейксиса «этот» и анафорическое/протоартиклевое местоимение слились в одном слове, поэтому в вопросе фарисеев paim при «мытарях и грешниках» следует трактовать скорее как указательное местоимение («этот» в ситуации близости и визуальной доступности объекта). См. далее об отрывке Lk 5, 30.
В параллельном отрывке Mk 2, 16 местоимение стоит уже при первом упоминании книжников и фарисеев, т. е. в интродукции, но, по
Местоимение отсутствует при вторичном упоминании Иудеев, пришедших на праздник кущей (J 7, 13), которое также следует отнести к нереферентным контекстам.
Первое упоминание Иудеев в эпизоде: «Иудеи искали Иисуса на празднике» (Iudaieis; J 7, 11), - референтно и может считаться обычным видом экзистенциальной интродукции. Второе упоминание относится к рассказу о разных толках, ходящих об Иисусе в народе, ср. подытоживающее предложение 'Никто (в народе) не говорил о Нем явно, боясь Иудеев' (in agisis Iudaie, букв. 'в страхе Иудеев' J 7, 13). Такое употребление имени Иудеев по классификации Е. В. Падучевой можно отнести к дистрибутивному виду нереферентных употреблений: множество участников не может быть индивидуализировано, так как участники распределены по некоторому множеству однотипных событий (Падучева 1996: 94)18.
Референтная и нереферентная интерпретация возможна в конструкциях типа: «быть (делать) как фарисеи (книжники, лицемеры)». В таких конструкциях зафиксировано и употребление местоимения, и его отсутствие. Ср. различное оформление bokarjos 'книжники' в идентичных предложениях: was auk laisjands ins swe waldufni habands, jah ni swaswe bokarjos (M 7, 29) - unte was laisjands ins swe waldufni habands jah ni swaswe pai bokarjos (Mk 1, 22) 'и учил их как власть имеющий, а не как книжники'. В случае с местоимением (второй пример)
нашему мнению, это обусловлено чисто синтаксическими причинами: при наличии зависимого от существительного презентного причастия в пре- или постпозиции к этому существительному, как правило, должно стоять местоимение sa, pata, so (часть данной фразы: pai bokarjos jah Fareisaieis gasaihandans ina matjandan '(те) книжники и фарисеи, видящие его обедающим.'). Ср.: «Sa, pata, so выступали в качестве оформителей определительных словосочетаний, стоящих в постпозиции к определяемому» (Гухман 1958: 110), «местоимения sa, so, pata при причастных оборотах являются единственным маркером атрибутивной связи», «местоименной связкой или своеобразным релятивом» (Москальская 1977: 243-244), см. также Hodler 1954: 75, 79, 90-91.
18 По всей вероятности, сходна причина отсутствия местоимения при втором упоминании референта в Lk 9, 1-9, 10. В Lk 9, 1 Иисус посылает двенадцать апостолов (pans twalif apaustauluns) проповедовать по селениям; в Lk 9, 10 апостолы (apaustauleis, без местоимения), возвратившись, рассказывают о том, что они сделали. Ситуация предполагает, что группа апостолов, выходящих проповедовать, так или иначе рассредоточивается, неясно также, возвращаются ли они все вместе. Таким образом, здесь, скорее всего, имеет место дистрибутивный вид употребления, препятствующий индивидуализации обозначенного множества.
речь, очевидно, идет об обобщающем обозначении всех книжников. (Ср. сходное употребление в M 5, 20 'если праведность ваша не превзойдет праведность книжников и фарисеев...', здесь с местоимением: pize bokarje jah Fareisaie).
В словах Иисуса к ученикам не поступать подобно лицемерам существительное «лицемеры» всегда стоит с местоимением (pai liutans, M 6, 2; 6, 5; 6, 12).
К нереферентным употреблениям следует отнести также единичные случаи, где в предложениях, содержащих имена действующих лиц, отсутствует презумпция их существования. Так, в эпизоде J 6, 16-24 описывается переправа учеников Иисуса на лодке через море и хождение Иисуса по воде. После описания переправы действие возвращается к оставшимся на берегу людям: «народ видел <.> что Иисус не входил в лодку с учениками Своими» (J 6, 22), «народ увидел, что тут нет Иисуса, ни учеников Его» (J 6, 24). Хотя имя «ученики» повторяется в отрывке J 6, 16-24 несколько раз, местоимение при нем не употребляется: в J 6, 22 для другого наблюдателя («народ») экзистенциальная интродукция «учеников» повторяется ещё раз19, а в J 6, 24 («тут нет учеников») присутствие какой-либо группы учеников на сцене действия отрицается.
5. Особые случаи
Примеры употребления протоартикля, не подпадающие ни под одну из описанных категорий, в готской Библии единичны. Здесь выделяются два разных случая: во-первых, неанафорическое употребление, отсылающее не к предыдущему тексту, а к общему фонду знаний говорящего (повествователя) и слушателя и, во-вторых, анафорическое употребление, распространенное на контексты непрямой анафоры (маркирование ситуативной определенности).
5. 1. Отсылка к общему фонду знаний
Первый из примеров данного типа обнаруживается в описании тайной вечери (Mk 14, 12). Местоимение употребляется при слове siponjos 'ученики' при описании подготовки тайной вече-
19 Иная интерпретация предложения: не «в отправившейся лодке были только ученики», а «не было другой отплывшей лодки, в которой был Иисус с (другими) учениками», - невозможна, так как в этом же стихе дается ссылка на свидетелей, видевших, что на берегу с самого начала была только одна лодка.
ри: 'В первый день опресноков, когда заклали пасхального агнца, говорят Ему ученики Его (pai siponjos is): где хочешь есть пасху?' Идентификация конкретной группы учеников не вытекает непосредственно из предыдущего текста. Сведения о составе и количестве учеников на тайной вечере (двенадцать учеников) относятся к знанию последующего текста и всей новозаветной истории и, по-видимому, расцениваются как информация, важная для маркирования уже при введении темы. В непосредственной близости к рассматриваемому предложению (до и после него) в тексте содержатся лишь некоторые косвенные указания на то, что во время описываемых событий, относящихся к последним дням Иисуса, его сопровождали двенадцать ближайших учеников. Действительно, эпизод Mk 14, 3-9, местом действия которого является дом в Вифании, заканчивается фразой «И вышел Иуда Искариот, один из двенадцати, к первосвященникам» (Mk 14, 10); а эпизод 14, 12-16 с поиском дома для пасхальной вечери завершается итоговым «Когда настал вечер, Он приходит с двенадцатью». Однако с точки зрения релевантных для готского языка и описанных в данной статье дискурсивных правил, смена эпизодов в Mk 14, 3-17, строго говоря, не может имплицировать постоянство действующих лиц. Поэтому употребление артикля в pai siponjos is (Mk 14, 12), как очевидно, должно быть отнесено к типу припоминающего узнавания, напоминающего маркирования (recog-nitional use, см. о данном типе Himmelmann 1996: 230; Diessel 1999: 93, 105-106). С помощью артикля автор указывает на то, что референт индивидуализирован, при этом он либо апеллирует к имеющимся фоновым знаниям слушателей, либо «навязывает» эти знания слушателю, демонстрируя, что они должны быть извлечены не из прямого текстового введения референтов, а из неких других источников.
По-видимому, к этому же типу употребления должно быть отнесено pai siponjos '(те) ученики' (J 13, 22) в главе о тайной вечере Евангелия от Иоанна: при словах Иисуса о будущем предателе «ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит». В начале главы упоминаются лишь некоторые ученики Иисуса, присутствующие на вечере: Симон Петр и Иуда Искариот, - причем упоминание Иуды Искариота как предателя (Иоан 13, 2, готский текст не сохранился) предвосхищает дальнейшие события, т. е. имплицирует некоторое общее знание повествователя и слушающих, которое и требуется для напоминающего местоименного маркирования референта. В начале
главы присутствие группы учеников дополнительно имплицируется несколькими обращениями к ним Иисуса.
5.2. Маркирование ситуативной определенности (непрямая анафора)
Традиционно считается, что в готском языке не встречается местоименное маркирование в позиции непрямой анафоры (Philippi 1997: 85), однако это мнение следует признать неверным. Возможность в готском непрямой анафоры подтверждается вполне классическим примером этого типа:
(14) at andanahtja pan waurpanamma, atberun du imma daimonarjans managans, jah uswarp pans ahmans waurda (M 8,16)
'Когда же настал вечер, к Нему привели многих бесноватых, и Он изгнал (тех) духов словом'.
Pans ahmans '(тех) духов' не имеет прямого антецедента в предшествующих предложениях, однако упоминание бесноватых, т. е. одержимых злыми духами, уже подразумевает присутствие последних в ситуации. Таким образом, данный отрывок обходится без прямой экзистенциальной интродукции референта ahmans 'духи'.
Вопрос о том, почему имя сопровождается местоимением именно в этом случае непрямой анафоры, по-видимому, имеет вполне достоверный ответ. Судя по всему, местоимение pans оказывается здесь не только возможным, но и необходимым для того, чтобы снять возможность понимания ahmans 'духов' как некого нового объекта, отдельного от daimonarjans 'бесноватых', т. е. как каких-либо иных «духов»20. Другие готские контексты, в которых местоименное маркирование при непрямой анафоре могло бы иметь место (и в которых это маркирование развивается позже в других древнегерманских языках) не задают столь критических условий для понимания текста и поэтому не навязывают введение анафорического местоимения.
6. Особенности употребления протоартиклевого местоимения в прямой речи
По сравнению с повествовательной частью различные типы употребления протоартиклевого местоимения распределяются в прямой речи несколько по-другому.
20 Симптоматично, что в переводах Библии на артиклевые европейские языки в этом месте ставится определенный артикль.
Использование анафорического местоимения, характерного для нарративной части, в прямой речи в основном привязано к относительно обширным, внутренне связанным (повествовательным) отрезкам (как правило, это притчи). Однако в прямой речи заметно увеличена частотность других употреблений: не только явно дейктических (см. Примечание 16), но и иных, похожих на употребление по типу 5.1. (отсылка к общему фонду знаний) и 3.2.3 (обозначение всего класса лиц). Эти иные употребления обладают следующими признаками:
а) обозначение группы лиц выведено в них из контекста конкретной ситуации (т.е. из контекста присутствия в ситуации речи);
б) группа лиц, называемая говорящим, хорошо известна и говорящему, и слушающему;
в) говорящий называет некоторую стороннюю группу лиц (чаще всего это группа его оппонентов).
Ср. примеры с местоимением при siponjos 'ученики':
(15) ibai ufto qimandans pai siponjos is binimaina imma jah qipaina du managein: urrais us daupaim (M 27,64)
'(прикажи охранять гроб до третьего дня), чтобы ученики Его, явившись, не забрали Его и не сказали народу: воскрес из мертвых'
(16) paruh qap jaina piwi, so daurawardo, du Paitrau: ibai jah pu pize siponje is pis mans? (J 18,17)
'Тут раба придворница сказала Петру: и ты не из учеников ли этого человека?' (Предполагая, что ученики Иисуса в этой сцене не присутствуют).
Признаки а) и б) являются необходимыми для данного вида употребления, о значимости признака в) можно говорить с меньшей степенью уверенности. Возможно, что в) отражает особенности исконного дейктического употребления протоартикле-вого местоимения (местоимения среднего дейксиса). Однако вероятна и недейктическая, эндофорическая основа данного вида употребления. В этом случае семантика контекстов, в которых говорящему важно указать на некоторую существующую группу лиц как таковую, способствует сближению с нарративным типом, описанным в 3. 2. 3., т.е. с обобщением наименования как обозначения всего множества лиц.
7. Выводы
Проведенный анализ дистрибуции протоартиклевого местоимения в языке готской Библии впервые позволяет непротиворечивым образом объяснить распределение позиций употребления протоартикля, вскрыть последовательные закономерности его использования при обозначении группы действующих лиц.
о Анафорическая стадия типологически характерна для начального этапа развития артикля во многих, если не во всех языках; вместе с тем индивидуальные особенности этой стадии в каждом языке должны определяться конкретно-языковыми особенностями прагматики анафоры. В готском языке действуют прагматические модели, при которых доступным для идентификации и анафорического маркирования является референт, уже упомянутый как действующее лицо эпизода. При первичном введении присутствующей в данном месте группы лиц происходит выделение части исходно неопределенного множества («ученики», «фарисеи», «книжники» и т. п.). При дальнейшем описании употребление анафорического местоимения -протоартикля помогает слушателю отождествить имя с тем же референтом (той же группой лиц), сигнализируя о том, что это имя не обозначает появления новых участников - представителей того же класса.
о Однако выделенность и прагматическая доступность референта (группы действующих лиц) нейтрализуется при смене места действия или изменении состава множества, непосредственно участвующего в действии; в этих случаях анафорическое местоимение не используется. Эта модель конвенциональна, хотя у нее есть определенные прагматические объяснения. В частности, то, что презумпция тождества участников сохраняется только при тождестве места действия, означает, что смена места действия имплицирует прерывность ситуации и прерывность ее описания, а, следовательно, и возможность изменения участников. Следование столь изощренным структурам повествования в готском переводе Библии не может быть только результатом тщательной работы переводчиков над текстом; несомненно, что эти структуры отражают исконные дискурсивные модели, сложившиеся в готском языке ко времени библейских переводов.
о Выявление четких закономерностей анафорического маркирования при обозначении действующих лиц позволяет отделить контексты, участвующие в анафорической дистрибуции, от контекстов других типов: нереферентных употреб-
лении и редких контекстов так называемого напоминающего маркирования (recognitional use).
о Вопреки традиционному мнению, в готском языке появляется и маркирование ситуативной определенности (непрямая анафора). Если считать непрямую анафору критерием второй стадии грамматикализации артикля (Hawkins 2004: 85), то готский язык, обычно помещаемый на первую, анафорическую ступень (Hawkins 2004: 84), этой второй стадии достигает. В то же время в готском языке маркирование непрямой анафоры распространяется только на отдельные случаи, где без такого маркирования может быть затруднено правильное отождествление референта. Вполне достоин внимания и вопрос о том, насколько корректны типологические классификации стадий грамматикализации артикля; однако этот вопрос выходит за рамки данной статьи.
о В сфере так называемой малой синтагматики, в атрибутивном словосочетании (Москальская 1977: 243) готский прото-артикль становится чисто формальным показателем, не зависящим от прагматических закономерностей анафорического употребления (и даже, как показывает анализ, нарушающим эти 21
закономерности ). Соответственно, можно считать, что в атрибутивном словосочетании промежуточный цикл грамматикализации оказывается на данном этапе завершенным.
В сфере прагматических моделей употребления, как представляется, можно указать на сосуществование двух различных контекстов, становящихся источником дальнейшей грамматикализации протоартикля. С одной стороны, это позиция непрямой анафоры, с другой стороны, это контексты напоминающего маркирования (recognitional use). По-видимому, для существительных во множественном числе, обозначающих группы действующих лиц, имеет значение и взаимодействие прагматики напоминающего маркирования с семантикой отвлеченно-обобщающего наименования всей группы лиц. Таким образом, состояние, представленное в готском языке, не дает оснований для гипотезы о моногенезе артикля, т.е. о его происхождении из какого-либо одного типа употреблений. Для готского языка - или, по крайней мере, для той его стадии, которая представлена в готской Библии - не может быть принят ни тезис типологов о происхождении артикля из анафорического употребления (Greenberg 1978: 69; Hawkins 2004: 84), ни тезис о развитии ар-
Ср. примечания 8 и 17.
тикля из напоминающего маркирования (Himmelmann 1996: 243;
Diessel 1999: 113, 128). Напротив, на данном синхронном уровне
мы имеем дело скорее со свидетельствами множественности
источников грамматикализации артикля.
Литература
Андреева 2000 - Андреева Е. В. Функции артикля в высказываниях с модальными признаками фактивности/нефактивности (на материале старофранцузского языка XII-XIII вв.) // Проблемы функциональной грамматики. Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. СПб., 2000. С. 176-193.
Гухман 1958 - Гухман М. М. Готский язык. М., 1958.
Кашкин 1997 - Кашкин В. Б. Текстовые функции неопределенного артикля // Вестник СПбГУ. Сер. 2. 1997. Вып. 1. № 2. C. 57-65.
Москальская 1977 - Москальская О. И. Становление категории определенности/неопределенности // Историко-типологическая морфология германских языков. Фономорфология. Парадигматика. Категория имени. М., 1977. С. 238-286.
Падучева 1996 - Падучева Е. В. Семантические исследования. М., 1996.
Плунгян 2011 - Плунгян В. А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. М., 2011.
Ревзин 1977 - Ревзин И. И. Анкета по категории определенности -неопределенности // Балканский лингвистический сборник. М., 1977. С. 220-242.
Diessel 1999 - Diessel Н. Demonstratives: form, function and grammaticalization. Amsterdam, 1999.
Givon 1979 - Givon T. On understanding grammar. New York,1979.
Greenberg 1978 - Greenberg J. H. How does a language acquire gender markers // Greenberg J. H., Ferguson C. A. and Moravcsik E. A. (eds.). Universals of Human Language. Vol. 3. Stanford, 1978. P. 47-82.
Hawkins 2004 - Hawkins J. A. Efficiency and Complexity in Grammars. Oxford, 2004.
Heine 2000 - Heine B. Grammaticalization chains across languages: An example from Khoisan // S. Gildea (ed.) Reconstructing grammar: comparative linguistics and gramaticalization. Amsterdam, 2000. P. 177- 199 (= Typological studies in language, vol. 43).
Heine 1992 - Heine B. Grammaticalization chains // Studies in Language. 1992. Vol. 16 (2), P. 335-368.
Heine, Kuteva 2006 - Heine B., Kuteva T. The changing languages of Europe. New York, 2006.
Himmelmann 1996 - Himmelmann N. Demonstratives in narrative discourse: a taxonomy of universal uses // Fox B. A. (ed.), Studies in Anaphora. Amsterdam, 1996. P. 205-254.
Hodler 1954 - Hodler W. Grundzuge einer germanischen Artikellehre. Heidelberg, 1954.
Janssen 2000 - Janssen T. A. J. M. Deixis and reference // G. Booij, C. Lehmann & J. Mugdan. 2000. Morphologie. Ein internationales
Handbuch zur Flexion und Wortbildung. Halbband / Volume 2. 2004. Berlin; New York, 2004. P. 983-998. Kotin 2012 - Kotin M. L. Gotisch. Im (diachronischen und typologischen)
Vergleich. Heidelberg, 2012. Leiss 2000 - Leiss E. Artikel und Aspekt: die grammatischen Muster von
Definitheit. Berlin; New York, 2000. Philippi 1997 - Philippi J. The Rise of the Article in the Germanic Languages // Parameters of morphosyntactic change. A.Van Kamenade, N. Vincent. (eds.) Cambridge, 1997. P. 62-93. Skrzypek 2012 - Skrzypek D. Grammaticalization of (in)definiteness in
Swedish. Poznan, 2012. Streitberg 1920/1981 - Streitberg W. Gotische Syntax. Hrsg. von H.Stopp. Nachdruck des Syntaxteils der 5. und 6. Auflage des Gotischen Elementarbuches (1920). Heidelberg, 1981.
N. B. Pimenova. Towards the history and typology of the article grammaticalization in Old Germanic languages: pragmatic models of of proto-articles distribution in Gothic
The author investigates the distribution of proto-article in Gothic and provides the first systematic account of its usage with plural nouns denoting participants (disciples, Pharisees, scribes and others). On the initial stage of a grammaticalization process the Gothic demonstrative pronoun serves mainly as an anaphoric pronoun (anaphoric article). The anaphoric pronoun occurs after the first mention of a referent (group of participants) and indicates that participants in the discourse are already identified and accessible to the hearer. However, anaphoric pronouns cannot be used in the following discourse when the pragmatic accessibility of the referent is violated (for example, when the context indicates the change of location). The recognitional use (identifying the referent based on specific shared knowledge), non-referential contexts, the use of proto-articles in quoted speech and the emergence of indirect anaphor in Gothic are also analyzed.
Keywords: definite article, grammaticalization, grammaticalization chains, grammaticalization stages, anaphoric use, recognitional use, discourse rules, pragmatic patterns, Gothic language, Old Germanic languages
