CC BY
49
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 36 (327). История. Вып. 58. С. 34-39.
П. А. Мацюта
ИЗ ИСТОРИИ АНГЛО-РОССИЙСКОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ НА КАСПИЙСКОМ МОРЕ В СЕРЕДИНЕ XVIII ВЕКА ПО МАТЕРИАЛАМ «АРХИВА КНЯЗЯ ВОРОНЦОВА»
Рассматривается эпизод противостояния английских и российских интересов на Каспии, выпавший из общепринятой схемы понимания англо-российских отношений в годы Войны за австрийское наследство (1740-1748). Это произошло из-за различия тогдашней собственно британской политики в Европе и в Азии в отношении России. Поэтому в русскоязычной историографии истории внешней политики англо-российское взаимодействие в 1740-х гг. трактуется преимущественно исходя из событий на европейском континенте.
Ключевые слова: 1740-е гг., английская торговая экспансия в Центральной Азии, «Архив князя Воронцова», англо-ирано-российские отношения.
События и процессы ХУШ в., как и остальных столетий новой и новейшей истории, сформировали облик современного мира. Для истории некоторых государств он был по-своему определяющим, что в итоге сказалось на развитии всего земного шара. Общеизвестно, в это время Англия вышла победительницей в борьбе за колонии с Францией и, в конце концов, стала владычицей морей и мастерской мира. Также на протяжении именно этого века выступила и крепко укрепилась на мировой арене Российская империя. Тогдашним ключевым державам (включая Великобританию) пришлось считаться с Россией. Между двумя стремящимися к лидерству государствами со временем не могло не возникнуть противостояние, что и случилось (балкано-турецкий «Восточный вопрос», «Большая игра» в Центральной Азии, борьба за сферы влияния на Дальнем Востоке и т. д.). Конфликт между этими империями (с привлечением других участников) достиг апогея в середине XIX в. (Крымская война (1853-1856)).
Хотя в ХУШ в. англо-российские отношения не были гладкими, по большому счету их можно назвать дружескими и, несколько реже, союзническими. К примеру, в 40-е гг. XVIII в. Россия и Англия - союзники, а во время Семилетней войны (1756-1763) эти находившиеся во вражеских лагерях государства не разорвали дипломатические отношения и продолжали вести оживленную торговлю друг с другом. Можно сказать, что англичане и русские присматривались друг к другу. И лишь некоторые эпизоды омрачали их позитивные отношения. Среди таких «не-
доразумений» - англо-российское противостояние на Каспийском море в середине ХУШ в., которое можно считать своеобразным предвестником «Большой игры».
Речь идет об английской экономической экспансии в лице Российской торговой компании и реакции царского правительства на деятельность купцов. «Проблема» возникла после начала организации персидского кораблестроения на Каспии, которое в 1740-х гг. обеспечивали представители компании во главе с Джоном Эльтоном.
Об «авантюрах» Эльтона широкой публике стало известно почти сразу после событий. Один из очевидцев и непосредственных участников, Джонас Ханвей (Ганвей) (17121786) в 1753 г. начал публикацию журнала путешествий, в 1-2 томах которого описывает свое пребывание в России и Персии, а в первом томе много внимания уделяет Дж. Эльтону1 . Свидетельства Ханвея позднее нередко использовались исследователями. Например, на него ссылается автор английской истории Персии от древнейших времен до начала XIX в. (1815), дипломат Ост-Индской компании, Джон Малькольм2. Также к сообщениям Ханвея прибегает биограф В. Н. Татищева Нил Попов3. Василий Никитич (1686-1750) в описываемое время был астраханским губернатором. Поскольку город занимал особое место в английской торговле на Каспии, губернатор по роду деятельности был связан с компанией, в том числе имел дело с Эльтоном и Ханвеем.
В 22-м томе «Истории России» С. Соловьева (1872) упоминалось о каспийском кораблестроении Дж. Эльтона. Впрочем, Сергей
Михайлович писал об англичанине, в первую очередь, в контексте англо-русских отношений в Европе и запрета транзитной торговли Российской компании, не останавливаясь на рассмотрении особенностей англо-российского взаимодействия на Каспии4. В 1875 г. П. Бартенев в 7-й книге «Архива князя Воронцова» (АКВ) опубликовал «Доклады императрице Елизавете Петровне от Коллегии Иностранных Дел» (1746-1755)5. В протоколах отображаются не только доклады, но и решения императрицы по рассматривавшимся вопросам. Соловьев и Бартенев использовали различные источники (Архив внешней политики России и семейный архив Воронцовых, соответственно), но эти источники имели общее происхождение - они были созданы в стенах кабинетов российского внешнеполитического ведомства. АКВ, в отличие от материалов Соловьева, содержит протоколы (с датами, указанием участников и мест проведения докладов, решениями) без выводов исследователя и других авторских наслоений, что особенно ценно для современных историков.
Помимо прочего, в конце XIX в. в «Сборнике русского исторического общества» (СРИО) вышло несколько томов с материалами английской дипломатической переписки (на языке оригинала и с переводом). Особо выделяется 102-й том6 с несколькими письмами Эльтона и документом Российской компании, которые приближают читателей к раскрытию настоящих намерений компании и ее служащего.
Тем не менее, несмотря на наличие российских дореволюционных исследований, затрагивающих англо-российское противостояние на Каспийском море, в советской историографии сложилась несколько парадоксальная ситуация. В изданиях, посвященных истории Ирана, вышедших в свет в 50-70-х гг. ХХ в., упоминаются планы Надир-шаха (1736-1747) распространить свое влияние на весь Каспий. Для этого он инициировал строительство персидского флота на море, которым руководил Эльтон. В книге М. Иванова (1952) речь идет о поручении Джону Эльтону организовать иранский флот. Вся информация (вместе с сообщением о строительстве кораблей в Персидском заливе) вмещается в три абзаца. В изданиях под редакцией В. Струве и уже упомянутого М. Иванова нет упоминаний о происхождении (английском или персидском)
инициативы начать строительство кораблей, к тому же теперь читатели узнают о строительстве при участии Эльтона в сообщениях объемом по одному абзацу7.
Такое положение вещей кажется как минимум странным. Советские историки должны были следовать формационному подходу в своих исследованиях. Действия могущественной английской буржуазии в регионе, контролируемом, с одной стороны, Персией (отсталой восточной деспотией), а с другой - Россией (феодальной страной, пережившей петровскую модернизацию), как нельзя лучше подходят для изучения международных отношений, сложившихся в Средней Азии в середине ХУШ в., сквозь призму тезиса о «классовой борьбе». На основании упомянутых трудов можно предположить, что советская историография в исследовании рассматриваемого вопроса оставалась на уровне начала XIX в., что практически соответствовало сообщениям Дж. Малькольма8.
Однако такое предположение не совсем верное: существовали специализированные работы, в которых рассматривался вопрос об английской экономической экспансии в каспийском регионе. Очевидно, в полной мере этим занималась азербайджанская советская историография, что легко объясняется историческими связями республики со странами и народами каспийского бассейна. Наивысших успехов, по нашему мнению, в исследовании достигла Лейла Юнусова, известная с 80-х гг. ХХ в. своими трудами по торговой экспансии Англии на Каспии в первой половине XVШ в. Исследовательница обратилась прежде всего к англоязычным источникам и работам, которые сделала базой своих научных поисков9. Примечательно, что Юнусова считает Джона Эльтона непосредственным инициатором строительства персидского флота, который в виду отсутствия у персов технического и кадрового обеспечения мог бы находится под контролем англичан10. Постсоветская историография Азербайджана продолжает активно заниматься этим направлением (Н. Гезалова)11.
В специализированной литературе современной российской историографии также сложилась парадоксальная ситуация по поводу рассмотрения англо-российского взаимодействия на Каспии. Так, в исследовании В. Сидоровой (2012) немалое внимание уделяется Дж. Эльтону, особенно в контексте
запрета российским правительством английской транзитной торговли в 1746 г.12 В то же время С. Сухоруков в своей монографии (2009), говоря о запрете 1746 г., не упоминает ни об Эльтоне, ни о его роли в создании персидского флота. Хотя имя англичанина «всплыло» в работе Сухорукова, это упоминание касалось лишь предложений Эльтона о ведении англо-российской торговли с Ираном, озвученных еще во времена Анны Иоан-новны (1730-1740)13.
Как видим, к настоящему времени в историографии постсоветского пространства собралось достаточно исследований, которые позволяют всесторонне рассматривать англороссийское противостояние на Каспийском море в середине XVIII в. С другой стороны, анализ современной историографии показывает, что данному вопросу не всегда уделяется должное внимание, что, по нашему мнению, является недочетом, тем более в свете современных глобализационных процессов и экспансии транснациональных корпораций в СНГ. Для лучшего понимания последнего и предоставления возможности противостояния чрезмерному иностранному вторжению в национальные экономики региона будет полезным изучение эпизода международных отношений, произошедшего на Каспии.
АКВ по сравнению с другими источниками выигрывает тем, что является опубликованным архивом части документов и, соответственно, доступным для исследователей, знающих русский язык. Содержимое 7-й книги АКВ дает возможность увидеть апогей конфликта царского правительства с Российской торговой компании из-за начинаний Эльтона и Надир-шаха. Приступим к рассмотрению данного эпизода международных отношений. Но сначала рассмотрим предпосылки появления проблемы.
Во второй половине XVI в. возникла Московская компания, английское предприятие, торговавшее с Московским государством и со странами Центральной Азии. В 60-х гг. ХУ! в. купцы компании получили от Ивана Грозного разрешение на такую деятельность. После смерти царя взаимодействия между англичанами и последующими царскими правительствами имели самый разный характер: от лояльности к торговцам до ограничения их привилегий14. В XVIII в. компания, теперь известная под названием Российской, получила второе дыхание. В 1734 г. согласно
англо-российскому «Трактату дружбы и коммерции», заключенному на 15 лет, англичане могли торговать на всей территории России, в том числе заниматься транзитной торгов-лей15. Льготная трехпроцентная пошлина позволила коммерсантам компании развить активную деятельность в регионе.
Были откомандированы вглубь России некоторые агенты предприятия, чтобы разведать возможности торговли в каспийском регионе. Среди таких представителей находился и Дж. Эльтон. В свое время он предложил правительству Анны Иоанновны «"извлекать" совместно прибыль из торговли с Ираном при официальном представительстве Британии»16. По мнению Сухорукова, такое предложение было вызвано страхом англичан перед российской конкуренцией на Каспии. Юнусова, наоборот, считает, что англичане видели слабость россиян в регионе, в том числе в их морских силах. Британцы строили далеко идущие планы: «.. .уничтожить экономические связи России с Ираном, монополизировать торговлю шелком, порвать политические отношения России с Ираном»17. Для этого нужно было иметь свой флот. Поэтому позже, в тайне от российского правительства, Дж. Эльтон развернул в Персии строительство судов, в том числе боевых, которые по огневой мощи превосходили лучшие российские корабли.
В 1743 г. Петербург, узнав об «авантюрах» Эльтона, заявил протест против такой деятельности. От Российской компании в каспийский регион был отправлен упомянутый выше Ханвей (осень 1743 - осень 1744), который поддерживал начинания своего соотечественника и защищал его перед царскими властями и английской дипломатией. Кроме того, в правлении компании находились друзья Эльтона, что в итоге негласно способствовало поддержке английского судостроения в Персии. В то же время представители компании убеждали правительство Елизаветы Петровны о «личной инициативе» Эльтона18.
В итоге никакие «попытки» компании урезонить своего агента не давали результатов. Это еще более озлобляло Петербург, и в 1746 г. данная проблема снова попала в поле зрения императрицы.
24 апреля19 среди прочих дел Елизавета Петровна «разсуждать изволила» об английской торговле, из-за которой «только им Англичанам великая прибыль, а здешней Им-
перии, особливо купцам и фабрикам, помешательство и убытки происходят», поэтому решила отобрать у англичан коммерческие привилегии. На это канцлер А. П. Бестужев-Рюмин (1693-1768) донес царице известие от российского консула в Персии, которое пришло в Коллегию иностранных дел (КИД), «что один военный корабль тамо построен, а другой заложен, в чем у Персиян один из Англичан недобрый человек, именуемый Элтон, упражняется». Ранее КИД проинформировала об этом английский двор и потребовала отозвать Эльтона, иначе «коммерция им [англичанам. - П. М.] в Персию вся пресечена будет». После такого заявления «от Англин-ской компании к тому Элтону, чтобы он выехал, писано, и на пропитание его по смерть до двух тысячь рублев погодная пенсия обещана». Но англичанин не собирался покидать Персию. В свою очередь, британская корона не могла силой вывезти своего подданного в Англию, ведь, как это понимало российское правительство, «понеже известно, что Ан-глинский народ вольный». Поэтому Петербургу оставалось самому принять радикальные меры. Во-первых, была пресечена отправка корабельного снаряжения из Астрахани к Эльтону в Персию. Во-вторых, англичан обязали вести торговлю лишь на российских кораблях, а имеющиеся у них суда продать российским купцам, что частично уже было сделано. В-третьих, «коммерцию отклонить и вовсе прекратить», о чем Елизавета повторила в конце доклада20.
На основании данного апрельского протокола мы видим сложившуюся ситуацию на Каспии: Дж. Эльтон активно сотрудничает с персами в кораблестроении; Россия прежде уже заявляла о протесте на дипломатическом уровне; в ответ английская Российская компания предложила своему агенту выехать из Персии за пенсионное вознаграждение; результата не последовало, поэтому российскому государству оставалось выйти за рамки дипломатических договоренностей: последовало досрочное прекращение торгового договора, который должен был действовать до 1749 г.
27 мая 1746 г. Елизавета Петровна снова вспомнила о транзитной английской коммерции в Персию, которая должна быть немедленно пресечена. Императрица была настроена решительно. Канцлер заметил, что нужно предоставить английскому купечеству пере-
ходной период, чтобы они могли свернуть свою торговлю на Каспии с минимальными убытками. Елизавета согласилась, но обратила внимание, что важно соблюдать осторожность в проявлении такого дружеского жеста, ведь англичане «таким временем много Персиянам вспоможения подать могут в заведении у них флота и в прочем»21. Однако текущие дела (как это было обозначено позднейшей припиской на полях документа) не позволили КИД оперативно исполнить императорские повеления. Впрочем, нам кажется, задержка была вызвана затягиванием исполнения самим Бестужевым, который активно поддерживал англичан. Такое промедление позволило увидеть еще более серьезность обострения англо-российского соперничества в каспийском регионе в целом и в Иране в частности.
15 августа 1746 г. Елизавета Петровна обсуждала с Бестужевым-Рюминым новые известия с Каспия. Там персидский «корабль с пушками, уже совсем построенный и оснащенный, на воде у Дербента виден был и са-лютаций от Российских судов требовал», более того, персы учинили российским купцам побои и оскорбления. Также продолжалось строительство новых судов. Видя, что англичане продолжают способствовать иранскому кораблестроению, императрица «соизволила подтвердительно указать, чтобы оная коммерция Аглинская в Персию ныне конечно и вовсе пресечена была». Сенат и КИД должны решить, как «заведенное у Персиян строение судов вовсе искоренить возможно»22.
12 сентября царице было поднесено на подпись заявление (записка), адресуемое британскому послу графу Джону Гиндфор-ту (1701-1767), в котором шла речь о прекращении транзитной торговли с Персией через территорию России. Но эта записка 30 сентября была возвращена без высочайшего подписания. Только 23 октября она была одобрена и подписана23. Такая задержка с принятием внешнеполитического решения является характерной чертой Елизаветы Петровны. Подтверждение многих документов, вплоть до ратификаций международных договоров, часто затягивались. Ученые склонны объяснять такое поведение императрицы не столько ее нерешительностью, сколько осторожностью, желанием избежать неосмотрительных шагов в международных отношениях. К тому же в то время Англия и Россия, вместе
с Австрией и Саксонией, были союзниками в европейских делах, на основном направлении внешней политики. Поэтому ссора с англичанами не входила в планы императрицы. Рассмотрим соображения российского правительства об официальных англо-российских отношениях в контексте ситуации на Каспии.
Во-первых, упоминание об Эльтоне как о «недобром человеке» говорит, что его в Петербурге считали частным инициатором кораблестроительной «авантюры»24. Во-вторых, нам видится наличие в России конфликта между официальным Лондоном, представленным в России британским посольством, и английскими коммерсантами Российской компании. Этот конфликт в глазах российского двора отмежевывал официальную британскую политику от «торговой». Отчасти его можно усмотреть в тезисе о вольности английского народа. К такому же выводу приходим, анализируя отсутствие влияния последствий каспийского «недоразумения» на ход переговоров об англо-российской субсидиарной конвенции, которые вскоре начались (декабрь 1746 г.)25.
Следует отметить, что для английской торговой экспансии и в дальнейшем была присуща некая отдельность от официальной британской политики. В случае с ирано-российскими отношениями это еще ярче проявилось, например, в начале XIX в. Тогда (1807) в Иран были отправлены два посольства -ост-индское из Калькутты и королевское из Лондона. Их послы имели диаметрально противоположные инструкции: а) подбивать Персию к продолжению ирано-российской войны (1804-1813); и б) примирить Россию с Ираном, чтобы Петербург обратил все свое внимание на борьбу с наполеоновской Францией26. В этом случае, как и в середине
XVIII в., экономические интересы Великобритании в лице торговой компании, требовавшие ослабления позиций России в Центральной Азии, вступали в конфликт с желанием Лондона иметь на европейском континенте могущественного российского союзника. Однако в отличие от «Большой игры»
XIX в., азиатские события елизаветинского периода затмеваются европейским вектором внешней политики, из-за чего тогдашние англо-российские отношения в Азии не отображаются в историографии должным образом.
Трудно предположить, какая судьба могла ожидать персидский флот после ухода ан-
гличан с Каспия, если бы не гибель Надир-шаха от рук своих приближенных в 1747 г. В Петербурге решили немедленно воспользоваться возникшим в Иране беспорядком, чтобы избавиться от флота27. Но произошла задержка с уничтожением кораблей. В протоколе докладов КИД императрице за 2 ноября 1752 г., помещенном в АКВ, упоминается о награждении морского офицера и служителей, «которые в 1751 году из Астрахани по-сыланы были к Персидским берегам и тамо два корабля, известным Агличанином Елто-ном построенные, тайно сожгли». Елизавета Петровна позволила наградить офицера Ток-мачева и бывших у него в подчинении моряков и солдат повышением «одним чином». Им и вдове погибшего мичмана Рагозы выделялись три тысячи рублей, которые нужно было распределить соответственно чину каж-
дого28.
Итак, в середине XVIII в. впервые в Центральной Азии столкнулись английские и российские интересы с привлечением одного из ключевых геополитических участников региона, которого поддержали англичане, -Ирана. Эта «встреча» оказалась предвестником целого ряда более поздних эпизодов, происходивших по похожей схеме и вошедших в историю XIX в. под названием «Большой игры». Характерной особенностью английской политики в отношениях с Россией было разделение ее на два различных направления: а) преимущественно дружественные отношения Британии с Домом Романовых в вопросах европейской политики; б) британская экономическая экспансия в Азии, направленная, в том числе, против укрепления позиций российской торговли. Главным действующим лицом конфликта середины века была английская Российская компания в целом и ее представитель Дж. Эльтон в частности.
Данный эпизод, несомненно, важен для истории, как стран каспийского бассейна, так и англо-ирано-российских отношений. Однако он не только не получил однозначной оценки в современной российской историографии, но и нередко выпускается исследователями из внимания. Ярким примером этого являются упомянутые нами последние исследования В. Сидоровой и С. Сухорукова. Поэтому и сейчас является важной работа над дореволюционными источниками и трудами, среди которых видное место занимает АКВ.
Примечания
1 См.: Hanway, Jonas. An Historical Account of the British trade over the Caspian Sea : with a Journal of Travels from London through Russia into Persia; and back again through Russia, Germany and Holland. To which are added the Revolutions of Persia during the Present Century, with the Particular History of the Great Usurper Nadir Kouli : in 4 vol. Vol I. L., 1753. 399+XX p.
2 См.: Malcolm, John. Histoire de la Perse, depuis les tems les plus anciens jusqu'a l'époque actuelle : suivis d'observations sur la religion, le gouvernent, les usages et les mœurs des habitans de cette contrée. T. III. P., 1821. P. 147.
3 См.: Попов, Н. А. В. Н. Татищев и его время. Эпизод из истории государственной, общественной и частной жизни в России, первой половины прошедшего столетия. М. : В Тип.
B. Грачева и К°, 1861. 803 с.
4 См.: Соловьев, С. М. История России с древнейших времен. Кн. 5, т. XXI-XXV. СПб. : Изд. Высочайше утвержд. Тов-ва «Обществ. Польза», 1896. С.449-450, 493-494, 738.
5 См.: Архив князя Воронцова. Кн. 7. Бумаги государственного канцлера графа Михаила Илларионовича Воронцова / [сост. П. И. Бартенев]. М. : Тип. Грачева и К°, у Пречистенских вор., д. Шиловой, 1875. С. 1-353 (Далее: АКВ. Кн. 7).
6 См.: Сборник русского исторического общества. Т. 102. СПб., 1898. С. 407-425 (Далее: СРИО. Т. 102).
7 См.: Иванов, М. С. Очерк истории Ирана. М. : Госиздат полит. лит., 1952. С. 100-101; История Ирана с древнейших времен до конца XVIII в. / отв. ред. В. В. Струве. Л. : Изд-во Ленинград. ун-та, 1958. С. 322; История Ирана / отв. ред. М. С. Иванов. М. : МГУ, 1977.
C.205.
8 См.: Malcolm, John. Op. cit. P. 147-148.
9 См.: Юнусова, Л. И. Политика Англии в бассейне Каспийского моря в 30-40-х годах XVIII в. в английской историографии // Историография Ирана нового и новейшего времени. М. : Наука, 1989. С. 249-268.
10 Там же. С. 254.
11 Гезалова, Н. Цели английской экспансии на Каспии [Электронный ресурс]. Ч. 1. URL : http://www.turkishnews.com/ru/con-tent/2010/07/19/цели-английской-экспансии-на-каспии-ч.
12 См.: Сидорова, В. П. Транзитная торговля британских купцов с Ираном через территорию России в 30-40-е гг. XVIII в. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2012. С. 22.
13 См.: Сухоруков, С. А. Иран : Между Британией и Россией. От политики до экономики. СПб. : Алетейя, 2009. С. 22-23.
14 Там же. С. 19.
15 См.: Мартенс, Ф. Собрание Трактатов и Конвенция, заключенных Россиею с иностранными державами. Т. IX (Х). Трактаты с Англиею. 1710-1801. СПб. : Тип. М-ва Путей Сообщения, 1892. С. 62-90.
16 Сухоруков, С. А. Указ. соч. С. 23.
17 Юнусова, Л. И. Указ. соч. С. 254, 256.
18 См.: СРИО. Т. 102. С. 410-414; Юнусо-ва, Л. И. Указ. соч. С. 254-255.
19 Здесь и далее даты указаны по старому стилю.
20 АКВ. Кн. 7. С. 73-75.
21 Там же. С. 92.
22 Там же. С. 212.
23 Там же. С. 216, 223.
24 Хотя, с этим, как мы уже упоминали, не согласны многие исследователи. К примеру, Юнусова утверждает, что правление Российской компании сделало Эльтону тайные предложения продолжать в Иране свою деятельность, за что его ожидало лучшее вознаграждении, чем упомянутая выше пенсия. См.: Юнусова, Л. И. Указ. соч. С. 260.
25 См.: АКВ. Кн. 7. С. 229-231.
26 См.: The Cambridge History of Iran : in 7 Vol. / еd. by Peter Avery, Gavin Hambl and Charles Mellville. Vol. 7. Cambridge Univ. Press, 1991. P. 384.
27 См.: Соловьев, С. М. Указ. соч. С. 493; АКВ. Кн. 7. С. 260-261.
28 АКВ. Кн. 7. С. 313-314.
