CC BY
164
1D. ИСТОРИЯ УЧЕНИЙ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ (СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 12.00.D1)
10.1. ГОСУДАРСТВЕННОПРАВОВАЯ ЗАЩИТА РОССИЙСКИХ ИНТЕРЕСОВ НА КАСПИЙСКОМ МОРЕ В XVIII-XIX ВВ
Никонов Олег Александрович, к.и.н. Должность: доцент кафедры новой и новейшей истории. Место работы: Московский Педагогический Государственный Университет. E-mail: Niconov100@ mail.ru
Аннотация: Статья раскрывает особенности
формирования защитных механизмов государственных интересов Российской империи в акватории Каспийского моря. Слабость военно-морских сил империи, по мнению автора, компенсировалась активной политической деятельностью, которая способствовала созданию системы юридических соглашений, закрепивших господствующее положение России на Каспийском море в течение XVIII-XIX вв.
Ключевые слова: Российская империя, Персия, Каспийское море, дипломатия, договор, право.
LEGAL PROTECTION OF RUSSIAN INTERESTS ON THE CASPIAN SEA IN THE XVIII-XIX CENTURIES
Nikonov Oleg Aleksandrovich, PhD at history. Position: associate professor at New and Newest history chair. Place of employment: Moscow State Pedagogical University. E-mail: Niconov100@mail.ru
Annotation: The article reveals some peculiarities of formation of Russian Empire protection devices in the area of the Caspian Sea. To the author’s opinion the weakness of Empire’s Navy was compensated by the active political activity that promoted the creation of the juridical agreement system, and it secured for Russia her leading positions on the Caspian Sea during XVIII-XIX centuries. Keywords: Russian Empire, Persia, the Caspian Sea, diplomacy, treatment, law.
Гянджский договор 1735 г. открыл новую страницу внешней политики Российской империи на Среднем Востоке. Начиная с этого соглашения, господство в акватории Каспийского моря стало рассматриваться императорским правительством как необходимое условие укрепления южных границ государства. Помимо коммерческих выгод, наличие сильного флота гарантировало прекращение постоянных грабежей и набегов «воровских людей», горских племен и кочевников на русские поселения и караваны.
Вместе с тем, состояние российских гражданских и военно-морских сил на Каспии было плачевным. К середине 20-х гг. XVIII в. большинство судов, сосредоточенных в Астрахани, состояло из плоскодонных барж и весельных шлюпок, способных перемещаться на небольшие расстояния вдоль береговой линии. Военные корабли, построенные для Персидского похода Петра I, к началу 40-х гг. XVIII в. пришли в полную негодность. Слабое финансирование флота и события европейской политики, периодически отвлекавшие внимание императорского правительства, привели к постепенному упадку военно-морских сил России на юге. По сообщению обер-коменданта астраханского гарнизона А.Т.Юнгера к 1740 г. в строю осталось всего 8 ка-
зенных судов, способных решать государственные задачи. Причем это были тихоходные и слабо вооруженные гекботы и шмаки1. Итог неуклонному разрушению флота подвел контр-адмирал Федоров, который совершил в 1796 г. инспекторскую поездку по российским рейдам. Оценив состояние военного флота как неутешительное, он дал беспощадную оценку тем судам, которые строились торговыми людьми и могли использоваться в качестве транспортов. Докладывая в адмиралтейство об итогах проверки, Федоров отмечал, что имеющиеся здесь суда «в конструкции своей столь не правильны, что изъемлются даже из всех корабельной архитектуры правил»2. Такие суда были способны ходить только при попутном ветре и в спокойную погоду. В противном случае, они нередко проводили в пути от Энзели до Астрахани несколько месяцев.
Таким образом, защищать государственные интересы на Каспийском море силовыми методами российское правительство не могло. Вместе с тем, обострять военное противостояние на Каспии Россия не решалась, боясь значительного ухудшения отношений с Ираном и закаспийскими ханствами. Определенную роль в выборе методов решения государственных задач на Каспии сыграла Великобритания, заинтересованная в завоевании собственных позиций на море. Опасаясь политических интриг Лондона в Европе в случае попыток прямой аннексии акватории моря в пользу России, правительство империи было вынуждено искать иные, мирные решения.
В таких условиях вся нагрузка по защите интересов государства перешла в политико-правовую сферу, и правительству пришлось создавать специальную законодательную базу и разрабатывать юридические методы, способные обеспечить России гегемонию на Каспийском море. Строительство юридических основ российского влияния было сопряжено с решением ряда проблем, как на внутренней, так и международной арене.
Главная цель внутренней политики сводилась к созданию законодательных ограничений участия российских специалистов в строительстве флота и подготовке специалистов для основного конкурента России на Каспии - Ирана. Непрекращающиеся попытки шахских властей обзавестись собственным флотом, а также высокие заработки, предлагаемые иранской администрацией российским мурзам, привели к значительному бегству матросов с судов, приходящих по торговым делам в Мазандеранский порт. Поэтому, обеспокоенный утечкой кадров, консул империи Арапов в 1737 г., предложил Сенату ввести особый закон, запрещающий посещение Мазандерана русскими торговыми кораблями. Запрет просуществовал до 1745 г.3.
Расширяя круг запретов, правительство империи в 1736 г. распространило в среде русского купечества Астрахани запрет торговым людям продавать суда иранцам, грузинам и армянам. При этом подчеркивалось, что существование такого распоряжения не
1 Архив Внешней Политики Российской Империи (Далее АВПРИ). Ф. 77. Оп. 1. Д. 4. 1740. Л. 2.
2 Там же. Ф. 77. Оп.6. Д. 473. Л. 26.
3 Уляницкий В.А. Русские консульства за границею в XVIII веке. Исследование В.А.Уляницкого. - М.: Тип. Г.Лисенера и А.Гешеля, 1899.- С. 498-499.
должно во избежание недовольства стать достоянием гласности4. Одновременно было решено лишить Иран источника квалифицированных кадров. С этой целью распространили запрет на наем на суда, принадлежащие шахским подданным, российских лоцманов и шкиперов. Параллельно торговым компаниям запретили отпускать на работу на иранские верфи квалифицированных судовых мастеров. Поскольку в Астрахани проживали и вели торговые дела не только представители отечественных торговых фирм, но и выходцы из азиатских и кавказских земель, в правительственных кругах стал разрабатываться проект изъятия всех кораблей, находящихся в их распоряжении. Отдельной статьей прорабатывался запрет на владение для этих категорий купечества морскими судами на будущее5.
Невозможность строить флот без иностранных специалистов, вынудила Иран искать обходные пути. В начале 60-х гг. XVIII в. распространилась практика строительства в Астрахани, или найма российских кораблей через подставных лиц. Как правило, разорившийся русский купец брал в аренду в среднем за 750 руб., полученных от шахского подданного, у другого россиянина корабль, который потом исчезал в неизвестном направлении6. Однако, именным указом 1763 г. постройка частными лицами судов для иностранных граждан была запрещена, а в 1773 г. прекращена и практика аренды7.
Запретительная политика российского правительства, тем не менее, не остановила попыток Ирана построить собственный флот. В 1765 г. на деньги решт-ского правителя был построен военный галиот . Неблагоприятный исход начинания (корабль получил серьезные повреждения во время первого плавания -О.Н.) несколько охладил пыл персидских корабелов, и к идее строительства кораблей вернулись только через 7 лет. В 1772 г. рештский наместник заложил в Эн-зели три морские галеры, с помощью которых можно было бы организовать выгодный торг вдоль всего иранского берега, включая рейсы в Дербент, Сальяны и Баку. Был даже назначен командующий флотом. Им стал Али Хасан, которому поручили построить 100 транспортных судов - киржим9. Поскольку для подобного строительства у Ирана не было ни материалов, ни материально-технической базы, то значительная часть инструментов, парусины, крепежных деталей и древесины доставлялась из России. Российские консульства обратили внимание правительства на этот факт, и рекомендовали ввести специальные санкции. В частности, консул В.Яблонский подчеркивал, что для предотвращения в будущем строительства «настоящих судов», необходимо ужесточение таможенного контроля над вывозимыми в Иран товарами, чтобы «из судовых материалов ничего излишнего пропущено не было»10. В этот период императорскими указами были запрещены к вывозу строевой лес, железо, инструменты, парусные ткани и пр. Конечно, запретительная тактика не всегда себя оправдывала, поскольку государство не могло контролировать контрабандный оборот этих товаров, а кроме того, не было застраховано от форс-мажорных обстоятельств. Примером такого случая могут служить события связанные с армянским
4 АВПРИ. Ф. 77. Оп. 1. Д. 4. 1736. Л. 69.
5 Там же. Ф. 77. Оп. 1. Д. 3. 1736. Л 7-8.
6 Там же. Ф. 77. Оп. 7. Д. 127. Л. 20об., 42.
7 Там же. Ф. 77. Оп. 7. Д. 84. Л. 5.
8 Там же. Ф. 77. Оп.7. Д. 119. Л. 8.
9 Там же. Л. 67.
10 Там же. Л. 61.
купцом Нарциссом. В 1765 г. на собственном судне он привез на продажу 5 тыс. пудов железа в Дербент. Однако, спустя несколько дней Дербент был атакован и захвачен дагестанским усмеем, и когда город был отбит, железо исчезло без следа11. Часть этого железа впоследствии оказалась в Гиляне у губернатора Ага Гедает хана. По сообщению астраханского губернатора Якоби к осени 1778 г. контрабанда олова, свинца, стали, и пороха на гилянский берег приобрела угрожающие размеры. Занимались поставками запрещенных товаров как коммерсанты по обеим сторонам границы, так и отечественные промысловики тюленьего жира. Чтобы радикально решить вопрос с контрабандистами, на консульский пост в Энзели назначили офицера - цольнера кизлярской таможни И.Тумановского12.
Следует признать, что запретительная законодательная система, созданная российским правительством внутри империи, сформировала потенциальные условия для закрепления российского господства на Каспийском море. Вместе с тем, придать Каспию статус «внутреннего моря» могли только международные соглашения, и на этом пути России пришлось преодолевать как собственные ошибки, так и происки Великобритании.
В середине 30-х гг. XVIII в. в следствие тяжелой внешнеполитической обстановки, сложившейся для Российской империи, официальный Петербург пошел на подписание в 1734 г. торгового соглашения с Великобританией. Договор, заключенный на 15 лет, должен был изменить европейское соотношение сил в пользу России накануне войны с Османской империей. Ст. 8 договора разрешала английским предпринимателям транзит через русскую территорию европейских товаров в Иран с уплатой 3% пошлины от рыночной стоимости товаров13, а сверх того, иметь в акватории Каспийского моря собственные корабли.
Стремясь привлечь дополнительные английские капиталы в развитие транзитных операций и обеспечить собственные доходы от товарооборота Европы с Ираном, в 1736 г. была создана торговая компания «Россия». Возглавлять новую структуру поручили, зарекомендовавшему себя на русской службе, англичанину Д. Эльтону. Компании удалось добиться от российского правительства разрешения строить собственные корабли для грузоперевозок по Каспийскому морю14. Ошибочность принятых решений стала понятна почти сразу. Англичане использовали статьи договора исключительно в корыстных целях, и, прежде всего, для строительства собственного флота и укрепленных пристаней на Каспийском море. Поэтому российскому правительству пришлось пересмотреть ранее принятые на себя обязательства. Сначала указом от 23 ноября 1746 г. был прекращен доступ английских купцов к транзитным операциям, затем были приняты меры к ликвидации морских судов английских подданных в акватории Каспийского моря.
Деятельность англичан вскрыла серьезную проблему - отсутствие правовых основ для организации опорных пунктов флота империи. Дело в том, что после договора 1735 г. и укрепления власти шаха Надира, России пришлось вернуть ряд портовых мест, фак-
11 Там же. Ф.77. Оп. 5. Д.14. Л. 28.
12 Там же. Ф. 77. Оп. 6. Д. 481. ЛЛ. 260, 286.
13 Юнусова Л.И. Торговая экспансия Англии в бассейне Каспия в первой половине XVIII века. - Баку: Элм, 1988.- С. 38.
14 Арунова М.П.Ашрафян К.З. Государство Надир шаха Афша-ра. - М.: Изд-во Вост. лит., 1958. - С. 242-243.
тически вернувшись к исходному рубежу - Астрахани. Поэтому с начала 40-х гг. XVIII в. правительство империи стало прилагать усилия для заключения специальных договоров с властями Ирана об организации таких пристаней на всем протяжении иранского побережья Каспийского моря.
Однако смерть Надир шаха и начавшаяся в стране смута привели к почти полному прекращению морских сношений России с Ираном. Оживить торговые операции не смог даже императорский указ (от 18 марта 1752 г.), предписавший торговать от Кизлярской и Астраханской таможни в Иран и обратно исключительно
морем15.
В качестве альтернативы морским стоянкам на иранском берегу могли стать рейды на восточном берегу Каспийского моря. Подобный проект рассматривался в правительстве империи в 1754 г. Поводом для обращения внимания империи к туркменским берегам Каспия стал запрос бухарских и хивинских купцов и старшин в Петербург. Камбер бек Сююргов, Нияз Батыр, Карабатыр и ряд других уважаемых представителей торгового класса предлагали заключить соглашение об открытии торгового пути из Астрахани на Восток через Мангышлак, с организацией здесь постоянного рейда. Поддержали эту идею представители мангыш-лакских туркмен и бурджнурских племен. Вести переговоры с российской стороной должен был старшина Пер-Назар16. Несмотря на тот факт, что предложение заинтересовало губернские власти и торговый класс Астрахани, договор так и не был заключен. Сказалась осторожная позиция ГКИД в вопросе официальных отношений с туркменами. Как отмечалось в резолюции, «народ, называемый трухменцы...состояние его самое варварское, так что и сын отца ни в чем не слушает, а притом завистлив, обманчив и к воровству склонен.»17.
Вернулись российские власти к идее организации опорного пункта у восточных берегов Каспийского моря в 60-х гг. XVIII в. В 1763 г. поручик И.Панин и прапорщик И.Матвеев, и в 1764 г. инженер-майор Ладыженский обследовали острова юго-восточной части Каспийского моря (Огурчинский, Нефтяной), полуостров Мангышлак, Балханский и Астрабадский заливы на предмет организации постоянной стоянки военноморским судам. Наиболее перспективным местом был признан Астрабадский залив. Однако, как впоследствии отмечал А.Голицын, самовольно захватить один из островов было затруднительно, из-за «могущих из того со временем произойти затруднительств не только с персидской стороной, но и с Портой оттоман-18
ской.» .
В 1771 г. астраханский губернатор Бекетов утверждал, что для восстановления «упавшей в Персии коммерции», России необходимо иметь морскую стоянку в непосредственной близости от берегов Ирана,19 что предполагало заключения особого соглашения с иранским правительством. Достигнуть подобных договоренностей надеялись во время морской экспедиции 1781-82 гг. эскадры кораблей под командой М. Войно-вича. Правитель Мазандеранской и Астрабадской провинции Ага Мохаммед согласился на высадку русских
15 АВПРИ. Ф. 77. Оп. 5. Д. 12. 1762-78. Л. 43.
16 Там же. Л.6об., 8.
17 Там же. Ф.99. Оп. 99/3. Д. 3. 1720-60. Л. 1об.
18 Там же. С. 99
19 Куканова Н.Г. Освещение русско-иранских экономических
связей конца XVIII- начала XIX в. в малоизвестных архивных до-
кументах. //Иран. Сб. ст. М.: Наука, 1973. - С. 191.
моряков. И хотя официального соглашения о присутствии русских моряков на иранской территории не было достигнуто, хан разрешил построить в урочище Го-родовин дома для жилья, амбары для товаров, пристань, базар, пекарню и лавки. Однако, в ноябре 1782 г. Ага Мохаммед потерпел серьезное поражение от исфаханского хана Али Мурата, и увидел в присутствии русского морского экипажа угрозу своей власти в провинции. В итоге Войнович и его офицеры были арестованы, а после эвакуации экипажа поселение было полностью разрушено. В дальнейшем российские власти не предпринимали попыток обустроить собственные морские порты на иранской территории. Исключение составили, перешедшие под российскую юрисдикцию морские стоянки, присоединенных к империи ханств Дагестана и Азербайджана, - Сальяны, Дербент, Баку, Мушкуры.
Во времена Александра I правовая база российских льгот в акватории Каспийского моря расширилась. Этому способствовали успехи двух русско-иранских войн. 12 октября 1813 г. в местечке Гюлистан был подписан мирный договор. По условиям соглашения Иран отказывался от претензий на Грузию и прикаспийские земли. Карабахское, Шекинское, Ширванское, Дербентское, Бакинское, Талышенское, Кубинское ханства «с землями» отошли к России (Ст. III). Договор впервые в истории русско-иранского противостояния позволил юридически закрепить за империей исключительное право владеть на Каспии военно-морским флотом. Договор предполагал и решение экономических задач государства. В частности, купцы обеих стран получали право свободной торговли и беспрепятственного передвижения по морю и территории договорившихся сторон (Ст. V)20. Кроме того, Ст. VIII-я соглашения разрешала российским купцам свободный транзит товаров по шахской территории «в другие государства, дружественные с Персией»21. Между правительствами обеих стран было заключено таможенное соглашение относительно льготного обложения товаров пошлиной в 5% с объявленной стоимости товара 2 Российская общественность приветствовала заключение этого договора. «Исторический журнал» в октябре 1813 г. писал, что договор позволит не только господствовать империи над Кавказом и Каспием, но и пользоваться товарами провинций, известных на Востоке под именем «одной из 4-х райских стран»23.
Нормализация отношений с шахом и благоприятные условия для удовлетворения российских меркантильных интересов вызвали формирование внутрииран-ской оппозиции, несогласной с условиями договора. Разжигали русско-иранские противоречия и британские дипломаты, аккредитованные при шахском дворе.
Российское правительство попыталось ослабить рост напряжённости, отправив в 1826 г. в Тегеран дипломатическую миссию во главе с князем А.С.Меньшиковым. Переговоры в Тегеране завершились явной неудачей российской дипломатии. Не успели члены миссии выехать из страны, как войска Аббаса мирзы начали военные действия в Закавказье,
20 Новая история Ирана. Хрестоматия.- М.: Наука, 1988.- С. 7274; Дипломатический словарь. Т. I. М. 1971. С. 134.
21Советско-иранские отношения в договорах, конвенциях и соглашениях: сб. док.- М.:Госполитиздат, 1946. С.24-29.
22 Российский Государственный Архив Экономики (Далее РГАЭ). Ф. 7590. Оп. 3. Д. 25. Л. 10 23Джахиев Г.А. Россия и Дагестан в начале XIX века: Дагестан в русско-иранских и русско-турецких отношениях. - Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1985. - С. 63.
что стало началом очередной русско-иранской войны (1826-1828 гг.). Как известно, война завершилась победой русских войск и подписанием в Туркманчае унизительного для Ирана мирного договора.
По Туркманчайскому трактату от 10 февраля 1828 г. в состав Российской империи вошли Эриванское и Нахичеванское ханства, российско-иранская граница устанавливалась по р. Аракс. Шах отказывался от притязаний на Восточную Армению, подтверждал свой отказ от северного Азербайджана, Грузии и Дагестана. Проигравшая сторона обязывалась выплатить России контрибуцию в размере 20 млн. рублей и предоставить русским подданным право экстерриториальности24. Несмотря на декларации англо-иранского договора 1814 г., британские власти должны были считаться с решением вопроса о новой пограничной линии и правом нахождения русских подданных на территории Ирана.
Примечательно, что для ведения переговоров, в Тифлис вместе со свитой официального посланника мирзы Мохаммед Али хана прибыл британский дипломат Д.Макдональд. Он предложил российской стороне свои услуги в качестве посредника. В российском МИД были свежи воспоминания об участии другого англичанина (Вузли) в подготовке статей Гюлистанского трактата, приведшие к ряду осложнений решения российских интересов в Закавказье. Поэтому официальный Петербург не только отказался от такой помощи, но и просил Императорского посла в Лондоне довести до сведения британского кабинета, что «дела персидские касаются исключительно интересов России, и что вмешательство в эти дела какой-либо иностранной державы допущено быть не может»25.
Согласно Туркманчайским договорённостям, представителями России и Ирана был подписан особый акт, по которому русским и иранским купцам предоставлялось право свободной торговли на территории сопредельного государства. Сохранилось свободное плавание по Каспийскому морю коммерческих судов двух держав. Предусматривалась регистрация коммерческих сделок, сохранялась таможенная пошлина
в размере 5% от стоимости товара, вводились и дру-
26
гие льготы для российско-иранской торговли .
Вместе с тем ряд положений договора явно служили интересам российского государства. Особую значимость для развития деловых отношений приобрели новые условия деятельности российских представительств в Иране - дипломатических миссий и консульских служб, которые теперь получили юридическое обоснование вмешиваться во внутренние дела соседнего государства. В соответствии с Туркманчайским трактатом они имели исключительное право разбора имущественных тяжб (Ст. VII), а также выносить судебные решения в случае убийства российского гражданина (Ст. VIII)27. Главным достижением российской дипломатии следует признать положение договора об исключительном праве Российской империи иметь на Каспийском море военно-морской флот. Этот пункт, повторявший положения Гюлистанского договора, позволил не только обезопасить морские границы Рос-
24 Новая история Ирана. Хрестоматия. С. 75 - 76.
25 Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами. Т. XI. С. 351.
26 Новая история Ирана. Хрестоматия. С. 76-78; РГАЭ. Ф. 7590. Оп. 3. Д. 25. Л. 12-13.
27 Советско-иранские отношения в договорах, конвенциях и со-
глашениях. - С. 35-38.
сии, но и открывал широкие возможности для экспансии в закаспийские степи.
Одновременно с внедрением новых правовых установок в систему российско-иранских отношений, отечественной дипломатии удалось добиться заключения выгодного Адрианопольского мира (2 сентября 1829 г.). Конечно, к реализации каспийских интересов России мирный договор с султаном имеет косвенное отношение, но он фактически вывел Османскую империю из числа претендентов на вмешательство в русско-иранские дела. На протяжении ста лет, со времен Персидского похода Петра I, Россия строила свою политику в отношении Ирана с оглядкой на султанский двор. Новый договор, привел не только к передаче султаном восточного побережья Чёрного моря России, но и признавал, в частности, права России на Грузию и другие закавказские владения «с давних лет уже присоединённые на вечные времена к Российской импе-рии»28. Таким образом, Россия обеспечила себе надёжный тыл на западном побережье Каспийского моря и расширила возможности политического и экономического освоения акватории Каспийского моря.
Следует признать, что Туркманчайский договор 1828 г., вслед за Гюлистанским договором 1813 г. окончательно сформировал основы для развития договорноправовых отношений Российской империи с шахским государством. Этими соглашениями были урегулированы давние территориальные проблемы в Закавказье и определён международно-правовой статус Каспийского моря. (За весь последующий период статьи Туркманчайского договора были откорректированы всего двумя дополнениями: 1) русско-иранской конвенцией 1881 г. о пограничном разграничении; 2) договором о водном разграничении 1894 г.). Договорные обязательства определили характер дальнейшего развития политических и торгово-экономических отношений между обеими странами на протяжении всего XIX столетия.
Значимость Туркманчайского договора для Российской империи хорошо иллюстрируют события 1856 г., когда в ответ на оккупацию Герата Ираном, Великобритания объявила шаху войну. Шах оказалась в сложном положении. Не имея современной армии, и не обладая политической и военной поддержкой России, занятой в Крымской компании, шах был вынужден признать поражение.
Британская дипломатия надеялась использовать результаты победы для расширения своих привилегий в Иране. Попутно решалась задача укрепления связей Великобритании с афганским эмиром. Именно этим объясняется настойчивое требование лорда Редкли-фа, ведшего переговоры с шахским правительством о прекращении войны, не только вывода войск из Герата, но и военной контрибуции в пользу Афганистана. Российский представитель при шахском дворе довольно точно охарактеризовал такую позицию Англии: «Кто так хорошо, как «Foreign office» знает банкротство персиян, тот не может сделать подобного требования, не уличая себя в отсутствии настоящего желания мириться»29.
Опасаясь, что давление англичан может спровоцировать шаха на эскалацию военного конфликта, результат которого был предрешен, российская дипломатия стала прилагать усилия по предотвращению по-
28 Цит. по: Киняпина Н.С. Внешняя политика Николая I // Новая и новейшая история. 2001. № 1. С. 199.
29 АВПРИ. Ф.161/4.Оп. 729/2. Д.57. Л. 39об.
добного развития событий. Посол в Тегеране Н.Аничков беспокоился, что в случае проигрыша Ирана, официальный Лондон может настоять на пересмотре статей Туркманчайского трактата, в силу которого империя имела исключительное право военного судоходства по Каспийскому морю. Любопытный проект тактических действий прислал Аничков директору Азиатского департамента Е.П.Ковалевскому. Он предложил, как один из возможных вариантов, в случае продолжения военных действий англичан против Ирана, присоединиться к ним и настоять на заключении мира «в видах ея (Персии - О.Н.) блага и сохранения целостности». По мнению посла, участие России в переговорном процессе и выработке статей договора, позволит принять трактат, который «прошел бы, так сказать, через нашу цензуру»30. Российским дипломатам удалось удержать иранские власти от опрометчивых действий, и целостность Туркманчайского трактата была сохранена.
Таким образом, главная цель - сохранение Российской империи в качестве единственной военной силы на Каспийском море была достигнута. Обеспечив свое военное превосходство, Россия сумела не только обезопасить свои южные границы, но и создать условия для активного коммерческого освоения всего Азиатско-Каспийского субрегиона. Примечательно, что в 1922 г., уже другое иранское правительство обратилось на основаниях защиты северных границ от бандитских нападений туркмен и курдов и предотвращения контрабанды к новому российскому (советскому) правительству с просьбой продать небольшое сторожевое судно, и вновь получило отказ31.
Рецензия
на рукопись статьи О.А.Никонова «Государственноправовая защита российских интересов на Каспийском море в XVIII-XIX вв.»
Статья О.А. Никонова посвящена исследованию проблем строительства государственно-правовых основ взаимоотношений России с сопредельными государствами на Каспийском море. Анализ инициатив, направленных на утверждение политического и экономического влияния России в прикаспийских землях, не утратил научной новизны до сегодняшнего дня. Такой анализ помогает объективному исследованию проблем межгосударственных отношений и частичному переосмыслению устоявшихся в отечественной науке положений о характере, целях и методах российской внешней политики в отношении стран Востока, и Ирана в частности.
Исследование внешней политики России по отношению к этой стране на протяжении такого длительного периода представляется, несомненно, важным как с научной, так и политической точек зрения, поскольку позволяет проследить эволюцию российской внешнеполитической линии, выявить основные проблемы в двусторонних отношениях и проследить их на фоне меняющейся международной обстановки, в контексте борьбы держав за усиление своих позиций на Востоке.
Актуальность избранной темы не подлежит сомнению. Многие современные интересы Российской Федерации имеют глубокие исторические корни, а значит, их изучение не потеряло своей актуальности. Сложная современная обстановка в изучаемом регионе, делает
30 Там же. Л. 40.
31 Архив Внешней Политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 94. Оп. 6. Д. 8. Л. 3.
необходимым научное переосмысление приоритетов российской внешней политики на Каспии. Весьма актуальным представляется исследование объективных и субъективных факторов международных отношений, влиявших на выработку Российской империей защитных механизмов собственным интересам на Каспийском море. Не менее актуальной представляется попытка исследования причин возникновения англорусского соперничества в Иране, особенно в Астра-бадском заливе. Комплексный анализ этих вопросов позволяет более полно представить картину строительства основ долговременных экономических и политических отношений Российской империи с сопредельными государствами.
Хронологические рамки исследования включают XVIII и XIX в. Именно в это время формируются договорно-правовые основы для устойчивого развития дипломатических и экономических связей России с Ираном (Персией), утверждаются позиции империи в Закавказье, бывших владениях шахского Ирана, и в бассейне Каспийского моря. Северные провинции Ирана превращаются в стратегический плацдарм для политического и коммерческого проникновения России в восточные и южные провинции Ирана, в прикаспийские ханства, Афганистан и центрально-азиатские районы.
На основе обширных архивных источников автор показывает процесс формирования «каспийского» направления в российской восточной политике, отмечает созревание в российских политических и деловых кругах стремления решить государственные задачи на Каспийском море мирным, дипломатическим путем.
Заслугой автора следует признать и то, что в работе показана роль российской дипломатической службы и ее усилия, направленные на решение вопросов, возникавших в процессе межгосударственных контактов с позиции защиты государственных интересов Российской империи.
В целом представленный труд О.А. Никонова является основательно аргументированным, оригинальным и законченным исследованием мало изученной проблемы. Авторские выводы достаточно убедительны.
Статья Никонова О.А. «Государственно-правовая защита российских интересов на Каспийском море в XVIII-XIX вв.» соответствует требованиям, предъявляемым к публикациям в изданиях, рекомендованных ВАК РФ и может быть допущена к открытой печати.
Заведующая кафедрой государственно-правовых дисциплин ГОУ ВПО «Владимирский государственный гуманитарный университет», доктор юридических наук, кандидат исторических наук, профессор И.Д.Борисова.
