CC BY
254
http://www.zabvektor.com
ISSN 2542-0038 (Online) ISSN 1996-7853
УДК: 323.269.6
DOI: 10.21209/1996-7853-2018-13-1-46-55
Константин Арсеньевич Панцерев,
доктор политических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет (191124, Россия, г.Санкт-Петербург, ул. Смольного, 1/3, под. 8),
e-mail: pantserev@yandex.ru
Информационно-психологические операции ИГИЛ: некоторые практические аспекты
Сегодня невозможно представить жизнь людей без информационных технологий. Однако при определённых обстоятельствах указанные технологии могут играть и деструктивную роль. Автору статьи представляется крайне важным и актуальным раскрыть содержание понятий «информационная война» и «информационное противоборство» и указать на ключевые вызовы, которые стоят в цифровую эпоху перед мировым сообществом и связаны, прежде всего, с борьбой с сетевым терроризмом. Автор статьи подробно анализирует, используя сравнительный метод и критический дискурс-анализ, особенности информационно-психологических операций, которые уже на протяжении долгого времени реализует запрещённое в России Исламское государство (ИГИЛ). В результате автор приходит к выводу, что ИГИЛ обладает развитым аппаратом массовой пропаганды своих радикальных взглядов, преследуя три основных цели: устрашение, информирование, вербовку новых сторонников. В сложившихся условиях резонно возникает вопрос о том, что можно предпринять для того, чтобы нивелировать воздействие информационной продукции, распространяемой ИГИЛ. По мнению автора, для этого необходимы слаженные скоординированные действия всех стран мира, направленные на борьбу с международным терроризмом, в том числе и сетевым. При этом основной акцент должен быть сделан на гармонизацию национального законодательства разных стран в сфере противодействия кибертерроризму, а также выработке наднациональных рычагов управления интернет-контентом. Только в этом случае станет возможным оказать противодействие распространению информационно-пропагандистских материалов ИГИЛ, которые сегодня представляют серьёзную угрозу стабильности мирового порядка.
Ключевые слова: информационно-психологическое противоборство, информационная безопасность, ИГИЛ, социальные сети, информационные технологии, интернет, кибертерроризм
Введение. В современном мире, когда знание и информация становятся неотъемлемым компонентом жизнедеятельности человека, главным инструментом, обеспечивающим устойчивое социально-экономическое развитие нации, представляется очевидным, что информационные технологии при определённом стечении обстоятельств могут играть и деструктивную роль.
Это обусловлено тем, что с приходом в нашу жизнь интернета люди стали жить иначе. Всемирная сеть для многих - это и магазин, и заработок, и самообразование, и творчество, и развлечение. «Когда необходима какая-то информация или возникает вопрос, мы уже не бежим к друзьям или специалистам за советом, а "спрашиваем у Гугла". Ведь почти всё можно найти в готовом виде в интернете. Это очень удобно. Однако за это "удобство", как впрочем, и за остальные блага цивилизации, от которых мы уже не можем отказаться, приходится платить слишком высокую цену» [7].
Вот почему представляется крайне важным не только создавать благоприятные ус-
ловия для развития информационного сектора у себя в стране, но также подумать о том, как защитить свои национальные интересы в информационной сфере. На деле наша «зависимость от цифровых систем означает, что мы всё с большей вероятностью сталкиваемся с проблемой доверия к ним... Откуда мы знаем, что компьютер ведёт себя именно таким образом, каким мы ожидаем от него или е-мейл от нашего коллеги действительно пришел от нашего коллеги, а не от кого-то другого?» [14, с. 46].
Понятно, таким образом, почему в ежегодном отчёте за 2015 год, посвящённом уровню развития информационных технологий в различных странах и регионах, который готовят эксперты Международного союза электросвязи, появился новый индикатор, измеряющий уровень кибербезопасности в регионах1. На наш взгляд, сам факт появления такого индикатора убедительно свидетельствует о чрезвычайно важной роли,
1 Measuring the Information Society Report [Электронный ресурс]. - Geneva, 2015. - Режим доступа: http:// www.itu.int/en/ITU-D/Statistics/Pages/publications/mis2015. aspx (дата обращения: 12.12.2017).
46
© Панцерев К. А., 2018
которую кибербезопасность играет в жизни современного общества. Согласно данным, опубликованным в отчёте Международного союза электросвязи, Северная Америка имеет наивысший уровень кибербезопасности. Несколько хуже этот показатель у Австралии, Индии, Бразилии, Европы, Китая и России. Остальные же страны (государства Африки и Ближнего Востока) находятся в конце данного рейтинга, что свидетельствует об их крайне низком уровне кибербезопасности. Однако особенностью современной цифровой эпохи является то обстоятельство, что сегодня даже высокоразвитые государства, несмотря на высокий уровень кибербезопасности, становятся жертвами кибератак. Данный факт дает нам возможность заключить, что «сегодня эффективная кибербезопасность является скорее мечтой, нежели реальностью» [13, с. 25].
Тем не менее, именно обеспечение кибербезопасности является залогом выживания государства в современном мире. Связано это с тем, что именно информационные технологии сыграли ключевую роль в недавних революционных потрясениях, которые волной прокатились по целому ряду стран Северной Африки и Ближнего Востока и привели к кардинальным изменениям политической картины мира. Ни для кого не секрет, что лидеры всех этих оппозиционных сил, которые бросили вызов легитимной власти, активно «использовали информационные технологии, прежде всего мобильные телефоны и интернет для того, чтобы мобилизовать общественное мнение и организовать массовые протесты» [11, с. 39].
В этой связи представляется понятным, почему высшее российское руководство в последние годы стало придавать повышенное внимание вопросам обеспечения кибербезопасности государства. Об этом может свидетельствовать, в частности, принятая в декабре 2016 года новая Доктрина информационной безопасности, в которой обозначены основные вызовы и угрозы информационной эпохи.
Согласно этому документу, под информационной безопасностью следует понимать «состояние защищённости личности, общества и государства от внутренних и внешних информационных угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод человека и гражданина, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальная целостность и устойчивое социально-экономическое развитие Рос-
сийской Федерации, оборона и безопасность государства»1. Однако здесь мы не можем не задаться вопросом, что собой представляют национальные интересы государства в информационной сфере. Доктрина информационной безопасности России 2016 года определяет эти интересы как «объективно значимые потребности личности, общества и государства в обеспечении их защищенности и устойчивого развития в части, касающейся информационной сферы»2.
Таким образом, на основе представленного выше документа можно сделать вывод о том, что информационная безопасность складывается из трёх элементов: информационной безопасности личности, общества и государства. При этом наиболее часто объектами информационного воздействия в последнее время стали выступать отдельные индивиды, которых профессиональные манипуляторы массовым сознанием используют для разрушения общества изнутри.
Особенность современной эпохи состоит в том, что сегодня мир вступил в очень опасный период своего развития - эпоху глобальных информационных войн, когда никто не может себе представить проведение эффективных вооружённых операций без чётко определённой и хорошо продуманной стратегической коммуникации.
Особенно подчеркнём, что на сегодняшний день не существует каких-либо общепринятых на международном уровне правил ведения информационной войны, что делает возможным применение любых видов и методов информационно-психологического противоборства, которые способствовали бы достижению поставленных целей, большинство из которых предполагает создание глубокого кризиса государственности в государстве-объекте информационной агрессии.
Однако сегодня возможности информационных технологий используют не только развитые информационные державы, но и террористические организации, прежде всего запрещённое в России Исламское государство (ИГИЛ), которое, особенно после того как потерпело поражение в Сирии, поставило перед собой далеко идущую цель создания киберхалифата.
Методология и методы исследования. Теоретико-методологический базис исследо-
1 Доктрина информационной безопасности РФ 2016 г.: утв. Указом Президента РФ № 646 от 05.12.2016 г. [Электронный ресурс] // Рос. газ. - 2016. -6 дек. - Режим доступа: https://www.rg.ru/2016/12/06/ doktrina-infobezobasnost-site-dok.html (дата обращения: 12.01.2018).
2 Там же.
вания составляют преимущественно труды западных исследователей, которые в 19801990-е годы первыми предложили термины «информационная война» и «информационное противоборство».
Ещё Элвин и Хейди Тоффлеры в своей работе «Война и антивойна» разделили историю мировых войн на три периода, соответствующих истории развития человеческой цивилизации: аграрный, промышленный и информационный. В соответствии с теорией Тоффлеров особенностью войн новой информационной эпохи является активное применение информационно-телекоммуникационных систем и средств связи [8, с. 129].
Другой известный американский исследователь М. Кастельс в своей работе «Информационная эпоха: экономика, общество, культура», предлагая теорию «сетевого общества», указывает на быстрой рост в современном мире различных сетей, которые, переплетаясь и объединяясь друг с другом, создают информационные супермагистрали, являющиеся залогом существования «общества сетевых структур». При этом, наряду с глобальными изменениями, которые сулит наступление информационного века, определённые изменения неизбежно коснутся и техники ведения войны. М. Кастельс говорит о «мгновенных войнах», которые носят стремительный характер, ведутся короткими решительными бросками с активным применением новейших информационных технологий [1, с. 423].
Для решения исследовательских задач были использованы такие общенаучные и специальные методы исследования, как сравнительный метод, позволивший сопоставить различные точки зрения и подходы с понятиями «информационная война» и «информационное противоборство»; критический дискурс-анализ, давший возможность определить уровень защищённости информационной среды общества; метод прогнозирования, использованный для определения перспектив обеспечения информационной защищённости личности, общества и государства в эпоху информационной глобализации.
При этом анализ зарубежного дискурса по данному вопросу даёт возможность выделить «реалистический» и «либеральный» подходы к информационной безопасности. «Реалистический» подход отражает современную политику обеспечения информационной безопасности, проводимую в Китае, США и, в какой-то мере, в России. Принятые в США концепции «информационного превосходства» и «информационного сдержи-
вания» выступают наглядной иллюстрацией применения подобного подхода. «Либеральный» подход предполагает, что отношения между государствами должны строиться на основе взаимного доверия и неуклонного следования заключённым договорам. Априорно предполагается снижение ограничений на распространение информации.
Автор исходит из необходимости сбалансированного подхода к обозначенному вопросу. В условиях информационных войн несомненную значимость приобретают факторы, способствующие обеспечению превосходства в информационном противостоянии. Развитие сотрудничества и взаимопонимания на международном уровне требует гармоничного соотношения свободы и ответственности в области трансграничного распространения информации. Методологически важной представляется точка зрения отечественных авторов по поводу взаимодействия информационной культуры и информационной безопасности. Развитие этой концепции призвано способствовать созданию целостной картины современного глобального и национального информационного пространства, поскольку обеспечение информационной безопасности любой страны на личностном и национальном уровне неотделимо от её реализации в международной сфере.
Информационная война и информационное противоборство: сущность понятий. Появление термина «информационная война» на рубеже 1980-1990 годы объясняется тем, что именно в этот исторический период информационные технологии вышли на принципиально новый уровень своего развития, а многие развитые страны приступили к созданию глобальной информационно-коммуникационной инфраструктуры. При этом, и это следует особенно подчеркнуть, мы не встретим определения термина «информационная война» ни в одном общепринятом международно-правовом документе. Зато это понятие широко распространено в стратегических документах различных национальных силовых ведомств ведущих мировых информационных держав, прежде всего, США.
При этом корректность употребления термина «информационная война» до сих пор вызывает споры в научном сообществе. В этой связи в научном дискурсе существует другой похожий термин - «информационное противоборство». Отечественный исследователь Д. Б. Фролов под этим понятием предлагает понимать «совокупность взаимоотношений между субъектами мирового со-
общества или политической системы общества, в рамках которых одни субъекты путём активного воздействия на информационную сферу других субъектов стремятся получить превосходство в экономической, политической, военной или иной области» [9, с. 121]. На государственном уровне целью информационного противоборства является достижение глобального геополитического превосходства, к которому стремятся ведущие информационные супердержавы, прежде всего, США. Однако сегодня субъектами информационного противоборства выступают не только государства, но и отдельные политические объединения, медиаимперии и даже террористические организации, что мы видим на примере ИГИЛ. Крайним же средством информационного противоборства является информационная война.
По мнению Д. Б. Фролова, современный период развития информационного противоборства характеризуется его особым «обострением и выходом на качественно новый уровень. Это обусловлено следующим: информатизацией основных областей деятельности большинства государств; быстрыми темпами формирования глобальной информационной инфраструктуры и превращением её в базисный элемент жизнедеятельности мирового сообщества; значительными достижениями в развитии информационных технологий воздействия на сознание, волю и чувства людей; активным развитием программно-технических средств нанесения ущерба компьютерным и телекоммуникационным системам; недостаточным уровнем развития средств и методов обеспечения защиты национальных информационных пространств, сознания населения; несовершенством информационной политики» [Там же].
Другой отечественный исследователь А. В. Манойло под информационным противоборством предлагает понимать «соперничество социальных систем в информационно-психологической сфере по поводу влияния на те или иные сферы социальных отношений и установления контроля над источниками стратегических ресурсов, в результате которого одни участники соперничества получают преимущества, необходимые им для дальнейшего развития, а другие их утрачивают» [2, с. 275].
Он также отмечает тот факт, что в современном мире информационное противоборство постепенно становится основным средством обеспечения безусловного лидерства на международной арене. Важнейшим же
фактором, обусловившим развитие информационного противоборства, «стало постепенное выделение деятельности по целенаправленному доведению информации до широких масс сначала в отдельную функцию трудовой деятельности человека, затем в род трудовой деятельности и, наконец, в особую профессиональную деятельность» [3, с. 49].
Принимая же во внимание нашу зависимость от современных технологий, которая, по мнению экспертов компании «Майкрософт», будет только увеличиваться1, представляется понятным, почему информация и информационные технологии постепенно становятся действенным средством завоевания мира, крайне эффективным и опасным оружием.
Что же касается самого термина «информационная война», следует отметить, что в современной научной литературе существует большое количество дефиниций, объясняющих суть этого понятия. В. С. Пи-румов и М. А. Родионов, например, определяют информационную войну как «новую форму борьбы двух и более сторон, которая состоит в целенаправленном использовании специальных средств и методов влияния на информационные ресурсы противника, а также в защите собственного информационного ресурса для достижения назначенных целей» [4, с. 44]. По мнению другого известного исследователя, С. П. Расторгуева, под информационной войной следует понимать «открытые и скрытые целенаправленные информационные воздействия информационных систем друг на друга с целью получения определённого выигрыша в материальной сфере» [6, с. 58].
Информационная война может включать в себя дипломатию, пропаганду и психологические кампании, политическую и культурную подрывную работу, использование местных СМИ для публикации ложных сведений, проникновение в информационные сети и базы данных, продвижение оппозиционных или диссидентских движений посредством компьютерных сетей. Среди основных методов можно выделить дезинформацию, лоббирование, пропаганду, шантаж, кибертерроризм и манипулирование.
При этом с каждым годом бороться с новыми вызовами и угрозами, которые несёт с собой цифровая эпоха, становится всё труднее и труднее. Обусловлено это, прежде все-
1 См. например: Being Human: Human-Computer Interaction in the year 2020 / eds. R. Harper, T. Rodden, Y. Rogers, A. Sellen. - Cambridge: Microsoft Research Ltd, 2008.
го, резко увеличившимся в последние годы информационным потоком.
Напомним, что первый интернет-сайт появился в 1991 году. Сейчас в сети Интернет размещено свыше 30 трлн сайтов, и их число постоянно растёт. Среди них - огромное количество социальных сетей, форумов, чатов, личных блогов, не говоря собственно о сайтах террористической направленности, количество которых в последние годы также существенно увеличилось. Так, если в конце 1990-х годов подобных сайтов насчитывалось не более 12, в 2003 году их было уже 2600, а к 2010 году таких сайтов насчитывалось уже 7 600 [15]. Немало способствует стремительному росту количества сайтов и существенное упрощение технологий веб-разработки. Современные конструкторы сайтов позволяют в кратчайшие сроки любому желающему, не имеющему специальной технической подготовки и даже общего знания архитектуры веб-страницы, создать свой персональный блог, либо сайт различной направленности. В результате «во многом именно благодаря интернет-технологиям стало возможным говорить об угрозе транснациональных исламистских сетей» [5, с. 112].
Росту этой угрозы немало способствует стремительное увеличение количества интернет-сайтов. При этом здесь следует указать на один важный нюанс - интернет-контент сегодня создаётся преимущественно самими пользователями, а огромные масштабы этого информационного потока делают крайне затруднительным, как в финансовом, так и технологическом плане, осуществление эффективного государственного контроля.
Конечно, государство может блокировать отдельные сайты и веб-порталы, обязать интернет-провайдеров самим проверять размещаемый на их серверах контент, а в наиболее крайних случаях полностью перекрыть доступ к сети Интернет [12, с. 8].
Однако представляется сомнительным, что подобные меры приведут к положительным результатам. На месте блокированного сайта тут же появляется новый, а широкое применение в сети Интернет различных ников создаёт серьёзные трудности для идентификации авторов конкретных постов.
Все это делает эффективный контроль со стороны государства над размещаемым в сети Интернет контентом весьма затруднительным, чем и пользуются всевозможные террористические организации, в том числе и запрещённое в России Исламское государство.
Информационно-психологические операции ИГИЛ: к вопросу создания киберха-
лифата. Надо сказать, что Исламское государство представляет собой принципиально новый феномен мирового терроризма и самый серьёзный вызов, угрожающий стабильности современного мирового порядка. Хотя и так понятно, что подобный успех вряд ли стал бы возможным, если бы ИГИЛ активно не применяло возможности информационных технологий для пропаганды своих радикальных взглядов и воззрений. И сегодня идеи ИГИЛ распространяются далеко за пределы Ирака и Сирии и проникают на территорию многих африканских, азиатских стран, Европы и России. В результате многие наиболее крупные мировые террористические организации заявили о том, что разделяют идеи ИГИЛ.
Всё это свидетельствует о том, что специалистам по информационной пропаганде ИГИЛ уже на протяжении целого ряда лет удавалось проводить успешные информационно-психологические операции. Анализ указанных кампаний даёт нам возможности выявить три основных цели, которые преследует данная террористическая организация: устрашение, информирование, вербовку новых сторонников. Для достижения этих целей используются различные инструменты, начиная от широкого применения социальных сетей, таких как «Твиттер», и заканчивая чётко продуманными информационно-психологическими операциями, за проведение которых отвечает специальный орган - Совет по средствам массовой информации (Media Council).
Структурно данный Совет состоит из нескольких подразделений: Институт Ал-фурган (Al-Furqan Institute), Ал-тислам медиафонд (Al-I'tisam Media Foundation), Аль-Хайят ме-диацентр (Alhayat Media Centre), Аль Байан радио (Al Bayan Radio) [10].
Институт Ал-фурган является старейшим структурным подразделением Совета по средствам массовой информации. Он был основан ещё в 2006 году. Основная задача данного института - создание пропагандистской продукции различного типа для широкой популяризации идей ИГИЛ. Это и компакт-диски, и DVD-диски, и постеры, и памфлеты, и пропагандистские информационные продукты, специально созданные для размещения в глобальной сети Интернет.
Со стратегической точки зрения, вторым по значимости медиацентром ИГИЛ является Аль-Хайят медиацентр, который создаёт высокопрофессиональную информационную продукцию, ориентированную на широкую зарубежную общественность. Среди основных продуктов данного Центра являются вы-
сокопрофессиональные видеоклипы и такие онлайн-журналы, как Dabiq, Новости Исламского государства, Отчёт Исламского государства, Dar al-Islam и ИСТОК. Эти журналы выходят на нескольких иностранных языках, включая английский, турецкий, русский и французский.
Ал-тислам медиафонд занимается производством и распространением пропагандистского видео. Он специализируется на транслировании джихадистских песен и исламской вокальной музыки.
Аль Байан радио, которое действует на территории Ирака, предлагает своим слушателям широкий спектр радиопередач, включая музыкальные, языковые уроки, интервью и полевые репортажи от своих корреспондентов в Ираке и Сирии.
Теперь следует более подробно остановиться на целях, которые преследуют специалисты по информационно-психологическим операциям ИГИЛ.
1. Устрашение. На реализацию данной стратегии направлено большое количество распространяемых в сети видеороликов, связанных с казнями заложников и публичными обещаниями боевиков уничтожать всех врагов Исламского государства.
2. Информационная пропаганда. Реализации этой цели способствует как производство высокопрофессиональных видеороликов, которые распространяются в сети Интернет, так и большое количество онлайн-жур-налов, которые призваны разъяснять цели ИГИЛ и предоставляют подробный отчёт о деятельности данной организации.
При этом зачастую информационные ролики, сфабрикованные ИГИЛ, транслируются и в эфире западных телеканалов, рассматривающих их в качестве удобного материала, иллюстрирующего страдания мирного населения, в которых легко можно обвинить неугодные режимы.
Кроме того, для достижения большего эффекта в указанных видеороликах можно усмотреть использование постановочных сцен. Подобные приёмы часто использовались в информационной войне против Сирии. Одни и те же люди изображали в кадрах то жертв режима президента Асада, то повстанцев. Наибольшую известность получил человек по имени Халед Абу Салах из Палестины. В Сирии (и не только в Сирии) он известен как один из лидеров оппозиции по информационной пропаганде. В своё время мир облетел целый ряд фотографий с его участием, на которых он демонстрирует, как правитель-
ственные войска жестоко расправляются с гражданским населением в Хомсе.
Ни для кого не секрет, что террористы ИГИЛ воюют всеми возможными средствами. Их цель - убить как можно больше людей, в том числе и с помощью запрещённых отравляющих веществ. Этому факту есть неопровержимые доказательства. Так, в руинах Алеппо был найден подпольный завод, который и занимался производством такого оружия массового поражения. Возникает вопрос, почему представители западных СМИ не хотят этого видеть? Свои успешные атаки боевики снимают на видео, потом выкладывают его в открытом доступе в интернет, а впоследствии данное видео появляется в эфире западных телекомпаний, иллюстрирующих то, как правительственные войска президента Асада расправляются с мирным населением и представителями «умеренной оппозиции».
В частности, подобные видеоролики ретранслировались западными СМИ в начале сентября 2013 года, когда шли разговоры относительно применения властями Сирии химического оружия.
Однако информационно-пропагандистские материалы от ИГИЛ направлены не только для информирования и дезинформирования широкой зарубежной общественности. Они преследуют также и ещё одну цель -расширение количества сторонников ИГИЛ по всему миру. Надо сказать, что данная задача решается вполне успешно. Сегодня в верности ИГИЛ, согласно официальным данным ООН, присягнуло 34 террористических группировки, в том числе нигерийская «Боко харам», равно как и террористы из Алжира, Египта, Филиппин, Пакистана. Современная тенденция такова, что число террористических организаций, разделяющих взгляды ИГИЛ, будет, по всей видимости, расти в обозримом будущем.
3. Вербовка новых сторонников. Для достижения этой цели вербовщики ИГИЛ активно используют социальные сети, а также видеоролики соответствующего содержания, задача которых - сделать привлекательными идеи организации. Оценивая эффективность работы вербовщиков, следует отметить, что сегодня большое количество выходцев из достаточно благополучных стран Европы и России, которые ранее вели добропорядочный образ жизни, бросили свои семьи, роботу, карьеру и присягнули на верность ИГИЛ.
Наверное, одним из наиболее показательных примеров является случай со сту-
денткой МГУ Варварой Карауловой, которая бросила учёбу, приняла ислам и попыталась пересечь турецко-сирийскую границу, на которой и была задержана. При этом следует обратить особое внимание на то, что Варвара Караулова не являлась этнической мусульманкой и не входила в так называемую «группу риска». На наш взгляд, случай с вербовкой московской студентки свидетельствует о том, насколько грамотно и профессионально работают вербовщики ИГИЛ, что «под ударом» может оказаться любой гражданин любого государства.
Согласно официальным данным, сегодня на стороне ИГИЛ воюет около 30 000 наёмников из 100 стран, из которых 4 700 человек -выходцы с постсоветского пространства.
Что касается конкретных методов вербовки новых сторонников, то для этих целей используются прежде всего социальные сети «Фейсбук», «Твиттер», ВКонтакте, а также видеоресурс «Ютуб». В качестве наглядной иллюстрации, свидетельствующей об использовании сети Интернет в качестве эффективного инструмента пропаганды радикальных взглядов, приведём следующие статистические данные:
- «84 % молодых людей пришли в ряды террористической организации посредством сети Интернет;
- 47 % обратили внимание на материалы (видео и текст), размещённые онлайн;
- 41 % присягнули на верность ИГИЛ онлайн;
- 19 % пользовались онлайн-инструкци-ями при подготовке теракта (изготовление самодельных взрывных устройств и бомб)»1.
Оценивая ту роль, которую играет сеть Интернет в вербовке новых сторонников ИГИЛ, следует отметить, что это всего лишь инструмент достижения глобальной цели, связанной с распространением идей радикального Ислама в широких народных массах, но не более того. Что же касается конкретных методов, которые используют вербовщики ИГИЛ, то они достаточно разнообразны в зависимости от целевой аудитории. Их основная цель - втянуть своих потенциальных «клиентов» в общение в различных чатах в режиме «вопрос - ответ». Это достигается несколькими способами.
Во-первых, вербовщики распространяют в Сети видеоролики и фотографии, направленные на то, чтобы сделать привлекатель-
1 Как вербуют в ИГИЛ: медиа-империя ДАИШ, профессиональный PR и онлайн-присяги террористов [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www. rusvesna.su/recent_opinions/1450279359 (дата обращения: 12.12.2017).
ными образ жизни террористов. В этой связи в интернете появляются фотографии террористов на фоне дворцов, просто красивых мест, а также демонстрируются сцены удачных военных операций террористов с целью героизации боевиков и пропаганды военного образа жизни. Этому также способствуют и «репортажи» из лагерей подготовки террористов. При этом языкового барьера не существует. Для того, чтобы привлечь в свои ряды как можно больше сторонников, вербовщики ИГИЛ стараются распространять соответствующие материалы на языке потенциальных объектов вербовки. Таким образом, фраза «Мы говорим на Вашем языке» приобретает иной пугающий оттенок.
На следующем этапе, после того как потенциальный объект вербовки проявил интерес к идеям ИГИЛ и образу жизни террористов, вербовщики приступают к тому, чтобы изолировать человека от ближайшего окружения и социума в целом. С этой целью вербовщики стараются поддержать эмоциональную жизнь человека советами, добрыми словами, стать для него наставником, другом, чтобы он начал им верить, а затем «путём давления на личность они вынуждают человека отказаться от всех прежних контактов и отношений, которые могут помешать его обработке и вовлечению в ряды террористов. Вследствие подобной целенаправленной обработки происходит подмена наиболее близких человеку людей (семья, друзья и коллеги) на "духовных сестёр и братьев", которым нужна помощь»2. В результате человек начинает выказывать готовность оставить свою семью, работу, карьеру и слепо следовать за своим духовным лидером, выполнять все его указания. По большому счёту, это и есть та главная цель, которую преследуют вербовщики от ИГИЛ. В результате ряды террористов постоянно растут. Сейчас после целого ряда военных неудач в Сирии существует вероятность, что все эти завербованные и хорошо подготовленные люди вернутся к себе на родину и будут пытаться организовать крупные террористические атаки.
Заключение. Таким образом, на основе вышеизложенного можно сделать вывод о том, что ИГИЛ на сегодняшний день обладает достаточно развитой медиаиндустрией, которая даёт возможность проводить широкий спектр информационно-психологических операций, ориентированных как на пропаганду своих идей, так и на вербовку новых сторонников.
2 Там же.
К сожалению, мы видим, что некоторые информационные взбросы, подготовленные специалистами по информационно-психологической борьбе ИГИЛ, подхватываются и начинают тиражироваться западными СМИ, которые участвуют в глобальной информационной войне, направленной, прежде всего, против России. В результате складывается весьма парадоксальная ситуация. Западные СМИ, распространяя откровенно ложные либо непроверенные сведения, выступают в качестве союзников ИГИЛ, помогая последнему дезинформировать широкую общественность относительно истинного положения дел в зоне нестабильности.
В сложившихся условиях резонно возникает вопрос о том, что можно предпринять для того, чтобы нивелировать воздействие информационной продукции, распространённой ИГИЛ. Конечно, грамотная реализация антитеррористического законодательства позволяет блокировать доступ к запрещённому контенту экстремистского содержания. Однако вместо блокированного сайта, как правило, тут же возникает новый. К тому же, фильтровать содержание всевозможных чатов и социальных сетей представляется крайне затруднительным. Это связано, прежде всего, с существенным различием в национальных зако-
нодательствах разных стран и тем фактом, что западные социальные сети действуют исключительно в юрисдикции стран, на территории которых находится их штаб-квартира.
В результате можно сделать вывод о том, что необходимы слаженные скоординированные действия всех стран мира, направленные на борьбу с мировым терроризмом, в том числе и сетевым. Указанное сотрудничество не должно ставиться в зависимость от того, проводит ли то или иное государство политику, созвучную с центральной политической линией стран западной цивилизации, или нет.
При этом основной акцент должен быть сделан на гармонизации национального законодательства разных стран в сфере противодействия кибертерроризму и распространения экстремистских идей, а также выработке эффективных наднациональных рычагов управления интернет-контентом вне зависимости от физического местонахождения того или иного сайта или владельца социальной сети. На наш взгляд, только в этом случае станет возможным оказать реальное противодействие распространению информационно-пропагандистских материалов ИГИЛ, которые сегодня представляют серьезную угрозу стабильности мирового порядка.
Список литературы
1. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: ГУ ВШЭ, 2000. 608 с.
2. Манойло А. В. Государственная информационная политика в особых условиях. М.: МИФИ, 2003. 388 с.
3. Панарин И. Н. Информационная война и Россия. М.: МИД РФ, 2000. 160 с.
4. Пирумов В. С., Родионов М. А. Некоторые аспекты информационной борьбы в военных конфликтах // Военная мысль. 1997. № 5. С. 44-47.
5. Рагозина С. А. Интернет-пространство радикального политического ислама Северо-Восточного Кавказа // Исламские радикальные движения на политической карте современного мира. Вып. 2. Северный и Южный Кавказ / отв. ред. А. Д. Саватеев, Н. А. Нефляшева, Э. Ф. Кисриев. М.: Ин-т Африки РАН, 2017. 608 с.
6. Расторгуев С. П. Информационная война. М.: Радио и связь, 1999. 416 с.
7. Сергеева О. Информация как оружие. Манипуляция сознанием или осознанный выбор? [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.luch-nik.ru/eto-interesno/zdorove-i-dolgoletie/izbavlenie-ot-shablon-ov-i-blokirovok/manipulyaciya-soznaniem-ili-osoznannyj-vybor (дата обращения: 12.12.2017).
8. Тоффлер Э., Тоффлер Х. Война и антивойна: что такое война и как с ней бороться. Как выжить на рассвете XXI века. М.: ACT: Транзиткнига, 2005. 412 с.
9. Фролов Д. Б. Информационная война: эволюция форм, средств и методов // Социология власти. 2005. № 5. C. 121-146.
10. DAESH Information Campaign and its Influence. Results of the Study [Электронный ресурс] / ed. M. R. Zgryziewicz. Riga: NATO Strategic Communications Centre of Excellence, 2015. Режим доступа: http://www. stratcomcoe.org/daesh-information-campaign-and-its-influence-1 (дата обращения: 12.12.2017).
11. Howard P. The Digital Origins of Dictatorship and Democracy: Information Technology and Political Islam. New York: Oxford University Press, 2011. 285 p.
12. Hussain M. M., Howard P. N., Agarwal S. D. State Power 2.0: Authoritarian Entrenchment and Political Engagement Worldwide. Surrey: Ashgate, 2013. 194 p.
13. Rosenzweig P. Cyber Warfare: How Conflicts in Cyberspace are Challenging America and Changing the World. Santa Barbara: Praeger, 2012. 290 p.
14. Singer P. W., Friedman A. Cybersecurity and Cyberwar: What Everyone Needs to Know. New York: Oxford University Press, 2014. 306 p.
15. Weimann G. Cyber-Fatwas and Terrorism // Studies in Conflict & Terrorism. 2011. Vol. 34. P. 765-781.
Статья поступила в редакцию 12.01.2018; принята к публикации 30.01.2018
Библиографическое описание статьи
Панцерев К. А. Информационно-психологические операции ИГИЛ: некоторые практические аспекты // Гуманитарный вектор. 2018. Т. 13, № 1. С. 46-55. DOI: 10.21209/1996-7853-2018-13-1-46-55.
Konstantin A. Pantserev,
Doctor of Political Sciences, Associate Professor, Saint Petersburg State University (Entrance 8, Smolnogo st. 1/3, Saint Petersburg, 191124, Russia),
e-mail: pantserev@yandex.ru
Islamic State Informational and Psychological Campaigns: Some Practical Issues
Nowadays it is impossible to imagine our life without information technologies. However, such technologies can also play a destructive role. That's why the author of the article is sure that it is extremely important to explain the sense of information warfare and to highlight key challenges of the digital age which are mostly related to the resistance of the international community to the network terrorism. Thus, the author of the article very carefully analyzes the key features of the Islamic State information and psychological campaigns by using contemporary method and the critical discourse analyses. Finally, the author comes to the conclusion that the Islamic State has a well-developed propagandistic machine and pursues three key goals: deterrence, informing and recruiting of new supporters. In current circumstances, one can pose a question: what measures the international community should undertake in order to minimize the influence of information products widely spread by the Islamic State. The author is sure that the achievement of such goal depends on the possibility of the international community to joint forces aimed at the struggle against the international terrorism, including a network one. First of all, it is necessary to think how to harmonize the national legislature of different countries in the field of resistance to cyberterrorism and to elaborate international mechanisms of management of the Internet content. Only in that case it will become possible to stop further distribution of the Islamic State informational products, which represent the serious challenge to the stability of the world order nowadays.
Keywords: informational and psychological warfare, information security, Islamic State, social networks, information technologies, Internet, cyberterrorism
References
1. Kastels, M. Information epoch: economy, society and culture. M: GU VShE, 2000. (In Rus.)
2. Manoilo, A. V. State information policy in specific circumstances. M: MIFI, 2003. (In Rus.)
3. Panarin, I. N. Information warfare and Russia. M: DA MID RF, 2000. (In Rus.)
4. Pirumov, V. S., Rodionov, M. A. Some aspects of information warfare in military conflicts. Military reflection, no 5, pp. 44-47, 1997. (In Rus.)
5. Ragozina, S. A. Internet-spacer of radical political Islam of North-East Caucus. In Savateev, A. D., Neflyacheva, N. A., Kisriev, E. F. editors Islamist radical movements on the political map of the modern world. Vol. 2: North and South Caucus. M.: Institute of African Science of Russian Academy of Science, 2017. (In Rus.)
6. Rastorguev, S. P. Information warfare. M: Radio and intercommunication, 1999. (In Rus.)
7. Sergeeva, O. Information as a weapon. Mind management or deliberate choice. Web. 12.01.2017. https://www.luch-nik.ru/eto-interesno/zdorove-i-dolgoletie/izbavlenie-ot-shablonov-i-blokirovok/manipulyaciya-soznaniem-ili-osoznannyj-vybor. (In Rus.)
8. Toffler, A., Toffler, H. War and anti-war: Survival at the Dawn of the 21st Century. M: AST; Tranzitkniga, 2005. (In Rus.)
9. Frolov, D. B. Information warfare: evolution of forms, instruments and methods. Sociology of the power, no. 5, pp. 121-146, 2005. (In Rus.)
10. DAESH Information Campaign and its Influence. Results of the Study. Zgryziewicz, M. R. ed. Riga: NATO Strategic Communications Centre of Excellence, 2015. Web. 12.01.2018. http://www.stratcomcoe.org/daesh-information-campaign-and-its-influence-1. (In Eng.)
11. Howard, P. The Digital Origins of Dictatorship and Democracy: Information Technology and Political Islam. New York: Oxford University Press, 2011. (In Eng.)
12. Hussain, M. M., Howard, P. N., Agarwal, S. D. State Power 2.0: Authoritarian Entrenchment and Political Engagement Worldwide. Surrey: Ashgate, 2013. (In Eng.)
13. Rosenzweig, P. Cyber Warfare: How Conflicts in Cyberspace are Challenging America and Changing the World. Santa Barbara: Praeger, 2012. (In Eng.)
14. Toffler, A., Toffler, H. War and anti-war: Survival at the Dawn of the 21st Century. M: AST: Tranzitkniga, 2005. (In Rus.)
15. Weimann, G. Cyber-Fatwas and Terrorism. Studies in Conflict & Terrorism, vol. 34, pp. 765-781, 2011. (In Eng.)
Received: January 12, 2018; accepted for publication January 30, 2018
Reference to the article
Pantserev K. A. Islamic State Informational and Psychological Campaigns: Some Practical Issues // Humanitarian Vector. 2018. Vol. 13, No. 1. PP. 46-55. DOI: 10.21209/1996-7853-2018-13-1-46-55.
