CC BY
38
УДК 370.17 ББК 74.04 (2 Рос)
ФОРМИРОВАНИЕ ГРАЖДАНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ МОЛОДЕЖИ КАК УСЛОВИЕ ВОЗРОЖДЕНИЯ И УКРЕПЛЕНИЯ РУССКОГО МИРА
Махинин Александр Николаевич,
кандидат педагогических наук, доцент кафедры общей и социальной педагогики, Воронежский государственный университет (г. Воронеж)
Аннотация. Автор статьи обращается к анализу феномена российской идентичности в границах постмодернистского понимания современной действительности. В этом контексте система национального образования рассматривается как фактор жизнеспособности концепции русского мира и его права на идентичность.
Ключевые слова: российская идентичность, постмодернизм, глобализация культуры.
THE RUSSIAN IDENTITY AS STRENGTHENING FACTOR OF «THE RUSSIAN WORLD» IN THE POSTMODERNISTKY PROJECT
Makhinin A.N.,
Ph.D., Associate Professor, Voronezh State Pedagogical University
Abstract. The author of article addresses the analysis of a phenomenon of the Russian identity in borders of post-modernist understanding of modern reality. In this context the system of national education is considered as a factor of viability of the concept of «the Russian world» and his right for identity. Key words: Russian identity, postmodernism, globalization of culture.
В начале XXI века современный человек оказался «на границах» множества социальных и культурных миров, очертания которых все больше «размываются» вследствие активизации процессов глобализации культурного пространства, усложнения коммуникативных контактов, расширяющейся плюрализации культурных языков и кодов, а также неконтролируемой и стимулирующей вышеназванные процессы миграционной активностью. Признавая и переживая свою сопричастность к макро-групповым множествам, человек сегодня является обладателем сложной, множественной идентичности. Однако, несмотря на всю условность и подвижность современных этнических границ и нарас-таемую сложность культурных взаимовлияний и
взаимодействий, представления о народах и их своеобразие в современном мире остаются мощной, политической и эмоциональной реальностью [13, с. 3].
В ситуации структурных перемен в социокультурной сфере в современной России усиливаются разнонаправленные кризисные процессы, нарастает общая конфликтогенность и усиливается атоми-зация индивидов в обществе. В этих условиях способность к сохранению придает общей российской как макросоциальной идентичности репродуктивный характер, однако кризисное, конфликтное самосознание может служить основанием для ряда социокультурных трансформаций, ведущих к элиминации исходной макросоциальной идентичности. В условиях «неопределенности» глобальных
102 -I
социальных преобразований и социальных травм современного постиндустриального общества современная российская идентичность энергетически заряжена амбициозностью, перфекционизмом, грандиозностью, отвергает преемственность традиций и ограничения, общепринятые нормы и многие моральные табу, эгоцентрична, не обременена чувством долга и ответственности, ценит самовыражение и воспринимает перемены исключительно как развлечения. Во многом ресурс российской идентичности, как таковой, представляется моти-вационно истощенным, пассивным, враждебно-недоброжелательным, что во многом обусловлено поверхностно понимаемыми традиционалистскими установками и патернализмом. Изменений страшатся и избегают; зависимы от сильной власти и «обожествляют» ее, предпочитают «цепляться» за личную ситуацию, несмотря на общую неудовлетворенность условиями и качеством жизни. Ряд исследователей, например, Е.Ф. Соколова, предлагает клиническую интерпретацию современного состояния российской идентичности, целостность которой «дефицитарна», «расщеплена», «фрагменты» вовлечены во взаимную вражду; сотрудничество и солидарность отсутствуют [11].
В рамках постнеклассической научной парадигмы «Я» не мыслится вне процесса взаимодействия с другими людьми, определенной культурной ситуации, места и времени; именно через других мы становимся самими собой. Сама способность субъекта полагать свое «Я» в качестве объекта исследования предполагает сложнейшее взаимодействие и переплетение эмоциональных и рефлексивных процессов, требует разделение «Я» на наблюдаемое и рефлектирующее, децентрации с «Я» на позицию воображаемого Другого, достижимых только в диалоге-встрече с Другим как с равноправным и равноценным человеческим существом (М. Бахтин) [2]. Таким образом, достижение субъективного чувства единства и самотождественности прокладывает себе путь через многообразие социальных ситуаций и исполняемых ролей, становится достаточно устойчивым и прочным, собирающим «Я» и удерживающим его от распада и рассеяния.
Борьба за идентичность против попыток других присвоить и воспроизводить элементы культурной традиции, которая воспринимается как «своя», сегодня представляется насущным выражением современной эпохи. Зачастую конфликтные ситуации провоцируют не столько различия в культурах, сколько желание, по замечанию С. Хантингтона, маркировать и акцентировать уникальность своей идентичности [14]. За сравнительно небольшой отрезок времени постмодернистский
проект заявил различие и многообразие главными своими программными лозунгами. Дискредитация монологичных «великих повествований», которые гомогенизировали большие социальные группы в крупные социально-культурные единства, в итоге способствовала усложнению культурного пространства и оформлению множества различных дискурсов с функцией легитимации новых иден-тичностей. Находясь до настоящего времени в подавленном и/или латентном состоянии, различия стали претендовать на общественное признание. Поскольку именно эпоха постмодерна с характерными для нее символами времени (нестабильность, подвижность, пограничное состояние социальной нормы и т. п.) актуализировала то обстоятельство, что именно производство и поддержание различий стало невообразимо востребованным. В силу этого собственная уникальная идентичность стала восприниматься как ценный, уникальный ресурс, который надо защищать и отстаивать. Крайности релятивизма оборачиваются индифферентностью в выборе ценностей: если «все годится» и «все дозволено», где гарантии того, что предпочтительными станут конструктивные силы, если они находятся в равноправном положении с деструктивными тенденциями?
Вопрос о жизненных ориентирах в постсовременной действительности подводит к актуализации еще одной сопряженной задачи: как добиться органичного сочетания благ информационного общества с духовными, нравственными ценностями, выработать действенные механизмы их освоения и не допустить паталогических форм трансформации идентичности? Прежние духовные ценности либо уничтожаются, либо игнорируются. Добродетельный человек, которым гордились и которого высоко ценили, считается неудачником. Теперь главное - не моральные принципы и нормы, а полезность. Человек человеку нужен постольку, поскольку он полезен в данных конкретных обстоятельствах. Претензии рационализма как мировоззрения и возможностей разума в самом широком смысле осваивать объективную реальность находятся под угрозой серьезного пересмотра со стороны постмодернистских проявлений в современных обществе, науке, культуре. Эпоха постмодерна освобождает человека от совести, морали, ответственности, труда, воспитания и т. п., т. е. это эпоха без идеалов, без моральных принципов и норм, без будущего, это эпоха равнодушного отношения к чужой боли.
Известно, что общество не может обходиться без прошлого. Так выравнивается стратегия поступательного движения, соотношение настоящего, прошлого и будущего. Общество живет между со-
103
циальной ностальгией и социальной амнезией. Оба эти направления аномичны, и в то же время они являются частью действующего механизма создания социально-политических проектов, т. е. конструирования будущего. Именно поддержание идентичности требует ощущение непрерывности истории. Память тем и поддерживает общую идентичность, что она способствует сохранению и трансляции ценностей и образцов поведения. Общая память позволяет удерживать образы лиц и событий с устойчивой негативной и/или позитивной окраской. В этом случае эти образы становятся лишенными полутонов и каких-либо нюансов, символы идентичности общности, которые будут обладать повышенной резистентностью к исторической критике. Справедливо, по замечанию специалистов, что образы триумфа и страдания во многом структурируют общую коллективную память. Они дают возможность оценивать и интерпретировать текущие события и выбирать адекватные времени и личностному опыту модели реагирования. Эти знаки становятся знаками идентификации, отличительными маркерами «своих». Следует подчеркнуть, что освоение культурной памяти как процесс требует желания и усилий со стороны обучающегося. Именно в силу этого обстоятельства обладание такой памятью во многом социально дифференцировано, т. е. можно утверждать о разной степени причастности членов той или иной социальной общности к этой памяти. Добавим, что общая культурная память носит ярко выраженную сакральную окраску, поскольку ей присуща приподнятость над уровнем повседневности. Именно этот подход к пониманию вне-индивидуальных аспектов памяти представляется нам наиболее адекватным для целей актуализации потенциала культурной памяти в контексте формирования российской идентичности и национальной идеи.
Однако здесь обнаруживается терминологическая сложность, неизбежно возникающая при рассуждении о России, касается соотношения слов «русский» и «российский». Мы исходим из того, что эти термины не должны противопоставляться, а должны друг друга дополнять. Один из величайших представителей русского мира и культуры, говоривший на русском языке, во многом его создатель А.С. Пушкин употреблял слова «русский» и «российский» попеременно как полные синонимы. А сегодня абсолютная терминологическая строгость в отношении пары «русский-российский» недостижима. В разговоре о нациестроительстве, государстве, политике предпочтительнее слово «российский», поскольку исторически Россия -многонациональная страна. В разговоре о культуре,
языке и традициях предпочтительнее слово «русский» - именно русская культура является системообразующей для всех населяющих Россию народов.
Возникает вопрос о соотношении этнической и гражданской идентичностей. Сегодня отмечается тенденция смешения «русского» и «российского», особенно в националистических кругах. Такая постановка вопроса обостряет интерес к поиску ответа на вопрос, является ли Россия государством русских или государством всех тех, кто в нем живет. Суть разногласий, по сути, сводится к выбору: какой идентичности отдать предпочтение - общегражданской или этнической? Как показывают исследования последних лет, российская идентичность не всегда может быть интерпретирована как русская, поскольку не все граждане России являются русскими. В современной гражданской идентичности русских одновременно сосуществуют несколько компонентов: российский, советский (и «бывший советский»), региональный, этнический. По всей видимости, поиски новой идентификации должны быть направлены на «выявление границ и нахождение взвешенной формулы взаимодействия русскости, российскости и православности как основных групповых форм самоопределения современных русских» [12].
Гражданская идентичность в виде «российско-сти» сегодня формируется в рамках постмодернистских технологий, которые, по нашему мнению, губительны для нашей страны. Мы убеждены, что только опираясь на традиционные тысячелетние этнокультурные и религиозно-цивилизационные основы, принятые Русью еще в X в., признание православия культурообразующей религией, а русского народа - государствообразующим, уважение его исторических заслуг и прав может, наконец, добиться требуемого уровня консолидации российского общества посредством формирования единой «гражданской нации» (термин В.А. Тишко-ва). Кратковременные мобилизационные проекты (вроде «спортивного патриотизма»), используемые в той или иной конкретной ситуации (в предвыборных компаниях и пр.), обречены быть неэффективными ровно столько, пока церковь и православие, а, значит, и русской этничности не предоставится возможность быть народом со своей культурой, историей, верой и государственностью.
Необходимо заметить, что при всей полярности оценок, самотипизаций для тех, кто живет в России, бесспорно мощнейшим объединяющим полем для всех этносов и конфессий, населяющих Россию, является русская культура [5]. Мы не нация-государство и не империя. В долгосрочной перспективе наиболее близкой для России как стра-
104 1
ны нам видится гибридная форма культурно-гражданской нации. Связи, лежащие в культурном поле, кодифицированные в великой русской литературе, музыке, живописи, архитектуре, кинематографе - самый прочный интегратор для всех людей, связывающих себя с Россией. Самобытная российская идентичность - результат многовекового сплетения великих культур: сначала античной и византийской, позднее, через иго, татаро-монгольской, наконец культуры Западной Европы Нового Времени.
Российский народ создал самое обширное государство в мире и входит в число десяти крупнейших по численности народов мира. Однако далеко не каждому государству «удается породить такой феномен глобального масштаба, который можно было бы назвать «миром», т. е. транснационального и трансконтинентального сообщества, которое объединено своей причастностью к определенному государству и своей лояльностью к культуре» [11]. В.А. Тишков подчеркивает, что именно русский язык и русскоязычная российская или советская культура вместе с исторической памятью объединяют и конструируют этот мир.
В.И. Даль полагал, что «ни прозвание, ни вероисповедание, ни самая кровь предков не делают человека принадлежностью той или иной народности. Дух, душа человека - вот где нужно искать его принадлежность к тому или иному народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа - мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит» [15]. «Русский мир» также является обозначением цивилизационного, социокультурного и наднационального пространства, охватывающего около трети миллиарда русскоязычных людей или почти каждого двадцатого жителя планеты, которые обладают духовными и ментальными признаками рус-скости и неравнодушны к судьбе и месту России в мире [1].
Очевидно, что именно система образования, рассматриваемая как важнейший институт общественного воспроизводства и государственной безопасности, является по своей сути ведущим фактором сохранения и развития российской идентичности и поддержания жизнеспособности русского мира. Кроме этого, выступая действенным инструментом культурной и политической интеграции российского общества, система образования является гарантом воспроизведения, сохранения и развития русской культуры, традиций и языка [4]. Опираясь на общие тенденции мирового развития и «Концепцию развития поликультурного образования в Российской Федерации», модернизация современного российского образователь-
ного пространства призвана отражать интересы российского общества и государства, связанные с формированием не только российской гражданской идентичности, но и полиэтнической идентичности российских меньшинств.
Социализирующая функция образования позволяет нам говорить о возможностях моделирования и управления процессом формирования российской идентичностью подрастающего поколения. Вследствие активизации процессов самоопределения и проектирования собственной жизни сужается доля педагогического присутствия в жизни молодого человека. Это вполне детально представлено в психолого-педагогических и социологических исследованиях. Границы педагогического присутствия в жизни человека должны быть детерминированы, во-первых, возрастной и индивидуальной спецификой и, во-вторых, наличествующими социокультурными условиями, которые указывают пределы допустимого взросления и педагогически возможные формы сопровождения процесса гражданской идентичности. В связи с этим процесс формирования гражданской идентичности у молодых людей требует специально организованного, в том числе социально-педагогического сопровождения.
Обретение российской идентичности невозможно без широкомасштабного просветительского проекта, предполагающего доступное, качественное и непрерывное образование, безусловный приоритет культуры, равный доступ к достижениям современной цивилизации. В связи с этим система образования в качестве одного из ведущих социальных институтов общества обязана принять на себя «вызов времени» с целью разработки и уточнения условий достижения позитивной российской идентичности подрастающим поколением, а также поиском и реализацией адекватных главной цели форм, методов, путей педагогического обеспечения наиболее сложно реализуемых направлений деятельности (интенсификация содержательного и событийного взаимодействия педагогов с молодёжью; привлечение к участию в организации и реализации плана работы образовательного учреждения (в части социально-педагогической деятельности) референтных для молодых людей персон, микрогрупп, представителей значимых социальных институтов; освоение педагогами и реализация в различных видах деятельности методов и форм работы, предполагающих выбор, сравнение, примеривание, пробы, проектные технологии и т. п.).
Все вышеперечисленное вполне согласуется с новыми реалиями современного образования, которые обусловлены историческим моментом
105
развития российского общества. Подрастающим поколениям мало только знать, надо понять, прочувствовать, пережить и принять. Нужно жить и расти в гражданском обществе, чтобы стать настоящим гражданином своей страны. То есть можно сказать, что формирование российской идентичности рассматривается как ценностный ориентир методологии образования, которая, в свою очередь, является ведущей социальной деятельностью общества. Должна быть воспитывающая среда в семье, школе, обществе и государстве, предоставляющая возможности человеку ощутить свое родство с культурой, Отчим краем, принять на себя ответственность за его историю, судьбу и будущее. Это пространство должно быть нормой жизни, которую ребенок примет, как таковую, с самого детства. Но придет ли общество к таким нормам - это вопрос.
Список литературы:
1. Батанова, О.Н. Русский мир и проблемы его формирования: дис. ... канд. полит. наук: 23.00.04 / О.Н. Батанова. - М.: Рос. акад. гос. службы при Президенте РФ, 2009. - 163 с.
2. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. - М.: Искусство, 1986. - 445 с.
3. Белозерцев, Е.П. Философско-педагогическое наследие Отчего края. Монография / Е.П. Белозерцев, В.В. Буда-ков, В.В. Варава. - Воронеж: ВГПУ, 2014. - 307 с.
4. Булатников, И.Е. «Кризис культуры» и русское образование: социально-нравственные основы сохранения и воспроизводства русского мира // Русский мир и русское образование в условиях глобализации культуры. Перечитывая философско-педагогическую антропологию Е.П. Белозерцева. Монография / Под ред. И.Е. Булатникова, А.В. Репринцева. - М.: АИРО-XXI, 2015. - 256 с. - С.11-27.
5.Репринцев, А.В. Антропологическое измерение социальных реформ: от кризиса идентичности - к деструкции культуры этноса // Психолого-педагогический поиск. - 2013. - №1 (25). - С. 26-39.
6. Репринцев, А.В. Патриотизм и гражданственность как базовые ценности самосознания русского этноса // Психолого-педагогический поиск. 2009. - №2 (10). -С. 6-17.
7. Репринцев, А.В. Проблемы приобщения юношества к истории и культуре Отчего края в контексте традиций и опыта русской педагогики / А.В. Репринцев // Известия РАО. - 2014. - № 3 (31). - С. 75-93.
8.Репринцев, А.В. Русская школа в контексте глобализации культуры: от буржуазных реформ - к пробуждению самосознания этноса. Предисловие ко второму изданию книги // Белозерцев Е.П. Образ и смысл русской школы. Изд. 2-е. - Курск: Мечта, 2013. - С. 5-19.
9.Репринцев, А.В. Рыночный тип личности как «социальный заказ» современному социальному воспитанию: традиции этноса и дебри «модернизации» // Ярославский педагогический вестник. - Т. II. - 2012. - №5. -С. 18-23.
10. Российская нация: становление и этнокультурное многообразие / Под ред. В.А. Тишкова. - М.: Наука, 2011. - 462 с.
11. Соколова, Е.Ф. Утрата Я: клиника или новая культурная норма? / Е.Ф. Соколова // Эпистемология & философия науки. - 2014. - Т. XLI. - № 3. - С. 191209.
12. Сухоруков, И.С. Этнокультурная идентичность как результат социализации личности: миссия институтов социального воспитания в условиях глобализации культуры // Социально-нравственное становление личности в культурно-образовательной среде Отчего каря: Мат-лы XI междунар. науч.-практ.конф./ Под ред. А.В. Репринцева, О.А. Воробьевой: в 2 тт. - Т.1. - Курск: Мечта, 2015. - 404 с. - С. 270-276.
13. Тишков, В.А. О культурном многообразии / В.А. Тишков // Этнографическое обозрение. - 2005. - № 1. - С. 3-25.
14. Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон; под общ. ред. К. Королева. - М.: АСТ, 2003. - 603 с.
15. http://www.pravoslavie.ru/49104.html.
106
