CC BY
285
Н. С. Николаева
ФОРМИРОВАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ ОХРАНЫ ПАМЯТНИКОВ ВО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВЕКА (СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ: ФРАНЦИЯ И РОССИЯ)
Работа представлена кафедрой музееведения и экскурсоведения Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств. Научный руководитель - кандидат исторических наук, профессор Н. И. Сергеева
В статье приводится сравнительный анализ создания государственной системы охраны памятников во Франции и России во второй четверти XIX века. Рассматриваются факторы, влияющие на формирование отношения к памятникам прошлого как на уровне государственной идеологии, так и общества в целом.
Ключевые слова: охрана памятников, культурное наследие, древности, археологические общества.
The article contains the comparative analysis of creation of state systems for monument preservation, which were introduced in France and Russia in the second quarter of the 19th century. Factors that influenced formation of the attitude to monuments of the past are examined from the positions of the state ideology and society in general.
Key words: preservation of monuments, cultural heritage, antiquities, archaeological societies.
Деятельность по сохранению объектов историко-культурного наследия в нашей стране из состояния стагнации, переживаемого в 1990-е гг., перешла в активную фазу, однако не всегда имеющую положительный результат. Возникает необходимость преодоления негативных последствий этого процесса. Обращение к истории создания государственной системы охраны памятников может содействовать выявлению ключевых моментов, влияющих на современную политику в области наследия. Большую убедительность в этом обращении к прошлому придает сравнительный анализ опыта разных стран.
Наиболее четко процесс формирования государственной системы охраны памятников прослеживается во Франции и России во второй четверти XIX в. Выбор Франции для сравнительного анализа неслучаен, так как в ней раньше других европейских стран сложилась самобытная государственная система охраны памятников. Именно к французскому опыту
будут неоднократно обращаться в XIX -начале ХХ в. российские исследователи при решении вопросов сохранения памятников древности.
Переживаемый европейскими странами, в том числе и Россией, кризис системы ценностей, связанный с Великой Французской революцией и последующими событиями, разрешался близким, по сути, путем: «от идеализации античного прошлого - к постижению прошлого национального» [11, с. 69]. В это время получил широкое распространение романтизм, мощное идейно-художественного течение, являвшееся своеобразной реакцией на век Просвещения. Важной чертой романтизма была так называемая «пассеистская рефлексия», выражавшаяся в увлечении стариной, ее поэтизации, интересом к народной жизни и народной словесности, которая тем самым побуждала к глубокому изучению своего национального прошлого. Помимо этого, интерес к «своей» истории и «своим» памятникам,
в основном религиозным, организация их охраны и развитие реставрации как самостоятельного архитектурного движения были в значительной степени определены внутриполитическими проблемами европейских стран, связанными с радикальным изменением социально-политического облика самого общества [21, с. 4-5].
Большинство специалистов в области истории наследия отмечают, что формирование государственной системы охраны памятников во Франции явилось следствием революций 1789 и 1830 гг. Ин-ститутолизация сохранения древних памятников осуществилась в период Июльской монархии, который часто определяется как «момент Гизо», по имени французского историка и крупного политического деятеля Франсуа Гизо, занимавшего пост министра внутренних дел с августа по ноябрь 1830 г. и министра народного просвещения с ноября 1832 по апрель 1837 г. [29, р. 24; 34, р. 67]. В течение нескольких лет, с 1830 по 1837 г., по его инициативе были созданы основные институты этой централизованной государственной системы: Генеральная инспекция исторических памятников (1830), Общество истории Франции (1833), Комитет исторических и научных работ (1834), Комиссия исторических памятников (1837). Они явились организационным воплощением политики, проводимой королем Луи-Филиппом и Франсуа Гизо.
Свой приход во власть Ф. Гизо ознаменовал проведением реформ, которые провозглашал прежде как историк. Его волновали поиск оснований для национального единства, узаконение третьего сословия, требования, выдвигаемые новой национальной историей. Им была разработана и воплощена программа исторического воспитания французского общества. «Это серьезная болезнь нации, - говорил Ф. Гизо, - пренебрегать прошлым и забыть его» [21, с. 14]. По мнению П. Леона, было логично, что правительство 1830 г.,
так же как и правительство Первой Империи, искало в уважении прошлого, в культе древней Франции гарантии стабильности, которые отсутствовали при их установлении [32, р. 115]. В прошлом особо выделялась эпоха средневековья, когда «единство общества основывалось на союзе монархии с третьим сословием» [1, с. 217].
Национальному примирению содействовало католическое движение. В возвращении к верованиям Ф. Гизо видел пользу для сохранения социального порядка и рассматривал религию как средство, развеивающее нравственные страдания низших классов [32, с. 116]. Это религиозное возрождение, расценивавшее готический стиль как выражение самой католической веры, в большей степени, чем романтизм, способствовало триумфу средневековой архитектуры, которую стали активно изучать и сохранять. Оно определило не только строительство большого числа новых церквей в «готическом стиле», но и консервацию и реставрацию древних, разрушенных в годы Великой Французской революции и Наполеоновских войн. Неслучайно архитектор Э.-Э. Виолле-ле-Дюк, чье имя ознаменовало целую эпоху в реставрации исторических памятников, считал готический собор символом французской нации [1, с. 217].
Началом воплощения в жизнь «программы исторического воспитания» Ф. Ги-зо можно рассматривать учреждение по его инициативе в октябре 1830 г. поста генерального инспектора исторических памятников в структуре Министерства внутренних дел. Первым генеральным инспектором исторических памятников был назначен политический деятель, писатель и археолог Людовик Вите, находившийся на этом посту до 1834 г. Сменивший его Проспер Мериме возглавлял генеральную инспекцию исторических памятников с 1834 по 1860 г. [30, р. 593]. Функции, которые должен был выполнять генераль-
ный инспектор, достаточно точно сформулированы в отчете Л. Вите по окончанию его первой служебной поездки на Север Франции в 1831 г.: «Устанавливать существование и делать критическое описание всех зданий королевства, которые либо по их дате, либо по характеру их архитектуры, либо по событиям, свидетелями которых они были, заслуживают внимание археолога, художника, историка, такова первая цель возложенных на меня обязанностей. Во-вторых, я должен заботиться о сохранении этих зданий, указывая правительству и местным властям способы либо предупреждающие, либо останавливающие их разрушение» [32, р. 118]. Естественно, что один человек не в состоянии был выполнить эти задачи. Поэтому уже при учреждении поста генерального инспектора Ф. Гизо ратовал за создание в провинции местных обществ по аналогии с Обществом антикваров Нормандии, которые наиболее эффективно, по его мнению, обеспечили бы сохранение памятников [28, р. 535]. В связи с чем во французских исследованиях, посвященных истории памятникоохра-нительной деятельности, формирование Службы исторических памятников Ф. Ги-зо рассматривается как ответ на инициативу графа Арсиса де Комона, который в 1824 г. и основал Общество антикваров Нормандии [1, с. 94; 9, с. 75; 28, р. 535538; 31, р. 209]. Ф. Берсе объясняет это почтение Ф. Гизо энергичностью и известностью основателей Общества, их значимостью в археологической историографии [28, р. 536]. Деятельность Общества антикваров Нормандии, и непосредственно А. де Комона, сыграла существенную роль в организации аналогичных обществ и проведении научных заседаний во французских провинциях* [28, р. 543]. Успех нормандского общества привел А. де Ко-мона к мысли о создании научного общества уже в национальном масштабе. В июле 1834 г. им было основано Фран-
цузское археологическое общество, первоначально называемое Французским обществом по сохранению и описанию исторических памятников (Société française pour la conservation et la description des monuments historiques) [1, c. 94; 28, р. 544-545; 32, р. 96]. Целью нового Общества было изучение памятников Франции, составление их списка и предотвращение их разрушения или искажения досадными реставрациями. С момента своего основания Общество ежегодно стало проводить археологические конгрессы в разных провинциальных городах, отчеты о которых печатались в «Bulletin monumental», а с 1845 г. стали выпускаться отдельным изданием. Таким образом, по инициативе А. де Комона и при непосредственном его участии во Франции была сформирована мощная национальная сеть научных обществ.
Годом раньше, чем создание Французского археологического общества, было образовано Общество истории Франции, одним из основателей которого являлся также Ф. Гизо, занимавший тогда уже пост министра народного просвещения. В январе 1834 г. был принят устав этого Общества, и начались работы по изучению и публикации подлинных источников, относящихся к национальной истории [32, р. 117; 33, р. 579-580]. В июле 1834 г. Ф. Гизо учредил Комитет исторических и научных работ, целью которого было изучение и издание неопубликованных документов по истории Франции. В январе 1835 г. был создан еще один комитет, способствовавший исследованию и публикации неизданных документов по литературе, философии, наукам и искусствам, относящихся к всеобщей истории Франции (Comité des Monuments inédits de la littérature, de la philosophie, des sciences et des arts considérés dans leurs rapports avec l'histoire générale de la France) [32, р. 118119; 33, р. 585-588]. Этот Комитет объединил главных основателей Службы ис-
торических памятников: В. Гюго, В. Кузена, Л. Вите, О. Лепрево, Ш. Ленормана, П. Мериме, А. Ленуара, А.-Н. Дидрона.
В 1837 г. преемник Ф. Гизо на посту министра народного просвещения, Саль-ванди, провел реорганизацию Комитета исторических и научных работ, разделив его на пять секций в соответствии с пятью классами Института Франции. Одна из секций получила название Комитет искусств и памятников и находилась под патронажем Академии изящных искусств. В задачи этого комитета входило составление списка памятников Франции, забота о сохранении разрушаемых памятников и оказание помощи в организации научной работы в провинции [28, р. 547-548; 32, р. 120].
В момент учреждения Комитета исторических и научных работ Ф. Гизо обратился к научным обществам с призывом к сотрудничеству, обещая оказание со стороны государства материальной помощи, обеспечение обмена публикациями и ежегодное издание наиболее важных научных исследований в национальном журнале [28, р. 548; 32, р. 118].
В 1837 г. в структуре Министерства внутренних дел была создана Комиссия исторических памятников, функции которой также заключались в выявлении и изучении памятников, составлении их списка, обеспечении их охраны на основе специально выделяемых со стороны государства дотаций, руководстве реставрационными работами [9, с. 76; 29, р. 24]. С момента своего возникновения комиссия опиралась на официально установленную ранее сеть корреспондентов, состоящую из местных эрудитов или научных обществ, которые должны были сообщать о зданиях, находящихся в опасности, или о проводимых реставрациях. В двенадцати департаментах эти функции выполняли научные общества. Там, где их не было, префекты создавали комиссии. К сожалению, спустя десять лет роль этих провинциальных обществ и корреспондентов
была сведена к минимуму [28, р. 548; 29, р. 24-25]. В 1837 г., следуя традиции Первой империи, была составлена очередная анкета, состоящая из 39 вопросов, согласно которой префекты должны были сообщить о наиболее важных памятниках и памятниках, требующих срочных действий по их сохранению**. На основе их ответов и с их помощью были определены первые денежные ассигнования. В 1840 г. Комиссия исторических памятников опубликовала список памятников. Таким образом, с учреждением Комиссии исторических памятников завершилось формирование государственной системы охраны памятников, отражающей замысел Ф. Гизо, направленный на инвентаризацию всех документов, имеющих отношение к духовной и нравственной истории Франции, -архивов, библиотек, памятников и произведений искусства.
Во второй четверти XIX в. в России, так же как и во Франции, проходил процесс формирования государственной системы охраны памятников. Этот период рассматривается как наиболее плодотворный в области памятникоохранительной деятельности. Такая оценка была дана уже в одном из первых обзоров правительственных мер, представленном в объяснительной записке к «Проекту правил о сохранении исторических памятников», разработанных комиссией А. Б. Лобанова-Ростовского***. Авторы записки отмечали, что «с царствования Императора Николая I начинается, со стороны правительства, более решительные и действенные меры к охранению древностей; к их числу принадлежит высочайшее повеление, объявленное циркуляром Министерства внутренних дел, от 31 декабря 1826 г., которое следует считать основанием и главным актом нашего законодательства по этому предмету» [16, с. 16-17].
В последующих исследованиях И. Данилова (1886), Московского археологического общества (1911), В. Ф. Смолина
(1917), И. И. Комаровой (1989), Т. Е. Сиволап (1997), А. В. Работкевича (1999) этот документ рассматривался как начало принципиально нового этапа в истории охраны памятников в России. Как отмечает И. И. Комарова, «во второй четверти XIX в. число указов нарастает лавинообразно. В 1826 г. была заложена та основа, на которой базировалась вся последующая система охраны памятников в России» [8, с. 22-23]. Именно со времени правления Николая I, по мнению исследователей Т. Е. Сиволап и А. В. Работкевича, деятельность государства по сохранению памятников стала носить системный характер [18, с. 21; 22, с. 19].
Итак, поворотным как в области изучения, так и охраны памятников древности стал высочайше утвержденный циркуляр Министерства внутренних дел от 31 декабря 1826 г. «О доставлении сведений об остатках древних зданий в городах и о воспрещении разрушать оные». Гражданским губернаторам предписывалось немедленно собрать сведения: 1. В каких городах есть остатки древних замков и крепостей или других зданий древности. 2. В каком они положении ныне находятся? Строжайше запрещалось «таковые здания разрушать; что и должно оставаться на ответственности начальников городов и местных Полиций». При возможности «снять с таковых зданий планы и фасады в нынешнем их положении...» [17, с. 1373-1374]. Этот циркуляр рассматривается практически всеми отечественными исследователями как первая попытка, предпринятая государством, по составлению Свода памятников [10, с. 92; 14, с. 45; 15, с. 29; 19, с. 341-342]. Собранные материалы были обобщены в работе А. Глаголева «Краткое обозрение древних русских зданий и других отечественных памятников», вышедшей в 1839-1840 гг. [3, 4].
Период правления Николая I, получивший в отечественной историографии оценку «эпохи политической реакции»,
тем не менее был временем значительных социально-экономических и общественно-культурных сдвигов. Как отмечает историк В. А. Дьяков, при Николае I завершилось «формирование национальной идеологии русского общества», которая основывалась на изучении «истоков и специфических черт русской истории и культуры» [6, с. 10].
К этому времени внимание к старине и народности стало неотъемлемой частью гражданской добродетели [14, с. 43]. Народно-освободительное движение, возникшее в ходе Отечественной войны 1812 г., послужило толчком к росту национального самосознания. Связанные с ним идеи патриотизма способствовали привлечению внимания к вопросу о роли России в мировом историческом процессе, превратившемуся затем в вопрос о русской «самобытности», об особом русском пути.
В царствование Николая I изменилось представление об основной миссии государства, которая теперь заключалась в служении народу [20, с. 12]. Государственная форма национальной идеологии получила выражение в «теории официальной народности», разработанной президентом Академии наук, министром народного просвещения графом С. С. Уваровым. Возникшие из противостояния официальной идеологии разновидности раннего российского либерализма - западничество и славянофильство, размышляя о путях развития страны, также обращались к изучению ее прошлого.
Стремление к государственному регулированию исторических изысканий приводило, как и в предшествующее столетие, к их политизации и идеологизации [25, с. 60]. Осуществление со стороны государства руководства наукой было обусловлено самим принципом устройства научных учреждений, заложенным еще при их основании в XVIII в.
Ведущим центром в области гуманитарной науки во второй четверти XIX в.
оставалась императорская Академия наук. В 1803 г. был принят новый регламент Академии, согласно которому история, статистика и политическая экономия были восстановлены в числе изучаемых ею научных дисциплин [25, с. 41]. В 1841 г. в результате реорганизации, в ходе которой к ней была присоединена Российская Академия наук, было сформировано три отделения: Отделение физико-математических наук, Отделение русского языка и словесности и Историко-филологическое отделение. Основные направления научных исследований двух гуманитарных Отделений были определены еще в предшествующее время и связаны с интересами внутренней и внешней политики государства. Они касались изучения своего национального прошлого; окраинных территорий, прежде всего тех, которые в недавнем прошлом вошли в состав Российской империи; истории, культуры и быта родственных славянских народов.
Историко-филологическое отделение, так же как и Отделение русского языка и словесности, сотрудничало с Археографической комиссией, созданной при Департаменте народного просвещения в 1834 г. сначала как временной, а затем с 1837 г. постоянной [26, с. 72]. Деятельность комиссии была направлена на выявление и научную публикацию всех письменных памятников, имеющих отношение к отечественной истории до 1700 г. Важно отметить, что в этот период изучение истории и преподавание истории рассматривали как дело государственное. Истории придавалось значение мощного средства правительства в воспитании народа [14, с. 89].
К середине XIX в. возникла потребность в создании еще одного государственного учреждения, которое осуществляло бы координацию всех археологических исследований, проводимых на территории страны. Таким учреждением стала Императорская Археологическая ко-
миссия, основанная в системе Министерства императорского двора в 1859 г. [25, с. 252-255; 26, с. 109-127]. В ведение Археологической комиссии входило производство археологических раскопок, причем только на казенных и общественных землях, сбор сведений о раскопках, осуществляемых другими организациями и исследование древностей, относящихся к отечественной истории и жизни народов. Однако в 60-70-е гг. XIX в. ее деятельность была направлена на изучение преимущественно классических древностей. Археологические раскопки и изыскания на территории европейской и азиатской России Археологическая комиссия стала проводить только с 1880-х гг., когда ее председателем был назначен историк и археолог граф А. А. Бобринский.
Если Академия наук, Археографическая и Археологическая комиссии были центральными государственными учреждениями, проводившими научные изыскания, то на местах им стали оказывать помощь в сборе материалов как государственные, так и общественные учреждения. Среди государственных учреждений этого времени следует назвать губернские и областные статистические комитеты, созданные в середине 1830-х гг. в структуре Министерства внутренних дел. Позже, в 1854 г. при этом же министерстве были созданы губернские и областные дорожные строительные комиссии, на которых было возложено наблюдение за остатками древних сооружений и сохранение памятников древности [8, с. 28-29; 13, с. 116]. Сотрудничество межведомственных государственных структур по вопросам охраны памятников древности на основе официальных распоряжений получило широкое распространение во второй половине XIX в.
В отличие от Франции, в России в это время сеть научных обществ еще не была развита. Во второй четверти XIX в. активное проведение археологических рас-
копок и формирование круга исследователей, занимающихся изучением памятников древности на местах, способствовали созданию археологических обществ. Наиболее значимыми из них были Одесское общество истории и древностей (1839) и Русское археологическое общество (1846) [10, с. 89]. В 1839 г. при Ришельевском лицее по инициативе Н. Н. Мурзакевича и при поддержке генерал-губернатора Новороссийского края и Бессарабии графа М. С. Воронцова было основано Одесское общество истории и древностей. Основными задачами Общества, закрепленными в его уставе, были собирание, описание и хранение всех остатков древностей, открывающихся в Южной России или имеющих к ней отношение; подготовка материалов по истории края на основе географических и статистических сведений [27, с. 46].
В 1846 г. было создано Петербургское археолого-нумизматическое общество, позднее переименованное в Императорское Русское археологическое общество [2; 15, с. 227-229; 25, с. 245-252; 26, с. 132-147]. Первоначально деятельность общества была направлена главным образом на изучение классической археологии и нумизматики западных и восточных стран, что соответствовало его уставу. С начала 1850-х гг. область исследования стала распространяться на изучение российских древностей. Расширение исследовательских направлений было связано с реорганизацией общества, которая была вызвана внутренним конфликтом между его членами. В работе, посвященной истории Русского археологического общества, Н. И. Веселов-ский писал: «Русская партия, выдвинувшая на первый план русские древности, задалась целью привести по возможности все их в известность и описать» [2, с. 64]. Для этого предполагалась использовать «провинциальных корреспондентов». Таким образом, в 1851 г. было образовано три отделения: отделение русской и сла-
вянской археологии; отделение восточной археологии; отделение древнеклассиче-ской, византийской и западноевропейской археологии. В том же году секретарем отделения русской и славянской археологии И. П. Сахаровым была составлена «Записка для обозрения русских древностей», представлявшая собой программу выявления и изучения древнерусских памятников, итогом выполнения которой должно было стать составление их свода [7]. К сожалению, она не была реализована.
Изучение древнерусских памятников было обусловлено формированием национального самосознания, поиском исконно русских национальных архитектурных форм, которые наиболее ярко были выражены в культовых зданиях. В это время Россия, решая задачи сохранения своей территориальной целостности и снятия социального напряжения, обратилась к православию. Поэтому в древних культовых зданиях выявляли черты и особенности национального стиля, которым был признан византийский стиль. При постройке новых храмов приоритет был отдан этому стилю.
Вышедшие в 30-х гг. XIX в. указы являлись повторением циркуляра 1826 г. В 1845 г. был утвержден указ «Относительно составления полного собрания архитектурных чертежей древним достопамятным зданиям» [20, с. 58]. Таким образом, еще раз провозглашалась идея создания графического свода памятников древности. Во второй четверти XIX в. эту работу планомерно проводили воспитанники Московского архитектурного училища и архитектурного отделения Академии художеств [14, с. 43; 20, с. 58-59; 23, с. 86].
Одновременно со сбором описаний и зарисовками памятников древности осуществлялись и практические меры по их сохранению и поддержанию. Эпоха правления Николая I характеризуется и как время проведения значительных реставрационных работ на памятниках древно-
сти. Государство полностью взяло под свой контроль эту деятельность. Выбор объектов реставрации был обусловлен официальной идеологией. Прежде всего это были памятники, связанные с идеей создания единого централизованного государства.
Таким образом, во второй четверти XIX в. в России начала складываться определенная система охраны памятников древности, которая находилась под непосредственным контролем императора. Характерно то, что потребность в изучении древностей поднимала вопрос о необходимости их сохранения. В свою очередь, правительственные распоряжения в области сохранения памятников древности определяли исследовательские программы научных обществ и государственных учреждений.
При сравнении процесса формирования системы охраны памятников в России и Франции можно отметить много общего. Прежде всего во второй четверти XIX в. ощущался подъем интереса к национальной истории, национальному прошлому, который был обусловлен не только естественным развитием науки, но и главным образом политическими и социально-экономическими условиями. В России это продолжалось еще на волне национально-освободительного движения, победы над Наполеоном, а затем стимулировалось «охранительной» государственной политикой. Во Франции стремление к восстановлению национального единства, поиск
национального сознания также осуществлялись на основе государственной политики. Можно сказать, что правительство и государственные учреждения и той, и другой страны во многом не только инициировали эту деятельность, но и осуществляли руководство и контроль над ее выполнением. Были созданы специальные государственные учреждения, направленные на сбор, изучение и сохранение памятников национальной истории как письменных, так и вещественных. Во Франции это было сделано в более сжатые сроки, в России все же процесс растянулся на несколько десятилетий. Правительство и той, и другой страны понимало, что самостоятельно поставленные задачи не решить и необходима помощь научных обществ, которые стали активно развиваться в это время. Во Франции уже в 1830-е гг. сложилась развитая сеть научных обществ, занимающихся изучением памятников древности. В России такая сеть будет создана только во второй половине XIX в. Следует также отметить значение местной администрации, которая способствовала не только изучению древностей, но и их сохранению, находя источники финансирования этих работ. В качестве общей проблемы можно назвать отсутствие специалистов на местах, что во многом затрудняло выполнение поставленных задач, и прежде всего создание свода памятников, который рассматривался как основная мера их сохранения.
ПРИМЕЧАНИЯ
* В 1831 г. будет образовано Общество антикваров Морини, в 1834 - Общество антикваров Запада, в 1836 - Общество антикваров Пикардии. Созданное в 1831 г. Археологическое общество юга Франции будет считать себя преемником Общества антикваров Нормандии. Идея проведения научных заседаний во Франции, успешно воплощенная в жизнь Арсисом де Комо-ном, была связана с аналогичной деятельностью Александра Гумбольта в Германии. Первое научное заседание состоялось в Кане в июле 1833 г., второе в Пуатье в 1834 г. В их работе приняло участие двести человек. Итогом таких научных заседаний станет создание в 1839 г. Института провинций [28, р. 543].
** В 1810 г. министром внутренних дел графом де Монталиве был разослан циркуляр, согласно которому префектам предписывалось собрать информацию о замках, аббатствах (мона-
стырях) и гробницах, существовавших и еще существующих на территории их департаментов. В разработке его принимал участие граф Александр де Лаборд, автор произведения «Памятники Франции, классифицированные хронологически и рассмотренные в отношении исторических фактов и изучения искусств», первый том которого вышел в свет в 1816 г.
*** Комиссия для обдумывания предложений о мерах к охране на будущее время существующих памятников, возглавляемая товарищем министра внутренних дел, князем А. Б. Ло-бановым-Ростовским, была создана на основе решения II Археологического съезда, проходившего в Санкт-Петербурге в 1871 г., с целью разработки законопроекта об охране памятников древности.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Базен Ж. История истории искусств: От Вазари до наших дней / Пер. с фр. К. А. Чека-лова. М.: Прогресс-Культура, 1994(5). 528 с.
2. Веселовский Н. И. История императорского Русского археологического общества за первое пятидесятилетие его существования: 1846-1896. М., 1900. 515 с.
3. Глаголев А. Краткое обозрение древних русских зданий и других отечественных памятников, составляемое при Министерстве внутренних дел А. Глаголевым. Ч. 1. Тетрадь 1: О русских крепостях. СПб.: Тип. МВД, 1838. 52 с.
4. Глаголев А. Краткое обозрение древних русских зданий и других отечественных памятников, составляемое при Министерстве внутренних дел А. Глаголевым. Ч. 1. Тетрадь 2: Церкви и монастыри. СПб.: Тип. МВД, 1840. 215 с.
5. Данилов И. Г. Правительственные распоряжения относительно отечественных древностей с Императора Петра I, особенно в царствование Императора Александра II // Вестник археологии и истории, издаваемый Археологическим институтом. СПб., 1886. Вып.УГ С. 1-50.
6. Дьяков В. А. Славянский вопрос в общественной жизни дореволюционной России. М.: Наука, 1993. 207 с.
7. Записка для обозрения русских древностей // Записки отделения русской и славянской археологии Императорского Археологического общества. СПб., 1851. Т. I. С. 1-80.
8. Комарова И. И. Законодательство по охране памятников культуры: (историко-правовой аспект). М., 1989. 55 с.
9. Куклинова И. А. Музеи Франции XIV-XIX веков: Учеб. пособ.: Ч. I. СПб.: СПбГУКИ, 2001. 148 с.
10. Кулемзин А. М. Охрана памятников в России как историко-культурное явление: Монография. Кемерово: Изд-во обл. ИУУ, 2001. 328 с.
11. Лебедев Г. С. История отечественной археологии. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1992. 464 с.
12. Материалы по вопросу о сохранении древних памятников, собранные Императорским Московским археологическим обществом. М., 1911. 62 с.
13. Охрана культурного наследия России XVII-XX вв.: Хрестоматия. Ч. I / Сост.: Л. В. Карпова, Н. А. Потапова, Т. П. Сухман. М.: Весь Мир, 2000. 528 с.
14. Памятники архитектуры в дореволюционной России: Очерки истории архитектурной реставрации / Под общ.ред. А. С. Щенкова. М.:ТЕРРА - Книжный клуб, 2002. 528 с.
15. Полякова М. А. Охрана культурного наследия России. М.: Дрофа, 2005. 271 с.
16. Проект правил о сохранении исторических памятников.-б/м,б/г. 55 с.
17. ПСЗ-2. Т. 1. № 794. С. 1373-1374.
18. Работкевич А. В. Государственная политика в области охраны памятников истории и культуры в России в XVIII - начале ХХ века: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1999. 33 с.
19. Разгон А. М. Охрана исторических памятников в России (XVIII - первая половина XIX века) // Очерки истории музейного дела в СССР. М.: Сов. Россия, 1971. Вып. VII. С. 292-365
20. Русское градостроительное искусство. Градостроительство России середины XIX -начала ХХ века / Под общей ред. Е. И. Кириченко. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 340 с.
21. Рыцарев К. В. Некоторые тенденции в западноевропейской архитектурной реставрации XIX века // Реставрация и архитектурная археология: Новые материалы и исследования. М., 1995. Вып. 2. С. 4-19.
22. Сиволап Т. Е. Охрана памятников старины в России в конце XIX - начале ХХ в. (правительственная и общественная деятельность): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб., 1997. 30 с.
23. Славина Т. А. Константин Тон. Л.: Стройиздат, 1989. 224 с.
24. Смолин В. Ф. Краткий очерк истории законодательных мер по охране памятников старины в России // Известия АК.-Пг., 1917. Вып. 121. С. 121-148.
25. Тункина И. В. Русская наука о классических древностях юга России (XVIII - середина XIX в.). СПб.: Наука, 2002. 675с.
26. Хартанович М. Ф. Гуманитарные научные учреждения Санкт-Петербурга XIX века: Исторические очерки. СПб.: Изд-во СПбИИ РАН «Нестор-История», 2006. 230 с.
27. Юргевич В. Исторический очерк пятидесятилетия Императорского Одесского общества истории и древностей: 1839-1889.Одесса, 1889. 121 с.
28. Bercé F. Arcisse de Caumont et les sociétés savants // Les lieux de mémoire. II La nation. Paris, 1986. Vol. 3: La Territoire. L'État.Le Patrimoine. P. 532-567.
29. Bercé F. Des monuments historiques au patrimoine du XVIII siècle à nos jours ou «Les égarements du coeur et de l'esprit». Paris: Flammarion, 2000. 226 p.
30. Fermigier A. Mérimée et l'Inspection des Monuments historiques // Les lieux de memoire. II La nation. Paris, 1986. Vol. 3: La Territoire. L'État.Le Patrimoine. P. 593-611.
31. Gran-Aymerich È. Les politiques françaises de l'archéologie sous la III e Répiblique /È.Gran-Aymerich //Pour une histoire des politiques du patrimoine.-Paris, 2003.-P. 199-210
32. Léon P. La vie des monuments français: destruction, restauration. Paris: Éditions A. et J. Picard et C., 1951. 584 p.
33. Theis L. Guizot et les institutions de mémoire // Les lieux de memoire. II La nation. Paris, 1986. Vol. 3: La Territoire. L'État.Le Patrimoine. P. 568-592.
34. Vadelorge L. La commission départementale des antiquités de la Seine-Inférieure: modèle ou alternative à la politique des monuments historiques (1818-1848) // Pour une histoire des politiques du patrimoine. Paris, 2003. P. 67-86.
