CC BY
72
УДК 94(567):811.111
В. Д. Бачурин
Формирование дискурсивного образа «врага» в политическом языке (на материале речей Тони Блэра, посвященных войне в Ираке)
В данной статье анализируется применение дискурсивных стратегий и приемов политического дискурса: общей стратегии интеракции, создания мнимой угрозы, «демонизации» оппонента, используемых в целях легитимации последующей войны в Ираке (20 марта 2003 г. - 15 декабря 2011 г.) британским премьер-министром Тони Блэром. Автор анализирует понятийный аппарат, используемый для текстового конструирования исследуемой категории - формирования дискурсивного образа «врага», приходит к выводу об отсутствии конкретики в формировании дискурсивного портрета оппонента, склонности говорящего к использованию общей терминологии: «терроризм», «режим», что способствует созданию интегра-тивно-неопределенной категории в сознании аудитории. Кроме того, автор исследует использование Т. Блэром бинарной оппозиции «МЫ ГРУППА»/«ОНИ ГРУППА», способствующей формированию устойчивых стереотипов и находящей свое проявлении в реальности экстралингвистического порядка.
This article analyses strategies and methods of political discourse used by former British Prime Minister Tony Blair for «War in Iraq» legitimation purposes, for instance: strategy of common interaction, strategy of imaginary threat creation, formation of a negative image of the opponent etc. The article mainly focuses oncategorical tools, used for the construction of the studied category. The author suggests that Blair uses mainly common terminology like «terrorism», «regime», which contributes to the creation of vague category of the «enemy» in the minds of the audience.The author also explores the use of the binary opposition "We group" "They group" which foster sustainable attitudesof «enemy» in public opinion.
Ключевые слова: политический дискурс, дискурс-анализ, коммуникативные стратегии, анализ текста, «МЫ ГРУППА», «ОНИ ГРУППА», эмоциональное воздействие, экстралингвистическая реальность.
Keywords: political discourse, discourse analysis, communicative strategies, text analysis, «WE GROUP», «THEY GROUP», emotional impact, extralinguistic reality.
В основе критического дискурс-анализа заложена текстовая репрезентация окружающей действительности, формирующая общее представление об окружающем мире, а также способная преобразовывать имеющиеся знания человека в области социальных отношений. Основа данной позиции находит свое выражение в философии социального конструкционизма, рассматривающей феномен конструируемой социальной реальности в терминах перманентного, динамического процесса, где реальность воспроизводится людьми в процессах интерпретации и формулирования знаний [1]. В контексте философии социального конструкционизма можно сформулировать следующие базовые посылы критического дискурс-анализа:
1) знания необходимо рассматривать с критической точки зрения. Человеческие знания о мире не являются объективной вещью, несут на себе субъективную печать личности, что приводит к потере окружающей действительностью своей самобытности, реальности «как таковой». Выражаясь терминами дискурс-анализа, знания есть дискурсивный продукт;
2) знания об окружающей действительности - результат дискурсивных взаимодействий между людьми, вписанные в рамки определенного исторического контекста. Знания о мире обусловлены культурно и исторически;
3) социальные процессы и знания образуют устойчивые связи. Только посредством социального взаимодействия человек способен формировать знания и закреплять их;
4) взаимообусловленность знаний и норм поведения в обществе. Социальное поведение корректируется посредством знаний об окружающей действительности, на основании имеющихся знаний человек определяет приемлемые шаблоны поведения в том или ином обществе и руководствуется ими в процессе социального взаимодействия. Человеческое общество не есть однородная масса. В процессе социализации личность приобретает определенный социальный статус, что позволяет ему занять место в той или иной социальной группе. Подобно неоднородности человеческого социума неоднородны и знания, которыми обладает социальные группы, что с точки зрения критического дискурс-анализа выражается в ограниченности к доступу к узконаправленным дискурсам. Обладая последними, личность способна вносить коррективы и квази управлять знаниями, мнениями и суждениями индивидов, не обладающих доступом к узкона-
© Бачурин В. Д. , 2016
правленным дискурсам и вынужденных в силу обстоятельств принимать «на веру» полученную информацию [2].
В XXI в. «эксплуатация» знаний наиболее характерна для политической коммуникации. Данное суждение основано на предположении о том, что акторы политического дискурса при осуществлении политической коммуникации руководствуются собственными целями, желаниями и установками и ради их осуществления способны и вносят коррективы в политический дискурс. В качестве примера можно привести широко распространенную и повсеместно применяемую политическими деятелями радикальную дискурсивную стратегию деления общества посредством реализации бинарной оппозиции «МЫ ГРУППА»/«ОНИ ГРУППА», обычно приводящую к «дроблению» социума, возникновению новых социальных противоречий и углублению существующих. В проводимом текстовом анализе мы рассматриваем формирование категории «враг» в политическом дискурсе Тони Блэра, направленном на легитимацию войны в Ираке1 и проводимом на материале следующих выступлений: «Tony Blair's speech opening March the 18th debate on the Iraq crisis in the house of Commons, as released by 10 Downing Street», «Blair's address to the nation, 20.03.03», «Speech at Labour's local government, women's and youth conferences, Glasgow 2003», «Blair speech to TUC Conference in Blackpool, 10.09.02.», «Blair's speech opening debate on Iraq in House of Commons, 18.03.2003». В процессе моделирования образа «врага» в рассматриваемых текстах применяются коммуникативные стратегии и тактики. Необходимо отметить, что в литературе отсутствует общепризнанное определение коммуникативных стратегий и тактик. Так, В. С. Третьякова под коммуникативной стратегией понимает совокупность решений участника речевой деятельности о последовательности речевых действий, определяющих его поведение [3]. Е. В. Клюев рассматривает коммуникативную стратегию как сумму действий, запланированных говорящим и реализуемых в ходе коммуникативного акта [4]. И. Н. Борисова понимает под коммуникативной тактикой использование говорящими речевых умений для построения диалога в рамках определенной коммуникативной стратегии [5].
Полагаем, что под коммуникативной стратегией можно считать определенную последовательность действий коммуниканта, используемую им для реализации заданных целей, достигаемых посредством использования необходимых тактик и речевых приемов в рамках выбираемых коммуникативных стратегий. Таким образом коммуникативная стратегия подразумевает построение речевого взаимодействия в соответствии с предполагаемыми условиями общения. Исследование дискурсивного материала позволяет определить стратегии, используемые в процессах моделирования комплексного дискурсивного образа врага в текстах Т. Блэра, и рассмотреть их следующим образом:
1) общая стратегия интеракции;
2) стратегия моделирования мнимой угрозы в условиях бездействия;
3) стратегия демонизации образа «врага».
Общая стратегия интеракции предусматривает создание положительного образа «МЫ ГРУППА» в виде положительной саморепрезентации», необходимой для создания контрастного отрицательного образа «ОНИ ГРУППА» - отрицательная репрезентация «врага» - «макроречевые акты, включающие в себя описание "наших" положительных и "их" отрицательных действий» [6]. «ОНИ ГРУППА» при помощи совокупности различных языковых средств представляется в тексте как общность, настроенная враждебно по отношению к представителям «свободных, демократичных государств», путем:
1) Навешивания ярлыков посредством прямой номинации: terrorist, dictator, tyrant, regime, maniac, enemy.
2) Как фемистическое описание используемых противником инструментов: unconventional weapons of mass murder and destruction, instruments of terror, murderous ideologies, instruments of mass murder.
3) Номинация активности представителей «ОНИ ГРУППА» путем использования негативно окрашенных лексем: savageness, execution, murder, torture, terror, repression, brutality, cruelty, atrocity.
4) Имплицитное сравнение врага с отрицательными персонажами в истории посредством последовательного чередования личности и действий противника с личностями и деятельно-
1 Тони Блэр (англ. Tony Blair) - бывший лидер Лейбористской партии Великобритании (Labor Party), 73-й премьер-министр Великобритании (с 1997-2007 гг). Самый молодой лидер Лейбористской партии Великобритании за всю историю ее существования, а также рекордсмен среди британских лейбористов по продолжительности пребывания во главе партии. Тони Блэр - феномен британской политики, носитель политической языковой культуры Великобритании. 76
стью общепризнанных антагонистов в истории человечества, что отчетливо видно на примере из речи Тони Блэра: What is perfectly clear is that Saddamis playing the same old games in the same old way. Yes, there are concessions. But no fundamental change of heart or mind... Naturally should Hitler appear again in the same form, we would know what to do. There are glib and sometimes foolish comparisons with the 1930s (имеется в виду сравнение действий противника Великобритании - Саддама Хусейна - с ситуацией и действиями Адольфа Гитлера в 30-е гг. ХХ в. - В. Б.). The threat to Britain today is not that of my father's generation. War between the big powers is unlikely. Europe is at peace. The cold war already a memory ... But this new world faces a new threat: of disorder and chaos born either of brutal states like Iraq, armed with weapons of mass destruction; or of extreme terrorist groups. Both hate our way of life, our freedom, our democracy ... My fear, deeply held, based in part on the intelligence that I see, is that these threats come together and deliver catastrophe to our country and world. These tyrannical states do not care for the sanctity of human life. The terrorists delight in destroying it [7].
Создание общего образа противника осуществляется путем соотнесения его с одной из устойчивых ассоциативных групп «терроризм», в рамках которой можно выделить террористов и их пособников, а также «режим тиранов», что находит проявление в текстовом выражении: Tyrannical regimes with WMD and extreme terrorist groups who profess a perverted and false view of Islam. [8]. При этом однородные подлежащие коррелируют между собой посредством союзной связи, что способствует созданию интегративных образов врага в массовом сознании электората. Другая дискурсивная стратегия - моделирование мнимой угрозы в условиях бездействия - подразумевает прогнозирование говорящим в своих текстах наступления апокалиптического будущего, подчеркивая высокую долю вероятности его наступления при условии игнорирования проведения необходимого комплекса действий, реализуемое посредством использования категории будущего времени: .one day they will mistake our in natere vulsion against war for permanent in capacity; when in fact, pushed to the limit, we willact. But then when we act, after years of pretence, the action will have to be harder, bigger, more total in its impact. Iraq is not the only regime with WMD. But back away now from this confrontation and future conflicts will be infinitely worse and more devastating [8]. At every stage, we should seek to avoid war. But if the threat cannot be removed peacefully, please let us not fall for the delusion that it can be safely ignored. If we do not confront these twin menaces of rogue states with Weapons of Mass Destruction and terrorism, they will not disappear. They will just feed and grow on our weakness [9].
Дискурсивному формированию мнимой угрозы также способствует применение следующих языковых средств: использование катализаторов угрозы: impact, threat, menace, эксплицитно характеризующих сложившееся положение как опасное. Дополнительными лексическими средствами, подкрепляющими эффект катализаторов угрозы, выступает ряд лексем, «детализирующих» угрозу - лексемы-инструменты угрозы (WMD - weapons of mass destruction, radiological bombs, chemical weapons). Для осознания аудиторией высокой доли вероятности наступления «темного будущего» Блэр моделирует возможные ситуации в прошлом при альтернативном стечении обстоятельств. Для реализации данной дискурсивной задачи британский премьер-министр использует категорию сослагательного наклонения, помещая современную дискурс-позицию в контекст трагедий прошлого: .On September 11 last year, with the world still reeling from the shock of events, it came together to demand action. But suppose I had come last year on the same day as this year - September 10. Suppose I had said to you: there is a terrorist network called al-Qaida. It operates out of Afghanistan. It has carried out several attacks and we believe it is planning more. It has been condemned by the UN in the strongest terms. Unless it is stopped, the threat will grow. And so I want to take action to prevent that (...) Your response and probably that of most people would have been very similar to the response of some of you yesterday on Iraq (...) There would have been few takers for dealing with it and probably none for taking military action of any description [10] ... the possibility of the two coming together - of terrorist groups in possession of WMD, even of a so-called dirty radiological bomb is now, in my judgement, a real and present danger ... And let us recall: what was shocking about September 11 was not just the slaughter of the innocent; but the knowledge that had the terrorists been able to, there would have been not 3,000 innocent dead, but 30,000 or 300,000 and the more the suffering, the greater the terrorists' rejoicing... [11] Стратегия демонизации образа врага реализуется в политическом дискурсе Тони Блэра посредством описания в текстах ситуаций совершения «агрессором» насильственных действий. Премьер Великобритании также использует определенный набор эмоционально окрашенной лексики для репрезентации образов «жертв» и «страданий», переносимых последними с целью усиления действенности выбранной стратегии: I accept fully that those opposed to this course of action share my detestation of Saddam. Who could not? Iraq is a wealthy country that in 1978, the year before Saddam seized power, was richer than Portugal or
77
Malaysia. Today it is impoverished, 60% of its population dependent on food aid. Thousands of children die needlessly every year from lack of food and medicine. Four million people out of a population of just over 20 million are in exile. The brutality of the repression - the death and torture camps, the barbaric prisons for political opponents, the routine beatings for anyone or their families suspected of disloyalty are well documented. Just last week, someone slandering Saddam was tied to a lamp post in a street in Baghdad, his tongue cut out, mutilated and left to bleed to death, as a warning to others. I recall a few weeks ago talking to an Iraqi exile and saying to her that I understood how grim it must be under the lash of Saddam. Тони Блэр делает упор на эмоциональное воздействие на аудиторию, предлагая последней абстрагироваться от собственного «я» и поместить себя в созданную дискурсивную реальность: «We take our freedom for granted. But imagine not to be able to speak or discuss or debate or even question the society you live in. To see friends and family taken away and never daring to complain. To suffer the humility of falling courage in face of pitiless terror. This is how the Iraqi people live. Leave Saddam in place and that is how they continue to live» [12].
Проведенный анализ позволяет сформулировать ряд выводов:
1) Формирование образа врага в дискурсе Тони Блэра осуществляется посредством использования дискурсивных стратегий: общей стратегии интеракции, создания мнимой угрозы, демонизации образа «врага».
2) В исследуемом материале отмечается существенная доля размытости предлагаемого понятийного аппарата. Говорящий руководствуется общими терминами «терроризм», «режим».
3) «Жонглирование» общими терминами в перспективе «развязывает руки» говорящему, позволяя включать неугодные организации и личности в категорию врага. При этом отсутствует четкое разграничение между типами «врагов», что способствует созданию интегратив-но-неопределенного образа в сознании аудитории.
4) Используемая оппозиция «МЫ ГРУППА»/«ОНИ ГРУППА» направлена на формирование общественным сознанием устойчивых стереотипово «своих» и «чужих», что находит свое проявление в экстралингвистической реальности, поскольку формируемые дискурсом знания о группах оказывают влияние на поведенческие доминанты человека.
Примечания
1. ФиллипсЛ., Йоргенсен М. В. Дискурс-анализ. Теория и метод. Харьков, 2008. С. 145-178.
2. Дейк ван Т. Дискурс и власть. М.: Либроком, 2013. С. 31.
3. Третьякова В. С. Речевой конфликт и гармонизация общения: дис. ... д-ра филол. наук. М., 2003.
С. 301.
4. Клюев Е. В. Риторика (инвенция, диспозиция, элокуция). М.: ПРИОР, 2001. 272 с.
5. Борисова И. Н. Дискурсивные стратегии в разговорном диалоге // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996.
6. Дейк ван Т. Указ. соч. С. 272.
7. Blair's address to the nation, 20.03.03. From. URL: http://www.number10.gov.uk/Page3327.
8. Tony Blair's speech opening March the 18th debate on the Iraq crisis in the house of Commons, as released by 10 Downing Street. URL: http://www.theguardian.com/politics/2003/mar/18/foreignpolicy.iraq1.
9. Speech at Labour's local government, women's and youth conferences, Glasgow 2003. URL: http://www.britishpoliticalspeech.org/speech-archive.htm?speech=306.
10. Blair speech to TUC Conference in Blackpool, 10.09.02. URL: http://www.number10.gov.uk/output/ Page1725.asp.
11. Blair's speech opening debate on Iraq in House of Commons, 18.03.2003. URL: http://www.guardian. co.uk/politics/2003/mar/18/foreignpolicy.iraq;
12. Tony Blair's speech opening March the 18th debate on the Iraq crisis in the house of Commons, as released by 10 Downing Street. URL: http://www.theguardian.com/politics/2003/mar/18/foreignpolicy.iraq1
Notes
1. Phillips L. Jorgensen M. V. Diskurs-analiz. Teoriya i metod [Discourse analysis. Theory and method]. Kharkov. 2008. Pp. 145-178.
2. Van Dijk T. Diskurs i vlast' [Discourse and power]. M. Librokom. 2013. P. 31.
3. Tretyakova V. S. Rechevoj konflikt i garmonizaciya obshcheniya: dis. ... d-ra filol. nauk [Verbal conflict and harmonization of communication: dis. ... Dr of Philology]. M. 2003. P. 301.
4. Klyuev E. V. Ritorika (invenciya, dispoziciya, ehlokuciya) [Rhetoric (invention, disposition, alocasia)]. M. Prior. 2001. P. 272.
5. Borisova I. N. Diskursivnye strategii v razgovornom dialoge [Discourse strategies in a spoken dialogue] // Russkaya razgovornaya rech' kak yavlenie gorodskoj kul'tury - Russian colloquial speech as a phenomenon of urban culture. Ekaterinburg. 1996.
6. Van Dijk T. Op. cit. P. 272.
7. Blair's address to the nation, 20.03.03. From. Available at: http://www.number10.gov.uk/Page3327.
