CC BY
35
© 2007 г. Л.Р Абдулхакова
ФОРМАЛЬНО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ДЕЕПРИЧАСТНЫХ ФОРМ В СТАРОРУССКОМ ЯЗЫКЕ (XVI - XVII вв.)
XVI - XVII вв. в истории деепричастий были временем их дальнейшего становления в качестве самостоятельной грамматической категории. Стабилизация рассматриваемых образований происходила как на формально-грамматическом, так и на синтаксическом уровнях, проявляясь по-разному в памятниках разной жан-рово-стилистической принадлежности. Наиболее динамичными представляются изменения, отразившиеся в текстах исторического содержания, к которым можно отнести летописи, путевые записи, документы дипло-магического характера, сочинения с элементами публицистики и др.
В старорусском языке продолжают сохраняться и реализуются все возможности образования деепричастий, унаследованные ими от исходных причастных форм. Как известно, их формальные показатели относятся к следующим источникам: суффиксы -а(-я), -учи (-ючи), -ачи(-ячи), -уще(-юще), -ущи - к действительным причастиям настоящего времени, суффиксы -в, -вши, -ши и нулевой - к действительным причастиям прошедшего времени. Поскольку все причастные формы могли быть свободно образованы практически от любого глагола, то и при образовании деепричастий первоначально, по-видимому, не было ограничительных факторов. Возможность произвести от одного и того же глагола деепричастия с разными аффиксами приводила к появлению широкого круга синонимичных форм, в том числе и одноосновных синонимов. Однако постепенно развивалась формально-грамматическая противопоставленность деепричастий в зависимости от категории вида производящего глагола. Специализация формальных показателей, связанная с видовой принадлежностью глагола, довольно отчетливо прослеживается в памятниках XVI -XVII вв. Вместе с тем в них сохраняется и синонимия разноаффиксных образований. Отношения синонимии находятся в постоянном развитии на протяжении всего рассматриваемого периода.
Деепричастия от глаголов совершенного вида (СВ) в исследованных источниках были представлены формами с суффиксами -а, -в, -вши, -ши и нулевым, имевшими разную степень употребительности. Типовым значением деепричастий СВ было значение второстепенного действия, предшествовавшего основному. Оно выражалось всеми отмеченными формами, например (примеры приводятся в современной орфографии без обозначения «ятя» и редуцированных):
И невкое время приезжали воровские люди ис Тушина аманом, а сказали будто миритца, и, оманув бояр и воевод оплота, и пришли ночью на передовые полки (ПЛ, л. 661 об.); Воеводы же, прочет грамоту великого князя, начат благ совет советовати (ПЛ, л. 516); И те посланники, приехавши, сказали великому князю (ПЛ, л. 502); Он же вскоре исцеление получив, поят ю жену себе (Пов. о П. и Ф., л.142); Погостя у них, и с нужду запасцу взяв, лодку починя и па-
рус скропав, через море пошли (Ж.Авв., с. 110); Он же при-скоча, пад, поклонися отцу и рече (Ж.Авв., с. 105) и др.
Две основные группы, равные по количеству, составляют образования СВ на -а (увидя, заметя, ис-ключа) и -в (приехав, сыскав, познав). Однако суффикс -а используется, как правило, при образовании деепричастий от глаголов II спряжения (укрепить-укрепя, поговорить-поговоря, ударить-ударя). Такое состояние наблюдается в разных по жанру и стилю, а также по времени написания текстов, продолжаясь и в XVIII в. Аналогичные наблюдения приведены С. Д. Никифоровым, исследовавшим памятники русской письменности второй половины XVI в. [1]. Активность в языке XV - XVII вв. форм на -а, образованных от глаголов СВ, относящихся ко II спр., отмечается и в «Исторической грамматике русского языка» [2].
Выявленные в текстах одноосновные синонимичные образования с суффиксами -а, -в и -вши употребляются в идентичных контестуальных условиях и, как правило, не противопоставлены ни по значению, ни стилистически, что позволяет говорить об их тождественности на протяжении всего периода, ср.:
И проводя до карабля, поехал к королевне в Лунду (Пут.рус.п., с.205) и: А проводив до того села, поехали назад в город, в Лунду (там же, с. 142); А сам царь немного побыл и, устроя город, пошол к Москве (ПЛ, л. 568 об.) и: да, устроивши город, да и пришол на Опочку по-здорову (там же, л. 496 об.); Пашков же, возвед очи свои на меня.., вздох-ня, говорит (Ж.Авв., с. 106) и: да, воздохнув от сердца, и языком возглаголю (там же, с. 64) и др.
Одинаковое значение таких форм отмечает и С.Д. Никифоров. Свободная мена форм в разных списках «Казанского летописца», по мнению ученого, также свидетельствует об их сходстве [1].
Вместе с тем число форм СВ на -а к концу периода постепенно нарастает. Так, их количество заметно увеличивается в статейных списках «Путешествий русских послов», относящихся к XVII в., по сравнению с XVI в.
Следует отметить слабую активность суффикса -вши, который присоединялся к основам на гласный. По данным И.Б. Кузьминой и Е.В. Немченко, такая ситуация была характерна для всего рассматриваемого периода, причем практически не противопоставлялись возвратные и невозвратные глаголы. Выявленные случаи относятся к деловой письменности XV - первой половины XVI в., а также к памятникам XV -XVII вв. бытового характера, близким к разговорной речи [2]. По наблюдениям С.Д. Никифорова, такие формы представлены в памятниках книжной речи второй половины XVI в. [1]. Вместе с тем они отсутствуют в языке Уложения 1649 г. [3], в статейных списках «Путешествий русских послов», единичны в летописных текстах XVII в. Для возвратных глаголов также предпочтительны формы на -в(ся) типа: собрав-
ся, обратився, пробудився, россмеявся, исповедався и под. Так, в статейных списках «Путешествий русских послов» не зафиксировано ни одной формы с суффиксом -вши от возвратных глаголов; в «Пискаревском летописце» на 5 образований с суффиксом -в(ся) приходится лишь 1 форма на -вши(сь).
Фонетическими особенностями структуры производящих глаголов СВ обусловлены деепричастные формы с суффиксами -ши и нулевым. Они представлены в тех случаях, когда глагольная основа оканчивалась согласным. Это глаголы на -сти, -зти с основами на -т-, -д-, -с-, -з-; глаголы на -чь с основами на -к-, -г-; префиксальные производные от глаголов идти и -яти. Деепричастия от глаголов, составляющих две первые группы, встречаются в наших текстах довольно редко. Вот некоторые примеры: прочет, пад, привед, приведши, седши, привезши, поднесши и др. Формы с нулевым суффиксом единичны и носят явно архаический характер. Они преобладают в летописных текстах, что может быть объяснено их жанром, продолжающим традиции древнерусского летописания. Преимущество суффикса -ши по сравнению с нулевым наблюдается и при образовании деепричастий от основ на заднеязычные -к-, -г-. Аналогичная ситуация нашла отражение и в «Исторической грамматике русского языка». Представленные в ней данные свидетельствуют о крайне редкой употребительности форм с нулевым суффиксом от основ на переднеязычные и об отсутствии подобных образований у основ на заднеязычные, за исключением формырекъ [2, с. 329-335].
Своеобразно ведут себя глаголы СВ, производные от ити. Если в древнерусский период были отмечены образования от основы настоящего времени -ид- не только с твердым (поида), но и с мягким согласным (доидя), то в старорусском языке они в значительной степени утратили свои позиции, заменившись формами от супплетивной основы прошедшего времени -шед-, образованными с помощью суффикса -ши или нулевого: вошед(-ши), пришед(-ши), ушед(-ши) и под. В [2] отмечены лишь 4 образования от основы -ид-: дойдя, поидучи (2), придучи. Все остальные зафиксированные формы (около 250) образованы от основы прошедшего времени, причем соотношение форм с суффиксом -ши и нулевым (1:12) свидетельствует о явном преимуществе последнего [2, с. 329-337].
Незначительно число форм СВ с суффиксом -учи, ср.:
Той же лукавый Борисъ презре все свое обещание и за-бывъ веру, узнаючи к погублению его время, и посла своихъ злосоветниковъ воследъ князя (Иное сказ., л. 246 об.). И.Б. Кузьмина и Е.В. Немченко также указывают подобные случаи (11 словоформ): поедучи, проведаючи, прочитаючи и др. [2, с. 332].
Деепричастия от глаголов несовершенного вида (НВ) также характеризовались большим разнообразием аффиксов, однако преобладающее большинство форм восходило к действительным причастиям настоящего времени - это формы на -а (смотря, медля, уповая), -учи/-ачи (делаючи, бьючи, едучи, видячи, стоячи, тешачи), -уще/-аще (убивающеся, кающеся, плачущи, хотяще, видяще). Очень немногочисленны
формы на -в (бив, держав, знав), -вши/-вше (видевши, певше, кончавше), -ши/-ше (едши, стригше) и с нулевым суффиксом (шед), связанные по происхождению с причастиями прошедшего времени.
Можно привести количественное соотношение форм НВ по памятникам, из которых была проведена сплошная выборка деепричастных форм. Так, в «Путешествиях русских послов» формы на -а/-учи/-в представлены в соотношении 9:6:1. В «Пискаревсокм летописце» отмечено большее разнообразие форм - -а/-учи/-уще/-в/ -вши(е) - в следующем соотношении (в абсолютном выражении): 26:10:11:10:3. Различие в количестве и качественном составе форм в названных памятниках обусловлено их жанрово-стилистическими особенностями. В «Пискаревском летописце» в большей степени реализованы стилистические возможности деепричастных форм, что обусловлено ролью летописца, который мог выражать свое отношение к описываемым событиям, с одной стороны, и влиянием традиций древнерусского летописания - с другой. «Путешествия русских послов» в этом смысле представляют собой более однородный в стилистическом отношении текст. В то же время общее соотношение форм, связанных по происхождению с причастиями настоящего или прошедшего времени, в обоих памятниках свидетельствует о значительно меньшей употребительности последних для НВ.
Типовым значением деепричастий НВ было значение второстепенного действия, одновременного с основным, сопутствующего ему. Иногда возможно и выражение формами НВ значения предшествования основному действию:
А хлеб пашут капаницами, по горам и по холмам, роз-чищаючи лес и каменья (Пут.р.п., с. 224).
С.Д. Никифоров выделяет у подобных форм ряд дополнительных значений, обусловленных как семантикой глаголов, так и характером аффиксов [1].
Самую многочисленную группу на протяжении всего периода составляли деепричастия с суффиксом -а:
И во время святыя литоргия стоя под того рукою,.. испусти сицев глагол (Сказ.Авр.Пал., л. 326 об.); и не приставая к берегу, карабли под Варгавом прошли мимо (Пут.р.п., с. 103); юноша светел, на корме сидя, правит (Ж.Авв., с. 73) и др.
Вторая по количеству группа представлена формами на -учи/-ачи:
[И великая княгиня], берегучи сына и земли, приказала бояром (ПЛ, л. 485 об.); И королевна Федора и Неудачю учала отпускати, а отпускаючи, говорила Федору (Пут.р.п., с. 142); А яз, не ведаючи, и приехал к ним (Ж.Авв., с. 113); А я, не разбираючи, уповая на Христа, ехал посреде их (там же, с. 114).
Что касается распространенности форм на -учи/ -ачи в старорусском языке, то И.Б. Кузьмина и Е.В. Немченко отмечают, что «причастия типа видячи, жалую-чи встречаются в памятниках разных жанров, хотя и наблюдается известное тяготение причастий на -учи, -ачи к контекстам бытового характера, близким к разговорной речи» [2, с. 340]. На принадлежность деепричастий настоящего времени от глаголов НВ с суффиксами -учи/-ачи к бытовой речи и канцелярскому стилю во второй половине XVI в. указывает С.Д. Никифоров
[1, с. 260-267]. «Нормальными» называет подобные образования в языке Уложения 1649 г. П.Я. Черных [3, с. 356]. Он же говорит об употреблении форм на -учи в живой разговорной речи на одинаковых правах с формами на -а [4, с. 281]. Вместе с тем А.А. Потебня пишет о равноправности форм типа делая и делаючи в великорусском языке XV - XVII вв. [5, с. 187]. На отсутствие жанрово-стилистической маркированности образований на -учи в сочинениях Г.К. Котошихина указывает Т.И. Агафонова [6]. По наблюдениям И.Б. Кузь -миной и Е.В. Немченко, формы на -учи/-ачи отмечены у 144 глаголов, причем около половины из них (68) имеют синонимичные образования с суффиксом -а [2, с. 329-331].
Действительно, как показывают и наши наблюдения, в старорусском языке формы на -учи свободно образуются от глаголов, различных как по семантике, так и по характеру основы, оказываясь предпочтительными для основ на твердый согласный: берегучи, ркучи, идучи и под. О близости между деепричастиями на -а и -учи/-ачи особенно красноречиво говорят контекстуальные условия употребления одноосновных синонимичных форм типа стоя-стоячи, ведая-ведаючи, надеяся-надеючися, прося-просячи и под.:
А сидячи за столом, королевнины советники пили чашу до Федора да до Неудачи про государево здоровье (Пут.р.п., с. 124) и: И за столом сидя, королевна пила чашу про государево здоровье (там же, с. 138); То всчинает датцкой король безделье.. , не хотячи видеть государя нашего с королевною в братцкой любви и в соединенье (там же, с. 126) и: лихие люди ссаривают, не хотя промеж государя да королевны доброво дела видети (там же, с. 152).
Стилистическая нейтральность деепричастий на -учи проявлялась на фоне маркированных форм на -уще/ -аще, на принадлежность которых к книжному стилю указывает С.Д. Никифоров [1]. Об этом же свидетельствует отсутствие подобных образований в языке Уложе -ния 1649 г. [3]. В наших памятниках их употребление также носит стилистически окрашенный характер.
Отношения синонимии, не поддержанные какой-либо дифференциацией, неизбежно завершаются вытеснением одного из синонимов. В данном случае происходит ослабление позиций форм на -учи, хотя они продолжали свободно употребляться еще в течение длительного времени.
Иногда наличие деепричастия на -учи оказывается поддержанным аналогичной формой от другого глагола, происходит своего рода «взаимное притяжение» одинаковых форм:
...и Федоту царь велел ехать у себя по правою руку, а речей никаких едучи не было да не доежжаючи да подворья з гоны, царь поехал наперед (Пут.р.п., с. 220); а лунские люди все ходили в зборе наготове.., остерегаючи королевну и опасаючися от иных окресных ближних государств эрл Эксетцкому вспоможенья (там же, с. 180); И сошлися великого князя воеводы во едино места.. , да пошли к немецкому рубежу, жгучи и воюючи, и секучи, и в плен емлючи (ПЛ, л. 490об. - 491).
Как уже отмечалось, среди деепричастий от глаголов НВ есть также формы на -в, -вши, -ши, восходя-
щие к причастиям прошедшего времени. Наряду с ними существовали и синонимичные образования с другими суффиксами. В памятниках XVI - XVII вв. в отдельных случаях удается проследить семантико-грам-матические различия синонимичных форм. Так, образования с суффиксом -в передают значение завершенности, результативности второстепенного действия, его предшествования основному. Формы на -а, -учи, напротив, обозначают действие длительное, сопутствующее основному:
То, господине, и яз ведаю - так у вашего государя ве-детца, и мы, господине, про то, ехав скажем Маамет-паше (Пут.р.п., с. 93) и: и нужи нам, едучи Аглинскою землею, не было никоторые (там же, с. 108); и паки, лето плывше, в Тобольске зимовал (Ж.Авв., с. 112) и: и тем лето питалися, пловучи (там же, с. 108); И я, плакався пред владыкою, опять постом стягну (Ж.Авв., с. 146) и: часа с три плачючи у берега стояли (там же, с. 67), ср. также: и цесарь, их жаловав великим жалованьем, отпустил (Пут.р.п., с. 93); шла королевна из своих полат к церкве и, быв в церкве, и пошла из церкви около своего двора (там же, с. 183); И, смотрив кораблей, приехал того ж дни в Гразендь (там же, с. 204).
Наличие в контексте временных ограничителей также способствовало выражению значения завершенности действия, характерного для образований, связанных с прошедшим временем:
...вси людие.., жены и дети, постившеся с 14 числа да до 19 числа.., хождаху по церквамъ (Иное сказ., л. 354 об.); а государь ваш, король, держав нас у собя здеся дватцать недель с неделею, а ныне посылает нас в село (Пут.р.п., с. 31); Полтара года держав, паки одново к Москве взяли, да два сына со мною (Ж.Авв., с. 121).
Однако для большинства случаев на основании контекстуальных условий функционирования синонимичных форм можно говорить об их тождественности, что впоследствии, по-видимому, стало одной из причин устранения синонимии:
И видя воеводы, что град тверд, и пошли прочь (ПЛ, л. 579) и: И царь, и великий князь, видев такое нестроение, пошел от града Казани прочь (там же, л. 551); И, плачючи, послал во церковь (Ж.Авв., с. 142) и: Симеон, плакав по друге своем, сходил во церковь (там же, с. 142).
Большинство форм на -в или -вши от глаголов НВ не имеет синонимичных пар, но их употребление в текстах отражает отсутствие каких бы то ни было отличий от форм с суффиксами -а, -учи. По-видимому, наличие деепричастий, в которых форма вступала в противоречие с видовой характеристикой производящего глагола, поддерживалось в течение довольно длительного периода времени целым рядом факторов. Так, одним из них могли быть фонетические особенности глагольной основы. Использование указанных суффиксов часто наблюдалось у глаголов с чередованием звуков в основах настоящего и прошедшего времени (бить, жить, пить, ехать, писать, петь и под.). Определенную роль в сохранении форм на -в, вероятно, играли устойчивые сочетания типа бив челом, быв у руки, пив чашу про здоровье, указ слушав, ехать не мешкав и др. Еще одной позицией, в которой несколько дольше задерживались образования на -в от глаго-
лов НВ, было сочетание этих форм с отрицанием (не знав, не держав, не делив и под.).
Кроме названных, в старорусских памятниках встречаются и формы, не включенные в число причастных образований, давших начало деепричастиям [2]. Это формы, оканчивавшиеся на -е, а также архаические образования, изредка встречающиеся в наших памятниках. Вместе с тем С. Д. Никифоров рассматривает как деепричастия не только формы на -е, но и на -а (лающа, ходяща и под.) [1, с. 263].
Большая часть образований на -е приходится на летописные тексты, которые сохраняли традиции древнерусского летописания, а также произведения повествовательного жанра:
...и привезоша духовную... таино от всехъ людеи и от великия княгини крыющеся (Ал.-Нев.лет., л. 135 об.); и припадает умилно со слезами к чюдотворному образу.., таино молитвы всылающе к богу (там же, л. 286 об.); зряще сия Татарове дивляхуся (там же, л. 291 об.); и пришедше обладаша грады многими (Иное сказ., л. 347); и живяста во всяком благочестии, ничто же от божиих заповедей остав-ляюще (Пов. о П. и Ф., л. 142).
Можно усматривать в указанных формах стилистическую маркированность, что проявляется в большем тяготении этого показателя к суффиксу в старославянской огласовке (-уще/-аще). Подобные образования присутствуют в эмоционально окрашенных контекстах Жития Аввакума, связанных с религиозной патетикой:
... да единаго бога в тройце и тройцу во единице почитаем, ниже сливающе составы, ниже разделяюще существо. (Ж.Авв., с. 69); Яко же тело алчуще желает ясти и жаждуще желает пити, тако и душа. брашна духовнаго желает (там же, с. 117)
и в стилистически сниженных условиях, а также в качестве однородных членов предложения с иными деепричастиями, ср.:
И я вострепетах и седше рассуждаю (Ж.Авв., с. 74); .а сам и протопопица брели пеши, убивающеся о лед (там же, с. 98); нача [девица] мне, плакавшеся, подробну возвещати во церкви, пред Евангелием стоя (там же, с. 73).
Архаичность форм на -е проявляется и в большем следовании традициям древнерусского синтаксического употребления деепричастий.
Что касается форм, восходящих к архаическим причастным образованиям (С. Д. Никифоров называет их «старославянскими формами деепричастия» и приводит примеры из «Казанского летописца» и деловых текстов [1]), то они характеризуются теми же функциональными особенностями, что и основные виды деепричастий, но отличаются от них стилистически и в количественном отношении:
...превознесеся гордостию уподобльшеся прежним ел-линским царем (Ал.-Нев.лет., л. 213); и преблагая душа от сего света к богу отошла, оставль земное царство, отъиде в вечное блаженство, в небесное царство (Пут.р.п., с. 192); Обращжеся Исус и рече им (Ж.Авв., с. 102).
Таким образом, обобщая картину развития деепричастных форм в старорусском языке, можно отметить следующие наиболее общие особенности этого процесса.
Несмотря на то, что при образовании деепричастий продолжает сохраняться значительное разнообразие форм, отражающее их связи с разными источниками, количественное соотношение форм позволяет говорить о достаточно отчетливо проявляющейся тенденции к закреплению соотношения «вид - форма», в соответствии с которой образования СВ используют суффиксы, восходящие к причастиям прошедшего времени, тогда как деепричастия НВ образуются с помощью суффиксов, связанных с причастиями настоящего времени. В то же время в сфере глаголов СВ 2-го спряжения наблюдается некоторый возврат к исходному состоянию: если в XIV-XV в. от подобных глаголов деепричастия на -в/-вше зафиксированы чаще, чем на -а, то к XVII в. ситуация становится противоположной - формы на -а чаще, чем на -в/-вши, причем количество образований на -вши также сокращается как для невозвратных, так и для возвратных глаголов.
Сохранение синонимичных образований, не укладывающихся в соотношение «вид - форма», оказывается связанным с причинами разного характера: фонетическими свойствами глагольной основы, лексико-фра-зеологическими особенностями конструкций, семантической и стилистической дифференциацией форм и др.
Формальные особенности рассматриваемых образований в значительной мере зависели от жанрово-стилистической приуроченности текстов. Так, в памятниках книжной письменности в большей степени сохраняются архаические черты, проявляющиеся в формах деепричастий, тогда как в жанрах, близких к живому русскому языку, которые можно условно назвать историко-публицистическими, и в деловых текстах наиболее ярко представлены изменения, отражающие динамику изучаемых форм.
Литература
1. Никифоров С.Д. Глагол, его категории и формы в русской письменности второй половины XVI века. М., 1952.
2. Историческая грамматика русского языка: Морфология. Глагол / Под ред. Р.И. Аванесова, В.В. Иванова. М., 1982.
3. Черных П.Я. Язык Уложения 1649 года // Вопросы орфографии, фонетики и морфологии в связи с историей Уложенной книги. М., 1953.
4. Черных П.Я. Историческая грамматика русского языка. М., 1962.
5. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Т. 1-2. М., 1958.
6. Агафонова Т. И. Глагольные формы в сочинении Г.К. Котошихина «О России в царствование Алексея Михайловича» (1666 - 1667 гг.): Дис. ... канд. филол. наук. М., 1981.
Источники и сокращения
Ал.-Нев. лет. - Александро-Невская летопись // Полное
собрание русских летописей. Т. 29. М., 1965.
Ж. Авв. - Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения. М., 1960. Иное сказ. - Иное Сказание // Памятники древней русской письменности, относящиеся к смутному времени. СПб., 1909. С. 1-144.
ПЛ - Пискаревский летописец // Материалы по истории СССР, II. Документы по истории XV - XVII вв. М., 1955. С. 23-144.
Казанский государственный университет
Пов. о П. и Ф. - Повесть о Петре и Февронии. Л., 1979. Пут. р. п. - Путешествия русских послов XVI - XVII вв. (Статейные списки). М.; Л., 1954.
Сказ. Авр. Пал. - Сказание Авраамия Палицына // Памятники древней русской письменности, относящиеся к смутному времени. СПб., 1909. С. 473-524.
25 декабря 2006 г
