CC BY
132
А.М. ИВАНОВ
ФИЛОСОФСКАЯ ИСТИНА И НРАВСТВЕННОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В РОССИИ НАЧАЛА XIX ВЕКА
Философская истина и нравственное мировоззрение в данном контексте понимаются как отношение интеллигенции в России начала XIX в. к философии и нравственным принципам в идеологии.
Данная проблема рассмотрена в сборнике статей 1909-1910 гг. «Вехи». Книга «Вехи» была опубликована в марте 1909 г. и выдержала за сравнительно короткий срок пять изданий [1]. Сборник статей о русской интеллигенции написали широко известные в общественно-политических кругах России начала XX в. философы, экономисты, юристы, литераторы и публицисты - Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.Б. Струве, А.С. Изгоев, С.Л. Франк, Б.А. Кистяковский, М.О. Гершензон.
Опубликованный сборник об интеллигенции вызвал сенсацию, ибо авторы затронули не только самые животрепещущие проблемы российской действительности того времени, но и интересы самых разнообразных слоев российской интеллигенции. Содержание книги в объективном плане было подготовлено первой русской революцией, которая выявила многие негативные процессы общественной жизни России и показала необходимость борьбы народа за своё освобождение. Сохранялась и контрреволюционная почва, на основе которой уничтожались ростки нового, прогрессивного движения. Реакция охватила все сферы жизни российского общества, включая и духовную сферу. Официальные идеологи и политики стремились опорочить революционные и демократические идеи и их носителей в лице радикальной интеллигенции. В правительственных печатных изданиях и с церковных амвонов ежедневно раздавались призывы к покаянию и послушанию. Среди интеллигенции усилился интерес к основам мировоззрения, нравственным принципам.
Исходной посылкой веховцев было отрицание ими социальной революции, которые выступали против марксистской идеи социалистической революции. Так, П.Б. Струве называл «социальную революцию» «теоретическим псевдопонятием», которое вообще следует убрать из научного обращения. Струве считал, что капитализм - это наиболее оптимальный вариант общественного развития России на обозримую историческую перспективу. С.Н. Булгаков, поддерживая позицию Струве, писал, что устранение капитализма в России подвергнет опасности само существование общества [2]. Общественный прогресс мыслим только в рамках капитализма. Революции и социальные катастрофы не нужны. Надо продвигаться по пути социальной эволюции. В то же время «легальные марксисты» не отвергали политическую революцию, которая может решить объективно назревшие исторические задачи.
Виновниками неудач политической революции 1905 г. была объявлена русская интеллигенция, которая выступала «нервами и мозгом гигантского тела революции» (3).
Употребляя термин «русская интеллигенция», веховцы сосредоточили внимание в основном на «разоблачении» «пороков» и «грехов» прежде всего революционно-демократической интеллигенции, критикуя лишь косвенно либеральную интеллигенцию. Струве писал: «Русская интеллигенция, как особая культурная категория, есть порождение взаимодействия западного социализма с особенными условиями нашего культурного, экономического и политического развития.
До рецепции социализма в России русской интеллигенции не существовало, был только «образованный класс» и разные в нём направления» [4].
По мнению веховцев, органические недостатки нравственного мировоззрения русской интеллигенции заключались в том, что они не стали продолжать, творчески развивать и обогащать национальную идеологию, генетически связанную с идеалистическими и религиозно-мистическими течениями русской философской мысли. Новый слой интеллигенции (революционной) занимался трансплантацией модных западноевропейских идей (материализма, позитивизма, эмпириокритицизма, неокантианства, ницшеанства и т.п.), пытаясь приспособить их без должной критической переработки к собственным специфическим утилитарным интересам. Причину игнорирования собственной российской философской традиции новая интеллигенция объясняла тем, что её не интересуют гносеологические проблемы, поиски абсолютной истины, что она всецело поглощена сугубо социальными идеями «уравнительной справедливости», «общественного добра», «народного блага» и т.п. В связи с этим возникали обвинения интеллигенции в «на-родолюбии», «пролетариатолюбии», «народопоклонстве» и т.д. Н.А. Бердяев писал: «Интеллигенция готова принять на веру всякую философию под тем условием, чтобы она санкционировала её социальные идеалы, и без критики, отвергнет всякую, самую глубокую и истинную философию, если она будет заподозрена в неблагоприятном или просто критическом отношении к этим традиционным настроениям и идеалам» [5].
Наиболее негативными чертами русской интеллигенции веховцы считали её «противогосударственность», «безрелигиозность» и «космополитизм». В результате своих отщепенческих взглядов русская интеллигенция в годы революции проявила неспособность к позитивному государственному творчеству. Вместо космополитизма и утраты «национального лица» веховцы предлагали положить в основу нового мировоззрения «идею нации взамен интеллигенции и классов». Веховцы выступили в роли апологетов так называемого «здорового» великорусского национализма, пропагандировали лозунги «госурственности» и создания «Великой России». Этот процесс указывал на то, что праволиберальная часть интеллигенции постепенно переходила на позиции национал-либерализма. Эта великодержавная позиция веховцев не была поддержана кадетами, которые предпочитали в национальном вопросе проводить более тонкую политику. Кадетское руководство отстаивало программный лозунг культурно-национального равноправия народов, населявших Российскую империю.
В «Вехах» авторы статей недвусмысленно разоблачали социалистические воззрения русской интеллигенции. Так, Н.А. Бердяев обвинял русскую интеллигенцию за идею распределения и уравнения материальных и духовных благ вместо того, чтобы на первое место ставить интересы производства и творчества [6]. Эту мысль поддерживали и другие веховцы, которые усматривали недостатки русской интеллигенции в том, что она ставит благо народа «выше вселенской истины и добра», что для неё характерно «аскетическое отрицание богатства». Что касается её идеи распределения - это есть не что иное, как «философское заблуждение и моральный грех».
Верно то, что основной чертой русской демократической интеллигенции было отстаивание интересов народа, его блага как высшей ценности. Однако веховцы усматривали в этой черте интеллигенции не позитивное, а негативное её свойство.
Особенно большой критике подвергалась политическая позиция русской интеллигенции, занятая ею в первой русской революции. Интеллигенцию обвиняли в склонности к насилию и нетерпению инакомыслящих. Б.А. Кистяковский отмечал, что на митингах «свободой слова пользовались только те ораторы, которые
были угодны большинству. Другие мнения заглушались криками, свистками, возгласами «довольно», а иногда даже и физическим воздействием [7]. По мнению веховцев, духовные вожди русской интеллигенции «никогда не уважали права», игнорировали «правовые интересы личности или высказывали к ним даже прямую враждебность». Эти обвинения несостоятельны.
Русскую интеллигенцию обвинили и в том, что она не проводила систематического политического воспитания народа в духе разумного компромисса, наоборот, сознательно разжигала «темные», разрушительные инстинкты. «Прививка политического радикализма интеллигентских идей к социальному радикализму народных инстинктов, - писал Струве, - совершилась с ошеломляющей быстротой [8]. В результате такой негативной работы революция приняла «бессознательный», «стихийный» и сугубо «разрушительный» характер. По мнению авторов «Вех», только интеллигенция является ответственной за анархическое развитие событий и их трагический исход. Поэтому массы должны ненавидеть интеллигенцию. В связи с этим М.О. Гершензон писал: «Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами ещё ограждает нас от ярости народной» [9].
Веховцы предложили пути усовершенствования нравственного мировоззрения русской интеллигенции. Прежде всего они рекомендовали интеллигенции раз и навсегда отказаться от марксистской науки и от субъективной науки народников. Только буржуазная наука является самой настоящей и объективной наукой. Нужно отказаться от материалистических идей о революции и признать единственным путем развития общества эволюцию. Для позитивного духовного перерождения интеллигенции необходимо коренным образом пересмотреть и экономические представления. Следует отказаться от «утопических идей социального равенства и коллективизма». Идея безответственного равенства не способна понять само существо экономического развития общества. Русская интеллигенция до сих пор не понимает смысла промышленного капитализма. На самом деле, отмечали веховцы, экономический прогресс общества основан на торжестве более производительной хозяйственной системы над менее производительной, а элементом более производительной системы является всегда человеческая личность, отмеченная более высокой ступенью годности.
Идея Струве о личной годности как измерения всех общественных отношений легла в основу веховской концепции «нового экономического человека», без которого невозможно экономическое возрождение России, её дальнейший общественный прогресс. По этой концепции интеллигенция должна была рассматривать своё содействие развитию капитализма в России как национальный идеал и национальное служение. Призывая к отказу от социалистических идей, веховцы призывали русскую интеллигенцию обуржуазиться и «пропитаться» духом буржуазного эгоизма. «Эгоизм, самоутверждение - великая сила, - писал Гершензон, -именно она делает западную буржуазию могучим бессознательным орудием Божьего дела на земле» [10]. Россию, писал Бердяев, необходимо «обуржуазить»; надо переходить к высшим формам хозяйства, социальному творчеству, а не стремиться к равенству.
Как видно, веховцы предлагали собственную модель «настоящей» интеллигенции, полностью интегрированной в капиталистическую систему. Историческая задача новой буржуазной интеллигенции должна была состоять в том, чтобы идеологически обосновать и политически защитить систему капиталистических отношений в России, искать более эффективные пути для её совершенствования и будущего развития. Практическая реализация такой модели развития России,
по мнению веховцев, позволила бы, с одной стороны, превратить интеллигенцию из некоего особого социального слоя в структурную часть капиталистического общества, а с другой - устранить противоречие между духовными и материальными формами жизни.
Веховские идеи о русской интеллигенции были поддержаны авторами другого сборника статей - «Интеллигенция в России». Авторы данного сборника - известные общественные и политические деятели, публицисты, экономисты, юристы, историки, социологи, литературоведы, журналисты К.К. Арсеньев, Н.А. Гре-дескул, М.М. Ковалевский, П.Н. Милюков, Д.Н. Овсянико-Куликовский, И.И. Пет-рункевич, М.А. Славинский, М.И. Туган-Барановский. Они считали, что спрос на идеологическую защиту интересов господствующих классов должен вызвать и соответствующее предложение. В связи с этим следует ожидать, что известная часть русской интеллигенции возьмет на себя эту защиту, т.е. «обуржуазится» [11]. Милюков призывал к покаянию и вхождению в слой буржуазии лишь левые интеллигентские течения в политике, которые, по его мнению, принесли много вреда «делу русского освобождения своим рецидивом утопизма» [12].
В вопросах покаяния и перерождения русской интеллигенции между авторами сборников «Вехи» и «Интеллигенция в России» было определенное согласие и взаимопонимание. Однако в отношении путей преодоления противоречия между «духовными» и «внешними формами общежития» выявились значительные расхождения. В отличие от веховцев авторы сборника «Интеллигенция в России» считали, что прежде всего следует приложить большие усилия к «внешнему устроению», чтобы достроить до крыши «просторный, но недостроенный дом» [13]. Так, Милюков считал, что интеллигенция должна отвергнуть тезис Струве «жить поверх текущего момента» и активнее включиться в политическую жизнь, сохранять и укреплять партию «народной свободы», которая представляет собой высшую ценность в политическом развитии страны [14].
Полемика вокруг «Вех», развернувшаяся почти сто лет назад, не может оставить равнодушным и нашего современного читателя - политика, ученого, студента, современную российскую интеллигенцию в целом. И тогда, и в настоящее время мало кто сомневался в том, что обновление России стало исторической потребностью. Но эти дискуссии вызывали и вызывают вопрос о путях достижения этого преобразования. За прошедшие после первой русской революции и последовавшей за ней социалистической революцией 1917 г. в России произошли гигантские изменения в политике, экономике и культурном развитии. В то же время социалистическая революция привела к установлению диктатуры большевиков, а затем и к возникновению культа личности, к уничтожению огромного количества интеллигенции, мыслящих людей, к изгнанию из страны крупных ученых разных направлений. Развиваясь эволюционным путем, Россия уже была бы самой процветающей страной.
Россия заново начала своё обновление после самоуничтожения тоталитарного режима большевиков и их последователей. В связи с этим процессом предстоит заново осмыслить роль интеллигенции, её интеллектуального богатства за всю историю России. Многие прошлые представители русской интеллигенции незаслуженно забыты. Но уже первые ростки современной интеллигенции, по мнению П.Б. Струве, можно заметить в эпоху Смуты начала XVII в., в «момент расхождения и борьбы государственных, земских элементов с противогосударственными, казачьими». Когда казачество в роли революционного фактора сошло на нет, то историческим преемником его стала интеллигенция [15]. То есть становление, формирование и развитие интеллигенции в России ведут свою генеалогию от вольницы. Правда, другие авторы анализируемых сборников относят
предков современной интеллигенции к эпохе Петра Первого и его реформе. Так, по мнению М.О. Гершензона, Петровская реформа, которая навязала верхнему слою общества огромное количество ценных идей, почти механически расколола в нём личность, оторвала сознание от воли, научила сознание праздному обжорству истиной и тем самым обрекла и самое сознание на чудовищные заблуждения [16]. С Петра, следуя истории сборника «Вехи», снова наступает перерыв вплоть до второй четверти XIX в. Однако это - не так. «Праздное обжорство истиной» с эпохи Петра не только не прерывалось, но и всё более увеличивалось по содержанию и форме проявления. В связи с этим, когда произошло «восприятие русскими передовыми умами западноевропейского социализма», русская интеллигенция нашла своих духовных отцов в лице М.А. Бакунина (по мнению Струве) и В.Г. Белинского (по мнению Булгакова). Духовные отцы интеллигенции Белинский, Герцен, Чернышевский, Михайловский и др. не только в своё время, но и сейчас в сознании российского общества представляются яркими светочами среди царившего в дореволюционной России мрака. Образованные и мыслящие граждане российского общества помнят их как людей, которые всею силою своего ума, таланта и любви к России боролись с казённой церковью, с казённой государственностью и с казённой народностью во имя свободы личности, совести, права и освобождения миллионов крестьян от крепостной и экономической зависимости. Русская интеллигенция никогда не пыталась разрушить государственные, национальные и религиозные устои российского общества.
В «Вехах» философия русской интеллигенции чрезвычайно упрощена и сведена к определенной практической морали. Так, Н.А. Бердяев ошибочно считал, что ради практической цели русская интеллигенция принимала любое духовное «блюдо». Этими идеями она питалась в надежде на то, что будет побеждено зло самодержавия и будет освобожден народ [17]. По мнению Бердяева, каждая философская система переделывается на свой лад и приспосабливается к определенной цели.
Интеллигенцию нельзя считать ответственной за экспроприаторов, а распутство приписывать известной части «образованного» общества. Г. Франк неверно считал, что русская интеллигенция несет за это ответственность. Наоборот, русская интеллигенция имела в душе добро и оберегала идеалы истины, красоты, совершенства, Божества. Нельзя осуждать интеллигенцию за то, что она любила истину и красоту. Интеллигенцию обвиняли в нигилизме, равнодушии к народным нуждам. Франк неверно считал, что нигилистический морализм - это основная и глубочайшая черта духовной физиономии русского интеллигента. Как показывает история, высшая и единственная задача интеллигенции - служение народу и ненависть ко всему тому, что препятствует или даже не содействует решению этой задачи. Нигилистический морализм русской интеллигенции был направлен против той культуры, которая закрепляла крепостничество.
По нашему мнению, наиболее четко раскрыл мировоззрение и психологию русской интеллигенции Д.Н. Овсянико-Куликовский (1853-1920) - известный русский литературовед и языковед, почетный член Петербургской Академии наук (1907), который термин «интеллигенция» рассматривает в самом широком смысле - это всё образованное общество, в состав которого входят все те, кто так или иначе, прямо или косвенно, активно или пассивно принимает участие в умственной жизни страны [18]. Основная черта интеллигенции - умственная активность. Этой особенностью определяется и вся психология интеллигенции у разных народов и в разные эпохи. Интеллигенция представляет собой мыслящую среду, в которой вырабатываются умственные блага, духовные ценности. Они многочис-
ленны и разнообразны. К таким духовным ценностям относятся: наука, философия, искусство, мораль и т.д. По своей природе духовные ценности не имеют объективного бытия вне человеческой психики. Например, философия сама по себе не существует, а имеется только философская деятельность отдельных лиц и групп. Поэтому возникает проблема субъективного отношения лица к той или иной умственной деятельности. Нужно выяснить психологическое отношение мыслящего человека к той или иной умственной деятельности, в которой он участвует. Человек к различным духовным благам может относиться по-разному.
По мнению Д.Н. Овсянико-Куликовского, русская интеллигенция с XVIII в. и до наших дней переживает идеологический фазис. Все характерные черты идеологического типа интеллигенции наиболее четко вырисовываются уже в XVIII в. - у Новикова, Радищева и масонсов. В первой четверти XIX в. идеологические настроения усиливаются и захватывают более широкие круги интеллигенции, проявляясь в том числе и в политическом движении декабристов. Идеология есть миросозерцание и система убеждений человека. Но не любая система убеждений представляет собой идеологию. Всё зависит от психологического отношения человека к этим идеям. Идеология вырастает на почве столкновения передовых идей с отсталым бытом. На этой почве любой человек превращается в идеолога. Идеолог - слишком философ, чтобы быть практическим деятелем, и слишком моралист, публицист и деятель жизни, чтобы быть настоящим философом. Философские и моральные ценности у такого человека приспосабливаются к практическим запросам.
Идеология в России начинает развиваться тогда, когда возникли такие течения, как славянофильство и западничество. Это были первые проявления умственного творчества, получившие общественное и политическое значение. В этих смыслах их и называют «партиями». Обе партии выросли из немецкой классической философии. Эти враждующие партии в практических пожеланиях сходились по всем существенным пунктам: освобождение крестьян от крепостной зависимости, ограничение бюрократической опеки, широкое развитие народного образования, свободы совести и печати. Расхождение взглядов было обусловлено различным пониманием русской истории, национальных особенностей русского народа и его призвания в будущем. Западники не идеализировали Московскую Русь, а прославляли Петра. Славянофилы идеализировали патриархальный быт и расходились с западниками по религиозному и вероисповедному вопросу. Исторические воззрения западников являлись в глазах славянофилов вредной ересью и глубоко оскорбляли их национальное чувство. Славянофильская философия истории казалась западникам произвольной, фантастической и реакционной. Эти две партии противостояли друг другу и находились всегда в полной боевой готовности, чтобы отразить идеологическую атаку друг друга.
Идеологии этих партий разрабатывались в московских кружках, отгороженных от остальной России своего рода «китайской стеной». Внутри кружков кипела богатая духовная жизнь. Умственные и нравственные интересы представителей обеих партий были широки и разносторонни; они мыслили за всю Россию. Это были те люди, которые устремились к свету знания и идеала. Почти все они были восторженные идеалисты с очень эмоциональным и сентиментальным укладом психики, умом отзывчивым и чутким, со всей гаммой высших чувств - эстетических, моральных, религиозных.
Выдающимся идеологом, выразителем мыслей русской интеллигенции той эпохи был В.Г. Белинский, в котором исключительный дар отвлеченного, философского мышления счастливо сочетался с исключительным чутьём действительности. Белинский к тому же имел высокий моральный строй души и нравственное негодование. Он был самым ярким представителем и признанным лиде-
ром западничества того времени. Эту миссию он выполнял блистательно благодаря тому, что он своему литературному творчеству мог придать идеологическое значение. Его слово было «словом со властью», и он стал властителем мыслей и воспитателем как своего поколения, так и последующих поколений. В сложившихся исторических условиях на всей деятельности Белинского сказалась необходимость идеологий. Этот необыкновенный человек имел все задатки высшего творчества. Он стал типичным русским идеологом, который выбирал из сокровищницы человеческой мысли те ценности, которые ему казались наиболее важными для умственного и морального развития российского общества.
Деятельность западников и славянофилов имела огромное значение: от них пошло всё наше идеологическое развитие со всеми его воздействиями. Генетические нити протягиваются через десятилетия: от В.Г. Белинского к Н.Г. Чернышевскому и Г.В. Плеханову, от А.И Герцена и славянофилов к народничеству разных направлений.
В процессе развития этой идеологии по-особому складывалась психология русской интеллигенции. Эта психология развивалась в навыках идеологических исканий. Западничество и славянофильство были отличной школой, воспитавшей вкус к идеологии, исходя из которой можно было решать вопрос о смысле жизни, о вопросах бытия и мысли. Интеллигенция с гимназической скамьи стремилась к выработке миросозерцания. Сфера идеологических исканий постоянно расширялась.
В 80-х годах XIX в. в России образовался синтез различных философских учений - материалистическая философия Малешота и Бюхнера смешалась с естественными науками. Вскоре эти течения оттесняются позитивной философией Огюста Конта, которую Михайловский и Лавров идеологически использовали в связи с идеями дарвинизма и социализмом Карла Маркса. В этот синтез вошли и народнические, и демократические, и освободительные идеи. Этот синтез философских учений брался не по существу, а идеологически - применительно к духовным запросам русских интеллигентов, ищущих миросозерцания и объяснения смысла своей жизни.
Всероссийские идеологические споры были благодатной почвой для развития различных идеологических и мировоззренческих концепций. В этих спорах рождались крупные русские идеологи - Белинский, Герцен, Михайловский, Чернышевский, Добролюбов, Писарев, Лавров и др. Идеологи были продуктом коллективного интеллигентского творчества. Путем ожесточенных споров между марксистами и народниками распространялся и марксизм. То же самое можно сказать и об идеализме и мистицизме. Русские идеологи возникали в самой гуще интеллигентской жизни. В психологическом смысле русские идеологи - организованные кадры интеллигенции; это - мыслящая среда, проявлявшая большую умственную и моральную активность. В ней и воспитывались наши идеологи, черпая оттуда отправные идеи, умственные и нравственные предпосылки для своего индивидуального творчества.
Из сказанного выше не следует, что у нас любой интеллигент - непременно идеолог. В силу неизбежной дифференциации интеллигенция разделилась на две части - активных и пассивных участников идеологических концепций и разработок. В интеллигентской среде были люди, которые не примыкали ни к западничеству, ни к славянофильству. Были и такие лица, которые примыкали к тому или другому направлению, но никакого участия в разработке идеологии и в ее пропаганде не принимали. С распространением образования для одних образованных людей имелась потребность в идеологии, а для других - идеологические искания не являлись душевной потребностью. Это разделение нисколько не вредило ни той, ни другой стороне.
В различные периоды развития страны от интеллигенции требовались различные идеологические и нравственные установки. Так, в 30-х и 40-х годах XIX в. очередной задачей интеллигенции была выработка не столько общественного, сколько национального самосознания. В связи с этим видное место в установках мыслящих людей того времени занимали исторические понятия - то, что можно назвать философией русской истории в её отношении к истории Запада. В решении этого вопроса в рядах славянофилов выдвинулся К. Аксаков, а в рядах западников - К.Д. Кавелин и С.М. Соловьев. В 50-х годах на первый план выдвинулась идеология народничества - одна из самых «узких» идеологий (и в этом его сила и историческое значение). В центре идеологической системы народничества - идея народа, крестьянства, моральное требование уплаты долга народу - посильным служением его благу. Все философские и научные теории, религиозные и политические учения, моральные принципы должны быть подчинены культу народа. Вокруг идеи «мужика» должны вращаться все философские и общественные светила. Свой вклад в народничество внесли Фейербах, Дарвин, Спенсер, Конт, Маркс и др.
Народническая идеология сыграла большую роль в истории российского идейного и морального развития интеллигенции. В 1980-х годах наступил кризис народничества, а в 1990-х годах он ещё больше обострился. Это был кризис русского идеологического творчества вообще.
Главной движущей силой идеологического прогресса в XIX в. была именно интеллигенция. На смену идеологам выступили политические партии, а просветительская миссия идеологий сменяется широкой культурной деятельностью интеллигентных сил, которая убеждена в необходимости широкого распространения в массе народа высокой ценности духовных благ.
Последней идеологией, которые на первый план выдвигали проблему «о смысле жизни» и давали определенный ответ на вопрос «как жить свято?», была идеология Л.Н. Толстого. Но это была сектантская идеология, которая не могла претендовать на всеобщность и руководящую роль, как, например, у западников и славянофилов.
Вместе со старой Россией отходили в прошлое и старые идеологии, интеллигентские идеологические споры. Но идеология не исчезает; она будет жить полнотой умственных, общественных, нравственных и философских интересов. Продуктивность интеллигентского идеологического труда и просвещения постоянно возрастает.
Идеологические искания не исчезли и в наши дни. К сожалению, эти искания становятся принадлежностью лишь отдельных лиц - ученых, экономистов, философов, историков, социологов, политологов, культурологов и др. В то же время отметим, что духовные ценности не должны нуждаться в идеологической санкции, ибо они из мечтаний постепенно будут превращаться в реальные и настоящие ценности.
Идейное и нравственное наследие русской интеллигенции огромно. Предстоит большая работа по исследованию трудов крупных русских философов, экономистов, политиков, религиозных деятелей, которые внесли достойный вклад в историю отечественной и мировой общественной мысли, в мировую культуру в целом.
Идеи веховцев во многом являются верными. Русская интеллигенция накануне переворота 1917 г. должна была сплотиться вокруг идеи национального единства и построения нового общества без коренных потрясений.
В настоящее время влияние интеллигенции на позитивные процессы ничтожно малы. Ибо большинство народа страны нуждается в улучшении материального положения, утверждении духовно-нравственных принципов жизни. Огромная масса семей ждет социальной помощи от государства. В то же время
проблемы социальной защиты малообеспеченных семей государством решаются крайне медленно и неэффективно. Интеллигенция могла бы в этом вопросе высказать своё мнение и свои предложения по активизации прогрессивного развития российского общества.
Литература
1.Вехи. Интеллигенция в России. Сборники статей 1909-1910 / Сост., коммент. Н. Казаковой; Предисл. В. Шелохаева. М.: Молодая гвардия, 1991. 462 с.
2. Булгаков С. Два града. Исследование о природе общественных идеалов. М., 1911. Т. 2. С. 223.
3. Вехи. С. 45.
4. Вехи. С. 151.
5. Вехи. С. 29.
6. Вехи. С. 25.
7. Вехи. С. 128.
8. Вехи. С. 148.
9. Вехи. С. 101.
10. Вехи. С. 107.
11. Интеллигенция в России. С. 436.
12. Интеллигенция в России. С. 370.
13. Интеллигенция в России. С. 378.
14. Интеллигенция в России. С. 371.
15. Вехи. С. 129.
16. Вехи. С. 79.
17. Вехи. С. 16.
18. Овсянико-Куликовский Д.Н. Психология русской интеллигенции // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1909. II. Интеллигенция в России. С. 382-405.
ИВАНОВ АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ родился в 1964 г. Окончил Чувашский государственный университет. Коммерческий директор Чебоксарского предприятия «Сеспель». Соискатель кафедры философии и методологии науки Чувашского университета. Автор 2 монографий в области социальной философии.
