CC BY
47
ков, вплоть до получения искомых конечных результатов, проверяемых по показателям вхождения продукта (выпускников) в новую среду — самостоятельную профессиональную деятельность;
конструктивный — действия, определяемые решением конкретной задачи на предстоящем занятии в течение относительно короткого времени, но подчиненные достижению главной созидательной цели;
коммуникативный — действия, предусматривающие мотивирование других (преподавателей, студентов, учащихся) на решение стратегических, оперативных, тактических задач, установление профессиональных взаимоотношений между участниками образовательного процесса.
организаторский — действия по организации деятельности как других, так и своей собственной в каждый момент ее осуществления;
оценочный — действия по сопоставлению искомых результатов с реальными, полученными на момент выпуска.
Итак, рассмотрение проблемы качества образования в аспекте социальной синергетики и акмеологии позволяет проанализировать деятельность преподавателя и студентов — главных участников образовательного процесса — с позиции акмео-логических закономерностей, с точки зрения фундаментального закона устойчивого развития образовательных учреждений, что приводит к оценке продуктивности образовательных систем.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Байденко В. И. Болонский процесс: структурная реформа высшего образования Европы. М., 2002.
2. Бранский В. П. Социальная синергетика и акмеология / В. П. Бранский, С. Д. Пожарский.
СПб., 2002.
3. Бранский В. П. Социальная синергетика и теория наций: Основы этнологической акмеологии.
СПб., 2000.
4. Кузьмина Н. В. Акмеологическая теория повышения качества подготовки специалистов образования. М., 2001.
5. Кузьмина Н. В. Предмет акмеологии. СПб., 2002.
6. Пидкасистый П. И. Психолого-дидактический справочник преподавателя высшей школы / П. И. Пидкасистый, Л. М. Фридман, М. Г. Гарунов. М., 1999.
Поступила 23.05.03.
ФИЛОСОФИЯ СОЦИАЛЬНОЙ НЕТЕРПИМОСТИ
С. Н. КОНТОРОВИЧ, старший преподаватель
В последнее десятилетие в философской и социологической науке проблема социальной нетерпимости в качестве дискуссионной темы встречалась достаточно редко, а широко обсуждаемыми и гораздо более разработанными оказались концепции толерантности, ненасилия, терпимости. Это вполне объяснимо: российское общество в постперестроечный период переживает процессы дестабилизации, разбалан-сированности социальных, экономических,
культурных и политических институтов, что приводит к усилению напряженности и конфронтации различных сил в обществе. Подобное неустойчивое бытийное состояние российского социума актуализирует теоретические и практические изыскания новых, адекватных стратегий перехода к стабильному и цивилизованному обществу.
Несмотря на то что социальная нетерпимость и толерантность стали респекта-
© С. Н. Конторович, 2003
61
бельным предметом научных обществоведческих исследований, философская концептуализация феномена социальной нетерпимости осуществляется пока еще недостаточно интенсивно. В данной статье предпринимается попытка разноаспектно-го теоретического осмысления проблемы интолерантности (нетерпимости).
Актуальность данного вопроса объясняется, кроме того, необходимостью нового осмысления интолерантности и определения контуров решения проблемы применительно к современной исторической ситуации. Основные тенденции переориентации мировоззренческих и методологических подходов к научному анализу рассматриваемого феномена следующие. Во-первых, расширение социально-философского поля теории нетерпимости, способствующее обогащению ее мировоззренческих и методологических ориентиров. Если раньше это поле составляли преимущественно положения и выводы исторического материализма, то сегодня теоретический анализ нетерпимости базируется на позитивных результатах отечественной и зарубежной философской мысли: социальной философии, экзистенциальной философии, философской антропологии, философии истории. Во-вторых, переориентация социально-философского учения о нетерпимости и насилии с классово-революционных , партийно-идеологических принципов на цивилизационно-куль-турные ценности и реалии. Исследование их источников, причин и сущности исходит теперь из признания цивилизационно-го подхода к истории, многовариантности путей и способов социальной модернизации в рамках исторического процесса, предпочтительности ненасильственного, эволюционно-реформистского разрешения противоречий. В-третьих, усиление и обогащение гуманистического содержания мировоззренческих и методологических основ теоретического анализа интолерантности. Здесь имеется в виду ряд возможных позиций: 1) философия нетерпимости совершенно неприемлема как философия воинствующей агрессии; 2) философия толерантности также непродуктивна и нереальна в мире развитых насильственных средств, а именно таким является современный мир; 3) более предпочтитель-
на позиция, выраженная русским мыслителем И. А. Ильиным: нельзя налагать абсолютный запрет на применение силы и меча, но нельзя и возносить силу и меч на высоту святости и совершенства. В-четвертых, уточнение и наполнение новым содержанием категориального аппарата концепции интолерантности.
Первоочередной проблемой, обнаруживающей себя в «исследовательской ткани» данной тематики, является определение основополагающих категорий «нетерпимость», «интолерантность». Понятие «ин-толерантность» — довольно поздний продукт философской рефлексии, хотя в истории человечества этот феномен присутствовал всегда, порождая идеологические противостояния, религиозные преследования, войны. Понятийный же статус его оформляется лишь во второй половине XVII в. и связан с именами французского мыслителя П. Бейля и английского философа-просветителя Дж. Локка. Перу Дж. Локка принадлежат трактаты «Очерки о терпимости», «Письма о терпимости», которые посвящены защите религиозной свободы, обоснованию терпимости в вере. Терпимость ограничивалась ими лишь религиозными рамками.
Современные интерпретации интолерантности довольно широки: от медицинских и экологических до политических, этносоциологических, социокультурных и духовных. Категория «социальная нетерпимость» отражает сложный феномен общественного бытия, и логически эксплицировать ее — задача довольно трудная. На наш взгляд, имеет смысл подойти к ее решению с трех сторон: функциональной, генетической и структурной.
В функциональном плане ее можно определить как такой тип индивидуальных и общественных отношений к «иному» (иной социальной группе, классу, культуре, конфессии, сексуальной ориентации и т. д.) и взаимодействий с ним, который блокирует, ограничивает автономию человеческой личности. Адекватное толкование нетерпимости коррелируется с понятием свободы, и в этом проявляется ее универсальный признак. Интолерантность означает неприемлемость различий, неготовность к сосуществованию с ними.
Рассматривая понятие социальной не-
терпимости в генетическом плане, можно выделить ее естественную, биологическую, и собственно социальную составляющие. Биологическую нетерпимость можно обозначить как тип отношения и взаимодействия индивида по удерживанию ресурсов, необходимых для обеспечения жизнедеятельности. Она детерминирована витальными потребностями (в пище, безопасности и т. д.). Экзистенциальные потребности (в любви, свободе, знании, власти, собственности, самоидентификации и т. п.) обусловливает социальный компонент. Таким образом, в процессе антропосоцио-генеза происходит приращение внебиоло-гических адаптационных форм поведения человека к природным формам адаптации.
Структурный аспект социальной нетерпимости включает такие ее формы, как политическая, этническая, религиозная, классовая, культурная, тендерная, эстетическая и др. (в зависимости от оснований, по которым происходит дифференциация социума на различные группы).
Интолерантность имеет несколько степеней выраженности: от пассивной (индифферентность — отсутствие нетерпимости) до мягкой, скрытой нетерпимости с постепенным переходом к жесткой, открытой и, наконец, к тотальной, выражающейся в агрессивных, насильственных действиях. Радикальными формами выступают агрессия и насилие. Если нетерпимость — вид социального отношения, то насилие — вид социального действия, когда актуализируется намерение нанести ущерб объекту нетерпимости.
Важным и сложным в теоретическом плане остается вопрос о соотношении интолерантности и толерантности. Если последняя содержит момент определенной нетерпимости, то не означает ли это, что она отрицает тем самым самое себя? Или же толерантность предполагает абсолютную терпимость — терпимость ко всему?
Грань между нетерпимым и толерантным настолько тонка, что зафиксировать ее четко и однозначно не представляется возможным. Тем не менее исходя из того, что круг недопустимого все же значительно уже по сравнению с терпимым, можно попытаться очертить его границы. Есть два способа определить интолерантность — внутренний и внешний. Внутренний учи-
тывает систему ценностей каждого человека. Внешне интолерантность проявляется как то, что делает применение толерантности невозможным. Все, что мешает существованию толерантного общества, становится интолерантным. Терпимость кончается тогда, когда возникает реальная угроза мирному сосуществованию людей. Однозначно нетерпимым следует признать осуждение людей за их сущностные качества: расовые признаки, биологические или физиологические особенности.
Феномен человеческой социальности непостижим без представления о том, что нетерпимость (и агрессия как крайняя форма ее выражения) — важная сторона человеческой сущности, эволюционировавшая под действием внутренних и внешних факторов. Мы предлагаем следующий тезис: нетерпимость, уходящая корнями в биологическую природу и подчиняющаяся природным закономерностям, трансформируется в формы социальной нетерпимости, обусловленной законами социального развития. Механизм этого перехода и составляет сущность антропосоциогенеза.
Биологическая нетерпимость, имеющая корни в природе и реализовавшаяся в удерживании ресурсов, необходимых для поддержания жизнедеятельности биологического организма, обеспечивала эволюционный прогресс. Биологическая особь имела больше шансов выжить и оставить потомство лишь в том случае, если обладала более высоким уровнем нетерпимости.
Общая эволюционная ситуация стала коренным образом меняться с возникновением нового зоологического семейства — гоминидов. Оно было крайне неприспособленным к взаимодействию с окружающей средой. Естественные средства защиты предков человека были значительно слабее, чем защитные механизмы у хищников. Эти обстоятельства поставили под угрозу физическое существование вида, обусловив выработку адаптационных механизмов в борьбе за уникальную экологическую нишу. Семейство гоминидов вступило на путь использования, а затем и искусственного производства орудий. Постепенно на место биологической активности как способа существования органической материи приходит общественный способ производительной деятельности.
В результате вектор эволюции переместился с естественного индивидуального (отбора «сильнейших») к грегарному отбору (от греч. gregus — стадо), т. е. к отбору форм организации и деятельности праобщества. Так же, как пружиной индивидуального зоологического отбора послужила нетерпимость, биологическая по происхождению, роль движущей силы гре-гарного отбора сыграла нетерпимость, наполненная уже социальным содержанием. Отбор диктовался не внутристадной, а межстадной конкуренцией, и выстоять в подобном соперничестве могли лишь те праобщины, в которых уровень социальной нетерпимости к «чужим», представителям конкурирующего сообщества был крайне высоким. В результате образовалось социальное пространство, формируемое нетерпимостью к «чуждости». Чужие люди воспринимались как особи иного зоологического вида и служили источником опасности. «Чужой» — это воплощение неизвестного, неясного бытийного качества, в связи с чем он всегда предстает перед сообществом как потенциальная угроза. Механизмом защиты своего места обитания становилась враждебная агрессия. Она обычно сопряжена с дегуманизацией образа врага, и результатом ее становится истребление членов другого сообщества. На протяжении миллионов лет социальная нетерпимость к членам враждебной общины была доминирующим типом общественных отношений, что обусловило последовательную гибель родов и видов гоминидов, отставших в интеллектуальном и технологическом развитии.
В межстадной конкуренции выживали те стада пред людей, в которых преобладали не просто физически сильные индивиды, но и носители знаний, морфологически и физически более приспособленные к орудийной деятельности, с более тонкой нервной организацией. Именно они в большей мере владели навыками предметной деятельности, качественно новой формой отражения окружающей действительности, не существовавшей в животном мире. «Жизненной необходимостью стада пред-людей сделалась потребность защищать не только самок и потомство, но и тех, кто был носителем знаний и мастерства или мог им стать» [1, с. 110].
Оборотная сторона социальной нетерпимости в отношении индивидов иных сообществ — внутриобщинная терпимость, солидарность, сочувствие к «своим». Согласно археологическим свидетельствам на стоянках палеоантропов наряду с проломленными человеческими черепами и обгоревшими костями обнаружены останки индивидов, проживших в физически беспомощном состоянии до преклонного возраста, что возможно только при постоянной заботе соплеменников [2, с. 87]. Таким образом, терпимость к «своим» превращается в мощный фактор формирования надынстинктивной солидарности, кооперативных механизмов, сплачивающих соплеменников — носителей одинакового социального опыта. Подчеркнем следующее: сфера терпимых отношений ограничивалась рамками одного сообщества, между тем как в восприятии индивидов конкурирующих племен чаще встречались социальная нетерпимость и агрессивность.
Как видим, на прасоциальных стадиях эволюции индивидуальная биологическая нетерпимость, явившаяся эволюционно выработанным средством адаптации в животном мире, постепенно трансформировалась в социальную нетерпимость — новую, более эффективную форму приспособления прасоциальных организаций.
Если насильственное разрешение конфликтов в первобытном обществе еще близко агрессивному поведению животных, то с утверждением общественного разделения труда и сопровождающей его дифференциацией общества нетерпимость все более приобретает характер социального фактора, способа снятия общественных антагонизмов. Общественное разделение труда как расщепление тотальной деятельности человека породило такие последствия, как социальная дифференциация и неравенство, отчуждение деятельности от ее результатов, общественных институтов, наконец, отчуждение человека от человека. Все это, углубляя социальное неравенство, лежит в основе постоянного воспроизводства социальной нетерпимости. В детерминации различных форм ин-толерантности решающей становится степень «разрыва», различия в возможности удовлетворения материальных и духовных потребностей для разных социальных
групп. Предпосылки интолераитности на индивидуальном уровне вызываются любыми изменениями социального статуса — и понижением, и повышением, если они увеличивают разрыв между притязаниями личности и их реализацией.
В. современном российском обществе атмосферу интолераитности инициирует ряд факторов. К ним можно отнести экономическую нестабильность. Тяготы экономического кризиса приводят к дальнейшему усилению и расширению социальной дифференциации, когда на одном полюсе сосредоточен узкий слой состоятельных людей, а на другом — огромное большинство малообеспеченных и бедных. В России доля доходов богатейших 20 % населения превосходит этот показатель у 20 % беднейших в 11 раз [3, с. 19].
Отсутствие массового среднего класса, который выступает в качестве субъекта толерантности, препятствует развитию условий для достижения общественного согласия. Уровень удовлетворенности
населения качеством жизни, устойчивостью условий своего существования во многом определяет степень толерантности во взаимоотношениях индивидов, социальных групп, этнических обществ.
Моментом, способствующим разрушению традиций нетерпимости в общественном сознании россиян, на наш взгляд, должно стать культивирование принципов толерантности в политической и управленческой элите. Чем серьезнее роль, которую играют люди в обществе, тем выше социальное влияние толерантности на весь социум. Национальная специфика российского варианта заключается в двух крайностях , одна из которых актуализируется в агрессивных управленческих технологиях субъектов власти и бизнеса (агрессивность в данном случае компенсирует их малую по сравнению с общим населением страны численность), а другая — в уравновешивающей эту агрессивность пассивности остальных слоев общества.
В атмосфере системного кризиса, ко-
торый переживает наша страна, происходит разрушение сложившихся социальных идентификаций и солидарностей, выпадение из единой социальной общности, что, в свою очередь, приводит к отчуждению, оторванности, изолированности человека. Идеологическая неопределенность, нарушение духовного единства, гомогенности общества, экономическая нестабильность формируют в общественном сознании различные социальные фобии. Всеобщая изолированность, одиночество создали атмосферу, сделавшую возможным распространение всех типов интолераитности. Вызванная хроническим кризисом личная неустроенность послужила основой перекладывания вины на «чужого» — иноверца, инородца и т. д. Они и стали субъектами различного рода нетерпимости: религиозной, национальной, поколен-ческой и др. Постоянный поиск «врага» рождает потребность защиты, выражающейся в приобщении к некой общности «своих», которые всегда сильнее «чужих».
Таким образом, осмысление природы социальной нетерпимости приводит к выводу, что она является неотъемлемым и фундаментальным свойством общественного бытия. В витальном плане можно сослаться на интолерантность как на инстинктивный механизм адаптации к окружающему миру, в социальном плане — сверхадаптации общественного человека. В условиях растущего разнообразия социальных групп, культур и стилей жизни интолерантность продолжает занимать важное место. Однако она не может иметь только разрушительную форму выражения, не может быть преобладающей. Ведущее место в разрешении социальных конфликтов должна занять стратегия ненасильственных действий, использующая в своем арсенале диалог и взаимные уступки при выработке согласованных действий. В утверждении этой стратегии, этой культурной парадигмы Мира, Диалога, Согласия в противовес культу Силы должна сказать достойное слово и философия.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Моисеев Н. Н. Алгоритмы развития. М.: Наука, 1987. 304 с.
2. Назаретян А. П. Историческая эволюция морали: прогресс или регресс? // Вопр. философии. 1992. № 3. С. 82 - 94.
3. Юрлов Ф. Н. Социальные издержки глобализации // Социс. 2001. № 7. С. 13 — 29.
Поступила 30.05.03.
