CC BY
155
Евразийство: история, теория,
|Д[щДЕПДРПДРПД^ДйДРш1Ш|31ШСйЗ
политика
ИЯИГгаигаИИИНИИИпнппП
Галина Сачко
Евразийство и современные евразийские партии России
Еще совсем недавно, лет десять назад, ориентация на Запад как «источник прогресса» и обладатель «общечеловеческих ценностей» было незыблемым правилом для официального курса нашей страны и соответственно сориентированной научной общественности. Именно тогда евразийство клеймилось как «реакция», причем «лишенная перспективы», ибо «она принципиально отвергает само понятие перспективы, т.е. жизни»1, а сами евразийцы были определены как «сегодняшние язычники»2.
Несколько позже, когда современный и в тоже время очередной безудержный процесс «западнизации» России породил с прежней закономерностью свой антипод - русский национализм, евразийство так же было не в чести, но теперь уже не столько за критическое отношение к так называемым «общечеловеческим ценностям», а за приверженность к азиатским, восточным. «Евразийство - гибельный "особый путь" для русского народа и ему надо противопоставить всю мощь русских национальных культурных ценностей как неотъемлемой части ценностей общечеловеческих, а не азиатских» 3.
Время с неизбежностью расставляет всё по своим местам и сейчас в начале нового века, евразийство становится заметным явлением нашей общественной жизни, занимая в спектре политических сил ту реально центристскую позицию, которая соответствует «истине посередине» в который раз совершающемся (теперь уже на наших глазах) историческом конфликте западников и русофилов.
Вероятно, с определенной циклической закономерностью России с самого начала становления приходится вести поиск своей самоидентификации, особенно остро и болезненно переживаемый в ключевых моментах её исторической судьбы. Так было в Киевской Руси при принятии христианства, при выборе стратегического союзника А. Невским в период татаро-монгол, в Московском царстве, официально отождествившем себя с «Третьим Римом», в Петровскую эпоху «окна в Европу», во времена «прозападных» российско-турецких войн, при выполнении «антиимпе-
7
риалистической миссии» Советской Россией и, наконец, во время современной «перестройки».
Кто мы и что есть Россия: европейская страна, часть незападного восточного мира или самостоятельная самобытная цивилизация? Ответ на этот как будто бы абстрактный вопрос приводит к очень конкретным политическим (в том числе внешнеполитическим), экономическим, социальным, правовым ответам, таким, как: вступать или нет в ЕС, как относиться к НАТО, какие страны считать долгосрочными союзниками, а какие тактическими, по каким образцам проводить реформы экономики, ЖКХ, системы образования и пенсионного обеспечения и многим другим.
Думаю, что на сегодняшний день уже можно констатировать «откат» очередной волны «западнизации» нашей страны. Большинству в той или иной мере стало понятно, что Общий Европейский Дом даже по физическим параметрам слишком мал, чтобы «вместить» Россию со всеми её проблемами.
Будет не лишним напомнить, особенно заядлым западникам (или даже открыть для них неизвестный факт), что сам Запад, воспринимаемый ими в качестве законодателя истины, рассматривает Россию как Азию, часть «незапада», «некультуры», т.е. дикость, и всё «русское» изучается в Европе и в США в институтах востоковедения.
Однако нам необходимо избежать и другой крайности, восклицая, вслед за Ф.М. Достоевским: «Необходимо совершенное изменение взгляда на себя как европейца и признание, что мы азиаты... Главное в Азии. В Азию! В Азию!!!».
Более правильным и актуальным является геополитический курс, сформированный классиками евразийства для советской России (которую они расценивали как логическое продолжение двухсотлетней европеизации страны): вслед за «тактически необходимым поворотом к Европе», необходим «органический поворот к Азии» (Подчеркнуто мною. - Г.С.).
Если во времена появления этого лозунга (начало XX века) он мог ещё вызывать недоумение, то нынешнее время - начало XXI века - на наш взгляд, убеждает в его правильности все нагляднее. Современность все заметнее определяется Востоком: его численностью населения (через 25 лет на одного жителя Запада будет приходится пять жителей только Азии), экономической мощью (что только стоят Китай и страны АТР), вечными духовными ценностями, к которым уже потянулся как к «животворящей воде» и Запад, загнанный в угол своим собственным индустриально-технологическим «прогрессом».
Насколько эти философско-концептуальные парадигмы и общемировые тенденции отражаются в современной политической жизни России, особенно накануне выборов как итога очередного практического самоопределения?
8
Современное евразийство (неоевразийство), в отличие от своего исторического предшественника, значительно дифференцировано как по субъектам (носителям), географии (Россия, Казахстан, Турция и т.д), так и по основополагающим принципам.
На территории СНГ неоевразийство наиболее значимо проявляется в Казахстане (где оно и положено в основу предложенного Президентом Н. Назарбаевым Евразийского союза), а фрагментарно практически во всех других составляющих содружество странах.
В России политическое неоевразийство (существующие наряду с теоретическим, метафизическим, геополитическим, эмпирическим и др.) представлено, прежде всего, двумя общефедеральными партиями: Политической партией «Евразия» (лидер Александр Гельевич Дугин) и Евразийской партией России (ЕПР) (председатель политсовета - Абдул-Вахед Ниязов), преобразованными из ранее существовавших: соответственно, первая - из Общероссийского политического общественного движения «Евразия» и вторая - из Общероссийского политического общественного движения «Рефах» («Благоденствие»).
В программных документах обеих партий находим заверение о том, что евразийство выступает идеологической основой их теории и практики. Правда, само евразийство трактуется различным образом.
Так, согласно ЕПР, евразийство - это «последовательная система взглядов и представлений, основы которой заложены в трудах многих отечественных и зарубежных мыслителей и политиков», среди которых названы Н. Данилевский, К. Леонтьев, П. Савицкий, П. Сувчинский, Г. Флоровский, Н. Трубецкой, Г. Вернадский, Л. Гумилев4.
Перечисление общепризнанных предшественников и классиков исторического евразийства нашло отражение и в интерпретации евразийства ЕПР как «исторически сложившейся. единой реальности, имеющей собственные пространственные границы, законы развития и функционирования», характеризующейся «евразийским симбиозом культур народов России и стран Содружества Независимых Государств», их равноправным единством, а так же «признанием равноценности всех культур и народов земного шара»5.
В отличие от такого хрестоматийно-прозрачного понимания евразийства ЕПР, его концепция у лидера Политической партии «Евразия» А. Дуги-на весьма непроста и неоднозначна. В программном заявлении от 2002 г. дается следующая самооценка представляемого неоевразийства: «Отталкиваясь от наследия русских евразийцев 20 - 30х гг., вобрав в себя духовный опыт традиции Русского православия от древности до наших дней, обогатившись социальной критикой русских народников и европейских "новых левых", по-новому осмыслив достижения советского этапа отечественной истории и, вместе с тем, освоив философию традиционализма и
9
консервативной революции, развитую геополитическую методологию, неоевразийство стало самой серьезной мировоззренческой платформой в
современном российском обществе, оформилось в целую научную школу,
6
в систему социальных и культурных инициатив» .
Отметим, что знакомство с эволюцией взглядов А.Г. Дугина как не только лидера, но и идеолога партии «Евразия» позволяет утверждать, что его доктрина евразийства не только испытала мощное влияние иных школ и учений (о чем прямо говорится в приведенном выше положении), но и является их «симбиозом», что с неизбежностью приводит не только к органической эволюции евразийства в неоевразийство, но и к его превращению в нечто иное. Оставив за рамками данной статьи концептуальные доказательства последнего, обратимся к практическим аргументам по мере дальнейшего анализа программы партии «Евразия».
Так, например, в геополитической части программы «Евразия» мы находим не только «перекличку» с классическим евразийством, но и, мягко говоря, расхождения.
Конечно, весьма примечателен тот факт, что идеологом исторического евразийства был первый русский геополитик П. Савицкий, и это повторяется в случае с А. Дугиным, известным в России и за рубежом прежде всего по своим геополитическим трудам. Но если главной целью геополитика-евразийца П. Савицкого в период натиска насильственной европеизации было, с одной стороны, отстаивание самостоятельности России - Евразии как самодостаточного «океана-континента», а с другой стороны, выполнение Россией роли геополитического «моста» между Западом и Востоком, то у неоевразийца А. Дугина гораздо более далеко идущий план и иные средства его осуществления.
В соответствии с программой партии «Евразия» необходимо жесткое противостояние процессу «однополярной, американо-центрической глобализации» путем осуществления Евразийского проекта в планетарном масштабе. Цель этого проекта - «уравновешивание атлантистского вектора через систему стратегических альянсов», в которые могут и должны объединиться большинство континентальных стран, так называемые «цивилизации Суши». Среди этих партнеров по евразийству А. Дугин выделяет «преимущественных» - ЕС, Япония, Иран, Индия и «относительных» - Китай, Пакистан, Турция, арабские страны7.
Реализация такого Евразийского проекта должна, по мнению автора программы, «возродить планетарное величие России»8, вот почему «именно геополитика должна лежать в основании всех главных направ-
„9
лений государственной политики» .
Геополитический раздел программы другой евразийской партии России - ЕПР не претендует ни на такие грандиозные планы, ни на ис-
10
ключительность роли самой геополитики, хотя ей и отводится значительное внимание.
Отстаивая евразийскую идею полицентризма мира и «равноправие центров-цивилизаций», в том числе и России - Евразии, ЕПР осуждает отрицательные последствия глобализации, проявляющиеся в навязывании своих интересов всему миру. И в качестве противоядия предлагает субрегиональные объединения и союзы: ЕвразЭС, Союз Беларуси и России, ЦА ЭС, ГУУ АМ и др. В этом плане позитивно оценивается общероссийская интеграция, являющаяся к тому же стимулом для интеграции Евразийского пространства. ЕПР выступает против расширения блока НАТО и за новую систему коллективной безопасности на европейском континенте, что позволит свести роль США как «третьей стороны» к минимуму. Без особого акцентирования, ЕПР призывает соблюдать национальные интересы России в отношениях с США, а вот отношениям с Востоком придать «новый импульс». Особую значимость для России ЕПР видит в сотрудничестве со странами исламской цивилизации. России предлагается избрать активную роль в урегулировании Палестино-Израильского и Пакистано-Индийского конфликтов, выступать с миротворческими инициативами в горячих точках планеты - Кашмире, Восточном Туркестане, установить тесные связи с АСЕАН и странами Индокитая, ибо последние всегда были надежными долгосрочными геополитическими союзниками. ЕПР намерена прилагать усилия для дальнейшего укрепления отношений со странами буддистской цивилизации - Японией, Кореей, Монголией, Бирмой, Таиландом, Вьетнамом, Лаосом, Камбоджей, а также последовательно выступать за восстановление прав коренного населения Тибета, за прекращение китайской оккупации этой страны, поддержать позицию Его Святейшества Далай - Ламы по тибетскому вопросу10. Несмотря на всю важность выстраивания отношений с дальним зарубежьем, в программных документах обеих партий объединение постсоветского пространства провозглашается ведущим направлением партийной политики. Так, в программе одной из интересующих нас партий отмечается: «Построение Евразийского Союза, всестороннее содействие интеграционным процессам является приоритетной политической задачей партии "Евразии"»11. А в основном документе другой партии прямо указано, что «основной целью Евразийской партии России является содействие легальными политическими средствами развитию многосторонних интеграционных процессов в России и на территории всего постсоветского пространства, становлению на этой основе Евразийского конфедеративного Союза»12.
Вместе с тем, более доскональный анализ указанных документов по данному вопросу свидетельствует о значительных различиях в целях, задачах, а главное, основах интеграции постсоветского пространства.
11
Отличия по целям интеграции. Для Евразийской партии России формирование Евразийского содружества (ЕС) на постсоветском пространстве - это стратегическое направление и, в этом плане, искомая конечная цель ее практической деятельности, поскольку достижение данной цели обеспечит включение ЕС в международное сообщество в качестве «равноправного партнера».
Партия «Евразия» рассматривает интеграцию бывших стран СНГ, как уже отмечалось выше, лишь как тактическое средство для осуществления Евразийского проекта в планетарном масштабе.
Различие основ (принципов) интеграции. В программе ЕПР при всей четкости выделения принципов объединения в Евразийское сообщество, последние носят декларативно-общий характер. Такими базовыми принципами названы: «принцип гуманизма» (обращенность к человеку и его интересам), «принцип сильной государственности» (укрепление президентской власти и её сочетание с соборностью), «принцип обращенности к семье» (возрождение крепкой российской семьи), «принцип единения» (воссоздание семьи народов)13.
Эффективным отличием партии «Евразия» по этому вопросу является введение нового принципа - «евразийского федерализма», согласно которому основным политическим субъектом является «этнос, независимо от территории его проживания». Именно в силу этого будет решаться проблема межэтнических отношений, которая в противном случае останется «миной замедленного действия», в свое время способствовавшей развалу СССР14.
Отличия в основах интеграции накладывают, естественно, отпечаток на особенности моделей Союза и их параметры. Согласно предложениям ЕПР, Евразийский союз - это, главным образом, «добровольное сообщество равноправных, свободных государств, выстраивающих отношения между собой на принципах согласия, ненасилия, взаимовыгодного партнерства». Это межгосударственное объединение, которое будет проводить согласованную экономическую политику на едином рыночном пространстве, сближать базовые параметры систем законодательства, создавать прочную систему общенациональной безопасности и обеспечивать равные права граждан15.
Проект Евразийского союза партии «Евразия» заметно отличается более жесткой централизацией и, как следствие, большой монолитностью Союза. Это, прежде всего, «геополитическая конструкция с единой системой экономики, транспортных артерий, таможенным союзом, общей валютой, с единым стратегическим командованием, с общей системой коллективной безопасности, общей системой представительных орга-нов»16.
12
Более того, Евразийский союз в данном проекте - это новая форма равноправного добровольного объединения стран СНГ (с возможными добавлениями Сербии, Монголии и т.д)17.
Как сближает, так и разъединяет анализируемые партии вопрос их собственного вклада в дело интеграции постсоветского пространства. И та, и другая заявляют в своих программных документах намерение практически участвовать в этом процессе. Однако при этом ЕПР оценивает себя, главным образом, как «инструмент перевода евразийской проблематики в сферу практической, эффективной политики, связанной с разработкой комплексных государственных и межгосударственных проектов и программ, ориентированных на стабилизацию и развитие евразийского пространства»18.
В программе партии «Евразия» содержится специальный раздел, посвященный роли партии в интеграции стран СНГ в Евразийский союз. Не удовлетворяясь ролью «"инструмента интеграции" через сообщение ей духовных (идеологических, геополитических и т.п.) оснований», партия «Евразия» намерена активно взаимодействовать с правительственными и иными инстанциями как РФ, так и стран СНГ с целью ускорения интеграционных процессов на пути организации международного движения «Евразийской Интеграции»19.
Фиксируя различия в предлагаемых моделях интеграции, целесообразным является выделение общих путей объединения постсоветского пространства. К таким общим параметрам интеграции постсоветского пространства проектов партии «Евразии» и ЕПР относятся:
• определение интеграции СНГ как приоритетного направления современной внешней политики России;
• придание особой значимости на пути этой интеграции союзу России и Белоруссии;
• ориентация в средствах и целях интеграции постсоветского пространства, например, Европейского союза;
• оценка создания Евразийского союза, прежде всего, как условия национальной безопасности входящих в него стран и реализации их геополитических интересов;
• рассмотрение Евразийского союза как значимого фактора в формировании многополюсного мира и равноправного сотрудничества;
• провозглашение активного участия самих партий в непосредственной политической практике интеграции посредством:
- взаимодействия с родственными объединениями в странах СНГ;
- влияния на официальные государственные органы и политические силы стран содружества;
- выработки механизмов координации совместной деятельности;
- распространения евразийских идей и идеологии и т.п.
13
Именно эти (ставшие невольно общими у этих таких разных политических партий) направления деятельности по интеграции постсоветского пространства могли бы стать консолидирующим началом также и для других политических сил, ставящих сходные цели.
Логическим продолжением сравнительного анализа программных установок партий является рассмотрение предлагаемых ими моделей государственно-территориального устройства самой России. Как уже подчеркивалось выше, партия «Евразия» главным субъектом евразийского федерализма провозглашает Этнос с его максимальной свободой самоорганизации и самоуправления во всех вопросах, не затрагивающих стратегический и геополитический уровни безопасности и целостность терри-
20
тории .
При таком подходе, по мнению указанной партии, Евразийская Федерация становится принципиально «новым понятием», не имеющим аналогий ни с классическим буржуазным государством - нацией, ни с древними империями, ни с современным Европейским союзом.
Такая новая модель «государства наций» предполагает два уровня управления: первый - стратегический, геополитический и второй - этно-федеративный.
На стратегическом уровне это надэтническая централистская система управления, условно «геополитическая администрация», которая подобно нынешним силовым министерствам ведает вопросами обороны, безопасности, территориальной интеграции, территориального административного деления России.
На втором уровне этносы выступают как субъекты права, обладающие суверенностью во всех вопросах, касающихся своего внутреннего устройства: культурного, правового, хозяйственного, политического21. Общефедеральным представительным органом может стать «Евразийская Ассамблея».
При такой максимальной свободе самоопределения народов Евразии, всё таки «ни один из этносов не будет иметь права распоряжаться самостоятельно ни одним из секторов территории Евразии, независимо от факта компактного проживания и исторической традиции»22.
При этом партия «Евразия» рассматривает нынешние Федеральные округа как прямой прообраз стратегических округов будущей геополитической конструкции, поэтому в её программе содержатся «Евразийские проекты» трансформации всех семи федеральных округов23.
Исходя из всех вышеизложенных проектов понятно, что согласно программе партии «Евразия» роль государства выходит на передний план, а «поддержка сильной вертикали власти» определяется как первейшая цель внутренней политики24. Тремя важнейшими задачами, исходящими из этой цели, являются следующие, причем в указанной суборди-
14
нации: 1) возрождение обороноспособности страны; 2) приоритет национальной безопасности над всеми остальными критериями; 3) эволюционная трансформация политической системы России от либерально-
25
демократического типа к Евразийской Федерации . В роли конкретных мер реализации этих задач находим, к примеру, и усиление института президентства с продлением сроков полномочий до семи лет, и «ограничение пространства парламентских дебатов» путем исключения изложе-
"26
ния атлантистских и антинациональных позиций .
Отличие программной политики в сфере национальных отношений и государственного строительства Евразийской Партии России разительно, ибо является узнаваемым и даже общепринятым. Национальная политика ЕПР «направлена на предоставление всем народам Российской Федерации (малым и большим) реальных прав на участие в политическом процессе страны и развитие собственной культуры; всемерную государственную поддержку и развитие института национально-культурной автономии (НКА)».
Под НКА понимается «форма общественно-политической организации и деятельности российских национальностей и отдельных общин». ЕПР считает необходимым законодательно закрепить за НКА «статус государственно-общественных и культурных ассоциаций, обществ, землячеств, центров по управлению делами национальных общин, их прав на участие власти и управления, законодательную инициативу, хозяйствен-
27
ную и культурную деятельность» .
Любопытным моментом можно считать намерение партии провести «приватизационные процессы и аграрную реформу с учетом этнических факторов»28, но объяснение этого не содержится в её программе.
Роль же общефедеративного государства, согласно программе ЕПР, не так уж велика. Это «проведение общенациональных кампаний по развитию культуры терпимости и демонтажу негативных стереотипов, культивированию этнического многообразия россиян как главного достоинства и богатства нации... Пресечение правовыми методами любых проявлений экстремизма, ксенофобии, национализма, низменных спекуляций
29
на национальные темы» .
Даже если учесть, помимо цитируемого раздела «Национальная политика Партии», содержание всей программы ЕПР под углом зрения места и роли будущего Евразийского государства, функции последнего явно ослаблены и мало акцентированы, ибо сводятся к демократизации институтов власти, совершенствованию системы вертикали политической власти, оптимизации структуры национально-территориального устройства страны, развитию и поддержке местного самоуправления. Причем эти задачи лишь обозначаются, но не раскрываются.
15
Все это вместе взятое мало согласуется, на наш взгляд, с цитируемым в программе ЕПР положением евразийства о том, что «государство в Евразии - России может быть только сильным или совсем не быть»30.
Правда, у ЕПР собственное понимание «сильной государственности» как «методов тонкой настройки, дирижизма общественных отношений», однако опять без объяснения содержания обозначенного.
Не отличается оригинальностью и экономическая программа ЕПР. По нынешним временам это типичная модель государственно-регулируемой социально-ориентированной рыночной экономики с многообразием форм собственности и восприимчивостью к научно-техническим «нововведениям».
Экономическая стратегия ЕПР предполагает содействие а) выработке государственных программ, обеспечивающих рост конкурентоспособности российской экономики в мировом хозяйстве; б) проведению разумной региональной политики государства в сфере экономики; в) реализации с учетом национальных интересов земельной реформы; г) сохранению и аккумуляции внутри страны финансовых ресурсов; д) выработке и реализации инновационной политики российского государства; е) максимально возможному использованию сохранившегося производственного потенциала; ж) созданию продуманного и надежного хозяйственного за-конодательства31.
Евразийским нюансом данной экономической программы можно было бы считать указания ЕПР на то, что «реализация такой экономической модели зависит от... значительного влияния социокультурных, национальных и религиозных факторов на экономическое развитие, определяющих принадлежность людей к определенному типу цивилизации и культуры, в частности евразийской»32, но это положение, как и подобные другие, осталось нераскрытым.
Иное дело Программа партии «Евразия» и её раздел экономики, имеющий (как и другие) претенциозное название «Евразийский патернализм».
В первой же строке раздела заявлено, что «евразийство предлагает собственное экономическое учение, отличное как от либерализма, так и
33
от марксизма», которое можно назвать «экономикой третьего пути» .
И либерализм, и марксизм, и все другие известные сейчас школы исходят из принципа «универсализма», экономического развития всех народов и государств, а евразийство противопоставляет этому «монизму» -экономический плюрализм, то есть признание самобытности экономической системы каждого народа и государства. Таким образом, «экономический плюрализм евразийской модели на хозяйственном уровне отражает принцип многополярности, к которой ориентирована евразийская геопо-
34
литика» .
16
В отношении России - Евразии «экономика мыслится как элемент обустройства общественного целого»35, то есть экономика должна служить народу, этносу, государству, и в этом смысле она имеет прикладное значение в отличие от возведения её в ранг «высшего мерила», как это имеет место на Западе. Это логически ведет к тому, что, признавая многообразие форм собственности «Евразия» отказывает частной собственности в признании его «священного характера», а также отрицает абсолютную и абстрактную собственность; ибо вся собственность может быть только конкретной и относительной. Это означает, что собственник (в том числе и частный) не является абсолютно свободным в отношении своей собственности и ответственен за её использование перед общественным целым36. Поэтому основным принципом евразийской экономики является не столько принцип собственности, сколько принцип владения, рачительного хозяйствования, ответственного и ориентированного на цели общественного блага. Это, в свою очередь, предопределяет субъекта собственности в зависимости от объекта обладания. Так, например, земля, вода, озера, речные артерии, недра могут быть только общественной (государственной) собственностью; в сферах промышленности, культуры, ЖКХ и т.п. допускается смешанная собственность, а в области торговли и услуг - преимущественно частная.
Особая роль принадлежит сельскохозяйственному труду, ибо он является основой духовной и трудовой этики большинства евразийских этносов. Именно возврат к земле, постепенное расселение мегаполисов в пригородные и сельские районы, приобщение максимально широких слоев населения к крестьянскому труду и быту, восстановление традиций трудовой соборности должны стать основой духовного психологического и нравственного возрождения народа. Следовательно, сельскохозяйственные земли должны передаваться под целевое использование в пожизненное владение с правом семейного наследования при условии использования их по назначению.
Такая значимость сельскохозяйственного сектора накладывает отпечаток и на другие отрасли экономики, в частности, промышленность, где стержневым направлением должны стать новые задачи, определяемые прежде всего экономическим аспектом.
Логическим следствием данной экономической модели выступает соотношение государства и рынка: «свобода рынка максимальна в области циркуляции товаров и услуг, мелкого и среднего производства. Там, где дело касается стратегических областей, необходимо плановое хозяй-
37
ство» .
Одной из таких стратегических задач является ответ на вызов «новой экономики», или «глобальной экономики», где правила игры задают США. Партия «Евразия» намерена ответить на этот вызов в духе Евро-
17
союза и Японии, то есть «региональной глобализации», - постепенным расширением зоны «Таможенного союза» со странами СНГ для организации «единой экономической зоны». Именно в ней и нужно осуществлять евразийский патернализм - единую систему наибольшего благоприятствования для евразийских предпринимательских, производственных и ры-
38
ночных структур» .
В этой зоне необходимо делать ставку на «полюса развития» (экономически активно развивающиеся страны), которые должны выполнять функции равномерного подтягивания до своего уровня прилегающих тер-риторий39. Кроме того, особое внимание должно быть уделено «коридорам развития», каковыми могут стать евразийские транспортные сети. И все это в совокупности с европейской ренационализацией (реструктуризацией перераспределения доходов) и рядом других экономических мер. Это путь к «общенародному процветанию», избранному в качестве экономической политики «Евразии».
Последней для сравнительного сопоставления программ партий избрана социальная политика. В отношении этого раздела в документе ЕПР можно повторить уже употребленную нами выше характеристику как набора общеизвестных и общеупотребляемых политических клише. Именно в этом направлении Евразийской партии России мы встречаем знакомые (даже избитые) лозунги необходимости «сильной социальной политики государства», формирования демократических институтов государства и гражданского общества, возрождения и расширения среднего класса, роста жизненного уровня, доступности социальных услуг, минимизации безработицы, активности молодежной политики, решения демографической проблемы, жилищной и пенсионной реформ и т.д. и т.п.
В связи с этим приходится констатировать, что увлечение расхожими социальными лозунгами завело ЕПР слишком далеко на политическую дорогу либерализма, уведя её, соответственно, с евразийского пути.
Постулирование таких откровенно прозападных ценностей, как демократические институты, гражданское общество, «средний класс как гарант социальной стабильности», явно не согласуется с евразийскими принципами правящего отбора, общества как симфонической личности, сохраняющего традиционные ценности субординации и иерархии, евразийской демотии, являющейся антиподом либеральной демократии и т.д.
Однако и в социальной программе партии «Евразия» эти принципы хотя и выдерживаются, но не всегда бесспорно интерпретируются. Назвав себя партией социальной ориентации, «Евразия» отмечает, что ставит общественные интересы, задачи целого выше интересов и задач частного и индивидуального. (Отметим по ходу изложения, что в классическом евразийстве речь шла не о доминировании общего над частным, а о их сопряженности, гармонизации, «симфоничности»). Согласно позиции пар-
18
тии, соборные ценности должны быть восстановлены и они вытеснят либеральные ценности индивидуализма, разумного эгоизма, священной частной собственности и т.п. Ценностями евразийского социума должны стать справедливость, солидарность, взаимопомощь, «забота сильных, счастливых и удачливых о сирых, слабых, несчастных и больных»40. В противном случае партия «Евразия» может отказать в гражданских правах частному сектору, отказывающемуся от добровольного перераспределения в пользу обездоленных (?!).
Именно служение обществу, а не богатство, должно определять общественную иерархию. Это станет новым принципом формирования элит, основанному на отборе по личным достоинствам и качествам. Создание социального общества солидарности и взаимоподдержки является конечной целью евразийства. Не последнюю роль в реализации этой цели играют «сохранение социальных институтов социалистического общества в областях образования, здравоохранения, пенсионного обеспечения и т. д.»41
Завершая сравнительный обзор программных положений современных российских партий, назвавших себя евразийскими, отметим следующее:
1. Разработанные и представленные на суд электората программы роднятся как в содержательном, так и в концептуальном плане. Программа Евразийской партии России вполне «вписывается» в уже введенные в политический оборот на избирательном рынке правила игры. В целом она может быть «классифицирована» как социал-демократическая программа с «вкраплениями» неоевразийства (особенно в проекте Евразийского конфедеративного Союза).
Программа партии «Евразия» может выполнить роль прецедента в российской партийной реальности и даже всей политической жизни страны. Впервые представлена программа, не похожая ни на какую другую, как в нашей стране, так и за рубежом. (Утверждать последнее нам позволяет, естественно, не знакомство с программами всех существующих партий, а отсутствие подобных зарубежных партий).
Данная программа вводит в политический (и не только политический, но порой и в политологический, экономический, философский, религиоведческий и т.д.) оборот такие новые понятия (и даже парадигмы), как право этноса, этно-федеративный уровень управления, геополитическая администрация, единый фронт всех традиционных конфессий, категорический императив антиглобализма, система евразийских стратегических альянсов, концепция экономического плюрализма (множественности уникальных хозяйственных систем), принцип конкретной собственности, евразийский «экономический национализм», евразийский императив возврата к земле, евразийская новая молодежная мораль и молодежный стиль и т. д.
19
2. Колоссальное различие программ партий не могло не повлиять на разницу самооценок этих партий, и их роль в судьбе страны.
ЕПР называет себя партией новой формации, первой правой (?) системной партией, которая намерена преодолеть 5% «барьер» на ближайших выборах и сформировать собственную парламентскую фракцию, ре-
42
альный союз власти и её позитивного оппонента .
Претензии ЕПР на партию новой «формации» сразу меркнут в свете заявления партии «Евразия», которая намерена существовать как инструмент евразийской политики лишь ограниченный исторический промежуток, ибо её цель как поборницы евразийства - «постепенное упразднение политических партий», переход к соборной демократии и освященному
43
принципу авторитарной власти .
Вместе с тем, упразднение партий отнюдь не приведет к распылению её кадрового состава, ибо последний трансформируется в резерв
44
«геополитической администрации» и «геополитической элиты» : управленческой, административной, хозяйственной, интеллектуальной, политической.
Примечания
1 Парамонов В. Советское евразийство // Звезда. 1992. №4. С. 199.
2 Там же. С. 198.
3 Ступинин А. Неоевразийцы // Независимая газ. 1998. №6.
4 Евразийская партия России. М., 2002. С. 50.
5 Там же. С. 51.
6 Евразийский взгляд: Основные принципы доктринальной евразийской платформы. М., 2002. С. 9 - 10.
7 Программа политической партии «Евразия»: Материалы учредит. съезда. М., 2002. С. 41 - 48.
8 Там же. С. 6.
9 Там же. С. 17.
10 Евразийская партия России. С. 58.
11 Программа политической партии «Евразия». С. 48.
12 Евразийская партия России. С. 53.
13 Там же.
14 Программа политической партии «Евразия». С. 49.
15 Евразийская партия России. С. 52 - 53.
16 Программа политической партии «Евразия». С. 49.
17 Там же. С. 48.
18 Евразийская партия России. С. 50.
19 Программа политической партии «Евразия». С. 51 - 52.
20 Там же. С. 10.
21 Там же. С. 26.
22 Там же.
23 Там же. С. 31 - 40.
24 Там же. С. 7.
20
25 Там же. С. 9. 27 Там же. С. 19.
27 Евразийская партия России. С. 56.
28 Там же.
29 Там же. С. 57.
30 Там же. С. 52.
31 Там же. С. 55.
32 Там же. С. 54.
33 Программа политической партии «Евразия». С. 53.
34 Там же. С. 54.
35 Там же. С. 55.
36 Там же.
37 Там же. С. 57.
38 Там же. С. 57, 60.
39 Там же. С. 62.
40 Там же. С. 20.
41 Там же. С. 21.
42 Евразийская партия России. С. 58.
43 Программа политической партии «Евразия». С.12 - 13.
44 Там же. С. 13.
Федор Петров
Евразийская степь: надежда на будущее
На протяжении тысячелетий хозяйственное взаимодействие человека и степной природы было успешным для человека и практически не причиняло вреда природе, поскольку человек встраивался своей хозяйственной деятельностью в существующие экосистемы. Уже на рубеже эпох энеолита и бронзы, в III тыс. до н. э., он истребил значительную часть естественных популяций степных копытных и заменил их стадами домашних животных, но доместицированные копытные играли в экологии степи ту же роль, что и их дикие предшественники. Развитие земледелия долгое время не приводило к использованию под пашни сколько-нибудь обширных пространств. Хозяйственная деятельность традиционных степных обществ находилась в равновесном взаимодействии с природными системами. Ситуация начала меняться с масштабной миграцией в степь русского населения, которое перенесло сюда хозяйственные навыки, выработанные в Центральной России, на территории, давно подвергающейся антропогенному воздействию. Началась интенсивная распашка, сведение немногочисленных степных лесов.
ХХ век стал критическим для существования Евразийской степи как экосистемы. При этом самые трагические для степи годы - это конец
21
