CC BY
632
Евразийство: история, теория, политика
гД РТгД РнЗ Рй^ И ги Рй^ Ей^ РтгД РйД Ей^ ЕтгД ЕЙД СгГгД ЕТТД ^ Рй^ Ей^ Рй^ Ей^ Рй^ ЕлТ^ Ел~гД РтгД ЕпгД ЕТгД Епг^ И N Ей^ ^ Рй^ Ей^ Рй^ Ей^ Рй^ ЕлТ^ Ел
Олег Лушников
Евразийская перспектива: современные проекты стратегического развития России
Подобно кризисам 1856 и 1917 гг. актуализация идей неоевразийства явилась реакцией на распад СССР, кризис ценностей и прозападный курс новой власти в России. Оно стало попыткой сформулировать альтернативную государственную идеологию и внешнеполитический курс в условиях натиска мирового глобализма. Как и в 20-е гг. XX в. неоевразийство является скорее общим идейным направлением патриотической мысли, чем единой научной школой. Предлагается следующая классификация направлений современного евразийства.
Во-первых, можно выделить академическую (теоретическую) ветвь евразийства, представленную самыми разнообразными (порою находящимися в состоянии явной и опосредованной полемики) течениями и позициями современной общественнофилософской мысли. Ее представляют в основном сотрудники РАН, МГУ и других вузов страны, которые развивают и переосмысливают идеи классического евразийства, оставаясь в рамках академической науки. Их усилиями проводятся многочисленные научно-практические конференции и «круглые столы» по проблемам евразийства, переиздаются классики евразийства, создан факультет Евразии и Востока в Челябинском госуниверситете. К ним относятся исследователи исторического евразийства, последователи концепций Л.Н. Гумилева и Г.В. Вернадского, современные теоретики евразийской цивилизации (А. Панарин, Б. Ерасов, И. Орлова. М. Титаренко и др.), аналитики реальных общественных процессов (этнических, политических, культурных, языковых) на пространстве Евразии (С. Панарин, Э. Баграмов и др.)1.
Они развивают и отстаивают евразийский принцип геополитического и цивилизационного полицентризма, основанный на критическом отношении к так называемым общечеловеческим (по сути - западно-либеральным) ценностям: демократии, свободе индивида, правовому государству, научно-техническому прогрессу, экономизму; не принимают навязываемый универсализм и монокультурность мира в форме глобального нового общемирового порядка.
Современная Россия, по их мнению, сможет сохраниться как самостоятельная и независимая политическая реальность, как полноценный субъект международной политики только в условиях многополярного мира. Противодействие однополярной глобализации, отстаивание многополярной модели является главным императивом современной российской внешней политики. Построение многополярного мира (жизненно важного для России) возможно только через систему стратегических альянсов. В одиночку Россия с этой задачей не справится, так как для полной автаркии у нее нет достаточных ресурсов. Это тем более реально, так как в современном мире есть несколько геополитических субъектов, которые по историческим и цивилизационным причинам также жизненно заинтересованы в многополярности. Эти страны обладают древней культурой, развитыми религиозными системами, сложной и специфической социально-политической структурой. Их экономический уклад представляет собой своеобразное соцветие формаций и систем. Большинство этих стран имеют свой собственный исторический проект, выражающийся в терминах цивилизации, культуры, политики, социального и национального своеобразия. Не всегда этот проект гармонично
соответствует проектам соседних держав и цивилизаций, но они едины в противостоянии атлантистскому универсализму, в отрицании либерального глобалистского нивелирования, в отвержении единоличного господства США.
Современные отечественные геополитики называют несколько вариантов евразийских континентальных альянсов.
Так, ностальгирующий по коммунистическому прошлому О. Арин указывает на социалистический Китай как на главного стратегического партнера России . А. Панарин
- за Российско-Индийскую вертикаль, против горизонтального разрезания евразийского пространства по периметру лимитрофа3. А. Дугин предлагает комплексный подход и многоуровневую систему блоков. Последнее, на наш взгляд, более прагматично, так как дает России возможность маневра. Потенциальные партнеры России делятся на несколько категорий.
Первая категория: Европейский союз, Япония, Иран, Индия. При этом каждой из этих держав России есть что предложить - ресурсы, стратегический потенциал вооружений, политический вес. Взамен Россия получает, с одной стороны, экономического и технологического спонсора в лице Евросоюза и Японии, с другой -политико-стратегического партнера на Юге в лице Ирана и Индии. Евразийство концептуализирует такой внешнеполитический курс, обосновывает его научной методологией геополитики.
Вторая категория: геополитические образования, заинтересованные в
многополярности, но не являющиеся симметрично взаимодополняющими для России. Это Китай, Пакистан, арабские страны. Традиционная политика этих геополитических субъектов имеет промежуточный характер, а стратегическое партнерство с Россией не является для них главным приоритетом. Вообще, отношения России с Китаем представляют собой особый случай, осложненный демографическими проблемами, повышенным интересом Китая к малонаселенным территориям Сибири, а также отсутствием у Китая серьезного технологического и финансового потенциала, способного положительно решить важнейшую для России проблему технологического освоения Сибири. Все страны второй категории поставлены перед необходимостью лавировать между американоцентричной однополярностью (которая им также не сулит ничего хорошего) и евразийством.
В отношении стран этой категории Россия должна действовать в высшей степени осторожно. Не включать в евразийский проект, но в то же время стремиться максимально нейтрализовать возможный отрицательный потенциал противодействия и препятствовать их активному включению в процесс однополярной глобализации.
Третью категорию представляют собой страны третьего мира, не обладающие достаточным геополитическим потенциалом для того, чтобы претендовать даже на ограниченную субъектность. В отношении этих стран Россия должна проводить дифференцированную политику, способствуя их геополитической интеграции в зоны «общего процветания», под контролем мощных стратегических партнеров России по евразийскому блоку. Это означает, что в Тихоокеанской зоне России выгодно преимущественное усиление японского присутствия. В Азии следует поощрять геополитические амбиции Индии и Ирана. Необходимо также способствовать расширению влияния Евросоюза на арабский мир и Африку в целом. Те же государства, которые входят в орбиту традиционно русского влияния, естественно, должны в ней оставаться либо быть туда возвращены. На это направлена политика интеграции стран СНГ в Евразийский союз. В отношении США Россия, напротив, должна поддерживать изоляционистские тенденции, приветствовать ограничение геополитических интересов США американским континентом4.
Евразийцы предлагают третий путь: ни глобализм, ни сохранение национальных государств. Этот путь состоит в создании открытых «больших пространств», своего рода
«демократических империй» по образцу Евросоюза. Этот вариант уже реализуется в Европе, поэтому сторонники европейской интеграции - тоже евразийцы! Подобный процесс должен проходить на пространстве СНГ, а также в Тихоокеанском регионе (АТР), на американском континенте и т. д. Это и есть евразийская многополярность. Не двуполярность «холодной войны», не однополярность глобализма, не хаос равновеликих национальных государств (большая часть которых не обладает минимальной степенью суверенности), но именно создание как минимум четырех мировых полюсов, представляющих собой продукт интеграции нескольких государств, объединенных культурной, исторической и цивилизационной общностью. Это и есть евразийство в его глобальном, планетарном выражении5.
Но главным ответом на глобализацию атлантистской модели, на создание «единого мира» под эгидой Запада, по мнению аналитиков, должно быть выдвижение Россией нового Евразийского проекта, возрождение на ее пространстве полюса силы.
Обоснование данной необходимости возникает из анализа подразделения мира на ряд цивилизаций. Согласно Б.С. Ерасову, цивилизация - геоэтнокультурная система -исторически сложившаяся общность людей, объединенных особенностями культуры, психики, сознанием своего единства, а также - территориально-географическая целостность, локализованная в пределах определенного ареала, формируемая взаимодействием этнических общностей, антропогенезированных природных комплексов (ландшафтов) и территориальных общественных систем6. С понятием цивилизациии тесно связан принцип самобытности. Жизненное ядро культуры, тот динамический принцип, через который общество, опираясь на свое прошлое, черпая силы в своих внутренних возможностях и осваивая внешние достижения, отвечающие его потребностям, осуществляет постоянный процесс самостоятельного развития7.
По мнению Б. Ерасова и И. Орловой, сведение разнообразия культур и цивилизаций к единой унифицирующей модели противоестественно. Каждая культура, каждый народ имеют основания и право следовать собственными историческими путями. Евразийская цивилизация есть самоценностная величина, ее основы достойны уважения не в меньшей степени, чем основы иных цивилизаций8.
Философ Ф. Гиренок, отстаивая принцип цивилизационного полицентризма, постулирует: «Евразийская идея возникает как идея децентрированного мира равных в своем различии. Мир депровинциализируется. Центр везде»9.
И вновь для понимания базовых процессов в России многие авторы неоевразийства обращаются к природно-климатическим особенностям ее месторазвития.
Опираясь на исторический опыт, автор теории «геоподосновы» Т. Айзатулин показывает, что сама земля, территория государства составляет тот стратегический ресурс, который по значимости, возможно, превосходит все остальные ресурсы. «Реальные размеры территориальных владений не могут в той или иной форме и мере не оказывать влияния как на характер, так и на основополагающие параметры интересов государства. Ландшафт, степень плодородия почвы, природные ресурсы непосредственным образом сказываются как на структуре и отдаче народного хозяйства, так и на плотности населения. Топография и климатические условия страны крайне важны для развития путей сообщения, размещения ресурсов и народнохозяйственной инфраструктуры, внутренней и внешней торговли. Положение относительно океанов и морей определяет близость или удаленность от важнейших рынков, центров силы и очагов конфликтов. Немаловажное значение для безопасности и национальных интересов имеет также близкое окружение государства. Очевидно, что географическое положение создает определенные параметры при решении государством не только многочисленных экономических и внутриполитических, но также основополагающих внешнеполитических задач. Главное в теории геоподосновы России состоит в том, что наша страна - это пограничная симбиотическая североевразийская цивилизация,
выросшая в суровых условиях непосредственного контакта с Северным Ледовитым океаном и охватывающая почвенно-климатические и ландшафтные зоны тундры, леса (тайги), лесостепи и степи, в которых сложились самые разнообразные культуры. Эти культуры соединились общей исторической судьбой и общим способом выживания в суровых условиях: солидарной (традиционной) основой обществ и антропологии, симбиозно-союзной этнокоммунологией (представлением о правильном общежитии племен, народностей, наций). Россия прошла путь от союза племен до союза наций, сохраняя естественный (традиционный) тип общества, оберегая и обороняя свою целостность и продолжая свой независимый рост в тяжелейшей окружающей природной и геополитической среде. Наш биоклиматический потенциал понижен в 2-3 раза, а наш климат обусловливает в 1,5-2 раза повышенную энергоемкость любых производств и самого жизнеобеспечения, что сразу же вместе с сухопутными и морскими пространственно-ледово-транспортными условиями дает широкие и вполне обоснованные возможности спекуляциям на нерентабельности (в ее европонимании) наших производств и самой жизни. Да, Россия лежит в так называемой зоне “неблагоприятной для жизни”, частично - в зоне “невозможного земледелия”, а частично - “рискованного земледелия”. Она сплющена между зоной вечной мерзлоты, занимающей половину ее территории, и самыми северными в мире пустынями. И при этом половина болот мира - у нас. Границы России почти точно намечены на школьных картах границами плавучих льдов (исключение - безледные Кольский полуостров и Курилы, которых мир и не признает русскими и при любой возможности пытается оккупировать). Ледовая граница южного снежно-ледового окончания Северного Ледовитого океана (квазилитораль), как у Аляски и Гренландии, - вот что такое Россия, только в отличие от них она не омывается теплыми течениями, и этим наша страна больше похожа на Антарктиду, вместе с которой она и является обладательницей полюсов холода. Какова рентабельность производств и богатство человеческой жизни в Антарктиде? Принцип хозяйствования и жизни в существенно неблагоприятных для России зонах - семейный, общинный и солидарный, то есть противоположный “рыночному”: призводить не для прибыли, а для потребления и выживания, и жить по средствам со всей защищенностью, но и со всеми неудобствами и несвободами, “домостроевщиной”, какие бывают в семье. В отличие от рынка, внутри семьи понятие рентабельности, как и понятие свободы, не имеет смысла, как на рынке не имеют смысла понятия совести и справедливости, а общее там и там понятие любви имеет совершенно разный смысл. И что же? Русский опыт показал, что семейно-общинный принцип жизнеустройства может делать не только рентабельной, но и “богатой” (в достатке) жизнь даже в “почти Антарктиде”»10.
С его выводами согласны С. Г. Кара-Мурза, А. Паршев и многие другие. А
Н.Н. Островский не только констатирует геоэкономический фактор, но и предлагает программу действий по его нормализации.
«Можно назвать это международным заговором против России, но, скорее всего, всё намного проще. Друзья и даже равноценные соперники - это лица, имеющие сравнимые возможности, идентичные условия жизни, экономику, а следовательно, равноценную культуру и нравственные установки. В России, где, в отличие от развитых и развивающихся стран, более половины производимых ресурсов направлены только на обеспечение выживания в жёстких климатических условиях, никогда не будет совместимого с Западом мировоззрения, экономических законов и продукции, конкурентоспособной на международном рынке. Так, себестоимость нефти у нас почти в 4 раза выше, чем у одного из основных её производителей, Кувейта; урожайность зерновых в 3 раза ниже, чем в США и Европе; себестоимость килограмма говядины в Аргентине 5 центов, а в «северной» Норвегии клубника спеет в мае. И всё это в основном за счет климата, территории и выхода к морям. Желаем конкурировать? Если
да, то мы должны производить то, что никто не производит, но оно, тем не менее, должно иметь спрос. Мы должны делать это так, как никто делать не может, и делать всё это при иной, нежели либерально-демократическая, менее затратной структуре власти, основанной более на самоуправлении, чем на централизованном управлении, власти действительного, а не фиктивно-коммунистического или продажно-либерального «народовластия».
В мировой экономике для того, чтобы добиться равномерного распределения капитала и населения по планете, сократить миграции населения, а зачастую и его гибель, избежать будущих социальных потрясений, - крайне важно создать равные для всех условия конкуренции. Для чего необходима не только политическая стабильность в регионах мира, но и дополнительное налогообложение капиталов в зависимости от регионов их функционирования в виде природной ренты, собираемой в пользу ООН, ЮНЕСКО, Всемирного банка или любых других международных организаций, что позволит выровнять условия как для регионов, так и для капиталов. Только такая постановка вопроса оправдывает существование Всемирной Торговой и иных интернациональных организаций, включая НАТО и ООН. Однако это противоречит концепции «золотого миллиарда» и, следовательно, шансов на реализацию не имеет»11.
Интересное преломление в современном евразийстве приняла идея автаркии. Так в начале 90-х гг. XX в. популярной была идея «собирания сил», одиночного выхода из кризиса, что нашло свое отражение в работах В. Л. Цымбурского и О. В. Гаман. В.Л. Цымбурский пытался обосновать умеренно изоляционистскую концепцию «остров-Россия», согласно которой Россия изображается в виде некоего континентального острова, занимающего огромное пространство, простирающееся от романо-германского этноцивилизационного ареала на западе до Китая на востоке, защищенное от экспансии извне поясом проливов в лице новых независимых государств. При этом декларировалась территориально-политическая самодостаточность России, поскольку, несмотря на отделение стран Прибалтики, Центральной Азии, Закавказья, Украины, Белоруссии и Молдавии, наша страна, по его мнению, не утратила своих сущностных характеристик. Эта позиция строилась на признании нынешних государственных границ как естественных и оптимальных для России. Современная территория России примерно соответствует ее естественным географическим пределам, в которых она находилась в допетровский период в XVII в. Все беды России, по мнению В.Л. Цымбурского, связаны со стремлением слиться с Европой или подчинить ее своему влиянию, а также с экспансией на юге и востоке по отношению к территориям, называемым автором проливами. Причем из числа последних исключаются Урал и Сибирь, которые к времени их завоевания представляли собой «ничейное пространство», а присоединившись к России, дополнили ее естественную геополитическую нишу. Отсюда - необходимость радикального изменения внешнеполитических приоритетов в направлении дистанцирования как от Запада, так и от Востока, даже отказа от активной внешней политики по отношению к ним и сосредоточения внимания на развитии регионов «острова», особенно Сибири, Дальнего Востока и Севера12.
О. В. Гаман справедливо отмечала, что более предпочтительным для собирания земель на сегодняшний день оказывается собирание сил. Сосредоточение на собственных задачах, таких как регенерация национального самосознания, изживание комплекса неполноценности и ущербности, национально-государственное строительство, осознание собственных интересов как нравственного императива бытия, является в настоящих условиях делом первой необходимости. Наиболее продуктивный путь к будущему евразийскому союзу это, с точки зрения данного автора, есть временный и взвешенный изоляционизм России для размышления и средоточения. Распадающаяся на глазах, униженная и оскорбленная Россия, справедливо замечает
О. В. Гаман, никогда не сможет стать основой евразийской цивилизации, это алгоритм
13
выживания .
Однако в начале XXI в. стало понятно, что без восстановления в Евразии Российского Большого пространства количество нерешаемых проблем только возрастает, ставя под угрозу уже целостность и самой РФ. Это заставило
В. Л. Цымбурского во многом пересмотреть свои позиции, и он стал изучать проблему трансконтинентального экономического моста.
«Сегодня защищать Россию - значит утверждать принципиальную возможность оправдать ее опыт. Именно с этой позиции наша стратегия национальной безопасности обязана противостоять принесению страны в жертву любым замыслам реконструкции материка. Притом ориентиром для нее должен стать секулярный геополитический проект, который бы укреплял нынешний «остров» страны-цивилизации, будучи при этом свободным от публичных апелляций к сверхсмыслам, лишенным достоверности как для большинства сегодняшних русских, так и для наших потенциальных зарубежных, не скажу союзников, но попутчиков. Сегодня нам необходимо решить 2 задачи: во-первых, нейтрализовать наиболее опасные для нас возможности развития событий на окружающем Россию поясе Великого Лимитрофа, а во-вторых, усилить наше влияние на мировой порядок, созданный не русскими и не на них рассчитанный. Оптимальным был бы геополитический проект, объединяющий эти две цели и ориентированный на то, чтобы добиваться их сразу и одновременно. Россия не может удовольствоваться тем, что ей будет передоверен один из вариантов континентальной связи АТР с периферией объединенной Европы. Она должна стремиться к тому, чтобы ряд таких вариантов замкнулся на ее территории, образовав коммуникационную систему, которую было бы уместно назвать «тихоокеанским плацдармом в глубине материка». Для этого есть три возможных транспортных линии. Действующий и модернизируемый Транссиб, северный вариант Шёлкового пути, заворачивающий от станции Дружба на китайско-казахстанской границе к северо-западу и идущий через казахские степи и наше Приуралье до встречи с Транссибом (в этом свете следует рассматривать и популярную в деловых кругах Китая идею линии Люйшунь-Гамбург). Третья линия должна идти от Индийского океана, в иранских портах и направляться в Восточную и Северную Европу через области «новой» Центральной Азии по восточному прибрежью Каспия, а дальше через Россию. Сближаясь в урало-сибирской коммуникационной сердцевине России - ее «скрепе», эти дороги соединяли бы регион, обеспечивающий целостность нашей страны и при этом не имеющий доступа к морям, с тихоокеанским пространством и делали бы из него оплот геоэкономической экспансии АТР на запад. Вся ценность проекта для России определялась бы тем, что она в нем была бы представлена вовсе не одним Транссибом, или Российским транспортным коридором. Любой эксклюзивный коридор уязвим. Но система тихоокеанского плацдарма в целом - с тремя независимыми друг от друга входами и с множеством железно- и автодорожных выходов в разные западные области материка, снабженная информационным обеспечением, которое учитывало бы обстановку на всех этих путях,
- практически неуязвима. Обрисованная структура гарантировала бы ей устойчивость и бесперебойность функционирования»14.
В целом, поднимая проблему самоидентификации России, неоевразийцы отмечают, что Россия - центр Евразийского материка, мост культур, связующее звено Востока и Запада, но и особенная этнополитическая общность, явившаяся как результат многопланового синтеза. Как и евразийцы классического периода, неоевразийцы отмечают такие факторы единства РФ и СНГ, как общность исторической судьбы, географии и этнографии, единое экономическое пространство, обреченное на интеграцию, сочетание у народов, населяющих это пространство, национальной самобытности с евразийской идентичностью и евразийским патриотизмом,
этноконфессиональной толерантностью, на которой и строилось изначально это цивилизационное единство. Говоря о современной России, неоевразийцы подчеркивают, что «РФ - осколок от настоящей России, со случайными границами, смутными культурными ориентирами, расплывчатым политическим режимом и фрагментарной экономической структурой. РФ - геополитическая конструкция в переходном состоянии, за которым последует или новое объединение, или распад»15. Евразийская континентальная масса необходимо потребует своей новой геополитической организации, как это уже не раз было в истории. «Не мы первые строили Евразийское государство и не мы последние. Евразия создана для империи»16. Неоевразийство говорит о необходимости возвращения России в сферу своего стратегического, политического, экономического, идеологического и культурного влияния, отмечая, что поддерживание единства Евразийского субконтинента - геополитический, стратегический, экономический, социальный, культурный и исторический императив политики России.
Для неоевразийства также характерен взгляд на особую роль России-Евразии в мировой экономике не только как мост между Востоком и Западом, а как третье звено мировой экономической системы, как альтернатива колонии развитых стран. «Если в прошлом вклад России в мировую культуру объяснялся тем, что русская культура стала сплавом европейских и азиатских веяний, то в XXI в. предназначение России заключается в том, чтобы своим экономическим развитием связать напрямую ЕвроАтлантический и Азиатско-Тихоокеанский экономические регионы, тем самым достроив недостающее звено глобальной экономической системы»17.
Но для успеха нужна новая сверхидея. Один из крупнейших идеологов неоевразийства А.С. Панарин отмечал, что для восстановления евразийской сверхдержавы должна быть четко сформулирована заявка на лидерство в решении определенных сверхзадач, реально волнующих людей в настоящее время. В качестве одной из таких задач на передний план выдвигаются две смыслообразующие идеи, которые лягут в основание континентальной идеологии, - твердая почва, чувство натуры в противовес виртуальностям лукавого океанического сознания и ясность духовного неба, яркий пламень вдохновительных ценностей взамен постмодернистской болезни «рассеянного склероза», порождающей невнятицу смыслов и мотивов. В качестве второй он предложил культуроцентризм и постэкономизм, дающий новые приоритеты земной цивилизации в целом, смещение акцентов с инструментальной деятельности безответственного западного техноцентризма, связанной с присвоением богатств природы в угоду «непрерывно растущим потребностям неумеренного потребительского гедонизма», на деятельность, связанную с поддержкой экологического, социокультурного и социально-политического равновесия мира, задачу предотвращения глобальной экологической катастрофы18.
Другой крупный идейный лидер современного евразийства - А. Г. Дугин - также говорит о том, что главным геополитическим приоритетом России в наступившем столетии (тысячелетии) является создание евразийского стратегического блока (с гибким и дифференцированным мировоззрением и многоуровневым членством) в качестве противовеса атлантистским и глобалистским тенденциям. И в отличие от предыдущих эпох осью такого блока должно быть не мировоззрение и не специфика экономической системы или политического устройства, но геополитические и стратегические принципы, цивилизационные императивы.
Минимальным масштабом евразийской интеграции или ее первым этапом должно стать стратегическое воссоединение стран СНГ (бывших советских республик) в общую стратегическую конструкцию, объединенную сознанием единства геополитических интересов и общностью стратегической и цивилизационной судьбы. Интеграция стран СНГ в новое, более сплоченное стратегически образование должна основываться на
глобальных геополитических задачах, а не на сиюминутных социально-экономических интересах и раскладе сил в политических элитах19.
При этом Дугин, являясь не только философом, но и практическим политиком, подготовил четкие предложения по основным принципам строительства нового Евразийского союза.
По его мнению, политическое устройство Евразийского союза логичнее всего основывать на «демократии соучастия», с упором не на количественный, но на качественный аспект представительства. Представительная власть должна отражать качественную структуру евразийского общества, а не среднестатистические количественные показатели, базирующиеся на эффективности предвыборных шоу. Особое внимание следует уделить представительству этносов и религиозных конфессий. «Демократия соучастия» должна органически сопрягаться с определенной долей единоначалия, максимально выраженного в стратегической области. В лице Верховного Правителя Евразийского союза должна концентрироваться общая воля к достижению мощи и процветания Государства.
Принцип общественного императива должен сочетаться с принципом личной свободы в пропорции, существенно отличающейся как от либерально-демократических рецептов, так и от обезличивающего коллективизма марксистов. Евразийство предполагает здесь соблюдение определенного баланса при существенной роли общественного фактора. Именно качественное понимание общественного позволяет точно определить золотую середину между гипериндивидуализмом буржуазного Запада и гиперколлективизмом социалистического Востока.
В административном устройстве евразийство настаивает на модели «евразийского федерализма». Это предполагает выбор в качестве основной категории при построении федерации не территории, но этноса. Оторвав принцип этнокультурной автономии от территориального принципа, евразийский федерализм навсегда ликвидирует саму предпосылку сепаратизма. При этом в качестве компенсации народы Евразийского союза получают возможность максимально развивать этническую, религиозную и даже в определенных вопросах юридическую самостоятельность. Безусловное стратегическое единство в евразийском федерализме сопровождается этническим плюрализмом, акцентом на юридическом факторе «права народов».
Стратегический контроль над пространством Евразийского союза обеспечивается единством управления федеральными стратегическими округами, в состав которых могут входить различные образования - от этнокультурных до территориальных. Дифференциация территорий сразу на нескольких уровнях придаст системе административного управления гибкость, адаптативность и плюрализм в сочетании с жестким централизмом в стратегической сфере.
Евразийское общество должно основываться на принципе возрожденной морали, имеющей как общие черты, так и конкретные формы, связанные со спецификой этноконфессионального контекста. Принципы естественности, чистоты, сдержанности, упорядоченности, ответственности, здорового быта, прямоты и правдивости являются общими для всех традиционных конфессий Евразии. Этим безусловным моральным ценностям следует придать статус государственной нормы. Вопиющие социальные пороки, дерзкое и публичное попрание моральных устоев должны быть безжалостно искоренены.
Вооруженные силы Евразии, силовые министерства и ведомства должны рассматриваться как стратегический остов цивилизации. Социальная роль военных должна возрасти, им необходимо вернуть престиж и общественное уважение.
В демографическом плане необходима «пролиферация евразийского населения», моральное, материальное и психологическое поощрение многодетности, превращенной в евразийскую социальную норму.
В области образования необходимо усилить моральное и научное воспитание молодежи в духе верности историческим корням, лояльности евразийской идее, ответственности, мужественности, творческой активности.
Деятельность информационного сектора евразийского общества должна базироваться на безусловном соблюдении цивилизационных приоритетов в освещении внутренних и внешних событий. Принцип образования, интеллектуального и морального воспитания должен быть поставлен над принципом развлекательности или коммерческой выгоды, а принцип свободы слова - сочетаем с императивом ответственности за свободно сказанные слова.
Принципы созидания и социального оптимизма станут нормой человеческого бытия. Мировоззрение должно раскрывать потенциал человека, давать возможность каждому, преодолевая (внутреннюю и внешнюю) косность и ограниченность, выразить свою уникальную личность в общественном служении. В основе евразийского подхода к социальной проблеме должен лежать принцип баланса между государственным и частным. Баланс этот определяется следующей логикой: все масштабное, имеющее отношение к стратегической сфере (ВПК, образование, безопасность, мир, моральное и физическое здоровье нации, демография, экономический рост и т.д.), контролируется государством. Мелкое и среднее производство, сфера услуг, личная жизнь, индустрия развлечений, сфера досуга и т.д. государством не контролируются, наоборот, приветствуется личная и частная инициатива (кроме тех случаев, когда она вступает в противоречие со стратегическими императивами евразийства в глобальной сфере)20.
Растерянная, целиком обращенная к Западу, брезгливо относящаяся к самой себе, погруженная в психоз приватизации и коррупции Россия периода либеральных реформ (начало 90-х гг.) и евразийская патриотическая государственно ориентированная Россия начала XXI в. - зеркально противоположные политические реальности. Капиталы утекали из России - слабой и разваливающейся. В Россию, ставшую на путь силы и выздоровления, капиталы должны вернуться. Вопреки некоторым чисто либеральным абстрактным догмам, капиталы скорее вернутся в государство с сильной, ответственной властью и четким стратегическим ориентиром, нежели в нерегулируемую, хаотичную и нестабильную страну21.
Не со всеми идеями данного проекта А.Г. Дугина можно безоговорочно согласиться, но само наличие программы делает обсуждение вопроса более плодотворным и, следовательно, более реальным приближение нового союза на постсоветском пространстве.
Евразийская идея в той или иной форме эксплуатируется многочисленными политиками и партиями, представляющими весь спектр политической жизни РФ за последнее десятилетие. Это, прежде всего, левые партии и политики - КПРФ и Г.А. Зюганов, Г.Н. Селезнев и «Россия», НПСР, «Держава», А.И. Подберезкин,
С.Г. Кара-Мурза. На определенном этапе евразийства придерживались Р. Хасбулатов, В. Зорькин, О. Лобов, О. Сосковец, «национал-большевики». В начале 90-х гг. XX в.
можно также говорить и о направлении т.н. «демократического евразийства» в лице таких политиков, как А. Сахаров, Г. Попов, С. Станкевич, Л. Пономарев, Г. Шахназаров. Из правых евразийские идеи использовали В.В. Жириновский (ЛДПР), С. Бабурин, Б. Охотин, А. Проханов, В. Штепа. Отдельно хотелось бы выделить А.Г. Дугина и его эволюцию в 90-х гг. XX в. от правых ультранационалистов до создания новой центристской партии «Евразия», взявшей Евразийскую идею за основу своей политической программы. Активно прибегают к евразийской аргументации в своих программах и центристы-государственники - «Единая Россия», Ю.М. Лужков, М.Ш. Шаймиев, Е. Примаков, И. Иванов, С.Ю. Зорин, верховный муфтий России Т. Таджуддин и др., и, прежде всего, такие политики-прагматики, как президенты В.В. Путин и Н.А. Назарбаев. Особенно широко используются евразийские принципы во
внутренней и внешней политике РФ (с конца 90-х гг. XX в.). Именно усилиями политиков-прагматиков были созданы такие институты, как ШОС (Шанхайская организация сотрудничества), ОДКБ (Организация договора коллективной безопасности), ЕврАзЭС, ЕЭП , осуществляющие евразийские идеи на практике.
В октябре 2000 г. главы государств Республики Беларусь, Республики Казахстан, Киргизской Республики, Российской Федерации и Республики Таджикистан, собравшись в Астане, приняли Заявление и подписали Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС). В Заявлении сказано, что создание ЕврАзЭС - свидетельство воли руководителей пяти государств более решительно идти по пути взаимного многопланового сотрудничества с перспективой выхода на реальную интеграцию. Но здесь есть и проблемные точки.
Первая. Открывая таможенные границы, заинтересованные страны не могут не считаться с тем, что увеличивается опасность растраты того капитала, который поддерживает настоящее или будущее величие стран, - ценнейших природных ресурсов. Скажем, Россия может вновь столкнуться с реэкспортом нефти и стратегических металлов другими странами. Угрозу такого рода, видимо, осознают Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Азербайджан.
Вторая. Соблазн заключать более выгодные сделки с западными или иными странами дальнего зарубежья слишком велик, чтобы легко отказаться от развития партнерских отношений с ними.
Третья. Различия в стоимости рабочей силы в странах СНГ, в налогах на прибыль, рентных платежах и т. д. неизбежно обернутся серьезными потрясениями для многих стран.
Четвертая (едва ли не самая главная). Степень и темпы рыночных преобразований в России, Беларуси, Украине, Узбекистане - далеко не совпадают. А это влечет за собой вереницу отдельных согласований и решений в ходе бесконечно долгих переговоров стран, столь различных по своему экономическому положению.
Пятая. Там, где речь идет о возможности получения односторонних преимуществ во внешней торговле, будь то с государствами СНГ или государствами дальнего зарубежья, страны-участники сталкиваются и будут сталкиваться с расхождениями принципиального характера (типичный пример - размежевание на Каспийском нефтеносном шельфе и разные подходы к нему).
Вместе с тем, обозначим и положительный баланс интеграционных инициатив, начиная именно с России, которая, согласно популистским заявлениям неких влиятельных лиц, больше теряет, чем выигрывает от интеграции.
Россия, равно как и другие страны ЕврАзЭС, жизненно заинтересована в сохранении рынка сбыта своей продукции именно в странах Содружества. Учитывая технический уровень российской продукции (машиностроение, станкостроение, электротехника, нефтехимия, легкая промышленность), России трудно помышлять о полноценном выходе на рынки дальнего зарубежья. Она же сохраняет зависимость от поставок стратегического сырья (например, цветных металлов, хлопка), некоторых продовольственных товаров из соседних стран. России крайне невыгодно разрушать технологическую цепочку и производственную кооперацию с другими государствами СНГ. А они, в свою очередь, в обозримый период вряд ли смогут рассчитывать на более выгодные, чем российские, рынки, не говоря уже о поставках из России энергоресурсов и продукции обрабатывающей промышленности.
Транспортные коммуникации и магистрали соединяют Россию и страны СНГ в одно целое. Их объединяет также стремление к единому военно-стратегическому пространству, совместной охране границ (создание новых - чрезвычайно дорого).
Наряду с экономическими огромное значение имеют и социогуманитарные аспекты жизни народов СНГ. Суть дела - в реальных человеческих, семейных и прочих
связях, складывавшихся многие десятилетия общих исторических судьбах, породивших в сознании миллионов людей устойчивые представления об общности народов, которые вряд ли возможно огульно отвергать. В культуре, языке как средстве общения, оборонных соображениях и т.п. Россия, Украина, Беларусь, Казахстан и другие страны Содружества только выиграют, если, опираясь на это положительное наследие (и отметая все, что касается тоталитаризма, великодержавности и национализма), будут сознательно укреплять дух интеграционизма, выражается ли он в осознании исторической, геополитической, цивилизационной или иной общности. Российско-белорусская, евразийская, центральноазиатская общности, «постсоветский» союз
(назовем его условно так) мог бы объединить Россию, Украину, Беларусь и Казахстан, но только не узколобый сепаратизм и изоляционизм, противоречащие объективным причинам мирового развития. Сейчас этому препятствуют отсутствие единой экономической стратегии, разные уровни экономического развития, характер и темпы реформ. Происходит структурная деформация промышленности государств Содружества в сторону чрезмерного развития ресурсопроизводящих отраслей. Это превращает страны СНГ в ресурсные сегменты мирового рынка, лишает их экономические системы свойств взаимозависимости и взаимодополнения, что, соответственно, становится объективным препятствием для экономической интеграции, поскольку ресурсопроизводящим странам экономически бессмысленно интегрироваться между собой. В результате действия механизма структурной деформации и, соответственно, экономической дезинтеграции возникают объективные предпосылки для формирования автономного вхождения в мировой рынок тех или иных стран Содружества, что представляет собой альтернативу экономическому развитию СНГ.
ОРИ (Организация региональной интеграции), преобразованная в сентябре 2003 г. в Ялте в ЕЭП (Единое экономическое пространство), как раз и создана для того, чтобы разрешать сложные вопросы интеграции, включая согласование позиций по вступлению в ВТО (Всемирную торговую организацию). В новом глобальном мире в самое ближайшее время с необходимостью станет вопрос о качественном изменении формата экономических показателей, куда будут включены инновационный потенциал, пространство, экологическая рента и другие индексы, ранее не учитывавшиеся в условиях классического индустриального общества22. В такой ситуации интегрированный евразийский потенциал умножается многократно. И этот взгляд в ближайшее постиндустриальное будущее превращает ЕврАзЭС и ЕЭП в ядро полноценного геополитического субъекта - активного игрока нового мира, основанного на динамической игре самостоятельных полюсов - больших пространств. Путин, Кучма, Назарбаев и Лукашенко инициировали великое дело. Это обратное по отношению к Беловежской Пуще, знаковое геополитическое событие.
С приходом нового тысячелетия и сменой политического руководства в России начался и процесс развития Евразийской геополитической идеи как нового стратегического вектора страны. Это обстоятельство дало новый толчок к развитию евразийства как идеологии. Евразийские партии стали расти как грибы после дождя. Сначала в 2001 г. возникли ОПОД и партия «Евразия» под руководством «живого классика» - А.Г. Дугина, практически сразу за ней, с отставанием в 1-2 месяца, появилась «Евразийская партия России» А.В. Ниязова. Были созданы также депутатская группа «Евразия» в Госдуме РФ, в избирательной кампании 2003 г. принял участие предвыборный блок «Великая Россия - Евразийский союз». У обоих «евразийских» движений есть различия и общие черты. Оба они связаны с именами собственных создателей, и каждое пытается доказать, что именно его (а не «ничтожного оппонента») поддерживает «страшная» и могущественная Администрация президента. «Черный пиар», выплеснутый ими друг на друга в борьбе за влияние на власть, скорее сослужил и им, и евразийству как позитивной интегрирующей идеологии плохую службу. Оба
лидера обвиняли друг друга в радикализме. И небезосновательно, так как на центристские позиции оба перешли сравнительно недавно.
А.Г. Дугин в начале 90-х гг. XX в. участвовал и в рядах правой националистической оппозиции («Память», «День»), несколько лет был со-лидером «Национал-большевистской партии» Э. Лимонова и лишь с 1998 г. стал «правой рукой» спикера Государственной Думы - Г. Н. Селезнева, а затем и верным сторонником президента В.В. Путина.
Абдул-Вахет Ниязов обзавелся своим звучным именем лишь в 1996 г., а до того в его паспорте значилось: «Вадим Валерьянович Медведев». Долгое время он возглавлял мусульманскую партию «Рефах» («Возрождение»), которую после и преобразовал в «Евразийскую», просто сменив вывеску. Причем партия Ниязова, судя по всему, нацелена на защиту отнюдь не интересов «мусульманского сообщества России», а весьма специфической, антироссийски настроенной группы сторонников саудовского ваххабизма (что является ересью для традиционного ислама в России). Кстати, «духовный наставник» Ниязова, самопровозглашенный муфтий Нафигулла Аширов (получивший образование в центре исламского радикализма в Алжире), оказался единственным мусульманским лидером России, кто фактически одобрил вандализм талибов, разрушивших в марте 2001 г. все буддийские, индуистские и античные памятники культуры в Афганистане. Такой вот получается гремучий союз ваххабитов и
23
«контактеров с иными мирами» .
В отличие от Ниязова, Дугин более успешен в контактах с официальным высоким духовенством (патриарх, епископы, раввины, муллы, верховный муфтий Талгат Таджуддин (единый, евразийский)), опираясь в религиозных вопросах на «традиционный ислам», «традиционное христианство», «традиционный буддизм». Но как выразился один критик: «Во всем остальном евразийские партии напоминают два разноформенных сгустка одного и того же идеологического тумана, клубящегося над бескрайними просторами»24.
Вот базовые принципы неоевразийства, поддерживаемые обеими партиями:
1. Дихотомия сухопутных и морских цивилизаций, их идеологическое противостояние, по отношению к которому все политические интересы сиюминутны и вторичны, и как следствие - не снимаемые противоречия между Евразией и Западом.
2. Россия - особый мир синтезной многокультурной цивилизации, «Ось истории». С точки зрения геополитики, Российское государство, расположенное в естественном географическом центре цивилизации суши, во всех своих ипостасях (Московское царство, Российская империя, Советский Союз и современная демократическая Россия) играло одну и ту же роль. Евразийская цивилизация - оплот косервативно-традиционных ценностей, гарант естественного многообразия человеческих цивилизационных ансамблей.
3. Современная глобализация - униформное навязывание всем народам земли единственной частной социально-экономической парадигмы, американской культуры -есть не что иное, как бархатный либеральный нацизм-тоталитаризм, адекватный ответ которому - глобальное же сопротивление стратегического альянса дифференцированых полюсов силы, признающих равноценность различных культур. Неоевразийство - за многовекторную внешнюю политику, равноправие культур, толерантность, против глобализма для золотого миллиарда.
4. Геополитическое и цивилизационное измерение должно быть мерилом и критерием всех остальных сфер развития России - экономической, социальной, культурной, политической и т. д.
5. Необходимость реинтеграции евразийского пространства СНГ как основы для выживания всех народов Евразии и успешного противостояния вызовам современности.
Но есть все же несколько различий в партпрограммах.
Дугин провозглашает «евразийский федерализм», равноправие и союз
традиционных религий России - православия, ислама, буддизма, иудаизма, тюркоугорский и славянский союз, тюрко-монгольскую идею этнической и религиозной терпимости, сотрудничество с Европой, Ираном, Индией, Китаем, Японией, АТР.
Ниязов же делает ставку на стратегический союз России и исламского мира, по оси Москва - Астана - Душанбе - Тегеран - Багдад, с перспективой присоединения Кабула и ряда арабских столиц25. В отличие от Дугина он не разделяет Запад на США и Европу. В отношении религии предлагает опереться на радикальный ислам26.
К глубокому сожалению, критика евразийских партий, евразийской идеологии и евразийского движения касается либо личностей лидеров, либо ложно понятых фраз и идеологем, а часто даже откровенных мифов, приписываемых евразийству из-за его невнимательного изучения самими критиками. Да и состав критиков (националисты, сепаратисты, «западники») во многом объясняет сложившуюся ситуацию, где все остается лишь выходом эмоций, без конструктивного диалога (по принципу «дурак -сам дурак»!). К таковым относятся обвинения в нацизме, этатизме, изоляционизме и т.п. Вот характерный пример такой критики - русский националист В. Аксючиц пишет: «Исход к Востоку» - исход к новой утопии, направленной как и западная на разложение русской православной цивилизации. Химера Евразии вытравливает историческую память русского народа. Евразийство создано для борьбы с возрождением российской культуры и государственности. Химера Евразии перекрывает путь к постижению
27
православия как стержня русской культуры и истории» . Русские справедливо усмотрели в этом очередную попытку дерусификации России!28
Критики подобного рода даже не удосужились прочитать о таких основных составляющих евразийской идеи, как толерантность и патриотизм, высокая роль православия в евразийской цивилизации и государствообразующая роль русского народа!
С другой стороны, на евразийство нападают татарские националисты-сепаратисты. Так Р. Хакимов утверждает, что в России нет никакого славяно-тюркского единства. О нем можно лишь мечтать. Евразийство - православный тоталитаризм русского государства. Вместо принципа единой судьбы надо сначала провозгласить отказ от насилия при решении межэтнических и других внутриполитических проблем. И вывод -«евразийство - конфликтогенная идеология (!), так как, не выдвигая общих ценностей, оно говорит о востановлении государства в старых границах»29. Как говорится, комментарии излишни!
Однако вернемся к выборам 2003 г. и их последствиям для «евразийских партий -близнецов» и для страны в целом.
Дугинская «Евразия» с самого начала работы над блоком Глазьева принимала в нём деятельное участие. Но произошло абсолютное переформатирование блока. Левопатриотический формат, отвечавший стремлениям протестной, имперски, но не шовинистически ориентированной части населения, классический электорат КПРФ, расширенный в интеллектуальном направлении, охватывающий целый ряд дополнительных элементов, - всё было утрачено и переформатировано за 3 месяца до выборов в националистический шовинизм. Причем, без согласия основных участников блока. Результат - чтобы «сохранить лицо», Дугину и партии пришлось отказаться от
выборов30.
А создание на базе партии Ниязова блока П.П. Бородина «Великая Россия» привело к тому, что евразийство там растворилось, так как, по мнению политтехнологов, оно не может дать немедленных дивидендов. По большому счёту, евразийство фигурирует в «Великой России» не как идея, а просто как хорошее слово, смысла которого никто из участников не понимает (включая агитаторов от самой партии на местах), чем и объясняется неуспех этой партии на выборах.
Но нам важнее проведенные в канун выборов аналитической службой ВЦИОМ под руководством Ю. А. Левады социологические опросы населения. Они наводят на совершенно иные мысли о будущем Евразийской идеологии в России.
В ходе предвыборных опросов в октябре-ноябре 2003 г. выяснялись степень известности избирательного блока «Великая Россия - Евразийский союз» под руководством Павла Бородина, Руслана Аушева и Леонида Ивашова и готовность населения проголосовать за блок «Великая Россия - Евразийский союз» на предстоящих выборах в Государственную Думу РФ. На вопрос «Знаете ли Вы об избирательном блоке «”Великая Россия - Евразийский союз”?» положительно отвечали 23 % опрошенных. И 19 % опрошенных были в принципе согласны проголосовать за этот блок. Причем чаще, чем другие социальные группы, проголосовать «за» готовы были служащие (27 %), лица со средним специальным образованием (23 %), проживающие в Уральском и в Сибирском округах (по 26 %). Также чаще других допускают возможность изменения своих электоральные предпочтений в пользу блока «Великая Россия - Евразийский союз» нынешние сторонники партии «Яблоко» (29 %) и «Единой России» (25 %). Проголосовать за избирательный блок «Великая Россия - Евразийский союз» из тех, кто «хорошо знает» об этом блоке, готовы 60 %, из тех, кто «что-то слышал», - 37 % (27 % жителей крупных и средних городов, 37 % людей с высшим образованием, 36 % предпринимателей, 39 % специалистов).
ВЦИОМ проводил также исследования и по Евразийской партии и евразийским принципам. По данным всех волн исследования, примерно три четверти населения России уверены в том, что Россия - это евразийское государство, у которого собственный исторический путь развития. Тех, кто рассматривает Россию как часть Запада и полагает, что страна должна стремиться к сближению со странами Европы и США, внедряя у себя «западные» порядки, - в шесть раз меньше (в среднем 12 %). На Восток, на сотрудничество со странами Азии предлагают ориентироваться всего 5 % жителей России.
Идея особого пути России превалирует во всех без исключения социальных слоях, но, как выяснилось в июльской волне исследования, она наиболее привлекательна для людей с объективно более высоким статусом: предпринимателей (86 % от группы), менеджеров (86 %), специалистов (81 %), людей с высоким уровнем доходов (81 %) - и одновременно для людей, субъективно относящих себя к низшему социальному слою (77 %). Сторонников евразийской геополитической концепции чаще можно найти в больших и средних городах России (77 %) и в наиболее активных социальных слоях (79 % от тех, кто уверен, что будет принимать участие в предстоящих выборах в Государственную Думу России). Как показал опрос, помимо сторонников Евразийской партии - Союза патриотов России, эта идея особо привлекает сейчас электорат «Яблока» (83 %) и «Единой России» (79 %).
Идея «западного» пути развития более всего привлекает молодежь в возрасте до 25 лет (20 % от группы), учащихся (18 %), рабочий класс (16 %) - и одновременно тех, кто субъективно относит себя к высшему или к верхней части среднего слоя (26 %). Идея «западного» пути сравнительно более популярна среди сторонников СПС (30 %) и ЛДПР (15 %) и среди людей с низким уровнем социальной активности (15 % среди тех, кто уверен, что не будет голосовать на предстоящих выборах в Государственную Думу России).
Размеры потенциального электората Евразийской партии - Союза патриотов России также стабилизировались на 19-20 %. В настоящее время за Евразийскую партию - Союз патриотов России готовы проголосовать не более 4-5 % ее потенциальных избирателей (как известно, в результате партия набрала менее 1 % голосов избирателей). В то же время результаты исследования показывают, что российский избиратель не удовлетворен комплексом национальных идей, которые
предлагают ему известные партии, и в случае, если программные документы Евразийской партии - Союза патриотов России окажутся близки населению и в состав этой партии войдут известные и уважаемые люди, то количество тех, кто проголосует за нее, может увеличиться в несколько раз. Как показали результаты исследования, потенциальные сторонники Евразийской партии - Союза патриотов России сравнительно чаще встречаются среди молодежи в возрасте 18-25 лет (21 % от этой группы) и старше (20 % от группы 25-40-летних), среди предпринимателей (39 %), студенчества (24 %), специалистов и служащих (20-21 %), людей со средним (21 %) и высоким потребительским статусом (30 %), среди жителей средних городов России (22 %). Пополнения электората Евразийской партии - Союза патриотов России можно ожидать прежде всего из рядов «Единой России» (за «Евразийскую партию» при тех или иных условиях готовы проголосовать 29 % ее сторонников), «Яблока» (25 %) и СПС (23 %) - и в гораздо меньшей степени из ЛДПР (17 %) и КПРФ (16 %)31.
Таким образом, Евразийская идея имеет своих многочисленных последователей как в самых широких слоях общества (большая часть которого (75 %) - влиятельные и активные избиратели), так и в научном, политическом истеблишменте России. И за этой идеологией - будущее!
И не случаен новый этап развития Евразийской идеи - создание «Международного евразийского движения» (зарегистрировано 24.12.2003 в Министерстве юстиции РФ).
От формата политической партии евразийство перешло к новой стадии своего организационного развития, оптимально соответствующей характеру и масштабу евразийского мировоззрения. Статус международного общественного движения позволяет евразийцам активно взаимодействовать с самыми разнообразными силами в России и за ее пределами, не будучи ограниченными узкими рамками политической партии. В «Международном евразийском движении» евразийский процесс находит свою наиболее логичную форму. Это неполитическое и непартийное, общественное движение, в центре которого стоят идеи, проекты, философия, дух.
Оно объединяет евразийские движения, которые созданы сегодня не только во всех странах СНГ (кроме Туркменистана и Узбекистана), но во всех странах Балтии, а также в Англии, Италии, Швейцарии, Турции, Ливане, Испании, Португалии, Пакистане, Израиле, Австралии. Это мощная «континентальная» международная организация. Представители 34 стран выразили горячее желание создать отделения международного евразийского движения. В 15 из них уже существуют евразийские движения или комитеты. В остальных 19 - это инициативные группы.
32
У нас нет догм. У нас есть Идея. И мы открыты для всех, кто ее разделяет . Евразийство сегодня актуально и востребовано самим временем!
Во-первых, евразийский патриотизм может выступать как серьезная антитеза национализму и шовинизму; принцип Империи здесь противопоставляется «национальному государству», а это открывает, в свою очередь, самым разным народам возможность спокойно и уверенно сочетать свою судьбу с возрождением и укреплением мощи новой геополитической евразийской конструкции - с планетарным размахом и мировой мощью.
Во-вторых, евразийство как международное движение призвано подготовить предпосылки скорейшей интеграции постсоветского пространства. Причем если ЕЭП и ЕврАзЭС делают это на уровне экономики и таможенного союза, ДКБ - на уровне единой системы управления Вооруженными Силами, то евразийство и основанное на нем «Международное евразийское движение» будет следующим шагом интеграции -интеграции социальной, на уровне гражданских обществ и их институтов, единого информационного поля с учетом всех культурных, этнических и конфессиональных особенностей.
В-третьих, скорейшее создание Евразийского союза решит множество внутрироссийских политических проблем, в том числе вопрос о преемственности власти, который встанет довольно остро в 2008 году. Новая государственная система снимет эту проблему. Вместе с тем, будет создан мощный инструмент для профилактики любых форм национал-сепаратизма как в самой России, так и в Казахстане, а также в других странах, которые посчитают нужным примкнуть к Евразийскому союзу.
В-четвертых, евразийство во внешней политике создаст оптимальную операционную среду для ускоренного сближения с Евросоюзом, так как Евразийский Союз будет осознаваться как геополитический аналог Евросоюза, как вступление в глобализацию, а не слепое ей противодействие, но в ограниченном масштабе и с иным ценностным содержанием, отражающим специфику культур евразийских народов и
33
традиций .
Анализ результатов парламентских выборов, коллизии, которые сопровождали ход предвыборной кампании, плачевный результат блока П. П. Бородина, установление на следующих выборах в Государственную Думу 7 % барьера - все это окончательно убеждает в том, что партийный формат категорически не соответствует евразийскому мировоззрению, занижает его значение и масштаб, грозит превратить новаторскую интеллектуальную и геополитическую стратегию в возню мелких авантюристов от политики.
Евразийство шире, чем партия. Это - прежде всего и в первую очередь идейное движение, политическая философия, мировоззрение, духовное течение. Евразийство может быть еще и партией, но никогда не может быть только партией. Об этом говорили и первые евразийцы.
Европа и Азия в будущем станут двумя основными мировыми районами экономического и духовного развития. Они расположены на огромном едином Евразийском материке, где находится геополитический центр мира. Основные коммуникации, наземные, морские, воздушные линии связи между быстро развивающимися странами Атлантического и Тихоокеанского побережья лежат через пространство Восточной Европы и Западной Азии. Контроль над этим пространством имеет жизненно важное, всемирное значение. Геополитическая привилегия России состоит в том, что она как государство занимает это пространство и представляет собой своего рода Евразийский мост. Грамотное использование этого геополитического статуса может привести к результатам большого исторического значения. Достаточно заметить, что только открытое воздушное пространство страны способно приносить доход, сопоставимый с доходами от продажи природных ресурсов.
Геополитическое положение России в XXI веке во многом будет определяться также тем, что на ее территории находятся огромные природные богатства, столь необходимые для развития и Европы, и Азии. По мнению некоторых экспертов, на территории Сибири и Дальнего Востока содержится 50-60 % всех доступных природных ресурсов планеты. Поэтому во внешнеполитическом экономическом развитии страны на ближайшие десятилетия освоение Сибири и всего Северо-Востока станет самым важным государственным проектом.
Россия обладает ракетно-ядерным потенциалом, сопоставимым с ядерной мощью США. Этот фактор сдерживания агрессора не только обеспечивает военную безопасность государства, но и во многом определяет роль страны в решении международных проблем, укрепляет российскую позицию в вопросе о путях выхода из кризисных ситуаций в том или ином регионе.
Исключительным богатством России, ее достоянием является терпеливый, неприхотливый, трудолюбивый народ, свободный от властных амбиций и обладающий высоким духовным потенциалом. Вся история государства Российского, в том числе и в
XX веке, показывает, что, вдохновленный общенациональной идеей, этот народ способен на великие социальные свершения.
Таким образом, в свете вышеизложенного материала можно сделать следующий вывод. Евразийская идея - исторически развивающийся комплекс идей и концепций, трактующих сущность, место и роль России, российской государственности, российской культуры и цивилизации как уникальный синтез «западных» и «восточных», привнесенных извне и исконно национальных компонентов, превращающих нашу страну в самостоятельный центр силы, очаг самобытной цивилизации и культуры, уникальную, не сводимую к существующим модель развития. Евразийская модель исходит из того, что Россия должна сохранить свою уникальность, независимость и мощь во что бы то ни стало, поставив на служение этой цели все учения, системы, механизмы и политические технологии, которые могут этому содействовать. Евразийство, таким образом, - это своеобразный «патриотический прагматизм», свободный от любой догматики - как советской, так и либеральной. Но вместе с тем широта и гибкость евразийского подхода не исключают концептуальной стройности этой теории, имеющей все признаки органичного, последовательного, внутренне непротиворечивого мировоззрения.
Только на ее основе возможно дальнейшее существование России как независимого государства и достижение российских национально-государственных интересов.
Примечания
1 См., например, журнал «Евразия».
2 См.: Арин О. XXI в. - Мир без России. М., 2001.
3 См.: Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование. М., 2001.
4 См.: Дугин А.Г. Основные принципы евразийской политики // Вестн. Челяб. гос. ун-та. Сер. 10. Востоковедение. Евразийство. Геополитика. 2002. № 1. С. 16-18.
5 См.: Дугин А.Г. Евразийство на старте тысячелетия [Электронный ресурс] // evrazia.org. 2004.05.03.
6 См.: Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1998. С. 185.
7 Там же. С. 282.
8 См.: Орлова И.Б. Евразийская цивилизация. М., 1998. С. 108.
9 Гиренок Ф.И. Пато-логия русского ума (картография дословности). М., 1998. С. 272.
10 Айзатулин Т. А. Теория России. Геоподоснова и моделирование. М., 1999.
11 Островский Н.Н. Святые рабы. О русских и России. М., 2000. С. 15.
12 См.: Цымбурский В. Народы между цивилизациями // Pro et Contra. М., 1997. Т. 2, № 3.
13 См.: Гаман О.В. Перспективы нового евразийского союза: за и против // Социальная теория и современность. Евразийский проект модернизации России: за и против. М., 1995. С. 183.
14 См.: Цымбурский В.Л. Геополитика для «евразийской Атлантиды». Остров Россия // Полис. 2003. № 2.
15 Дугин А.Г. Основы геополитики. М., 1997. С. 194.
16 Гиренок Ф.И. Указ. соч. С. 287.
17 Системные подходы России. Путь в XXI век: Стратегические проблемы и перспективы российской экономики / Кол. авт. под рук. акад. РАН Д.С. Львова. М., 1999. С. 186.
18 Панарин А.С. Евразийский проект в постиндустриальную эпоху // Социальная теория и современность. Евразийский проект модернизации России: за и против. С. 19.
19 См.: Дугин А.Г. Евразийство на старте тысячелетия [Электронный ресурс] // evrazia.org. 2004.05.03.
20 См.: Дугин А.Г. Основные принципы евразийской политики... С. 18-21.
21 Там же. С. 23.
22 См.: Они зачали империю [Электронный ресурс] // politcom.ru / 2004.22.01.
23 Леонид Савченко. Ваххабиты и контактеры положили глаз на Евразию [Электронный ресурс] // smi.ru. 2006.19.01.
24 Евразийский обман. Максим Шевченко. Территорию России пытаются превратить в основу идеологии [Электронный ресурс] // smysl.info.ru.
25 См.: Ниязов А.В. Евразийский контрглобализм - будущее России // Независимая газ. 2001. 3 февр.
26 См.: Плешаков А. Евразия накануне больших маневров // Время Евразии. 2001. № 2.
27 Аксючиц В. Идеологический бульон из миражей и мифов // Независимая газ. 2002. 5 июля.
