CC BY
65
Сергей Сергеев, Зульфия Сергеева
ЭТНОСЕПАРАТИЗМ И РАДИКАЛЬНЫЙ ИСЛАМ В РЕСПУБЛИКЕ ТАТАРСТАН
В отечественных социальных науках сложилась традиция употребления термина «национализм» сугубо в негативном смысле, что связано со сближением или даже отождествлением понятий «нация» и «этнос», В зарубежных социальных науках (особенно в англо- и франкоязычной литературе) преобладает иная традиция использования данного термина - безоценочная и нейтральная, но это связано с представлением о нации не как о культурной, но как о политической и гражданской общности. Поэтому национализмом правильно называть комплекс идеологических представлений и политических практик, связанных с выражением интересов политической нации или сообщества граждан одного государства безотносительно к их культурной идентичности или идентич-ностям, а под этнонационализмом -также комплекс идеологических представлений и политических практик, но связанных уже с артикуляцией интересов особой этнической группы, т.е. группы, обладающей прежде всего особой культурной идентичностью, важнейшим элементом которой является представление (реальное или мифическое) об общности происхождения и исторического пути данной груп-пы1. Этносепаратизм - такое на-
1 При формулировании данного определения мы отталкивались от дефиниции национализма, предложенного В. Коротеевой: национализм -«это комплекс идеологических представлений и
правление этнонационализма, которое исходит из необходимости для данного этноса (который этно-сепаратисты называют нацией) добиваться создания собственного этнонационального государства. В этом заключается, по мнению этно-сепаратистов, квинтэссенция интересов данной этнической группы.
Термин «радикализм» первоначально применялся для того, чтобы охарактеризовать стремление дойти до корня социальных проблем, хотя в настоящее время чаще используется для обозначения комплекса политических идей и действий, нацеленных на коренное (радикальное) изменение существующих социальных и политических институтов. В этом смысле понятия «радикализм» и «экстремизм» часто употребляются как синонимы. Но при этом следует отметить, что понятие «радикализм» не
политической практики, в котором центральное место занимают интересы нации» (Коротеева В.В. Теории национализма в зарубежных социальных науках. - М., 1999. - С.10). Придерживаясь социально-конструктивистского - в противовес эссенциалистскому - понимания этничности, мы разделяем идеи, высказанные, в частности, В. Тишковым (Тишков В. Этничность, национализм и государство в посткоммунистическом обществе // Вопросы социологии. - 1993. - № 1-2. - С.3-37; Тишков В. Очерки теории и политики этничности в России. - Изд. 2-е. - М., 1997. - 528 с.) и П. Брассом. Последний, в частности, писал как о главной составляющей этничности чувстве этнического самосознания, состоящем «из субъективного, символического или знакового использования группой людей какого-либо из аспектов культуры с целью отграничения себя от других групп». (Brass P. R. Ethnic Groups and Nationalities // Ethnic Diversity and Conflict in Eastern Europe / Ed. P. Sugar. - St.-Barbara - Oxf., 1980. - P.3).
имеет таких отрицательных коннотаций, как понятие «экстремизм» (или подобные коннотации присущи ему в меньшей степени), поэтому может считаться в большей мере ценностно нейтральным, и, на наш взгляд, более академичным. Таким образом, радикальный ислам есть такая идеология и практика, которая имеет целью изменение существующих социальных и политических институтов в духе Корана и шариата, даже если это потребует применения насилия по отношению к приверженцам иных взглядов.
Термин «исламский радикализм» можно определить и так: это идеологическая доктрина и основанная на ней политическая практика использования элементов учения ислама в ходе борьбы со своими политическими противниками (т.е. «неверными» вовне и сторонниками «неистинной веры» внутри ислама). Современное радикальное исламское движение тесно связано с фундаментализмом, понимаемым как неукоснительное выполнение предписаний Корана и требований законов Шариата, введение традиционных мусульманских установлений в качестве обязательных норм всех сторон жизни. При этом идеологическим обоснованием действий исламских радикалов выступают доктрины в смешанных формах, например, фундаментализм и национализм.
Татарские этнонационали-стические организации в Татарстане появились в конце 1980-х гг., в контексте общего процесса политической либерализации.
27 июня 1988 года группа представителей гуманитарной интеллигенции во главе с доцентом КГУ М. А. Мулюковым выступила с инициативой формирования массового политического движения в поддержку демократии. Институ-ционализация данного движения произошла в октябре 1988 - феврале 1989 гг. (учредительные конференция и съезд). Новая организация избрала название Татарский общественный центр (ТОЦ). 17 июня 1989 г. ТОЦ был официально зарегистрирован Советом Министров ТАССР как «народное движение в поддержку перестройки»1.
Первоначально в документах ТОЦа значительное место отводилось этнокультурным вопросам, связанным с развитием образования, культуры и языка татарского народа. Вместе с тем цель повышения статуса ТАССР до уровня союзной республики была выдвинута уже в самом начале этнонациона-листического движения, а впоследствии стала главным его лейтмотивом. Двумя другими приоритетными задачами ТОЦ в 1989-1991 гг. были опека по отношению к татарской диаспоре и закрепление в качестве единственного государственного языка татарского, что подразумевало дискриминацию русскоязычных.
Такая постановка вопроса о статусе ТАССР объективно сближала позиции сторонников ТОЦ и представителей республиканской
1 Терентьева И.В. Республика Татарстан: политические партии, движения, лидеры. Кн. 1. Политические объединения республиканского и местного уровня / И.В. Терентьева, Р.Ю. Беляков, М.Ф. Сафаров. - Казань, 2001. - С.7-8.
партноменклатуры, стремившихся сохранить и упрочить свою власть. Да, собственно говоря, отчетливую границу между двумя этими группами и трудно провести. По различным данным, от 40 до 60 % делегатов в учредительного съезда (курултая) ТОЦ были коммунистами и комсомольцами, из 21 члена Правления, избранного в феврале 1989 г., 18 были членами КПСС. В работе и конференции, и съезда, принимали участие первый заместитель председателя Совмина ТАССР М.Х. Хасанов, зав. отделом идеологии ОК КПСС Р.С. Хакимов (не без основания считавшийся идеологом ТОЦ), ряд представителей Казанского горкома и райкомов КПСС. Впоследствии значительное количество членов КПСС, участвовавших в работе ТОЦ, поддержали Демократическую платформу в КПСС.
Таким образом, можно говорить не просто о связях, но о постоянных контактах с зарождающимся этнонационалистическим движением правящей элиты республики. Проблема заключается не в установлении этого факта, а в объяснении этого, тем более что правящая элита РТ в 1990-е гг. не раз доказывала свою способность действовать, руководствуясь относительно «этнического возрождения» не идеологическими или эмоциональными мотивами, а исходя из сугубо рациональных и прагматических соображений.
В первую очередь обращает на себя внимание то обстоятельство, что этнический национализм как инструмент легитимации и ре-
легитимации власти использовался отнюдь не только правящей элитой РТ, но и многих других бывших автономий. Более того, подобные процессы происходили, и в гораздо более откровенной форме, во многих союзных республиках - на Украине, в Молдове, Азербайджане, Грузии, республиках Средней Азии, Казахстане. В той или иной степени это характерно даже для таких посткоммунистических государств, как страны Балтии, Сербия, Словакия и Румыния. Наиболее распространенным объяснением этого феномена обычно является следующее: этнонационалистиче-ская идеология оказывается пригодным средством для релегитима-ции элиты, поскольку заполняет вакуум, образующийся в посткоммунистических странах после фиаско идеологии коммунизма и при отсутствии гражданского общест-ва1 . Вместе с тем, говоря об альянсе этнонационалистов и правящей элиты РТ, нельзя упускать из виду и наличие у первых, по крайней мере, в 1989-1992 гг., массовой социальной базы и поддержки. На это необходимо обратить внимание, поскольку нередко высказывается точка зрения (представляющаяся нам упрощенной), что этнонацио-нальное движение было искусственным образованием, «взращенным» в коридорах Татарского обкома КПСС, культивируемом и управляемом для оказания давления на московский Кремль.
Этнонационализм обращался ко всем слоям и группам татар, но
1 Тишков В. Этничность, национализм и государство в посткоммунистическом обществе, С.5-9.
наибольший отклик встречал прежде всего среди выходцев из деревень, горожан в первом поколении, проживавших преимущественно в молодых городах республики. После переезда в город они утратили ряд черт присущей им традиционной, сельской культуры и не сумели адаптироваться к культуре городской, испытывая чувства отверженности, фрустрации. Характерно, что наибольшими силой и влиянием отделения этнонациона-листических организаций пользовались не в Казани, а в Набережных Челнах. В этом достаточно молодом городе этнонационалисты получали постоянную «подпитку» в виде мигрирующего в город населения из сельских районов Закамья. Подобные потоки, направленные в Казань, слабее: кроме того, социокультурная среда столь старого города, как Казань, сравнительно успешнее трансформирует вчерашних сельчан в горожан. В Набережных Челнах этот процесс затруднен, и вчерашние деревенские жители не становятся в полном смысле слова горожанами, превращаясь в оторвавшихся от сельских корней, но не воспринявших городскую культуру маргиналов со свойственной им склонностью к простым решениям, повышенной агрессивностью, этноцентризмом и ксенофо-бией1. Наглядным примером тому была фигура З. Аглиуллина (в 1993 г. - председатель Набережно-
1 Сергеев С.А. Этнокультурная политика и этнический национализм в Татарстане / С.А. Сергеев, З.Х. Сергеева // Кому принадлежит культура? Общественные науки и перспективы исследования социокультурных перемен. - Казань, 1999. -С.192.
Челнинского отделения ВТОЦ). Именно в этой среде лозунги «этнического возрождения» были восприняты первоначально с наибольшим энтузиазмом.
ТОЦ в том виде, как он был создан, был аппаратной и зависимой от государства организацией, руководству которой были предоставлены формальные атрибуты официальной власти или то, что, по советским представлениям, являлось таковыми (помещение, телефон, транспорт)2.
Но уже в 1990 г. в татарском этнонационалистическом движении выделяется оппозиционное радикально-экстремистское крыло. Возникла партия национальной независимости «Иттифак», союз татарской молодежи «Азатлык», некоторые другие, более мелкие организации. Радикализируется и ТОЦ. В качестве образца решения этного-сударственных и этнокультурных вопросов этнонационалистами в это время принимается программа Народного фронта Эстонии. С особой четкостью эти лозунги были сформулированы в конце 1991 г., когда распад Союза вступил в завершающую фазу:
• независимость Татарстана как государства татар (этногосу-дарственность);
• создание альтернативных органов власти по этническому принципу (милли меджлис - народное собрание);
2 Кильдеев М.В. Организационно-управленческие основы развития этнополитических партий и движений в постсоветской России (региональный аспект). Автореферат дисс. ... канд. соц. наук. -Казань, 2002. - С.19, 22.
• избирательность предоставления гражданства РТ жителям РТ1.
Эта программа реализована не была вследствие активного и пассивного сопротивления большинства жителей Татарстана и части депутатского корпуса Верховного Совета РТ. Вместе с тем 1991-92 гг. были временем максимального успеха татарских этнонационали-стических организаций. Массовые акции и голодовки весной 1991 г. быстро нагрели политическую атмосферу до градуса истерии и стали поводом к тому, что ни референдум о введении поста Президента РСФСР, ни сами эти выборы официально в Татарстане не проводились. В это же время ряд радикальных татарских этнонационали-стов (в первую очередь лидер партии «Иттифак» Ф. Байрамова) выступили с наиболее резкими за все время существования этнонациона-листического движения заявлениями, суть сводилась к следующему: это земля исконно наша, если русские хотят и впредь «есть татарский хлеб», то они должны признать лидирующую роль татар, выучить татарский язык и т.п., а иначе - пусть убираются на четыре стороны2. Даже в татарском этнона-циональном движении немалая часть участников не принимала целиком подобного подхода, во всяком случае, идея избавиться от русских, составлявших около 40 % на-
1 См.: Сергеев С.А. Этнокультурная политика и этнический национализм в Татарстане, С.194.
2 Байрамова Ф. Если ты настоящий татарин // Ка-
занские ведомости. - 1991. - 19 октября; Рахимова Б.С. Соседи // Идель. - 1990. - № 11. - С.53.
селения, представлялась совершенно безумной и нереалистичной.
Экстремистский характер деятельности этнонационалистов, склонность их к насильственным методам особенно ярко проявились в октябре 1991 г., когда вооруженные боевики, принадлежащие к эт-нонационалистическим организациям (и привезенные, что весьма показательно, специально из Набережных Челнов и Нижнекамска) предприняли попытку штурма Верховного Совета РТ. Но даже в это время, по данным официального опроса, проведенного по заказу президиума Верховного Совета Татарстана, лишь 10, 4 % населения одобряло идею национальной независимости (в том числе среди татар - 17, 9 %)3.
Октябрьские события 1991 г. стали кульминацией противостояния этнонационалистов и правящей элиты РТ, с одной стороны, и про-российских сил в республике, с другой. Даже организация этнического парламента - милли меджлиса (ММ), избранного делегатами так называемого «Первого курултая татарского народа» 1 февраля 1992 г., в преддверии референдума о статусе республики, не имела такого резонанса, хотя многие из депутатов курултая и милли меджлиса надеялись на то, что в ближайшем будущем стать единственным и легитимным законодательным
3 Сергеев С.А. Этнический национализм и этнона-ционалистические организации в Татарстане // Институционализация субъектов Российской федерации региона Поволжья / Под ред. Ю.Р. Хай-руллиной, А.Г. Большакова. - Казань, 1999. -С.57.
органом власти, оттеснив Верховный Совет или поглотив его.
До тех пор, пока агрессия эт-нонационалистов была направлена только против активистов демократических пророссийских организаций или «соседней России», власти реагировали на их деятельность весьма сдержанно. Но вскоре после референдума этнорадикалы стали проявлять все большее нетерпение, обвиняя правящую элиту в непоследовательности и нерешительности в достижении реальной независимости Татарстана.
Поэтому с весны-лета 1992 г. отношение правящей элиты к этно-националистам становится все более дифференцированным. Лояльные вовлекаются в деятельность Всемирного конгресса татар и Исполкома конгресса (Первый конгресс состоялся в Казани 19-20 июня 1992 г.). Что же касается радикальных этнонационалистов, на их противоправную деятельность начинают обращать внимание правоохранительные органы. Это не носило характер политических репрессий против неугодных - напротив, Набережно-Челнинское отделение ТОЦ прибегало, в частности, к давлению на неугодных, не останавливалось перед дезорганизацией деятельности городской власти и приступило даже к организации военизированных формирований (так называемой национальной гвардии)1. После того, как самые радикальные активисты стали публично высказывать угрозы в адрес президента М. Шаймиева, за незаконное хранение оружия был
арестован, пожалуй, наиболее влиятельный из них - председатель Набережно-Челнинского отделения ТОЦ З. Аглиуллин, избранный незадолго до этого председателем ТОЦ.
Это усугубило уже протекавшие в самом ВТОЦ организационную неразбериху и кризисные процессы. После избрания З. Агли-уллина движение покинула часть умеренных, после его ареста представители умеренного крыла попытались перехватить инициативу и созвали чрезвычайный съезд (21 августа 1993 г.), приведший к расколу движения, который, однако, не был окончательным. Умеренные и радикалы объединились в рамках ВТОЦ лишь в 1995-1996 гг., когда уровень поддержки ВТОЦ значительно снизился2.
Кризис этнонационализма стал отчетливо заметен в 1994-1995 гг. Партия «Иттифак» резко выступила против подписания Договора между органами государственной власти Российской Федерации и Республики Татарстан. Но ни эта партия, ни все этнонационалисти-ческое движение уже не в силах оказывать сколько-нибудь существенное влияние на обстановку в республике. Ряд фигур, стоявших у истоков этнонационалистических организаций, отошли от их деятельности.
Пытаясь вновь обрести ускользающую социальную базу, представители татарского этнона-ционализма уже во второй половине 1990-х гг. стали все больше обращаться к мусульманскому духо-
1 Терентьева И.В. и др. Указ. соч., С.29.
2 Там же, С.19-21, 26.
венству и верующим (умме), по-разному при этом расставляя акценты. Сторонники ТОЦ высказывались в пользу джадидизма и обновленческого, европеизированного ислама («евроислама»). Члены милли меджлиса, «Иттифака» и «Азатлыка», напротив, все более открыто заявляли о симпатиях к различным видам исламского традиционализма и фундаментализма, противопоставляя их модернизированному евроисламу.
Ряд лидеров (Ф. Байрамова) и активистов этнонационалистиче-ского движения к 1996-97 гг. перешли с этнонационалистических позиций на религиозно-этнические. Более того, некоторые из них связывали надежды на будущее движения с новым поколением мусульманских священников, получивших образование в духе «подлинного ислама» за рубежом и готового вытеснить теперешнее поколение мусульманских лидеров, что подразумевало ориентацию на государство не просто этнократи-ческое и авторитарное, но на исламское и шариатское1. Таким образом, для ряда этнорадикалов собственно этнонационализм послужил лишь мостиком, переходным этапом к радикальному исламу. Но при этом этнонационалистические идеи у них сохраняются, хотя и отходят на второй план. При этом следует отметить, что даже в самом этнонационалистическом движении (среди сторонников «джадидизма») необходимость соединения радикального ислама с этнорадикализ-
1 Захидулла Ф. Оставаться и мусульманами и тюрками // Алтын Урда. - 1997. - № 24.
мом (при подчинении второго первому) отнюдь не встречает безоговорочной поддержки.
Клерикальный радикализм получил определенное распространение среди молодых мулл и молодежи в тех городах республики, где не сохранился или очень узок «культурный слой» - в Набережных Челнах, Альметьевске и пр. Ситуация обостряется и тем, что в этих городах велик общий фон социальной напряженности, значительна доля «полугородских» маргиналов. Такие люди весьма восприимчивы к радикальным идеям различного толка - будь то этнонационалисти-ческим или религиозным.
В течение второй половины 2000-х гг. в Татарстане прошел ряд процессов над участниками ряда клерикальных экстремистских и террористических организаций. Так, только по делу набережночел-нинской организации «Исламский джамаат» в 2004 г. было задержано более 50 человек, из них 23 привлечены к уголовной ответственности. 14 февраля 2008 г. Верховный суд РТ осудил на длительные сроки лишения свободы еще 17 членов «Исламского джамаата». В частности, к пожизненному заключению приговорен Х. Раззаков, убивавший в лесу под Набережными Челнами граждан, чьё поведение, по его мнению, не соответствовало канонам ислама.
Также в Татарстане в 2005 -2011 гг. состоялось несколько процессов и над членами другой экстремистской организации, «Хизб-ут-Тахрир» (хотя при запрещении она была квалифицирован ВС РФ
как террористическая, членам «ХТ» инкриминируется в основном организация экстремистского сообщества, а также подготовка к неконституционному захвату власти)1. По отношению к большинству из них суд был не столь суров; некоторые из обвиняемых освобождались стражи в зале суда (поскольку успели отбыть назначенное судом наказание еще в ходе предварительного следствия)2.
1 А. Верховский (Центр «СОВА») считает запрет партии «Хизб ут-Тахрир» как террористической неправомерным, так как «Хизб ут-Тахрир» сама не практикует насилие и не призывает к нему (за некоторыми не столь значительными исключениями). Соответственно он считает неправомерным и осуждение лиц за принадлежность к партии «Хизб ут-Тахрир» (раз неправомерен сам запрет). В то же время А. Верховский отмечает, что «общественная опасность пропаганды «Хизб ут-Тахрир» заслуживает изучения, так что какие-то меры в отношении этой организации могли бы быть возможны» (Верховский А. Неправомерный антиэкстремизм-2011 // Полит.ру, 28 марта 2012 года. URL: http://polit.ru/article/2012/03/28/misuse2011). См. тж. Верховский А. Является ли Хизб ут-Тахрир экстремистской организацией? // Цена ненависти. Национализм в России и противодействие расистским преступлениям: сб. статей / сост.: А. Вер-ховский. - М.: Центр «Сова», 2005. - С. 92-110.
2 В частности, наиболее суровым был приговор, вынесенный 29 октября 2009 г. Верховным Судом РТ в отношении 12 членов «Хизб ут-Тахрир»: А. Хасанов был приговорен к 8 годам лишения свободы с содержанием в колонии строгого режима, шестеро членов ячейки получили от 4 до 8 лет лишения свободы в колонии строгого режима, четверо - условные сроки (от 3,5 до 5 лет) (Смирнов А. Халифат строгого режима. Осуждены члены казанской ячейки «Хизб-ут-Тахрир» // КоммерсантЪ (Казань). - 2009. - 30 октября). 1 августа 2011 г. Московский районный суд Казани приговорил И. Шайхутдинова к 2,5 годам лишения свободы в колонии строгого режима, А. Ха-санова и Р. Сабитова к 1,5 годам лишения свободы в колонии-поселения, А. Хафизова и Л. Гали-мова к 1 году лишения свободы в колонии-поселении (В Казани осудили очередных «хиз-бутчиков» // ИА REGNUM, 11 августа 2011 года. URL: www.regnum.ru/news/fd-volga/tatarstan/1431003.html).
Представители татарских эт-нонационалистических организаций неоднократно выступали в поддержку арестованных представителей радикальных исламских организаций. Нередко представители этнонационалистических организаций выступают с заявлениями необходимости большего соблюдения законов ислама (так, 29 июля 2011 г. активисты Союза татарской молодежи «Азатлык» во главе с Н. Набиуллиным провели в центре Казани пикет с требованием к властям города и республики запретить продажу алкогольных напитков во время уразы). Что касается радикальных исламистов, то они обычно об этнонационалистах и этносепаратистах никак не отзываются, т.е. наблюдается любопытная асимметрия.
При этом в изменившейся политической ситуации 2000-х гг. татарское этнонациональное движение продолжало деградацию, становясь малозначительной политической силой, лишь изредка напоминающей о себе.
Так, в июне 2001 г. на форуме общественных организаций Татарстана в защиту суверенитета республики, организованном ТОЦ, было заявлено о создании Народного фронта по защите суверенитета Татарстана. Это было связано с требованиями федерального центра привести законодательство РТ, в первую очередь Конституцию РТ, в соответствие с законодательством и Конституцией РФ. Региональная элита настойчиво сопротивлялась этим требованиям. Но для более успешного сопротивления ей была
нужна поддержка «снизу» - или хотя бы ее имитация. В дальнейшем Народный фронт в защиту суверенитета никак не проявил себя.
Второй всплеск активность этнонационалистических организаций связан с югоосетинским кризисом августа 2008 г. и признанием Российской Федерацией независимости Южной Осетии и Абхазии. В то время как официальная Казань хранила молчание (лишь 12 ноября, во время оглашения послания президента РТ Государственному Совету РТ, М. Шаймиев выразил свое отношение к этим событиям), Все-татарский общественный центр (ВТОЦ) принял заявление, в котором говорилось о том, что татары теперь также «вправе рассчитывать на скорое освобождение и признание своей независимости». ВТОЦ им. М. Мулюкова («параллельный» ВТОЦ) осудил и агрессию Грузии против народов Южной Осетии и Абхазии, и агрессию России против народов Кавказа, призвав вывести российские войска из Грузии, Южной Осетии, Абхазии и позволить «им самостоятельно решать судьбу своих народов по примеру Косово». С наиболее радикальным призывом выступила Ф. Байрамова, выпустившая «Обращение к татарской нации», в котором потребовала от международного сообщества признать независимость Республики Татарстан, а также призвала сделать 15 октября днем «начала освободительного движения за независимость». 26 октября в Набережных Челнах на заседании милли она провозгласила создание «национального правительства» Та-
тарстана (милли назарат) во главе с Вилом Мирзаяновым, гражданином США1. Из 9 членов правительства четверо (считая В. Мирзаянова) -татарские эмигранты, проживающие в США, Германии и Турции. Сама Ф. Байрамова в милли назарат не вошла, но вошла ее дочь (Зуль-фия Кадир). Все члены милли наза-рата, за исключением самого В. Мирзаянова, - гуманитарии (писатели, литературоведы, журналисты, историки, политологи). На съезде милли меджлиса 20 декабря 2008 г. состав милли назарата был утвержден. По мысли руководителей милли меджлиса, милли назарат должен зарегистрироваться как международная неправительственная организация и в этом статусе передать документы, утвержденные на данном съезде, в ООН. На съезде было также принято обращение «к президентам и парламентам государств и в Организацию Объединенных Наций» о признании государственного суверенитета Татарстана2.
По факту публикации в Интернете резолюции и обращения к ООН о признании государственного суверенитета Татарстана, принятых на расширенной сессии милли меджлиса, было возбуждено уголовное дело по ч.1 ст. 282. 24 февраля 2010 г. Набережночелнинский городской суд признал лидера общественной организации «Милли меджлис татарского народа» Ф. Байрамову виновной в возбужде-
1 Национальное правительство татар // Звезда Поволжья. - 2008. - № 42. - 31 октября - 12 ноября.
2 Гордеев Я. В Набережных Челнах была принята новая Декларация о независимости Татарстана // Независимая газета. - 2008. - 25 декабря.
нии межнациональной вражды и приговорил ее к 1 году лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год. Несколькими днями ранее ВТОЦ выдвинул Ф. Байрамо-ву на соискание Государственной премии Татарстана им. Г. Тукая1.
Одна из главных памятных дат для татарских этнонационали-стов - 15 октября, День защитников Казани в 1552 г. - последние годы собирает не более 150 - 200 человек.
Что же обусловило взлет татарского этнонационалистического движения на рубеже 1980-1990-х гг. и столь же стремительный упадок впоследствии?
В период подъема татарского этнонационалистического движения оно поддерживалось, как мы видели, руководством Татарского ОК КПСС, которое в лозунге повышения статуса татарского языка усмотрело возможность для себя оттеснить русскоязычную часть номенклатуры от рычагов власти, а затем и установить собственную монополию на власть в республике. На его стороне была татарская интеллигенция, преимущественно гуманитарная, которая не просто принимала активное участие в деятельности ТОЦ и других этнона-циональных организаций, но и формировала их идеологию. Наконец, на стороне татарского этнопо-литического движения были симпатии татар со всего СССР, почувствовавших в предложениях ТОЦ, в частности, возможность возрож-
1 Демин А. «Бабушку татарского национализма» выдвинули на государственную премию // ИА REGNUM, 19 февраля 2010 года. URL: http: // www.regnum.ru/news/1255997.html.
дения татарской культуры и укрепления престижа татарского народа. Деятельность ТОЦ первоначально без враждебности была встречена и представителями других этнических групп.
Но эти факторы резко ослабли или исчезли вообще уже к середине 1 990-х гг. Без ресурсов, без опоры на какие-либо социальные слои и группы, ничему не научившись и ничего не забыв, активисты татарского этнонационалистиче-ского движения могут лишь изображать памятник самим себе на руинах собственных иллюзий. Впрочем, время от времени и они оказываются нужны правящей элите, когда та сочтет целесообразным продемонстрировать Москве свою незаменимость в удержании ситуации в республике под контролем. Тогда они проводят митинг, пикет или просто шумное собрание с грозной резолюцией против «российского колониализма» и уверяют друг друга, что еще немного, и Россия окажется на грани распада, и тогда они вновь остановят на себе зрачок мира, как в начале 1990-х гг.
