CC BY
14
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2007. № 2
A.C. Семченков
ч
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В УПРАВЛЕНИИ
МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫМИ КОНФЛИКТАМИ
Наряду с поиском оптимальных форм сдерживания вооруженной агрессии актуальной проблемой для управления межгосударственными конфликтами становится выявление внешнеполитических инструментов, которые позволили бы удержать оппонентов России от развязывания войн против нее. Предполагается, что одним из направлений использования данных невоенных средств может стать обеспечение экономической взаимозависимости между РФ и соседствующими с ней региональными державами, мировыми центрами силы, создание условий, при которых последним будет выгоднее сотрудничество, а не конфликтные отношения с нашей страной1. В качестве одного из таких инструментов в последнее время рассматривается российский топливно-энергетический комплекс, использование поставок газа и нефти зарубежным экономическим партнерам нашей страны — странам Европейского Союза, Китаю, Японии и США.
С одной стороны, существуют сторонники принципиальной возможности применения данного инструмента, которые считают, что благодаря собственным энергетическим ресурсам российское государство будет способно играть и якобы уже играет роль "энергетической сверхдержавы", оказывающей влияние не только на экономику своих внешнеторговых партнеров, но и на их внешнюю политику по отношению к нашей стране. Так полагают М. Лайт, Д. Эрнсбергер, П. Лавелль, Г. Хан и др.2
С другой стороны, у идеи использования топливно-энергетичес-кого комплекса России как средства установления связей асимметрич-
1 Аспекты асимметричной взаимозависимости в международных отношениях рассматриваются в работах: Ashley R.K. The Political Economy of War and Peace. N.Y., 1980; Camps M. The Management of Interdependence. N.Y., 1974; Doxey M.P. International Sanctions in Contemporary Perspective. L., 1987; Ilgen Th. Autonomy and Interdependence: US — Western European Monetary and Trade Relations. Totowa, 1985; Keohane R.O., Nye J.S. Power and Interdependence. World Politics in Transition. Boston, 1977; Kindleberger Ch. Power and Money. N.Y.-L., 1979; Knorr K. The Power of Nations. The Political Economy of International Relations. N.Y., 1975; Rock V. A Strategy of Interdependence. A Program for the Control of Conflict between the United States and the Soviet Union. N.Y., 1964; Schlessiger G. The Political Economy of National Security. A Study of the Economic Aspects of the Contemporary Power Struggle. N.Y., 1960; Stoessinger /. The Might of Nations. World Politics in Our Time. N.Y., 1973.
2 Подробнее об этом см.: Альфредо Халифе Рахме. Евразия: Четыре газопровода, меняющие геополитику (http://www.inosmi.ru. 2005. 29 ноября).
ной взаимозависимости с государствами Евросоюза и Восточной Азии есть и критики, в частности B.C. Милов. Он указывает на пагубность в долгосрочном плане опоры на поставки энергоресурсов в растущие экономики европейских и азиатских стран, Соединенных Штатов. При оценке перспектив сырьевой специализации российской экономики, считает он, следует принимать во внимание рад обстоятельств: малую вероятность дефицита основных сырьевых ресурсов на планете; развитие альтернативных технологий выработки энергии, которые могут служить мощным фактором снижения спроса на сырьевые товары; возможное падение мировых цен на сырье; линию стран ЕС и других развитых государств на диверсификацию источников импорта нефти и газа. Поэтому в данных условиях опора на поставки энергоресурсов может привести к сокращению зависимости импортеров от российского сырья, превращению специализирующейся на сырьевых поставках России в державу второго сорта, потере россиянами потенциальных рабочих мест из-за того, что основная добавленная стоимость (а значит, и рабочие места) остается за рубежом3.
На схожие последствия сохранения сырьевой специализации внешней торговли и экономики России в целом указывает и B.C. За-гашвили. По его мнению, «в долгосрочной перспективе, по мере уменьшения материалоемкости экономики промышленно развитых стран, их "самодостаточность" будет возрастать, а значение связей с поставщиками сырья, в том числе и с Россией, будет иметь тенденцию к сокращению... Разумеется, при гипотетическом внезапном и полном разрыве экономических связей с Россией некоторые страны Запада испытали бы более или менее серьезные неудобства, но вероятность такого именно полного и именно внезапного разрыва очень невелика. В других же случаях страны Запада могут без особых трудностей приспособиться к существованию и без такого экономического партнера, каким на сегодняшний день является Россия»4.
Проанализировав аргументацию обеих сторон, мы считаем, что поставки нефти и газа за рубеж все же могут быть использованы на среднесрочную перспективу как способ снижения военных угроз безопасности России, исходящих с западного и восточного направлений. Правоту сторонников второй точки зрения можно признать в том, что касается сотрудничества России и стран Евросоюза в области энергетической безопасности, которые заинтересованы в снижении материалоемкости национальных экономик и диверсификации источников импорта энергоресурсов. Однако альтернатив поставкам российских углеводородов у ЕС пока не предвидится, поскольку африканские, ближневосточные и прикаспийские страны либо несопоставимы с РФ по транспортным возможностям (Иран) и объемам добычи (Нигерия,
3 См.: Милов B.C. Бизнес вместо геополитики // Россия в глобальной политике (http://www.globalaffairs.rU/numbers/7/2036.html).
4 Загашвили B.C. Экономическая безопасность России. М., 1997. С. 172.
Алжир), либо вступают в период политической нестабильности (Каспийский регион)5. Поэтому связи взаимозависимости РФ и Евросоюза вероятнее всего сохранятся на среднесрочную перспективу до 2020 г.
С диверсификацией поставок энергоресурсов в Европу, переходом ее стран к альтернативным источникам энергии после 2020 г. Россия может утратить свое монопольное положение экспортера природного газа и соответственно возможности геополитического влияния на своих партнеров в ЕС. Вместе с тем связи взаимозависимости России и стран Восточной Азии — Китая, Японии и других — могут быть долгосрочными, так как прогнозы их экономического развития свидетельствуют о росте потребления энергоресурсов в будущем. Отказ европейских партнеров от долгосрочных контрактов на поставки российских энергоресурсов приведет лишь к переориентации российского экспорта нефти и газа на Восточную Азию6.
В то же время нельзя исключать в наиболее отдаленной перспективе и полного перехода к диверсификации и использованию альтернативной энергетики не только в европейских странах, США, но и в Японии и Китае. В этом случае перед Россией уже окончательно встанет необходимость поиска иных, не связанных с поставками сырьевых товаров способов равноправного вхождения и включения в глобальный рынок, а следовательно, и форм установления взаимозависимости с потенциальными оппонентами.
Выходом из подобной ситуации, по мнению многих исследователей, может стать установление связей взаимозависимости с другими государствами путем использования транзитного потенциала территории России, а также другие направления повышения ее глобальной конкурентоспособности. Эксперты также отмечают, что значение существующих и создаваемых энергетических коммуникаций, трубопроводного транспорта, проходящего по территории России, увеличится уже в ближайшем будущем. Это обусловлено в свою очередь ростом зависимости Европы и Азии от импорта нефти и газа по трубопроводам с транзитом газа через третьи страны. Новые источники снабжения газом Европы и Азии (за исключением проектов в сфере сжиженного природного газа) зависят от транзита. Последние проекты освоения нефтегазовых месторождений в Каспийском регионе и Центральной Азии в критической степени находятся в зависимости от транзита при доставке продукции на рынок7. Кроме того, значение транзита будет тем большим, чем больше будут объемы поступающих из новых независимых государств энергоресурсов и чем больше границ они должны будут пересекать. Эти обстоятельства актуализируют роль
5 Данные оценки приводятся в работе: Симонов КВ. Энергетическая сверхдержава. М., 2006. С. 157-161.
6 См.: Козлова А. Геополитические факторы и внешняя энергетическая политика России // Власть. 2005. № 8.
7 См.: Милое В. С. Указ. соч.
России как транзитного государства между странами Европейского Союза и Азии, осуществляющего суверенный контроль над территорией, не пересеченной государственными границами.
Транзитный потенциал России может быть актуализирован за счет участия нашей страны в создании международных транспортных коридоров. Идея использования транзитного потенциала в сфере железнодорожного, авиационного и морского транспорта высказывалась М.Г. Делягиным, B.C. Миловым, С.А. Проскуриным, С.М. Роговым и другими исследователями8. В число международных транспортных коридоров, проходящих по российской территории, входят транссибирский коридор, коридор "Север — Юг", Северный морской путь.
Маршрут транссибирского коридора пролегает от портов Дальнего Востока до пограничных переходов и портов Северо-Запада России и представляет собой наземную альтернативу традиционному морскому пути доставки контейнеров из Юго-Восточной Азии вокруг Индии через Суэцкий канал в Европу. Даже без реконструкции он может перевезти до 150 тыс. контейнеров в год и дать годовой доход до 1 млрд долл., а в перспективе — 300 тыс. контейнеров и 2,5 млрд долл. Для приведения транссибирского коридора в соответствие с современным уровнем потребуются развитие линейных коммуникаций и модернизация морских портов Дальнего Востока и Северо-Запада РФ, обеспечивающих стыковку этого коридора с международными коммуникациями.
Международный коридор "Север—Юг" предназначен для коммуникаций между странами Персидского залива, Индией, Пакистаном через Каспийское море со странами Восточной и Центральной Европы и Скандинавии. Потенциальная мощность этого коридора в настоящее время составляет 15—16 млн т. грузов в год, что может принести доходы более чем в 2 млрд долл.
Маршрут Северного морского пути при всех технических сложностях плавания в Арктике географически представляет собой кратчайший коридор, соединяющий Европу с Дальним Востоком и западной частью Северной Америки. Потенциальными грузами для этого коридора являются не только транзитные, но и, например, российский экспорт, поставляемый ныне в Юго-Восточную Азию южным морским маршрутом через Суэцкий канал.
Самостоятельные транзитные проекты предусматривают открытие паромных линий на Каспии и Балтике, создание коридора для достав-
8 Подробнее об этом см.: Делягин М.Г. Мировой кризис: общая теория глобализации. М., 2003. С. 699—739; Милое В.С. Указ. соч.; Проскурин СЛ. Современный миропорядок и Россия // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 6. С. 3—24; Рогов С.М. Контуры новой российской стратегии. Страну может спасти только срединное положение на геоэкономической карте Евразии // НГ-сценарии. 1998. № 3.
ки грузов с тихоокеанского побережья США в Северный Китай через российские порты Приморского края, установление маршрутов для кросс-полярных перелетов между Северной Америкой и Юго-Восточной Азией.
Доход, ожидаемый от реализации национального транзитного потенциала России на евразийском направлении, может составлять ежегодно 8—9 млрд долл. уже в 2007—2008 гг., а в период до 2015 г. может увеличиться до 20 млрд долл. в год с учетом прогнозов роста товарооборота на евразийском направлении9. Транспортные услуги должны, таким образом, превратиться в крупнейшую после нефтегазового сырья статью экспортных доходов. Россия получит второй крупный источник доходов от экспорта, будет в значительной мере застрахована от рисков, связанных с перспективой ухудшения конъюнктуры на мировых рынках сырья. Это создаст предпосылки для изменения роли нашей страны в международном разделении труда, превращения России из поставщика сырьевых товаров в ЕС в евразийскую транзитную державу. Также будут существенно расширены возможности по увеличению экспорта российских товаров высоких переделов в страны Южной Азии и Азиатско-Тихоокеанского региона как в наиболее быстро растущие рынки. Развитие евразийских транспортных коридоров даст дополнительный импульс работам по прокладыванию телекоммуникаций, повышению мобильности рабочей силы и грузов, оживлению промышленной и деловой активности, в итоге принесет ряд дополнительных экономических выгод.
Вместе с тем будущие евразийские грузопотоки уже становятся предметом жесткой конкуренции. Так, транспортный проект ТРАСЕКА разрабатывается и реализуется по инициативе 14-ти государств и при поддержке ЕС. Этот международный транспортный коридор будет пролегать вдоль южных границ России в обход наших коммуникаций. Проект, инициированный в 1994 г., направлен на создание комплексного транспортного коридора Европа — Кавказ — Азия.
Действующим конкурентом Транссиба пока остается маршрут по Индийскому океану и Суэцкому каналу. Несмотря на существенный проигрыш в скорости транспортировки грузов, это направление имеет бесспорное преимущество, поскольку позволяет избежать трудностей, связанных с перевалкой грузов, пограничным и таможенным контролем. Если в ближайшее время не возникнет серьезных проблем из-за пропускной способности Суэцкого канала, то этот транспортный коридор останется практически вне конкуренции на евроазиатском направлении. Что же касается грузов, требующих ускоренной перевозки, то сухопутное направление здесь не имеет альтернативы. В этом отношении ТРАСЕКА остается реальным конкурентом для российской системы транзитных коридоров.
9 См.: Милое В.С. Указ. соч.
Другими не менее опасными, соперничающими с Транссибирской магистралью проектами является создание Транскитайской и Трансазиатской железных дорог.
Транскитайская железнодорожная магистраль призвана решить задачу вывоза грузов из Азии через Казахстан и Киргизию в порты Ирана и страны Персидского залива. Эта железная дорога на 1,3 тыс. км короче Транссибирской магистрали и необходима для реализации экономических интересов Китая, так как позволит подключить к общей экономической жизни страны западные, отдаленные и промышленно неразвитые регионы. Одним из этапов ее строительства уже стало открытие участка, проходящего по горным районам Тибета. Помимо собственно КНР в данном проекте принимают участие и среднеазиатские государства, бывшие республики СССР.
Более жесткую конкуренцию для Транссиба, по мнению В.И. Якунина, может составить Трансазиатская железнодорожная магистраль, маршрут которой проходит от растущего китайского порта Ляньюньган на Желтом море через территории Казахстана, России, Белоруссии, Польши и Германии до Роттердама. Хотя на данном маршруте российские железные дороги также будут иметь выручку от транзита грузов, она составит гораздо меньшую сумму по сравнению с выручкой от транзита по Транссибирскому коридору. Если перевозка груза из Китая до Германии по морю занимает более 20 суток, то по Трансазиатской железной дороге — 11 дней. По сравнению с Транссибом Трансазиатская дорога короче на 2 тыс. км.
Правительство Казахстана планирует построить свой участок железной дороги с общепринятой в Европе узкой колеей, который пройдет из Китая до транспортного узла Бейнеу на западе республики. Одним из следствий этого возможного шага может стать резкое ослабление позиций России на евроазиатском транспортном рынке10.
По нашему мнению, предлагаемая стратегия опоры на транспортные коридоры также не приведет к асимметричной взаимозависимости между странами Евросоюза и Восточной Азии, с одной стороны, и Россией — с другой. Проекты ТРАСЕКА, Транскитайской и Трансазиатской железнодорожных магистралей будут реализованы, несмотря на определенные преимущества конкурирующего с ними Транссиба, поскольку отвечают интересам ведущих экономических держав Европы и Азии — Германии и Китая — по диверсификации путей, соединяющих обе части света. Никакой возможности оказать с помощью связей транспортной взаимозависимости воздействие на оба эти государства в случае развязывания ими конфликта с Россией у руководства нашей страны не будет, поскольку при попытке подобного давления торговые перевозки будут совершаться по уже существующему морскому пути и альтернативным наземным и комбинированным
10 Подробнее об этом см.: Якунин В.И. Формирование геостратегий России. Транспортная составляющая. М., 2005. С. 164—166.
наземно-морским коридорам в Евразии. Даже если Россия укрепит свой союз с некоторыми закавказскими и среднеазиатскими государствами и сможет контролировать проходящие по их территории коридоры, она получит лишь возможность ограничения европейско-азиат-ской международной торговли, а не ее полного блокирования.
Кроме того, подобные действия нанесут ущерб экономическим интересам самой России, от которой могут отвернуться ее торгово-экономические партнеры, поэтому проекты транспортных корвдоров имеют не геополитическое, а коммерческое значение для РФ. Даже Советский Союз, обладавший контролем над той территорией, где сегодня наблюдается соперничество между различными транспортными проектами, не смог бы реализовать сценарий давления на европейские или азиатские страны путем блокирования транспортных корвдоров, поскольку неподконтрольным ему оставался морской путь по Индийскому океану. Наоборот, в складывающейся ситуации Россия сама может оказаться в зависимости от доброй воли Евросоюза и государств Восточной Азии, их желания использовать маршрут Транссиба, если не будет участвовать в строительстве других двух транспортных коридоров — "Север—Юг" и Северного морского пути и опираться на них в дальнейшем сотрудничестве с межгосударственными региональными объединениями.
Другие пути установления связей взаимозависимости с потенциальными визави и повышения национальной конкурентоспособности предлагают ученые Института проблем глобализации. По их мнению, Россия может предоставлять экологические услуги за счет обладания самым обширным по занимаемой территории фрагментом планетарной естественной экосистемы, биосферы, достичь лидерства на рынках космической связи (опять-таки за счет обширного пространства РФ) и обслуживать потребности развитых стран в интеллектуальных ресурсах на базе российской системы образования11.
Не отвергая полностью последнее предложение, мы считаем, что подобная специализация может столкнуться с рядом проблем организационного характера, с противодействием установлению государственного контроля над движением интеллектуального ресурса из России со стороны его основных "импортеров" — ТНК и связанных с ними правительств развитых государств мира. Более предпочтительно использование не ресурсной зависимости, а технологической. Сегодня у России нет тех технологий, в которых у развитого и развивающегося мира была бы острейшая потребность. Тем не менее у нее накоплено значительное число разработок в области ядерной и альтернативной энергетики, агротехнологий, оптимизации переработки сырья, оздоровления окружающей природной среды, информатики и в других сферах, необходимость в которых с обострением глобального эко-
11 См.: Братимов О.В., Горский Ю.М., Делягин М.Г., Коваленко А.А. Практика глобализации: игры и правила новой эпохи. М., 2000. С. 324, 326—327.
логического и ресурсного кризиса будет возрастать12. Поэтому, ожидая подходящих условий для актуализации своих технологических и иных преимуществ, Россия до 2020 г. в отношениях с Евросоюзом и далее в отношениях с азиатскими партнерами может опираться на энергетическую зависимость и взаимозависимость с этими странами как на инструмент снижения военной опасности с их стороны, средство частичного разрешения потенциальных противоречий между ними вокруг перераспределения российских природных ресурсов.
Тесно связанной и вытекающей из проблемы использования торгово-экономических возможностей России является проблема создания вокруг ее границ пояса нейтральных и дружественных государств. Ранее российскому государству еще не приходилось системно решать данную задачу. Однако в этой области есть свой прецедент. Так, послевоенная Финляндия превратилась в нейтральное капиталистическое государство, не вошедшее в состав ни одного из военно-политических блоков в Европе и установившее с Советским Союзом взаимовыгодные торгово-экономические связи. В настоящее время попытку создания добрососедских отношений с соседними государствами предпринимает Китай, однако и он пока не может разрешить все свои противоречия с такими странами, как Япония, Южная Корея и Индия. Тем не менее китайскому правительству удалось наладить партнерские связи и снизить приграничную военную опасность в отношениях с Россией, республиками Центральной Азии, Монголией, странами Индокитая. Эти государства либо только заинтересованы в укреплении отношений с КНР, как Россия, либо стремятся не ухудшать отношения с ней, как Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан, ставящие вопрос о дальнейшем военном присутствии Соединенных Штатов в Центральной Азии и оберегающие тем самым китайский стратегический тыл.
Опыт КНР, сочетающий успешные и неудачные действия в решении рассматриваемой проблемы, показывает, что для создания пояса безопасности вокруг границ региональной державы требуется соблюдение нескольких условий. Основное из них состоит в том, что государство-лидер региона должно обладать доминированием или значительным превосходством в сфере своих интересов и влияния над своими партнерами и оппонентами, не допускать ситуации, при которой другая региональная держава или сверхдержава сможет конкурировать с ней за контроль над сопредельными странами. Другими вытекающими из предыдущего условиями являются поддержание лояльности правительств соседних государств по отношению к региональному лидеру, экономическая, военно-политическая зависимость и заинтересованность данных стран в поддержании конструктивных партнерских отношений с этим центром силы.
12 Подробнее об этом см.: Калашников М., Крупное Ю. Оседлай молнию! М.,
2003.
Касаясь решения Россией рассматриваемой проблемы в текущих условиях политической обстановки на постсоветском пространстве, следует отметить два возможных направления действий нашей страны. Первое из них связано с отношениями РФ и ее союзников, стратегических партнеров в регионе и представляет собой дальнейшее укрепление этих отношений в рамках ОДКБ и ЕврАзЭС. Так, основным механизмом укрепления экономических позиций России на постсоветском пространстве становится расширяющееся по своему составу Евразийское Экономическое Сообщество, где роль нашей страны как экономически наиболее мощной державы признана всеми его участниками и отражена в соответствующих процедурах принятия и реализации решений этим межгосударственным органом. Партнеры России в СНГ зависят от поставок ее сырья, доступа к ее транспортным коммуникациям, их экономики ориентированы прежде всего на российский рынок. В свою очередь Россия нуждается в оборудовании и ресурсах из стран Содружества, зависит от транспортных маршрутов, пролегающих через территории Украины, Белоруссии, Прибалтики.
Второе направление в создании пояса безопасности вокруг российских границ заключается в преобразовании напряженных отношений с государствами Балтии, Украиной, Молдавией и Грузией по крайней мере в отношения простого партнерства и в превращении этих государств в нейтральные страны. Средством достижения последней цели могут служить снижение деструктивного влияния глобальной сверхдержавы и ее союзников из Восточной Европы на правительства этих стран, приход к власти руководителей, реализующих национальные интересы своих стран и ориентированных на сотрудничество с Россией. Решение данной задачи возможно по образцу отношений Финляндии с Советским Союзом и РФ. Однако для этого необходим основательный повод в виде дискредитации политических режимов в глазах мирового сообщества. При подобных обстоятельствах воздействие на эти государства может быть эффективным.
3 ВМУ, политические науки, № 2
33
