CC BY
59
УДК 339.138
Эффективность рациональных и манипулятивных имиджевых технологий в России и США Effectiveness of rational and manipulative image technologies in Russia and
the United States
Гаджиев Джавид Вугар оглы Hajiyev Javid Vugar oglu
магистрант кафедры государственного и муниципального управления,
Факультет гуманитарных и социальных наук, Российский Университет Дружбы Народов
j avid-haj iyev@inbox.ru
Аннотация. В статье исследуется вопрос технологизации политической сферы. Проанализированы основные концептуальные подходы к определению содержание политических технологий и их основных признаков. Проанализирована роль политических технологий в построении политического имиджа государственной политики на примере США и Российской Федерации.
Ключевые слова: политические технологии, PR, политическая реклама, пропаганда, имидж-технологии, имидж государственной политики.
Abstract. This article examines the issue of technologization of the political sphere. Analyzes the main conceptual approaches to defining the content of political technologies and their main features. Analyzes the role of political technologies in the construction of the political image of the state policy on the example of the United States and the Russian Federation.
Key words: political technologies, PR, political advertising, propaganda, image technology, image of state policy.
Вопрос технологизации политической сферы все чаще становится предметом научных дискуссий, в ходе которых расширяется значение и сфера
распространения понятия «политические технологии» (далее - ПТ). Термин «политическая технология индивида» был использован еще М. Фуко в рамках исследования политической рациональности. Дж. Сатори вводит термин «технологии демократии» в концепцию вертикальной демократии, имея в виду процессы продвижения к управленческим должностям в условиях демократической системы. Американский ученый Эндрю Уилсон считает, что в западной научной традиции термин «политические технологии» по большей части не распространен, но на постсоветском пространстве этот термин используется в качестве эвфемизма, когда говорят о процессе политических манипуляций [1].
М. Анохин под ПТ понимает «совокупность наиболее целесообразных приемов, способов, процедур реализации функций политической системы, направленных на повышение эффективности политического процесса и достижения желаемых результатов в сфере политики» [2, с. 102]. Приведенное определение выводит на первый план критерий эффективности. Функционально ПТ направлены не только на достижение определенной цели, важным остается вопрос поиска наиболее оптимального алгоритма действий. Критерием оптимизации использования ПТ является получение желаемого результата при наименьших затратах доступных ресурсов (финансовых, кадровых и других) или получения максимального результата при заданных ресурсах. Иногда использование ПТ требует оптимизации по обоим указанным направлениям. Например, при создании политического имиджа наряду с изменяемым ресурсным потенциалом, таким как финансы, есть еще заданный образ, над которым собственно и ведется работа.
Любая технология предполагает, что после применения определенного ряда операций в результате получаем готовый продукт. А. И. Соловьев считает, что использование ПТ можно считать успешным, когда запланированная часть объекта воздействия приобрела нужные качества. Результатом использования ПТ является появление нескольких групп: изменившихся в желаемом направлении,
изменившихся частично, не поддавшихся изменениям и изменившихся в нежелательном для технолога направлении (так называемая реакция) [3, с. 243].
К социально-коммуникативным ПТ традиционно причисляют PR (связи с общественностью), политическую рекламу и пропаганду.
Исследование PR в современном научном дискурсе исходит из принципа мультипарадигмальности. Принадлежность к сфере менеджмента, журналистики или политических технологии приводит концептуальные различия в трактовке данного понятия. Каждая отдельная дефиниция public relations отражает взгляд на PR под определенным углом, а не порождая при этом их антагонизма. Рассмотрение феномена PR с позиции отнесения его к сфере технологической и социоинженерной деятельности обусловливает специфику средств ее осуществления. PR представляет собой разработку и внедрение технологических решений по проектированию PR-компаний, в том числе по конструированию политического имиджа.
Термин «пропаганда» происходит от латинского propaganda, что означает «подлежит распространению». Политическое звучание этот термин получил в годы Великой французской революции. [4, с. 59]. В 1928 году увидела свет работа Э. Бернайза «Пропаганда», в которой автор разработал понятие «новой пропаганды», которое потом получило название public relations. Под пропагандой он понимал «последовательную, длительную деятельность, направленную на создание или информационное оформление различных событий с целью влияния на отношение масс к предприятию, идеи или группы». [5, с. 13]
Американский специалист по коммуникативных технологий Ф. Джефкинс принципиальную разницу между пропагандой и PR видит в характере восприятия технологий обществом и в специфическом целеположении. Целевая направленность пропаганды связана с удержанием правительства у власти, целью же PR является обеспечение понимания у граждан сущности тех услуг, которые предоставляет власть, и обучение тому, как следует правильно пользоваться этими
услугами. [6] Таким образом, исторически пропаганда стала базой для возникновения технологии PR. «Новая пропаганда» вышла на другой уровень взаимодействия с обществом, выделившись в отдельную технологию осуществления политической коммуникации.
Политическая реклама как общественное явление возникает одновременно с зарождением государства и политики. Настоящий подъем в этой области происходит в начале XX века на фоне активного развития средств массовой коммуникации. Взаимозависимость между рекламой и PR заключается в том, что PR-деятельность создает необходимую платформу для роста эффективности рекламной кампании. Генезис развития понятий политической рекламы и PR-технологий позволяет рассматривать их как отдельные виды коммуникационных технологий.
Место имидж-технологий в системе ПТ зависит от выбранной типологизации. Чаще всего технологий по созданию имиджа относят к категории информационных технологий агитационно-пропагандистского и маркетингового типа. Имидж-технологии становятся ключевым компонентом при изучении технологий повышения авторитета властных субъектов в условиях кризиса легитимности, технологий предвыборных кампаний и т.д.
Имидж-технологий соответствуют всем признакам ПТ. Имидж формируется с определенной целью - повышение популярности политических решений, победа на выборах и прочее. В основе формирования имиджа лежат политические действия и события, которые имеют целью настроить аудиторию определенным образом - в большинстве случаев - воспринимать политический субъект или его решение в положительном контексте. Однако, в отличие от других ПТ, построение имиджа, начинаясь в определенное время с определенной целью, имеет характер непрерывного процесса, при котором приравнивается ко времени существования политической актора.
Остановимся на проблеме эффективности использования рациональных имиджевых технологий в США.
Кардинальные изменения на международной арене в начале XXI века поставили имиджевую политику США в качественно новые условия. Система формирования имиджа государственной политики США, которая сложилась в течение ХХ века, оказалась неспособной эффективно реагировать на вызовы и угрозы, стоящие перед США и их внешней политикой в новом веке. Террористические акты 11 сентября 2001 г. стали толчком для многих изменений во внешней, оборонной и имиджевой политике США. Именно с этого момента в сфере деятельности имиджевой политики появляются такие феномены, как терроризм, мусульманский мир и оружие массового уничтожения.
Качественно новый этап в деятельности американских государственных учреждений, задействованных в реализации рациональных технологий имиджевой и информационной политики США, начинается с назначением на должность госсекретаря США К.Райс, которая почти в первом из своих выступлений отметила, что «если мы хотим победить в «войне идей», мы должны действовать более эффективно, чем сейчас» [7, с. 11]. К.Райс сразу поставила задачу увеличить финансирование сферы имиджевой и информационной политики примерно на 20%. Также были четко очерчены стратегические объекты - это страны СНГ и Ближнего Востока. Однако, К.Райс не придумала ничего нового, она предоставила новую жизнь известной идее Р.Рейгана, что «уже совсем скоро исход войны будут определять не количество бомб и ракет, а победы и поражения в войне идей» [8].
Сегодня проблемой имиджа государственной политики США занимаются следующие государственные учреждения: Офис политики, планирования и ресурсов для публичной дипломатии и связям с общественностью; Отдел международных информационных программ Госдепартамента США; Комиссия по вопросам публичной дипломатии; Бюро международной трансляции; Бюро по вопросам образовательных и культурных обменов США [9].
Активное участие в реализации имиджевых технологий США принимают неправительственные организации и различные институты, которые финансируются за счет частных фондов: Ассоциация американской внешней политики, Коалиция лидерства США за рубежом, Ассоциация дипломатического образования и подготовки и другие.
Современный процесс применения рациональных имидж-технологий при формировании имиджа государственной политики США учитывает большое количество факторов и предполагает выполнение следующих этапов:
1) весь мир делится на целевые районы (может быть отдельные государства) по определенным характеристикам, которые по-разному используются в определенной конкретной ситуации (географическое положение, историческое развитие, религиозные национальные особенности, политическая система и направления внешней политики, степень заинтересованности США в этом регионе). Так, сегодня в США выделяют Латинскую Америку, «старую Европу», «новую Европу», мусульманский мир, страны СНГ и Россию, отсталые страны Африки и Ближний Восток [10];
2) каждый из целевых районов делится на отдельные целевые группы по возрасту, социальному статусу, политическим или идеологическим взглядам, степенью открытости и осведомленности, а также с точки зрения заинтересованности США в определенной целевой группе;
3) изучение всех возможных факторов, которые прямо или косвенно влияют на формирование имиджа государственной политики США в конкретном регионе или целевой группе (исторические факторы, политико-экономические, социально-культурные, информационные, субъективные и другие) [11];
4) детальный анализ целевой группы, всех существующих особенностей, а также мониторинг имиджа государственной политики США в группе;
5) принятие решения о направлениях и средств реализации имиджевой политики для отдельной целевой группы и прогнозирования помех;
6) проведение мониторинга результатов деятельности и поиск возможных путей улучшения [12].
Итак, анализ опыта США продемонстрировал, что результат применения рациональных имидж-технологий зависит от выбранной коммуникативной тактики. При этом наиболее эффективной рациональной технологией формирования положительного имиджа государственной политики США в мире считается публичная дипломатия.
В связи с указанным выше считаем целесообразным обобщить инструментарий публичной дипломатии, как включающий следующие составляющие: медиа-менеджмент, стратегические коммуникативные действия; налаживание долговременных отношений.
Медиа-менеджмент предполагает ежедневную работу со СМИ, нацеленную на распространение необходимых новостей в правильном формате, а также повышение заинтересованности и лояльности со стороны зарубежной аудитории через создание тематических передач, фильмов и тому подобное. Такая работа осуществляется преимущественно посредством создания международной телевизионной и радиовещательной сети; издания и распространения печатных журналов, газет, буклетов; размещения материалов в местных СМИ; поощрения и сотрудничества с иностранными журналистами; благодаря презентационной работе в сети Интернет.
Среди СМИ следует особое внимание обратить на телевидение как особый инструмент вербальных и визуальных качеств. Как отмечают эксперты, возможность уменьшать разницу между фактами и вымыслом у телевидения самая большая. Новости, которые предлагает диктор на фоне видеоряда с места событий, не вызывают сомнения, а использование метода «позиционирование», главная идея которого - подмена понятий (например, вместо слов «атака» или «военная операция» используются слова «миротворческая операция» или «контроль ситуации»), закрепляет нужны впечатления.
Одной из наиболее эффективных программ формирования имиджа государственной политики США считается создание всемирной телевизионной сети «Уорлднет» (<^огШ№Ъ>). После первой пресс-конференции на «Уорлднет» в 1983 году прошли тысячи диалогов, в которых принимали участие президенты многих стран мира, госсекретари США, известные экономисты США и Латинской Америки, ряд передач о выборах президента США, программы об опасности разрушения озонового слоя и т.д. Международная телевизионная сеть «Уорлднет» сегодня связывает Вашингтон с 80 странами мира. В Западной Европе ее специализированная сеть «Евронет» («Еиго№Ъ») охватывает 96 кабельных систем, 8 телевизионных станций, 121 отель, принимающих телепередачи из Вашингтона. Ее аудиторию составляют почти 14 млн. пользователей. Через эту сеть проходит трансляция 50 американских сериалов, которые раскрывают все аспекты американской культуры: музыки, политики, экономики, бизнеса, истории [13].
Самым мощным каналом свободного распространения разного рода и разного качества информации является сеть Интернет. Широкомасштабная информатизация мирового сообщества открыла доступ к Интернету миллионам пользователей. Традиционные печатные издания, телевизионные каналы и радиостанции сегодня обязательно имеют свой виртуальный вариант, что открывает возможности для глобального распространения информации и быстрого доступа к ней. Присутствие государства в сети Интернет через создание специализированных сайтов является одной из приоритетных задач реализации имиджевой стратегии [14].
Однако указанные процессы, с одной стороны, открывают значительные возможности информационного воздействия, а с другой - формируют новые угрозы из-за невозможности контроля над распространением информации любого рода. Как результат, это уменьшает возможности стратегического формирования имиджа государственной политики.
Таким образом, медиа-менеджмент или контроль над распространением информации является стратегически необходимым компонентом осуществления публичной дипломатии и формирования имиджа государственной политики в глазах мирового сообщества.
Следующая группа инструментов - стратегические коммуникативные действия - предусматривает реализацию среднесрочных целей и выполнение следующей работы: проведение выставок и других культурных мероприятий преимущественно дипломатическими учреждениями государства; демонстрация спортивных и творческих достижений государства; демонстрация отечественной кинематографии и тому подобное. Такая группа инструментов почти всегда приносит положительный и долговременный результат по формированию имиджа государственной политики. Например, кинематография является весомым инструментом реализации стратегии пропаганды.
По налаживанию длительных отношений, такая работа проходит в рамках программ обмена специалистами, учеными, студентами. Следует обратить внимание на то, что сфера культурно-образовательных обменов остается приоритетной, учитывая уровень ее финансирования как государством, так и частными фондами. «Особая роль в имиджевой политике принадлежит культурно-образовательным программам, с помощью которых возникают так называемые «имиджевые носители»» [15, а 77-78]. Пребывание в стране существенно влияет на жизнь участников программ, во время которых они максимально сочетаются с местными культурными, социальными, политическими и идеологическими ценностями. Возвращаясь домой, участники стремятся своими воспоминаниями поразить собственное окружение или изменить отношение соотечественников к стране предыдущего пребывания.
По опыту США, результативность этого рационального направления имиджевой работы обеспечивается путем выполнения следующих условий:
- для участия в программах обмена отбираются наиболее талантливые и перспективные представители целевой группы или государства, которые могут в будущем оказать влияние на внешнюю или внутреннюю политику своей страны (так в свое время в американских программах обмена приняли участие М. Тэтчер, Г. Шмидт, А. Садат, В. Жискар д'Эстен и другие);
- проверка заполненных на английском языке анкет участников и проведение собеседований - сфера компетенции и упорной работы профессиональных психологов, от выбора которых зависит результативность этого направления;
- специалисты в области психологии также занимаются разработкой плана этих программ и условиями их прохождения для участников;
- программы обменов и культурно-образовательные программы осуществляются активно в тех регионах и странах, в которых заинтересована внешняя политика США, как правило, за 3-4 года до необходимого события (так, «цветным» революциям предшествовали многочисленные программы в странах бывшего СНГ, особенно Грузии, Украины, Белоруссии, России, Молдове; также после событий 11 сентября такие меры были направлены преимущественно на представителей арабских стран).
Рассмотрим, как формировался новый имидж внешней политики России и президента Российской Федерации как «лидера нации».
Начиналось все с того, что 2004 г. был отмечен в России взрывами в столичном метро, гибелью детей в Беслане, подрывами двух российских пассажирских авиалайнеров, не прекращающимися боевыми действиями в Чечне, в связи с чем, имидж России за рубежом находился на низком уровне. Было очевидно, что с проблемой улучшения имиджа России на международной арене активно практикуемые традиционные рациональные технологии - пресс-конференции и интервью с ведущими СМИ - больше не справляются. Остро встала задача поиска новых форм воздействия на международное общественное
мнение. Со временем такие формы были найдены (Russia Today, Russia Profile, Сочи-2014 и др.), а 2004 г. вошел в историю началом ежегодной работы международного дискуссионного клуба «Валдай». Впоследствии аналитики записали это событие в разряд самых успешных манипулятивных российских PR-мероприятий. [16]
Отличием клуба «Валдай» от других форм медиавстреч была его нацеленность на экспертное сообщество - политологов и экономистов, а журналистов присутствовало не более трети от всех участников. Да и самих журналистов скорее можно было отнести к экспертам-русистам. Отличительной особенностью этого форума стали встречи как с президентом России, так и с представителями оппозиции. При этом ежегодные заседания клуба «Валдай» проходили в разных городах и регионах Российской Федерации, что, по замыслу организаторов, должно было поразить экспертное сообщество пространственным масштабом и разнообразием страны.
Каждая встреча имела свою сверхзадачу - подготовить мировое общественное мнение к намеченным сдвигам в жизни Российской Федерации. Например, еще в 2004 г. некоторые эксперты ставили под вопрос существование России где-то через 15-20 лет. Можно понять, что в силу этих причин на форуме тогда обсуждали преимущественно надежды и реалии выживания страны. Но уже в 2006 г. главной темой была «Глобальная энергетика ХХ! века: роль и место России». В 2007 г. встреча проходила в Казани, и в этом тоже был заложен определенный смысл: тогда остро обсуждали проблемы сепаратизма, в т.ч. татарского, а российская власть организовывала проекты со значительной пропагандистской насыщенностью. Например, в том же году в Казани прошла Универсиада, благодаря чему Казань была представлена как современный российский город, именно российский, а не татарский. В 2008 г. темой обсуждения стала «Мировая геополитическая революция начала XXI века: роль и место России», и поскольку клуб собрался сразу после августовской войны в
Грузии, это событие было представлено как остановка Россией атаки НАТО в Грузии. Участникам был также продемонстрирован отстроенный Грозный. С помощью таких манипулятивных шагов «кавказский вопрос» якобы сам собой терял актуальность.
Пропагандистский эффект этих мер не был стопроцентный, хотя и весьма значительный: выход десятков и сотен статей в зарубежных СМИ первого эшелона давал ощутимый результат. Кроме того, по повестке дня заседаний клуба «Валдай» можно было проследить, какие вызовы возникали перед Россией и как действия по их решению подносили зарубежной публике.
За несколько лет острые проблемы внутренней жизни начали отходить на второй план. Дефолт 1998 г. постепенно стали забывать. Цены на нефть и газ непрерывно росли, что снимало проблему бюджетного наполнения. Больше не подвергалось сомнению само существование России. На первое место выходили проблемы будущего страны в глобализирующемся мире.
Эти проблемы было призвано решить юбилейное (десятое) заседание «Валдая» с повесткой дня «Многообразие России для современного мира», которое, как и первое, произошло у озера Валдай в сентябре 2013 г. - и это было символично. Выступал там и знаковый участник клуба - президент РФ В.В. Путин. Его решение пойти на третий президентский срок воспринимали уже как свершившийся факт. К тому же массовое движение, направленное против его выдвижения на третий срок («Болотное дело») уже сошло на нет. Поэтому вряд ли у кого-то могли возникнуть сомнения, что выступление В.В.Путина может означать нечто иное, чем презентацию своего нового политического курса. По процедурным соображениям событие претендовало на неординарный статус, потому что В.В.Путин решил принять непосредственное участие в дискуссии, которая, более того, должна была состояться в открытом режиме. Таким образом, должна была произойти заявка на международную презентацию В.В.Путина в роли лидера нации.
«Телевизионная картинка» в современной политике играет важную роль. Часто она влиятельнее содержательной части действия, хотя, безусловно, обе стороны процесса всегда тесно связаны, дополняют, а то и взаимно обуславливают друг друга. «Политическое шоу» на Валдае было призвано стать наглядной демонстрацией кризиса западной политологической мысли в отношении новой России. Все должны были убедиться, что любые пессимистические прогнозы относительно политического режима России не имеют оснований, а у В.В.Путина большой потенциал - личный и его команды.
Встречи на Валдае начались 16 сентября, а до 19 сентября В.В.Путин продемонстрировал перед «зрителями» всю свою команду: В. Володин, С. Иванов, С. Лавров, С. Шойгу и др. Их выступления выдавали настрой на «разогрев» публики перед выходом главного действующего лица, которому принадлежит особая миссия.
Некоторый нонсенс ситуации заключался в том, что российская политическая элита, набираясь сил, одновременно до той поры демонстрировала свою неспособность предложить как российскому обществу, так и мировому сообществу, никакой достаточно внятной, тотальной по охвату мобилизационной идеологии построения «нового мира». Внешнеполитическая доктрина топталась преимущественно на площадке создания «санитарного кордона» против попыток западной «вестернизации». Ощущалась общественная необходимость в том, чтобы лидер страны публично продемонстрировал свою способность ответить на вызов времени.
К тому же, антиправительственные выступления на Болотной площади стали свидетельством того, что бывшая модель управляемой демократии исчерпала свои возможности, а скамейка запасных политических лидеров оказалась достаточно короткой. С точки зрения новых ПТ, тактика В.В.Путина, его подход к оппозиции был примерно таким: «кто хочет работать, пусть идет и работает». Поэтому у оппозиции появился единственный выбор: или оставаться
внесистемной оппозицией, или встраиваться в систему. Как показали дискуссии в клубе «Валдай», расчет оказался правильным. Во время встречи оппозиция поддалась на мягкий тон В.В.Путина и тоже стала задавать президенту мягкие вопросы. И никто более не говорил об «антинародном режиме», «нелегитимных выборах» и т.п. Устойчивость и стабильность новой государственной системы в 2013 г. обеспечивала еще и широкая массовая поддержка, которая нисколько не уменьшилась за прошедшие 3,5 года.
Таким образом, в 2013 г. на Валдае состоялось запланированное «единение власти с народом», «форум триумфатора». В связи с этим аналитики не могли не обратить внимания на специально задуманную драматургию той якобы открытой встречи, где главная задача состояла в создании телевизионной картинки образа «доброго миротворца». Комментируя эту ситуацию, М. Злобин предложил свою версию происходящего тогда: «Это был образ миротворца, который ничего не боится. До выборов 5 лет. Он полностью контролирует ситуацию в стране. Никакие оппозиционеры ему не страшны». Но это не просто телевизионная картинка. Следует принимать во внимание и то, что именно стоит за этой картинкой. По мнению Злобина, создавалось впечатление, что Путин гораздо опытнее, чем любой другой современный ему отечественный или зарубежный политик его уровня: «Он прошел через очень много перипетий. И с точки зрения политического маневрирования он, конечно, очень сильный, очень талантливый». При этом аналитики отметили, что речь идет, прежде всего, не об анализе позиции В.В.Путина относительно интересов России, а с точки зрения политического мастерства, «как он это делает» [17].
Весомость повестки дня требовала и соответствующего антуража, разговор должен был быть с особым судьбоносным значением. Поэтому тема о «ценностной основе развития страны» давала богатые возможности в корне изменить предыдущий имидж В.В.Путина. В первое десятилетие правления его воспринимали только как рядового выдвиженца силовых структур. Теперь
пришло время, когда необходимо было представить В.В.Путина в принципиально новой ипостаси - как отца нации, гаранта государственной целостности, который заботится о дальнейшем процветании страны. В своей речи он должен был донести до страны и всего мира идею новой стратегии России перед вызовами глобализации, сохранении Россией своей уникальной национальной идентичности в мире, который кардинально меняется. Важно было найти и представить широкой общественности свой - чисто российский - путь, собственную траекторию развития в современном глобализированном мире. Однако, сегодня даже для сторонников В.В.Путина выбранная им технология создания имиджа государственной политики все еще далека от совершенства, и не в последнюю очередь потому, что имидж государственной политики нельзя выстроить путем простого объединения пазлов «духовность, православие, народность» и др. Для его создания, прежде всего, нужен целевой проект, вокруг которого и он может сформироваться, хотя, по словам В.В. Путина, «Россия - это не проект. Россия -это судьба».
Таким образом, формирование имиджа государственной политики на международной арене является очень сложным и многогранным политическим процессом. Мировой опыт убедительно свидетельствует, что не существует и не может существовать двух одинаковых технологий имиджевой политики, ведь каждая страна уникальна. Проблема поиска технологий эффективного формирования привлекательного международного имиджа государственной политики страны требует теоретического обобщения современных концептуальных и прикладных подходов.
Список литературы
1. Wilson A. Political technology: why is it alive and flourishing in the former USSR?/ Andrew Wilson.: http://www.opendemocracy.net/od-russia/andrew-wilson/political-technology-why-is-it-alive-and-flourishing-in-former-ussr
2. Анохин М. Г. Политические технологии // Вестник Российского университета дружбы народов. - Сер. Политология. - 2000. - № 2 - С. 101-104.
3. Соловьев А. И. Политология: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов / А. И. Соловьев - М. : Аспект Пресс, 2000. - 559 с.
4. Орлов И.Б. От какого наследства мы отказываемся? (Сущность и механизмы пропаганды) // Вопросы правоведения. - 2009. - № 1. - C. 57-66.
5. Бернейз Э. Пропаганда; Пер. с англ. - И. Ющенко. - М.: Hippo Publishing, 2010. - 176 с
6. Джефкинс Ф. Паблик рилейшнз. Учебное пособие для вузов / Ф. Джефкинс, Д. Ядин; Пер. с англ. под ред. Еремина. М: ЮНИТИ-ДАНА, 2003. -416 с.
7. Fitzpatrick K. R. The collapse of American public diplomacy: what diplomatic experts say about rebuilding America's image in the world: United States Information Agency Alumni Association Survey / Fitzpatrick R. Kathy. - Quinnipiac University, 2008
8. McClellan M. Public diplomacy in the context of traditional diplomacy / Michael McClellan. - Mode of access: www.publicdiplomacy.org/45.htm.
9. Peterson G. P. Finding America's Voice: a Strategy for Reinvigorating U.S. Public Diplomacy: Report of an Independent Task Force / Peter G. Peterson, Kathy Bloomgarden, Grunwald Henry, Morey E. David, Shibley Telhami. - USA: Council on Foreign Relations, 2003. - 100 p.
10. Public diplomacy activities and programs. - Mode of access: www.publicdiplomacy.org/12.
11. Nakamura K. U.S. Public Diplomacy: Background and Current Issues / Kennon H. Nakamura., Matthew C. Weed. - Congressional Research Service. -December, 2009. - Mode of access: www.crs.gov
12. Armstrong M. Developing a national strategic communications and public diplomacy strategy / M. Armstrong - Mode of access: http : //mountainrunner.us/developing_a_national_strategi.html.
13. Rugh W.A. Broadcasting and American public diplomacy / W.A. Rugh // The Transnational Broadcasting Studies Journal. - Mode of access: www.tbsj ournal .com/rugh. htm
14. Information Sharing Strategy - 2008: United States Intelligence Community - Mode of access: www.state.gov/IC_Information_Sharing_Startegy.pdf
15. Smith P.H. Public Diplomacy / Pamela Helena Smith. - Mode of access: www.diplomacy.edu/Books.
16. Быков И. А. Проблема влияния на экспертное сообщество и журналистов через специальные мероприятия (На примере международного дискуссионного клуба «Валдай». bykov.socionet.ru/public/Bykov_Valdai.html .
17. Радио ЭХО Москвы: Особое мнение, 20.09. 2013.19:08 Николай Злобин.: www. echo. msk. ru/programs/personalno/1160024-echo/
