CC BY
42УДК 94(470)
ДЖЕМИЛЬ АЛЕКСАНДРОВИЧ, ГАЗИЗ ГУБАЙДУЛЛИН И ГАБДРАХМАН САГДИ: ТРАГИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ТАТАРСКИХ УЧЕНЫХ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ
Д.М. Усманова
Казанский федеральный университет г. Казань, Республика Татарстан, Российская Федерация dusmanova2000@mail.ru
Резюме. В данной статье речь пойдет о татарском общественном деятеле польско-литовского происхождения, публицисте, ученом - Джемиле Александровиче, коллеге и соратнике Газиза Губайдуллина и Габдрахмана Сагди по Баку и Самарканду. Дж. Александрович - типичный представитель татарской интеллигенции первой четверти ХХ столетия. Его можно отнести к нарождающейся в начале ХХ столетия светской интеллигенции. Он был активным общественным деятелям, публицистом, одним из первых исследователей истории и культуры польско-литовских татар. Как и многие представители той эпохи, он пытался пережить революционные катаклизмы и трансформации, отказавшись от активной общественно-политической деятельности, обратившись к «чистой науке» или попытавшись уехать на окраины бывшей империи, где было легче «затеряться». В этом отношении в судьбах Г. Губайдулина, Г. Сагди и Дж. Александровича много пересечений и сходных черт, о которых будет сказано в статье. В то же время, в отличие от упомянутых выше его коллег по Баку и Самарканду, биография Дж. Александровича изучена чрезвычайно плохо. В ней имеется множество лакун и неизвестных страниц. Данная статья является первой попыткой научной биографии этого видного общественного деятеля начала ХХ столетия, одного из первых исследователей истории литовских татар. Помимо раскрытия некоторых аспектов биографии Дж. Александровича, в статье также освещены взаимоотношения трех ученых-тюркологов, в разное время выступавших коллегами и соратниками.
Ключевые слова: Г. Губайдуллин, Г. Сагди, Дж. Александрович-Насый-фи, Москва, Баку, Самарканд, татарские ученые, история и культура тюркских народов, жертвы политических репрессий.
Для цитирования: Усманова Д.М. Джемиль Александрович, Газиз Губайдуллин и Габдрахман Сагди: трагические судьбы татарских ученых в Советской России. Тюркологические исследования. 2019; 2(3): 82-93.
1. Несколько ремарок о роли Газиза Губайдуллина в становлении татарской исторической мысли
«Национальная история» часто трактуется как история этнической мобилизации (М. Губогло), которая включает «теорию, идеологию и борьбу народа за свои национальные интересы и приоритеты, под которыми чаще всего подразумевается создание национальной государственности». Поэтому не
случайно, что на рубеже Х1Х-ХХ вв. попытки создания татарской национальной истории в виде отдельных трудов (труды Ризы Фахретдины, Хасан-Гата Габаши, Хади Атласи, Гайнетдина Ахмерова, Мурада Рамзи и др.) протекали параллельно и во взаимодействии с процессом осмысления интеллектуалами своего национального «я», параллельно с трансформацией тюрко-татарского сообщества в нацию (миллэт) современного типа.
Газиза Губайдуллина (1887-1937) вполне справедливо принято причислять к числу основателей татарской национальной истории, которая в современном виде формируется в первой трети ХХ столетия. В то же время Г. Губай-дуллин (как и основной герой данной статьи Дж. Александрович), был представителем молодого поколения татарской интеллектуальной элиты. В начале ХХ столетия он был молодым человеком, только что защитившем свое право заниматься любимым делом и вступающим в научный мир. На этом пути его сопровождали как препятствия, так и ряд благоприятных обстоятельств.
Поскольку его отец (купец Салих Губайдуллин) выступал одним из основных спонсоров сборника памяти Шигабутдина Марджани, он не остался в стороне от составителей этого сборника, ставшего для казанских татар весьма важным актом почитания «отца татарской истории». Вероятно, этот опыт стал одним из первых опытов участия в интеллектуальном сообществе. В 1911-1914 гг. ряд татарских журналов (прежде всего, «Шура», «Ац» и др.) инициировали обсуждение таких проблем, как нация (миллэт), ее соотношение с религией, историей, территорией, этноним и пр., дискуссию об отдельном национальном или общетюркском литературном языке и пр. Знаменитая брошюра Дж. Валиди «Нация и национализм» [8] стала неотъемлемой частью этой общественной дискуссии, в которую были вовлечены многие молодые татарские интеллектуалы того времени. Г. Губайдуллин также не остался в стороне от этой дискуссии и чуть позднее - уже в период революции 1917 г. -опубликовал в журнале «Ац» серию статей с общим, весьма недвусмысленным, названием «Некоторые основы национализма» [10].
В 1916 г. Газиз завершил свое обучение на историческом отделении Казанского императорского университета, однако мусульманское вероисповедание не позволило ему остаться в университете «для приготовления к профессорскому званию». Советская власть сняла эту преграду на его пути в большую науку: только в 1919 году он получил возможность поступить в аспирантуру и заняться профессиональной научной деятельностью.
Если дореволюционная интеллектуальная среда, общественные дискуссии, а также бурное обсуждение проектов нациостроительства в 1917 - 1918 гг. оказали определяющее влияние на формирование вкзглядов, ценностей и жизненных ориентиров Г. Губайдуллина, расцвет его как ученого пришелся уже на Советскую Россию. Именно в советскую эпоху были написаны основные его научные сочинения: «История татар» (Казань, 1924), «История татарской литературы периода феодализма» (1925, совместно с Гали Рахимом), «Развитие исторической литературы у тюрко-татарских народов» (Баку, 1926), «К вопросу о происхождении хазар» (Баку, 1927) и др. труды по истории и литературе тюркских народов. Казалось бы, его академическая карьера поначалу складывалась вполне благополучно: Г.Губайдуллин защитил докторскую диссертацию («Проблема происхождения узбекского народа», 1927), стал профессором и деканом восточного факультета Азербайджанского университета (1928),
затем профессором Самаркандского университета, участвовал в создании историко-востоковедных институций на Кавказе и в Средней Азии [7].
С точки зрения развития татарской национальной историографии советская эпоха не может быть оценена однозначно. Советский Союз действовал в логике «империи позитивного действия» (Т. Мартин) и творил свою историю руками национальных интеллектуалов. Именно в советское время были сформированы кадры профессиональных ученых-историков, опубликованы и введены в научный оборот ценные источники, создан огромный исторический нарратив, посвященный татарской истории. поступательное развитие исторической науки и естественное функционирование научного сообщества были невозможны в силу идеологических установок советской власти. В то же время, провозглашенная денационализация истории, замененная историей классов и классовой борьбы, жесткий идеологический пресс, тотальный государственный контроль, отрицание интеллектуального наследия предшествующей эпохи, а также физическое уничтожение целой плеяды дореволюционных историков - все это делало почти невозможным дальнейшее развитие исторической науки в направлении создания полноценной национальной истории.
В логике тоталитарной системы Советской России сначала «выдавливание» представителей татарской интеллигенции на окраины, на периферию (или даже за границу), а к концу 1930-х гг. трагический конец и гибель в жерновах сталинской репрессивной машины, большинства представителей татарской интеллектуальной элиты были вполне логичны и закономерны. В немалой степени с событиями 1930-х гг. связано последующее забвение: политические репрессии сталинского режима или желание избежать этих репрессий приводили к тому, что бесследно исчезали люди, а их творчество и даже память о них находились под строгим запретом. Если научное наследие и трагическая судьба Г. Губайдуллина в последние десятилетия стали предметом внимания многочисленных ученых, то среди мусульманских общественных деятелей первой трети ХХ столетия еще остается довольно много исторических персон, чьи имена по-прежнему мало что нам говорят. К числу таких малоизвестных исторических персон принадлежит Дж. Александрович (в бакинский период Джемиль Александрович-Насыфи).
2. Ранние годы Джемиля Александровича (до 1917 г.)
Итак, что известно о биографии нашего героя? Очень немногое. Будучи родом из польско-литовских татар, Дж. Александрович в начале ХХ столетия приехал в Москву для обучения в высшем учебном заведении. В студенческие годы он был весьма активным молодым человеком, входил в состав различных мусульманских организаций Москвы, участвовал в составлении и издании «Первого мусульманского сборника» (Москва, 1907), в котором была опубликована его статья «К вопросу о происхождении мусульман Литвы и Польши».
После завершения университетского образования Дж. Александрович занимался публицистической, научной и общественной деятельностью. В частности, в 1914 - 1917 гг. он был одним из организаторов и активных членов Общества по изучению истории, литературы, быта и нравов мусульман России (иногда «Общество изучения мусульманских народностей России») [12, с. 69-72; 16, с. 191-192].
Хотя устав был официально утвержден весной, само общество начало функционировать только осенью 1914 года [19, л. 540-546]. Данное общество стало первой научной организацией, возникшей в среде российских мусульман, имевшей научно-просветительский характер, широкую программу, основанную на стремлении мусульман страны установить между собой тесное духовное общение. В уставе было сказано, что общество ставит своей целью способствовать распространению «правильных понятий о мусульманах, об их прошлом и настоящем» [12, с. 69]. Общество позиционировало себя как всероссийское, а Московское отделение выступало в роли руководящего совета.
Инициаторами и активными членами данного общества выступила тюр-ко-татарская молодежь, обучавшаяся в московских вузах и гимназиях (в 19131914 гг. общая их численность доходила почти до 100 человек), а также общественно активная часть мусульманской общины г. Москвы. В руководящий Совет общества входили: коммерсант Хусаин Байбеков (председатель), банковский служащий Абдулла Бурнашев (заместитель председателя), публицист Дж. Александрович (секретарь), писатель Гаяз Исхаки (культурно-просветительный отдел) и Хайруниса Фаизова (хозяйственный отдел). К началу 1917 г. Общество объединяло около 60 членов: студентов, курсисток, коммерсантов. По этнической принадлежности среди членов преобладали татары (как казанские, так крымские и польско-литовские), азербайджанцы, узбеки и казахи.
На начальном этапе деятельности Общества сказались следующие обстоятельства: среди организаторов Общества преобладала студенческая молодежь, которая летом, как правило, разъезжалась по провинции и собиралась в Москве только с началом следующего учебного года. Второе обстоятельство, сыгравшее негативную роль и затормозившее ее деятельность - начало мировой войны. В условиях войны часть студенческой молодежи была призвана на фронт, другая была занята ускоренными занятиями с целью выдержать ускоренные экзамены. В начале 1917 г. члены Общества предприняли попытку оживить его деятельность. Было избрано две комиссии: «культурно-просветительская», на которую была возложена задача поиска лекторов и определение круга лекций и докладов, и «хозяйственная». Был увеличен членский взнос -с 3-х до 5-ти рублей (отчасти из-за инфляции военного периода), что наряду с отдельными крупными пожертвованиями (самое крупное пожертвование в 100 рублей было от симбирских фабрикантов Акчуриных) привело к увеличению общего бюджета Общества. Одновременно была учреждена ревизионная комиссия, призванная обеспечить правильный контроль над сбором и расходованием средств.
Разношерстный состав Общества, преобладание молодежи, получавшей образование в правительственных учебных заведениях, наличие тюркоя-зычной молодежи из разных регионов с различными языковыми традициями (Поволжье, Кавказ, Туркестан и пр.) - все эти обстоятельства предопределили выбор русского языка как общего языка заседаний и докладов. Показательна тематика докладов и сообщений, которые делались на заседаниях данного общества и известна по сообщениям в газете «Безнен ил», редактируемой членом Общества Г. Исхаки. Например, среди выступивших на заседаниях Общества ораторов можно назвать бывшего члена Государственной думы и присяжного поверенного Садри Максуди - с докладом о российском законодательстве относительно учебных заведений российских мусульман; врач Хубабада
Гаджи-Гасанского - об условиях развития хлопководства в Туркестане и Закавказье; врача Джевада Оруджева - о тифе и опустошениях, производимых тифом во время войн. Основным лейтмотивом доклада была идея необходимости противотифозной прививки.
Известный мусульманский публицист Ахмед-бек Цаликов в своем докладе «Ислам и другие религии» указывал на повышенный интерес к мусульманам, вызванный мировой войной. Оратор отмечал господство в русском обществе устарелых и искаженных представлений об исламе как об агрессивной, нетерпимой религии. В то же время оратор приводил примеры терпимого отношения мусульманских правителей к иноверным подданным. Доклад А.-б. Цаликова вызвал оживленную дискуссию. Участвовавший в прениях Шайхулла Алкин покритиковал докладчика за чрезмерное увлечение историческим аспектом в ущерб актуальным проблемам мусульман и высказал предположение, что «капиталистически организованное государство побивает мусульман» [12, с. 69-71].
Тот же Ш. Алкин, в то время студент Московского коммерческого института, представил доклад о поволжских татарах, истории Поволжья и запросах мусульман в России. Сообщение носило компилятивный характер. Базировалось на ряде русских источников (в том числе, исторические труды В. Ключевского и Платонова), а также исторические и публицистические труды татарских ученых Ахмед-Заки Валиди и Габдел-Бари Баттала. Своему докладу оратор придавал значение информационного сообщения, которое способно побудить кавказских мусульман поближе познакомиться с проблемами поволжских мусульман. Известно, что Дж. Александрович планировал в течение 1917 г. выступить с аналогичным докладом о литовских татарах [12, с. 72], однако эти намерения не были реализованы.
Несмотря на объективные и субъективные недостатки в деятельности Общества, наблюдатели приветствовали появление подобного рода просветительских объединений. Впрочем, если Первая мировая война осложнила деятельность общества, то революционный 1917 г. сделал «нормальное» функционирование культурно-просветительского общества практически невозможным. В период революции фокус внимания от научно-просветительских вопросов переместился в сторону общественно-политических проблем. Время и политический контекст ставили новые вопросы и пути их решения.
3. Джемиль Александрович в 1917 - 1919 гг. : от публицистики к политике
1917 год - время необычайного всплеска новых общественно-политических объединений и союзов, возникших на волне революционного энтузиазма и общественного подъема. Поэтому не случайно, что имя Дж. Александровича встречается среди членов т.н. Мусульманского народного комитета в Москве (МНКМ), возникшего в первые послереволюционные годы [15, с. 170]. 3 марта 1917 г. московские мусульмане, после торжественной молитвы в соборной мечети, организовали большой митинг, участие в котором приняли около 15 тысяч человек. Помимо приветствия новой власти (в лице Временного правительства и Временного комитета членов Государственной думы), митинг делегировал своих представителей (т.н. представителей от мусульманской общественности) - Г. Исхаки, Ф. Агеева и Дж. Александровича - в состав Временного комитета общественных организаций Москвы.
Следующее многолюдное собрание мусульманской общественности г. Москвы состоялось 6 марта 1917 г. Среди участников этого собрания вновь был Дж. Александрович. Помимо него также можно упомянуть Ф. Агеева, Г. Исхаки, Константина Якубовского, Мамед-Ашима Ахундова, Мустафу Тю-менева и др. Именно это собрание и учредило Мусульманский народный комитет в Москве (МНКМ), в руководящий состав которого вошли Г. Исхаки (председатель), Фатых Ялышев (секретарь), Абдулла Бурнашев (казначей, банковский служащий), А.-б. Цаликов (литератор) и др. МНКМ пользовался большой поддержкой среди мусульман Москвы, жертвовавшей на его деятельность значительные суммы. В общей сложности с марта по декабрь 1917 г. было собрано более 53 тысяч рублей, большая часть которого была потрачена на издание газеты «Иль», а также на угощения во время религиозных праздников, помощь нуждающимся, беженцам и военнопленным и пр. МНКМ был ликвидирован в марте 1918 г.
После разгрома национального движения весной 1918 г., начала Гражданской войны и нарастания социальной катастрофы, особенно сильно ударившей по населению крупных городов, Дж. Александрович, в числе многих активных участников мусульманского движения, покидает столицу. Вскоре он оказывается на окраине бывшей Российской империи: в мае 1920 г. мы встречаем его имя среди членов Ялтинской уездной земской управы [14]. Сведений о крымском периоде его жизни практически нет.
4. Джемиль Александрович, Газиз Губайдуллин и Габдрахман Сагди в 1920 - 1930-х гг.: спасителен ли путь от политики к науке?
По-видимому, падение правительства Врангеля предопределило отъезд Дж. Александровича из Крыма. В середине 1920-х гг. его имя упоминается среди научных сотрудников Общества по изучению и исследованию Азербайджана. В структуре Общества Дж. Александрович входил в Центральный совет [1, с. 88]. В качестве сотрудника Общества ученый опубликовал ряд научных статей по истории и культуре польско-литовских татар, а также по культуре Азербайджана. Важно, что в состав Общества в эти же годы входил известный татарский историк Г. Губайдуллин, который с 1925 г. жил и работал в г. Баку [11]. Статьи обоих авторов мы встречаем в одних и тех же выпусках «Известия Общества» за 1926-1927 гг. Это дает нам основание предположить знакомство двух ученых. Однако насколько это общение было тесным и активным, какие между ними могли быть отношения, сказать пока нельзя. У нас, к сожалению, слишком мало документов, которые бы раскрывали неформальную сторону жизни обоих ученых в столице советского Азербайджана. Помимо научной работы в рамках Общества по изучению и исследованию Азербайджана, в 1925-1928 гг. Дж. Александрович являлся заместителем председателя Азербайджанского археологического комитета [13, с. 128].
Наконец, в начале 1930-х гг. Дж. Александрович, по некоторым сведениям, переезжает в Среднюю Азию, в г. Самарканд. Известно, что с 1925 г. по 1930-й г. столицей Узбекской ССР был именно Самарканд. В 1927 г. по инициативе группы ученых (Садриддин Айни, Карим Абдуллаев и пр.) был учрежден Узбекский педагогический институт, ставший одним из первых высших учебных заведений в советской Средней Азии. Местных кадров поначалу явно не хватало. Поэтому для развития Института из Европейской части страны были
направлены профессора и преподаватели. Помимо официально делегированных ученых в Среднюю Азию устремились те тюркоязычные ученые, которые уже с середины 1920-х гг. начинают испытывать идеологический гнет и ограничение своего творчества на родине. Тюрко-татарское происхождение части специалистов, в силу языковой и культурной близости, облегчало им адаптацию в новой научной среде. Более того, такие татарские ученые из «внутренней России» нередко занимали ведущие позиции в научной иерархии, выступая лидерами и пионерами в области тюркологических исследований. Из числа таких татар можно назвать уже упомянутых Г. Губайдуллина и Г. Сагди. Если Г. Губайдуллин был среди важнейших персон, способствовавших становлению академической исторической науки в Азербайджане, то Г. Сагди заложил фундамент национального литературоведения в Узбекистане. В университете преподавали также местные педагоги, представители джадидистского движения. Практически все они станут жертвами чисток и репрессий периода сталинского террора 1930-х гг.
Известно также, что в середине 1920-х гг., приняв решение об отъезде из Казани, Г. Губайдуллин послал свое резюме с запросом о работе и в Азербайджан, и в Узбекистан [22, с. 146-152]. Судя по всему, из обоих центров пришел положительный ответ, но выбор был сделан в пользу Баку. Хотя в августе 1925 г. Г. Губайдуллин находился в Самарканде, где участвовал в организационной деятельности Комитета Узбековедения, выступив с рядом докладов и предложений по работе комитета и по программе журнала «Вестник Узбековедения». В 1928 г. Г. Губайдуллин был избран профессором кафедры мусульманского Востока Самаркандского пединститута, куда приезжал время от времени из Баку для чтения лекций и спецкурсов. В августе 1929 г. и в декабре 1930 г., Г. Губайдуллин дважды приглашался на постоянную работу в Самарканд [22, с. 146-152], но научная работа и проживание в Баку оказались в приоритете.
По некоторым сведениям, начиная с 1931-1932 гг. Дж. Александрович также прожил в Самарканде, где преподавал в Педагогическом институте. Неизвестно, каковы были мотивы, побудившие его покинуть Баку и переехать в Самарканд. Возможно, с упомянутой целью «укрепления национальных кадров». Возможно на это были какие-то личные причины. Можно предположить, хотя для этого и нет никаких подтверждающих документов, что кандидатура Дж. Александровича могла быть предложена Г. Губайдуллиным в качестве своеобразной замены. Конечно, это чисто гипотетическое предположение. Если в Баку Дж. Александрович работал вместе и общался с Г. Губайдулли-ным, то в Узбекистане он мог общаться с другим видным татарским ученым того времени - Г. Сагди.
Жизненная траектория Габдрахмана Сагди (Абдрахман Саади, 1889 -1956) также весьма интересна. В 1921 г., заболев от напряженного графика работы, Г. Сагди ездил на лечение на Кавказ и на обратном пути остановился в Баку, где читал лекции на краткосрочных педагогических курсах. Осенью 1921 г. по приглашению Наркомата просвещения Туркестанской республики он переехал в Ташкент, где занимался преподавательской деятельностью. В 1921 -1925 гг. жил в Ташкенте, читая лекции по классической узбекской литературе в разных учебных заведениях, в том числе на Восточном факультете Среднеазиатского государственного университета (САГУ). В 1925 г. вернулся в Казань, где вплоть до 1930 г. преподавал историю татарской литературы в Татарском
коммунистическом университете, являлся доцентом и с 1929 г. профессором Казанского Восточного педагогического института. В начале 1930 г. по приглашению дирекции Узбекской педагогической академии переехал в Самарканд. Здесь он работал в статусе профессора Узбекской педагогической академии, где создал кафедру узбекской литературы и отделение языка и литературы. В 1932 г. был перемещен в Ташкент, затем в Фергану (1933-1937) и наконец в августе 1937 г. вновь вернулся в Самарканд, где в 1937-1941 гг. заведовал кафедрой узбекской литературы Узбекского государственного университета. Наконец, после слияния двух вузов в 1941 г. был вновь переведен в Ташкент и утвержден заведующим кафедрой узбекского языка и литературы САГУ (1942 - 1952 гг.). Последний перевод состоялся осенью 1952 г. - и вновь профессор УзГУ в г. Самарканде (1952-1956 гг.) [9, с. 234-243]. Таким образом, в 1920-1950-х гг. Г. Сагди неоднократно менял города проживания, в основном в Татарстане (Казань) и Узбекистане (Ташкент, Самарканд и Фергана), занимаясь научной и педагогической деятельностью, а также институциональным строительством в вузовской системе. Хотя Г. Сагди уцелел в мясорубке сталинских репрессий, его жизнь и творческую судьбу едва ли можно назвать безоблачной и счастливой. Судя по всему, большинство написанных им в 1930-1940-х гг. работ так и не увидел свет при жизни автора. Например, вклад А. Сагди в изучение биографии и творчества Алишера Навои, чему он посвятил свою жизнь, не был признан в достойном объеме, а работы просто замалчивались, что не могло не ранить ученого [9, с. 247-249, 326-330].
Подобно Г. Губайдуллину и Г. Сагди, судьба Дж. Александровича в 19201930-х гг. была непосредственно связана гуманитарной наукой в Азербайджане и Узбекистане, в становление которой он внес свой посильный вклад. Дальнейшая его биография вновь окутана тайной в силу отсутствия достаточного количества аутентичных исторических документов. Как потом сложилась его судьба? Смог ли Дж. Александрович уцелеть в период жестоких и массовых чисток 1930-х гг. и продолжить свою научную и преподавательскую деятельность до «естественного конца», как например, Г. Сагди? Или же пал жертвой сталинских репрессий, как Г. Губайдуллин? Вернулся ли он, как и многие его соплеменники, на историческую родину? Пока по доступным источникам это неизвестно.
Как писал сам Дж. Александрович в своем историко-этнографического очерке: «Литовские татары, где бы они ни находились, очень дорожат связью с родиной и с родной колонией; с обычаями и воззрениями, воспринятыми с детства, они расстаются крайне неохотно. (...) Сознание духовной общности с Востоком не раз толкало их на переселения, главным образом, в Турцию, но так как литовские татары за длительный период своего существования в Литве прекрасно приспособились к борьбе за существование в условиях западной жизни, то всякая попытка к эмиграции на Восток оканчивалась до сих пор неудачей; даже Европейская война, выбросившая их из насиженных гнезд и заставившая большую половину литовских татар жить долгое время на положении беженцев, не помешала тому, что огромное большинство их вернулось на родину, где колонии снова возродились частью из развалин и пожарищ, чтобы продолжать свое существование там, где они возникли четыреста или пятьсот лет тому назад» [4, с. 94-95]. Возможно, ответить на эти вопросы можно будет только лишь после проведения новых исследований.
Список литературы
1. Krycznski Leon Najman Mirza Tatarzy polscy a Wschod muzulmanski // Rocznik Tatarski. Zamosc, 1935. Том II. С. 88.
2. Александрович Дж. К вопросу о происхождении мусульман Литвы и Польши // Первый мусульманский сборник. М., 1907.
3. Александрович-Насыфи Дж. Девичья башня в Баку // Известия Азкомстарис. Баку, 1927. Вып. 3.
4. Александрович-Насыфи Дж. Литовские татары как часть тюркского Востока // Известия общества обследования и изучения Азербайджана. Баку. 1927. № 4. С. 147-164.
5. Александрович-Насыфи Дж. Литовские татары. Краткий историко-этнографический очерк // Известия общества обследования и изучения Азербайджана. Баку. 1926. № 2. С. 77-95.
6. Ашнин Ф.Д, Алпатов В.М. Гибель профессора Губайдуллина // Altaica. 1998. № 2. С. 5-17.
7. Ашнин Ф.Д., Алпатов В.М., Насилов Д.М. Репрессированная тюркология. М.: Восточная литература РАН, 2002.
8. Вэлиди Миллэт вэ миллият. Казань, 1914.
9. Габдрахман Сэгъди: Фэнни-биографик ^ыентык. ТeзечYлэр Д. Зahи-дуллина, Ч. Гыйлащева. Казан: Ж^ыен, 2008. 416 б.
10. Газиз Г. (Газиз Гебэйдуллин). Миллэтчелекнец бэгъзе эсаслэре. Казан, 1918.
11. Газиз Губайдуллин: Научно-биографический сборник. Казань: Ж^ыен, 2002, 336 с.
12. Гордлевский Вл. Мусульманское ученое общество в Москве // Мусульманский мир. 1917. Издание Российской Академии наук. Вып. 1. Год 1. Пг., 1917. С. 69-72.
13. Известия Общества обследования и изучения Азербайджана. 1925. № 1. С. 128.
14. Исхаков С.М. Мусульманская политика П.Н. Врангеля // Крым. Врангель. 1920 год. http://krimoved-library.ru/books/krim-vrangel-1920-god16.html
15. Исхаков С. Мусульманский народный комитет в Москве // Ислам в Москве: энциклопедический словарь. М., 2008. С. 170.
16. Исхаков С. Общество по изучению истории, литературы, быта и нравов мусульман России // Ислам в Москве: энциклопедический словарь. М., 2008. С.191-192.
17. Люди и судьбы. Биобиблиографический словарь востоковедов -жертв политического террора в советский период (1917-1991). Изд.: Я.В. Васильков, М.Ю. Сорокина. СПб.: Петербургское Востоковедение. 2003. 496 с.
18. Первый Всесоюзный тюркологический съезд (1926). Стенографический отчет. Баку, 2011. 552 с.
19. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 821. Оп. 133. Д. 473. Лл. 540-546.
20. Утро России. 1914. № 264.
21. Шигабдинов Р. Узбекистанская интеллектуальная элита: вторая половина 20-х гг. ХХ века // http://ia-centr.ru/experts/test/2227
22. Шигабдинов Р. Узбекский период научной деятельности профессора Газиза Губайдуллина // Гасырлар авазы - Эхо веков. 2002. № '/г. С. 146-152.
Сведения об авторе: Усманова Диляра Миркасымовна, доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории Института международных отношений Казанского федерального университета (420008, Казань, ул. Пушкина, д.1/55), е-тай: dusmanova2000@mail.ru
Дата поступления материала 15.04.2019.
Принят к публикации 13.05.2019.
JAMIL ALEXANDROVICH, GAZIZ GUBAIDULLIN AND GABDRAKHMAN SAGDI: THE TRAGIC FATE OF TATAR SCIENTISTS IN SOVIET RUSSIA
Dilyara Usmanova
Kazan Federal University Kazan, Republic of Tatarstan, Russian Federation dusmanova2000@mail.ru
Abstract. This article will focus on the Tatar public figure of Polish-Lithuanian origin, publicist, scientist - Jamil Alexandrovich, colleague of Gaziz Gubaidullin and Gabdrakhman Sagdi. Jamil Alexandrovich - a typical representative of the Tatar intelligentsia of the first quarter of the 20 century. It can be attributed to the emerging in the early 20 century secular intelligentsia. He was an active public figure, publicist, one of the first researchers of the history and culture of the Polish-Lithuanian Tatars. Like many representatives of that era, he tried to survive the revolutionary cataclysms and transformations, abandoning active social and political activities, turning to "pure science" and trying to go to the outskirts of the former Empire, where it was easier to "get lost". In this regard, the fate of Gubaidulin, Sagdi and Alexandrovich a lot of overlap and similarities, which will be discussed in the article. At the same time, unlike his colleagues Gubaidulin and Sagdi mentioned above, the biography of Jamil Alexandrovich studied extremely poorly. It has many lacunae and unknown pages. This article is the first attempt of the scientific biography of this prominent public figure of the early twentieth century, one of the first researchers of the history of Lithuanian Tatars. In addition to the disclosure of some aspects of the biography of Jamil Alexandrovich, the article also highlights the relationship of three scientists-turkologists, at different times speaking colleagues and associates.
Keywords: G. Gubaidullin, G. Sagdi, Jamil Alexandrovich-Nasyfi, Moscow, Baku, Samarkand, Tatar scientists, history and culture of Turkic peoples, victims of political repression.
For citation: Usmanova D.M. Jamil Alexandrovich, Gaziz Gubaidullin and Gabdrakhman Sagdi: the Tragic Fate of Tatar Scientists in Soviet Russia. Tyurko-logicheskie issledovaniya = Turkological Studies. 2019; 2(3): 82-93. (In Russ.)
References
1. Krycznski Leon Najman Mirza Tatarzy polscy a Wschod muzulmanski // Rocznik Tatarski. Zamosc, 1935. Tom II. S. 88. (In Polish)
2. Aleksandrovich Dzh. K voprosu o proiskhozhdenii musul'man Litvy i Pol'shi // Pervyj musul'manskij sbornik. M., 1907. (In Russian)
3. Aleksandrovich-Nasyfi Dzh. Devich'ya bashnya v Baku // Izvestiya Azkomstaris. Baku, 1927. Vyp. 3. (In Russian)
4. Aleksandrovich-Nasyfi Dzh. Litovskie tatary kak chast' tyurkskogo Vostoka // Izvestiya obshchestva obsledovaniya i izucheniya Azerbajdzhana. Baku. 1927. № 4. S. 147-164. (In Russian)
5. Aleksandrovich-Nasyfi Dzh. Litovskie tatary. Kratkij istoriko-etnogra-ficheskij ocherk // Izvestiya obshchestva obsledovaniya i izucheniya Azerbajdzhana. Baku. 1926. № 2. S. 77-95. (In Russian)
6. Ashnin F.D, Alpatov V.M. Gibel' professora Gubajdullina // Altaica. 1998. № 2. S. 5-17. (In Russian)
7. Ashnin F.D., Alpatov V.M., Nasilov D.M. Repressirovannaya tyurkologi-ya. M.: Vostochnaya literatura RAN, 2002. (In Russian)
8. Validi Millat va milliyat. Kazan', 1914. (In Tatar)
9. Gabdrahman Sag"di: Fanni-biografik ^yentyk. TezechYlar D. Zahidullina, CH. Gyjla^eva. Kazan: ^yen, 2008. 416 b. (In Tatar)
10. Gaziz G. (Gaziz Gebajdullin). Millatchelekneq bag"ze asaslare. Kazan, 1918. (In Tatar)
11. Gaziz Gubajdullin: Nauchno-biograficheskij sbornik. Kazan': ^yen, 2002, 336 s. (In Russian)
12. Gordlevskij Vl. Musul'manskoe uchenoe obshchestvo v Moskve // Musul'manskij mir. 1917. Izdanie Rossijskoj Akademii nauk. Vyp. 1. God 1. Pg., 1917. S. 69-72. (In Russian)
13. Izvestiya Obshchestva obsledovaniya i izucheniya Azerbajdzhana. 1925. № 1. S. 128. (In Russian)
14. Iskhakov S. M. Musul'manskaya politika P.N. Vrangelya // Krym. Vrangel'. 1920 god. http://krimoved-library.ru/books/krim-vrangel-1920-god16.html (In Russian)
15. Iskhakov S. Musul'manskij narodnyj komitet v Moskve // Islam v Moskve: enciklopedicheskij slovar'. M., 2008. S. 170. (In Russian)
16. Iskhakov S. Obshchestvo po izucheniyu istorii, literatury, byta i nravov musul'man Rossii // Islam v Moskve: enciklopedicheskij slovar'. M., 2008. S. 191192. (In Russian)
17. Lyudi i sud'by. Biobibliograficheskij slovar' vostokovedov - zhertv politicheskogo terrora v sovetskij period (1917-1991). Izd.: YA.V. Vasil'kov, M.YU. Sorokina. SPb.: Peterburgskoe Vostokovedenie. 2003. 496 s. (In Russian)
18. Pervyj Vsesoyuznyj tyurkologicheskij s"ezd (1926). Stenograficheskij otchet. Baku, 2011. 552 s. (In Russian)
19. Rossijskij gosudarstvennyj istoricheskij arhiv (RGIA). F. 821. Op. 133. D. 473. Ll. 540-546. (In Russian)
20. Utro Rossii. 1914. № 264. (In Russian)
21. SHigabdinov R. Uzbekistanskaya intellektual'naya elita: vtoraya polovi-na 20-h gg. XX veka // http://ia-centr.ru/experts/test/2227(In Russian)
22. SHigabdinov R. Uzbekskij period nauchnoj deyatel'nosti professora Gaziza Gubajdullina // Gasyrlar avazy - Ekho vekov. 2002. № A. S. 146-152. (In Russian)
About the author: Dilyara Usmanova, Doctor Sci. (History), Professor, of the Department of National History (420008, Kazan, 1/55 Pushkina), e-mail: dusmanova2000@mail.ru
Received April 15, 2019. Accepted for publication May 13, 2019.
