CC BY
177
Л.М. Терентий
УДК 81'23
ДИПЛОМАТИЧЕСКИИ ДИСКУРС КАК ОСОБАЯ ФОРМА НАУЧНОЙ КОММУНИКАЦИИ
Анализ дипломатического дискурса выявляет два аспекта данного типа коммуникации: политический и научный. В статье описывается специфика научного аспекта дипломатического дискурса, выявляются сходства и различия данного типа дискурсивной практики и научного общения.
Ключевые слова: дипломатический дискурс, научная коммуникация; статусно-ролевое взаимодействие.
Liviu M. Terentiy
DIPLOMATIC DISCOURSE AS A SPECIFIC FORM OF SCIENTIFIC COMMUNICATION
Diplomatie discourse analysis exposes two aspects of this type of communication: political and scientific. The article describes particular characteristics of the scientific aspect of diplomatic discourse. It points out similarities and differences of such type of scientific communication.
Keywords: diplomatic discourse, scientific communication, role and status interaction.
Анализ дефиниций понятия «дипломатия» показывает, что специфика данного вида коммуникации определяется, прежде всего, особенностями ее агента. В коллективном агенте дипломатического дискурса выделяется две категории людей, деятельность которых, являясь по своей сути, дипломатической, направлена на разную аудиторию и преследует различные цели.
Прежде всего, это публичные фигуры - руководители государств и дипломаты высшего ранга (министры, послы, специальные представители т.д.), выражающие в своих выступлениях, предназначенных для широкой аудитории, позицию своей страны. В силу того, что предметом таких выступлений являются те же события, темы и люди, которые обсуждаются политиками и освещаются в СМИ, их часто относят к политическому либо дискурсу масс-медиа. Однако анализ показывает, что стиль этих документов значительно отличается от политического и медийного стилей, а поэтому выступления такого рода, как представляется, относятся к полю дипломатического дискурса, который мы обозначаем как публичный аспект дипломатической коммуникации.
Однако в большей своей части дипломатическое общение является закрытым для публики и представляет собой процесс переговоров и бесед, участниками которых являются равные партнеры. Другими словами, главной специфической этого аспекта дипломатического дискурса является то, что и агент, и клиент представлен профессиональными дипломатами, сотрудниками дипкорпуса, основная цель которых - достичь согласия в переговорном процессе при решении определенных международных проблем. Так как переговоры, во-первых, готовятся, а, во-вторых, проводятся с опорой на конкретные теоретические положения и практические разработки теории коммуникации, конфликтологии, психологии общения и т.д., они
могут рассматриваться как специфическая научная деятельность сотрудников дипломатического корпуса.
Научный дискурс относится к тем видам институционального общения, которое традиционно привлекает высокий интерес лингвистов. Можно предположить, что не в последнюю очередь этот интерес обусловлен спецификой данного вида деятельности - его направленностью на поиски истины. При этом необходимо подчеркнуть, что изменение общих познавательных установок в гуманитарных науках, связанное с осознанием социальной и культурной обусловленности самого понятия наука [Фрумкина 2006, Galtung 1981], привело к смещению акцентов в изучении научного общения. На современном этапе внимание ученых привлекает уже не истина как таковая, а сам процесс создания знания и вывода истины при помощи языка, который в этом случае выступает как основное средство конструирования мира.
Входя в группу дискурсов, которые относятся к институциональному общению, научный дискурс, в то же время, отличается от всех остальных видов институциональной коммуникации по целому ряду параметров.
Прежде всего, характерной особенностью научного общения является принципиальное равенство всех его участников, которое еще более подчеркивается частой сменой ситуативных ролей [Карасик 2004, Кирилина, Маслова 2007]. С другой стороны, для научного сообщества характерно наличие разного рода барьеров - академических званий, членства в различных научных сообществах и т.д., что делает его достаточно закрытым для посторонних.
Внутри научного общения коммуникативно-ролевое взаимодействие «осуществляется в условиях статусно-ролевой субординации» [Кирилина, Маслова 2007: 271]. Наличие нескольких статусно-ролевых характеристик у одного участника, который может выступать в нескольких ролях, и отсутствие (в отличие от других видов институционального общения) четко очерченного «клиента» [Карасик 2004] так же может быть отнесено к специфическим чертам научного дискурса.
Профессиональное поведение ученого регулируется императивами научного этоса, которые выполняют роль ориентиров в научном общении и обеспечивают его нормативную составляющую [Кун 2008, МегЮп 1973, Философия науки 2004]. Согласно данным нормам основу поведения ученого должно составлять:
1) стремление как можно быстрее делиться научными результатами с коллегами, сочетающееся с неторопливостью в публикациях;
2) восприимчивость к новым идеям, но устойчивость к интеллектуальной «моде»;
3) тяга к получению знания, которое будет высоко оценено коллегами в сочетании с независимостью от оценок других;
4) стремление защищать новые идеи, но не поддерживать опрометчивые заключения;
5) стремление знать работы, относящиеся к его области, но помнить, что эрудиция может тормозить творчество;
6) тщательность в формулировках и деталях, которая не должна переходить в педантизм;
7) ученый должен помнить, что знание универсально, но открытие нового знания делает честь нации;
8) он должен воспитывать следующее поколение ученых, но преподавание не должно отнимать у него слишком много времени и внимания [Философия науки 2004: 327].
Как можно заметить, вышеперечисленные основы предполагают, что в научном дискурсе его участники следуют особым нормам общения, подобным тем правилам, которые разработаны в лингвопрагматике. В данном случае речь идет, прежде всего, о принципе кооперации Г. Грайса (делиться полученными результатами, знать работы своих коллег, поддерживать и защищать новое в науке), максимах вежливости Дж. Лича и универсалиях вежливости П. Браун и С. Левинсона (тщательность формулировок, устойчивость, внимание и помощь молодым ученым и т.д.).
Правила поведения в научном общении имеют непосредственное отношение к главной цели научного дискурса - поиску истины, процессу вывода нового знания, представление которого обусловлено коммуникативными канонами научного общения, прежде всего - логичностью изложения, доказательством истинности и ложности выдвинутых положений, предельной абстрактизацией предмета речи [Аликаев 1999, Карасик 2004].
Истина, как подчеркивает В.И. Карасик, является ключевым концептом научного дискурса, оценочный потенциал которого сводится к тому, что истина неочевидна и требует раскрытия, путь к ней сложен, а на этом пути возможны ошибки и заблуждения [Карасик 2004]. Осмысление истины в данном виде коммуникативного взаимодействия происходит в диаде «правда - истина», т.е. такие концепты как правда, ложь, заблуждение, фантазия, вранье выступают для концепта истина системным контекстом [Гак 1995, Логический анализ языка 1995].
Процессом доказательства истины и заблуждения обусловлены основные жанры научного дискурса - научное выступление, доклад, статья, монография, диссертация и т.д.
Главным конституитивным признаком научного дискурса исследователи считают наличие в нем элемента полемики [Михайлова 1997, Аликаев 1999]. Другими словами, выводы об истинности/ложности полученного знания возможно сделать только в ходе дискуссии, которая «представляет собой одну из важнейших составляющих института науки» [Кирилина, Маслова 2007: 259].
Еще одним системообразующим признаком научного дискурса является его интертекстуальность, опора на прецедентные тексты и их концепты. Интертекстуальные связи, представленные в виде цитат и ссылок из работ классиков науки, известных монографий и статей, фраз и т.д., выполняют в тексте научного сообщения одновременно несколько функций: референционную, оценочную, этикетную и декоративную [Михайлова 1999, Карасик 2004, Аликаев 1999, Слышкин 2000].
Язык научного дискурса отличает некоторая сложность, недоступность для посторонних, которая в данном случае обусловлена стремлением участников общения максимально точно раскрыть обсуждаемую проблему. Как и в других видах институционального общения, в научной коммуникации существуют свои обороты речи - дискурсивные формулы, употребление которых является маркером принадлежности говорящего к научному сообществу.
Если кратко суммировать все, сказанное выше, то следует подчеркнуть, что научный дискурс отличается от других видов институционального общения направ-
ленностью на поиск решения определенной проблемы и представляет собой обмен мнениями между равными участниками - членами весьма закрытого сообщества. Для данного сообщества характерен свой особый язык и определенный свод норм и правил поведения, в основе которого лежат принципы, сходные с постулатами общения, разработанными в лингвопрагматике. Наиболее важными, как представляется, в научном общении являются постулаты качества и способа, следование которым обеспечивает как коммуникативную деятельность в целом, так и процесс вывода нового знания.
Обратимся теперь к дипломатической коммуникации и попытаемся выявить ее основные характеристики, следуя предложенной В.И. Карасиком схеме [Карасик 2004]. В данном случае мы преследуем две задачи:
1) описать компонентную структуру той части дипломатического дискурса, которую можно определить как коммуникативную деятельность, направленную на регуляцию международных отношений, т.е. науку о переговорах;
2) выделить сходства и различия между данным компонентом дипломатического дискурса и научным общением.
Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что основу дипломатического дискурса составляют переговоры, под которыми в общем смысле понимается «обмен мнениями с какой-то деловой целью» [ОШ: 405]. Таким образом, по общей форме достижения цели научный аспект дипломатического дискурса полностью совпадает с научным общением.
В самой дипломатии переговоры определяются как особый вид взаимодействия, характеризующийся рядом специфических черт [Попов 2003, Сатоу 1961, Камбон 1945, Ковалев 1988, Никольсон 1941, Фишер, Юрии 1990].
Как отмечает М.М. Лебедева [Лебедева 1999: 184-188], к важнейшим особенностям переговоров относятся:
1. Наличие у участников переговоров как единых интересов, так и их одновременного конфликта. Степень расхождения либо совпадения интересов определяет тип взаимодействия - сотрудничество (при полном совпадении интересов), переговоры (при частичном их совпадении) и конфликт (при полном расхождении). Цель переговоров - изменение оценки соотношения интересов и достижение договоренностей по рассматриваемой проблеме.
2. Взаимозависимость участников переговоров, которая может быть усилена за счет предварительных соглашений.
3. Неоднородность процесса переговоров, его стадийность. Стадии переговорного процесса включают в себя: а) подготовку к переговорам; б) процесс ведения переговоров и достижение договоренностей; в) анализ результатов. Другими словами, переговоры начинаются с поиска проблемы, возможной для решения, затем переходят в стадию выработки программы действия и завершаются подписанием договоренностей и их выполнением.
4. Неотъемлемой частью переговорного процесса является наличие общения сторон, предполагающее обсуждение проблемы. Переговоры - это обязательно коммуникация, требующая специальной организации, что помогает формированию у участников более адекватного восприятия как предмета конфликта, так и друг друга (выделено нами. - Л.Т.).
5. Переговоры - это не просто коммуникация, но коммуникация, направлен-
ная на совместное решение существующей проблемы и подразумевающая (хотя бы отчасти) соглашение участников данного процесса.
Как можно заметить, и отдельные стадии переговоров в целом соответствуют принципам ведения дискуссии в научной коммуникации.
Для дальнейшего выявления сходств и различий между научным дискурсом и его аналогом, являющимся составной частью дипломатического дискурса, охарактеризуем более подробно следующие компоненты последнего: участников, хронотоп, цели, ценности, разновидности и жанры, стратегии, прецедентные тексты и дискурсивные формулы.
Итак, участниками дипломатического дискурса данного типа являются представители дипломатического корпуса, профессионалы. Отметим, что, несмотря на существующие статусные различия внутри дипломатического сообщества, характерной особенностью переговорного процесса является принципиальное равенство всех его участников. Нейтрализация статусных признаков внутри общения сочетается с установлением жестких барьеров для посторонних. Клиент (в данном случае - широкая публика), в отличие от других видов институционального дискурса (кроме научного дискурса), явно не выявляется, его присутствие ощущается только на периферии. Хронотоп - обстановка, типичная для дипломатических переговоров, - это зал заседаний на стадии ведения переговоров, и кабинет - на стадии их подготовки либо анализа результатов.
Цель данного аспекта дипломатического дискурса - достижение соглашения в процессе обсуждения имеющейся проблемы. Соглашение должно быть представлено в письменной форме [Лебедева 1999], соответствующей канонам дипломатического общения.
Стратегии дипломатического дискурса в этой его разновидности определяются его целями: 1) выделить проблему, требующую решения; 2) выработать совместное переговорное решение; 3) выяснить точку зрения противоположной стороны, дать информацию о своих интересах, подходах к решению, опасениях; 4) установить постоянные каналы коммуникации, обменяться точками зрения, сформулировать и обсудить подходы к решению проблемы; 5) проконтролировать и скоординировать действия участников переговоров; 6) активно воздействовать на общественное мнение, изложив свои взгляды и прояснив свою позицию. Другими словами, все эти стратегии группируются по стадиям переговорного процесса в следующие классы: подготовка, выполнение, экспертиза и внедрение.
Выделяемые стратегии дипломатических переговоров реализуются как в наиболее традиционных устных - речь, заявление, выступление, так и в письменных жанрах - нота, меморандум, заявление.
Несмотря на то, что тональность выступлений в разных жанрах может изменяться в зависимости от обстоятельств, существенным признаком всей жанровой системы дипломатического дискурса является тщательная подготовка, которая осуществляется, прежде всего, в процессе бесед, являющихся основой всех традиционных жанров дипломатической коммуникации. Именно в силу центрального положения данного жанра в научном аспекте дипломатического дискурса мы считаем необходимым остановиться на беседе более подробно.
Согласно словарю С.И. Ожегова беседа представляет собой «разговор, обмен мнениями» [ОШ 1988: 39]. По В. Далю беседа - это «взаимный разговор, общи-
тельная речь между людьми, словесное им сообщение, размен чувств и мыслей на словах» [Даль 1955: 85]. Как отмечает В.И. Попов, сама суть дипломатии сводится к беседам, каждая из которых «требует от дипломата высокого профессионализма, тщательной подготовки» [Попов 2003: 311].
Беседы могут преследовать различные цели и быть разными по содержанию. Однако главным признаком, положенным Венской дипломатической конференцией в основу регулировки всей сферы дипломатических бесед, является признак формальности. В этом случае выделяются: а) беседы по официальному поручению руководства представляемой дипломатом страны или министерства и беседы по официальному приглашению руководства страны пребывания; б) беседы по инициативе дипломата, которые могут проходить как в ходе официального мероприятия, так и вне заседаний; в) беседы случайные и непредвиденные [там же: 314].
Вне зависимости от того, какой тип беседы планируется провести - формальный или неформальный, - каждая из них скрупулезно продумывается. Другими словами, проведение беседы подчинено определенным правилам и законам.
Стадии подготовки включают в себя ознакомление с характеристикой собеседника, заблаговременное распределение ролей, определение цели беседы (получение информации, ее просеивание и сравнение, убеждение партнера, объяснение ситуации или возникшей проблемы, информирование партнеров о чем-либо и т.д.). При подготовке «сценария» дипломатической беседы учитывается и планируется даже короткий перерыв перед деловой частью разговора, тщательно рассчитывается все время беседы.
Разумеется, огромное значение уделяется планированию и подготовке собственно речи, всех ее разделов; выработке аргументов в пользу своей точки зрения, выбору приемов и основных языковых средств, которые должны привести к намеченной цели.
Весь процесс планирования имеет строго научный характер и строится на основных понятиях теории аргументации и тактике убеждения, т.е. определенных тактических приемах приведения доказательств правильности высказываемых положений.
Следующей особенностью этого типа дипломатического дискурса является достаточно высокая степень его интертекстуальности. В беседе интертекстуальные связи представлены в виде цитат и ссылок на выдающихся лидеров, на положительный опыт других стран при решении аналогичных проблем, на исторические факты и т.д. [Попов 2003, Ковалев 1988, Громыко 1988].
Всех представителей дипломатии объединяет своеобразные обороты речи, т.е. особые дискурсивные формулы, принятые в общении. «Особое внимание, - замечает В.И Попов, - уделяется форме, прежде всего, обращению, заключительному комплименту, правильному написанию фамилии адресата и его титулованию» [Попов 2003: 417]. Эти формулы меняются в зависимости от адресата послания, его содержания, жанра (вербальная либо личная нота, частное письмо полуофициального характера, памятная записка, меморандум, заявление, устная беседа), но в каждом отдельном случае правилами регламентируется весь вид документа или формы, которые обязательны к употреблению в беседе того или иного типа. Дискурсивные формулы конкретизируются в клише, например, в личной ноте послу - прошу Вас, господин Министр (Посол) принять уверения в моем весьма высоком уважении.
Посланнику - в моем высоком уважении [Советская дипломатическая ...: 94-95].
Особое место в системе ценностей дипломатического дискурса, а еще точнее, его непубличного компонента, занимает проблема истинности/ложности.
Как подчеркивает В.И. Попов: «Любые дипломатические отношения, и прежде всего обмен мнениями, беседы, основываются на том, что вы сообщаете партнеру какую-то информацию, причем информацию достоверную, вы говорите ему правду и, в свою очередь, верите собеседнику, считая, что на его информацию можно положиться» [Попов 2003: 314] [курсив автора - Л.Т.]. В принципе, правдивость считается первой добродетелью дипломата, причем правдивость в данном случае - это стремление не скрывать истину. «Хороший дипломат должен стараться не оставлять неправильного впечатления у тех, с кем он ведет переговоры, и, если последующие сведения противоречат тем, которые он сообщил, он немедленно должен исправить возникшее недоразумение. Несмотря на временную выгоду, которую он может получить, если не исправит его. Даже при очень низком уровне переговоров исправление неправильной информации увеличивает доверие как в настоящем, так и в будущем» [Никольсон 1941: 70].
В целом современная профессиональная дипломатия - это дипломатия, которая строится (по крайней мере, стремится к этому) на доверии. «Успешная дипломатия должна в конечном счете зависеть от признания за представителями правительств определенных общих стандартных подходов и поведения (в том числе возможности положиться на дипломата, на его слово» [Hamilton, Langhome, 1995: 181].
Другими словами, доверие к информанту обусловлено теми требованиями и нормами, которых придерживаются профессиональные (в отличие от дипломатов-политиков) дипломаты. Помимо доверия, оборотной стороной которого является требование сообщать правдивую информацию, этика дипломата требует от него исключительной терпеливости. Как замечает Г. Никольсон, дипломат: «должен быть в хорошем настроении или по крайней мере подавлять свое плохое настроение» [Никольсон 1941: 213]. «Если вы спорите, раздражаетесь и возражаете, вы иногда одержите победу, но победа эта будет бессмысленной» (Б. Франклин. цит. по: [Кар-неги 1989: 138]), а поэтому беседа всегда должна иметь форму диалога, дискуссии, но никогда не превращаться в спор. В дипломатическом общении действуют правила ответственности за свои слова, избегания «пустых разговоров», тактичности в отношении собеседника, уклонения от спора, которое принимает вид позитивного изложения своих взглядов и т.д.
В целом дипломатическая коммуникация полностью руководствуется принципом кооперации Г.П. Грайса [Grice 1978] и следует как разработанным им постулатам, так и максимам вежливости Дж. Лича [Leech 1980, 1983] и принципам рациональности и блага Р. Лакофф [Lakoff 1975, 1990]. И в этом смысле дипломатический дискурс (при условии, что его участники строго следуют всем правилам, предписываемым этическими нормами) наиболее близок к идеальной модели общения.
С другой стороны, доверие к собеседнику не исключает критичного отношения, а, следовательно, и тщательного анализа информации. Результаты анализа, целью которого является представление истинного положения вещей, отражены в таких жанрах дипломатического дискурса как информационно-справочные мате-
риалы, справки, политические характеристики, ответы на запросы МИД и т. д. И в данном случае для выявления истины и ее доказательства, как и в научном дискурсе, в дипломатической коммуникации используются законы, детально разработанные в логике.
Таким образом, анализ показывает, что по своим основным характеристикам непубличный аспект дипломатического дискурса, совпадает с научным общением. Для обоих видов коммуникации характерно равенство его участников, высокий уровень закрытости сообщества, их объединяет сходство стратегий и определенная степень совпадения жанров: выступление на конференции, доклад, отчет, заключение, аналитический обзор, политический портрет и т.д. Дипломат, как и ученый, может выступать в нескольких ролях, т.е. обнаруживать различные статусно-ролевые характеристики. Тематика этих видов дискурса может охватывать очень широкий круг проблем, они характеризуются высокой степенью интертекстуальности, своеобразными, свойственными только данным видам общения, формулами речи. И научный, и непубличный дипломатический дискурсы стремятся к максимальной точности, одним из ключевых концептов для этих видов дискурсивных практик является истина.
Как нам представляется, основное отличие научного аспекта дипломатического дискурса от собственно научной коммуникации лежит в области общих для этих видов дискурсивных практик ключевых концептов истина, знание, исследование, и в оппозитивных концептах правда, заблуждение, ложь, фантазия, вранье, выступающих для истины системным контекстом (о лингвистических исследованиях данных концептов см.: [Гак 1995, Арутюнова 1998, Степанов 1997].
Если суммировать выделенные различными исследователями особенности истины и правды, то главное различие между данными концептами заключается в следующем.
Истина - это то представление о мире, которое соответствует действительности, она неочевидна и устанавливается в ходе анализа всех имеющихся в распоряжении человека данных. Всеобъемлющее представление о мире соответствует абсолютной истине, доступной только Богу, что касается человека, то ему известны только частные истины, являющиеся результатом частных правильных представлений.
Правда - это не сама истина, а характеристика какого-либо высказывания о мире, либо сведений, которые известны, но могут быть скрыты от других людей или, наоборот, сообщены им. Типичным употреблением слова правда является оценка чьих-либо высказываний либо оборот, в состав которого включено данное слово: это правда, говорить правду, узнать правду (у кого-то); у каждого своя правда. Последний оборот интересен тем, что он подразумевает, что люди знают только часть вещей о мире, причем этот набор знаний может варьироваться от человека к человеку, соответственно, варьируются и представления о мире в целом либо об отдельном событии, в частности.
Следовательно, истина ориентирована на соответствие высшей подлинной реальности, тому, что должно быть, и что совпадает с действительным положением вещей. Говоря о правде, человек говорит о реально переживаемой им действительности, т.е. данное понятие принадлежит его миру и предполагает соответствие моральным нормам общества.
Если говорить об истине и правде и их месте в структуре научного дискурса и непубличного (научного) аспекта дипломатического дискурса, то необходимо отметить следующее.
Научный дискурс полностью ориентирован выведение истинного знания, на познание истины, которая не принадлежит конкретному человеку и относится к «горнему» миру, к Богу. В этом случае источник истины не имеет значения, а актуальной для этого вида коммуникации задачей является «доказательство отклонения от истины, т.е. доказательство заблуждения» [Карасик 2004: 278].
Для дипломатического дискурса равно необходимым признается и вывод истины, и выявление правды, которая непосредственно связана с жизнью, «приземлена» и относится к миру «дольнего» (поэтому правда узнается у кого-то, т.е. существует некий источник). Данное положение объясняется тем, что:
1) без правдивой и точной информации невозможно представление истинного положения вещей в таких жанрах научного аспекта дипломатического дискурса как аналитический отчет, аналитический обзор, политическая характеристика и т.д.;
2) проведение переговоров, направленных на согласование точек зрения, т.е. согласование различных наборов знаний с целью достижения договоренностей, так же требует первоначального выявления достоверных сведений.
Таким образом, концепт правда оказывается не менее важным для научного аспекта дипломатического дискурса, чем концепт истина.
Как указывалось ранее, доказательство истины основано на способах, разработанных в логике, следовательно, процесс вывода истины требует от говорящего владения этими способами, т.е. особой формы дискурсивного мышления, которая отражается в стратегиях речевого поведения. Поиск достоверной информации (правды), как и умение согласовывать различные, иногда противоположные, точки зрения в ходе бесед и переговоров так же в определенной степени зависят от формы мышления. Однако в этом случае успех определяется не только формой мыслительной деятельности, но и рядом других психологических характеристик личности.
Это обстоятельство делает необходимым при исследовании дипломатического дискурса обратиться к понятию языковой личности в целом, и особенностях языковой личности дипломата, в частности.
Литература
Аликаев Р. С. Язык науки в парадигме современной лингвистики. - Нальчик: ЭльФа, 1999.
АрутюноваН.Д. Язык и мир человека. - М.: Языки русской культуры, 1998.
Гак В.Г. Языковые преобразования. - М.: Языки русской культуры, 1995.
Громыко А.А. Памятное. Книга 1 м 2. - М.: Политиздат, 1988.
Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1. М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1955. - с. 85
История дипломатии. Т. 1. - М.: Госполитиздат, 1959.
КамбонЖ. Дипломат. - М.: ОГИП, 1945. -84 с.
Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - М.: Гнозис, 2004.
Карнеги Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей. - М.: Прогресс, 1989 - 352 с.
- 390 с.
Кирилина А.В., Маслова Л.Н. Некоторые особенности устной научной дискуссии // Языковое сознание: парадигмы исследования. Сб. ст./ Под ред. Н.В. Уфимцевой, Т.Н. Ушаковой. М. Калуга: ИП Кошелев А.Б. (Издательство «Эйдос»), 2007. - С. 255-277.
Ковалев А.Н. Азбука дипломатии. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Междунар. отношения, 1988. - 288 с.
Кун Т. Структура научных революций. - М.: АСТ Москва, 2008. - 310 с.
Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: Учеб. Пособие. - М.: Аспект Пресс, 1999. - 271 с.
Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке. Отв. ред. Н.Д. Арутюнова, Н.К. Рябцева. - М.: Наука, 1995. - 201 с.
Михайлова Е.В. Интертекстуальность в научном дискурсе (на материале статей): Автореф. дис. канд. филол. наук. - Волгоград, 1999. - 22 с.
Михайлова Е.В. Конституитивные признаки научного дискурса // Языковая личность: проблемы обозначения и понимания: Тез. докл. науч. конф. Волгоград, 5-7 февраля 1997. - Волгоград: Перемена, 1997. - С. 95-96.
Никольсон Г. Дипломатия. - М.: ОГИЗ, Государственное издательство политической литературы , 1941. - 156 с.
ОШ: Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. - М.: Рус. яз., 1988. - 750 с.
Попов В.И. Современная дипломатия: теория и практика. Дипломатия - наука и искусство: Курс лекций. 2-е изд., доп. - М.: Междунар. отношения, 2003. - 576 с.
Сатоу Э. Руководство по дипломатической практике. - М.: Института международных отношений, 1961. - 496 с.
Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. - М.: Academia, 2000. - 128 с.
Советская дипломатическая и консульская служба / Под ред. И.Н. Земскова, Н.М. Пегова, В.И. Попова. - М., 1979.
Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. -М.: Языки русской культуры, 1997. - 824 с.
Философия науки: Уч. для вузов / Под ред. С.А. Лебедева. - М.: Академический проспект, 2004. - 736 с.
Фишер Р., Юрии У. Пусть к согласию или переговоры без поражения. - М.: Вла-дос, 1990. - 158 с.
Фрумкина Р.М. Лингвистика и критика социальных наук // Известия РАН. Сер. Литературы и языка. 2006. Т. 65. №1. С. 3-11.
Galtung J. Structure, culture and intellectual style. An essay comparing saxonic, teutonic, gallic, and nipponic approaches // Social Science Information, 1981, 20. P. 817-856.
Grice H.P. Logic and conversation // Syntax and Semantics. Vol. 9: Pragmatics. - New York, 1978. P. 113-127.
Hamilton K., Langhorne R. The Practice of Diplomacy. Its Evolution, Theory and Administration. - London N.Y., 1995. 181 p.
LakoffR.T. Language and Woman's Place. - New York, 1975, - 328 p.
LakoffR.T. Talking Power: The Politics of Language. - New York, 1990.
Leech G.N. Explorations in Semantics and Pragmatics. - Amsterdam, 1980. - 215 p.
Leech G.N. Principles of Pragmatics. - London, 1983. - 257 p.
Merton R.K. The Sociology of Science. - Chicago-London, 1973. - 605 p.
