CC BY
43
УДК 930.2
В. С. Черепенчук *
«ДИАЛОГ» ДВУХ ГАЗЕТ В НАЧАЛЕ 1918 ГОДА: КАДЕТСКИЙ «НАШ ВЕК» И БОЛЬШЕВИСТСКАЯ «ГАЗЕТА ВРЕМЕННОГО РАБОЧЕГО И КРЕСТЬЯНСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА» ОБ УЧРЕДИТЕЛЬНОМ СОБРАНИИ **
В данной статье анализируются материалы, размещенные в январе 1918 г. на страницах двух органов периодической печати: кадетского и большевистского. В эти дни в Петрограде начало свою работу и вскоре было распущено Учредительное собрание, на которое возлагалось много надежд. Именно вмешательство большевиков в ход собрания и его роспуск многими воспринимается как начало Гражданской войны и признак окончательного размежевания сил. Как описывали произошедшее представители противоборствующих политических партий? Какая точка зрения ближе всего к позициям современных исследователей? Насколько полезны материалы периодической печати в изучении истории начала ХХ в.?
Ключевые слова: Учредительное собрание, периодическая печать, большевики, кадеты, противостояние.
V. S. Cherepenchuk "DIALOGUE" OF TWO NEWSPAPERS IN EARLY1918: CADET'S "OUR AGE" AND THE BOLSHEVIK "NEWSPAPER OF THE TEMPORARY WORKING AND PEASANT GOVERNMENT" ABOUT THE CONSTITUENT ASSEMBLY
This article investigating the materials posted in January 1918 on the pages of two bodies of the periodical press: "Our Age" of Cadet consignment and Bolshevik's "Newspaper of the Temporary Working and Peasant Government". These days a Constituent Assembly was created in Petrograd, on which many hopes were entrusted. But the Soviet government almost immediately dispersed it. The intervention of the Bolsheviks many see as the beginning of the Civil War and a sign of a final disengagement of forces. How did representatives of op-
* Черепенчук Валерия Сергеевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры социально-гуманитарных наук, Российский государственный гидрометеорологический университет; valeriyahistory@yandex.ru.
** Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 17-83-01004.
posing political parties describe the incident? Which point of view is closest to the positions of modern researchers? How useful are the materials of the old newspapers in the study of the history of the early twentieth century?
Keywords: Constituent Assembly, periodical press, Bolsheviks, Constitutional democrats, confrontation.
5 (18) января 1918 г. в Таврическом дворце в Петрограде открылось
долгожданное Учредительное собрание — заседание затянулось до раннего утра 6 января и было прекращено вошедшей в учебники фразой матроса Анатолия Железнякова о том, что «караул устал». Через несколько часов депутаты, явившиеся во дворец для того, чтобы продолжать работу, увидели, что двери дворца заперты и находятся под охраной пулеметчиков... В тот же день большевистский ВЦИК готовит декрет о роспуске Учредительного собрания, опубликованный через три дня — 9 января и одобренный 18 января на Всероссийском съезде Советов.
Как называть эти события — «разгоном» или «роспуском»? В исторической литературе встречаются разные варианты, но все же иследователи в основном склоняются к тому, что большевики в коалиции (тогда еще имевшей место) с левыми эсерами не просто распустили ненужное им Учредительное собрание, а осуществили насильственную «коррекцию» хода событий, не стесняясь в средствах — достаточно вспомнить, что в ночь с 6 на 7 января революционные матросы убили депутатов Учредительного собрания — кадетов Андрея Шингарева и Федора Кокошкина, находившихся в больнице. Да и в целом намерение революционеров не мириться с «конкуренцией во власти» ни для кого уже не было секретом, и разгон Учредительного собрания стал самым ярким доказательством этого. Именно события 5-7 января в Петрограде многие считают началом «Красного террора» и Гражданской войны.
Нам представляется интересным представить события января 1918 г. в «перекличке» двух газет. Первая — это кадетская «Речь», которая практически сразу после Октябрьской революции была закрыта большевиками и возрождалась потом под названиями «Наша речь», «Век», «Новая речь» (в интересующий нас период она именовалась «Наш век», редакция в Петрограде располагалась по адресу ул. Жуковского, д. 21). Напомним, что еще 28 ноября (11 декабря) 1917 г. большевики издали особый декрет, который объявил партию кадетов «партией врагов народа» и предусматривал арест ее лидеров.
«Оппонентка» «Нашего века» — газета с интересной историей. Она издавалась с конца октября 1917 г. в том самом помещении (на Фонтанке, д. 57), где до тех пор печатался «Вестник Временного правительства». Новое издание в плане дизайна и формата очень походило на своего предшественника, но, согласно информации в «шапке» на первой полосе, позиционировало себя как «официальный орган Совета народных комиссаров». Называлась эта газета сначала «Газета Временного рабочего и крестьянского правительства», но очень скоро — уже 20 января (2 февраля) 1918 г. — из ее названия исчезло слово «Временное», и она стала именоваться «Газета рабочего и крестьянского правительства».
Как большевистская и кадетская газеты освещали события, связанные с Учредительным собранием? Как точка зрения редакционных коллегий 1918 г.
стыкуется с мнениями и оценками современных историков? Какие акценты в своих материалах расставляли журналисты, работавшие в изданиях, представлявших во многом противоположные друг другу политические силы? 3 (16) января газета «Наш век» сообщила:
В совете народных комиссаров в последнее время, ввиду приближения 5-го января — дня открытия Учредительного Собрания обсуждается вопрос о том, как быть с Учредительным собранием.
Допускают возможность, что члены Учредительного Собрания 5-го января направятся в Таврический дворец в сопровождении вооруженных частей петроградского гарнизона, которые являются сторонниками Учредительного Собрания.
Передают, будто Ленин заявил, что если это случится, то придется примириться с фактом открытия Учредительного Собрания. Троцкий, как передают, прислал из Брест-Литовска сообщение, что открытие Учредительного собрания может повредить делу мирных переговоров.
Вопрос о том, откроется ли Учредительное Собрание 5 января, остается еще далеко не выясненным [15].
Как видим, ситуация обрисована вполне адекватно, кадеты не питают особых иллюзий относительно устремлений Ленина и его соратников. Да и в целом на страницах газеты полностью передана тревожная обстановка тех дней: на одной полосе с процитированным материалом размещены сообщения об аресте редактора «Вечернего времени» Л. Ю. Гольдштейна и преподавателей «недружественных» властям учебных заведений, закрытии банков, покушении на Ленина 1 января 1918 г. (в воспоминаниях современников и в историографии высказываются утверждения о том, что оно укрепило большевиков в намерении беспощадно расправляться с политическими противниками).
В тот же день, т. е. 3 (16) января, выходит № 1 (46) «Газеты временного рабочего и крестьянского правительства». На ее первой полосе размещено уведомление о том, что «ввиду технических затруднений редакция вынуждена была выпустить номер в размере полулиста» — и номер состоит всего из двух полос. Первая из них практически целиком посвящена разнообразным постановлениям о перемещениях, назначениях, приказам по военному ведомству; здесь же — декрет о конфискации «всего движимого и недвижимого имущества» промышленника Алексея Ивановича Путилова. Газета практически не уделяет внимания грядущему Учредительному собранию, размещая в основном материалы, касающиеся переговоров в Брест-Литовске. Лишь на второй полосе мы можем увидеть небольшую таблицу, содержащую данные об избрании и регистрации избранных в Учредительное собрание представителях. Она гласит:
В канцелярии Всероссийской по делам о выборах в Учредительное собрание комиссии 30 декабря 1917 года, к 4 часам дня, имелись сведения о 520 избранных в Учредительное собрание членах. Из них: большевиков — 161, соц. — рев. — 267, сов. кр. деп. — 5, меньшевиков — 3. <...> Список зарегистрировавшихся членов Учредительного собрания к 1 января 1918 г.: большевиков — 83, соц. — рев. (левых) — 30, соц. — рев. (неопределенных) — 3, соц. — рев. (центр) — 1 [17].
Такое равнодушие большевистского органа печати к важнейшей проблеме (ведь на Учредительное собрание возлагали большие надежды самые разные партии!) может свидетельствовать о том, что Владимир Ильич и его соратники уже определились со своей линией поведения и не считают нужным привлекать лишнее внимание к своим планам относительно собрания.
На следующий день, 4 (17) января, кадетская газета «Наш век» сообщает:
Приближается день, назначенный для созыва Учредительного собрания, и все-таки никто не знает, явится ли или не явится в назначенный срок «хозяин Русской земли». Приготовления идут, и более всего в кругах советской власти. Теоретики продолжают на страницах официозов разрабатывать новую теорию «народовластия», по которой Учредительное собрание должно играть исключительно роль приказчика советской власти. Теперь эта теория считается вполне установленной, обоснованной и предназначенной служить исходным пунктом для соответствующих мероприятий [8].
Видимо, серьезность намерений большевиков и их тогдашних союзников уже тогда не была секретом ни для кого, в т. ч. и для авторов «Нашего века»:
Матросы ожидаются в Петроград 4-го января. Матросы предназначаются для недопущения в Таврический дворец лиц, не имеющих установленных пропусков. 100 матросов будут занимать караулы внутри дворца, а по 1000 человек будет размещено по Таврической и Шпалерной улицам, по обе стороны Таврического дворца. <...> 8-го января в Таврический дворец привезли пулеметы. <...> Учредительное Собрание будет открыто, по словам большевиков, лично Лениным [16].
В этом же номере на третьей полосе размещен материал, информирующий читателей о прошедшем «экстренном собрании» Совета рабочих и солдатских депутатов: «Первым вопросом на повестку дня. был поставлен вопрос о контр-революционном терроре в связи с покушением на убийство Ленина». Придя к выводу, что покушение было организовано крайне неудачно и, если здесь уместно это слово, любительски, большевики и левые эсеры в изложении кадетской газеты выносят решение: «всякое движение, направленное к свержению советской власти, будет подавлено беспощадно» [1].
Впрочем, представители советского правительства не особо скрывали свою склонность к жестким силовым приемам решения проблем.
В то же время «Газета временного рабочего и крестьянского правительства» в этот день — 4(17) января — в № 2 по-прежнему не уделяет внимания вопросам Учредительного собрания, но зато в небольшой заметке сообщает о том, что 1 января,
когда тов. Ленин только что отъехал от Михайловского манежа, где он выступал на митинге перед первым отрядом социалистической армии, уезжающим на фронт, автомобиль его был обстрелян сзади каким-то негодяем. Кузов автомобиля прострелен навылет и продырявлен в нескольких местах. Находившиеся в автомобиле не пострадали [19].
На следующий день, 5(18) января, вышел № 3 (48) «Газеты временного рабочего и крестьянского правительства». На первой полосе газеты размещен материал «Действия Правительства. К населению города Петрограда»:
Чрезвычайная комиссия по охране города Петрограда получила сведения, что контр-революционеры всех направлений объединились для борьбы с Советской властью и днем своего выступления назначили 5-е января — день открытия Учредительного собрания. Известно также, что руководителями этих контр-революционных замыслов являются: Филоненко, Савинков и Керенский, прибывшие в Петроград с Дона от Каледина.
Организацию контр-революционеров питают большими деньгами московские и петроградские банкиры и спекулянты. <.> Доводя об этом до всеобщего сведения граждан, чрезвычайная комиссия напоминает: 1) что город Петроград находится на осадном положении и что все попытки к погромам будут прекращаться немедленно вооруженной рукой. 2) Всякое неповиновение распоряжениям представителей Народной власти будет влечь за собой применение суровой репрессии. 3) Каждая попытка проникновения групп контр-революционеров в район Таврического дворца и Смольного будет энергично остановлена военной силой. [2]
Обратим внимание, что авторы воздерживаются от каких-либо оценочных суждений относительно предстоящего Собрания и в принципе упоминают о нем лишь как о «точке отсчета» возможных беспорядков. В этом плане большевистские издания сильно отличаются от своих «политических конкурентов» — они мало пишут о предполагаемом месте Учредительного собрания в политике, выставляя его в основном как «оплот контрреволюции». Что же касается кадетов, то в их статьях возможным перспективам, которые в их представлении давало Собрание, уделяется огромное внимание, и статьи этого периода весьма подробны. В этом же, третьем, номере «Газеты временного рабочего и крестьянского правительства» на третьей полосе размещена резолюция, в которой также практически ни слова нет об Учредительном собрании, но зато дается характеристика возможным «демонстрантам»:
Партии контр-революции устраивают 5 числа свою демонстрацию против Совета Рабочих, Крестьянских и солдатских депутатов. Это будет демонстрация против октябрьской рабочей революции, против требований земли, воли, мира, рабочего контроля, национализации банков. <...>.
Под лозунгом «Вся власть Учредительному собранию» кроется лозунг «Долой Советы». Вот почему все капиталисты, вся черная сотня, все банкиры — горой стоят за этот лозунг.
5 января по улицам Петрограда будут демонстрировать саботажники, буржуазия, прислужники буржуазии, прячущиеся под именем правых эсеров [20].
И снова советское правительство лишь использует упоминание об «учредилке» как пример лукавства политических противников.
5 (18) января в прессе появилось постановление ВЧК (в частности, его разместили в большевистской «Правде») относительно того, что любые митинги, шествия и демонстрации на улицах вблизи Таврического дворца (уже окруженного верными большевикам военными частями и отрядами добровольцев)
запрещаются. Тем не менее в непосредственно прилегающих к дворцу и Таврическому саду районах прошли манифестации в поддержку Учредительного собрания, в которых участвовало, по разным данным, от десяти до более чем ста тысяч человек. В столкновениях погибло, по официальным сведениям, чуть более 20 человек, но, видимо, реальное количество было больше.
Третий (двадцать девятый) номер «Нашего века» вышел 6 (19) января 1918 г. Интересно, что в «шапке» он ошибочно обозначен так же, как предыдущий — «№ 2 (28)». На первой полосе редакция дает объяснение, что пятого числа газета не выходила из-за обесточивания редакции и по этой же причине третий номер выходит «в уменьшенном формате». Впрочем, такой формат не пошел в ущерб информативности. О манифестациях в поддержку Учредительного собрания и столкновениях демонстрантов с большевистскими частями газета сообщает весьма эмоционально:
В день, который по идее должен был бы открыть новую светлую эру в русской жизни, улицы столицы обагрились кровью. <.> Кровавые приемы борьбы с политическими противниками по своей решительности, по своей жестокости напомнили всем времена, когда народное представительство считалось государственной изменой, когда всякая манифестация считалась посягательством на устои самодержавия, посягательством, которое царский режим считал необходимым потопить в крови. [9].
Материалы этого номера составлялись и верстались в то время, когда еще шло первое заседание — ночь с 5 на 6 января. Но в нем уже представлены первые впечатления очевидца: за подписью «Петр Рысс» мы можем прочитать следующее:
Нет веры, нет энтузиазма. Скучно и серо.
Там, во всех нишах, у всех дверей стоят матросы. И блеск штыков действителен и устрашающ. <.> Наконец, открывают. И тут развертывается нечто дикое, совершенно необъяснимое. По предложению с. — р. старейший член Учр. Собрания приглашается открыть заседание. На трибуну под рев большевиков поднимается Швецов. Разводит руками, пытается звонить. У него преспокойно отбирает колокольчик какой-то юноша. А затем появляется Свердлов, и Швецов без единого слова уходит на свое место. [13].
В целом весь номер посвящен подробному разбору происходившего в Таврическом дворце, речи выступавших цитируются дословно большими блоками. Кстати, газета рассказывает, что фракция эсеров, прибывшая во дворец практически в полном составе (именно эсеровским по большей части было Учредительное собрание), была у дверей задержана матросами-охранниками и в итоге все же прошла в зал, «оттеснив караул». В этом же номере на четвертой полосе приводится несколько имен погибших и раненых на улицах Петрограда во время столкновений.
Путаница с нумерацией и датировкой номеров «Нашего века» может многое рассказать о тех весьма неблагоприятных условиях, в которых приходилось существовать газетам (не только «антибольшевистским», ведь из-за военной разрухи и финансового кризиса трудности испытывали все): выше
уже приводился пример сбоя нумерации. Он был не последним: 6 (19) января, в субботу (как следует из сведений в шапке газеты), вышел № 3, статьи из которого мы только что цитировали. Следующим выходит номер, обозначенный как № 5 (31). Он был выпущен, как следует из информации на первой полосе, 9 (20) января, во вторник. То есть пропущен оказался № 4, который должен был выйти либо 7 января, в воскресенье, либо 8 января — в понедельник (что более вероятно). На первой полосе номера редакция сообщает, что «номер "Нашего века" от 6 января не вышел по не зависящим от редакции обстоятельствам», — были очередные перебои с подачей электроэнергии. Но ведь 6 января вышел № 3! На этот раз уже оказались перепутаны даты выхода газеты. И это еще не все. Обратим внимание: дата выхода упоминавшегося № 5 (31) обозначена как 9 (20) января. Но ведь девятому числу по новому стилю соответствовало 22-е! В следующем номере датировка была исправлена — дата там обозначена как 11 (24) января, что соответствует истине. Но зато нумерация выпусков сбивается вновь — № 6 обозначен как № 6 (31), хотя по идее должен быть пронумерован как 6 (32). Ведь предыдущий — № 5 — был обозначен как № 5 (31). И это лишь те неточности, которые мы обнаружили в номерах, непосредственно относящихся к нескольким дням, связанным с разгоном Учредительного собрания.
Что же касается издания «Газета Временного рабочего и крестьянского правительства», то ее № 4 (49), вышедший 6 (19) января 1918 г., явно отстает от кадетского «Нашего века» в плане информативности относительно Учредительного собрания — более того, отдельные заметки в этом номере производят впечатление запоздавших. Так, на первой полосе размещен приказ коменданту Таврического дворца:
..предписываю вам принять все необходимые меры, чтобы 5 января не было никаких скоплений ни во дворе Таврического дворца, ни в прилегающих к дворцу частях улиц. Проникших в зал заседания без установленных удостоверений немедленно задерживать и препровождать в комендантскую. [3].
На второй полосе представлен материал о заседании ЦИК 3 января,
и в частности приводятся слова Якова Свердлова, предложившего декларацию относительно Учредительного собрания: «Всякая попытка со стороны кого бы то ни было, или какого бы то ни было учреждения присвоить себе те или иные функции государственной власти будет рассматриваема как контрреволюционное действие.» [5].
На странице 3 этого номера — заметка об «отношении армии к Учредительному собранию»:
.Выступивший затем т. Борнатович добавил. что революционная демократия совершенно не боится Учредительного Собрания, а наоборот, смотрит на вопрос так: не ей, а Учредительному собранию предстоит выдержать экзамен на революционную зрелость, обнаружив перед революционными массами свое подлинное лицо. С этой точки зрения Учр. Собрание необходимо допустить и выслушать. Если же оно осмелится пойти против революции и трудящихся масс, то Советская Власть, опираясь на сочувствие революционной армии и народа, поступит с Учредительным собранием так, как то необходимо в интересах революции и широких масс демократии [18].
Правда, следует отметить, что другие издания большевистской направленности (например «Правда») в это время достаточно уверенно заявляли о том, что правые эсеры требуют всей полноты власти в едва начавшем работу Учредительном собрании и являются яростными врагами трудового народа.
Номер газеты «Наш век» от 9 января рассказывает о трагических событиях прошедших дней — конечно, основное внимание приковано к трагической гибели депутатов Учредительного собрания от кадетской партии Андрея Ивановича Шингарева и Федора Федоровича Кокошкина. Строго говоря, принять участие в работе собрания они не успели — были арестованы еще 28 ноября (11 декабря), после упоминавшегося большевистского декрета, объявившего кадетскую партию «антинародной». Оба содержались в Петропавловской крепости, оба в конце декабря подали ходатайство о переводе в больницу, где в ночь с 6 на 7 января и были убиты «революционными матросами». Кстати, даже в официальный некролог на первой странице вкралась ошибка: о Шин-гареве и Кокошкине сказано как о «павших от руки убийц в ночь на 6-е января» — перепутана дата; на самом деле погибли они в ночь на 7-е. На первой полосе «Нашего века» 9 января сообщалось:
В кровавый синодик русской свободы вписаны два новых имени, два новых мученика, память о которых не исчезнет, пока будет жива русская интеллигенция, пока будет жить русская общественность. <...> Темные люди, в кровавом тумане. в атмосфере всеобщего озверения сотворили свое ужасное дело во имя «свободы», во имя «народа». <.> Пролита кровь мучеников за народную свободу, кровь невинная, кровь, вопиющая к небу [10].
Почти весь номер посвящен памяти погибших и подробному рассказу об их последних минутах, но нашлось место и для информации о судьбе Учредительного собрания. На первой полосе размещена небольшая статья, представляющая собой разбор причин его роспуска и возможным дальнейшим перспективам:
Судьба Учредительного собрания была предрешена октябрьским переворотом, и последний акт трагедии является неизбежным последствием торжества партийного начала над общенациональным, общенародным.
После своей победы большевики, отдавая дань политическим переживаниям, делали попытки «приспособить» Учредительное собрание к суверенитету советской власти. <.> Если прибавить к этому, что социализм, по советской концепции, может быть только определенно большевистским, то даже Учредительное собрание, сплошь социалистическое, но не большевистское, должно было быть признано контрреволюционным учреждением [12].
Нельзя не отметить, что этот «кадетский анализ» подоплеки произошедших событий почти полностью стыкуется с современной исторической трактовкой событий. Безымянный автор статьи продолжает:
День 5-го января и ночь на 6-е имеют значение крупного политического эпизода. Для тех групп, которые видят в Учредительном Собрании именно такой орган, задача остается прежней. Спасение России возможно только при возникновении общенациональной власти, опирающейся на общенародное признание [12].
На страницах 2-3 представлен подробный рассказ о первом и единственном заседании «учредиловцев», а на поседней полосе размещен большевистский декрет о роспуске Собрания.
«Наш век» освещает и «расследование» убийства А. Шингарева и Ф. Ко-кошкина большевистскими властями:
Ленин издал приказ о немедленном расследовании и о привлечении виновных к суду. Расследование производит Штейнберг. <.> К вечеру выяснилось, что убийство совершено не посторонними, а двумя красногвардейцами. Фамилии их известны, они скрылись, но «приняты меры» к их розыску. <.> 7-го января, в 4-м часу дня, в Мариинскую больницу приехали в автомобиле комиссары Дыбенко и Бонч-Бруевич.
Публика, толпившаяся в течение всего дня у часовни, где лежат тела убитых, узнала обоих комиссаров и по их адресу стали раздаваться резкие выражения.
Бонч-Бруевич и Дыбенко начали убеждать публику, что совет народных комиссаров относится к совершившемуся с резким осуждением [11].
Пятый номер «Газеты Временного рабочего крестьянского правительства» (№ 5 (50)) вышел 9 января. Издание впервые уделило достаточное внимание событиям, связанным с разгоном Учредительного собрания, правда, представило их в свете, резко отличном от «Нашего века». На первой полосе размещены материалы относительно убийства А. Шингарева и Ф. Кокошкина, например телефонограмма В. И. Ленина:
Я только что получил донесение, что сегодня ночью матросы пришли в Мариинскую больницу и убили Шингарева и Кокошкина. Предписываю немедленно во 1-х: начать строжайшее следствие; во 2-х — арестовать виновных в этом убийстве матросов. Ленин [6].
Здесь же — «Объявление по флоту» авторства Дыбенко:
На чести революционного флота не может остаться обвинение в том, что революционные матросы способны убивать беззащитных врагов. я призываю всех товарищей, у которых имеются сведения об этом деле, немедленно сообщить эти сведения Верховной морской следственной комиссии [7].
Как видим, в представлении «масштабов расследования» обе газеты более или менее солидарны. На второй полосе этого же номера «официального органа СНК» — довольно подробный рассказ о первом и единственном заседании Учредительного собрания. У нас уже была возможность ознакомиться с тем, как представлено его начало в кадетской газете. А как описывает это «Газета временного рабочего и крестьянского правительства»?
Кто-то из членов фракции правых с. — р. встает со своего места и громко на весь зал говорит:
— Предлагаем старейшему члену Учредительного собрания открыть заседание Учредительного собрания.
На трибуну всходит старейший член Учредительного собрания, г. С. П. Швецов.
На правых секторах раздаются аплодисменты, заглушаемые криками протеста со стороны членов левых фракций — большевиков и левых с. — р.
В зале стоит шум, длящийся несколько минут.
И только при появлении тов. Свердлова на председательской трибуне шум начинает утихать, и порядок, наконец, восстанавливается [14].
Далее подробно представлена речь Свердлова, в которой он выражает надежду на полное признание Учредительным собранием всех декретов и постановлений Совета народных комиссаров, а также выступления других членов Собрания. Двухстраничный отчет о них заканчивается так:
Администрация Таврического дворца делает заявление Чернову о том, что ввиду позднего времени (5 часов утра) необходимо прервать заседание, чтобы предоставить караулу возможность отдохнуть. Чернов не принимает во внимание это заявление, но, видя, что члены Учредительного собрания начинают расходиться, проявляя явную неспособность продолжать заседать ввиду усталости, объявляет заседание закрытым [14].
Не правда ли, такое описание начала заседаний резко отличается от того, что было представлено в «Нашем веке»?
В этом же номере расположен и «Декрет о роспуске Учредительного собрания, принятый в заседании Центр. Исп. К-та 6 января 1918 года»:
Открытое 5 января Учредительное собрание дало, в силу известных всем обстоятельств, большинство партии правых эсеров, партии Керенского, Авксентьева и Чернова. <.> Тем самым Учредительное собрание разорвало всякую связь между собой и Советской Республикой России. <.> Центральный исполнительный комитет постановляет: Учредительное собрание распускается [4].
Казалось бы, события только начали разворачиваться, и нужно было бы держать читателей в курсе происходящего. Но уже следующий номер «Газеты временного рабочего и крестьянского правительства», вышедший 12(25) января (согласно информации в газетах, снова были перебои с электричеством), не уделяет вообще никакого внимания произошедшему в Таврическом дворце и его окрестностях. В отличие от кадетов, для которых разгон Учредительного собрания стал трагедией и ознаменовал крушение многих надежд, для В. И. Ленина и его соратников события начала января 1918 г. — лишь эпизод на пути к единоличной власти.
Что же касается расследования убийства А. Шингарева и Ф. Кокошкина, то оно практически ни к чему не привело. Часть исполнителей кровавой расправы вскоре была арестована (за исключением матросов О. Крейса и Я. Матвеева; по официальной версии, их «не удалось найти»). Но суд так и не состоялся — помешал правительственный кризис: заключение Брестского мира и последующий раскол большевиков с левыми эсерами, отчаянные усилия, направленные Лениным и его соратниками на удержание власти. В итоге все участники убийства оказались на свободе.
Приведенные отрывки из статей двух газет, представлявших в начале 1918 г. во многом противоположные политические силы, на наш взгляд, создают достаточно целостную картину, наглядно иллюстрируя цели, устремления, надежды противоборствующих политических групп. В целом привлечение
материалов периодической печати (особенно если они, как в данном случае, хорошо сохранились и представлены большим количеством последовательных номеров) может оказать серьезную помощь в изучении тех или иных событий отечественной (и не только) истории.
ЛИТЕРАТУРА
1. В Совете р. и с. д. // Наш век. — 1918. — № 2 (28). — С. 3.
2. Действия Правительства. К населению города Петрограда // Газета временного рабочего и крестьянского правительства. — 1918. — № 3 (48). — С. 1.
3. Действия Правительства. Приказ тов. коменданту Таврического дворца // Газета Временного рабочего и крестьянского правительства. — 1918. — № 4 (49). — С. 1.
4. Декрет о роспуске Учредительного собрания, принятый в заседании Центр. Исп. К-та 6 января 1918 года // Газета Временного рабочего и крестьянского правительства. — 1918. — № 5 (50). — С. 2.
5. Заседание 3 января 1918 года // Газета Временного рабочего и крестьянского правительства. — 1918. — № 4 (49). — С. 2.
6. К убийству Шингарева и Кокошкина // Газета Временного рабочего и крестьянского правительства. — 1918. — № 5 (50). — С. 1.
7. Объявление по флоту. 7 января 1918 года. // Газета Временного рабочего и крестьянского правительства. — 1918. — № 5 (50). — С. 1.
8. Петроград. 4 января // Наш век. — 1918. — № 2 (28). — С. 1.
9. Петроград. 6 января // Наш век. — 1918. — № 3(29). — С. 1.
10. Петроград. 9 января Наш век. — 1918. — № 5 (31). — С. 1.
11. Подробности убийства // Наш век. — 1918. — № 5 (31). — С. 2.
12. Роспуск Учредительного собрания // Наш век. — 1918. — № 5 (31). — С. 1.
13. Рысс П. Открытие Учредительного Собрания. Впечатления // Наш век. — 1918. — № 3(29). — С. 1.
14. Учредительное собрание // Газета Временного рабочего и крестьянского правительства. — 1918. — № 5 (50). — С. 3.
15. Учредительное собрание // Наш век. — 1918. — № 1 (27). — С. 3.
16. Учредительное Собрание. Приготовления // Наш век. — 1918. — № 2 (28). — С. 2.
17. Хроника. К Учредительному Собранию // Газета Временного рабочего и крестьянского правительства. — 1918. — № 1 (46). — С. 2.
18. Хроника. Отношение армии к Учредительному собранию // Газета Временного рабочего и крестьянского правительства». — 1918. — № 4 (49). — С. 3.
19. Хроника. Покушение на тов. Ленина // Газета временного рабочего и крестьянского правительства. — 1918. — № 2(47). — С. 4.
20. Хроника. Резолюция о демонстрации 5 января, принятая на заседании Петроградского Совета Рабочих и Солдатских депутатов 3 января 1918 года // Газета временного рабочего и крестьянского правительства. — 1918. — № 3 (48). — С. 3.
