CC BY
130
DOI 10.20310/2587-6953-2019-5-19-337-348 УДК 81'282.2
Диалектный мини-словарь одной языковой личности Воронежской области
Любовь Виниаминовна НЕДОСТУПОВА
ФГБОУ ВО «Воронежский государственный технический университет» 394026, Российская Федерация, г. Воронеж, Московский пр-т, 14 ORCID: http://orcid.org/0000-0003-1978-4725, е-mail: nedostupowa2009@yandex.ru
Dialect mini-dictionary of one linguistic person of the Voronezh Region
Lubov V. NEDOSTUPOVA
Voronezh State Technical University 14 Moskovskiy Ave., Voronezh 394026, Russian Federation ORCID: http://orcid.org/0000-0003-1978-4725, e-mail: nedostupowa2009@yandex.ru
Аннотация. Посвящено изучению особенностей русских народных говоров в XXI веке, что является важной необходимостью по причине огромного влияния на них со стороны литературного языка, происходящей индустриализации в обществе. Доказана необходимость изучения языковой системы говора в аспекте антропоцентрической парадигмы и сделана попытка представить диалектный словарь одной личности старинного села Верхняя Тойда Аннинского района Воронежской области. Предложены авторские словарные статьи, отражающие лексикон деревенского жителя с целью получения максимально полного представления о его речевом портрете. Результаты анализа Диалектного мини-словаря одной языковой личности Воронежской области, включающего 106 диалектных лексем, функционирующих в речи диалектоносителя, репрезентируют знания об окружающей действительности. Устанавливается, что диалектные единицы в мини-словаре отражают диалектную языковую личность, которая демонстрирует локальные особенности, отражая черты южнорусского наречия воронежского диалектного дискурса. Попытка создания такого мини-словаря на основе воронежских говоров позволяет говорить о том, что большинство слов используется и в других русских народных говорах, однако имеются и те, которые мы считаем лока-лизмами или регионализмами. Данный факт доказывает яркость, выразительность и самобытность верхнетойденского говора.
Ключевые слова: ареальная лингвистика; Воронежская область; диалектный словарь; языковая личность; речевой портрет
Для цитирования: Недоступова Л.В. Диалектный мини-словарь одной языковой личности Воронежской области // Неофилология. 2019. Т. 5, № 19. С. 337-348. DOI 10.20310/25876953-2019-5-19-337-348
Abstract. We center on the study of peculiarities of Russian folk patois in the 21st century, which is an important necessity due to the enormous influence on them by the literature language, the ongoing industrialization in society. We prove the necessity of studying the linguistic system of patois in the anthropocentric paradigm aspect. We make an attempt to present the dialect dictionary of one person in the ancient village of Verkhnyaya Toida, Anninsky District, Voronezh Region. We suggest vocabulary entries which reflect the villager's lexicon in order to get the most complete picture of his speech portrait. The results of the analysis of the Dialect mini-dictionary of one linguistic person of the Voronezh Region, including 106 dialect lexemes that are functioning in the dialect carrier speech, represent knowledge of the social realm. We establish that the dialectal units in the mini-dictionary reflect a dialectal linguistic person, who demonstrates local peculiarities, reflecting the features of the southern Russian dialect of the Voronezh dialectal discourse.
© Недоступова Л.В., 2019
ISSN 2587-6953. Neophilology, 2019, vol. 5, no. 19, pp. 337-348.
An attempt to create such mini-dictionary based on Voronezh patois suggests that the majority of words are also used in other Russian folk patois, but there are also those that we consider to be localisms or regionalisms. This fact proves the brilliance, expressiveness and originality of the Verkhnyaya Toida patois.
Keywords: areal linguistics; Voronezh Region; dialect dictionary; linguistic person; speech portrait
For citation: Nedostupova L.V. Dialektnyy mini-slovar' odnoy yazykovoy lichnosti Voro-nezhskoy oblasti [Dialect mini-dictionary of one linguistic person of the Voronezh Region]. Neofi-lologiya - Neophilology, 2019, vol. 5, no. 19, pp. 337-348. DOI 10.20310/2587-6953-2019-5-19337-348 (In Russian, Abstr. in Engl.)
Диалект является уникальным культурным и гносеологическим феноменом, представляющим собой одновременно и памятник культуры, и живую основу национально-языкового развития [1, с. 36].
Изучение особенностей русских народных говоров в XXI веке является насущной необходимостью, поскольку актуальность такого рода исследований объясняется перемещением фокуса внимания с языковой системы говора на человека в рамках антропоцентрической парадигмы.
Говоры Воронежской области считаются говорами «позднего заселения», их исследование началось в середине XIX века и продолжается до сих пор. Однако в настоящее время воронежские говоры изучены учеными-диалектологами недостаточно. Еще В.И. Даль в первом обзоре диалектов «О наречиях русского языка» дал характеристику воронежским говорам. Н.И. Второв в статье «О заселении Воронежской губернии», опубликованной в «Памятной книжке Воронежской губернии на 1861 год», впервые представил сведения о воронежских диалектах с изложением этнографических сведений. Автор указал на разнообразие в образе жизни, быте, одежды жителей Воронежской губернии, а также отметил различия в речи.
В настоящее время выделяются работы таких воронежских ученых, как С.А. Попов, Е.Ф. Акаткина, В.И. Дьякова, М.Я. Запрягае-ва, Г.Ф. Ковалев, Н.И. Кривова, Т.В. Карасе-ва, Л.К. Лыжова, А.Д. Черенкова, Т.А. Литвинова и мн. др. Опубликован двухтомный Словарь украинских говоров Воронежской области М.Т. Авдеевой, два выпуска «Словаря воронежских говоров» под редакцией Г.Ф. Ковалева. В.И. Дьякова считает: «Несмотря на то, что достаточно много материалов опубликовано по воронежским говорам,
воронежские диалекты изучены чрезвычайно мало, особенно с точки зрения монографического описания. Следует учесть, чем полнее будет изучена речь отдельных регионов, тем точнее будет наше представление об устройстве и функционировании диалектного русского языка, тем полнее знания о духовной и материальной культуре русского народа» [2, с. 29].
Выявление диалектных особенностей порой затруднено в силу глобального проникновения литературного языка, в том числе и через средства массовой информации. Собрать воедино лексические единицы говоров в современных условиях непросто, но зафиксировать диалектные слова, которые еще не исчезли, сегодня представляется важной и необходимой задачей. Богатую, акающую речь еще по-прежнему можно услышать в небольших деревеньках, в речи пожилых людей, которых по праву можно назвать не только носителями, но и хранителями народного богатства родного языка.
Рассмотрим говор одного старинного села Аннинского района Воронежской области. Село Верхняя Тойда располагается в 13 км от поселка городского типа Анна и в 87 км от областного центра - Воронежа. Оно было образовано крестьянами-переселенцами из-под Москвы с реки Хатуни в 30-х гг. XVШ века на реке Тойде, от которой получила свое название. «Верхняя» - потому что стоит выше по течению реки, чем ранее образованное село «Тойденское», которое позже стало называться Старой Тойдой. В 1859 г. здесь проживали 1561 человек. Затем население увеличилось до 3203 человек [3].
Однако в конце XX - начале XXI века начинается переселение молодежи в районный и областной центры. В настоящее время в Верхней Тойде проживает около 850 чело-
век. Имеется средняя школа, детский сад, два магазина, медицинский пункт, дом культуры и почта.
Цель данного исследования - попытаться представить диалектный мини-словарь одной личности Воронежской области, описав лексикон сельского человека для получения максимально полного представления о языковой картине мира. Тем самым пополнить словарный фонд русских народных говоров сведениями о диалекте Центрального Черноземья и его носителе. Информатором является уроженка села Верхняя Тойда -Мургина Татьяна Ивановна, 1925 г. р.
Предметом нашего внимания стала народная речь, зафиксированная путем непосредственного общения с информатором (методом направленной беседы) в течение 2017 г.
Значимость такого рода исследований объясняется сложившейся современной ситуацией в лингвистике и перемещением фокуса внимания с языковой системы говора на человека в рамках антропоцентрической парадигмы.
В.Е. Гольдин справедливо утверждает: «Именно представители старшего поколения чувствуют себя хранителями традиции и «контролерами» ее сохранения и трансляции, в наибольшей степени сосредоточенными на ее специфике, и именно они проявляют в процессах разговорного общения культурно-традиционные особенности наиболее последовательно» [4, с. 58].
Особенности мировидения и мировосприятия отражаются в языке и сознании человека, формируя речевой портрет диалекто-носителя.
Представим отдельные словарные статьи мини-словаря Татьяны Ивановны Мургиной, проживающей в небольшом населенном пункте Центрального Черноземья.
Анадысь (нареч.) - недавно: «Анадысъ пензию принисли. Анадысъ завищанию зделала на ие». В словаре В.И. Даля представленная лексическая единица в этом значении, но приведена без указания местности [5, т. 1, с. 59]. В Словаре русских народных говоров (далее СРНГ) названы следующие территории функционирования рассматриваемого диалектизма: Якутская, Забайкалье, Курская, Кубанская, Воронежская, Орлов-
ская, Саратовская, Пензенская, Самарская, Куйбышевская, Тамбовская, Казанская, Калужская, Рязанская, Тульская, Московская, Тверская, Оренбургская, Амурская, Приис-сыккульская области, Урал и Киргизская АССР [6, т. 23, с. 220].
Братнина (сущ., соб.) - братова: «Умине братнина жана была». СРНГ приводит эту лексему с указанием распространения в московских говорах [6, т. 3, с. 159]. В Словаре воронежских говоров (далее СВГ) названы Лискинский и Хохольский районы Воронежской области [7, т. 1, с. 138].
Бувалоча, бывалача (вводн. слово) - бывало: «Бывалача какие-т деньги паявяцца. Бывалача лишнига куска не была». Слово отмечено в Курской, Орловской областях и Аннинском районе Воронежской области [6, т. 3, с. 235].
Булгахтир (сущ., ед. ч.) - бухгалтер: «Канстантиныч булгахтирам был». В рассматриваемых словарях данное слово не представлено, что позволяет нам считать его узколокализмом. Здесь наблюдается явление метатезы.
Блинцы (сущ., мн. ч.) - блинчики: «Ф празник блинцы пикли». Словарь В.И. Даля приводит эту лексическую единицу без указания местности [5, т. 1, с. 135]. В СРНГ это слово отмечено в калужских, воронежских, курских, рязанских и донских говорах [6, т. 3, с. 25].^
Вирхатоида (сущ., имя собств.) - Верхняя Тоида: «Ф школу хадили в Вирхатоиди». Это название населенного пункта распространено только у старожилов. Возможно, оно появилось в результате экономии речевых средств носителями говора.
Выхлебтаться (гл., сов. в.) - испачкаться: «И сама тады фея выхлебтаисси». Ни в одном из рассматриваемых нами словарей данная лексема не отражена. Его следует отнести к узколокализмам.
Вышвырьвать (гл., сов. в.) - выкидывать, выгонять: «Па двацатъ аднэй кучки вышвырьвала. А тады мине из звяна вы-швырьвали». Представленная лексическая единица являет собой фонетический диалектизм.
Город (сущ., ед. ч.) - огород: «Гарот диржи, пали. На гарот выду с палкай». СРНГ указывает на огромный ареал распро-
странения данной лексической единицы: Курская, Орловская, Воронежская, Тульская, Тамбовская, Калужская, Тверская, Смоленская, Донская, Краснодарская, Куйбышевкая, Рязанская, Саратовская, Архангельская области, Междуречье Оки и Прони [6, т. 7, с. 57]. В Словаре украинских говоров Воронежской области (далее СУГВО) приведена територия распространения слова: Кантеми-ровский, Репьевский, Подгоренский и Россошанский районы [8, т. 1, с. 101].
Годиться (гл., несов. в.) - быть пригодным (-ой, -ыми): «А сама уш ни гадилась работать. Какии нигожии к работе были». Эта же лексема отмечена в казанских говорах [6, т. 6, с. 269]. В СУГВО указывается на повсеместное распространение слова на территории Воронежской области [8, т. 1, с. 97].
Горься (от гл. гориться) - горюй: «Гва-рить, ни горъси, Таньк». В представленных словарях данная лексема не рассматривается, поэтому мы можем отнести его к узколока-лизмам.
Гребовать (гл., несов. в.) - брезговать, гнушаться чем-либо: «Пацалую ие, ни гребуя». В.И. Даль указывает на распространение слова в калужских, тамбовских, орловских и псковских говорах [5, т. 1, с. 365]. В СРНГ приведена большая территория распространения слова: Тверская, Брянская, Смоленская, Калужская, Тульская, Московская, Рязанская, Орловская, Курская, Тамбовская, Воронежская, Ростовская, Самарская, Куйбышевская, Пензенская, Казанская, Оренбургская, Иссык-Кульская, Новосибирская, Кемеровская, Красноярская, Архангельская, Смоленская области [6, т. 7, с. 126].
Гутарить (гл., несов. в.) - беседовать, болтать, разговаривать: «Фее загуторили пра ета». У В.И. Даля находим указание на бытование слова в воронежских и тамбовских говорах [5, т. 1, с. 380]. Данный диалектизм функционирует на территории Рязанской, Воронежской, Тамбовской, Астраханской, Саратовской, Пензенской, Самарской, Куйбышевской, Симбирской, Казанской, Владимирской, Костромской, Ростовской, Вологодской, Брянской, Орловской, Смоленской, Оренбургской, Барнаульской и Тверской областей [6, т. 7, с. 250].
Двоюрныи, двоерныи (прил.) - двоюродные: «Наши матри дваюрнаи Дваерныи
мы». Употребляемые в говоре слова являются фонетическими диалектизмами.
Дельная (прил.) - деловая, пригодная для чего-либо: «У ей мать ниродная была дельная». Данное слово распространено в говорах Тобольской, Архангельской областей, Урала и Зауралья [6, т. 7, с. 347].
Дочерь (сущ., ед. ч.) - дочь: «Адна и дочирю замуш аддала». Территория его распространения: Московская, Тульская, Орловская, Курская, Воронежская, Рязанская, Смоленская, Тверская, Новгородская, Вологодская, Костромская, Ярославская, Владимирская, Архангельская, Северо-Двинская, Вятская, Пермская, Свердловская, Чкаловская, Оренбургская, Якутская области и КАССР [6, т. 8, с. 163].
До чиста (нареч.) - до одного, без исключения: «Фее да чиста пошли ф калхос». Рассматриваемое слово имеет узколокальный характер.
Дите (сущ., ед. ч.) - дитя, ребенок: «Дите кармила кисилем. Трехмещный дите в люлъти был». На огромный ареал функционирования данной лексемы указывает СРНГ: Кемеровская, Архангельская, Новгородская, Костромская, Ярославская, Нижегородская, Казанская, Пензенская, Самарская, Куйбышевская, Тверская, Смоленская, Московская, Калужская, Рязанская, Брянская, Тульская, Орловская, Тамбовская, Курская, Воронежская, Кубанская, Пермская, Томская, КараКалпакская области [6, т. 8, с. 67].
Другоженец (сущ., ед. ч.) - вдовец, вторично женившийся мужчина: «У ей муш-та он тожа другажениц был». В.И. Даль указывает на функционирование лексемы в тамбовских говорах.
Дюжо, дюже (нареч.) - очень: «Ти-перича я дюжо ни помню. Ня дюжо грязна в избе-та»? Ареал употребления рассматриваемого диалектизма: Ярославская, Вологодская, Новгородская, Орловская, Пермская, Тульская, Владимирская, Калужская, Рязанская, Ивановская, Пензенская, Тамбовская, Астраханская, Кубанская, Ростовская, Краснодарская, Сев. Кавказская, Саратовская, Воронежская, Белгородская, Курская, Орловская, Брянская, Смоленская, Тверская, Новгородская, Ленинградская, Архангельская, Олонецкая, Вятская, Казанская, Самарская, Куйбышевская, Оренбургская, Уральская,
Свердловская, Красноярская, Костромская, Владимирская, Архангельская, области [6, т. 8, с. 301-302].
Ето (указ. мест.) - это: «Ето фсё дома пиритрём». Данная лексема является фонематическим диалектизмом.
Жалиться (гл., несов. в.) - жаловаться: «Да вот эт мне жалилась ана». В толковых словарях русского языка данная лексическая единица приведена с пометой «областное». В СРНГ указывается следующая территория функционирования диалектизма: Архангельская, Тверская, Новгородская, Вологодская, Ярославская, Московская, Калужская, Тульская, Смоленская, Брянская, Орловская, Курская и Воронежская области [6, т. 9, с. 64].
Жикетка (сущ., ед. ч.) - жилетка: «Жи-кетка на мне, фея наша и багацтва была». Рассматриваемая лексема в названных словарях не представлена, она является фонематическим диалектизмом.
Заржё (гл., сов. в.) - громко засмеётся: «Как прокурор тады заржё». Данная лексическая единица является вариантом разговорно-сниженного слова «заржёт», отличающегося одной фонемой. Ни в одном из представленных словарей она не отражена.
Здравая (прил.) - здоровая: «Якада была здравая, ни пасижу». Это слово с неполногласным сочетанием является наследием старославянского языка. Лексические единицы с данным явлением достаточно часто встречаются в русских говорах (древо, просёнок, град и т. д.).
Изба (сущ., ед. ч.) - жилой дом из одной или двух комнат с русской печью: «А изба при зимле стаяла. Я ф чужой избе ака-залася». В СРНГ приведён огромный ареал использования лексемы в других говорах на территории Новгородской, Архангельской, Северо-Двинской, Онежской, Вологодской, Ленинградской, Тверской, Ярославской, Костромской, Вятской, Нижегородской, Горь-ковской, Ивановской, Московской, Смоленской, Калужской, Тульской, Орловской, Курской, Тамбовской, Пензенской, Рязанской, Самарской областей. Кроме того, указывается, что «во многих южных областях когда-то было только слово изба, а хата появилась позже. Так, например, в воронежских, орловских, курских письменных памятниках XVII века известно только слово изба, а слово хата
не упоминается. В гребенских, донских, терских диалектах слово изба исчезает, нет его на Кубани» [6, т. 12, с. 85-86].
Итить (гл., несов. в.) - идти: «Нада ититъ черисъ пиркидной мост. Прайтитъ негди. Туды итить. Ана должна назат при-титъ». Рассматриваемый диалектизм имеет широкий ареал распространения: Петербургская, Архангельская, Мурманская, Владимирская, Нижегородская, Тверская, Московская, Тульская, Калужская, Смоленская, Курскская, Орловская, Воронежская, Донская, Кемеровская, Томская и Ср. Приир-тышская области [6, т. 12, с. 79].
Иде, идей-та (нареч.) - где, где-то: «А сын ни знаю иде. Пад микинай идей-та». Лексическая единица «иде» функционирует на огромной территории: в Тамбовской, Воронежской, Курской, Орловской, Брянской, Смоленской, Московской, Калужской, Тульской, Рязанской, Самарской, Куйбышевской, Саратовской, Астраханской, Донской, Новороссийской, Краснодарской, Владимирской, Пермской, Уральской, Алтайской, Томской, Колымской, Якутской областях [6, т. 12, с. 76].
Ишшо (нареч.) - ещё: «Ишшо нада жить. Налох ишшо платить». В используемом в говоре слове наблюдается отвердение мягкого шипящего. В названных словарях оно не рассматривается.
Каб, кабы (мод. част.) - чтобы: «Малитя Бога каб ваша ни началася. Кабы я ни ушла». Эти модальные частицы широко распространены в говорах Тамбовской, Смоленской, Олонецкой, Архангельской, Астраханской областей и КАССР.
Воронежский ареал не называется [6, т. 12, с. 287].
Казать (гл., несов. в.) - рассказывать, говорить: «Пра чаго казала забыла. Я фее пра сибе и пра сибе казала». В словаре Т.Ф. Ефремовой даны отличные от названного значения слова [9]. В.И. Даль указывает на функционирование лексемы в данном значении в западных и южных говорах [5, т. 2, с. 65]. В СРНГ находим огромный ареал распространения этого слова: Курская, Орловская, Воронежская, Тульская, Калужская, Брянская, Смоленская, Донская, Тамбовская, Рязанская, Тверская, Новгородская, Архангельская, Самарская, Саратовская, Омская, Алтайская, Читинская, Новосибирская облас-
ти и Средний Урал [6, т. 12, с. 312]. СУГВО указывает на функционирование диалектизма в Богучарском, Воробьёвском, Острогожском, Россошанском и Калачеевском районах Воронежской области [8, т. 1, с. 151].
Колобышка (сущ., ед. ч.) - небольшая круглая пышка, лепёшка: «Бувалача ф празник пикли и калабышки». Названная лексема функционирует в воронежских, московских и вятских говорах [6, т. 14, с. 148].
Кричать (гл., несов. в.) - плакать, рыдать: «Тужила я и кричала. Кричала ды паехала». В перечисленных словарях приведены иные толкования лексемы. СРНГ указывает на распространение этого слова в данном значении в Тамбовской, Воронежской, Рязанской, Московской, Тульской и Донской областях [6, т. 15, с. 261].
Картохи (сущ., мн. ч.) - картофель: «Картохи с маслам крошили. Картохи ели». Ареал функционирования рассматриваемого диалектизма огромен: Курская, Орловская, Тульская, Калужская, Тамбовская, Ростовская, Воронежская, Куйбышевская, Московская, Владимирская, Пензенская, Смоленская, Брянская, Архангельская, Вологодская, Калининская, Вятская, Пермская, Томская, Кемеровская, Новосибирская, Свердловская, Красноярская области и Южный Урал [6, т. 13, с. 105].
Куды (мест. нар.) - куда: «Пирислали письмо куды нада. Ат дитей никуды ни уйдёшь». В СРНГ находим территорию употребления лексической единицы «куды» в говорах Олонецкой, Рязанской, Сибирской, Кемеровской, Томской, Красноярской, Иркутской, Тульской, Тобольской, Ленинградской областей. Воронежский ареал не называется [6, т. 16, с. 16].
Лязать (гл., несов. в.) - забираться куда-либо, лазить: «Ани на крышу лязали». Рассматриваемая лексема распространена на Урале, в Пермской, Ярославской, Рязанской, Воронежской и Тульской областях [6, т. 17, с. 270]. ^
Матря (сущ., ед. ч.) - мама, мать: «Ани дажидаюцца матрю. У дедушки была матря адна». СРНГ указывает на распространение данного диалектизма в Сталинградской, Воронежской областях и Бурятской АССР [6, т. 18, с. 37].
Можа (ввод. сл.) - может быть: «Ну, можа, куды и покрыла. Можа тут я сарвала здоровью». Лексическая единица «можа» имеет огромный ареал употребления: Тамбовская, Саратовская, Воронежская, Курская, Брянская, Кубанская, Новосибирская, Екатеринбургская, Пермская области, Среднее Прииртышье, Литовская ССР, Эстонская ССР и Латвийская ССР [6, т. 18, с. 199].
Накой (нареч.) - зачем: «Накой жгли. Накой она мне нужна». В говорах Московской, Калужской, Рязанской, Пензенской, Самарской, Саратовской, Тульской, Терек-ской, Донской, Смоленской, Ленинградской, Вологодской областей и на Урале зафиксировано использование данного слова [6, т. 19, с. 333].
Неродная (прил.) - неродная: «Эт Клафки, нироднай дочири. Нироднаю дочь
». Использование в верхнетойден-ском говоре лексемы в такой форме свидетельствует о разнице в ударении, что даёт право считать его акцентологическим диалектизмом.
Ныня (нареч.) - сегодня: «Сказал «Напишу», да па ныня пиша... Ныня он рубахи свайи прастирнё». От литературной формы слово «ныне» отличается только конечной гласной.
Недоимки (сущ., мн. ч.) - недостаток чего-то: «Иде нидаимки, иде как». В толковых словарях приводятся иные, отличные от верхнетойденского, значения, что позволяет считать его семантическим диалектизмом.
Наймать (гл., несов. в.) - нанять: «Каво-ит наймать нада». Ареал функционирования данного слова огромен: Тверская, Смоленская, Брянская, Московская, Калужская, Суздальская, Рязанская, Курская, Тамбовская, Тульская, Воронежская, Кубанская, Донская, Куйбышевская, Оренбургская, Омская, Томская, Кемеровская области, Средний Урал, Азербайджанская и Армянская ССР [6, т. 19, с. 299].
Налаживать (гл., несов. в.) - класть: «Фее семира налаживали, а я таскала». В
рассматриваемых словарях лексическая единица приведена в других значениях. Это даёт право считать его семантическим диалектизмом.
Нету (част.) - нет: «Пришла, маей лыки нету. Щас пат саломай ничаво нету». СРНГ
указывает на большую территорию распространения названной лексемы: Вятская, Донская, Новгородская, Сибирская, Калининская, Челябинская, Тобольская, Томская, Сибирская, Иркутская, Колымская, Брянская, Омская, Архангельская, Тульская, Воронежская области, Урал и Зауралье [6, т. 21, с. 179].
Обоя (числ.) - оба: «Мы абоя главный были». В СРНГ приведено другое значение лексемы. На наш взгляд, его следует считать словообразовательным диалектизмом.
Оборка (сущ., ед. ч.) - верёвка: «Ана аборкай связна». В толковых словарях, используемых нами, зафиксированы иные значения лексемы. Однако СРНГ указывает на функционирование данного слова в названном значении в Уфимской, Тамбовской, Тульской, Курской, Орловской, Воронежской, Рязанской, Донской, Брянской, Курской, Иркутской, Костромской, Сталинградской, Волгоградской, Калужской, Смоленской, Вятской, Красноярской, Московской областях и Латвийской ССР [6, т. 22, с. 175].
Оттэда, оттэля (нареч.) - оттуда: «Пазванша аттэда в больницу. Нада при-весть йие аттэля. Аттэда наехали. Мне аттэда атвичали». Первый вариант используемой в говоре лексической единицы отличается от литературного одной фонемой. Второй имеет широкую территорию употребления: Тамбовская, Орловская, Рязанская, Воронежская, Донская, Краснодарская, Владимирская области и Урал [6, т. 24, с. 335].
Однэй (числ.) - одной: «Аднэй тожа пришлося». Наблюдается различное с литературным языком употребление фонемы в слове.
Однова (нареч.) - единожды: «Покрыла платок аднава». В СРНГ находим следующий ареал функционирования диалектизма: Ярославская, Московская, Тульская, Рязанская, Тамбовская, Воронежская, Самарская, Симбирская, Саратовская, Астраханская, Пензенская, Вологодская, Уральская, Пермская, Свердловская и Новосибирская области [6, т. 23, с. 37].
Озябнуть (гл., сов. в.) - замёрзнуть: «А озябну, так я тах-та адяваюсъ». Толковый словарь русского языка приводит эту лексему с пометой «нар.-разг.» [9]. СРНГ указывает на употребление слова на территории КАССР, Архангельской, Рязанской, Влади-
мирской, Новгородской, Костромской, Ярославской, Тверской, Вятской и Кировской областей. Воронежский ареал не называется [6, т. 23, с. 102].
Опериться (гл., сов. в.) - встать на ноги, стать самостоятельным, начать хорошо жить: «А кода я опиралась, стала харашо». В СРНГ отмечены места функционирования лексемы в этом значении: Калужская и Курская области [6, т. 23, с. 251]. Воронежский ареал не называется.
Оштраховать (гл., сов. в.) - оштрафовать: «Йих аштрахавали што биз билета ехали». Слово отличается от литературного эквивалента одной фонемой, не обусловленной фонетической системой говора.
Поддёвка (сущ., ед. ч.) - одежда, которую поддевают под верхнее платье; душегрейка: «А на мне из маминай паддёфки жи-кетка». В СРНГ находим большую территорию распространения лексемы: Тверская, Ярославская, Владимирская, Московская, Калужская, Рязанская, Нижегородская, Свердловская, Новосибирская, Томская, Кемеровская, Омская, Иркутская области, Урал и Азербайджанская ССР [6, т. 27, с. 385-386].
Поместье (сущ., ед. ч.) - двор, усадьба: «Иде Клашка Гришина живё, на этом па-местии я радилася. Ихнига поместья там нету». В рассматриваемых нами словарях лексема приведена в иных значениях. В данном значении слово зафиксировано в Саратовской, Куйбышевкой, Воронежской, Сталинградской, Волгоградской, Ростовской, Волжской, Донской, Кубанской, Брянской, Орловской, Курской, Калужской, Рязанской, Калининской, Ленинградской, Омской областях, на Урале, в Мордовской АССР и Киргизской ССР [6, т. 29, с. 208].
Похоронить (гл., несов. в.) - спрятать, припрятать: «А я ей завярнула, на, эт паха-рани». СРНГ указывает на функционирование данной лексемы в смоленских говорах [6, т. 30, с. 362]. Воронежский ареал не называется.
Посодим (гл., сов. в.) - посадим: «Мам, пасодим тибе в машину и павшем». Ни в одном из названных нами словарей это слово не отражено. В данном варианте лексемы наблюдается смешение этимологических «о» и «а» в корне -сад-.
Путёвый (прил.) - путевой: «Путёвый лист атабрали». В перечисленных словарях приведены иные значения лексической единицы.
Порожний (прил.) - пустой: «Эт первая ферма была, а щас эт фее парожнии». В.И. Даль указывает на распространение слова в новгородских и псковских говорах [5, т. 3, с. 261]. СРНГ приводит следующие территории употребления рассматриваемого диалектизма: Вятская, Курская, Смоленская, Новгородская, Алтайская, Сибирская, Томская, Кемеровская, Архангельская, Брянская, Омская области и Урал [6, т. 30, с. 70-71]. Воронежский ареал не отмечен.
Почём (нареч.) - откуда: «Пачём я знаю?» В рассматриваемых словарях лексема указана в другом значении, поэтому её можно считать семантическим диалектизмом.
Пятистенок (сущ., ед. ч.) - крестьянский дом; пятистенная постройка: «Патом питистенак строили». Это слово имеет огромную территорию функционирования: Вологодская, Архангельская, Олонецкая, Новгородская, Владимирская, Ярославская, Костромская, Пермская, Брянская, Донская, Волгоградская, Курганская, Тобольская, Томская, Новосибирская, Горно-Алтайская, Амурская, Костромская области, Урал, Зауралье и Бурятская АССР [6, т. 33, с. 225].
Рани (нареч.) - раньше: «Рани фее строилися». В представленных словарях эта лексема не отражена.
Рась (част.) - разве: «Рась фсё напомнишь. Рась я б изнасила яво». Ни в одном из рассматриваемых словарей названная лексическая единица не отражена.
Риминация (сущ., ед. ч.) - реанимация: «А сказали, мать в риминации». Данный вариант слова является узколокализмом, употребление его ограничено определённой территорией.
Рыйон (сущ., ед. ч.) - район: «Я ийво в Панинскам рыйоне получила». Ни в одном из словарей эта лексема не отражена.
Рысею (нареч.) - рысью, бегом, быстро: «Ани рысий и рысий ф калхос». СРНГ указывает на бытование слова в Аннинском районе Воронежской области, что, собственно, и подтверждает наше исследование [6, т. 35, с. 315].
Сенцы (сущ., мн. ч.) - нежилая часть дома, соединяющая жилое помещение с крыль-
цом, сени «Ф сенцы бижал тожа абгарел. Ис синец друуугя комнату делали». В толковом словаре эта лексема приведена с пометой «разговорное» [9]. В СРНГ указывается следующий ареал функционирования слова: Псковская, Ярославская, Костромская, Новгородская, Вологодская, Архангельская, Владимирская, Казанская, Ярославская, Нижегородская, Московская, Бурятская и Марийская АССР [6, т. 37, с. 166].
Сочтёшь (гл., сов. в.) - посчитаешь: «А сколькя погибла ни сочтёшь. Глаза ни видють, деньги ни сачтёшь». Данное слово является устаревшим в современном русском языке [9]. В СРНГ оно не отражено.
Справить (гл., сов. в.) - купить: «Квартиры пасправили фсем». В толковом словаре приведены иные значения слова [9]. СРНГ указывает на употребление лексемы в этом значении в говорах Новгородской области, КАССР и Грузинской ССР [6, т. 40, с. 255].
Свякры (сущ., ед. ч.) - свекровь: «За Зинки Трафимавай свякры бижала». Данный диалектизм распространён в калужских говорах [6, т. 36, с. 341].
Суды (нареч.) - сюда: «Иди суды. Таньк, пайди суды». Эта лексическая единица имеет огромный ареал функционирования: Пермская, Архангельская, Олонецкая, Ленинградская, Новгородская, Псковская, Прибалтийская, Смоленская, Брянская, Костромская, Нижегородская, Казанская, Ярославская, Рязанская, Калужская, Тульская, Орловская, Курская, Воронежская, Донская, Кубанская, Сталинградская, Вятская, Кировская, Кемеровская, Новосибирская, Томская, Красноярская, Иркутская, Амурская, Хабаровская, Олонецкая области, Прииртышье, Урал, Забайкалье, Грузинская ССР и Дагестан [6, т. 42, с. 176].
Сулить (гл., несов. в.) - обещать: «Зять суля мине забрать». В толковом словаре лексема приведена с пометой «устаревшее» [9]. В СРНГ указаны орловские, мещёрские, калужские говоры и территория Литовской ССР [6, т. 42, с. 222].
Сымя (гл., сов. в.) - снимет: «Ана щас ни сымя и ни павеся». Ни в одном из названных нами словарей данная лексическая единица не отмечена.
Тады (нареч.) - тогда: «Тады уш Клафка замуш. Тады они раздилшися. Тады дорауа
фстаня. А тады да пазна пололи. Тады были йидиналичники. А тады триста рублей денъуи были. Разбились тады у Рябавых ри-бяты-та. Афтобусы тады ни хадили». В словаре В.И. Даля указывается на распространение лексемы в курских, тамбовских, вятских, псковских говорах [5, т. 4, с. 217]. Воронежский ареал не называется.
Тах-то (мест. нареч.) - так-то: «Вот тах-та и жили». В СРНГ находим следующий ареал функционирования данного слова: Курская, Орловская, Рязанская, Воронежская, Сталинградская, Ставропольская, Ростовская, Пензенская и Тамбовская области [6, т. 43, с. 313].
Теперьче (нареч.) - теперь: «Теперъче ничаво живуть». Этот диалектизм имеет большую территорию распространения: Архангельская, Рязанская, Пензенская, Омская, Томская, Красноярская, Иркутская, Нижегородская, Пермская, Одесская, Иркутская области, Среднее Прииртышье и КАССР [6, т. 44, с. 47].
Трахтар (сущ., ед. ч.) - трактор: «А там толькя трахтар праехал». В СРНГ находим следующий ареал функционирования лексической единицы: Костромская, Псковская, Калининская, Брянская, Рязанская, Курская, Тамбовская, Вологодская, Новгородская, Архангельская, Куйбышевская, Сталинградская, Алтайская и Томская области [6, т. 45, с. 17]. Воронежский ареал не называется.
Тута (нареч.) - тут: «Тута и паст-роилися. Зять с нами тута». Эта лексема имеет большую территорию распространения: Олонецкая, Архангельская, Вологодская, Вятская, Воронежская, Алтайская, Ленинградская, Ярославская, Калининская, Олонецкая, Вологодская, Псковская, Прибалтийская, Смоленская, Московская, Рязанская, Тульская, Орловская, Курская, Нижегородская, Костромская, Пензенская, Сталинградская, Омская, Иссыккульская, Новосибирская, Красноярская, Кемеровская области, Урал, Прибайкалье, Приамурье и Башкирская АССР [6, т. 45, с. 291].
Тяжко (нареч.) - жарко, душно: «Чё фсем так тяшка». В представленных словарях приведены отличные от данного значения слова. СРНГ указывает на функционирование слова в этом значении в московских говорах [6, т. 46, с. 83].
Убраться (гл., сов. в.) - одеться: «Уб-ратца не ф чива была. Видала при динъуах убратай». В СРНГ называется место функционирования лексемы - воронежские говоры [6, т. 46, с. 124].
Убраться (гл., сов. в.) - умереть: «Фее семира убрались, а я живу». В названном значении эта лексическая единица употребляется в говорах Архангельской и Пермской областей [6, т. 46, с. 123]. Воронежский ареал не называется.
Хотца (гл., несов. в.) - хочется: «Мне хотца узнать. Хотца работать, а щас си». Ни в одном из словарей лексема не отмечена. Видимо, оно имеет узколокальный характер употребления.
Хто зный (мест.) - кто знает: «А хто зный как придёцца». Рассматриваемые словари эту лексическую единицу не отражают. Это даёт нам право считать его диалектизмом.
Хуть (союз) - хоть: «За карову малачкя хуть сдашь». В названных словарях данная лексема не рассматривается, она является фонематическим диалектизмом.
Чижало (нареч.) - тяжело: «Ф калхози тожа работать чижало. Там чижало па-лоть». В.И. Даль указывает на распространение слова в курских, воронежских и калужских говорах [5, т. 4, с. 400].
Чигун (сущ., ед. ч.) - чугун: «Ф чигунах готовили в военную времю, да и патом тожа». Данная лексическая единица является фонематическим диалектизмом, так как отличается от литературного варианта одной фонемой. В рассматриваемых словарях она не отражена.
Чудок, чуток (нареч.) - немного, чуть-чуть: «Сдашь чудок ф калхос. Знаю эт свой край чуток». В.И. Даль называет местом распространения данных слов московские и тамбовские говоры [5, т. 4, с. 407].
Ша (нареч.) - ещё: «Да ша ни хадила. Да ша в больницы атляжала». Данная лексема, на наш взгляд, имеет такой вариант в говоре по причине экономии респондентом языковых средств.
Шар (сущ., ед. ч.) - одна сторона на потолке; часть потолка: Мажу в день паталок, шар мажу в день». В толковом словаре приведены иные, отличные от данного значения
[9].
Швырять (гл., несов. в.) - кидать: «А я сижу на тубаретки швыряю. Из рук вырывали, швыряли». В толковом словаре эта лексема дана с пометой «разговорное» [9], однако В.И. Даль указывает на распространение его в костромских говорах [5, т. 4, с. 419-420].
Шёпушек (сущ., ед. ч.) - шёпот: «Шё-пушком гварю матри». В представленных словарях данное слово не отмечено. Эту лексическую единицу, на наш взгляд, можно считать локализмом - местным словом, употребление которого ограничено определённой территорией.
Шшикатурить (гл., несов. в.) - штукатурить: «Сама шшикатурила, сама шшика-турку гатовила». Данный вариант не отражён в рассматриваемых словарях, мы же считаем его фонематическим диалектизмом.
Таким образом, представленные диалектные единицы в мини-словаре отражают диалектную языковую личность, которая демонстрирует локальные особенности, отражая черты южнорусского наречия. Попытка создания такого мини-словаря на основе воронежских говоров позволяет говорить о том, что большинство слов используется и в других русских народных говорах, однако имеются и те, которые мы считаем локализ-мами или регионализмами. Данный факт доказывает яркость, выразительность и самобытность верхнетойденского говора.
Наши наблюдения позволяют утверждать, что диалектоноситель обладает прекрасными душевными качествами, которых порой не хватает современному молодому поколению, крепостью духа и сильным характером. С чувством благоговения Татьяна Ивановна вспоминает о трудных временах в истории и жизни окружения, оценивая места своего пребывания, о трепетном отношении к старым людям, переживает за отсутствие физической силы и неспособность вести дела по причине нездоровья. Жалуется, что хозяйственные постройки потихоньку приходят в упадок, ведь дети и внуки уехали жить в город.
Правомерно считаем, что постепенно, на глазах, угасает огонек той самой настоящей крестьянской жизни, однако он теплится еще
в душе и в красивой речи нашей замечательной информантки. Она душа села, ее книга жизни. И чем больше общаешься с ней, тем больше нового узнаешь, познаешь, открываешь... «Тот багаж знаний, которым владеют люди старше 70-80 лет, является уникальным, потому что накапливался долгими годами и отшлифовывался самой жизнью. К величайшему сожалению, время быстротечно, и его бег невозможно остановить. Люди уходят из жизни, унося с собой народную мудрость и ценную речь, хранящую особенности быта и элементы народной культуры» [10, с. 141].
Хочется верить, что русская деревня с ее многовековым укладом будет продолжать жить, а знания о языке ее жителей ученые-диалектологи должны успеть зафиксировать и передать молодому поколению, интересующемуся своей историей, корнями, родословной. Это важно, ценно и необходимо для сохранения самобытности русского народа с огромным человеческим потенциалом и прекрасными возможностями, его традиций, уважения к прошлому.
Ценность осуществления таких исследований для современных ученых-диалектологов не подлежит сомнению. Важно успеть зафиксировать интересную, своеобразную и в то же время живучую во времени народную речь. Диалект, являясь особым, своеобразным типом дискурса, сохраняет традиционные особенности местной речи, с другой стороны, безусловно, отражает изменения, происходящие в среде его носителей. А с помощью словарей мы знакомимся с диалектной картиной мира проживающих на определенной территории людей.
Кроме того, словарные материалы, представленные в исследовании, существенно дополняют сведения о лексике воронежских говоров и показывают, как много богатств для историков языка она хранит. Они могут непосредственно использоваться в написании научных трудов по вопросам региональной специфики говоров Воронежской области, в том числе в рамках проекта «Лексический атлас русских народных говоров», осуществляемого Российской академией наук.
Список литературы
1. Демешкина Т.А., Тубалова И.В. Диалектный дискурс как сфера реализации национальной культуры: константы и трансформации // Вестник Томского государственного университета. Филология. 2017. № 50. С. 36-54. DOI 10.17223/19986645/50/3
2. Дьякова В.И. Из истории изучения Воронежских говоров // Воронежское лингвокраеведение. Воронеж: ВГУ, 2005. Вып. 1. С. 24-30.
3. Акиньшин А.Н., Андреева Р.В. Анна: за веком - век. Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1998. С. 393-395.
4. Гольдин В.Е. Доминанты традиционной сельской культуры речевого общения // Аванесовский сборник. М., 2002. С. 58-64.
5. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008.
6. Словарь русских народных говоров / Ф.П. Филин, Ф.П. Сороколетов. СПб.: Наука, 2002-2016. Вып. 1-49.
7. Словарь воронежских говоров / под ред. Г.Ф. Ковалева. Вып. 1. А - Вячать. Воронеж, 2004; Вып. 2. Га - Жучок. Воронеж, 2007.
8. Авдеева М.Т. Словарь украинских говоров Воронежской области: в 2 т. Воронеж: Изд.-полиграф. центр Воронеж. гос. ун-та, 2008.
9. Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-образовательный: в 2 т. М.: Рус. яз., 2000.
10. Недоступова Л.В. Тематический словарь диалектной лексики «Природа и человек в говоре поселка городского типа Таловая Таловского района Воронежской области // Диалектологический альманах. Воронеж: ВГПУ, 2013. Вып. 1. С. 141-168.
References
1. Demeshkina T.A., Tubalova I.V. Dialektnyy diskurs kak sfera realizatsii natsional'noy kul'tury: konstanty i transformatsii [Dialect discourse as a sphere of national culture representation: constants and transformations]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filologiya - Tomsk State University Journal of Philology, 2017, no. 50, pp. 36-54. (In Russian). DOI 10.17223/19986645/50/3
2. Dyakova V.I. Iz istorii izucheniya Voronezhskikh govorov [From research history of Voronezh patois]. Vo-ronezhskoye lingvokrayevedeniye [Voronezh Linguistic Study of Local History]. Voronezh, Voronezh State University Publ., 2005, no. 1, pp. 24-30. (In Russian).
3. Akinshin A.N., Andreyeva R.V. Anna: za vekom - vek [Anna: Century after Century]. Voronezh, Central Black Earth Book Publ., 1998, pp. 393-395. (In Russian).
4. Goldin V.E. Dominanty traditsionnoy sel'skoy kul'tury rechevogo obshcheniya [Dominants of the traditio nal rural culture of verbal communication]. Avanesovskiy sbornik [Avanesovskiy Digest]. Moscow, 2002, pp. 58-64. (In Russian).
5. Dal V.I. Tolkovyy slovar' zhivogo velikorusskogo yazyka: v 4 t. [Explanatory Dictionary of the Living Great Russian Language: in 4 vols.]. Moscow, OLMA Media Group Publ., 2008. (In Russian).
6. Filin F.P., Sorokoletov F.P. Slovar' russkikh narodnykh govorov [Dictionary of Russian National Patois]. St. Petersburg, Nauka Publ., 2002-2016, no. 1-49. (In Russian).
7. Kovalev G.F. Slovar' voronezhskikh govorov [Dictionary of Voronezh Patois]. Voronezh, issue 1. A - Vya-chat; 2004, issue 2. Ga - Zhuchok, 2007. (In Russian).
8. Avdeyeva M.T. Slovar' ukrainskikh govorov Voronezhskoy oblasti: v 2 t. [Dictionary of Ukrainian Patois of the Voronezh Region: in 2 vols.]. Voronezh, Voronezh State University Publ., 2008. (In Russian).
9. Efremova T.F. Novyy slovar' russkogo yazyka. Tolkovo-obrazovatel'nyy: v 2 t. [New Russian Language Dictionary. Explanatory and Educational: in 2 vols.]. Moscow, Russkiy yazyk Publ., 2000. (In Russian).
10. Nedostupova L.V. Tematicheskiy slovar' dialektnoy leksiki «Priroda i chelovek v govore poselka gorodsko-go tipa Talovaya Talovskogo rayona Voronezhskoy oblasti [Thematic dictionary of dialect lexis "Nature and human in the patois of the urban-type settlement Talovaya, Talovskiy District, Voronezh Region]. Di-alektologicheskiy al'manakh [Dialectal Almanac]. Voronezh, Voronezh State Pedagogical University Publ., 2013, no. 1, pp. 141-168. (In Russian).
Информация об авторе
Недоступова Любовь Виниаминовна, кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры русского языка и межкультурной коммуникации. Воронежский государственный технический университет, г. Воронеж, Российская Федерация. E-mail: nedostupowa2009@ yandex.ru
Вклад в статью: идея, набор первичного материала и сбор данных, анализ полученных результатов, написание статьи.
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1978-4725
Поступила в редакцию 04.03.2019 г.
Поступила после рецензирования 17.05.2019 г.
Повторное рецензирование 13.06.2019 г.
Принята к публикации 17.06.2019 г.
Information about the author
Lubov V. Nedostupova, Candidate of Philology, Associate Professor, Associate Professor of Russian Language and Crosscultural Communication Department. Voronezh State Technical University, Voronezh, Russian Federation. E-mail: nedostupowa2009@yandex.ru
Contribution: idea, source material acquisition and data acquisition, obtained results analysis, manuscript drafting.
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1978-4725
Received 4 March 2019
Reviewed 17 May 2019
Second peer review round 13 June 2019
Accepted for press 17 June 2019
