CC BY
92
дят традиционный для фольклора образ воплощенного зла.
Все приведенные примеры позволяют судить о том, что востребованность мотивов обусловлена определенным жанром, а именно - устным рассказом, меморатом. В индивидуальных воспоминаниях человека так или иначе ставятся жизненно важные вопросы: о судьбе, жизни и смерти, природе человеческого бытия и пр.
Аналогичные процессы фольклоризации событий и героев и приводят к созданию произведений народной прозы. Многократность воспроизведения эмоционально и эстетически переживаемых рассказов-воспоминаний, их варьирование в зависимости от бытовых контекстов завершается кристаллизацией фольклорных форм. Названные этапы перехода от
бытового рассказа к художественному творчеству обеспечивают непрерывность функционирования фольклора, связывают фольклорную прозу современности с устно-поэтическими традициями прошлых эпох.
Список литературы
1. Аникин, В. П. Русское устное народное творчество. М. : Высш. шк., 2001. 726 с.
2. Голованов, И. А. Константы фольклорного сознания в устной народной прозе Урала (ХХ-ХХ1 вв.). Челябинск : Энциклопедия, 2009. 251 с.
3. Зуева, Т. В. Русский фольклор : слов.-справ. М. : Просвещение, 2002. 334 с.
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 2 (293).
Филология. Искусствоведение. Вып. 74. С. 92-96.
В. Ф. Житников, Л. В. Житникова НАБЛЮДЕНИЯ НАД ЛЕКСИКОЙ РУССКИХ ГОВОРОВ КАЛМЫКИИ
Анализируется лексика русских говоров Калмыкии и выявляются ее особенности. Впервые в советский период (1971-1978) диалектную лексику русских говоров Калмыкии начали собирать и систематизировать в Калмыцком госуниверситете. Определили, что она представлена разными лексическими пластами: украинизмами, общеславянскими по происхождению словами южнорусских и севернорусских наречий. Особое место занимают калмыцкие заимствования, которые представляют и характеризуют особенности быта, производства и культуры - все, что нашло отражение в лексике русских говоров в результате длительных контактов русского и калмыцкого языков.
Ключевые слова: русские говоры, украинизмы, калмыцкие заимствования.
Словарный состав русских говоров на территории Калмыкии до недавнего времени не был предметом сбора, систематизации и описания. Лишь в последние годы русская диалектная лексика республики стала постепенно собираться и исследоваться силами студентов и преподавателей Калмыцкого государственного университета. Начиная с 1971 г. на кафедре русского языка накапливается диалектный материал, собранный во время летней практики дневного отделения, а также присланный студентами-заочниками из различных населенных пунктов республики. Закладывается основание картотеки «Словаря русских говоров на территории Калмыкии».
Работа по составлению «Словаря» рассчитана на длительное время, поскольку в республике свыше 250 сельских населенных пунктов, обследовать которые в короткий срок не представляется возможным. К настоящему времени в нашем распоряжении имеются данные по 15 населенным пунктам (село Троицкое, Воз-несеновка, Ики-Бурул, Кевюды, Цаган-Аман, Яшалта и др.). Известная часть материала собрана также в Элисте и Городовиковске. Материал относительно невелик, но позволяет сделать некоторые предварительные наблюдения, излагаемые ниже.
Прежде всего хотелось бы отметить, что в исследуемой лексике имеется много украиниз-
мов. Это и не удивительно, если принять во внимание территориальную близость Украины и послевоенное передвижение населения. Украинские элементы в лексике чаще встречаются в говорах западной части Калмыкии (в Яшалтинском, Городовиковском районах); их несколько меньше в северных и восточных районах (Малодербетовском, Сарпинском, Юстинском). Но практически, по-видимому, нет ни одного населенного пункта, в лексике жителей которого не было бы украинизмов.
На территориях, окружающих Калмыкию (Волгоградская, Астраханская, Ростовская области, Ставропольский и Краснодарский края), живет немало украинского и смешанного русско-украинского населения, давшего большой процент переселенцев в Калмыкию. Примерами украинизмов могут служить следующие слова:
Абы - лишь бы: «Достаток есть у нас в доми, абы войны не було» (Тр.).
Але - но: «Заходили немци во время войны, але довго не булы» (Тр.).
Бачить - видеть: «Я бачив, як сюды, у Башан-ту, шлы немци из стороны Сальска» (Гор-ск).
Богато - много: «Государство помогло богато, зараз пензию получаю» (Яшалт.).
Гарбуз - тыква; кавун - арбуз; горобець -воробей; гарный - красивый; дивиться - смотреть: «А я дывлюсь тай думаю...» (Кев.).
Дуже - очень: «Гулять дуже не приходы-лось» (Гор-ск).
Думка - мысль: «А та женщина и вмерла з думок» (Тр.).
Жинка - женщина: «У цей год издила на курорт, стричалася с гарными жинками» (Кев.).
Криница - колодец: «Под тим дубом криница стояла, с той криницы девка воду брала» (Кев.).
Молодший - младший: «У матери та в батьки двое було дитэй - я да сестра молодшая» (Гор-ск).
Назустричь - навстречу: «Мини назустричь уже биглы сусиды» (Ц.-Ам.).
Нехай - пусть: «Нехай живуть лучше, бо нам досталось усього» (Возн.).
Нема - нет: «От сестры писем нема» (Тр.).
Одягать - одевать: «Обувалы их, одягалы» (Гор-ск).
Отой - тот: «Шо вин, отой чоловик, чи больной, чи пьяный?» (Тр.).
Похилиться - наклониться: «На огороди вирба рясна на яр похылылась; чи ты милый такой гарный, я у тебе улюбилася» (Яшалт.).
Робыть - работать: «Как його выкормышь от сусуни до того, шо робыть вже можно щоць з ным, так и жалко його - хоть ту вивцю, хоть коняку, хоть теля» (Возн.).
Пизнише - позднее: «А пизнише у комлы-ков и автономию зрабылы; так я тут и жиу до войны» (Гор-ск).
Слухать - слушать: «Я люблю радиво слухать» (Возн.).
Спивать - петь: «Все спивають, пляшуть, а раньше дома сидылы и Первое Мая не справ-лялы» (Тр.).
Тико - только: «Як тико появыллысь колхо-эы, мы сразу же уступылы туды» (Гор-ск).
Туточки - тут: «Жила туточки до пьяти лит» (Яшалт.).
Хиба - разве: «Хиба не отпустять?» (Кев.); чаплитка - ухват, чоботы - сапоги (Кев.).
Шкодить - шалить: «Ты там не шкодий» (Возн.).
Шпак - скворец (Кев.);
Як - как: «Як приихала у цей совхоз, то ро-была бухгалтером» (Гор-ск).
Якось - однажды: «От якось заходю у гор-ныцю...» (Возн.).
С другой стороны, в речи носителей русских диалектов на территории Калмыкии имеется немалый пласт слов, связывающих их с говорами других территорий, чаще всего - областей распространения южнорусского наречия; однако есть соответствия и словам северно-русского наречия. Примеры разнообразных лексических связей говоров Калмыкии с другими говорами России довольно пестры и многочисленны. Приведем лишь некоторые из них:
Анчутка - грязнуля (Кев.). Ср. у Даля [1. Т. I. С. 19]: анчутки - чертенята, слово рязанско-касимовское. «Словарь русских народных говоров», составленный Ф. П. Филиным отмечает, что слово анчутка в значении черт свойственно орловским, симбирским, тульским, рязанским, терским, донским, тверским, тамбовским, пензенским, саратовским, калужским, воронежским, сумским говорам; это же слово в значении неряха, грязнуля свойственно курским, орловским, рязанским, калужским, оренбургским, уральским говорам [5. Вып. 1. С. 263].
Слово бадражан и бабражан - «помидор» известно в астраханских, терских, воронежских говорах; Фасмер считает, что это - заимствование из персидско-арабского бадинджян - означает «баклажан» [6. Т. I. С. 110].
Гребовать - брезговать (этимологически связанное с гребу, грести) свойственно твер-
ским, псковским, великолукским, брянским, смоленским, калужским, тульским, московским, рязанским, орловским, курским, тамбовским, воронежским, донским, средневолжским, пензенским, оренбургским, уральским и многим другим говорам [5. вып. 7. С. 126].
Горище (горища) - чердак (того же корня, что и гора); слово отмечено во владимирских, курских, брянских, краснодарских, уральских, сибирских говорах [5. вып. 7. С. 37;
1. Т. I. С. 370].
Долёвка (доливка) - земляной пол (Гор-ск); Даль [1. Т. I. С. 463] приводит слово доловки -низ, пол, земь, земля - и считает его южным. В СРНГ [5. вып. 8. С. 113] отмечены два родственных слова: наречие доловки - вниз, на пол, на землю, и доловки (в составе выражения быть в доловках - свалиться на пол, на землю); первое слово - смоленское, второе - псковское. По происхождению оно родственно словам дол, долина, долой (буквально «вниз») и отражает старые основы на -у-: ср. др.-русск. долъ, род. пад. долоу, дат. пад. долови и так далее.
Как можно видеть из этих немногочисленных примеров, территориальные связи русских говоров Калмыкии весьма разнообразны. Кроме пространственных, у них имеются также глубокие хронологические связи, уходящие в древнерусскую эпоху и глубже. Рассмотрим несколько примеров.
Вихоть - тряпка для мытья посуды (Тр.); ср. др.-русск. вехъть - метелка, пучок соломы. В «Повести временных лет» говорится: «Богъ мывся въ мовьници и отрься вехътемь» [4. Т. I. С. 499]. Это слово общеславянское. По мнению М. Фасмера [6. Т. I. С. 308], оно входит в одно гнездо со словами веха, вить, ви-хорь, вихрь. Оно встречается в архангельских, уральских сибирских, оренбургских, смоленских и других говорах. Заметим, что, как правило, общеславянские по происхождению слова, не попавшие по каким-нибудь причинам в состав лексики современного литературного языка, широко представлены в устных народных говорах.
Коли (колы) - когда: «Коли ж будете картошку садить?» Это слово отражено в Лаврентьевской летописи: «Отецъ ваю добръ былъ, коли княжилъ у насъ» [4. Т. I. С. 1250]. Слово также общеславянское, известное в украинском, болгарском, словенском и других языках [6. Т. II. С. 290].
Лаять - бранить: «Пидходить баба до мо-жары, а там нема ничого, и давай дида лаять»
(Кев.); ср. др.-русск. лаяти - бранить, лаи -брань, ссора [6. Т. II. С. 468].
Стеля (стэля) - чердак (Возн.); ср. др.-русск. стеля - кровля, потолок: «Пасти ти ся хощеть стеля на тя», говорится в памятнике XII века «Златоструй» [4. Т. III. С. 510]. Слово происходит от того же корня, что и слова стлать, стелю; стеля буквально «настил».
Скрыня - сундук (Кев.); ср. др.-русск. скрина, скриня - ларец, ковчег: «Се яко златую скрину приими» [4. Т. III. С. 391]. Слово общеславянское, (точнее, заимствование общеславянской эпохи из лат. 8сгіпшт - «ящик для хранения бумаг») [6. Т. III. С. 657].
Череда - стадо (Тр.); ср. др.-русск. череда, ст.-сл. чреда в том же значении. В «Су-прасльской рукописи» отмечено: «Чловекъ некто бе богатъ, имея скоты и чреды многы» [4. Т. III. С. 1538].
Из древнерусского наследства сохранились также многие другие слова, например, наймать (и найнимать) - нанимать, початься - начаться, певень - петух (и его синоним кочет), поветь -утепленный небольшой сарай, полица - полка, рясный - густой (о листве, плодах), - родственник и другие. Такие слова должны быть предметом особого исследования. Одни из них, например, поветь или початься, до сих пор находятся в словарном составе современного литературного языка - правда, на его периферии, как устарелые и областные (ср., например, 17-томный «Словарь СРЛЯ»); другие, вроде стеля и рясный, выпали, исчезли из него.
Среди древнерусских слов имеется немало совершенно загадочных по происхождению. Таково, например, слово шуликуны - ряженые во время праздника Рождества: «Ци шуликуны поздравляють с празныком и желають всего хорошего» (Кев.). Это слово известно во многих русских говорах, преимущественно в северных: архангельских, кировских, пермских, сибирских; оно имеет несколько вариантов -шиликуны, чиликуны, шиликоны, шуликоны и так далее. Этимологические словари отказываются объяснять его происхождение. Видимо, это какое-то древнее заимствование, источник которого неизвестен (может быть, из какого-либо исчезнувшего финно-угорского языка). Новым это заимствование быть не может, поскольку обозначает весьма древнюю реалию, связанную, по-видимому, еще с дохристианским религиозным культом.
Особое место в русских говорах Калмыкии занимают калмыцкие заимствования, как
результат установившихся и продолжающихся языковых контактов русского и калмыцкого населения. Большой интерес в условиях существующего калмыцко-русского двуязычия представляют факты проникновения многих слов калмыцкого языка в русские говоры на территории Калмыкии. Преимущественно это слова бытового характера, калмыцкие названия явлений природы, различных реалий быта, имеющих широкое распространение среди русского населения или хорошо знакомые русскому человеку в результате общения с калмыцким населением. На особенность русских говоров в самой Калмыкии и в близлежащих районах оказали влияние два фактора: 1) территориальноэтническое происхождение самих русских; 2) форма контакта с другими народами [2].
Приведем лишь некоторые примеры, засвидетельствованные в Элисте, Городовиковске и Цаган-Амане:
Гелюнг - духовное лицо у калмыков, буддийский священник: «Гелюнги калмыцкие не женилися» (Ц .- Ам.). В «Словаре» В. И. Даля приведено [1. Т. I. С. 347]: «Гелюн, или ге-люнг - калмыцкий и монгольский жрец; ср. также монг. гэлэнг - монах».
Зайсанг - богатый человек, занимавший административный пост: «Старосты бога-
че всех - зайсанги. Если он обеднял, его все калмыки кормять» (Ц- Ам.). Даль отмечает [1. Т. I. С. 581]: «Зайсанг - родовой, наследный старшина калмыцкий и монгольский». Это слово соответствует калм. 2а8п - старейшина племени, судья народного суда, и монг. іа^ад (дзайсанг); оно восходит к китайскому источнику» [6. Т. II. С. 75].
Нойон - калмыцкий князь: «Были - нойоны - Тундутов, Тюменов. Когда революция началася, Тундутов пошел бандой на запад» (Гор-ск.). Ср. калм. нойон, монг. ноен - князь («Монгол-орос толь») [3. С. 270].
Тухтун, туктун - стан, остановка, лагерь (= «место втыкания знамени»): «Далэко вид-нилысь уси тухтуны. Куначества придерживались и руськие, и комлыки. Укрух Больших Дэрбэтов скризь виднилысь выселки и таки тухтуны: Бурул, Цорос, Кырдата, Чунус». Слово тухтун, тугтун не отмечено ни у Даля, ни у Фасмера. Оно восходит к слову туг - «знамя» и встречается в составе топонимов: Бага-Туг-тун, Ики-Тугтун.
Хутон, хотон - калмыцкий поселок: «В одном хутоне было до 20 кибиток; калмыки жили по балкам в кибитках, хутоны назывались».
Ср. у Даля [1. Т. IV. С. 562]: хотон - калмыцкий аул. М. Фасмер [6. Т. IV. С. 271] приводит: калм. хотн - ограда, хото - город. Ср. также монг. хот - город, хоточ - охраняющий двор, хотын - городской [3. С. 543-544].
Хурул - буддийский храм: «Гелюнг начинает заговаривать: пожертвуй побольше в хурул. Хурул - это церковь в виде монастыря, там жили монахи». У Даля [1. Т. IV. С. 569] приводится: хурул - калмыцкий, монгольский храм, капище. Происходит из калм. хурл., монг. хурал - собрание, заседание, религиозное собрание, молебен; небольшой монастырь [3. С. 566].
Худук - колодец: «Колодизь раньши назы-валси худук» (Гор-ск.). В «Словаре» В.И. Даля приведено: «Худук, кудук - копань, степной колодец, яма с водой» [1. Т. IV. С. 569]. М. Фасмер [6. Т. IV. С. 283] пишет: «Худук, род. пад. худука - степной колодец; отсюда местное название Худуцкая, в Прикаспийской степи. Заимствовано из калм. худг - родник, ср. монг. худаг - колодец [3. С. 534].
Приведенные выше примеры свидетельствуют о былом социальном и культурном укладе калмыков. Дальнейшее исследование калмыцких заимствований в русских говорах позволит, как мы надеемся, выявить целые лексические ряды, характеризующие особенности быта, производства, культуры - словом, всего того, что нашло отражение в лексике русских говоров в результате длительных контактов русского и калмыцкого языков (Напомним, что контакты длятся свыше 350 лет).
Настоящие заметки - только краткий, беглый очерк, позволяющий осмотреть «с высоты птичьего полета» характерные черты русских говоров Калмыкии. В настоящее время диалектный материал собирается, систематизируется и анализируется. И надо думать, что он представляет интерес не только для диалектологов, филологов, лингвистов, но и для историков, этнографов, студентов и учителей школ.
Список сокращений Населенные пункты Республики Калмыкия
Возн. - село Вознесеновка Гор-ск - гор. Городовиковск Кев. - пос. Кевюды Тр. - село Троицкое Ц.- Ам. - пос. Цаган-Аман Яшалт. - пос. Яшалта
Список литературы
1. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. М., 1955.
2. Дарбеева, А. А. О некоторых вопросах взаимодействия разносистемных языков на уровне говоров // Язык и общество. М., 1968.
3. Монгольско-русский словарь / под ред. А. Лувсандэндэва. М., 1957.
4. Срезневский, И. И. Материалы для словаря древнерусского языка : в 3 т. М., 1958.
5. Словарь русских народных говоров / под ред. Ф. П. Филина, Ф. П. Сороколетова. Вып. 1-10. М.-Л., 1965-1974.
6. Фасмер, М. Р. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. М., 1964-1973
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 2 (293).
Филология. Искусствоведение. Вып. 74. С. 96-99.
С. С. Зайченко
К ВОПРОСУ О ЗНАКОВОЙ НЕОДНОРОДНОСТИ КИНОДИСКУРСА
Рассматривается кинодискурс в аспекте его знаковой неоднородности: предлагается семиотико-синергетическое определение кинодискурса, описываются типы знаков кинодискурса, а также выделяются некоторые семиотические характеристики кинодискурса.
Ключевые слова: знак, кинодискурс, семиотическая система.
В настоящее время кинематограф является одним из наиболее влиятельных средств массовой коммуникации. Это уникальное культурное явление известно своим стремительным развитием, глобальным распространением и воздействием на зрительскую аудиторию в мировых масштабах. Синтезировав достижения литературы, изобразительного искусства, музыки и театра, кино создало новый язык, в котором органично переплелись разнообразные выразительные средства. Произведения кинематографа находятся в центре исследования киноведов, культурологов, психологов, социологов и лингвистов. В рамках лингвистической науки сформировалось несколько направлений в изучении кинопроизведений: лингвосемиотический, лингвокогнитивный,
лингвоперсонологический, лингвокультурологический и другие.
Междисциплинарный семиотико-синергетический подход позволяет трактовать кинодискурс как совокупность вербального и невербального компонентов кинопроизведения, а также факторов, влияющих на его создание и восприятие, образующих единое смысловое, структурное и функциональное целое. Кинодискурс обладает системно-динамиче-
ской организацией, которая определяет его внутреннюю структуру и место в пространстве семиосферы, а также обеспечивает непрерывное развитие согласно принципам самоорганизации синергетических систем.
Являясь сложной многоуровневой семиотикой, кинодискурс состоит из подсистем знаков, которые образуют определенную иерархию. Знаки первого порядка соединяются в более сложные знаки второго порядка, которые, в свою очередь, образуют еще более сложные знаки третьего порядка. Последние представляют собой не сумму значений, а качественно новые значения, что наделяет кинодискурс свойством неаддитивности. В зависимости от подхода к исследованию, основными единицами кинопроизведения (кинодискурса) могут считаться минимальные недискретные единицы изображения (У. Эко); крупные отрезки - кадр или план, состоящие из изобразительного компонента, движения и звука (С. М. Эйзенштейн, Ю. М. Лотман, К. Метц и др.); цепочки кадров (Ю. Г. Цивьян).
Многие авторы называют кадр основным киносемиотическим знаком, обладающим самостоятельным значением. В кинематографе существует дихотомия понятия «кадр»: кадр -
