CC BY
278
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ
УДК 1(3) (091)
И. Н. Мочалова*
Диалектика в античной философской традиции: от софистов до неоплатоников
Статья посвящена исследованию эволюции понятия «диалектика» от значения профессионального мастерства софистов до истинного знания в неоплатонизме. Большинство интерпретаций «диалектики» рассматриваются прежде всего как результат различного понимания философии Платона и Аристотеля.
This article devoted to considerations evolution of the notion «dialectic» from meaning of sophists' professional skill to true knowledge in neoplatonism. A lot of interpretations of the «dialectic» considered first of all as result of different explanations Plato's and Aristotle's philosophy
Ключевые слова: диалектика, логика, софистика, риторика, эристика, платонизм, стоицизм, неоплатонизм.
Во второй половине V в. до н.э. в условиях афинской демократии «слово» (logoj) становится одним из важнейших факторов функционирования всей государственной системы и основным инструментом социализации граждан. Выражая настроение эпохи, Горгий, один из наиболее известных софистов и знатоков словесного искусства, в «Похвале Елене» так воспел слово: «Слово - величайший владыка: видом малое и незаметное, а дела творит чудесные - может страх прекратить и печаль отвратить, вызвать радость, усилить жалость» [2: 28].1 Потребность в умении говорить ярко и убедительно не могла вполне удовлетворяться за счет одной природной ода-
Кандидат философских наук, доцент, Ленинградский государственный университет имени А.С. Пушкина.
1 Создатель крупнейшей риторической школы Эллады, Исократ (436338 гг. до. н. э.), вслед за Горгием неоднократно подчеркивавший силу слова, в определенном смысле подводя итог развитию словесного искусства, в «Ни-кокле» (ок. 368 г. до н.э.) сделает вывод о культурно-цивилизационном значении слова: «[Слово] - виновник самого прекрасного, что есть в человеческой природе. Ничем другим мы не превосходим животных... Но мы умеем убеждать друг друга и говорить о чем угодно, и благодаря этому мы перестали жить наподобие зверей, но собрались вместе, чтобы построить города, дали себе законы, изобрели ремесла, и почти во всем, что нами было устроено, слово было нашим соучастником» (Isocr. Nicocl. 5-9; ср.: Antid. 236; Paneg. 48). Анализ «философии красноречия» Исократа см. в работах Т.А. Миллер [10: 54-75] и В.И. Исаевой [7: 49-74].
ренности: нужна была профессиональная выучка, которую могло дать только систематическое обучение, основанное на рациональном управлении процессом словесного творчества.
В качестве хорошо оплачиваемых учителей-профессионалов выступили софисты.1 Поскольку практические задачи требовали реальной эффективности обучения, словесное искусство (ц лер! touq logouj tecvn, или te^vh twv loyrov) становится предметом осмысления: софист, обладая знаниями и умениями, должен был не только публично демонстрировать свое искусство, но и знать, как научить ему других. Словесное искусство начинает специализироваться и дифференцироваться: выделяются, хотя строгой терминологической определенности еще нет, риторика (ц QhtopiK^ (tecvh), от гл. ефю - говорить) как искусство говорить, эристика (ц ерштгк^, от сущ. ц epij - схватка, спор) как искусство спорить, собственно диалектика (ц бшАекпк^ (xe%vh), от гл. Sialegomai - разговаривать, беседовать, рассуждать) как искусство вести беседу. Каждое из искусств требовало специальной техники, разработки правил и упражнений.
Однако, несмотря на наметившуюся дифференциацию, можно в целом говорить о софистике как искусстве диалога с целью убеждения (в этом смысле софистика - это, прежде всего, эристика) и о единой технике аргументации, основы которой были разработаны Протагором в сочинениях «Искусство спора» (Tecvh ершика) и «Противосуждения» («Антилогии» - 'Avtiloyirov - D.L. IX, 55). Согласно Диогену Лаэртскому, он «первый заявил, что о всяком предмете можно сказать двояко и противоположным образом», «стал устраивать состязания в споре и придумал уловки для тяжущихся», «ввел в употребление сократический способ беседы», «указал, как можно оспорить любое положение» (Ibid. IX, 51 - 53).2
Для софистов быть искусным в эристике - значило побеждать в споре, ибо цель словесного агона, как всякого поединка или сражения, - победа, для достижения которой оправдываются любые средства. Победа в споре-агоне (отсюда характеристика диалектики как агонистики), представляющем определенную последовательность вопросов-ответов, заключается в том, чтобы публично заставить от-
1 К числу софистов, как правило, относят следующих мыслителей: Прота-гор, Горгий, Продик, Гиппий, Антифонт, Фрасимах. Определение значения творчества отдельных софистов, как и в целом софистики в истории философии XIX - XX вв. носило оценочный и в основном негативный характер (до сих пор большинство отечественных исследователей в оценке софистов следуют за Сократом и Платоном). Однако ситуация меняется: софистика как интеллектуальное движение вызывает интерес [8], оценки становятся более объективными [3].
2 Здесь и далее Диоген Лаэртский цитируется в переводе М.Л. Гаспаро-ва [6].
вечающего противоречить самому себе, сломив его попытки избежать этой ловушки. В этом случае демонстрация противоречия важна сама по себе и не зависит от истинности или ложности обсуждаемых утверждений. Такая диалектика получила название «искусство противоречия» (dvxiloyiK^ xe%vh), суть которого отыскивать доводы и «за» и «против» чего бы то ни было. Как отмечает Платон в «Фед-ре», «при его помощи любой будет в состоянии уподоблять все всему - что только можно чему только можно» (Pl. Phaedr. 261 d - e, пер. А.Н. Егунова; ср.: Soph. 225 a).1
Основанием «искусства противоречия» стал разработанный Зе-ноном Элейским метод опровержения через выявление противоречий, впоследствии названный методом «приведения к нелепости» (reductio ad absurdum). Предложенная Зеноном техника выведения из защищаемого тезиса противоречащих следствий с целью демонстрации его внутренней противоречивости широко использовалась софистами.2 Это и дало Аристотелю основание назвать «изобретателем диалектики» Зенона Элейского (D.L. VIII, 57; IX, 25, ср.: Sext Emp. VII, 6-7; Pl. Phaedr. 261 e).
Если для софистов словесное искусство - мастерство, профессионализм владения которым во многом определяет социальный статус человека, то для их современника Сократа искусная беседа становится формой жизни, формой, вне которой она теряет свой смысл. Даже смерть понимается Сократом как возможность вести диалог с бессмертными философами, поэтами, героями (Pl. Apol. 38 a; 41 а - с). Новый ценностный статус диалога придает и новое содержание диалектике. Сократ понимает ее не только как особую разговорную практику, но и как особый метод постижения истины и условие нравственного совершенства, ибо знание добродетели и бытие добродетельным тождественны.
Такое понимание цели диалектики определило как характер, так и технику ведения бесед, отличая от софистической агонистики. Прежде всего, по мнению Сократа, беседа не должна быть похожей на схватку с противником, где собеседник «закидает тебя из своей засады..., будет опровергать тебя настойчиво и не отпустит, пока ты, .запутавшись в его сети, не откупишься деньгами» (Pl. Theat. 165 d - e; пер. Т.В. Васильевой); но должна быть дружеской, располагающей собеседника к откровенности (Plat. Men. 75 d). Для Сократа в отличие от софистов важно, чтобы собеседник высказывал
1 Переводы диалогов Платона см.: [13]
2 Иллюстрацией искусства противоречия может служить написанный, вероятно, в конце V в. анонимный текст, дошедший до нас под названием «Двойные речи» (Люао1 16уог). В нем нашли отражение основные темы софистических бесед, в которых по каждому из рассматриваемых вопросов предлагались доводы как «за», так и «против» [3: 105].
9
собственное мнение, а не придумывал ответы, пытаясь избегать расставленных ловушек, как учили софисты. В этом смысле диалектика близка майевтике - повивальному искусству, способствующему рождению знания: «как задача повитухи состоит в том, чтобы вывести на свет находящееся во чреве дитя, так задача мудреца - в том, чтобы вывести на свет все скрытое в глубине души и помочь ей во время этих родовых мук» (Anonym. Prol. 2, 11; пер. Т. Ю. Бородай и А.А. Пичхадзе.1 Ср.: Pl. Theat. 150 a - 151 c; Sym. 206 с).
Как и у софистов, обычным приемом диалога у Сократа было опровержение через приведение к противоречию (elegXj), достигаемое искусно поставленными вопросами. Поэтому Сократова диалектика понимается прежде всего как искусство задавать вопросы (Pl. Crat. 390 с; Apol. 33 b; Theat. 150 c; ср.: Arist. Top. 155 b 5-10; Soph. El. 172 a 15-20; Anonym. Proleg. 2, 11), которое являлось своего рода «испытанием» собеседника и его утверждений, становясь стимулом для дальнейшей беседы. Такое понимание диалектики дало Аристотелю основание для критики Сократа, который, как считал Аристотель, ограничивался лишь тем, что «ставил вопросы, но не давал ответов» (Arist. Soph. El. 183 b 7-8; пер. М.И. Иткина).2
По мнению же Сократа, задача диалектики состояла в том, чтобы «навести» собеседника на путь раскрытия содержания значимых для каждого человека этических понятий (справедливость, мужество, благочестие и т. д.), открыть, «разделяя по родам», за многозначностью слов постоянный, самотождественный смысл, усматривая общее в различающемся, сходное в несходном, единое во многом, сущность в ее проявлениях. Как полагал Сократ, «надо стараться как можно лучше подготовиться к этому и усердно заняться этим: таким путем люди становятся в высшей степени нравственными, способными к власти и искусными в диалектике» (Xenoph. Mem. IV 5, 12; пер. С. И. Соболевского).3 Таким образом, практическая реализация диалектического искусства подводила Сократа к пониманию диалектики не только как специальным образом организованной разговорной практике, но и как особого средства постижения истины.
Понимание диалектики лишь намеченное Сократом оформляется в творчестве Платона. Он вводит само понятие «диалектика» (бшАекик^), используя его в качестве технического термина наряду с такими близкими по содержанию понятиями как «диалектическое искусство» (Pl. Phaedr. 276 e), «диалектическая способность», «диалектический метод» (Pl. Rep. 533 c). В текстах
1 «Анонимные пролегомены к платоновской философии» цит. по [17: 121146].
2 Переводы сочинений Аристотеля см.: [1].
3 «Воспоминания о Сократе» Ксенофонта цит. по [9].
10
Платона «диалектика» (как и понятия, близкие по значению) употребляется в двух основных контекстах, задающих два различных значения.
Во-первых, Платон связывает диалектику с именем исторического Сократа и его полемикой с софистами, понимая ее в этом случае как особого рода искусство беседы. Диалектическую беседу, основанную на истинных знаниях и направленную на достижение новых истин, Платон противопоставляет эристике как софистическому спору. По мнению Платона, рассуждать, не стремясь к истине, может лишь «ненавистник слова» (Pl. Phaed. 89 d), ибо он не ценит слово как инструмент для добывания истины и использует его ради собственной выгоды. Поэтому любое словесное искусство (эристика, риторика и др.), не знающее истины, а гоняющееся за мнениями, получается «смешным и неискусным» (Ibid. 261 e).
Второе значение диалектика приобретает в контексте онтологических построений Платона, выступая уже не как искусство беседы, а как искусство правильного мышления, состоящее в умении оперировать понятиями с целью определения сущности любой вещи (Pl. Rep. 534 b). В целом ряде диалогов Платон тщательно исследует процедуру возведения (ouvagwyq ) чувственно воспринимаемого множества к единому понятию, или идее, выражающей его смысловое единство и выступающей в качестве цели-образца. Итогом этих исследований можно считать Седьмую книгу «Государства». В этой книге именно метод возведения Платон называет «диалектическим путем» и «диалектическим методом», который один лишь «придерживается правильного пути»: «минуя ощущения, посредством одного лишь разума, устремляется к сущности любого предмета» (Ibid. 532 а; пер. А.Н. Егунова). Убежденность Платона не только в объективном существовании смысла вещей, но и в особом онтологическом статусе идей-эйдосов, статусе истинного бытия, определила место и значение диалектики. В качестве истинного метода диалектика «высвобождает зарытое в какую-то грязь око души и направляет его ввысь», «оказывается на самой вершине умопостигаемого». Выступая как средство постижения истинного бытия, диалектика «венчает все знания» (e%eiv xeloç tà täv ma0hmàtœv, - ibid. 534 e; ср.: диалектика как «царское искусство» - Euthyd. 292 c - d; Polit. 259 b), остальные же искусства (maö^mata: арифметика, геометрия, астрономия, гармоника) играют вспомогательную роль «помощников и попутчиков».
Направление дальнейшей разработки диалектики связано с эволюцией метафизических взглядов Платона. Ее содержание и статус в таких диалогах, как «Парменид», «Софист», «Политик», «Законы»,
«Филеб», «Федр»,1 определяет платоновское утверждение отличия идей как истинного бытия (вечного, неизменного, непротиворечивого и самотождественного) от понятий как их умопостигаемых подобий, каждое из которых, будучи конечным и ограниченным, определяется через свою противоположность.2 Осознание принципиального различия между идеями и понятиями приводит Платона к изменению статуса диалектики: диалектику как «искусство мыслить» он ограничивает областью понятий, что, в свою очередь, требует и более тщательной ее разработки как метода оперирования понятиями.
Формулируя в «Софисте» задачу диалектики - «различать все по родам (то ката gévn 5iaipeîs0ai), не принимать один и тот же вид за иной и иной за тот же самый (Pl. Soph. 253 d; пер. С.А. Ананьина; ср.: Phaedr. 265 d - e), Платон дополняет метод возведения методом деления (ôiaipeoiç, диэреза). И хотя практика диэрезы была уже давно хорошо освоена Платоном, только в «Софисте», «Пармени-де», «Политике», «Филебе» и «Федре» он определяет внутреннюю структуру и правила этого метода. А именно, операция деления должна производиться как с учетом природы вещей, так и внутренней структуры делимого понятия, чтобы не уподобляться плохим поварам, разрубающих мясо, не считаясь с расположением его природных частей (Phaedr. 265 d 1-3). Наиболее эффективной формой диэрезы Платон считал дихотомическое деление, однако в соответствие с природой вещей допускал, что деление может быть и трехчленным и многочленным (Polit. 287 b - c, Soph. 265 e). Деление понятий должно производиться непрерывно и до его логического конца. Его можно назвать завершенным, когда достигнуто знание о неделимом далее на противоположные определения виде, сущности объекта (Phaedr. 277 b, Polit. 287 c). В «Филебе», по мнению большинства исследователей, одном из самых поздних диалогов, Платон вновь возвращается к определению диалектического метода: «мы должны вести исследование, полагая одну идею для всего» и «смотреть, нет ли еще двух, а может быть трех идей или какого-то иного их числа, и затем с каждым из этих единств поступать таким же точно образом до тех пор, пока первоначальное единство не предстанет как количественно определенное» (Phil. 15e - 16e; пер. Н.В. Самсонова).
1 Хронология сочинений Платона дается по X. Теслефу [21]. В соответствии с ней перечисленные диалоги написаны Платоном после второй поездки на Сицилию (после 365 г. до н.э.) и, в той или иной степени, отражают академические дискуссии. Что касается «Федра», то вполне убедительным представляется мнение Ю.А. Шичалина о двух редакциях диалога, вторая из которых непосредственно связана с работой над более поздними диалогами [20: VIII -LXXШ].
2 Изложение авторской концепции соотношения у Платона идеи как истинного бытия и понятия как ее умопостигаемого подобия подробнее см.: [12].
12
Таким образом, «диалектическое искусство» зрелого Платона выступает как единство двух исследовательских стратегий - обобщения и деления. Будучи реализованные в единстве, они позволяют показать «смешение одного с другим», «взаимное переплетение эй-досов»: «главнейших родов» в «Софисте», смешение единого и многого в «Пармениде» и др. Иначе говоря, виртуозно владея диалектикой, Платон демонстрирует ее исследовательскую силу - раскрывает самопротиворечивый процесс объединения многообразия в единстве понятия. И хотя зрелый Платон утверждает сверхразумный характер знания об истинном бытии, открывающегося уму непосредственно (Pl. Ep. VII, 342 b - 343 b), диалектика сохраняет статус высшей формы рассудочного знания (елштф-л)- Платон уверен, что так понимаемая диалектика может быть доступна только философу (Pl. Soph. 253 e), ибо выступает как общая методология, позволяющая «наблюдать, изучать и обучать друг друга» (Pl. Phileb. 16 e; ср.: Leg. 965 b - c).
Высокая оценка Платона и востребованность диалектического искусства в обществе сделали диалектику одним из основных предметов обучения в Академии. Учениками Платона была разработана система методов обучения, включающая в себя изучение диалогов-образцов, составление собственных речей, содержащих доказательства, как тезиса, так и антитезиса, и диалогов, воспроизводящих в редуцированной форме характер бесед, состоящих из аргументов за и против. Кроме того, ученики принимали участие в так называемых «сократических играх»: под руководством учителей они должны были отстаивать предложенный тезис, раскрывать слабость аргументации противника, приводя его к противоречию и отказу от отстаиваемого положения. Выдвигаемые ради упражнения тезисы не отражали убеждений участников спора, целью которого была победа, а не поиск истины, что делало академическую диалектику во многом схожей с софистической практикой и вызывало недовольство Платона (Pl. Rep. 535 d). Систематические занятия диалектикой требовали ее осмысления и приводили к созданию специальной технической и учебной литературы. Примерами такого рода литературы могут быть названы работы Спевсиппа («Разбор руководств»
(Tecvrov eleycoj), «О руководстве» (TecviKov), «Определения» и др.), разнообразные пособия по диалектике Ксенократа («Изучение диалектики» (T^j pepi to SialeyesGai ppaymateia;), «Книги рассуждений» (AoyistiKrov pipiia), «Разрешение спорных рассуждений» (Awij trov pepi tow; loyouj) и др.), работы Аристотеля. Опреде-
ляющим для Академии становится отказ от платоновского понимания диалектики как метода достижения истинного знания.1
Сходное понимание диалектики обнаруживается и в других, функционирующих в это время философских школах, получивших название сократических. Проблемы диалектики прежде всего вызывают интерес в Мегарской школе, учеников которой за увлечение спорами называли эристиками, и в близкой к ней школе диалектиков (Диодор Крон, Филон-диалектик). Задачу диалектики в обеих школах видят в разработке софизмов и логических парадоксов («диалектических задач»), использование которых позволяет опровергать собеседника, демонстрируя собственное превосходство в искусстве спора.
Новый подход к диалектике, отчасти восстанавливающий ее связь с риторикой и софистикой, наиболее полно выражен Аристотелем в «Топике» (вероятно, первоначально название - «Диалектика»), ставшей теоретической кодификацией практики диалектических споров. Согласно Аристотелю, диалектическое искусство «полезно для троякого рода вещей: для упражнения, для общения, для философского познания» (Arist. Тор. 101 а 26-28; пер. М.И. Иткина). Как упражнение ума диалектика представляет собой тренировку способности аргументировать «за» или «против» любого выставленного для обсуждения тезиса. Такую диалектику Аристотель называет агонистикой, отличая ее от эристики, допускающей непроизвольные ошибки в споре, и софистики, ошибающейся с умыслом и ради выгоды. Как искусство общения диалектика исследует общепринятые, правдоподобные мнения, позволяя грамотно высказываться на любую тему в любой аудитории, оставаясь в области общепринятого, не впадая в «невероятное» и противное здравому смыслу.
Для философского познания ценность диалектики, согласно Аристотелю, трояка. Диалектика очищает знание от ошибочных утверждений. Такое исследование Аристотель называет испытанием, «пейрастикой» (peipaoxiK^ от гл. peipao0ai - испытывать, мериться силами), понимая ее как часть диалектики (Arist. Soph. El. 169 b 25). Диалектика исследует начала всякого знания посредством рассмотрения возникающих в их отношении противоречий и трудностей (апорий). Апоретический метод, раскрывая противоречия, способствует выработке собственного мнения и подготавливает к непосредственному постижению начал. Наконец, диалектика есть особый метод исследования и получения нового знания. Аристотель разрабатывает «диалектические силлогизмы», посвящая их анализу большую часть «Топики» (гл. 2-7). Поскольку основу этих непротиворечивых умозаключений составляют мнения, принятые на
1 Подробнее об организации и характере обучения в Академии см. работы Дж. Диллона [5: 12 - 28] и И.Н. Мочаловой [11: 17-53].
14
веру, с их помощью могут быть получены лишь вероятные, хотя и непротиворечивые выводы.
Таким образом, диалектика для Аристотеля - это метод исследования правдоподобных мнений, причем, в отличие от Сократа и Платона, Аристотеля как диалектика интересует не столько содержание знания, сколько форма его организации. Диалектике отводится место подготовительной ступени познания, во многом противопоставленной аналитике, исследующей условия и методы достоверного, аподиктического знания. Для Аристотеля диалектик, пребывающий в области мнений, всегда уступает философу, обладающему истинным знанием первых начал и исследующему «сущее как таковое, в то время как «диалектика и софистика имеют дело с привходящими свойствами» (Arist. Met. XI, 1061 b 8-9). Такое понимание диалектики в целом сохранится в аристотелизме и найдет приверженцев среди скептиков, утверждавших вслед за Аристотелем диалектику как учение о вероятностном знании. Учитывая обширный опыт софистов и мегариков, скептики пришли к выводу о невозможности ничего ни утверждать, ни отрицать, сохраняя за собой право только исследовать (Sext. Emp. Pyrr. Hyp. I, 3), т.е. раскрывать противоречивость всего существующего (D. L. IX, 78-79). В этом случае диалектика (как и риторика) понималась как «защитница всего противоречивого», «знание всякой лжи, а поэтому и всего истинного» (Sext. Emp. Adv. Math. II, 69-70).
Важным шагом в развитии античной диалектики стал синтез представленных в классическую эпоху традиций логики и диалектики, осуществленный стоиками, осознающими себя продолжателями диалектических изысканий Платона, Аристотеля (вплоть до их последователей Полемона и Стратона) и мегариков (ср.: фр. 126 Столяров).1 Наиболее полно стоическая диалектика была разработана Хрисиппом, который «в области диалектики приобрел такую известность, что, по всеобщему мнению, если бы у богов была диалектика, она была бы Хрисипповой» (D. L. VII, 180; ср.: фр. 28 Столяров). Данной теме третий схоларх Стои посвятил многочисленные сочинения, в частности: «Руководство по диалектике» (Te%vh бшАекпк^); «Диалектические определения»; «Об употреблении имен в диалектике»; «О диалектических апориях»; «О диалектике»; «О возражениях диалектикам», «О том, что древние использовали диалектику наряду с доказательствами» и др. (D. L. VII, 189202).
1 Фрагменты стоиков цитируются по подготовленному А.А. Столяровым комментированному переводу классического стоического корпуса фон Арнима [18]. Специальному исследованию стоицизма посвящена монография Столярова [16].
Следуя за Сократом, по его мнению, наиболее «серьезным» диалектиком», Хрисипп разделяет традиционное понимание диалектики как искусства «правильно рассуждать и правильно беседовать», что означает «умение разбирать предложенный предмет и отвечать на вопросы» (фр. 130 Столяров), и в дальнейшей разработке этого искусства стоики во многом опираются на «Топику» Аристотеля.
Другой подход к диалектике определяется метафизическими воззрениями стоиков, в соответствии с которыми она рассматривается как раздел учения о логосе, названного «логикой». Логосом как звучащим словом (16уо<; лрофоргкод) занимается риторика, составляя первую часть логики. Логос, данный в мышлении (16уо<; ^бгабетод), исследует диалектика, составляя главную часть логики, а нередко выступая ее синонимом. В этом случае предметом диалектики ^семантики) становятся «обозначающее» - словесные знаки (звуки, слоги, слова, предложения) и «обозначаемое» - то, что высказывается и выражает смысл («лектон»): понятия, суждения, умозаключения. Цель диалектики состоит в том, чтобы, раскрыв связь между телесными знаком и чувственно данным предметом и бестелесным обозначающим смыслом, определить «истинное, ложное и то, что не является ни истинным, ни ложным» (Фр. 122; ср.: фр. 123 Столяров).
В соответствии с данной целью определяются две задачи и два значения стоической диалектики. Первая задача состоит в определении критерия истины. Для чувственного познания таким критерием выступает «схватывающее представление» (катаЯ^Ртгк^ фаутао1а), на основе которого возникает адекватное (истинное) суждение восприятия. Признаком истинности научного знания становится его логическая доказуемость, возможность которой определяется представлением стоиков о космосе как едином и согласованном, все суждения о котором также должны быть согласованы друг с другом. Разрабатывая учение о критерии истины, стоики понимают диалектику как теорию познания.
Вторую задачу диалектики стоики связывают с разработкой учения об умозаключении и доказательстве (стоическая силлогистика), понимая в этом случае диалектику как логику, или науку о правильном мышлении, предметом которой выступают суждения. И хотя стоическая силлогистика сформировалась под влиянием «Аналитик» Аристотеля и модальной логики мегарской школы, она может рассматриваться как оригинальная логика высказываний, отличающаяся от логической теории родо-видовых отношений Аристотеля. Таким образом, стоическая диалектика представляет собой, с одной стороны, истинный метод, определяющий принципы и границы познания, критерий истинного и ложного знания, а с другой, -
само истинное знание, владеть которым может только мудрец, по мнению стоиков, и являющийся истинным диалектиком (фр. 124; ср.: фр. 130 Столяров).
В отличие от стоиков ни так называемые средние платоники, ни неоплатоники специальными разработками в области диалектики не занимались и не выработали оригинальной концепции диалектики. Понимание ее сущности и роли определялось точкой зрения на соотношение платоновской и аристотелевской философии, что позволяет говорить, по крайней мере, о двух сложившихся уже в рамках среднего платонизма традициях.1
Согласно первой, философия Аристотеля, и прежде всего его учение о сущности, рассматривалась как несовместимая с исходными положениями платонизма. Такой подход приводил к сохранению и наиболее адекватному воспроизведению платоновского понимания диалектики.
Большей оригинальностью отличались мыслители, гармонизирующие учения Платона Аристотеля. В этом случае философия Аристотеля интерпретировалась как определенным образом дополняющая учение Платона, а его логика с включенными в нее стоическими элементами понималась как введение в платонизм. Представители этой традиции (Антиох Аскалонский, Плутарх из Херонеи, Апулей и др.) понимали диалектику, или «науку о разумно организованной речи», как ее называл Антиох (apud Cic. Acad. Post. VIII, 32; пер. Н.А. Федорова [19: 71-73), как раздел философии, посвященный рациональному мышлению. Он включал в себя, в частности у Ан-тиоха, определения, этимологии, доказательства и силлогистику (Ibid.) и выступал в качестве логики, вобравшей в себя элементы академической, перипатетической и стоической философии.
Однако говорить об этих традициях можно лишь условно. Как правило, диалектика используется как многозначный термин, содержание которого определяется тем контекстом, в котором он употребляется. В этом смысле типичной представляется фигура Алкиноя, автора «Учебника платоновской философии» [17: 67-100]. Следуя за «Государством» Платона, он определяет диалектику как вершину теоретической философии, высшую науку о божественном, которая увенчивает и охраняет всякое знание, а в качестве диалектического метода восходит к беспредпосылочным началам (Didasc. VII, 5; пер. Ю.А. Шичалина; ср.: Plat. Resp. 532-534). С другой стороны, Алки-
1 До сих пор средний платонизм остается одной из малоизученных тем античной философии. И хотя изданная в 1975 г. пионерская работа Дж. Диллона (2-е изд. - 1996 г., русский перевод - 2002 г.) «Средние платоники. 80 г. до н. э. - 220 г. н. э. [4] заполнила существовавшую лакуну, многие проблемы, в том числе и проблема диалектики в среднем платонизме, требуют специальных исследований.
ной понимает под диалектикой лишь «знание речей», способность усматривать «сущность всякой вещи» и ее свойства (Didasc. III, 1; V, 1), фактически отождествляя диалектику с эллинистической логикой. В этой диалектике Алкиной выделяет четыре части (разделение, определение, индукция и силлогизм) и приписывает Платону всю систему перипатетической логики (Ibid. III, 2; V, 1-7).
Обе традиции среднего платонизма получили свое дальнейшее развитии в неоплатонизме: первая представлена, прежде всего, в оригинальном творчестве Плотина, Прокла, Олимпиодора и ряда др. неоплатоников; вторая - нашла выражение в школьной практике неоплатонизма, в частности в Александрийской школе, где курс аристотелевской логики был обязательным введением в изучение философии Платона. Дополняя друг друга, они образовали единую традицию античного неоплатонизма. В качестве базового текста, выразившего понимание диалектики в неоплатонизме, можно рассматривать небольшой трактат Плотина «О диалектике» (Plot. Enn. I, 3) [14: 139-156]. Понимая под диалектикой наиболее ценную часть философии, Плотин видит ее задачу как искусства и метода в том, чтобы возвести человека от низшего, чувственного мира к Уму, к Благу, к самому Сущему (Ср.: Procl. Theolog. Plat. I, 39-40). По мнению Плотина, достижению «вершины умопостигаемого» предшествуют два этапа, на каждом из которых диалектика как метод познания раскрывает свою специфику. На первом этапе происходит восхождение от зримых, чувственных вещей к бестелесным началам. На втором - диалектика выступает как истинное рациональное мышление, «наука, способная говорить о каждом согласно его логосу». Она «располагается в умопостигаемом и насыщает душу «полями истины». Далее, достигнув истины, «диалектика приходит в безмолвие», ибо о Едином невозможно логическое мышление (Plot. Enn. I. 3, 2-4; пер. Т.Г. Сидаша). Следуя в целом за Плотином, Прокл назовет первый этап «эротикой» - «восхождением к красоте», второй - майевтикой, припоминанием вечного бытия, и только третий - диалектикой, «восхождением к благу», утверждая этим ее ценностный статус как истинного высшего знания (Procl. In Alc., 28.16-29.4). Столь высоко оценивая диалектику, Прокл неоднократно подчеркивал в «Платоновской теологии» [15] несводимость ее к логике, выступающей лишь в качестве «орудия философа» в области «кажущегося сущего» (Procl. Theolog. Plat. I, 40; пер. Л.Ю. Луком-ского; ср.: Plotin. Enn. I. 3, 5).
Высокая оценка диалектики Платоном и неоплатониками, тщательная ее разработка как пропедевтики Аристотелем и как собственно логики в рамках стоицизма определят место диалектики в западноевропейской философии. Войдя в Средние века в число семи свободных искусств, диалектика на века сохранила одно из
значимых мест не только в структуре философского знания, но и в образовательной практике.
Список литературы
1. Аристотель. Сочинения: в 4 т. / пер. с древнегреч. - М.: Мысль, 19811983 (Филос. наследие).
2. Горгий Похвала Елене / Ораторы Греции: пер. с древнегреч. / сост. и науч. подгот. текстов М. Гаспарова. - М.: Худож. лит., 1985. С. 27-31. пер. С. Кондратьева.
3. Греческая философия: в 2 т. Т. 1 / под ред. М. Канто-Спербер, в сотрудничестве с Дж. Барнзом, Л. Бриссоном, Ж. Брюнсвигом, Г. Властосом / пер. с фр. В.П. Гайдамака. - М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичали-на. - 2006.
4. Диллон Дж. Средние платоники. 80 г. до н.э. - 220 г. н.э. / пер. с англ. Е В. Афонасина. - СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2002; Алетейа, 2002.
5. Диллон Дж. Наследники Платона: Исследование истории Древней Академии (347 - 274 гг. до н.э.) / пер. с англ. Е.В. Афонасина. - СПб.: СПб-ГУ, 2005.
6. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / общ. ред. и вст. ст. А.Ф. Лосева / пер. М.Л. Гаспарова. - М.: Мысль, 1979 (Филос. наследие).
7. Исаева В.И. Античная Греция в зеркале риторики: Исократ. - М.: Наука. - 1994.
8. Кассен Барбара. Эффект софистики / пер. с фр. А. Россиуса. - М. -СПб.: Университет. кн.: Культурная инициатива, 2000.
9. Ксенофонт. Сократические сочинения / пер. с древнегреч. - СПб.: Комплект, 1993 (Серия Античная библиотека).
10. Миллер Т.А. К истории литературной критики в классической Греции V-IV вв. до н.э. / Древнегреческая литературная критика. - М.: Наука. -1975. С. 37-75.
11. Мочалова И.Н. Философия ранней академии. - СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2007.
12. Мочалова И.Н. К вопросу о становлении философской терминологии: идея и эйдос в философии Платона / Вестник русской христианской гуманитар. академии: науч. журн. - Т. 8. - 2007. - Вып. 2. - С. 73-80.
13. Платон. Сочинения: в 3 т. / пер. с древнегреч. под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса. - М.: Мысль, 1968-1970 (Филос. наследие).
14. Плотин. Первая эннеада / пер., вступ. ст., коммент. Т.Г. Сидаша, Р.В. Светлова. - СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2004.
15. Прокл. Платоновская теология / пер. с древнегреч., сост., ст., примеч., указатели, слов. Л.Ю. Лукомского. - СПб.: РХГИ; Летний сад, 2001.
16. Столяров А.А. Стоя и стоицизм. - М.: Ками Груп, 1995.
17. Учебники платоновской философии / пер. с древнегреч., сост. Ю.А. Ши-чалин. - Москва-Томск: Водолей, 1995.
18. Фрагменты ранних стоиков: в 3 т. / пер. и коммент. А.А. Столярова. - М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 1998-2008.
19. Цицерон Марк Туллий. Учение академиков / пер. Н.А. Федорова. - М.: Индрик, 2004.
20. Шичалин Ю.А. Два варианта платоновского «Федра» / Платон. Федр / пер. А.Н. Егунова / под ред. Ю.А. Шичалина. - М.: Прогресс, 1989. С. VIII-LXXIII.
21.Thessleff H. Plato's Chronology. Helsinki, 1982.
