CC BY
86
О. А. Рокутова
ДЕТСКАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ В КУЙБЫШЕВСКОЙ И УЛЬЯНОВСКОЙ ОБЛАСТЯХ В 1941-1950 ГОДАХ: ОСОБЕННОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ
УГОЛОВНОГО ПРАВА
Работа представлена кафедрой отечественной истории и археологии Самарского государственного педагогического университета.
Научный руководитель - кандидат исторических наук, доцент Е. Л. Храмкова
В статье рассмотрены особенности динамики детской преступности в регионе в 1941-1950 гг., специфика применения уголовного права, а также некоторые аспекты деятельности пенитенциарных учреждений для несовершеннолетних.
Ключевые слова: детская преступность, уголовная ответственность, имущественные преступления, меры наказания, детские колонии.
The author of the article focuses on the minor crime dynamics in the region in 1941-1950, special features of the Civil Code enforcement and also some aspects of the penitentiary system for minors.
Key words: juvenile delinquency, criminal liability, property crime, punitive measures, minor prison.
В современной России детская и подростковая преступность является одной из самых распространенных форм девиантного поведения подрастающего поколения. Данная проблема явилась следствием противоречивых, во многом негативных социально-экономических, политических и духовных процессов, протекавших в стране в последние десятилетия. Данные статистики показывают устойчивый рост преступлений, совершенных несовершеннолетними. В 2005 г. этот показатель составил 154 700 уголовных правонарушений, более 1/3 из них относятся к категории тяжких или особо тяжких1. Конструктивное решение обозначенных вопросов имеет особую социальную значимость для дальнейших преобразований в стране, для социальной стабильности и благополучия. В связи с этим безусловную теоретическую и практическую актуальность приобретает национальный опыт, накопленный в сфере преодоления детской преступности в
1941-1950 гг. Всевозможные лишения военных лет, особенности политического и со-
циально-экономического развития в послевоенные годы послужили причиной роста детской и подростковой преступности в этот период. Тем не менее к 1950 г. удалось остановить этот процесс и стабилизировать сложившуюся ситуацию.
К исследованию проблем детской преступности в 1941-1950 гг. уже неоднократно обращались ученые. В советский период в условиях строгой идеологической на -правленности исторической науки, а также недоступности для исследователей многих архивных документов данная тема почти не затрагивалась. В качестве объекта изучения в эти годы выступала лишь такая форма девиантного поведения несовершен-нолетних, как беспризорность и безнадзорность2. В 1990-2000-е гг. интерес ученых к проблемам детской преступности заметно вырос. В русле исторических, правоведчес-ких и педагогических исследований изучались особенности асоциального поведения подростков в 1940-е гг., а также накопленный опыт преодоления беспризорности и
преступности. Авторы на основе всестороннего анализа обширного комплекса источников попытались составить объективное представление о реальных масштабах преступности несовершеннолетних, выявить ее причины, а также формы и методы борьбы с ней3. Тем не менее в историографии темы налицо отсутствие специальных исследований, посвященных развитию системы профилактики и борьбы с детской преступностью в 1941-1950 гг. как в целом по стране, так и в Среднем Поволжье в частности. Изучение документов местных и федеральных архивов позволяет выявить особенности динамики детской преступности в регионе, а также специфику применения уголовного права в отношении детей в условиях войны и первых лет послевоенного развития.
ласти в 1942-1947 гг., а также виды преступлений, послужившие основой для привлечения к судебной ответственности.
Анализ приведенных данных позволяет сделать следующие выводы. В течение
1942-1943 гг. в регионе произошел стремительный рост детской преступности: если в
1942 г. на территории двух областей (Ульяновской и Куйбышевской) осудили 920 подростков, то в 1943 г. в одной только Куйбышевской области к уголовной ответственности привлекли 864 ребенка. В качестве основной причины сложившейся ситуации можно назвать дестабилизацию обстановки в обществе, вызванную перестройкой
На протяжении исследуемого периода привлечение к уголовной ответственности несовершеннолетних осуществлялось в соответствии с Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних» от 7 апреля 1935 г.: подростки, начиная с 12 лет, уличенные в совершении кражи, причинении насилия, увечий, в убийстве или в попытке к нему, привлекались к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания4. Согласно Основным началам уголовного законодательства СССР, принятым в 1926 г., расстрел к несовершеннолетним не применялся5.
Данные табл. 1 показывают динамику изменения количественных показателей детской преступности в Куйбышевской об-
всей жизни на военный лад, эвакуацией огромных людских ресурсов и, безусловно, тотальным товарным дефицитом. В 19421943 гг. более 80% от общего числа осужденных подростков получили наказание именно за имущественные преступления, а это указывает на то, что крайне низкий уровень жизни являлся главной причиной, толкавшей детей на уголовные правонарушения. Данная причина сохраняла определяющее значение и в послевоенные годы: за 1945 г. за имущественные преступления привлекли к ответственности 79,7% от общего количества осужденных подростков. В 1947 г. по соответствующим статьям
Таблица 1
Дети 12-15 лет, осужденные народными судами Куйбышевской области в 1942-1947 гг.6
Показатель 1942 1943 1945 1947
12-13- 14-15- 12-13- 14-15- 12-13- 14-15- 12-13- 14-15-
летние летние летние летние летние летние летние летние
Количество осужденных 123 797 99 765 65 452 20 228
Всего осуждено 12-15-летних 920 864 517 248
За имущественные преступления 80 682 92 656 57 355 19 192
За нарушение трудовой дисциплины - 27 - 39 - 44 - 22
Уголовного кодекса (ст. 162, 163, 165 и др.), а также по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан» в Куйбышевской области осудили 85% всех привлеченных к уголовной ответственности детей 12-15 лет. Приведенные в табл. 1 сведения показывают, что доля детей 14-15 лет, осужденных по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 28 декабря 1940 г., на протяжении рассматриваемого периода была незначительна, несмотря на большое количество подростков, покидавших рабочие места. Дело в том, что уголовные дела против них возбуждались, как правило, после представления заявления от руководства предприятия в прокуратуру. В специальном донесении народному комиссару юстиции от начальника Управления Наркомата юстиции РСФСР при Куйбышевском областном совете депутатов трудящихся содержатся данные о том, что начальники цехов далеко не всегда направляли документы о дезертирах из-за сложности их оформления внутри предприятия7.
К концу войны в регионе наметилась тенденция сокращения детской и подростковой преступности. Это было связано прежде всего с активизацией работы органов НКВД и деятельностью региональных Отделов по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью. В 1943 г. в Ульяновской области для борьбы с детской преступностью была создана специальная группа милиции8. На наш взгляд, причиной значительного снижения числа осужденных детей 12-15 лет явилась работа трудовых воспитательных колоний, организованных в соответствии с Постановлением СНК СССР от 15 июня 1943 г. и приказом НКВД СССР от 21 июня того же года9. В пенитенциарные учреждения такого типа направляли часть беспризорников и тех правонарушителей, против которых возбуждать уголовное дело считалось нецелесообразным. В Ульяновской области такая коло-
ния начала работу в 1943 г. в Базарно-Сыз-ганском районе, в Куйбышевской области -в 1945 г. в с. Ново-Семейкино. На протяжении 1945-1947 гг. количество детей, помещавшихся в Новосемейкинскую колонию, неизменно возрастало. В 1945 г. в этой колонии насчитывалось 356 воспитанников, а к началу 1948 г. - 50910. Предположение о сокращении детской преступности за счет увеличения числа подростков, направлявшихся без суда в трудовые воспитательные колонии, можно подтвердить следующими данными. В 1943 г. приемники-распределители Куйбышевской и Ульяновской областей направили в такие колонии 36 подростков, в 1946 г. - 188 человек11. К 1950 г. численные показатели детской преступности заметно уменьшились, что объясняется в первую очередь относительной социальноэкономической стабилизацией, эффективной работой местных органов МВД, значительным сокращением числа беспризорных и безнадзорных, а также деятельностью трудовых воспитательных колоний. Если в 1949 г. в трудовых колониях Куйбышевской и Ульяновской области содержалось 980 заключенных подростков, то в 1950 г. -568 малолетних преступников12.
Статистические отчеты о составе осуж-денных, а также отчеты о работе Куйбышевского областного суда позволяют соста-вить представление о мерах уголовного наказания, применявшихся в отношении несовершеннолетних преступников. Осуждение таких правонарушителей осуществлялось городскими или районными народными судами. Изученные документы показывают, что иногда судьи подходили к делу формально, не учитывая возрастные особенности подсудимых. Так, в 1943 г. в Пес-травском районе Куйбышевской области дело несовершеннолетней девушки, осужденной по ст. 162 УК РСФСР, рассматривалось без адвокатской защиты13. В 1942 г. в одном из народных судов г. Ульяновска троих 15-летних подростков приговорили к 1 году лишения свободы каждого за кра-жу 10 пар лыж со школьной базы. Данное
дело рассматривалось позже в суде второй инстанции в результате поступившей от лица осужденных кассационной жалобы. Судья учел возраст ребят, их раскаяние, возврат украденного и изменил меру наказания на 1 год лишения свободы условно14.
В 1942 г. 45,5% от общего числа осужденных детей 12-13 лет приговорили к лишению свободы, 48% осудили условно, в
1943 г. эти показатели составили 40 и 52,5% соответственно15. Приведенные данные дают основание говорить о довольно суровом применении уголовных наказаний к детям: почти половина из них направлялись в трудовые колонии. В первые послевоенные годы судебная практика в отношении малолетних преступников еще более ужесточилась. В 1945 г. к лишению свободы приговорили 44,5% всех осужденных в возрасте 12-15 лет, условно - 34,2%, к исправительно-трудовым работам - 19%. В 1947 г. эти показатели составили 70, 16 и 6% соответственно. Если в 1945 г. оправдали 2,5% от общего числа детей, привлеченных к уголовной ответственности, то в 1947 г. - лишь 0,4%16. В ходе исследовании были выявлены данные, поражающие несоответствием совершенного преступного деяния и вынесенной меры наказания. Так, в 1946 г. в Ульяновской области девочку-подростка осудили за кражу 100 г ниток на 1 год лишения свободы в трудовой колонии17.
Функции надзора за соблюдением законности при осуществлении арестов несовершеннолетних, судебных процессов, а также условий пребывания осужденных в колониях выполняли сотрудники областной, городских и районных прокуратур. В соответствии с Постановлением СНК СССР от 15 июня 1943 г. прокуроры обязывались пресекать случаи необоснованных задержаний и арестов, следить за законностью выносившихся приговоров18. Несмотря на приказ Прокурора СССР от 25 января 1944 г., предлагавший выделить в штатах прокуратур специальных прокуроров для работы по делам несовершеннолетних, в сентябре 1944 г. в прокуратуре Куйбышев-
ской области такая должность все еще не значилась19. Положительные изменения наметились лишь с середины 1945 г. В это время активизировалась деятельность прокуроров по участию в судебных процессах над малолетними преступниками. По 98 делам, поступившим в Куйбышевский областной суд во втором полугодии 1945 г., прокуроры отменили приговоры по 6 делам, изменили приговоры по 25 делам, 7 дел были прекращены по амнистии, объявленной в связи с Победой над Германией20. В 1946 г. в составе Куйбышевской областной прокуратуры появилась группа по делам несовершеннолетних, которая продолжала существовать и в 1950-е гг.21
Исполнение наказаний для малолетних преступников осуществлялось в рамках региональной пенитенциарной системы. К 1941 г. в Куйбышевской области насчитывалось две трудовые колонии для несовершеннолетних преступников 12-15 лет: мужская в п. Кряж и женская в г. Ульяновске. В 1943 г. в соответствии с постановлением СНК СССР от 15 июня 1943 г. в Ульяновской области открылась Базарно-Сыз-ганская воспитательная колония для мальчиков 11-15 лет. В начале 1945 г. в Куйбышевской области работали три колонии для мальчиков: две трудовые в г. Куйбышеве на базе завода КАТЭК и в п. Кряж и одна трудовая воспитательная колония в с. Ново-Семейкино, которая в 1949 г. была закрыта, и статус воспитательной перешел к Кряж-ской колонии. К 1950 г. на территории двух областей свою деятельность осуществляли две трудовые и две трудовые воспитатель -ные колонии, находившиеся в ведении Отдела детских колоний МВД СССР.
Деятельность колоний для несовершеннолетних в 1941-1950 гг. была сопряжена с многочисленными трудностями, прежде всего материального плана. В 1946 г. на собрании партийной организации Отдела по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью Куйбышевской области отмечалось, что в Ново-Семейкинской воспитательной колонии за год ее существования
так и не закончили строительство жилых помещений, в Кряжской колонии наблюдалась скученность и антисанитария22. К сожалению, материалы местных архивов не позволяют в полной мере освятить вопросы обеспечения продуктами и медицинским обслуживанием. Следует заметить, что правительство установило для воспитанников колоний крайне низкие нормы питания. Так, в 1943 г. подросткам, содержавшимся в трудовых колониях, полагалось 25 г мяса в день, а детям, помещенным в воспитательные колонии, - 50 г мясных продуктов23. После войны нормы были уменьшены: если в 1943 г. общая калорийность питания составляла 2600 калорий в сутки, то в соответствии с приказом МВД СССР от 17 октября 1946 г. данный показатель составлял лишь 1900 калорий24. Следствием катастрофической нехватки питания, тяжелых физических нагрузок, неудовлетворительных бытовых условий, нехватки медико-санитарного персонала становились тяжелые заболевания воспитанников. В 1943 г. начальник 7-го отдела ОБДББ НКВД СССР Я. П. Соколов докладывал начальнику ОБДББ НКВД СССР Ф. М. Леонюк о широком распространении таких болезней, как куриная слепота, пеллагра, цинга. 80% всех смертных случаев имели причиной авитаминоз и дистрофию25. Ситуация несколько улучшилась лишь в конце 1940-х гг. В 1949 г. во всех детских колониях СССР не зафиксировали ни одного случая алиментарной дистрофии26 . Трудности в учебно-воспитательной работе были связаны с дефицитом педагогов и их недостаточной квалификацией. Так, в 1943 г. штат воспитателей Ульяновской трудовой колонии был укомплектован лишь на 50%27. Необходимо заметить, что проблема обеспечения школьным и производственным обучением была характерна для многих детских колоний страны. В 1945 г. 89,9% воспитанников воспитательных колоний обучались в школе, лишь 64,3% были охвачены производственным обучением28.
Материалы Прокуратуры Управления исправительно-трудовых лагерей и коло-
ний (УИТЛК) по Куйбышевской области и Управления особого строительства (УОС) НКВД СССР показывают, что преступники в возрасте 16-17 лет отбывали наказание в трудовых лагерях и колониях для взрослых. Так, в 1944 г. в Куйбышевской области в лагерях и колониях УИТЛК и УОС НКВД СССР содержалось 2124 человека 16-18 лет, осужденных в основном за имущественные преступления и нарушение трудовой дисциплины29. В 1943-1944 гг. сотрудники прокуратуры УИТЛК по Куй -бышевской области и УОС НКВД СССР проверили условия жизни и работы заключенных, и выяснилось, что несовершеннолетние трудятся на общих земляных и строительных работах по 10 часов в день при полной норме задания. Молодые люди содержались вместе с бандитами и рецидивистами. В
1944 г. в колонии № 4 отбывали наказание 180 юношей 16-17 лет, они вынуждены были спать на полу, под нарами, жилая площадь здесь составляла 0,4 м2 на человека30. По итогам проверок начальник Прокуратуры УИТЛК по Куйбышевской области Голубев в декабре 1944 г. отправил начальнику областного УИТЛК Управления НКВД представление о необходимости организации отдельной исправительно-трудовой колонии (ИТК). В начале 1945 г. в области начала действовать ИТК № 2 для несовершеннолетних 16-18 лет. Ее заключенные работали на местных заводах по 8 часов в день, для осуществления культурно-воспитательной работы был организован клуб на 200 мест31.
Изученные документы не позволяют в полной мере последить судьбу освобождав -шихся воспитанников. В 1945 г. из двух трудовых колоний Куйбышевской области выбыл 1371 подросток: 1012 - к родным, 79 устроили работать на промышленные предприятия, 24 - в колхозы, 9 бежали, 3 умерли, 12 перевели в колонии для взрослых32. В 1949 г. из Ульяновской трудовой колонии выбыло 493 несовершеннолетних: 49 освободили досрочно, 6 бежали, 14 трудоустроили, остальные указаны в документах как «отправленные к родителям»33. Очевид-
48 1
но, что основная часть возвращалась в свои семьи, совсем незначительное число бывших заключенных детей трудоустраивали в промышленность или сельское хозяйство.
Анализ практики уголовного правоприменения к несовершеннолетним, осуществлявшейся в 1941-1950 гг., показывает ее неоднозначный противоречивый характер. С одной стороны, суровость уголовного права, применение почти всех мер наказания уже к 12-летним подросткам - все это сыграло определенную положительную роль в формировании правомерного поведения детей, в немалой степени способство-
вало стабилизации общественной обстановки. С другой стороны, очевидны приоритетность карательных методов преодоления преступности, бесчеловечность уголовного законодательства тех лет, равнодушие и бездумность, проявлявшиеся при его применении. Многие дети попадали в колонии за самые незначительные преступления. Пребывание в пенитенциарных учреждениях, безусловно, имело деструктивное значение для детской психики, нередко обуславливало ее социальную дезадаптацию, шансы на благополучную социализацию для таких детей становились минимальными.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Детская преступность [Электронный ресурс].Режим доступа: http://www.mun-nizh.ru/item286
2 Синицын А. М. Забота о безнадзорных и беспризорных детях в СССР в годы Великой Отечественной войны // Вопросы истории. 1969. № 3. С. 20-29; Базаров Ф. Е. Борьба с детской беспризорностью и безнадзорностью в годы Великой Отечественной войны. (По материалам Омской области) // В грозные годы. Омск, 1973. С. 74-79.
3 Ермаков Е. Г. Организационно-правовые основы деятельности органов внутренних дел по
борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью в годы Великой Отечественной войны и пос-
левоенный период (1941-1950 гг.): Историко-правовой аспект. Автореф. дис. ...канд. юр. наук. М., 2002; Шуткова Е. Ю. Советские политические репрессии в отношении несовершеннолетних (19171953 гг.) Дис. на соис. учен. степени канд. ист. наук. Ижевск, 2003; и др.
4 Дети ГУЛАГа. 1918-1956. М., 2003. С. 182-183.
5 Уголовное законодательство СССР и союзных республик. М., 1957. С. 10.
6 Составлено по: ГАСО. Ф. Р - 4958. Оп. 16. Д. 16. Л. 1-7; Д. 21. Л. 1-6; Д. 29. Л. 1-7; Д. 37. Л. 1-4.
7 ГАСО. Ф. Р - 4958. Оп. 16. Д. 14. Л. 98-99.
8 ЦДНИ УО. Ф. 8. Оп. 1. Д. 318. Л. 7.
9 СОГАСПИ. Ф. 714. Оп. 1. Д. 1035. Л. 6-7.
10 ГАРФ. Ф. Р - 9412. Оп. 1. Д. 57. Л. 45; Д. 136. Л. 7.
11 Данные посчитаны по: ГАРФ. Ф. Р - 9412. Оп. 1. Д. 2. Л. 9-11; Д. 58. Л. 17, 20.
12 Данные посчитаны по: ГАРФ. Ф. Р - 9412. Оп. 1. Д. 241. Л. 126, 134; Д. 278. Л. 166.
13 ГАСО. Ф. Р - 4958. Оп. 16. Д. 14. Л. 117.
14 Там же. Д. 950. Л. 54.
15 Данные посчитаны по: ГАСО. Ф. Р - 4958. Оп. 16. Д. 16. Л. 1-7; Д. 21. Л. 1-6.
16 Данные посчитаны по: ГАСО. Ф. Р - 4958. Оп. 16. Д. 29. Л. 1-7; Д. 37. Л. 1-4.
17 ГАРФ. Ф. Р - 9412. Оп. 1. Д. 97. Л. 115.
18 ГАСО. Ф. Р - 2972. Оп. 2. Д. 157. Л. 56.
19 Там же. Д. 115. Л. 181.
20 Там же. Л. 205.
21 Там же. Оп. 4. Л. 2-3.
22 СОГАСПИ. Ф. 6181. Оп. 1. Д. 501. Л. 5; Д. 571. Л. 2-4.
23 Дети ГУЛАГа. 1918-1956. С. 383, 397.
24 ГАРФ. Ф. Р - 9412. Оп. 1. Д. 147. Л. 349.
25 Там же. Д. 19. Л. 8-10.
26 Там же. Д. 288. Л. 35.
27 ЦДНИ УО. Ф. 8. Оп. 1. Д. 318. Л. 15.
28 ГАРФ. Ф. Р - 9412. Оп. 1. Д. 57. Л. 6.
29 ГАСО. Ф. Р - 2596. Оп. 2. Д. 2204. Л. 22.
30 Там же. Д. 1997. Л. 14; Д. 2204. Л. 23-24.
31 Там же. Д. 2204. Л. 220-225.
32 ГАРФ. Ф. Р - 9412. Оп. 1. Д. 57. Л. 29-30.
33 Там же. Д. 241. Л. 134.
