CC BY
76
Раздел 2
КУЛЬТУРА. КУЛЬТУРОЛОГИЯ
КУРАТОР
РАЗДЕЛА
Лидия Павловна Гекман — доктор культурологии, профессор Алтайской государственной академии культуры и искусств, г. Барнаул.
РЕДАКТОР
РАЗДЕЛА
Ольга Васильевна Первушина —
кандидат культурологии, доцент, проректор по научной работе Алтайской государственной академии культуры и искусств, г. Барнаул.
РЕДАКТОР
РАЗДЕЛА
Наталия Степановна Гребенникова —
кандидат филологических наук, профессор Горно-Алтайского государственного университета, г. Горно-Алтайск.
УДК 7.072.067.1 С.Д. Бортников
АВТОРИТАРИЗМ И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ (социокультурная и политическая парадигма)
Рассматриваются позитив и противоречия советской системы управления культурой, место художественной интеллигенции в кадровой политике КПСС, приведена статистика из архивных материалов сибирского региона, свидетельствующая о сложности отношений политической и культурной элит в недавнем прошлом России.
Вся политическая, экономическая и культурная жизнь советского государства с Октября 1917 года по август 1991 проходила под влиянием идей коммунистической партии, которая руководствовалась теорией марксизма-ленинизма. Коммунистическую теорию разрабатывали лидеры партии.
Воздействие коммунистической идеологии в разные годы было различно. И если в 20-е годы только начиналось становление советской государственности и многие виды деятельности общества протекали «по-старому», то с укреплением власти коммунистов влияние марксистско-ленинской идеологии становилось всеобъемлющим и постоянным. Под полный контроль партии страна была поставлена к концу 20-х — началу 30-х годов. Тяжесть коммунистического пресса зависела в значительной мере от характера руководителя правящей партии. И. Сталин был жестоким человеком по отношению к инакомыслящим, его преемники на посту Генерального секретаря ЦК КПСС продолжали его линию по воздействию марксистско-ленинской идеологии на жизнь государства, однако проявляли разную степень давления на советское общество, в том числе и на духовную сферу. В публичных же своих выступлениях они всегда ратовали за разумное разрешение конфликтов между идеологией правящего режима и мастерами искусства. «Дело не в запрете, — говорил И.В. Сталин, — а в том, чтобы шаг за шагом выживать со сцены старую и новую непролетарскую макулатуру в порядке соревнования, путем создания могущих ее заменить настоящих, интересных, художественных пьес советского характера» [1, с. 328].
Родоначальники советского государства: В.И. Ленин, Л.Д. Троцкий, Н.И. Бухарин и другие уже в начале 20-х годов написали свои труды по влиянию социалистической идеологии на интеллигенцию. Исходя из марксистских представлений о том, что интеллигенция не есть самостоятельный класс, а лишь общественная прослойка, и что она служит всем, кто ее материально содержит [2, с. 226], теоретики строительства нового мира четко указали людям умственного труда на определенное место в этом мире. Интеллигенция должна была верой и правдой служить рабочему классу, не подвергая сомнению его гегемонию в историческом процессе. Более того, интеллигенция, четко осознав свое место и роль в истории, должна смириться с ними и идейно обслуживать единственно революционный класс. А последний, по мнению теоретиков, должен был внимательно следить за интеллигенцией и предостерегать ее от свойственных ей идейных метаний. «Интеллигенцию всегда нужно держать в ежовых рукавицах, — подчеркивал В. И. Ленин, — она всегда стоит во главе всевозможных дрязг» [3, с. 167]. Если же последняя не откажется от своих «всевозможных» исканий, то рабочий класс, а вернее его карательный орган, должен исправлять интеллигентов, не останавливаясь ни перед чем. «Даже в тех случаях, — опять же говорил В. Ленин, — когда они не являются прямыми изменниками (а это явление не случайное, а постоянное), даже в этих случаях они не в состоянии понять новых условий, новых задач, новых требований» [4, с. 137]. Этим положением не замедлили воспользоваться на практике. Как только марксистские
теоретические воззрения не стали выдерживать испытания практикой советского строительства, наиболее авторитетная часть интеллигенции, которая так и не приняла новых условий и требований большевиков, была выслана из страны в 1922 году. Как мы знаем из истории нашего государства, это была еще не самая страшная мера воздействия на инакомыслящих.
Однако марксистских теоретиков можно и понять. Ведь исходя из их идеологии, в переходный период надо воспитать нового человека, который будет лишен всех проклятых пороков и гнусностей старого мира. Процесс воспитания длителен и труден. Успех его в четкой, и, главное, в жесткой программе воспитателя. И революционеры-романтики начала 20-х годов еще искренне верили в то, что жесткость и даже жестокость принесут в результате счастье воспитуемому населению страны. И здесь, по их мнению, нет места сантиментам.
Большое внимание в воспитании нового человека теоретики советского коммунизма, и в частности А.В. Луначарский, уделяли искусству. В своих теориях они исходили из положения о том, что человек существо более эмоциональное, нежели рациональное. Тем более русский человек, который в силу своей государственной истории и принадлежности к православной религии особенно подвержен воздействию эмоций. Поэтому главная ставка в воспитании нового человека была сделана на идеологическую обработку масс. Ведь «...теория становится материальной силой, как только она овладевает массами» [5, с. 422].
В искусстве появляется течение «пролеткульт». Его деятельность достаточно полно проанализирована в научной литературе, поэтому повторяться не будем. Однако подчеркнем, что пролеткультовцы ближе всего подошли к пониманию того, что новый мир надо создавать на качественно новой базе, решительно порвав со старым, а лучше — вообще его уничтожить. Думается, что если бы победила их точка зрения, то о советском искусстве можно было бы вообще не писать в исследуемые годы (хотя, может быть, история цивилизации получила бы весьма оригинальные формы отражения человеком окружающей его действительности). Но этого, к счастью, не произошло. И повторимся, что не последнюю роль здесь сыграл известный консерватизм В.И. Ленина в области искусства. Это определило в конечном счете отношение компартии к «пролеткульту». Он потерпел поражение, а советский народ не «выпал целиком из орбиты» и сферы влияния мирового искусства.
«Пролеткульт» был осужден, тоталитарное влияние только марксистско-ленинской идеологии на художественную интеллигенцию усилилось. Более того, относительная плюралистичность советского искусства в 20-е годы была уничтожена к 30-м годам. Была создана жесткая, централизованная, строго иерархическая система управления культурой. Она по сути повторяла феодальную систему восточных деспотий, которая начала разрушаться в России под воздействием капиталистических начал в конце XIX—начале XX веков и былавосстановле-на в СССР. В искусстве можно назвать даже год воссоздания — 1932, когда были образованы творческие союзы.
Образованием творческих союзов СССР марксистколенинская идеология утвердила господство в искусстве государства. Впервые в мире мастера искусств были поставлены на одну ступень социальной лестницы с представителями других общественно значимых профессий. Они получили возможность жить, как другие категории трудящихся: иметь постоянную и гарантированную заработную плату (пусть не высокую, а кто в Советском Союзе получал большие гонорары?), иметь жилье и творческие мастерские, возможность периодически публиковать свои произведения и участвовать в выставках. О них постоянно помнили, им напоминали, что от
них хотят получить. Более того, можно уверенно сказать, что только советская система, базирующаяся на коммунистической теории, поставила представителей богемы на столь высокую ступень социальной лестницы, которая была не сравнима со статусом творческой интеллигенции за рубежом в первой половине XX века. Она сделала их депутатами Советов всех уровней и заставила заниматься политикой, экономикой, то есть по сути дела управлять государством. Комедианты, фигляры, лицедеи (по старым названиям) получали самые высокие награды и звания одного из самых мощных государств мира. И это была не прихоть отдельных представителей советской власти, а политика государства, основанная на марксистско-ленинской теории. Приравняв художников к другим социальным слоям и группам общества, их стали слушать, но только тогда, когда они говорили, по мнению правящей партии, «правильные слова». У них даже иной раз стали перенимать их специфические профессиональные качества, ценить их преданность делу, самоотверженность и упорство в достижении цели.
Особенно много коммунистическая система дала «середнячкам от искусства» (Г. Вишневская в одном из интервью резко сказала: «Советская власть была рассчитана на середняка») [6, с. 3] и тем людям, которые, не будь этой системы, вообще бы не были причислены к художественной интеллигенции. Расслоение людей в каждом виде деятельности по мере их таланта естественно. Всегда были, есть и будут гении и люди без особых дарований. Но это полярные слои. И они немногочисленны. Основную массу в любом виде жизнедеятельности человека составляют люди, которые владеют своей профессией, преданы ей, обладают определенной квалификацией. Их большинство в любой сфере — это закономерно. В искусстве эти люди несут на себе все тяготы своей профессии. Если гениальный артист поссорится с режиссером, его с радостью возьмет другой — без работы он не останется. Художник со средними способностями на конфликт не пойдет, а если и пойдет, то в крайнем случае: он знает свои возможности, а главное то, что таких, как он, — многие тысячи по стране, и остаться без работы и привычной атмосферы он не хочет. Этим всегда и везде, в любой стране и в каждый исторический период пользовались менеджеры и импресарио. Они заставляли людей творческих профессий работать на выгодных им условиях, они умело управляли художниками со среднем уровнем таланта.
Советская власть дала основной массе художников определенные права. И это справедливо. Но творческая личность — это особая натура. Ей присуща повышенная эмоциональность, часто она завышает оценку своих способностей и поэтому, когда за спиной есть профсоюзная организация и различные инстанции, где можно попытаться отстоять свои права, она, эта личность, требует к себе повышенного внимания, она обижается на руководство, которое не всегда может оценить ее по достоинству. То есть стабильность социального положения, которую дала советская власть творческой интеллигенции, обернулась различными скандалами и склоками в творческих организациях. Документы в архивах буквально ими изобилуют. Для наведения хотя бы внешнего благополучия в этих коллективах периодически создавались комиссии из различных ведомств. Комиссии заседали, выносили решения, мир водворялся, но проходило время, и все повторялось. Так стабильность обернулась тем, что за долгие годы советской власти была создана атмосфера, которая подчас не столько благоприятствовала творческому росту художественной интеллигенции, сколько способствовала порождению чувства иждивенчества, когда любые проблемы должны были решать не сами работающие в этих коллективах люди, а предста-
вители власти. На страницы прессы скандалы не выносились, ведь исходя из коммунистических догматов, антагонистических противоречий внутри социалистического коллектива не должно было быть. Все объяснялось неуживчивым характером отдельных личностей, при этом забывалось, что эти личности живут в весьма определенных общественных условиях.
Что касается творческой интеллигенции с невысоким уровнем таланта, то она прижилась в этой системе. Более того, не представляя из себя ничего ценного в искусстве, многие благодаря многочисленности различных общественных организаций в советской культуре сделали служебную карьеру. Добившись власти в общественных организациях, многие из них попадали в государственные структуры управления культурой. Со временем они стали представлять управленческую элиту в искусстве, ведь они награждали себя теми же наградами и званиями, которые давались и талантливым мастерам. Все это в целом отрицательно сказывалось на общем уровне советского искусства.
Однозначно положительно советская система управления культурой сказалась на подготовке кадров художественной интеллигенции. Ни одна страна мира вплоть до появления СССР не могла похвастать столь мощной государственной поддержкой молодых дарований в сфере искусства. Да это и не было возможно в условиях свободных рыночных отношений за рубежом. Только сильное социалистическое государство может позволить себе планово убыточную отрасль. И надо отдать должное коммунистическому руководству: оно долгие годы стабильно субсидировало учебные заведения художественной интеллигенции, постоянно открывало новые училища и институты, расширяло количество специализаций в них. Были созданы и успешно работали различные академические центры в сфере искусства, которые стали координаторами развития культуры в целом. Партия и правительство принимали постановления, которые гарантировали молодежи ее участие в художественной жизни страны, заставляли руководителей творческих коллективов заниматься проблемами молодых кадров, определяли квоту молодежи в тех или иных мероприятиях. Не все выполнялось, и не очень большие средства выделялись на эти цели, но была государственная программа подготовки кадров заведомо убыточной сферы. Коммунистическим лидерам различных уровней была нужна молодежь. Марксистско-ленинская теория зиждется на теоретической неподготовленности молодежи, ее незнании жизни и благородным порывам служить всему человечеству.
Коммунистическая идеология, повторимся, принесла в искусство засилье одной, единственно верной марксистско-ленинской теории. Людям талантливым, но смотрящим на мир другими глазами, было невозможно добиться признания на родине. Тысячи художников не смогли себя полностью реализовать из-за политических разногласий с правящей партией. Многие из них были преданы остракизму, ошельмованы, изгнаны из страны, некоторые поплатились жизнью. И беда здесь, на наш взгляд, не только в этом. Если бы в искусство пришли только люди, искренне верящие в коммунизм, — это было бы прекрасно. Ведь нельзя отрицать того, что коммунистическая идеология несет в себе немалую долю глубоко гуманистических идей, почерпнутых из ранее накопленных цивилизацией различных учений. Но отсутствие здоровой конкуренции идей в культуре и в обществе в целом негативно сказалось на качественных показателях советского искусства. Засилье принципа «социалистического реализма» существенно деформировало культурную жизнь страны, сказалось на авторитете советских художников. «...Только возглавляющий управление искусств бюрократ и мог придумать подоб-
ный ярлык, — писал Л. Троцкий, — этот реализм сводится к имитации провинциальных дагерротипных снимков третьей четверти прошлого века; а его «социа-листичность» — к использованию приемов «под фотографию» для изображения событий, никогда не имевших места в действительности. Нельзя без ужаса и отвращения читать поэмы и романы или смотреть картины и скульптуры, в которых чиновники, вооруженные пером, резцом или кистью под присмотром чиновников, вооруженных револьверами, прославляют «великих и гениальных вождей», в которых нет ни одной искры величия или гениальности» [7, с. 202]. Однако, все это было сказано в эмиграции, Троцкий начала 20-х годов так не думал. Этот принцип не дал Советскому Союзу, кроме М. Шолохова, Нобелевских лауреатов в области литературы. А ведь представить мировое искусство без русских мастеров в XX веке практически невозможно.
Созданные творческие союзы СССР с течением времени превратились не только в «бастионы социалистического реализма», но и в «кормушки» для своих членов. А кормят лишь тех, кто верой и правдой служит своим хозяевам. Наша творческая интеллигенция и особенно ее элита получили весьма существенные льготы по сравнению с остальной и большей частью населения страны.
Феодальная дифференциация, сформировавшаяся в Советском Союзе, давала преимущества одним за счет других. Артистическая элита оторвалась от основной части художественной интеллигенции, полностью приняла правила правящей верхушки и стала жить по ее нормам. Тем самым она предала очень многое, что является честью и достоинством художников. Идеологическая машина КПСС поставила художественную интеллигенцию под свой полный партийно-государственный контроль. И то, что вроде бы нормально воспринималось в 30-е годы (хотя с большой натяжкой), в 70-80-е стало аморальным явлением в жизни общества.
В воздействии авторитарной идеологии на население страны и ее интеллигенцию можно выделить два различных направления:
1) заслугой КПСС явилась четкая система коммунистического воспитания, которая дала свои результаты. Наряду с идеологической «зашоренностью» у большинства представителей советской интеллигенции было сильно и глубоко развито чувство гордости за свою страну и социалистический строй. Собираясь на гастроли в Японию в 1966 году, коллектив Новосибирского театра оперы и балета поставил себе следующие задачи: достойно представить советский балет за рубежом, показать социально-культурные изменения, которые произошли в Сибири за годы советской власти [8]. И это не было пустой декларацией. Советские люди в своей массе искренне верили, что они живут в лучшей стране мира и в самом справедливом и гуманном обществе. И пусть в государстве были отдельные недостатки (власти об этом открыто говорили и признавали), все равно всех за горизонтом ждал коммунистический рай. Это было, повторимся, реальной удачей правящей партии. Уверенность в завтрашнем дне самым благоприятным образом сказывалось на морально-психологическом климате подавляющего большинства советских граждан, что позволяло КПСС довольно эффективно решать многие вопросы государственного и культурного строительства;
2) коммунистическая партия, пользуясь социальной демагогией, иной раз переходила дозволенные ею же границы, и ее официальные вожди допускали оплошности, которые ярко высвечивали фарисейство безраздельно господствующей доктрины. Так, КПСС требовала во всех своих постановлениях от художников «правды жизни». Но трудно прославлять то, чего нет в реальной жизни. Тогда А.В. Георгиев, Первый секретарь Алтайского крайкома КПСС в феврале 1967 года призывает пи-
сателей «проявить выдумку в воспевании величественных героев труда и их незабываемых будней» [9].
Промах в высказывании партийного лидера Алтая очевиден. (Правда он остался в архиве крайкома). Реализм не может сочетаться с фантазиями авторов произведений. «Выдумки» и повседневная практика социалистической действительности не одно и тоже. Это аксиома. И со временем она все больше и больше стала доходить до понимания широких народных масс. Марксистско-ленинская идеология все чаще стала давать сбои. Она стала не выдерживать ею же провозглашенной фразы: «Практика — критерий истины». Русский коммунизм, писал Н. Бердяев, «уничтожил всякую свободу творчества и создал культуру социального заказа, подчинив всю жизнь организованному извне механическому коллективу. И сейчас русские культурные люди могут лишь мечтать о свободе творчества, об индивидуальной независимости и достоинстве» [10, с. 136].
Большевистская фракция РСДРП, а затем КПСС большое внимание придавали количественному и качественному росту своих рядов. Это внимание объяснялось территориально-производственным принципом построения партии, который позволял эффективно воздействовать на широкие массы через сеть первичных партячеек. И если количественные показатели не форсировались, особенно в 70-80-е годы, когда значительное количество коммунистов позволяло решать многие социально-политические вопросы жизни страны, то качественным показателям руководство партии уделяло самое пристальное внимание на всех этапах развития компартии, начиная от партшкол за границей в царские времена и кончая региональной сетью высших партшкол (ВПШ) и Академией общественных наук в советский период. Это нашло свое воплощение и в установлении категорий при приеме в партию в довоенное время. И хотя затем эти категории были де-юре отменены, но де-факто они остались вплоть до перестройки М.С. Горбачева.
КПСС до конца 80-х годов давала приоритет при вступлению в партию только рабочему классу. Все остальные классы и социальные группы страны должны были ждать своей очереди, так как разнарядка по приему в партию спускалась сверху очень жестко. И ни один заведующий организационным отделом райкома КПСС не смел ослушаться указаний ЦК (если, конечно, он хотел работать на этом месте). Излишне здесь напоминать, что интеллигенцию во все годы правления КПСС допускали в партию последней. В этот исторический казус (с нормальной точки зрения) верится с трудом, но это так. Парадокс ситуации, а вернее несовершенство советской системы, заключался в том, что партия рабочего класса, основанная группой интеллигентов-рево-люционеров, во главе которой в первые годы пребывания у власти стояли представители дворянской и буржуазной (по происхождению) интеллигенции, настолько враждебно относилась к думающей части общества, что со временем в стране и партии не осталось подлинной интеллигенции. Ее заменила советская интеллигенция. Но даже созданная и воспитанная КПСС интеллигенция не была полноправным членом общества в партийном государстве. Даже в годы «развитого социализма», когда советская страна из «государства диктатуры пролетариата» превратилась в «общенародное», а социализм победил «полностью и окончательно», о чем громогласно заявил XXI внеочередной съезд КПСС в 1959 году, все равно разнарядка осталась 4 : 1, то есть на четырех трудящихся рабочих, принятых в партию, приходился 1 трудящийся интеллигент. Парадоксальность исторической ситуации состоит и в том, что партия, которая заявила в своих программных документах о построении самого справедливого общества в мире, отказывала в приеме тем, кто теоретически мог обосновать строительство разумного общества. Отчего это происходи-
ло? Можно утверждать, что вожди партии, сами изверившиеся в том, что можно построить коммунизм, боялись, что в партии появятся думающие люди, которые неизбежно поймут утопичность этой идеи и повернут компартию на путь оппортунизма (это в принципе и произошло в конце 80-х годов). Поэтому с укреплением советской власти была установлена партноменклатура, доступ в которую был весьма ограничен и куда брали тех, кто был проверен на личную преданность вождям. Брали не самых выдающихся, но умеющих четко и быстро выполнять приказы вышестоящих.
Антиинтеллигентская политика со временем сказалась на самой КПСС. На смену блестящим ораторам, которые зажигали многотысячные массы народа на революционные выступления, на смену тем, кто мог спорить по любому вопросу, так как имели значительную школу жизни за плечами, пришли «вожди», которые не могли сказать двух слов без референтов, а их образование в рамках высшей партийной школы отдавало начетничеством. Конечно, не все были такими, но таких было подавляющее большинство, особенно в руководстве партии, которое привело КПСС к неминуемому краху в 1991 году. Партия, которая отвергла помощь теоретиков-реформато-ров, рухнула в одночасье. Никто не пришел спасать этот утративший живость мысли политический труп.
Художественная интеллигенция не была исключением в кадровой политике КПСС. И здесь опять можно обнаружить массу исторически парадоксов. Компартия тратила огромные усилия на идеологическую обработку населения. Идеологический пресс постоянно рос и усиливался. По логике вещей, казалось бы, необходимо было увеличивать партийную прослойку среди художественной интеллигенции, заставляя коммунистов-ху-дожников неуклонно проводить политику партии в своих произведениях. Они ненавязчиво воздействовали на разум и эмоции многомиллионной армии своих почитателей. И это было бы прекрасно для воспитательного процесса. (Еще лучше было бы для партии, если произведение искусства в достаточной мере талантливо). Но парадокс и состоял в том, что, признавая во всех постановлениях, что художественная интеллигенция — это идеологический помощник партии, КПСС в своей кадровой политике ставила артистов, музыкантов, художников, писателей чуть ли не на последнюю ступень. Партийная прослойка творческих союзов и учреждений была настолько малочисленной, что это не позволяло им подчас создать первичную партячейку. Говорить об освобожденных партработниках в организациях искусства и культуры даже не приходится. И это при том, что теоретически рядовые коммунисты — проводники линии партии на местах. Этот парадокс объясняется довольно просто. Партийное руководство не доверяло художественной интеллигенции. Оно, повторимся, само не верило в коммунистические догмы, поэтому боялось доверить процесс воспитания населения людям эмоциональным и легко поддающимся своим чувствам. Поэтому так мал был процент коммунистов-художников по отношению к численности краевых и областных парторганизаций (табл. 1.).
К середине 70-х годов к статистической форме №2 партийных комитетов о численном и профессиональном составе организаций КПСС было добавлено приложение, где в строке 348 указывалось распределение коммунистов по министерствам (в том числе и в министерстве культуры). Строка же 271 в форме №2 стала указывать численность коммунистов не в отрасли «Культура», а в отрасли «Культура и искусство». То есть благодаря «Приложению» стало можно вычислять, сколько членов партии работает только в сфере искусства. Таблица 2 подтверждает вышесказанное о том, что люди искусства составляли мизерный процент в КПСС.
Таблица 1 Численность коммунистов и членов КПСС, работавших в сфере культуры и искусства в сибирском регионе в 1961-1980 годах.[11]
Область, край 1961 1971 1981
ком-ты в кул-ре % ком-ты в кул-ре % ком-ты в кул-ре %
Алтайский 106574 1373 1,3 145969 1349 0,9 172078 1492 0,9
Иркутская 73159 731 1 110554 821 0,7 125902 912 0,7
Кемеровская 111688 1027 0,9 179003 1031 0,6 210684 1161 0,55
Красноярский 90538 1190 1,3 134005 1068 0,8 170421 1300 0,76
Новосибирская 93118 1097 1,2 127314 744 0,6 149372 1001 0,67
Омская 71532 701 1 108011 575 0,5 123502 706 0,6
Томская 30700 445 1,4 43518 420 1 54241 452 0,8
Т юменская 38430 543 1,4 65721 676 1,0 106825 626 0,6
Читинская 38538 479 1,1 48272 430 0,9 53505 433 0,8
Таблица 2 Численность коммунистов и членов КПСС, работавших в сфере искусства в сибирском регионе в 1976-1985 годах. [12]
Область, 1961 1971 1981
край ком-ты в кул-ре % ком-ты в кул-ре % ком-ты в кул-ре %
Алтайский 157599 169 0,1 172078 122 0,0 182830 192 0,1
1 7 1
Иркутская 116712 243 0,2 125902 331 0,2 132804 281 0,2
1 6 1
Кемеровская 188992 234 0,1 210684 221 0,1 231716 243 0,2
2 1 0
Красноярский 145020 344 0,2 170421 298 0,1 190204 247 0,1
4 7 3
Новосибирская 136682 149372 156452 245 0,1 6
Омская 112667 75 0,0 123502 34 0,0 132926 63 0,0
7 3 5
Томская 45558 117 0,2 54241 164 0,3 59338 94 0,1
6 0 6
Тюменская 80681 - - 106825 - - - - -
Читинская 49608 114 0,2 53505 63 0,1 57353 - -
3 2
Рассматривая влияние авторитарной идеологии на деятельность творческих союзов и организаций в 19611985 годах, следует признать, что несмотря на субъективное желание партийных комитетов видеть ряды художественной интеллигенции Сибири идейно-монолитными и многочисленными, верными помощниками партии, этого во многом не произошло. Этому мешали многие причины. Главными из них, на наш взгляд, являются следующие:
1. Советские ученые-обществоведы по заказу КПСС изучали и анализировали лишь макросреду, существенно недооценивая, а подчас вообще игнорируя микросреду. Партийные органы в практической работе с художественной интеллигенцией очень часто не видели, а вернее, не хотели видеть такую характерную для нее черту, как индивидуализм. Но он превалирует в среде богемы. И это естественно, так как объективных критериев оценки творчества художника общество не выработало, да, видимо, и не выработает. Следовательно, жизнь и деятельность художественной интеллигенции во многом была не исследована. Руководители КПСС подходили к ней только с общемарксистских позиций.
2. Монополизированная идеология в условиях бюрократической государственной и партийной власти привела ее к отрыву от теории и практики реальной жизни,
что сказалось во все большем антагонизме коммунистических лидеров и партии в целом, с одной стороны, и интеллигенции и ее художественной части — с другой. Этот антагонизм постоянно усиливался, так как партийные лидеры, на словах признавая художественную интеллигенцию помощником партии и часто повторяя это положение как заклинание, на деле не доверяли ей. Партийные руководители высшего уровня не доверяли богеме и не использовали ее по назначению. Художники отвечали КПСС тем же.
3. Забота партийных органов о развитии духовных запросов населения часто лишь постулировалась. Реально КПСС заботилась о своем идеологическом могуществе и незыблемости своего правящего положения в государстве, которое могло быть поколеблено критически настроенным, грамотным и высоко одухотворенным народом. Этого коммунистическая партия в своей практической деятельности не могла допустить. И поэтому, когда художественная интеллигенция г. Кемерова поставила вопрос о том, что в Рудничном районе города в 1968 году имелось 8 торговых точек по продаже книг и 62 — по реализации вина и водки (почти в 8 раз больше!), вопрос остался без ответа [13]. Вот истинное проявление партийного руководства культурой и искусством страны.
Библиографический список
1.Сталин, И.В. Собрание сочинений / И.В. Сталин.— М., 1951. — Т.11.
2.Маркс, К. Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. — 2-е изд. М., 1961. — Т. 19.
3.Ленин, В.И. Полное собрание сочинений / В.И. Ленин.— М., 1979. — Т. 10.
4.Ленин, В.И. КПСС об интеллигенции: сборник статей / В.И. Ленин.— М., 1979.
5.Маркс, К. Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. — 2-е изд. — М., 1955. — Т.1.
6.Аргументы и факты.— 1996. — №20.
7.Иностранная литература.— 1989.— №3.
8.ГАНО. — Ф.П. — 8405, Оп.1,Д.28, Л.148.
9.ЦХАФАК. — Ф.П. — 1, Оп.117, Д.275, Л.66.
10.Бердяев, Н.А. Самопознание. Опыт философской автобиографии / Н.А. Бердяев.— М.,1991.
11.Таблица составлена по данным: ЦХАФАК.- Ф.П-1. 0п.106. Д. 317. ЛЛ.1,2; Оп.119. Д.237. ЛЛ.1,2; Оп.127. Д.469. ЛЛ.2,3; ЦДНИИО.-Ф.127. Оп.69. Д.100. ЛЛ.5,6; Оп.93. Д.1. ЛЛ.5,6; Оп.108. Д.134. ЛЛ.5,6; ГАКО.- Ф.П-75. Оп.8. Д.421. ЛЛ.1,2; Оп.10. Д.656. ЛЛ.1,3; Оп.39. Д.155. ЛЛ.1-3; ЦХИДНИ КК.- Ф.26. Оп.ЗЗ. Д.90. ЛЛ.1,2; Оп.48. Д.17. ЛЛ.1,2; Оп.9. Д.1137. ЛЛ.1-3; ГАНС.- Ф.П-4. Оп.ЗО.Д.ЗО. ЛЛ.1,2; Оп.71. Д.39. ЛЛ.1,2; Оп.89. Д.З. ЛЛ.1,2; ЦДНИОО.- Ф.17. Оп.73. Д.99. ЛЛ. 2,3; Оп.94. Д.140. ЛЛ.2,3; Оп.113. Д.168. ЛЛ. 2-5; ЦДНИТО.-Ф.607. Оп.1. Д.2966. ЛЛ.2,3; Д.4014. ЛЛ.1,2; Оп.113.Д.ЗЗ. ЛЛ.1-3; ТОЦДНИ.-Ф.124. Оп.150. Д.106. ЛЛ.6,7; Оп.198. Д.112, ЛЛ.10,11; Оп.222. Д.130. ЛЛ.5,6; ГАЧО.- Ф.П-3. Оп.7. Д.522. ЛЛ.16,17; Оп.19. Д.57. ЛЛ.12-14; Оп.42. Д.149. ЛЛ.5-7.
12.Таблица составлена по данным: ЦХАФАК.-Ф.П-1,Оп.121, Д.652, ЛЛ.2-4; Оп.127, Д.469, ЛЛ.2-4; Оп.138, Д.187, ЛЛ.2-4; ЦДНИИО.-Ф.127, Оп.3О, Д.258, ЛЛ.5,6; Оп.108, Д.134, ЛЛ.5,6; Оп.115, Д.118, ЛЛ.5,6,11/об; ГАКО.-Ф.П-75, Оп.28, Д.120, ЛЛ.1-3; Оп.39, Д.155, ЛЛ.1-3; Оп.51, Д.147, ЛЛ.1-4; ЦХИДНИ КК.-Ф.26, Оп.9, Д.165, ЛЛ.1-3; Д.1137, ЛЛ.1-3; Оп.12, Д.147, ЛЛ.1-3; ГАНО.-Ф.П-4, Оп.83, Д.24, ЛЛ; Оп.89, Д.З, ЛЛ; Оп.96, Д. 142, ЛЛ.1-3; ЦДНИОО.-Ф17, Оп.103, Д.143, ЛЛ.2-4; Оп.ПЗ, Д.168, ЛЛ.2-5; Оп.125, Д.218, ЛЛ.1-3; ЦДНИТО.- Ф.607, Оп.1, Д.4688, ЛЛ.1-3; Оп.10, Д.133, ЛЛ.1-3, Оп.21, Д.191, ЛЛ.1-3; ТОЦДНИ.- Ф124, Оп.209, Д.95, Л.5; Оп.222, Д.130, Л.5; ГАЧО.-Ф.П-З, Оп.29, Д.60, ЛЛ.5-7; Оп.42, Д.149, ЛЛ.5-7; Оп.54, Д.137, Л.2.
13.ГАКО.- Ф.П-15. Оп.12. Д.50. Л.43.
Список сокращений
ГАИО — Государственный архив Иркутской области ГАКО — Государственный архив Кемеровской области ГАКК — Государственный архив Красноярского края ГАНО — Государственный архив Новосибирской области ГАОО — Государственный архив Омской области ГАРФ — Государственный архив Российской Федерации ГАТО — Государственный архив Томской области ГАТюО — Государственный архив Тюменской области ГАЧО — Государственный архив Читинской области
РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства ТОЦДНИ — Тюменский областной центр документации новейшей истории ЦДНИИО — Центр документации новейшей истории Иркутской области ЦДНИОО — Центр документации новейшей истории Омской области ЦДНИТО — Центр документации новейшей истории Томской области ЦХАФАК — Центр хранения архивных фондов Алтайского края
ЦХИДНИ КК — Центр хранения и изучения документов новейшей истории Красноярского края Статья поступила в редколлегию 16.05.07
УДК 021.7(071.1)
Г.А. Буевич
СИСТЕМА НЕПРЕРЫВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В КОНТЕКСТЕ ПОДГОТОВКИ СПЕЦИАЛИСТОВ БИБЛИОТЕЧНО-ИНФОРМАЦИОННОЙ СФЕРЫ
Доказывается необходимость преемственности различных образовательных уровней в системе подготовки современных специалистов библиотечно-информационной сферы. В контексте деятельностного подхода акцентируется внимание на содержании работы довузовского звена данной системы.
В связи с глубокими трансформационными процессами, охватившими все стороны российского общества в последнее десятилетие двадцатого века и продолжающимися в настоящее время, становится совершенно очевидным, что для обеспечения высокого уровня развития производственной и социально-культурной сфер деятельности мало хорошего инвестиционного и предпринимательского климата, необходим высокий образовательный уровень кадрового потенциала. Актуальность обозначенной проблематики обусловлена тем, что библиотечное дело, как и другая отрасль народного хозяйства, преодолевая противоречия сложившейся системы библиотечного обслуживания, может устойчиво развиваться только в контексте обновления философии образования. И как представляется, проблемы, связанные с поиском адекватной национальной экономике модели образования, не должны ограничиваться рассмотрением возможности получения начального, среднего и высшего профессионального образования. Результативность данного процесса правомерно ожидать только в том случае, если оно будет осуществляться на основе новой па-
радигмы, ориентированной на непрерывное образование и его прогностически направленный характер.
Модернизация системы подготовки специалистов библиотечно-информационной сферы в рамках непрерывного образования базируется на формировании преемственности ее основных этапов, достижении адекватности уровня профессионализма библиотечных работников информационным запросам общества, развитии личностно-творческих способностей субъектов деятельности.
Следует отметить, что проблема преемственности различных образовательных уровней для педагогической науки и практики не нова. В фокусе внимания исследователей этого направления находятся различные аспекты и формы взаимосвязей между элементами системы непрерывного образования. Можно выделить несколько подходов к изучению данного вопроса. Один из них включает в себя изучение взаимодействия известных звеньев государственной образовательной системы: дошкольные образовательные учреждения — общеобразовательная школа — училища и колледжи начального
