CC BY
64
УДК 911.3
А. В. Гладкий
АППЕРЦЕПЦИЯ ПРОСТРАНСТВА, ЕЁ ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ И ЧЕЛОВЕКОИЗМЕРЯЕМОСТЬ
Раскрыты гносеологические основы географических представлений о пространстве с позиций гуманистической парадигмы в науке. Освещены особенности человекоизмеряемо-сти познания пространства. Проанализирована апперцепция пространства с позиций человечности и гуманизации знания.
Ключевые слова: апперцепция, пространство, человечность, человекоизмеряемость, гуманизация, гуманитарное знание.
Введение. Актуальность темы. Апперцепция — осознанное мировосприятие, категория, предложенная ещё И. Кантом для обоснования особенностей человеческого процесса познания. Идея апперцепции пространства, то есть осознанного восприятия его, уже достаточно давно существует и развивается в качестве относительно самостоятельной концепции философских исследований пространственно-временного континуума. Её можно встретить как среди классических научных идей, так и в границах неклассических и постнеклассических направлений философии науки. В рамках последнего направления постепенно выкристаллизовывается идея оценки пространства и пространственности с точки зрения человечности, гуманизма, гуманистической парадигмы постдисциплинарных наук. Именно в этом ключе апперцепция пространства рассматривается не только с позиций существования объектно-предметной целостности его познания, но через призму его отражения в сознании людей. Все свойства пространства, его абсолютность (по И. Ньютону), относительность (по А. Эйнштейну), континуальность (по И. Канту) и дискретность (по К. Риттеру, А. Геттнеру), наполненность и опустошённость (по Ю. Голубчикову и Д. Замятину) и т. д. — все они опираются на императив гуманистического мышления, все они подводят к мысли о человекоизмеряемости пространства, что и обусловливает актуальность данного исследования.
Анализ последних исследований и публикаций. Кроме классических представлений о пространстве, изложенных во всемирно известной концепции Канта-Риттера-Геттнера, и попыток адаптировать её к потребностям традиционной системно-структурной парадигмы географии в работах А. Ф. Асканикашвили, Н. Н. Баранского и Ю. Г. Саушкина, следует отметить отдельные представления об апперцепции пространства в классических работах В. И. Вернадского, Р. Хартшорна и др. Переходным этапом к неклассическому и постнеклассическому пониманию пространства стали работы А. Смирнова, М. Шарыгина и А. Зырянова, где анализируется «групповое пространство», которое противопоставляется индивидуальному и проявляется в осознанном мировосприятии его, как определённой человеческой общности. С появлением постнеклассического, постдисциплинарного направления географических исследований, отдельные аспекты апперцепции пространства с позиций гуманизма и человечности анализируется в работах Ю. Н. и С. Н. Голубчиковых, Д. Н. Замятина, С. А. Мороза, В. И. Оноприенко, С. Ю. Бортника и др. Однако ком-
43
плексный анализ апперцепции пространства с позиций его человечности и человеко-измеряемости ещё детально не проведён.
Формулирование целей статьи. Постановка задачи. Объектом данного исследования является пространство как основная категория географической науки, а предметом — его апперцепция с точки зрения человечности и человекоизмеряемости. Целью исследования является раскрытие постнеклассического понимания категории пространства, освещения его гносеологических аспектов в рамках гуманистической парадигмы в географии, а задачами — раскрытие особенностей человечности и чело-векоизмеряемости познания пространства, его социализации и коммуникативности.
Изложение основного материала. Объективность категории пространства трудно оспорить. Она существует независимо от субъективных представлений исследователя наравне с категорией времени, как одна из базовых основ существования материального мира. По удачному выражению Ю. Саушкина, «понятия пространства и времени включены в понятие материальных тел, явлений и процессов постольку, поскольку именно порядок их взаимного расположения один подле другого называется пространством, а порядок их течения один после другого — временем» [10]. В мире нематериально-духовном, в мире абсолютных идей и трансцендентальных субстанций, категории пространства и времени уже не имеют таких устоявшихся позиций, как в предыдущем варианте, и, по мнению целого ряда учёных-философов (начиная от Платона и заканчивая Кантом, Гуссерлем, Витгенштайном и др.) [1, 6, 9], не является перманентно незыблемыми и бесспорными. Исследование текучести и нестабильности пространства-времени в абсолютном трансцендентальном измерении несколько выходит за рамки данной статьи, поэтому мы остановимся на апперцепции пространства лишь привычного нам материального мира.
Несмотря на объективность этой категории, в осознанном мировосприятии индивида пространство будет отображаться только в силу особенностей его гносеологического опыта и социально-гуманизированных коммуникаций. Фактически, каждый человек, если он является элементом общества и определённо выделяющимся социальным индивидом, имеет своё собственное пространство, ограниченное не столько уровнем и особенностями его познания (в котором исследователь часто склоняется к гипотетическому представлению о данной категории), сколько, прежде всего, ограниченного собственной человекоизмеряемостью и коммуникативностью. Иными словами, осознанное восприятие пространства ограничено теми социально-гуманистическими особенностями человека, которыми он обладает в данный период времени, при данном типе сформированности общественной формации и социальных коммуникаций, в конкретном ландшафте и в конкретных особенностях развития общественного прогресса.
Пространство индивида ограничивается гуманистической окраской и социальными контактами, личными или опосредованными. Так, мы получаем представление о пространстве только благодаря нашей собственной его характеристике, или описанию и анализу его в мыслях других индивидов. Без такого описания и анализа, пространства для нас не существует. Если пространство не содержит гуманистических элементов, т. е. не подпадает под признаки человекоизмеряемости (то есть, его нельзя охарактеризовать с помощью человеческих чувств или отделить от
других пространств с помощью логико-семантических схем и средств), то в нашем сознании, нашем осознанном мировосприятии его также не существует. И, наконец, если в определённом пространстве нет социальных контактов человека (скажем, современные электронно-компьютерные социальные Интернет-сети формируют такое пространство на основе контактности и коммуникаций различных индивидов и групп населения), то в сознании индивида такого пространства тоже нет.
Итак, осознанное восприятие пространства обязательно должно проходить через призму человечности и человекоизмеряемости его гносеологических трактовок. Фактически, любое восприятие среды, его объёмов, протяженности, наполненности и других пространственных характеристик невозможно без гуманистической окраски. Человеческое пространство везде является социальным. Следовательно, оно будет зависеть от целого ряда принципиальных гуманистических характеристик человеческого способа познания, ведущими из которых являются следующие:
1. Уровень и направление образования индивида (или социальной группы индивидов), от которых зависят те основные устои знаний и представлений о пространстве, которые характеризуют его осознанное восприятие. Представители различных направлений науки (технических, естественных, гуманитарных) и индивиды разного образовательного уровня (неграмотные, с начальным, средним, высшим образованием) будут осознавать пространство по-разному и делать выводы о его восприятии, исходя из тех научных и образовательных особенностей, которые являются устоявшимися для их осознанного опыта. Поэтому, в среде представителей разных профессий, разных научных направлений и социально-образовательных групп пространство будет осознаваться совершенно по-иному, от обычного будничного представления о протяжённости, наполненности и геометрических особенностях земной поверхности к рассуждениям о внутренних онтологических свойствах пространства и бытии в нём человека.
2. Характер и уровень мировоззренческого кругозора, тип мышления и психосоциального поведения индивида, которые характеризуют отношение человека к пространству, весь спектр тех человеческих качеств, что в своём единстве порождают гуманистическую окраску представлений и осознанного восприятия фундаментальных категорий бытия материального мира. Кругозор человека обеспечивает в его осознанном восприятии пространства многоаспектность и разноплановость представления. От его характера (избрание жизненной позиции) зависит отношение человека не только к геометрическим свойствам, наполненности и конфигурации пространства, но и к своему месту в нём и месту других индивидов, а также соображения о месте и распределении в пространстве различных элементов бытия. Типы мышления человека (гуманитарный, технический, философский склад ума и т. п.) помогут формированию у индивида специфического осознанного восприятия пространства, как: 1) элемента образного мира, полного качественных признаков и чело-векоизмерительных характеристик (человеку вообще свойственно предоставлять всем абстрактным и не одухотворённым вещам и явлениям человеческие имена и качества, присваивать им личностную атрибутику [5]), 2) как множество математических моделей и свойств, в основе которых лежит формализованный подход и количественные расчёты [8], и 3) как абстрактно-универсальную категорию, онтология и
познание которой будет находиться в рамках приемлемой для индивида научно-философской парадигмы [2]. Психосоциальное поведение индивида (его характер, темперамент, человеческие свойства) влияют на обыденное осознание и постижение пространства с позиций представления о его протяженности (сжатости), наполненности (опустошённости), ограниченности (бесконечности), доступности (недоступности) и др. Представители различных психолого-поведенческих типов (холерики, флегматики, сангвиники, меланхолики) будут осознавать пространство и его свойства, исходя исключительно из своих собственных человеческих качеств, из своего внутреннего темперамента и жизненной позиции. И те особенности и свойства пространства, которые будут казаться для сангвиника важными, крайне необходимыми и достаточными, для меланхолика не будут иметь такого решающего значения.
3. Возрастной и жизненный опыт индивида, которые определяют как расширение представлений о пространстве сами по себе, так и расширение самого пространства, в пределах которого существует индивид. Так, пространство ребёнка очень мало и ограничено собственной комнатой, домом и двором. Его опыт и представления о пространстве нередко не выходят за пределы этих территорий. Представления о других его элементах ребёнок черпает преимущественно от взрослых и родителей. Пространство ребёнка разграничивается на «своё», привычное, родное, обычное, в рамках которого он чувствует себя «дома» — и «чужое», которое противопоставляется предыдущему и является непонятным, некомфортным и неорганизованным для его жизни. Пространство взрослого человека ограничивается тем жизненным опытом, который он приобрёл в разное время своей жизни. С возрастом он меняется и растёт. Меняется представление и пределы «собственного» и «чужого» пространства. Первое может расшириться до границ того населённого пункта, в котором проживает человек, или даже выйти за пределы страны (нескольких стран), второе — существовать сразу за пределами «собственного» пространства. Пространство пожилого человека вновь сужается и ограничивается только как физическими возможностями его передвижения, так и теми социальными препятствиями его деятельности, которые формируются в обществе. Данная ситуация может нарушаться различными факторами, например, физическими и психологическими возможностями человека к освоению пространства, а также общественно-гражданскими особенностями его пространственного бытия. Вообще, апперцепция пространства, как и весь процесс познания, имеет чёткие возрастные ограничения. Индивид не способен познать больше, чем может успеть физически и психологически в течение своего земного бытия. Поэтому, апперцепция пространства заключена в рамках жизненного цикла и опыта отдельного человека, который передаётся через поколения и замыкается в круг гносеологической спирали. Новые поколения, другие индивиды начинают свой процесс познания и освоения пространства почти с нуля, заново открывая его для себя и пользуясь достижениями предыдущих поколений в вопросах апперцепции пространства лишь на умозрительно-абстрактной стадии познания. Их практически действующая составляющая в процессе апперцепции постоянно обновляется со сменой поколений и субъектов познания.
4. Преобладающий ландшафт постоянного (или относительно длительного) пребывания индивида формирует у него предпочтительное представление о
дискретности и протяжённости пространства, его бесконечности и ограниченности, усложнённости и упрощённости, наполненности и опустошённости. В процессе апперцепции пространства, индивид приходит к мысли о том, что все эти свойства и характеристики лишь на первый взгляд взаимно исключают друг друга, а на самом деле служат дополнением и могут проявляться в конкретном пространстве одновременно. Однако он часто не может пересилить привычные и традиционные для себя представления о пространстве, навеянные доминирующим ландшафтом, с которым он постоянно контактирует. Так, жители горных территорий или труднодоступных регионов в большей мере осознают пространство, как сложную, дискретную, насыщенную различными объектами, пёструю и разнообразную, ограниченную форму существования элементов материального мира. Жители равнинных, приморских регионов и т. д., наоборот, в своём восприятии пространства исходят из соображений его континуальности, непрерывности, бесконечности, пустоты (или недостаточной наполненности, высокой доли однообразия). Жители городов, особенно крупных мегаполисов, воспринимают пространство как сложную, модульную, переполненную различными объектами систему локальных узкоспециализированных мест реализации целей с коммуникациями между ними. Для них почти не ощутимы такие характеристики пространства, как площадь, высота, ориентация. А имеют значение лишь расстояния, локализация и функциональная принадлежность территорий и системы связей между ними. За пределами города для его жителей жизненного пространства фактически не существует. Там начинается другое пространство, которое наделено совершенно другими свойствами и подпадает под характеристики бескрайности, однообразия, пустоты. Зато жители сельских территорий не воспринимают пространство так прямо и геометрически линейно, как мещане. Для них оно существует и за пределами конкретного населённого пункта их пребывания, и не ограничивается его архитектурно-планировочной структурой. Сельские жители воспринимают пространство как более однообразное явление, которое, однако, более ярко выражено в площади территории, её высотах, протяжённости, ориентации. А искусственные ограничения пространства и линии коммуникаций могут ими и не учитываться. Важное значение при этом имеют личные контакты и коммуникации, которые распределяют пространство индивида на «своё собственное» и «чужое».
5. Интенсивность и направленность социальных контактов и коммуникаций, которые нередко называют «социальным пространством», сами по себе призваны выделить и сконфигурировать то пространство человека, которое ограничивается его кругом общения и социальными группами единомышленников. Это пространство, как правило, является экстерриториальным и экснациональным, оно может распространяться далеко за пределы населённых пунктов и государственных границ, в которых находится индивид, и ограничиваться, разве что, языковыми и иногда культурно-религиозными и образовательно-профессиональным барьерами. Всё то пространство, что пребывает за пределами социальных контактов индивида, для него имеет преимущественно абстрактное, эфемерное значение. А внутреннее пространство зато, несмотря на его виртуальность, обладает чёткой структурой, разграниченной интересами и социальной принадлежностью индивида. Известный слоган одной из социальных компьютерных сетей — «Я в моём мире» — очень чётко передаёт общую характеристику
этого феномена. Пространство социальных контактов в современную информационно-электронную эру коммуникаций выходит на первый план и фактически само по себе очерчивает границы осознанного восприятия человеком пространственных качеств. За пределами своих социальных контактов человек фактически не способен осознать пространство и пространственность, которые приобретают для него абстрактное, образно обособленное значение. Только в социальной среде, которая является человеко-измерительной по своей сути, которая является гуманитарно-окрашенной и влечёт за собой элементы человечности знаний о пространстве, и возможна полноценная реализация осознанного восприятия последнего. Не последнее место в таком восприятии принадлежит географическим познаниям индивида, которые находятся, в частности, в области гуманитарной географии [3, 4].
Однако сейчас существуют лишь отдельные направления географических исследований, которые несут в себе остаточные гуманистические знания прошлого периода их расцвета (начиная с работ А. Гумбольдта, Дж. У. Дреппера, В. П. Семё-нова-Тянь-Шанского, Н. Пржевальского, А. С. Синявского, Л. Рудницкого, К. Г. Воблого, А. Геттнера и др.). Широкомасштабного процесса гуманизации географии, равно как и исследований феномена пространства и его апперцепции, ещё не произошло. Для его осуществления необходим целый ряд преобразований в структуре географических пространственных исследований. Главные из них заключаются в четырёх переходных направлениях:
1. От абсолютизации пространства — к его человекоизмеряемости. Традиционная концепция географических исследований сформировала представление о пространстве как об одной из форм бытия материи. И далее эйнштейновского понимания этой категории география не прошла. Гуманистические окраски географических исследований должны способствовать осознанию человеком пространства с позиций гуманизации знаний о нём, его эстетических, культурных, человекоизме-рительных свойствах, несущих за собой решение вопросов гармонизации общественной жизни. Концепция человечного (социально-ориентированного) пространства, окрашенного человеческими чувствами и особенностями восприятия, должна способствовать формированию постдисциплинарных знаний о мире, месте в нём человека и путях развития человеческой цивилизации [4, 7].
2. От системности пространства — к гуманистической синергии. Большинство пространственных объектов рассматривается как выделенная на основе различного рода связей, целостная сложная система (комплекс) различных материально-вещественных компонентов. Она состоит из большого количества «гетерогенных элементов, каждый из которых выполняет свою роль... имеет внутреннюю связь, ряд цепных реакций, внутренний механизм устойчивости, саморегуляции...» [10]. Однако значительное количество элементов пространства не вписываются в традиционное понимание системы, к тому же формализованной количественными методами. Классическая система сама по себе не имеет гуманистической окраски и не может адекватно и в полной мере отобразить пространственную реальность. Именно поэтому, в науке всё больше распространяется утверждение о том, что географические системы (пространства) включают в себя также и «духовные компоненты деятельности человека» [10]. Однако эти духовные компоненты человече-
ской деятельности не могут полностью входить в чётко очерченные рамки современной концепции системности. Системная парадигма пространства базируется исключительно на основе естественных наук, и должна дополниться новыми гуманистическими элементами, что обеспечит целостный неформализованный подход к её изучению и осмыслению. Каждому географическому пространству (ландшафту, комплексу) присущи специфические элементы гуманистической синергии, которые почти не исследовались в результате суженности аппарата системного подхода. Итак, представителям физической географии «следует осознать человекоизмеряе-мость естественнонаучных исследований», представителям общественной географии «следует стать прежде всего человековедческой географией» [3, 6]. По утверждению ряда российских географов, «география комбинирует все элементы из всех наук ... в одну симфонию, в один ландшафт. Уловить душу ландшафта, изучить его музыку, гармонизирующее начало — вот задача географии» [2, 5].
3. От количественных методов исследования пространства — к дальнейшему анализу их результатов и гуманистической интерпретации, на них основанной. Критика количественных методов в географии началась ещё во времена их массового внедрения. Некоторые учёные предостерегали коллег от их широкого использования, мотивируя это тем, что такая практика приводит к потере целостности понимания пространства, появлению узкопрофильных прикладных исследований, не могущих адекватно отразить все пространственные процессы и явления. Давая общую положительную оценку развитию точных формализованных методов в географии, учёные утверждали, что за ними обязательно должны идти синтез, качественный анализ и творческая интерпретация результатов [2]. По мнению представителей американской гуманистической школы, «строгий научный метод не исчерпывает познания предмета географии» [10]. Несомненно, внедрение в географию методов гуманитарных наук возможно на основе широкого использования формализованных методов обработки информации и применения ЭВМ [8, 10]. Однако исследовательский аппарат географов не должен ограничиваться только ими. В его арсенале должны появиться как другие неформализованные методы, так и качественный анализ исследований пространства.
4. От территориальной дифференциации — к философским основам глобального геопространства. Этот переход касается проблематики определения основных задач географии и признаков географичности. Географическая наука не должна ограничиваться только узкими рамками познания пространственных систем и отношений. Её границы значительно шире и по существу выходят на обобщённое понимание философских основ глобального геопространства во всём многообразии его проявлений, сторон и свойств. Именно в этом заключается тесная связь географии с философскими науками. Именно здесь закладываются основы нового постдисциплинарного знания [4].
Таким образом, результатом указанных преобразований станет постепенный переход к новой парадигме географической науки, которая будет базироваться на общечеловеческих ценностях, привносить в неё элементы постдисциплинарного знания и позволит рассматривать апперцепцию пространства с постнеклассической позиции герменевтики.
Выводы и перспективы дальнейших исследований. На основе проведённого исследования можно сделать ряд обобщённых выводов. Апперцепция пространства не исчерпывается сугубо системным формализованным подходом к изучению природных или общественных комплексов. Она имеет ярко выраженную гуманистическую окраску, носит элементы человекоизмеряемости в осознании пространства, в представлениях о его свойствах и характерных чертах.
Исходя из этого, современная география как наука о пространстве, должна опираться в своих концептуальных основах на «императив гуманистического мышления» [10]. Её значительный философский, культурологический и мировоззренческий потенциал занимает важное место среди гуманитарных научных исследований, как и системные исследования пространства — среди естественных. Именно базирование географии на гуманистической парадигме апперцепции пространства и уход от «механизированного подхода» в его исследованиях позволит нам разработать новую дисциплину, которая во времена глобального информационного общества займёт одно из центральных мест в системе наук, поскольку сохранит в себе элементы утраченного единства и станет основой нового постдисциплинарного че-ловекоизмеряемого знания.
Литература
1. Геттнер А. География, её история, сущность и методы. Л., М., 1930. 316 с.
2. Голубчиков Ю. Н. География человека. М.: УРСС, Эдиториал, 2003. 296 с.
3. Голубчиков Ю. Н. Основы гуманитарной географии. М.: Инфра-М, 2011. 368 с.
4. Голубчиков Ю. Н. Постдисциплинарная география постмодерна // Эволюция общественно-географической мысли / Под ред. А. Г. Дружинина и А. И. Чистобаева. Материалы Международной научной конференции (Санкт-Петербург, 28-30 сентября 2012 г.). СПб-Ростов н/Д, 2012. С. 76-81.
5. Замятин Д. Н. В сердце воздуха. К поискам сокровенных пространств: Эссе. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2011. 416 с.
6. Замятин Д. Н. Гуманитарная география: Пространство и язык географических образов. СПб.: Але-тейя, 2003. 331 с.
7. Замятин Д. Н. Метагеография: Пространство образов и образы пространства. М.: Аграф, 2004. 512 с.
8. 1щук С. I., Гладкий О. В. Гумашстична парадигма географп // Економiчна та сощальна географiя: Наук. зб. 2004. Вип. 55. C. 11-20.
9. Кант И. Критика чистого разума. Симферополь: Реноме, 2003. 464 с.
10. Мороз С. А., Ожщненко В. I., Бортник С. Ю. Методолопя географiчноl науки. Киев: Заповгт, 1997. 333 с.
A. Gladkey
SPACE APPERCEPTION, ITS HUMANITY AND HUMAN DIMENSIONS
The gnosiological fundamentals of geographic space concepts in the network of humanistic paradigm are disclosed. The peculiarities of human-measurable space cognition are explored. The space apperception is substantiated in the network of humaneness and humanization of knowledge.
Key words: apperception, space, humanity, human dimension, humanism, humanistic knowledge.
